Текст книги "Ты моя, Эмилия (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Глава 35
Резко просыпаюсь от ощущения, что в моей комнате кто-то есть. За окном еще глухая темень, и мне приходится прищуриться, чтоб разглядеть силуэт, замерший у двери в спальню.
– Кто здесь? – обеспокоено спрашиваю, садясь на постели. Хотя, прислушиваясь к своему внутреннему чутью, опасности от незваного гостя не чувствую.
– Это я, Эми, – знакомый голос заставляет облегченно выдохнуть, а рука, уже нащупав светильник на тумбочке, легонько поглаживает его по пузатому бочку, включая приглушенный свет.
– Дориан? Что ты тут делаешь? – начинаю снова волноваться. – Что-то случилось? С Сеней?
Вот теперь мое сердце в груди начинает тревожно биться, ибо другой причины по которой его светлость посреди ночи посетил мои покои, я пока найти не могу.
– Нет, Эми. Нет. С Есенией все в порядке, – успокаивающе говорит Колчестер, пересекая разделяющие нас метры, и присаживается на краешек кровати.
Он полностью одет, как будто собирается в дорогу. Белая рубашка, как всегда застегнута на все пуговки, сверху темный военный китель, брюки заправлены в высокие сапоги, разве что оружия не хватает.
Сонно моргаю, осматривая облачение будущего мужа. Он что, еще спать не ложился?
– Почему ты в таком виде? – изумленно вопрошаю, понимая, что, несмотря на заверения Колчестера, тревога не пропадает.
– Эми, на Итсвич напали. Мне нужно срочно уезжать, – говорит он.
– Итсвич? ─ ошеломленно переспрашиваю. ─ Но как же так? Я ведь думала, что уже все закончилось!
Горло перехватывает от спазма. Стараюсь совладать с эмоциями, но могу лишь беспомощно смотреть на мужчину, чувствуя, как глаза щиплет от непролитых слез. Сколько же это все будет продолжаться?
– Да. Около часа назад получил телеграмму, – он берет мои похолодевшие от волнения руки в свои и легонько сжимает. – Уже одна группа туда выдвинулась порталом. Я иду со следующей.
– Дориан, зачем? Почему ты? – шепчу, не в силах сдержать свои эгоистичные порывы. Мысль о том, что нужно снова расставаться, заставляет все внутри переворачиваться.
– Потому, что это моя обязанность, – его пальцы легонько поглаживают тыльную сторону моих ладоней. – Я герцог, а это не только титул, а еще и большая ответственность. На войне я должен вести за собой людей, а не прятаться за их спинами.
– Неужели начинается война? – испуганно вскрикиваю.
Дориан отводит взгляд, избегая смотреть мне в глаза. А затем и вовсе привлекает к своей груди, заключая в объятья.
– Я приложу все усилия, чтобы ее не допустить, – убежденно говорит он. И мне безумно хочется в это верить.
Где-то с минуту мы так и сидим, не шевелясь. Но нависшая над нами угроза, мешает полностью насладиться моментом.
– А теперь я должен тебе кое-что рассказать, – герцог слегка отстраняется, и я мгновенно чувствую холод. – Об этом, я полагаю, ты даже не понятья не имеешь. Ни ты, ни Биггсы. Речь пойдет о Есении и Химере
Ошеломленно хлопаю глазами, внутренне настораживаясь. Вот о ком о ком, а о нем мы еще не говорили.
– О коте моего ребенка? – изумленно округляю глаза.
– Именно, – чуть улыбнувшись, подтверждает Колчестер. – Я уже давно догадался каким даром обладает… дочь.
Меня настолько удивляет сие заявление, что я даже не сразу обращаю внимание, как он назвал Сеню. Да, он не сказал – наша дочь, ведь, по сути, она и не наша, но и твоя дочь, тоже не прозвучало. В другое время я бы искренне порадовалась, что мужчина, с которым я собираюсь связать свою судьбу, твердо настроен заменить моему ребенку отца. Но не сейчас. Пока не сейчас.
– Она управляет стихией воздуха, – озадаченно хмурюсь, вспоминая слова мастера, который ее тестировал.
– Да, это бесспорно. Но она еще и предсказательница, судя по всему. К тому же исключительно талантливая, ─ заявляет Колчестер.
– А при чем здесь Химера? ─ я все еще ничего не понимаю. Какое отношение имеет питомец к ее дару?
Видимо эти мысли написаны у меня на лице, и герцог сразу же принимается все раскладывать по полочкам.
– Химера это проводник, защитник и хранитель. Когда провидица маленькая, она не может просто воспринимать информацию, ей нужен посредник, пока не научится сама. И вот таким посредником как раз и выступает ваш Химера.
Нервно сглатываю, пытаясь осознать его слова.
– Это опасно? – только и могу спросить помертвевшими губами.
– Скажем так, ее умения лучше не афишировать, ─ чуть замявшись, отвечает Дориан. ─ Слишком много желающих воспользоваться выгодами, которые может предоставить пророчица.
Осторожно киваю, прекрасно осознавая, что к нашим проблемам добавляется еще одна. В этот момент мне хочется буквально выть от отчаяния, но сдерживаюсь, понимая, что сие никак не повлияет на ситуацию. Вместо этого довольно-таки спокойно обещаю:
– Я поговорю с Сеней, чтоб поменьше упоминала о Химере и своих странных снах. Она умная девочка и все поймет.
– Прям как ее мама, – улыбается мужчина и легонько целует меня. На миг позволяю себе раствориться в этом поцелуе, забыть об опасности, о страшной действительности, но время быстро дает о себе знать. По комнате разливается едва слышная мелодия часов, висящих на стене в гостиной, возвещающая, что пробило ровно три часа ночи.
– Мне пора, – шепчет мне в губы Дориан, прервав поцелуй, но, продолжая прижимать к себе. – В случае чего обращайся к Лендону. Он знает, что делать.
– Будь осторожен, – тихо прошу, ощущая вновь навернувшиеся слезы. Плохое предчувствие продолжает терзать мою душу.
– Всегда, – отвечает герцог и, спустя несколько минут, уходит.
А у меня внутри поселяется какая-то непонятная гложущая пустота, которая не дает заснуть до утра.
И снова тянутся дни без Дориана. Моя тревога понемногу стихает. Лишь только изредка ощущаю неприятные отголоски былого предчувствия. С дочерью, а также с тетушкой и дядюшкой я в тот же день обговариваю ситуацию с даром и необходимость его скрывать. Сеня понятливо кивает, внимательно выслушивая мои аргументы, и обещает быть осторожнее. О Биггсах вообще нечего упоминать, они и без моих нравоучений прекрасно все осознают.
А через несколько дней после отъезда Колчестера нас с самого утра радует своим визитом его величество и срочно требует разговора со мной. Я получаю сие приятное известие от Сары и понимаю, что ничего хорошего от него не стоит ждать. Вот оно, то, что не давало мне покоя, тревожило и изматывало мое бедное сердце. Интуиция не подвела.
Изо всех сил стараюсь не переживать, пока горничная подбирает одежду и делает мне прическу, хотя получается это с трудом. Помимо того, что король, судя по всему, меня недолюбливает, я еще и не знаю элементарных правил, – как принято принимать гостей, что по этикету я должна делать, каким образом себя вести.
На помощь приходит все та же незаменимая Сара, которая без труда угадывает одну из причин моих треволнений и основательно помогает своими подсказками. Благодаря ей, проходя в гостиную, я хоть и нервничаю, но уже не так сильно. Тем более что меня вызывается сопровождать Лендон, которому герцог поручил меня всячески опекать.
Я хоть и не маленькая девочка, которую нужно водить за руку, но в компании сего, на первый взгляд, чопорного мужчины, чувствую себя не в пример увереннее.
– Ваше величество, – приседаю в глубоком реверансе, здороваясь с монархом.
– Леди Эмилия, – кивает он.
Вот уже не первый раз замечаю, что после приобретения статуса невесты, меня все начали звать-величать леди, хотя до этого, в силу своего плебейского происхождения, я была мисс. То ли не принято тут обычным мисс выходить за герцогов, и меня автоматически возвели в ранг аристократов, то ли я удостоилась такой исключительной чести наперед, еще не выйдя замуж.
Лендон незаметно становится возле стены, а за спиной у короля маячат два здоровенных амбала из личной охраны венценосного правителя.
Мы располагаемся на небольшом диване, и спустя несколько минут нам приносят чай, молоко, маленькие булочки и печенье. Я, согласно правилам, интересуюсь пожеланиями будущего родственника и собственноручно делаю ему чай с молоком, сама же предпочитаю обычный.
Руки от страха трясутся. Едва не упускаю кусочек сахара, сжатый щипчиками, но все же овладеваю своими конечностями и подслащиваю напиток столь важного гостя. Внутри меня растет напряжение, ибо тут и ежу понятно, что не завтракать в моей компании явился брат жениха. Он хоть и кажется сейчас более-менее спокойным, и уже не высказывает столь рьяное презрение к моей скромной персоне, но я все равно ожидаю подвоха.
– Эмилия, – наконец начинает он, после того, как в чашке остается лишь половина содержимого, а я чуть не схожу с ума от нервов. – Надеюсь, вы не против, что я вас так назову, мы же все-таки не чужие люди? Вы же, в свою очередь, можете спокойно звать меня Деймон. Но только наедине.
– Не уверена, что осмелюсь, – скромно опускаю глаза, сосредоточивая взгляд на своем чае, стоящем на столике. Его я так и не успеваю отведать, не до этого сейчас.
– Отчего же? – удивляется его величество. – Так дело не пойдет. Это мой приказ. А вы должны его слушаться.
Эта ситуация мне совсем не нравится, и заставляет себя чувствовать очень и очень неловко.
– Хорошо, – вынужденно соглашаюсь, понимая, что иного варианта нет. Но мне, мягко говоря, не привычно фамильярничать с монархом.
– Эми, я не буду вас томить ожиданием, – ставит чашку король и откидывается на спинку дивана. – Мне стало известно, что к вам направляется группа паладинов, которые имеют все основания полагать, что вы не из этого мира.
Мужчина говорит это настолько бесстрастно, что я сначала просто не верю своим ушам. Но по тому, как блестят глаза его величества, понимаю, что не ослышалась. Голос замирает где-то в горле, и я просто не в силах выдавить из себя ни звука, хотя мои оправдания, как оказывается, монарху совершенно не нужны.
– Не стоит так волноваться, – снисходительно улыбается тот. – Следователи всего лишь зададут вам несколько вопросов, а я, с вашего позволения, поприсутствую. Все-таки вы собираетесь войти в королевскую семью, и ваша репутация должна быть полностью чистой и безупречной.
– Как скажете, в-в-ваше… Деймон, – выдавливаю из себя, стараясь унять дрожь в голосе.
Пытаюсь успокоиться и думать хладнокровно. Паладинам не в чем меня обвинить, они могут лишь догадываться, но не знать наверняка. А чем увереннее я держусь, тем меньше причин меня подозревать.
– Леди Эмилия, к вам посетители, – возвещает лакей, прерывая мои размышления.
– Пригласите их сюда, Джилрой, – прошу и внутренне радуюсь, что мне все же хватило времени взять себя в руки. Я даже улыбаюсь его величеству, испытывая искреннюю благодарность, за то что тот предупредил об их визите, ибо даже подумать боюсь, как бы отреагировала, свались сии посетители на меня внезапно, как снег на голову.
Паладины появляются спустя несколько минут. Двое мужчин, одетых в форму песочно-желтого цвета, чинно здороваются с нами, четко соблюдая этикет, и называют свои имена и звания.
Королю озвучивать свою персону ни к чему, пришедшие сразу же его узнают и тщательно следуют придворным традициям приветствия монарших особ.
Я представляюсь в ответ, продолжая сидеть на своем месте, и спрашиваю о цели визита, хотя всем уже и так понятно, что это лишь церемонии, а мы об их планах прекрасно осведомлены.
– Леди Эмилия, – начинает тот, что постарше, представившийся Морисом. – К нам поступила информация, что вы не являетесь уроженкой этого мира.
Старательно демонстрирую удивление, надеясь, что у меня это получается правдоподобно.
– Нам необходимо задать вам несколько вопросов по этому поводу, – словно оправдываясь, говорит младший, Кеган, с интересом смотря на меня.
Глава 36
– Вам и вашей дочери, – добавляет его напарник.
Мне ужасно не хочется звать сюда Есению, и я больше всего на свете желаю отказать сим законникам в их требованиях, но не могу. Во-первых, это будет выглядеть очень и очень подозрительно, а во-вторых, его величество уже успевает кивнуть застывшему в дверях лакею, а тот без слов понимает своего монарха и выходит за дверь. Единственное, что в моих силах, это требовать своего присутствия во время беседы. И в этом пожелании я тверда как скала, хоть паладины и сопротивляются изо всех сих. Впрочем, дискуссию, которая разгорается между нами, тут же пресекает его величество, напоминая следователям, что Есения несовершеннолетняя, и это мое право быть рядом с ней. Те сразу же затихают, растеряв весь пафос и апломб.
Как раз в этот момент няня заводит в комнату мою дочь. Сеня обводит испуганным взглядом людей вокруг и тут же кидается ко мне в поисках защиты. Устраиваю ее на диване возле себя и крепко обнимаю.
– Вы можете идти, – обращается к Молли король, слегка взмахнув рукой. Женщина, чуть помедлив, повинуется приказу и выходит из гостиной, в последний раз кинув на свою подопечную встревоженный взгляд.
Доченька жмется ко мне, как робкая пичужка, избегая смотреть на присутствующих тут людей, а у меня сердце кровью обливается оттого, что не могу защитить своего ребенка.
– Выйдите все! – приказывает монарх, и вслед за Молли помещение покидает, стоящий в дверях лакей. Лендон невозмутимо остается на своем месте.
Глаза короля опасно поблескивают, и он, обращаясь к верному камердинеру, сквозь зубы раздраженно цедит:
– Вас это тоже касается.
Но тот даже бровью не ведет.
– Ваше величество, простите мне мою дерзость, – внезапно говорит он – Но ваш брат, его светлость Дориан, приказал мне везде сопровождать леди Эмилию и ни на шаг ее не покидать. Я не могу его ослушаться, несмотря ни на что.
Монарх недовольно хмурит брови, всем своим видом показывая, как это ему не по вкусу, но все же разрешает своевольному слуге остаться.
– Раз Дориан приказал… – медленно тянет он, впиваясь почему-то именно в меня колючим взглядом.
Поняв, что все, кто мог, уже покинул гостиную, паладины начинают свой допрос. Следователи упорно называют сие действие беседой, но на самом деле, это настоящий допрос. И я на все сто процентов уверенна, что не будь в этой комнате короля, сия так называемая, беседа велась бы раза в два жестче и несдержаннее.
– Леди Эмилия, – берет слово Морис, начиная издалека. – В наше отделение поступила информация от некой жительницы Колчестера, о том, что вы, скорее всего, утаиваете прежнее место обитания, вводя в заблуждения достойных горожан. Более того, вы также обманываете насчет своего вдовства. Это правда?
Сердце пропускает удар, а затем начинает биться как птица в силках. Я ни капли не сомневаюсь, кто именно эта жительница. Все-таки, доносы Корделии Смайт достигли цели. Отпираться нет смысла, но может у меня все же получится выкрутиться, частично утаивая некоторые детали?
– Да, это правда. Я не вдова, – вскидываю подбородок и смотрю прямо в глаза Мориса. Мне нечего стыдится.
– И где же тогда ваш муж? – спрашивает он, в то время как Кеган тщательно записывает мой ответ в небольшой блокнот, противно скрепя перьевой ручкой по бумаге.
– Далеко, – хмыкаю, представляя насколько далеко сейчас находится Сашка.
Король недовольно пыхтит, порываясь что-то сказать, но все же предоставляет право вести допрос профессионалам, а я буквально кожей ощущаю его гнев.
– Вы хотите сказать, что до сих пор замужем? – поднимает брови Морис.
– Нет, – качаю головой. – С отцом Есении мы по законам церкви и магистрата города не женаты.
И это полная правда, ведь мы с бывшим мужем не венчались, а в ЗАГСе родного города хранится бумажка, что мы больше не состоим в браке.
Король немного успокаивается, паладины понимающе гадко улыбаются, но никак не комментируют.
– Папа маму не любил и обижал, – подает дрожащий голосок Сеня. – И меня не любил тоже. Кричал все время.
Мужчины молча переглядываются, и в их глазах вместо пренебрежения появляется толика сочувствия. Хотя, как по мне, сие снисхождение нам вовсе не нужно.
– А как вы в Колчестере оказались, Есения? – тут же переключает внимание на нее Морис.
– Мы шли по лесу и заблудились, – объясняет дочь, наконец, немного перестав бояться.
– Откуда шли? Куда? – словно горох из мешка сы́пятся вопросы, но Сеня отворачивается и прячет лицо у меня на груди.
Понимая, что своим напором он только испугал ребенка, паладин кидает взгляд на меня.
– Леди Эмилия, так, может, вы нам ответите? Только о Торне потрудитесь не упоминать. Наш человек побывал в этой милой деревушке и выяснил, что о вас там и слыхом не слыхали, ─ в словах главного следователя слышится ехидная насмешка и затаенное издевательство.
Легенда рушится как карточный домик. И я понимаю, что каков бы не был мой ответ, какую бы историю не придумала взамен раскрытой, они найдут время и ресурсы ее проверить, и тогда будет еще хуже.
Когда-то давно, еще в школе, нас учили, что правду говорить легче всего на свете. Я всю жизнь старалась следовать этой истине и ни капли не пожалела. Теперь же мне кажется, что слова, которые должны пролить свет на историю нашего появления, раскаленным железом обжигают горло.
Смотрю на притихшую дочь, перевожу взгляд на короля, который, сложив руки на груди, ожидает ответа, а потом встречаюсь взглядом с Лендоном, который едва заметно мне кивает. Удивленно округляю глаза, понимая, что камердинер предлагает мне сознаться, и получаю еще один подтверждающий кивок.
– Вы правы, – кидаюсь словно в омут с головой. – Мы из другого мира.
Допрашивающий довольно откидывается на спинку стула. Его напарник все также сосредоточенно продолжает писать, ни на секунду не отрываясь от блокнота, перо мелькает как заведенное, выводя затейливые узоры на желтоватой бумаге. На короля я смотреть избегаю.
– Думаю, его светлости Дориану ан Риелю, герцогу Колчестерскому будет весьма любопытно узнать такие изумительные детали вашей биографии, – ехидно улыбаясь, заявляет Морис.
В душе начинает подниматься волна раздражения, и я огромным усилием воли сдерживаю ее, хотя мне очень хочется сейчас вылить вот этот самый уже довольно-таки остывший чай на голову наглому паладину.
– Возможно, – соглашаюсь, делая непроницаемое лицо. – Но его светлости уже давно об этом известно. От жениха у меня секретов нет.
Мужчина недоверчиво щурится, а Кеган от удивления выпускает ручку. Она, оставив уродливую кляксу на листе, катится по столу и со слабым стуком падает на пол.
– Я думаю, – поднимается на ноги король, а за ним и все присутствующие, соблюдая правила этикета. – На этом беседу можно закончить. Все остальное мы решим уже в кругу семьи.
От удивления чуть не сажусь обратно на диван, чувствуя, как подкашиваются колени. Это что получается, гнусный король встал на мою защиту и выдворяет следователей? Хотя его “Выясним в кругу семьи” меня пугает, но паладины и то место, куда они хотят меня отправить, еще больше.
Для законников сие тоже становится сюрпризом, они, видимо, желали меня помурыжить намного дольше, возможно думали, что я буду отпираться, выкручиваться, врать, а когда правда вскроется, то навешать на меня еще дополнительных обвинений. А не тут-то было.
Видя, что я немного расслабилась, Сенька, все еще липнущая к моему боку, отстраняется и, выпрямив спину, уверенно вскидывает подбородок, совсем как маленькая леди. Только вот глаза ее выражают облегчение из-за того, что неприятные дяди уходят.
Вернее они пытаются уйти, но Кеган, вспоминает о ручке и ныряет под стол в поисках оной, а Морису не остается ничего другого, как подождать рассеянного напарника у дверей. И пока я обеспокоено наблюдаю за паладинами, король переключает внимание на Есению. Его рука протягивается к головке моей дочери, то ли для того, чтоб погладить, то ли для еще какого-нибудь ободряющего жеста, но Есю это пугает ни на шутку. Она стремительно откидывается назад, плюхаясь на диван, а в его величество летит моя чашка, по самые карая наполненная чаем.
Видимо, у меня просыпаются все материнские инстинкты, потому что в этот момент мне кажется, что время замедляется, тянется, как жвачка, расплавленная на солнце, а мои действия, наоборот, ускоряются. Я невероятным усилием хватаю Сеню за шиворот и буквально толкаю ее в руки Лендону. Король успевает уклониться, а фарфоровая посудина ударяется об стену, позади него и, разбившись на мелкие осколки, осыпается на пол, оставляя после себя громадное уродливое мокрое пятно. Оно мне напоминает большого мохнатого паука, который, растопырив все свои восемь мерзких лап, плетет липкую паутину. И эта паутина для меня.
Кеган так и продолжает сидеть под столом, смотря на меня широко открытыми глазами. Морис приобретает охотничью стойку, словно гончая, учуявшая лакомую добычу, и делает несколько шагов по направлению ко мне. Король уже давно находится за спинами своей охраны, которая направляет на меня обнаженные клинки.
Давлюсь судорожным вдохом, чувствуя, как ужас и отчаяние охватывает меня. Сеня, доченька, как же тебя спасти? Мысли проносятся в голове со скоростью света, и я уже знаю, что должна сделать. Это единственный выход, чтоб не тронули дочь.
– Извините, ваше величество, – покаянно склоняю голову. – Я не хотела. Моя сила вырвалась из-под контроля. Это следствие нервного напряжения и переутомления, а не гнусных помыслов навредить вам.
Краем глаза облегченно замечаю, что верный Лендон, пока никто не обращает на него внимания, тихо вместе с ошарашенной Есенией пробирается к двери.
– Так у вас есть способности? – гадко скалится Морис. – И вы покушались на короля!
– Это была случайность, – даже не поворачиваю голову к нему, пристально всматриваясь в глаза монарху. – Простите, ваше величество.
Король молчит. Это молчание немым приговором отпечатывается у меня на сердце. За покушение на жизнь венценосной особы грозит смертная казнь. Не важно кто это: жена, брат, сын. Родственные связи, положение в обществе, деньги тут не имеют значения. Меня может помиловать лишь сам монарх. Если ему захочется.
Его величество тоже не отводит от меня взгляда, но приказывает стражникам опустить оружие.
– Я верю вам, леди Эмилия, – наконец говорит он. – Но вы опасны для общества, несдержанны, неконтролируемы. Чашка вряд ли может нанести большой вред, но если бы на ее месте оказался кинжал или нож? Именно по этой причине испокон веков паладины разыскивали выходцев из других миров. Пришельцы необучаемые, необузданные, неистовые в своей силе и очень вспыльчивые, поэтому, несмотря на громадный магический потенциал, мы предпочитаем изолировать их.
Опускаю голову и сжимаю изо всей силы кулаки. Единственное, о чем я сейчас могу думать, это о дочери. Слава Богу, она в безопасности. О Сене теперь есть кому позаботиться. Рано или поздно ищейки все равно узнают, что у нее магический дар, но Лендон успеет спрятать моего ребенка. Дориан ему доверяет, да и по реакции верного камердинера я поняла, что он в курсе всех наших тайн, не зря же так быстро кинулся выводить Есению. Мне же остается только молиться за них.
– Пройдите с нами, Леди, – подходит ко мне Морис и аккуратно берет за локоть. Кеган, с горем пополам, выбирается из-под своего укрытия и становится по другую сторону от меня.
– Прощайте, Эмилия, – говорит его величество. – Вам несказанно повезло, что это была всего лишь чашка, иначе этим случаем занялась бы моя служба безопасности, а не паладины.
– Да, действительно, повезло, – соглашаюсь я. – Прощайте.
Мы выходим, и дверь за моей спиной оглушительно хлопает, словно отрезая меня от всего остального мира, показывая, что я для него умерла, и вернутся мне в эти гостеприимные стены больше не суждено.
