Текст книги "Ты моя, Эмилия (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23
Меня будто пружиной выкидывает из теплой уютной постели, а, спустя несколько секунд, я уже стою возле двери, сжимая в руках свой тревожный, напичканный по максимуму необходимыми медицинскими приспособлениями чемоданчик, и собираюсь бежать на зов чуть ли ни в чем мать родила. Полупрозрачная батистовая сорочка, которая ничегошеньки не скрывает благодаря тонкому материалу, не в счет. Но глас разума все же успевает ввинтить в мое сознание трезвую мысль о том, что не помешало бы накинуть хоть что-то на себя.
─ Минутку, ─ кричу я близнецу Фремптона, натягивая скромный фланелевый халат. И только затем, наконец, выхожу к нему.
В волнении даже не замечаю, как мы спешным шагом преодолеваем расстояние к покоям Колчестера. Единственное, что меня сейчас беспокоит, ─ что могло пойти не так?
Дориан лежит на постели и лишь сердито сверкает глазами. Если б не лихорадочный блеск в этих самых глазах, то я бы подумала, что это какая-то глупая шутка или дурацкая попытка завлечь меня сюда с какими-то недобрыми намерениями.
Дверь за спиной, тихо скрипнув, выпускает моего провожатого, и мы остаемся в комнате одни.
─ Что случилось? ─ подхожу к герцогу и размещаю саквояж на прикроватной тумбочке.
Дориан на мгновение прикрывает глаза, а затем, открыв их, сразу же меня награждает раздраженным взором. Его бесит собственная слабость и то, что он при мне находится в таком уязвимом и болезненном положении, привыкнув всегда нависать, давя своим авторитетом.
─ Ничего не случилось, ─ бурчит он. ─ Это у моего камердинера слишком разыгралось чувство чрезмерной опеки.
─ И все же, ─ деловито раскрываю чемоданчик и протираю руки спиртом, ─ Я взгляну на рану. А вы пока померяйте температуру.
Даю в руки герцогу измерительный артефакт, а сама принимаюсь бесцеремонно закатывать рукав рубашки, но манжет оказывается слишком узким и отчаянно сопротивляется моему действию. Плюнув на свои бесполезные попытки, прошу Дориана ее снять, пока он еще не пристроил термометр. Не знаю, почему я этого не сделала сразу, но… Хотя нет, знаю. Утренняя реакция на почти обнаженного мужчину испугала и озадачила меня. Да так, что вечером я тоже ограничилась лишь подтянутым рукавом, но в той сорочке, видимо, были более удобные манжеты.
Так и есть, рана снова начала сочится, а ужасная синева захватила еще большую площадь. Артефакт становится яркого красного цвета, показывая, что и температура тела повышена. Хорошо хоть не бордового, с такой мне было бы не справиться в домашних условиях.
─ Я же говорил, что ничего страшного, ─ хмурится его светлость, вертя в руках алый термометр.
─ Угу, ─ бурчу, сосредоточенно обрабатывая рану. ─ Только вот состояние-то ваше ухудшилось
─ Можно подумать, если б вы об этом узнали утором, что-то бы изменилось, ─ хмыкает он в ответ. Тоже мне, самый умный нашелся.
─ По-вашему температура и прогрессирующий некроз не стоят внимания? ─ отбираю у него «градусник» и упаковываю в футляр.
─ В таком объеме, нет, ─ упрямо заявляет Колчестер. ─ На границе и похуже было.
Раздраженно соплю, испытывая непреодолимое чувство огреть этого самоуверенного мужлана. На границе значит. А если, по его мнению, это «не страшно», то чего тянул меня сюда. Просидел бы в столице пару дней, не обращая внимания на это свое «не страшно», а там и вернулся в Колчестер.
─ А что же вызвало такую панику у вашего камердинера? ─ интересуюсь как бы невзначай. Сомневаюсь, что близнец Фремптона измерял температуру его светлости или видел рану, которую Дориан старается держать в секрете, благо повязка этому весьма способствует. Щеки герцога слегка розовеют, и я в замешательстве смотрю на это дивное зрелище. Это что за прилив стеснительности?
─ Дориан, вы мне ответите? ─ продолжаю допытывать пациента. Вот не думала, что что-то может ввести этого мужчину в состояние «степесняшки». Мило…
Его светлость сердито скрипит зубами, и я, не отрываясь, смотрю в упор, молча ожидая ответа, пока он все же не сдается.
─ Скажем так, ─ опускает глаза его светлость. ─ Ужин мне не пошел впрок.
В смысле? Удивленно соображаю, что он имеет в виду, пока до меня все же не начинает доходить. Его что вырвало? Ох, твою ж… Это плохо. Неужели признак того, что пищеварительная система потихоньку начинает сбоить?
В комнате Дориана я провожу время до самого утра, заставляя периодически пить жаропонижающий отвар и меняя по надобности намокающую повязку. Продолжаю следить за состоянием пациента даже тогда, когда он забывается беспокойным сном, боясь отойти даже на несколько минут. А вдруг, пока меня не будет, ему внезапно станет хуже. В этот момент я даже не знаю, что меня волнует больше, чувство жалости и сострадания к мужчине, или же то, что меня могут обвинить в ухудшении его состояния и, не дай Господь, еще чего-то похуже. Что тогда будет со мной и самое главное с Сеней?
Осмеливаюсь выйти из покоев Колчестера, когда герцог просыпается и едва ли не силой заставляет меня отправиться отдохнуть. На посту мою особу сменяет верный камердинер, который, как и ожидалось, оказывает своему хозяину всяческое содействие в деле по отправлению меня на боковую. Сдаюсь под натиском мужчин и выхожу в коридор.
─ Я так и знала! ─ звучит за спиной тихое шипение, заставляя меня оглянуться. Леди Гортензия собственной персоной буравит меня презрительным взглядом. Становится неловко из-за своего неподобающего вида: растрепанные волосы, халат и сорочка, да еще и выхожу из покоев его светлости. Думаю, она не сомневается в том, где и как я провела эту ночь. А я и сама не знаю, что ей ответить. Вдруг состояние Дориана нужно держать в тайне, одно дело легкое ранение, и совсем другое лихорадка и тошнота. Такие симптомы явно могут вызвать подозрения. Мне не остается ничего другого, как сухо поздороваться с графиней и, вздернув подбородок, удалиться к себе.
Честно говоря, вот абсолютно все равно, что обо мне думает эта ворона. Но то, что из-за ее глупых выводов и длинного языка, который, ручаюсь, она не станет держать за зубами, как только подвернется подходящий случай, может пострадать дочь, мне очень не нравится. Тем более что герцог меня совсем не интересует. Ну, как совсем… Почти совсем, если брать во внимание мою реакцию на него в последнее время. Только эту свою реакцию больше всего хочется засунуть куда подальше. Не до мужчин мне. Вот вообще.
Да и зачем мне какие-то мужчины. С Колчестером-то понятно ни будущего, ни настоящего мне не светит, не того полета птица. Но, будь не его месте кто-то другой, мое решение было бы таким же. У меня есть дочь, и вся моя любовь и забота принадлежит ей и только ей. А в отношениях я была, и даже замужем. Ничего хорошего там нет. Сближаться настолько с любым человеком я не готова. Зачем? Чтобы вновь в спину нож воткнули, еще и крепко провернув при этом рукоять. И из-за этого я должна забирать у своего ребенка те крупицы времени, которые и так ей достаются с трудом по причине моей вечной занятости на работе? Нет уж, увольте. Такое не по мне. И насколько бы не был обалденным Дориан без рубашки, увлекаться им я не собираюсь, ни капли.
Вот хотелось бы эти все праведные мысли донести до Вороны, только вряд ли она мне поверит.
Оказавшись в своей комнате и даже ни разу не заблудившись по дороге, растерянно замираю. Спать как-то совсем расхотелось. На чистом упрямстве и понимании, что сон мне сейчас необходим, снимаю халат и укладываюсь в кровать, но спустя полчаса тут же подрываюсь. Нет, не могу. Все равно не отдыхаю, а только верчусь как юла, утомляясь и нервничая еще больше.
Нахожу рукой шнурок от колокольчика, которым могу позвать Сару, и дергаю за него. Через пять минут в комнате появляется улыбающаяся служанка. Чудо, а не девушка! Всегда в отличном настроении.
─ Вы уже поспали мисс? ─ тут же интересуется она, окидывая меня подозрительным взглядом.
Ясно-понятно. Скажу "нет" ─ тут же побежит герцогу докладывать, и меня тогда до вечера не выпустят из кровати.
─ Да, ─ нагло вру, не моргнув и глазом. Мне еще телеграмму сегодня посылать, и в аптеку, которую профессор Таккерей рекомендовал, надобно срочно наведаться. Эта ночь меня очень испугала.
─ Сара, попроси, пожалуйста, Ланса подготовить экипаж. Мне нужно по делам уехать, ─ говорю я ей, а сама уже встаю с кровати и шлепаю босыми ногами в умывальную комнату.
Если девушка и удивлена моими пожеланиями, то этого никак не высказывает и моментально кидается выполнять поручение. А затем помогает мне собраться, выбирая утреннее платье, и снова закручивая замысловатую элегантную прическу на затылке.
Ланс, оказывается, хорошо знает этот район и, собственно, сам дом по адресу, данному мне мастером Уильямом. Я даже оглянуться не успеваю, как мы оказываемся перед скромными совсем не примечательными дверями небольшого здания. Большая табличка с яркими буквами над ними гласит, что это аптека. Что ж, пора попытать удачу. Мне просто необходимо найти то, что поможет его светлости.
Глава 24
Эта аптека внутри совсем не похожа на нашу. На самом деле она больше напоминает лавку какой-то деревенской знахарки или травника, но уж никак не цивилизованное заведение. Положение даже не спасают множественные этажерки вдоль стен, потому как забиты они всевозможными пучками трав, банками с загадочной мутноватой жидкостью, высушенными частями тела летучих мышей, пауков, крыс и еще Бог знает кого…
Брезгливо передергиваю плечами, никак ни в силах поверить, что именно сюда мне советовал обратиться уважаемый доктор Таккерей.
─ Здравствуйте, милая леди, ─ звучит откуда-то сверху. И я с изумлением наблюдаю, что где-то в самой глубине помещения, приставив стремянку к одной из этажерок, маленький, сухонький человечек взгромоздясь на самый ее верх, что-то ищет на последней полке напрочь забитого всякой всячиной стеллажа.
─ Доброго утра! ─ желаю в ответ и терпеливо дожидаюсь, пока он спустится вниз. ─ Вы мастер Алистер Локсли?
─ Именно. Чем могу помочь? ─ вздергивает кустистую бровь мужчина.
─ Мне вас рекомендовал доктор Таккерей…
Лицо мастера расплывается в широченной улыбке.
─ А-а-а, добрый Уильям. Очень любопытно… Что у вас случилось?
Глаза Алистера светятся неподдельным интересом и сочувствием, и я, слегка поколебавшись, принимаюсь рассказывать о ранении и его последствиях, естественно умолчав о способе приобретения данного увечья. А когда заканчиваю обрисовывать свою проблему, аптекарь тут же испаряется. Я могу только лишь слышать приглушенное бормотание и время от времени победные возгласы. Глаза не успевают отслеживать его перемещения, настолько быстро он перебегает от одного стеллажа к другому. Никогда бы не подумала, что в столь почтенном возрасте можно настолько стремительно двигаться.
Спустя десять минут мастер Локсли вываливает передо мной на прилавок кучу баночек, мешочков с травами, пузырьков с жидкостью и начинает все это добро суетливо перебирать, упаковывать, либо отставлять в сторону, решая, что не пригодятся, попутно объясняя принцип их действия и способы применения.
Из помещения аптеки выхожу полна надежд и оптимизма. Ну, должно же хоть что-то помочь из всего этого пакета снадобий, который я волоку.
Домой возвращаюсь после обеда, задержавшись из-за очереди на телеграфе. Сообщение я отправила, а так же оплатила ответ, оказалось все не настолько дорого, и чуть успокоившись, настроилась ждать весточки из Колчестера.
В холле меня встречает хмурый Фремптон номер два, никак не удосужусь узнать его имя. Уверенна, мне в первый день его представляли, да только я тогда была в таком состоянии, что вряд ли что-то слышала. А теперь напрямую спрашивать как-то неловко. Нужно будет у Сары выведать при удобном случае.
─ Как герцог? ─ тут же спрашиваю, не без оснований полагая, что сей угрюмый вид камердинера каким-то боком относится к самочувствию моего пациента.
─ В кабинете? ─ бурчит недовольно мужчина.
─ В кабинете? Почему? ─ кажется, сейчас кое-кто получит. ─ Я же постельный режим хотя бы день рекомендовала?
─ Леди Гортензия изволили побеседовать, пришлось принимать ее в кабинете, ─ еще больше хмурится камердинер.
Ах, леди Гортензия! И тут подгадила. Ну, ничего. Сейчас я изволю побеседовать.
Прошу проводить меня к кабинету, ибо я там не была ни разу, и стараюсь по дороге остыть. На самом деле даже ума не приложу, что буду делать, когда туда заявлюсь. Отчитывать Колчестера? Наезжать на Гортензию? Вот что?
К сожалению, расстояние до этого самого кабинета оказывается не настолько длинным, чтоб я успела, и остыть, и выработать план действий. Поэтому нерешительно останавливаюсь перед неброской белой дверью, стараясь перевести дух и собраться с мыслями. Постепенно, по мере успокоения шумного дыхания, до меня начинают доноситься громкие голоса. Я тихо сглатываю, стараюсь превратиться в слух и разобрать слова, которые выговаривают собеседники. Лжефремптон вообще, особо не церемонясь, приникает ухом к деревянной поверхности. Смотрю широко открытыми глазами за столь вопиющим нарушением приличий и борюсь с собственным греховным любопытством. А этот наглый камердинер, еще и рукой мне машет, приглашая, присоединится. Минуту колеблюсь, взывая к своей внутренней воспитанной девочке, но та уходит в глухое подполье и даже и не думает отзываться. Ну, раз так, то, что поделать? Видит Бог, я не хотела. А щека уже плотно прижимается к гладкой поверхности двери.
─ Это возмутительное поведение! ─ каркает за дверью графиня. ─ Где это видано, чтоб девушка так себя вела?! Куда-то уезжает, пропадает на полдня, а вчера я собственными глазами видела, как она любезничала с мужчиной возле библиотеки, куда вы ее послали.
Ты ж посмотри, какая шпионка. Возмущенно краснею, а мой сообщник окидывает меня заинтересованным взглядом.
Слышатся негодующие громкие вздохи и недовольное сопение Гортензии. Герцог молчит. Долго молчит. У меня даже появляется мысль самой зарваться в кабинет и рассказать этой Вороне что по чем. Но затем звучит голос Дориана, спокойный, холодный и подчеркнуто вежливый. У меня от этого голоса начинают бежать табуном мурашки.
─ Леди Савидж, я вас пригласил побыть компаньонкой для Эмили по рекомендации герцогини Уэстмор и настоянию родных девушки, которые пекутся о ее репутации и только так согласились отпустить со мной. Эмилия отличный специалист и ее помощь мне неоценима, а в поведении девушки я не вижу ничего предосудительного. В отличие от вашего.
Мне кажется, что я словно воочию вижу, как надувается от возмущения Гортензия, и пытается начать оправдываться, но герцог не дает ей и слова сказать.
─ Во-первых, ─ невозмутимо продолжает он. ─ Мы договаривались, что вы не обсуждаете с кем-либо то, что творится в моем доме, в том числе и со слугами, включая вашу горничную. Во-вторых, вы, правда, думаете, что я, как зеленый юнец буду кидаться на мисс Ливитт, пытаясь ее соблазнить. Это вы такого мнения обо мне? Увольте, я джентльмен. И если мне захочется женского внимания, я прекрасно знаю, где его получить, и уж точно не стану пользоваться невинной и добропорядочной девушкой, которая решила мне помочь. Я даже и подумать не мог, какие мысли бродят у вас в голове. Ведь ни я, ни тем более Эмилия, никогда бы себе не позволили такого поведения. Но то, что думаете вы, недостойно леди. Поэтому, попрошу вас удалиться из моего дома и впредь следить за своим языком. А если до меня долетит хоть малейшая крупица слухов, которые будут оскорблять честь Эмили Ливитт…
Графиня чуть слышно сопит, я тоже затаила дыхание, даже Лжефрэмптон замер, не дыша.
─ То вы очень пожалеете о своей несдержанности, это я вам обещаю, как брат короля.
За дверью слышатся приближающиеся шаги, и мы поспешно отпрыгиваем в разные стороны. Но этого моему сообщнику показывается не достаточно для того, чтобы оставить в тайне нашу преступную деятельность. Он, схватив меня за руку, дергает на себя и поспешно заталкивает в каморку, которая притаилась за неприметной дверью возле непосредственно самого кабинета Дориана. А затем и сам втискивается туда же. Все это мужчина проделывает в считанные минуты, что говорит о немалом опыте в данных делах. Меня отчаянно пробивает на смех, и я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать наше секретное местоположение. Лжефрептон же по-прежнему сохраняет невозмутимое и отстраненное выражение лица. Талантище!
Дверь кабинета едва слышно скрипит, отворяясь, и мимо нас, судя по шагам, вихрем проносится Гортензия. Больше мы ничего не слышим, видимо герцог решает остаться в кабинете, и спустя пять минут решаем, на свои страх и риск, выбраться из укрытия. Первым выходит, разведав обстановку, камердинер, за ним выскакиваю я. Невозмутимо отряхнувшись от пыли и церемонно кивнув друг другу, мы расходимся в разные стороны, как будто ничего и не было. Я спешу в свою комнату, а Лжефрэмптон, легонько постучав, заходит к Дориану.
Остаток дня провожу в своей комнате, тщательно изучая лекарства и инструкции к ним, и лишь единожды наведываюсь к Колчестеру, дабы проверить его состояние и начать применение новых препаратов. Его светлость, впрочем, и так чувствует себя лучше, несмотря на еще более расползающийся некроз, я же уповаю на то, что новая мазь замедлит его развитие, а купленные сегодня микстуры и отвары больше не допустят повторение вчерашнего вечера. Но все же запрещаю Дориану за ужином употреблять тяжелую пищу.
Вечер проходит в тихой и спокойной обстановке, я лишь вскользь замечаю отсутствие графини и получаю ответ, что у нее, дескать, внезапно нарисовались какие-то важные и неотложные дела, и Гортензии пришлось нас спешно покинуть. Впрочем, его светлость тут же заверяет меня, что буквально завтра с утра к нам прибудет новая компаньонка и моей репутации ничего не угрожает. Невозмутимо пожимаю плечами, благоразумно решив, что хуже, чем Гортензия никого быть не может, и остаток ужина проходит молча.
Дориан, я заметила, вообще не отличается особой разговорчивостью, я-то любитель поболтать, да только и у меня нет желания работать массовиком-затейником, развлекая беседой его светлость.
Трапеза подходит уже к концу, когда дверь отворяется и в столовую входит слуга в ливрее, неся серебряный поднос с крышкой.
─ Ваша светлость, вам срочная телеграмма. Из Колчестера, ─ произносит он, застывая статуей возле герцога.
И хоть я знаю, что послание может быть от кого угодно, но мое сердце начинает в тревоге громко стучать. Я нервно сжимаю лежащую на коленях белую батистовую салфетку и перепуганными глазами смотрю на Дориана.
Мужчина откладывает в сторону столовые приборы, берет в руки конверт и, развернув его, быстро пробегает глазами написанное в послании. По мере чтения его лицо застывает каменно маской, а губы сжимаются в тонкую линию. Я без слов понимаю, случилось что-то плохое.
─ Мисс Эмилия, ─ он, наконец, поднимает взгляд на меня. ─ Прошу вас, только не волнуйтесь.
Эти слова, почему-то, вызывают у меня полностью противоположный эффект. Все словно обрывается внутри, и я еще больше стискиваю несчастный кусочек полотна на коленях, словно цепляюсь за него, как за то, что может удержать меня на земле.
─ На Колчестер напали бездушные. Всех жителей успешно эвакуировали, и повозки с беженцами успешно двигаются в сторону Рока, ─ сдавленным голосом оглашает он, окидывая меня обеспокоенным взглядом.
Я чувствую внутри холодный озноб. Пытаюсь сделать вдох, и не получается, грудь, словно сдавливает стальной обруч.
─ Эми, ─ не выдержав, Дориан встает со своего места, подходит ко мне и берет в свои руки мои озябшие ладони. ─ Посмотри на меня. Все хорошо. Они в безопасности.
Новый стук в дверь заставляет меня испуганно вскочить на ноги и уставится широко открытыми глазами на еще одного слугу с письмом. Этот так же невозмутимо передает послание герцогу, стоящему возле меня, и я уже, не особо церемонясь, смотрю краем глаза в исписанные строчки. Буквы скачут, как воробьи, с трудом складываясь в слова. Я перечитываю их снова и снова, силясь понять, но никак не могу. Не могу поверить в то, что они означают. На повозки с беженцами совершено нападение бездушных и лыкасов. В живых не осталось никого.
Это слово «Никого» я вижу перед глазами даже тогда, когда его светлость убирает телеграмму в карман. В ушах нарастает и нарастает шум, голос Дориана звучит словно издалека, но что он говорит, я уже не понимаю, лишь смотрю невидящим взором туда, где только что была записка, а затем проваливаюсь в темноту.
