Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Так они все полицейские? – поинтересовался Кайл, когда мимо прошел паренек в футболке с изображением Фэрры Фосетт и ожерелье из ракушек, прикованный к телефону.

– Хотите верьте, хотите – нет. Мы зовем их Башковитая малышня, хотя вон Джоэлу почти сорокет.

Кайл насчитал восемь офицеров у отдельных экранов: все сосредоточенно вглядывались, мыши двигались, увеличивая, уменьшая и меняя изображение.

– И все они следуют наводкам?

– За исключением пары человек, которые сфокусированы на записях из лифта и вестибюля отеля. Мы перепроверяем, не привели ли Майлза обратно, не следил ли кто за ними.

– А что насчет пределов отеля? Там камеры имеются?

Мико нахмурился.

– Когда я говорю, что они не могли остановиться в худшем отеле, то имею в виду именно это. На улице камер нет, а на боковых улочках – около четырех, там всюду бары и кофейни, которые открыты допоздна. Она могла зайти в любой из них. И в большинстве из них есть закоулки, так что при желании кто-то мог запросто посадить ее в машину и уехать оттуда.

– Отель расположен в опасном районе? – спросил Кайл.

– В безопасном, однако это Лос-Анджелес. Преступность усилилась, люди меркантильные. При виде одинокой женщины, у них появляется возможность, потому они ею пользуются.

– А мой сын?

– Возможно, она оставила его, и кто-то похитил его. Что-то вроде «подожди здесь, скоро вернусь», но в итоге не смогла.

Кайл устало оглядел помещение, к нему вернулось ощущение полной беспомощности.

– Ладно. А что насчет женщины на Фейсбуке?

Мико скорчился.

– Не верю этому. Не сомневаюсь в том, что она Вам сказала, однако Кэрри могла не захотеть ехать по различным личным причинам. Незнакомая женщина утверждает, что ничего не знает… – он пожал плечами. – И что толку-то?

– Она сказала: «Как и всем нам». – Кайл уставился на копа. – Кто эти «нам», о которых она говорит?

– Без понятия. Об этой загадке придется побеспокоиться позже, после того, как мы вернем Майлза в целости и сохранности. – Он положил руку на плечо Кайла и сжал. – Поверьте, Кайл. Мы делаем все, что в наших силах.

Кайл знал. Видел это. И все равно этого было недостаточно.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

МАМА

До смерти Энди была в каком-то смысле главарем группы. Может, поэтому ее убили первой.

Она осталась главарем и после смерти, однако совсем уже в другом ключе.

На следующее утро после смерти в ее профиле появилось сообщение с правилами для всех членов группы. Сначала я закатила глаза – правила для группы? Затем прокрутила страницу вниз. Надела очки. И перечитала.

Они были просты и написаны таким образом, что не оставляли места для иных толкований.

Суть заключалась в том, что нам больше «не разрешается» – именно такая терминология использовалась – делать что-либо, что может навредить нашей семье, супругам и детям. И не только. Мы также не могли каким-либо образом эксплуатировать их; потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это значит. Я просто-напросто не могла выкладывать в сеть фотографии Майлза, чтобы попытаться привлечь внимание. Ни фотографии, на которых он болен, ни даже фотографии, на которых он здоров. Ничего.

И очевидно: если мы эти правила нарушим, нас убьют.

УБЬЮТ.

После прочтения я реально расхохоталась. О чем вообще писала Энди? Слова были настолько чудовищным, что большинство из нас не поверило в написанное, особенно если писала она. И другие участницы с этим согласились. Мы думали, Энди жива, хихикает над чашечкой с масалой, написывая перечень требований.

Однако Бланш знала. Бланш была единственной участницей, воспринявшей угрозу всерьез.

Бланш прочла пост Энди, вышла на балкон высотки в центре города, окинула взглядом вид сиэтловской гавани, затем водрузила плоский живот на перила, перекинула ногу, обтянутую легинсами «ЛуЛаРой» тыквенного цвета через перила, затем другую и оттолкнулась.

В новостях о ее смерти писали: мойщик окон на четырнадцатом этаже краем глаза заметил движение и обернулся, увидев, как Бланш падает мимо него, с волосами, развевающимся подобно флагу.

Он сказал, что она была безмолвной как камень.

Камень, что раскололся при ударе о бортик бассейна внизу.

Сообщение Энди в Фейсбуке убило ее всего за несколько минут. Вот что пугало. То, что Бланш скорее скончается, чем прекратит то, что делает со своим ребенком.

Тоня покинула группу, написав: «все так запутанно».

Правило #3 гласило: мы не можем покидать группу, и две недели спустя в аккаунте Энди появилась фотография. Тоня лежала на земле с отсутствующей половиной лица.

Вскоре я решила, что ненавижу правила, но могу им следовать. Могу изменить все в своей жизни, если это означает, что я смогу сохранить ее.

Так что я все изменила, Кайл. Думала, ты заметишь. Думала, спросишь об этом. Если бы спросил, то рассказала бы. Я походила на бутылку с содовой, которую трясут, и давление во мне вот-вот взорвется. Тебе лишь нужно было заметить перемену и спросить, но ты не осведомился.

Ты просто продолжал двигаться.

Продолжал работать.

Продолжал жить, пока внутри я сходила с ума.

Я сходила с ума, а ты даже ничего не замечал.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

Утреннее солнце проникало сквозь ряды окон; Нора спустилась по подвесной лестнице, натянуто улыбнувшись служанке, которая сказала детективам, что Нора может быть душнилой. Она имела в виду «быдловатой», и они все это знали. Хотя, быдло – лучше, чем шлюха. Все они старались держать язык за зубами касательно этого.

В один прекрасный день, если все всплывет наружу, общественность именно так и назовет ее. Шалавой. Потаскухой. Девкой, которая встречалась с любимцем Америки, потом переспала с его братом. Что бы она ни сказала и как бы ни преподнес это их пресс-агент, они не поймут. Ее пропоно́сят, а Хью обоготворят – вот вам и Голливуд.

В конце концов, они смирятся. Трент был мертв, поэтому они не смогут получить от него комментарий, и Хью займется тем, что у него получалось лучше всего. Улыбаться. Махать рукой. Держаться как можно дальше от конфликтов и драмы. Он произнесет утвержденные реплики, о которых предварительно договорятся, затем снимется в очередном блокбастере за миллиард долларов, и шепот о возможной любовной связи Норы утихнет, по крайней мере на время.

Общественность не узнает правды, ведь Кемп в жизни не признается в этом. Нора выйдет замуж за Хью Айверсона, станет королевой этого замка и будет жить в безопасности и престиже, с виллой в Испании, большим количеством денег, чем она когда-либо сможет потратить, признанием и обожанием миллионов.

У нее будет все, о чем она долго мечтала, но независимо от того, что будет написано в свидетельстве о браке, Трент всегда будет истинным владельцем ее сердца.

Сейчас парочка сидела за завтраком. Неловкие, молчаливые трапезы, похоже, стали их новым обычаем. Нора уставилась на яйцо-пашот и гарнир из лосося. Она взяла вилку и положила на стол; в животе свело при мысли о еде.

– Мистер Хью? – Брэдфорд из кухни остановился рядом, протягивая руку. – Могу забрать тарелку?

– Конечно. – Когда жених отодвигал фарфор, то встретился глазами с Норой, и она отвела взгляд, увидев холодность. Все утро он излучал гнев, эмоции так и клокотали, когда он прошелся по дому, затем завтракал, ни слова не сказав.

Брэдфорд вышел из комнаты с тарелкой в руках; она подалась вперед, пытаясь завязать разговор:

– Скоро начнутся съемки фильма «Эквид». Я подумала, что могла бы полететь с тобой в Новую Зеландию. У меня тогда будет отпуск, так что по времени подходит.

На мгновение гнев ослаб, пока он обдумывал сказанное. Женщина не была уверена, что в силу происходящего он успел подумать о предстоящих съемках.

– Не смогу, – натянуто ответил он. – Поговорю с Роджером. Пусть разберется.

Она уже составила расписание на следующий год, желая убедиться, что беременность пройдет без стресса и пузо не вызовет никаких трудностей в ролях. Уехать с ним, покинуть этот дом и попасть в новую обстановку…

– Съемки пойдут тебе на пользу, – тихо сказала она. Нам. – Вживись в роль. Займись тем, в чем хорош. Тем, что ты обожаешь. Это то, чего бы он хотел. И эта роль… она удачна. Ты будешь в ней великолепен. Удостоишься награды.

– Нора, – огрызнулся мужчина. – Завязывай. Просто… – Он встал. – Просто дай мне чертову неделю, ладно? Неделю, прежде чем начнешь грузить меня всякой-всячиной.

– Ладно, – спокойно произнесла она, бросив взгляд в сторону кухни. – Ладно… только… сядь обратно. Прошу. Прости. – Возможно, было слишком рано говорить о работе. Но было достаточно сложно не упомянуть о том, что смерть Трента освещалась в прессе, и теперь новость была во всех уголках интернета и требовала от него заявления.

Он сел обратно и тяжело вздохнул.

– Думаешь, с мальцом все в порядке?

Вопрос одновременно удивил и обрадовал, и, возможно, именно отсюда проистекали его напряжение и враждебность.

– Да. Это же Пит, в конце-то концов. – Пит, который занимался частной охраной на всех их мероприятиях и который раз за разом убирал последствия употребления Трентом наркоты и бухла на протяжении многих лет. Пит не замешкался над перспективой легкой работы в качестве няньки, которая принесет кучу бабла. Ему нужно было лишь отвезти ребенка в Сан-Диего, присмотреть за ним до утра, а потом отпустить. – Мы всегда доверяли Питу свои жизни, так почему бы не доверить и эту? К тому же я прочитала ему короткую нотацию.

Он отвел взгляд, и наконец, нехотя, на его губах появился намек на улыбку.

– Ага. Мне уже довелось слышать подобные нотации.

Сердце ёкнуло при виде сидящего перед нею мужчины, который то и дело казался и Трентом, и Хью. Стоило ли удивляться, что Нора влюбилась в них обоих? Женскому сердцу вообще не стоило обороняться от близнецов, особенно с учетом их неотразимой наружности.

– Мистер Айверсон? – Бренда появилась в дверях, прервав ее ответ. – Детективы вернулись. Хотят побеседовать с вами. С вами обоими.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

ДЕТЕКТИВ

Фара надеялась поесть и не разочаровалась. Женщина в темно-зеленой униформе служанки вынесла ассорти из дыни с прошутто, крабового пирога из слоеного теста, а также кофе, горячий чай, мимозу и бутылки воды. Фара попросила кофе с молоком и двумя ложками сахара, после чего наполнила голубую фарфоровую тарелку тремя порциями каждого блюда и уселась на середину очень мягкого белого дивана.

Кевин отказался от еды, вероятно, оставив место для палочки несвежей вяленой говядины в довесок к двум круассанам, которые умял по дороге в благотворительную организацию.

– Просто воды, пожалуйста.

Нора стояла у окна в светло-голубых джинсах и широкой белой блузке: рукава закатаны до локтей, ноги босые, волосы распущены. Актриса не накрасилась и выглядела невероятно юной и невинной. Она грызла ноготь на большом пальце, поставив одну босую ногу на другую, как фламинго.

– Вы что-нибудь узнали?

– Узнали. Много чего. – Кевин расслабился, прислонившись к подушке и положив руку на спинку дивана. «Много чего» было преувеличением, но Фара позволила напарнику разглагольствовать. – Например, мы узнали о вашей любовной связи с Трентом.

Они согласовали этот выпад. Фара не сводила глаз с Хью, когда прозвучала эта фраза, желая увидеть реакцию, хоть и до смерти хотелось узнать, как Нора воспримет это обвинение.

Хью сидел в кожаном кресле и улыбался; реакция застала Фару врасплох, как своей непредсказуемостью, так и разрушительным воздействием. Пухлые губы, белые зубы, игривый огонек в глазах… и такая знакомая улыбка. Улыбка, которую она видела на многих экранах за последние двадцать лет.

Улыбка. Что, черт возьми, она значила? Знал ли он о романе? Не знал? Фара украдкой посмотрела на Нору, которая выглядела не впечатленной.

– Вы не спросили, спала ли я с Трентом, – обратила внимание она.

– Вы должны были поделиться этим занимательным фактом. – Кевин улыбнулся, чтобы сгладить резкость тона. – Еще что-нибудь упустили?

– Может, это сплетня и пикантная, однако она не имела отношения к делу. Давайте поболтаем о том, с кем Вы спите. Это имеет такое же отношение к расследованию, как и то, что иногда я трахалась не с тем близнецом.

Охуеть. Внимание Фары устремилось к Хью, но было слишком поздно. Реакция на заявление Норы уже прошла. Он поднял брови в жесте, который, казалось, говорил: «Ну и что? Вы спросили – она ответила».

– Вы знали об интрижке, мистер Айверсон? – уточнила Фара.

Все напоминало драму уровня Джерри Спрингера. Вот тебе и возможный заработок папарацци. Если она когда-нибудь перейдет на темную сторону, то сможет улететь на Таити, что бы Хью ни произнес в следующий раз.

– «Интрижка» – не совсем подходящее слово. Трент любил трахаться. Иногда он использовал для этого Нору. Но на этом все, не так ли? – он вскинул бровь, взглянув на невесту; комната стала походить на теннисный матч, правил которого они с Кевином не знали.

– Насчет этого не знаю. Можно сказать, я была той, кто использовал его. – Нора уставилась на него. – Временами ты бываешь несколько холодноватым, Хью.

Взгляд Фары метался между ними: детективша не могла понять, был ли этот разговор злобным или игривым.

– Вы любили Трента? – вопросила Фара.

Актриса не была готова к такому вопросу и скрестила руки на груди, как бы защищаясь от этой мысли.

– Любила. – Она замолкла. – И до сих пор люблю. В глубине души.

Хью осторожно смахнул пылинку с колена, выражение лица было спокойным, а улыбка исчезла.

– Не совсем понимаю, какое значение имеет симпатия Норы к Тренту в данной ситуации.

– Думаете, он был способен на убийство? – спросила Фара у Норы.

Нора взглянула на Хью; между ними надолго установился зрительный контакт. Когда кинозвезда перевела взгляд обратно на Фару, в нем чувствовалась скрытая, но клокочущая эмоция.

– Полагаю, у Трента были внутренние демоны. Те, которых он пытался утопить в алкоголе и наркотиках. Я знаю ту версию Трента, в которую влюбилась. И знаю, каким человеком он становился, когда был под кайфом. Трент готов был убить, чтобы защитить меня. Чтобы защитить его. – Она указала на Хью. – В остальном – нет. Я бы не подумала, что он способен на убийство.

Кевин поерзал на своем месте и взял стеклянную бутылку с водой с подноса, принесенного служанкой.

– Давайте на минутку сменим тему и поговорим о «Защитим детей».

Нора заняла ближайшее к Хью место, скрестив невероятно длинные ноги в лодыжках.

– Давайте.

– Насколько Трент был вовлечен в благотворительную деятельность? – поинтересовался Кевин.

Хью нахмурился.

– Вовлечен? Мы оба относились к этой организации с большой долей сентиментальности. С ее помощью пытались продолжить дело нашей матери.

– Что это значит? Как Вы с Трентом взаимодействовали с организацией и что для них делали? – подтолкнула Фара.

Он одарил детектившу страдальческим взглядом.

– Не хочу все усложнять, но почему это вас волнует? Не понимаю, какое отношение благотворительность имеет ко всему случившемуся. Мы жертвуем им много денег и помогаем, чем можем. И что с того?

– А то: покойница в Вашем гостевом домике находились в Лос-Анджелесе во время поездки, спонсируемой организацией «Защитим детей», – ответила Фара, готовясь, как и Хью, перевести разговор в другое русло.

Нора разразилась недоверчивым смехом.

– Че-е-е-го?

Хью, похоже, это тоже удивило, и он наклонился вперед, упираясь локтями в колени и пристально глядя на Фару.

– Какая именно поездка? Для женщин, подвергшимся побоям? Переезд? Стипендия?

– Осуществи мечту, – резко ответила Фара. – С ней приехал сын. Ему шесть. Умирает от рака.

В комнате воцарилась мертвая тишина: Нора и Хью переваривали информацию, а тишина являлась веским признаком того, что они знали об убийстве меньше, чем она.

– Значит… – Хью выглядел так, словно никак не мог понять. – Вы предполагаете, Трент познакомился с ней через организацию, затем привез ее сюда и убил? Это не… мы не взаимодействуем с получателями, разве что в рамках сбора средств или пиар-акции, да и то не часто.

– Что насчет Нолана Прайса? – задала вопрос Фара. – Вы с ним как-то взаимодействуете?

– Разумеется, он наш друг. У нас с ним своя история. Мы устроили его на работу в организацию, когда она ему нужна была. Но опять-таки… – Хью покачал головой. – Не вижу связи.

– Нолан – тот, кто организовал поездку Кэрри Пеппер в Лос-Анжелес, – пояснила Фара.

Хью и Нора снова погрузились в глухое молчание, обдумывая сказанное.

– Считаете, Нолан как-то связан с тем, что мой брат привез ее сюда? – спросил Хью.

– Нолан не стал бы этого делать, – вмешалась Нора. – Он милашка.

– Может, он не знал, что делает, – предположил Хью.

– Все равно не понимаю, зачем ему понадобилось везти женщину сюда, – категорично заявила Нора. – Имеется целый город. Снял бы номер или воспользовался бы собственным домом. Блин, отвез бы в хижину.

– Куда-куда? – Кевин поднял глаза.

– В хижину. – Нора сделала паузу: голубые глаза перебегали с Фары на Кевина и встречали пустые взгляды обоих. – Она находится в пустыне, практически в Мохаве.

– Собственность Трента на выходные, – поведал Хью, вмешавшись в разговор. – Он ездил туда, чтобы обдолбаться, поглазеть на звезды, побездельничать.

Хижина. Как раз то, что нужно было. Если где-то и были спрятаны улики, то хижина в глуши – самое подходящее место.

– В налоговых записях место не фигурирует под его именем, – заметил Кевин.

– Возможно, оно принадлежит одному из семейных предприятий, – уточнил Хью. – Ключ от хижины должен быть на связке. У нас, наверное, тоже есть такой ключ в шкафчике. Адреса не знаю, однако могу поинтересоваться у адвоката.

– Поинтересуйтесь. – Кевин кивнул, а Фара взглянула на часы и поднялась.

У детективов имелись собственные камеры, перед которыми нужно предстать.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

СТАРШЕКЛАССНИК

Дарио Френч был в тридцати секундах от минета, когда Натали Виндреймер остановилась; блондинистая голова девушки повернулась в сторону хлипкой двери номера мотеля в Сан-Диего.

– Стоп, я что-то слышу.

Парень слышал то же самое – стук и крики из соседнего номера, – однако на все было начхать, особенно когда брюки расстегнуты, а ротик девушки находится так близко к его члену. Он аккуратно надавил рукой на белокурый затылок, и она, нахмурившись, отвернулась.

– Дарио, уймись.

Она поднялась на ноги, а он заматерился. Девять месяцев Френч флиртовал с этой девчонкой, мыл тачку по выходным, подлизывался к ее папаше, а теперь это. Он заплатил пятьдесят баксов за два часа в номере, а они уже потратили впустую полчаса.

Он хотел было взять девушку за руку, но она уже стояла у окна, раздвинув шторы и выглядывая наружу.

– Мужик из соседнего номер сматывает, – сказала она. – Вот же дрянь, с ним ребенок.

– Натали… умоляю. – Он подошел к ней сзади и обхватил руками талию. Когда она не отреагировала, носом отвел волосы с плеча и поцеловал в шею.

– Дарио, посмотри, – велела она. – Смотри, как бежит. Что-то тут не чисто.

Он легонько прикусил ее шею и она тихонько хихикнула, прижавшись к нему. Парень подался вперед тазом, напоминая об эрекции. Он выглянул в окно, чтобы успокоить девчонку, и увидел мужика, который держал на руках мальца и оббегал трусцой заднюю часть машины, направляясь к пассажирской стороне.

– Охренеть и не встать, Дарио! Скорее всего, это пропавший малявка. Тот самый, из Лос-Анджелеса, который был объявлен в розыск.

В его мозгу мелькнула та же мысль; минет на мгновение был забыт при осознании награды в пятьдесят тысяч штук. Он оттолкнул ее в сторону и прижал руки к стеклу, внимательно глядя, как мужик усаживает малявку в машину, затем подбегает к водительской стороне и сел внутрь.

Серебристая «Тойота Камри». Четырехдверка.

Тачка была припаркована криво, а теперь дернулась вперед, поворачивая налево, и Дарио понял, что не сможет разглядеть номер машины. Застегнув молнию, продел ремень через пряжку и дернул за дверь. Задвижка была на месте, и Френч, матерясь, откинул ее и повторил попытку.

Когда он добрался до середины парковки, «Тойоты» и след простыл.

Дарио разочарованно завопил и в отчаянии оглянулся на их номер.

Теперь Натали была топлес в одних лишь стрингах. Она опиралась руками на окно, от дыханья стекло запотевало, поскольку та наклонилась вперед и прижалась большими круглыми сиськами к прозрачному окну. Шторы были распахнуты, и он огляделся в поисках зрителей, после чего бросился к двери.

Вернувшись через несколько секунд, он щелкнул замком и задернул шторы, прежде чем обернулся и увидел, что Виндреймер растянулась на кровати, маня пальчиком.

– Может, копов вызвать? – запыхавшись, пробормотал он и нащупал ремень.

– Когда ты выбежал туда, весь такой героический, стало так жарко.

– За это полагается награда. Можем…

Девушка стянула голубые стринги, а парень забыл, о чем говорил.

– Я… охуеть.

– Позвонишь копам через минутку. – Она похлопала по кровати рядом с собой. – Для начала, у меня для тебя есть награда покруче.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

ДЕТЕКТИВ

– Не понимаю, как на тебя снизошло это прозрение, – заявил Кевин, когда они спустились с крыльца Айверсона и направились к внедорожнику.

– Не прозрение – просто в голове щелкнуло, что они оба мастера своего дела. Их жизнь на протяжении десятилетий заключалась в том, чтобы отыгрывать не свою роль. Значит, допрашивать их бесполезно, ведь мы не можем доверять ни чему, что видим и слышим от них. Допросу с прислугой – конечно. Но свидетельствам Хью и Норы? Забудь. Неважно, насколько чутье сильно.

– И все же ты позадавала им дофига вопросов, – указал напарник.

– Ну да, – парировала Фара. – Мы ведь проделали весь этот путь.

– Плюс, на твоей тарелочке остались две шпажки с окороком.

– Прошутто, Кев. Прошутто. – Она произнесла слово с итальянским акцентом. – А на вкус они были… perfetto. – Детективша соединила пальцы и поцеловала их. – Так что спасибочки, что подождал, пока они брешили. – Она открыла дверь машины и села внутрь.

– Не думаю, что брешили. – Он сел на водительское сиденье и закрыл дверь, затем завел двигатель. – Интрижка… все сказанное ими было странным. Но что касается благотворительности, считаю, парочка искренне удивилась, узнав о связи с ней.

– Тоже так думаю. – Фара разблокировала телефон и проверила сообщения. От Анаики пока ничего не поступало, но она знала, что дочь с головой погружена в работу и поиском информации. – Готов к пресс-конференции?

– Нет, но я всегда не готов. Не хочешь прокатиться в хижину в Мохаве после этой клоунады?

Фара усмехнулась, просматривая телефон.

– Думала не спросишь. – Она нажала на отчет о деятельности во внутренней базе данных полиции Лос-Анджелеса, а затем выругалась. – Нолан Прайс объявился.

– Да ладно? – Кевин наклонился и посмотрел на экран. – Вот черт.

Фара пролистала информацию, которой было немного. Столкновение автомобиля с пешеходом. Шоссе Помона. Его машина была припаркована на обочине, а он шел пешком.

– Вот почему движение было заблокировано, – заметила она. – Блядь. По дороге позвоню прибывшему офицер, посмотрим, что удастся выяснить.

– По крайней мере, теперь не понадобится ордер, чтобы покопаться в его грязном белье, – сказал Кевин.

Что правда, то правда. Тот факт, что они смогли найти хоть какой-то плюс в чьей-то смерти, свидетельствовал о том, насколько детективы перегружены работой.

– Попрошу Анаику просмотреть финансовые и телефонные записи. Посмотрим, не всплывет ли что, – заявила Фара.

– Проклятье, становится все хуже и хуже, – прокомментировал Кевин.

Он был прав. К настоящему моменту имелось три трупа, и ниточки между ними превратились в один большой запутанный узел.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

МУЖ

В дополнение к горю и страху Кайл начал испытывать и чувство вины. Мико глядел на него так, словно он был ужасным мужем. Каждый вопрос казался все более и более рассчитанным на то, чтобы изложить этот факт на бумаге.

Чем занималась Кэрри? Имелись ли у нее хобби?

Он не знал. Знал лишь, что к приходу домой ужин уже был готов, Майлз всегда выглядел счастливым, а визиты к врачам, домашние дела и поручения улаживались, пока мужчина на работе.

У нее были близкие друзья? С кем она регулярно общалась?

Он не думал, что у Кэрри имелись близкие друзья. Раньше – год или два назад – были, но после того, как Майлз заболел, она не упоминала о прогулках и встречах.

Была ли она счастлива в браке? Как часто они занимались сексом? Когда в последний раз ходили на свидание? Изменял ли он ей когда-нибудь?

Он предположил, что жена была счастлива. Он не знал, когда они в последний раз занимались сексом, однако прошло уже много времени. Они не ходили на свидания, потому что Кэрри не хотела оставлять Майлза с няней. И, эм – да. Он изменял ей, однако супруга об этом не догадывалась, так что это тут совершенно было ни при чем.

Мико тоже, казалось, считал его говенным отцом, и, возможно, Мико был долбаной энциклопедией фактов о своем ребенке, а вот Кайл – нет. Кайл был занят тем, что проверял, имеются ли у них деньги на счету, чтобы заплатить врачам, а не выяснял, как зовут доктора и как часто Майлз его посещал.

Когда Кайл упомянул о том, что известно – о ящике, полном лекарств, который Кэрри припрятала, – Мико отмахнулся от этого и сослался на комментарий Кайла о том, что Майлзу становилось лучше до последнего диагноза.

К тому же Мико уже запросил копию медицинской карты Майлза, так что Кайл не понимал, какое значение имеет то, знал ли он названия всех принимаемых им лекарств или даты приступов и операций.

Для всего этого была Кэрри. Будь она здесь, то рассказала бы им. Рассказала бы им то, что всегда говорила Кайлу: он лучший отец, муж и мужчина на свете, – что она была так счастлива быть его женой.

Он попытался вспомнить, говорил ли он ей когда-нибудь нечто подобное.

Вспомнить когда именно, он не мог, но, должно быть, говорил.

Должен был.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

ДЕТЕКТИВ

Пресс-конференция была посмешищем. Шеф занял центральное место, а Фара и Кевин стояли по обе стороны от него, как марионетки, молчаливые и бесполезные. Возможно, это было к лучшему. Каждый репортер являл собой стервятника в костюме, а шеф перемежался меж заданными вопросами с грацией, которой Фара не достигнет.

Когда они вышли через черный ход, Анаика поравнялась с ними и протянула матери папку.

– Здорово, что Нора упомянула о хижине, потому что потребовался бы месяц, чтобы обнаружить ее самостоятельно, если она вообще нашлась бы.

– Серьезно? – Фара открыла папку. – Она была скрыта?

– Подозрительно глубоко, – подтвердила Анаика. – Речь о трех слоях объектов и субъектов, а на первый взгляд место выглядит как пустой клочок земли.

Шаги Фары замедлились, пока она просматривала бумаги.

– Хижина являлась частью недвижимости, принадлежащей их предкам, – сказала она Кевину. – Сто шесть акров в… это где?

– В глухомани, – уточнила Анаика. – В семи милях от Национального заповедника Мохаве. Судя по навигатору, местечко находится в часе и двадцати двух минутах езды отсюда. Отправила адрес на ваши телефоны.

Фара и Кевин переглянулись. Мэтис посмотрел на часы.

– Сейчас полвторого. Мы можем добраться туда к трем и вернуться к ужину, если, конечно, поиски не займут много времени.

– Хижины меньше моей квартиры, – сказала Анаика. – Быстро управитесь.

– Хочешь сгонять? – поинтересовалась Фара у Кевина.

– Я только за.

– Тогда давай выезжать. – Фара захлопнула папку и поцеловала Анаику в щеку. – Спасибо. Пожалуйста, проведи техническую экспертизу по Нолану. Нужно найти недавнюю связующую нить между ним и Трентом, предпочтительно общение или денежный след.

– Разыщу. Дай знать, что найдете в хижине. Кстати, дедуля? – дочь задрала подбородок в сторону Кевина. – Рулите аккуратно.

Он показал ей большой палец вверх и открыл водительскую дверь. Фара села с другой стороны и вздохнула, закрывая дверь.

– Еще один сложный день, – заметила она.

– Но не скучный.

На телефон пришло сообщение от Тая, и она открыла его.

Тай: Хочешь вечером занесу ужин? Я готовлю лазанью и могу, когда приготовится, принести тебе и Анаике по тарелке.

Ее желудок заурчал в знак благодарности, и она быстро отправила ответное сообщение.

Фара: Да. Сто раз да. Я тебя не заслуживаю. Кевину хватит?

Тай: Ты же знаешь.

Детективша закрыла переписку и молча поблагодарила небеса за то, что они даровали ей мужа, понимающего, что такое работа. Прошлой ночью, когда она забралась к нему в постель, он прижал ее к себе и тут же снова уснул. Когда будильник прозвенел в шесть, он уже готовил кофе и жарил яичницу на сковороде.

Конечно, их доходов едва хватало на то, чтобы покрыть расходы, однако его работа копирайтером позволяла работать из дому, и им представилась возможность растить Ану в стабильной домашней среде, несмотря на сумасшедший график Фары.

Когда внедорожник ускорился в пробке, она посмотрела на Кевина.

– Заявление мужа Кэрри Пеппер прочитал?

– Ага. – Он поднял руку, пропуская охранника, который махнул им на выезде с парковки. – Бедный парень. Мертвая жена и пропавший ребенок.

– Больной пропавший ребенок, – поправила она. – Я прослушала запись допроса, когда ехала сюда. Похоже, он разваливается.

– Не могу сказать, что мне было бы намного лучше на его месте. Тем более, проживая за городом и все такое.

– Вот в чем фишка. У мальчишки нашли опухоль в мозгу, когда ему было три года. Она оказалась доброкачественной, однако все равно пришлось удалить. Мальчику становится лучше, затем обнаруживается другая опухоль мозга, и малышу становится хуже. Он начинает поправляться, отец думает, что все обошлось, а потом – полгода спустя – обнаруживается еще одна опухоль, и она оказывается раковой.

Кевин присвистнул.

– Какие эмоциональные качели.

– Все эти события сами по себе были качелями, а тут еще и это. – Она покачала головой, думая о Тае и обо всем, что он делал, чтобы вырастить Ану. Муж делал все возможное. Кайлу Пепперу придется не только стать отцом-одиночкой, но и заняться медицинским уходом, что, по его словам, всегда делала Кэрри, а он в этом ничего не смыслил.

Фара погрызла заусенец, который начинал кровоточить.

– Именно Кайл подал заявку в «Осуществи мечту» ради Майлза.

Кевин молчал.

– Так вот: заявка поступает в «Осуществи мечту», а «Защитим детей» просматривает очереди и выбирает те, которые они могут исполнить. Нолан выбирает заявку Майлза, связывается с Кэрри и Кайлом и организует приезд Кэрри и Майлза в Калифорнию. – Она коснулась его руки. – Пересеки Бальбоа.

– Значит, Кэрри и Майлз приезжают в Калифорнию… – подсказал Кевин.

– Против своей воли, – напомнила Фара. – Кайл говорит, жена не хотела прилетать, а ее подруга на Фейсбуке уговаривала отказаться от затеи. И каким-то образом Трент узнает, что эта женщина здесь…

– Предположительно от Нолана, – вставил замечание Кевин.