Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Он внимательно изучил ее, прежде чем ответить:

– Кассеты в хижине видел. Но не просматривал.

– Вы их снимали? – надавил Кевин.

– Нет. – Отвечал мужчина спокойно и решительно. Будь он обычным простолюдином, Фара была бы уверена, что тот говорит правду. При допросе Хью она не знала, чему верить.

– Вы были на видео?

– Нет. – Он сделал паузу. – Поскольку я их не видел, трудно сказать. Однако если эти видео с каким-либо жестоком поведением, то нет, меня на них нет, и я не принимал никакого участия в их съемках.

И снова измеритель вранья Фары не срабатывал. Из стеклянного шкафа позади сверкнул «Оскар», полученный Хью, как бы напоминая об актерских навыках.

– Так значит утверждаете, что на видеозаписях Ваш брат? Он пытал и убил двенадцать женщин?

Лицо Хью посуровело.

– Если именно это Вы видели на видео, то да.

– Зачем он это делал? – вопросила детективша.

– Несколько дней назад, когда речь шла о женщине в гостевом домике, Вы задали подобный вопрос. Тогда я процитировал Исаию. И сейчас процитирую. Мой брат не стал бы беспричинно кого-то убивать. Не говорю, что причина являлась веской или правильной, но это единственный ответ, который у меня имеется.

– Незадача заключается в том, что Трент не мог совершить эти преступления, по крайней мере, в одиночку. – Кевин выложил первую ловушку.

Хью, опираясь локтем на подлокотник кресла, задумчиво смотрел на Кевина, но молчал.

– Две смерти пришлись на те даты, когда Трент находился на реабилитации или на съемках, – уточнила Фара.

– Ясно. Так в чем вопрос?

– Если Трент не убивал этих женщин, и это не Вы на видео, тогда кто? – Кевин протянул скриншот из видео, на котором была изображена слегка размытая фотография Хью, смотревшего на женщину.

Актер изучил фотографию и перевел взгляд с Кевина на Фару. Откинувшись назад, скрестил руки и заложил их за голову.

– Трент не убивал ни одну из этих женщин, и мужчина на этом видео – не он.

– Мы в курсе, что это не он, – нетерпеливо сказала Фара. – На видео – Вы.

– Нет, все вовсе не так. – Край его рта изогнулся в почти игривой улыбке, будто он знал тайную, которую не ведали они. – На видео Хью.

– Чего? – тупо сказала Фара. – Что Вы имеете в виду?

– Это Хью. На всех записях – Хью.

– Вы что, говорите от третьего лица, или хотите сказать, что Вы не Хью? – спросил Кевин.

– Хочу сказать, что Хью убил всех этих женщин и что я – не он. Я Трент.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ТРЕТЬЯ

ДЕТЕКТИВ

– Трент? – переспросила Фара.

Признание было нелепым и в то же время вполне себе правдоподобным. В конце концов, братья были однояйцевыми близнецами. Но имелись медицинские свидетельства, доказывающие, что мертвец – это Трент. Так что нет. Нет. Не надо перекладывать вину на других.

– Он самый. – Актер кивнул, и на его губах вдруг расцвела ухмылка – трентова ухмылка, на которую она пускала слюни, точно как девчонка, – такая же сексуальная и нагловатая, как и всегда. Фара уставилась на него, не зная, чему верить, ведь фасад Хью всего две минуты назад был столь убедительным.

– Хотите сказать, что Хью мертв? – уточнил Кевин.

– Ничего не хочу сказать, поскольку так оно и есть. Хью мертв. Видимо, брату наконец стало совестно за свои выходки.

В мыслях Фары затрещала настороженность, что напоминало палящее ружье. Она посмотрела на Кевина; все вопросы, которые они планировали задать, пошли коту под хвост.

Фара заговорила резко, гнев нарастал с каждым произнесенным словом:

– Если это правда, то Вы отдаете себе отчет, что помешали полицейскому расследованию, не рассказав об этом раньше? Потратили впустую десятки, если не сотни часов работы полиции и…

– Пришлите счет. – Мужчина пожал плечами. Теперь он расставил ноги, небрежно развалившись в кресле. Он менялся прямо на глазах. Как она могла только подумать, что этот человек – Хью?

– Дело не только в деньгах, мистер Айверсон, – огрызнулся Кевин. – А в препятствии правосудию. На кону стояла жизнь мальчишки, а Вы нас обдуривали.

Фара гадала, известно ли об этом Норе. Неужели парочка все это время потешалась над их расследованием? А что насчет прислуги?

Он перестал усмехаться и наклонился вперед, потупившись.

– Послушайте, мне реально жаль. Я обдумывал, что произошло и что предпринять. Я глубоко предан брату. Желание защитить память о нем помешало исполнению гражданского долга. Жаль, что я выбрал не ту сторону.

– Не ведите себя так, словно сейчас выбираете путь истинный, – язвительно отчеканила Фара. – Вас загнали в угол, потому изворачиваетесь, показывая свою ранимость. Единственная причина, по которой Вы это рассказываете – при том, что мы не верим, – заключается в том, что мы готовимся арестовать Вас за эти преступления. Таково Ваше беспрепятственное решение.

– Детектив Андерсон верно подмечает, – согласился Кевин. – Можете доказать, что Вы – Трент, а не Хью?

Актер – кем бы он ни являлся – замолк и, судя по всему, обдумывал вопрос.

– Не совсем, – ответил мужчина. – В смысле… наша генетическая карта идентична. – Он пожал плечами. – Не думаю, что у кого-то из нас когда-нибудь брали отпечатки пальцев. Но выстройте в ряд десять человек в этой комнате, и пускай кто-нибудь задаст вопрос, ответ на который буду знать лишь я, а не Хью.

– У Трента имеется сберегательный счет, – сказала Фара, проверяя его, – с получателем, который недавно изменился.

– Не сказать, что недавно. – Он прищурился и посмотрел на потолок. – Около полугода назад. Добавили Кейтлин Мерсер.

У Фары при себе не было списка получателей, поэтому та не была подготовлена к этой линии допроса, но он, похоже, знал, о чем говорит, так что она продолжила:

– Почему добавили Кейтлин?

– Мой брат убил ее мать. То было своего рода покаяньем.

– Покаяньем, которое она теперь не получит, – подчеркнула детективша. – Учитывая, что Трент, судя по всему, все еще жив.

Он усмехнулся, и, несмотря ни на что, у нее слегка задрожали колени от этого зрелища.

– Вы не верите. Умора.

– Наша работа – не верить, – вмешался Кевин. – Не принимайте это на свой счет.

На мгновение его ухмылка померкла, а тон посерьезнел:

– Уверен, вы считаете меня чудовищем, раз уж я знал, чем занимается Хью, и не остановил его. Понимаю. Поверьте, я ставлю себя в упрек. Как я уже отмечал, Хью справлялся с виной и страданиями одним способом, я же выбрал иной путь. Я не напиваюсь и не принимаю наркоту ради кайфа, а проделываю эти действа в ущерб себе. В наказание и уничтожение, что влечет эта дурость. – Он резко провел рукой по щеке, затем посмотрел на ладонь. – Он был моим братом. Возможно, для вас это ничего не значит, но для нас – значило многое. В нем было и хорошее, даже в плохом.

Кевин заговорил первым:

– Послушайте, истина в том…

– Истина в том, что вы не отличаете собственные седалища от локтей, и на то, чтобы сложить все воедино, уйдут месяцы. – Актер откинулся назад. – Я готов к сотрудничеству и решение всех ваших дел. – Он перекинул руку через спинку кресла. – Ну как, заманчивое предложение?

– Разумеется, – сказала Фара. – Сразите нас наповал.

– В обмен на неприкосновенность.

Кевин уже покачивал головой, но Фара был заинтересована в том, чтобы хотя бы довести этого безумца до ворот.

– Для чего неприкосновенность?

– Несколько пунктов обвинения в сокрытии останков. Сокрытие преступления. Что бы там ни было… – мужчина махнул рукой, обобщая предыдущий разговор, – с препятствованием, так как я не уточнил, кто из нас находился в гостевом доме.

– То есть хотите сказать, что были соучастником убийства? – спросил Кевин.

– Соучастником постфактум, и только в некоторых случаях. – Он пожал плечами. – Многого не прошу. Без неприкосновенности мои преступления сведутся к мелкому правонарушению и годику-другому тюремного заключения, не больше.

– Все гораздо серьезнее, – возразила Фара. Хотя так ли оно было? Айверсон был прав. При наличии наилучшего адвоката, которого можно было купить за деньги, актер, вероятно, сможет избежать тюремного заключения, хоть и заплатит крупный штраф и будет находиться под домашним арестом и на условно-досрочным. Наказанием для него станет суждение публики, хотя Голливуд уже затаврил Трента как ходячую беду. Возможно, произошедшее даже сделает его легендой.

– Могу превратить это дело в юридический кошмар и замять его, а могу и вскрыть тайник. – Он пристально глядел Фаре в глаза; неудивительно, что Нора прыгнула к нему в постель. Внешность та же, что и у Хью, но Трент находился на другой ступеньки, той, которая возводила притягательность на неизмеримый уровень.

– Мы не в праве заключать сделки сами, – возразил Кевин, который, по крайней мере, был невосприимчив к его обаянию. – Необходимо участие окружного прокурора.

– Конечно. – Он положил телефон на стол. – Не торопитесь. Пойду прогуляюсь.

Фара наблюдала за тем, как он идет к коридору, и пыталась понять, что происходит в золушкиной крепости. Неужели детективы действительно собирались звонить окружному прокурору и добиваться сделки для человека, который последние четыре дня лгал о своей личности?

Айверсон закрыл за собой дверь. Кевин вздохнул и достал из переднего кармана рубашки мобильник.

– Позвоню шефу.

В кои-то веки Фара была признательна за их угрюмого начальника. Лучшего стратега, чем он, в городе не водилось. Он был приятелем по гольфу и доверенным лицом окружного прокурора. Шеф будет знать, как управиться со всем.

В инструкции написано: нужно сказать преступнику перестать толочь воду, надеть наручники и выяснить личность в участке под двадцатичетырехчасовым арестом. В другом городе и с другим подозреваемым, это, возможно, и сработало бы, но в нынешней обстановке их работодателем являлась общественность, и каждый их шаг тщательно изучался в суде, в прессе, в соцсетях и в учебниках истории.

Им нужно было перевязать происходящее бантиком и сделать так, чтобы все выглядело несравненно. Этот Айверсон – кем бы он ни был – мог либо помочь завязать бантик, либо направить их по ложному следу.

– Что думаешь? – поинтересовалась она у Кевина. – Как считаешь, он Трент или Хью?

Он покачал головой, сердито насупившись.

– Ни малейшего понятия. – Он поднес мобильник ко рту. – Алё, шеф, это Мэтис. У нас проблема в имении Айверсонов.

Пока Кевин пересказывал их разговор, Фара, пользуясь вольностью, предоставленной ордером, бродила по кабинету, открывая ящики и шкафы и просматривая их содержимое. Все выглядело организованно, в каждом ящике – строгий порядок. Она задумалась о хижине и о том, как идеально была сложена и заправлена кровать, затем вспомнила о спальне Трента и о стопке простыней. Хижина определенно была местом обитания Хью, а значит, здесь мог находиться кабинет серийного убийцы.

Однако оставался вопрос: кто из близнецов мертв? Она посмотрела в сторону двери, через которую вышел Хью, и без всяких сомнений поняла, к кому тот направился.

К единственной на свете женщине, которая могла их различить.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

Нора находилась в розарии и пыталась сдержать эмоции при мысли о том, что незнакомцы роятся в их доме.

«Нет повода для паники».

Она пропустила эту мысль через себя: от кончиков пальцев до ног.

«Ничего они не найдут».

Она уже выкинула видеокамеру Хью в мусорный бак в центре города, выждала и понаблюдала за тем, как пресс-компактор поднял и раздавил содержимое, после чего уехал.

«Никто не узнает».

Трент являлся лучшим актером в мире. Бесчисленное количество раз менялся местами с Хью, больше, чем кто-либо когда-либо поймет. Та знаменитая сцена в «Континууме», которая довела зрителей до слез? На экране был не Хью, а Трент. Речь на церемонии вручения «Золотого глобуса», которую Хью пропустил из-за какой-то там тайной поездки, в которую не посвятил ее, произнес Трент. Не было никаких причин, по которым Трент не может в течение следующих нескольких десятилетий обдуривать всех, заставляя всех считать, что он – Хью. Ему лишь не нужно ширяться, и Нора могла ему в этом вопросе помочь. Теперь, когда актриса выяснила, что того мучило – и трупов больше не наблюдалось, – его перестанет терзать чувство вины и страдания. Они смогут забыть ужасы его прошлого и построить новое счастливое будущее.

– Нора.

Кемп обернулась, а там стоял он. Трент шагнул вперед, взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы, затем в лоб и щеки, потом отстранился и уставился на нее сверху вниз.

– Я признался детективам.

– В чем признался? – Только не это. Разум беззвучно кричал, пока она искала его глаза и надеялась, что он не отступился.

– В том, кто я. – Он улыбнулся ей, словно не догадывался, что это признание означает. Конечно, он все предусмотрел, сообразил, почему нужно исполнять эту роль – роль, для которой был рожден. – Ты ведь знала, не так ли?

Она молча глядела на него, не зная, что сказать и сколько ходов остается в этой игре.

Не дожидаясь ответа, мужчина прижался поцелуем к ее губам; все было как прежде – неприкрытое отчаяние и потребность. Только теперь их чувства не являлись запретными и волнующими: они были вдвоем, стояли в розарии Хью и ждали, когда их новый мир рухнет.

Она обмякла в его объятиях и попыталась придумать, что скажет полиции, когда те захотят поговорить.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ПЯТАЯ

ДЕТЕКТИВ

В заурядном мирке потребовались бы сутки, чтобы шеф согласовал с окружным прокурором возможную сделку. В мире знаменитостей из А-листа согласование осуществилось за пятнадцать минут.

Прежде чем Фара успела разыскать Нору, окружной прокурор и шеф договорились о сделке, предусматривающей свидетельский иммунитет. Проще говоря, сделка давала Тренту защиту от любых обвинений в будущем, связанных с информацией, которой актер поделится, но не позволяла прокуратуре предъявить обвинения, не связанные с его показаниями.

Фара не испытывала особой радости от такого расклада событий, хоть ей и не терпелось услышать, какую околесицу собирается рассказывать Трент. Он дал зарок, что раскроет дело целиком за несколько минут. Звучало вполне себе сносно, но она поверит в обещанное только тогда, когда услышит все.

Спустя несколько минут после заключения сделки входная дверь распахнулась – вошел адвокат Хью, одетый в футболку группы «Благородные мертвецы», выцветшие джинсы и черные ковбойские сапоги. Одарив всех улыбкой, пожал всем руки, затем заключил Трента в медвежьи объятия, которые длились до неловкости долго.

– Получил документы по сделке, когда ехал сюда. Просмотрел их. Сделка приемлемая, однако оставляю за собой право вмешаться и проконсультировать своего клиента по ходу дела.

Конечно же проконсультирует. Фара сохранила спокойное выражение лица и кивнула в знак согласия. Обыск дома пока ничего не выявил. Уже не терпелось выиграть, даже если за этим стояла волокита.

Поисковой группе все еще нужно было прочесать офис, поэтому они перешли в столовую и позвонили окружному прокурору, в то время как все занимали места за столом. Кевин включил громкую связь на телефоне и кивнул Фаре, чтобы та включила диктофон.

– Для записи: это прокурор округа Милдра Паркс. Мы только что согласовали условия договора №CA24419. Хорошо, детективы Мэтис и Андерсон. Продолжайте допрос с интересующими вас вопросами. Мистер Айверсон, имеется юридическая свобода отвечать на вопросы как можно развернуто, учитывая, что этот иммунитет не распространяется на убийство, лишь на потенциальное соучастие. Кроме того, все еще действует правило Миранды, которое было зачитано ранее. Это допрос официальный. Вам все ясно?

Трент кивнул.

– Ясно.

Наконец настало шоу. Актер начал говорить:

– Наше с Хью детство было невыносимым. Я справлялся с этим, напиваясь и обдалбиваясь. Хью же справлялся с этим, выслеживая родителей, которые вредят своим больным детям, и убивая их.

Фара как раз переваривала утверждение о том, что у него, сына мамы Бэт, было паршивое детство, когда до нее дошла вторая часть заявления.

Кевин опередил ее:

– Имеете в виду, родителей у которых синдром Мюнхгаузена? – Вот он, момент истины. Они столько раз ходили вокруг да около, но так и не нашли подтверждения этому. Раздражало, когда подозреваемый сам заполняет пробел.

– Да, если это так называется. У него была навязчивая идея – найти этих родителей и наказать их.

– Поэтому Кэрри была убита? Она вредила сыну?

Он насупил брови.

– Откровенно говоря, без понятия. Мне не хотелось принимать никакого участия в мстительной деятельности Хью. Я понимал, зачем он этим занимается, но не знал никаких подробностей.

– Но Вы находились здесь, в доме, когда он умер, – заметила Фара. – Почему?

– Ты не обязан отвечать на вопрос, – вмешался Джефф Бурден.

Он отмахнулся от адвоката.

– Отвечу на любые вопросы. Я пришел в тот вечер, потому что Хью сказал, что нужна помощь. Не уточнил, в чем именно, но я и не думал, что это как-то связано с нанесением увечий кому-то. Не думал, что он пойдет на такой риск, особенно с учетом того, что здесь живет Нора.

– Что случилось, когда Вы приехали?

– Мы поболтали у бассейна. Брат сказал, что занят в гостевом доме, и я попросил написать, когда понадоблюсь. Он хотел, чтобы я отвлек Нору, поэтому я недолго потусовался с ней, принял душ. Пошел на крышу и затянулся несколькими дорожками кокаина. В итоге мы с Норой пошли в кинотеатр, где надрались. В какой-то момент я вырубился, а утром разбудила Нора, которая сообщила о смерти Трента.

До чего же у этой троицы были запущенные отношения. Брат-близнец Хью трахался с его невестой, пока тот был занят тем, что закалывал мать до смерти.

«Займи Норочку, Трент, а попозже помоги мне избавиться от трупа».

– Минуту. – Фара подняла руку. – Значит, прежде Вы не видели Кэрри Пеппер, пока не спустились вниз на следующее утро и не увидели ее и брата мертвыми в гостевом доме?

– Все верно.

– И Вы с Норой были одни в театре, когда уснули?

Его рот искривился.

– Не уверен, что к тому времени, когда я заснул, она уже легла спать. Честно говоря, я был пьян и под кайфом. События того вечер размыты.

– Значит, Вы все-таки могли увидеть Кэрри Пеппер? – вопросил Кевин.

Он покачал головой.

– Я не настолько был пьян. Хью не позволял мне смотреть на то, как причиняет кому-то боль. Знал, что я плохо к подобному отношусь. Даже будь родитель жестоким, я бы не смог просто стоять в сторонке и не вмешаться, чтобы остановить его.

– При этом Вы были не против сокрытие трупов? – съязвила Фара.

– Меня это тяготило. Злило. Я испытывал отвращение к каждой минуте. Вспомните случаи с моими приступами наркомании, тогда сопоставите с тем временем, когда я помогал брату с уборкой. Я видел трех мертвых женщин. С остальными он справлялся сам. За исключением этих трех ситуаций, я лишь прикрывал его прогулы, чтобы он мог ездить без постороннего внимания. Принимал участия в некоторых его съемках или с Норой – делал все, что нужно, чтобы прикрыть его.

Один фрагмент никак не вязался с остальными, и Фара с трудом пыталась соединить его с остальными.

– Вы отметили, что Нора разбудила и сообщила, что Трент мертв?

Актер кивнул.

– Но Вы – Трент. Значит…

Он пожал плечами.

– Она была немного не в себе, поэтому я не стал поправлять.

– Бросьте, – запротестовала Фара. – Она заявляет, что Вы мертвы в гостевом доме вместе с убитой женщиной, а Вы просто подыгрываете? Зачем?

Он поерзал в кресле, и впервые с тех пор, как они все сели, она увидела, как Айверсон волнуется.

– Я… – выдохнул, и по лицу было видно, как он сосредоточен. – Блядь, как-то неловко. – Он посмотрел в сторону и потер пальцами щеку. – Временами я прихожу в этот дом и притворяюсь Хью. Уже несколько десятилетий таким промышляю. Уверен, Хью притворился бы мной, будь ему выгодно притворяться разоренным лузером, однако это практически игра в одни ворота. Когда мне надоедает быть знаменитостью из Д-листа, один из водителей заезжает за мной на студию, и я провожу несколько часов у брата дома. Бывало, что я оставался у Хью на ночь, если тот был на съемках. Пользовался членством в его клубе и прочим.

Фара осознала, что он утаивает стыд. А не вину. И на то была довольно веская причина. Он переобувался в своего брата, разыгрывал будущую жену своего близнеца. Она постаралась сохранить спокойное выражение лица и никак не реагировать на это признание.

– А тем утром?

– Когда я проснулся, то еще плохо соображал. Пытался вспомнить, что произошло накануне вечером и выдавал ли я себя за Хью, когда задремал. К тому времени, когда протрезвел и стал лучше понимать, что происходит, появился шанс все обдумать. – Его взгляд переместился на Фару, затем на Кевина, и он посмотрел им обоим в глаза, прежде чем продолжить: – Вы когда-нибудь влюблялись, детектив Мэтис?

– Безусловно. Уже двадцать восемь лет как женат.

– А Вы, детектив Андерсон? – он взглянул на Фару.

– Почти тот же самый срок. Уже двадцать четыре года как замужем.

– Я влюблен в Нору с тех пор, как она вернулась в нашу жизнь. Я смирился с тем, что, будучи Трентом, в жизни не смогу ее заполучить. То, чего она хочет – почтенного статуса, безопасности и славы, – я не в состоянии дать. Хью может уже и дал. Начни я сейчас и работай хоть каждый день своей жизни, пытаясь убедить публику увидеть меня таким – а ей необходимо именно это, одобрение публики, – то не смог бы достичь вершины. Но здесь… – Он обвел руками пространство вокруг. – Здесь проходила жизнь, жизнь с женщиной, которую я любил, жизнь со всем тем, чего у меня не будет; она протекала в этих стенах и ожидала, когда я ухвачусь за возможность. Лишь нужно было продолжить улыбаться и позволить всем верить в то, во что им хотелось: Трент – чудовище, а Хью все еще жив и безупречен.

Он опустил руки на стол.

– Так что именно этим я и занялся. Исполнял роль, пока все не пошло коту под хвост, и вот мы здесь, на пересъемках. – Он улыбнулся, но в этом жесте не было счастья.

– Что Норе известно о деятельности Хью? – поинтересовалась Фара.

Джефф вмешался:

– Можешь не отвечать. Показания с чужих слов.

Трент проигнорировал адвоката:

– Мы с братом делали все возможное, чтобы утаить данный факт от нее. Потребовались бы многое, очень многое, что бы заставило Нору расстаться с Хью; прознай она обо всем, то ушла бы. И не ко мне. Не могу… я для нее помеха. И общественное мнение о том, что она бросила Хью ради меня, не прокатит. Поэтому, хоть я не могу знать всего, что творится в ее голове, уверен, она догадывалась, что мы вляпались, но не знала, во что именно. Нет. Она бы убежала без оглядки.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ

ДЕТЕКТИВ

На Трента надели наручники и посадили в патрульную машину. Фара наблюдала за тем, как он опускается на заднее сиденье, и не знала, чему верить. Был ли этот человек виновен или невиновен? Трент ли он или Хью? Врал или был честен?

Фара повернулась к дому и остановилась, увидев Нору Кемп в дверном проеме: красивое личико сурово, взгляд – прикован к отъезжающей патрульной машине. Фара поднялась по ступенькам и остановилась перед ней.

– Нам нужно задать Вам несколько вопросов.

– Я не знала об убийствах, – тут же сказала актриса, переключив внимание на Кевина, присоединившегося к Фаре на веранде. – Прочитала о них сегодня утром. О видеозаписях, найденных в хижине… – она сглотнула, в глазах заблестели слезы. – Не знала, – прошептала она.

Монолог был убедительным, однако Фара восприняла сказанное со скептицизмом. Эта женщина с самого начала вызывала подозрения, а если учесть, что она спала с обоими близнецами, то можно предположить, что она была близка с убийцей, возможно, даже причастна к преступлениям.

– Пойдемте в дом, чтобы мы могли задать несколько вопросов, – как можно вежливее попросила Фара.

Нора бросила обеспокоенный взгляд через плечо, и тут же появился Джефф Бурден, приближающийся бодрячком, что никак не вязалось с тем, что на его клиента только что надели наручники.

– Что за шум, а драки нет? – поинтересовался он с ехидной ухмылкой.

– Нам нужно допросить мисс Кемп, – сообщила ему Фара.

– Перестаньте. Вам не кажется, что на сегодня у полиции кучу заботы? – он указал в сторону, откуда увезли Трента. – Трент предоставил невообразимое количество сведений. Дело осталось за малым, верно?

– Мы только начали. – Фара протерла подошвы о коврик и прошла мимо них в дом. – Мисс Кемп? Где Вам будет удобно ответить на вопросы?

– День выдался тяжелым, – вставил замечание Джефф Бурден. – Пускай позвонит завтра, договорились?

Фара вздохнула.

– Джефф, чем больше пытаетесь помешать задать малюсенький список вопросов, тем больше возникает подозрений, и тем больше мы будем концентрировать все внимание на Норе и на том, как, черт возьми, она вписывается в эту груду мертвецов. Ясно?

– Хватит, – огрызнулась Нора, подняв руку. – Можете допросить в гостиной. Но, пожалуйста, давайте побыстрее. От всего происходящего у меня разыгралась мигрень, от которой хочется блевать.

– Не успеете и глазом моргнуть, как мы управимся. – Фара сымитировала манеру разговора Джеффа, отчего тот сузил глаза.

– Знаете, – пробурчал адвокат под нос, когда они двинулись в гостиную, – такой говор звучит очаровательно только тогда, когда я говорю.

– Вовсе нет.

Кевин устроился в мягком кресле у окна, а Нора примостилась на подлокотнике дивана, нетерпеливо скрестив руки на груди. Она вскинула брови, как только Фара опустилась на диванную подушку рядом.

– Ну что?

– Мы постараемся не медлить, мисс Кемп, – легко отозвался Кевин. Умение напарника ладить с кретинами действительно вызывало восхищение. – На самом деле нужна Ваша помощь, чтобы разобраться: кого мы только что забрали в участок. Теперь мы знаем, что Вы состояли в близких отношениях с обоими братьями. – Он сделал паузу. – Согласитесь ли с тем, что знали их лучше, чем кто-либо другой?

Она раздраженно хмыкнула.

– Да, соглашусь. Однако это никак не отвечает на вопрос. Вы хотите понять, Хью это или Трент. А я не знаю. Лишь знаю, какой желаю услышать ответ, хотя теперь это не имеет значение, не так ли?

– Нет, хотя вынужден сказать, что мне любопытно. – Кевин улыбнулся. Трудно было не очароваться его улыбкой, когда он вкладывал в нее душу.

Нора никак не отреагировала, и Фара немного сникла.

– Я желаю, чтобы Хью был жив, – сказала она, – и чтоб Трент был виновен в убийствах. – Она взглянула на обручальное кольцо на пальце, потом снова на детективов. – Так что видите? Желать и хотеть бессмысленно.

– То есть хотите сказать, что Хью виновен в убийствах?

– Ничего не хочу сказать, ибо я ничего не знала. Даже не подозревала. И разве мое мнение, – она посмотрела на адвоката, – не является показанием с чужих слов?

– Детектив, задайте, пожалуйста, конкретный вопрос, на который мисс Кемп могла бы характерно ответить, – сказал Джефф.

– Хорошо. – Фара встретилась взглядом с Норой. – По возможности и с пониманием того, что мы спрашиваем лишь Ваше честное мнение: как думаете, кто этот мужчина, которого мы только что арестовали?

Актриса вздохнула.

– Думаю, это Трент, но точно не знаю.

– Понятно. – Наконец-то что-то прояснялось, хотя Фара не была уверена, что именно. Она верила и понимала разочарование Норы; приятно было узнать, что не только детективша одна запуталась. – Он признался в том, кто он?

– Господи! – она вскинула руки. – Мы профессиональные лжецы. Что из этого вам не понятно? Мы стоим перед камерой и лжем. Притворяемся. Трент – лучший в мире в игре, а Хью – на втором месте. У меня нет магической способности видеть подобное насквозь. Неважно, что этот мужчина сказал мне, но если вам так любопытно: он четыре дня изображал из себя Хью, потом намекнул, что он Трент. И оба раза я ему поверила, так что… – она прикусила нижнюю губу, и Фара, заметив трещинку в фасаде, вдруг поняла, что Нора Кемп находится на грани срыва.

Желчь в голосе была не следствием сучества, а беспомощности. И злилась Нора не на них, а на себя. Актриса не понимала разницы между мужчиной, которого любила, и мужчиной, за которого собиралась выйти замуж, да и Фара ни на секунду не поверила, что та хотела, чтобы Хью был жив. Она готова была поспорить на работу, что Нора безнадежно влюблена в Трента и мысленно мечется между скорбью по нему и возможной радостью ввиду его внезапного воскрешения.

Нора сглотнула.

– Вы ведь ни разу не видели их вместе? – в голосе послышалась хрипотца, и она откашлялась, чтобы унять эмоции.

– Нет. Вживую не видели, – ответила Фара. Кевин хмыкнул в знак согласия.

Она встала и подошла к окну рядом с Кевином, глядя на главный вход, и крепко обхватила себя руками, как бы сдерживая эмоции.

– Дело не только во внешности. Их говор идентичен. Поцелуи. Их… анатомия. – Она сглотнула. – Понимаю, вы, должно быть, думаете обо мне нелестно, однако моя жизнь напоминала зеркальный дом, где сердце не ведало, чему верить и в кого влюбляться. И близнецы смирились с этим. Связь с другим, в которой я изменяла Хью, не являлась чем-то из ряда вон выходящей, запретной. Они делились всем, всей жизнью. Хорошим и плохим. Я была просто еще одной… – Фара наблюдала за тем, как Нора поджала губы, сжала руки в кулаки, выпрямилась во весь рост, что походило на физическое сдерживание эмоций. – Еще одной дележкой.

Это прозвучало и ужасно, и чудесно, быть предназначенной двум мужчинам. Чудесно, учитывая какие они на публике. Ужасно, c учетом того, что один из них – а может, и оба – был серийным убийцей. Мог ли мужчина, убивший с десяток женщин, быть способным на любовь? Мог ли он быть любимым? Фара не могла представить, как можно влюбиться в такого человека и не понять, что в нем что-то сломано.

Нора обернулась к ним и вздохнула.

– Честно говоря, у меня голова раскалывается. – Она достала из переднего кармана джинсов тюбик бледно-розового блеска и быстро провела им по губам. – Есть ли еще какие-то вопросы?

До чего же забавно: она думала, что все закончилось. Хоть им и нужно было закругляться, доставить Трента в участок и оформить дело… для Норы это было лишь началом. Ей предстояло стать главным свидетелем, который поможет раскрыть события последних шести лет. Придется снять с себя подозрения в соучастии и – вновь и вновь – убеждать мир в том, что она ничего не знала о преступлениях. Сделка о неприкосновенности была заключена с Трентом, а не с ней, и Фара не собиралась доверять этой женщине, пока та не докажет невиновность.

– Можете как-то отличить мужчин друг от друга? Хоть как-то? – вопросил Кевин.

– Почему бы просто не заглянуть в их медицинские карты? У Хью наверняка под кожей паноптикум.

Кевин и Фара переглянулись.

– В каком смысле? – спросила Фара.

– Их мать, Мама Бэт? – она выговорила это имя так, словно оно являло собой яд. – Любила ломать ему кости, словно по наказу. В половине сцен «Фермерской истории» Трент играл обе роли, поскольку Хью постоянно находился в медпункте. Да они построили в особняке медпункт в силу его постоянных медицинских нужд.