Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

В их доме имелись два подвала. Южный использовался для хранения вещей, хотя Хью также располагал там вторым кабинетом и спортзалом. В северном подвале хранилось больше вещей: в основном праздничный декор, киноатрибутика и сувениры.

Обе эти зоны она оставляла без внимания. У Норы имелся собственный тренажерный зал на третьем этаже – открытое, просторное помещение с оборудованиями для пилатеса, турником и силовыми тренажерами для попы, пресса и ног. Они с Хью не совмещали тренировки, и если Нора могла избежать подвалов, то так и поступала.

Очевидно, стоило это исправить.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

МАМА

Я вступила в группу на Фейсбуке для матерей с больными детками два года назад в мае месяце. Возможность пообщаться с женщинами, которые понимали, через что я прохожу, послужило поддержкой.

А еще группа являлась «помощницей». Сокровищницей возможностей и познания существующих вариантов. Однажды в одной из тем разгорелась перебранка. Дискуссия приняла агрессивный оборот, ввиду чего нескольких из нас исключили из группы.

Я пыталась обсудить с тобой случившиеся, но ты был раздражен из-за работы, и несколько месяцев спустя меня пригласили в другую группу. Она была поменьше; в ней состояли матери, которых выгнали из той, предыдущей.

Вступление в эту группу стало причиной моей смерти.

Конечно, вначале я этого не понимала. Сначала казалось, что я нашла единомышленников. Признания. И мне нравилось, понимаешь?

Но ад начался с нажатия кнопки и принятия приглашения.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

МУЖ

Кайл приобрел билет в ночной рейс в одну сторону за четыреста шестьдесят восемь баксов, сумма, от которой у Кэрри поехала бы крыша, если бы только он мог ей об этом сказать. Он распечатал квитанцию, зарегистрировался на рейс и скинул посадочный талон на телефон.

Вот. А она всегда твердила, что ничего он сам не может делать. Мужчина открыл браузер и зашел на Фейсбук, чтобы глянуть, не было ли у Кэрри сообщений от кого, может, от калифорнийской подруги или от бывшего, с которым у нее была онлайновая интрижка. Фейсбук, по словам товарищей по софтболу, был местом, где завязываются развлекаловки. Пользователи заводили там профиль или в Инстаграме и начинали ухлестывать за каждой встречной, удваивая число школьных подружек.

Кайл знал свои слабости, и для того, чтобы заставить его втюриться, требовалось не более чем подмигивающий эмодзи, поэтому он держался подальше от всего, особенно после того как у Майлза обнаружили опухоль. Теперь, щелкая по кнопке входа в систему, с сохраненными данными Кэрри, задумался, не супруга ли являлась ненадежным элементом в их браке все это время.

Страница на Фейсбуке загрузилась и он сразу же перешел к сообщениям, однако все они велись с другими женщинами, и на первый взгляд ни одно из них не показалось подозрительным. В основном они переписывались о других бабах, судачили. Подозрения рассеялись, поэтому он пролистал ленту новостей.

Что-то было не так, потому что единственные новости в ленте были из группы Фейсбука. Группа любительниц стеганых одеял, полная женщин, делящихся фотографиями семей. Ну что за нудятина. Хотя… может, она изменила настройки, чтобы не отображались сообщения друзей? Он щелкнул по профилю, затем по списку друзей.

Вспыхнул еще один тревожный знак. Когда-то у Кэрри было более тысячи друзей – абсурд, ведь кто знавал столько людей? Но теперь у нее осталось ноль. Ноль друзей. Ну надо же, она даже не дружила с ним.

Он нажал на «Группы». Отобразилась лишь одна, с любительницами стеганых одеял.

Кайл вернулся к сообщениям. Взглянул на часы. Времени оставалось мало, тем более если он хотел успеть на рейс. Он нажал на первое сообщение, прокрутив вниз: скука, скука, скука…

Кликнул на следующее. Бла-бла-бла…

Третье сообщение отличалось, потому он перестал прокручивать.

Кэрри: «Осуществи мечту» хотят отправить меня и сына в Диснейленд. Все расходы оплачены.

Бонни: Блин нет. Ты ведь не поедешь, правда?

Кэрри: Муж заставляет. Не могу отказаться.

Бонни: А придется. Притворись больной. Прыгни под тачку. Сделай что угодно.

Кэрри: Может все обойдется.

Бонни: Не рискуй.

Кэрри не ответила, и два дня спустя Бонни снова написала:

Бонни: Кэрри? Ты тут?

Сообщение было отправлено вчера днем, вероятно тогда, когда Кэрри уже летела в Калифорнию.

Кайл щелкнул по фотографии женщины, открыв страничку. У нее в друзьях Кэрри не было, а профиль был закрытым, так что кроме фона с пляжем и фото женщины с платиновыми волосами и пирсинга в носу ничего видно не было. Она была одета в ярко-розовый спортивный бюстгальтер и такого же цвета леггинсы, сидела на велосипеде и улыбалась, где-то в лесу.

Она не походила на типичную подругу Кэрри. Эта женщина была как минимум на пять лет моложе жены и намного сексуальнее. Она выглядела как женщина, которой нравилось потеть и сгибаться в каральку, цитируя Ганди.

Он набрал ответ в поле для сообщений:

«Могу позвонить? Какой у тебя номер?»

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ДЕТЕКТИВ

Другие патрульные опередили их; Кевин притормозил, когда они подъехали к шести черно-белым машинам, припаркованным в тесном ряду вдоль улицы Трента. Он мигнул фарами, проезжая мимо, и они выехали в аккурат за ним.

– Мы будем смахивать на президентский кортеж, – сказала Фара.

– Или на траурную процессию.

Фара изучала дома, пока они проезжали мимо.

– Чтоб меня. Думала, у Хью район неплох, но тут все иначе – тут проживают голливудские буржуи.

– Ты говорила, этот дом принадлежал их предкам, а теперь находится в собственности фонда?

– Да. Полагаю, Трент подбросил жребий и выиграл проживание в этом месте. – Фара взглянула на навигатор. – Справа должна показаться подъездная дорожка.

– Что произошло с предками? Помню об их похоронах, но не помню причину.

– Все помнят эти похороны. Около десяти лет назад они погибли в автокатастрофе. Полуприцеп вылетел со встречной полосы. Лобовое столкновение. – Когда привезли их тела, Фара находилась в морге. Даже будучи мертвой, даже будучи изуродованной, Мама Бэт выглядела величественно.

Фара указала на проем между двумя дубами.

– А вот и она.

В Беверли-Хиллз парковочные места стоили сумму с шестью нулями, так что размер поместья семьи Айверсон был достоин долгих медленных аплодисментов. Подъездная дорога была достаточно длинной, чтобы считаться извилистой. Фара взглянула на Кевина, когда внедорожник покатил по асфальтированному въезду.

– Симпатично, правда?

– Не думал, что участок такого размера еще существует.

– Пять с половиной акров, судя по налоговым ведомостям. И сорок шесть тысяч квадратных футов. Почти вдвое больше, чем дом Хью.

– Неудивительно, что ты вызвала кавалерию.

Наличие дополнительной помощи не помешала бы в обыске, хоть Фаре и не хотелось увеличивать число очевидцев. С учетом техников-криминалистов, трупа знаменитости, лежащего на столе в морге, а теперь и десяти офицеров, прибывших обыскивать старинный дом Айверсонов, то в ближайшее время можно было ожидать слива в прессу. А может, новость уже слили.

Огромный дом был почти утаен густыми деревьями и свисающим мхом, и когда наконец показалась крыша, Фара с удовлетворением вздохнула, глядя на то, что когда-то было шедевром: четырехэтажный дом – с арками в греческом стиле и колоннами, обрамленный двумя раскидистыми деревьями жакаранды – из белого кирпича имел левое и правое крылья, простиравшиеся по обе стороны.

Длинный бассейн, заросший водорослями, разделял въездную и выездную дорожки, по обе стороны от которых располагались разросшиеся сады. Когда-то клумбы, вероятно, были аккуратно разделены по цветам и растениям, однако теперь они представляли собой кучу переплетенных соцветий, которые вырывались из своих уголков и тянулись по асфальтированной дороге.

Джип Анаики уже был припаркован в сторонке, позади восстановленного «Бронко» и пикапа последней модели. Когда они припарковались, водительская дверь открылась, и девушка вышла из машины.

Анаике было двадцать два года: дочь унаследовала от матери смуглый цвет кожи, широкие бедра и широкую кость. Впечатляюще она не одевалась. Фара поджала губы при виде рубашки и джинсов, которые носили все члены команды киберрасследования. Она всегда твердила дочери: «Ты не знаешь наверняка, чем в итоге будешь заниматься и с кем повидаешься». Анаика выбрала футболку с изображением мультяшного крохи с головой в форме футбольного мяча, джинсы, красные конверсы и серьги-обручи.

К тому же, три месяца назад ни с того ни с сего дочурка побрилась налысо, так что, возможно, Фаре стоило воздержаться от проповедей о первом впечатлении.

Кевин притянул девушку к себе, чтобы обнять, и Фара терпеливо ждала своей очереди. Прижав дочь к груди, она приблизила губы к дочкиному уху:

– Так рада, что ты официально назначена на эту работу.

– И я, Madre⁴. – Дочуля поцеловала ее в щеку, а затем отстранилась. – К чему все это подкрепление? – и кивнула в сторону машин, которые припарковались по диагонали вокруг дороги.

– Будут помогать в обыске. Дом, знаешь ли, не маленький. Всю ночь напролет торчать как-то не хочется.

– Ясно. – Она щелкнула жвачкой и весело помахала рукой рябому копу, который был слишком стар для нее.

Фара прочистила горло и протянула трентов брелок с ключами.

– Готовы?

Анаика потерла ладони друг о друга.

– Давайте пройдемся и поболтаем. Нужно рассказать историю, которую я на данный момент откопала.

Остальные офицеры задержались сзади; Фара и Кевин пристроились с обеих сторон от Ани, и они принялись подниматься по широким ступеням исполинского парадного крыльца.

Анаика говорила тихо, не отрывая взгляд от раскинувшихся перед ними роскошных хором:

– Итак, Трент и Хью – единственные дети мамы Бэт и ее мужа Ройса. Ройс и Мама Бэт основали Христианскую Церковь еще в восьмидесятых годах и сколотили состояние на том, что стали первой национальной объединенной евангельской службой. Если вы врубали телек в воскресное утро в восьмидесятые и девяностые годы, то на церковной кафедре видели именно маму Бэт.

Фара кивнула, когда они остановились у входной двери.

– Твоя бабуля обожала эту передачу. Помнишь?

– Она грызла тебя, если тебе приспичило переключать канал. – Ана усмехнулась.

Фара помнила крохотный телек в гостиной и выцветшее изображение тепло улыбающейся в камеру мамы Бэт в стандартной синей рясе, читающей проповедь той недели. Мать Фары отрабатывала английский, повторяя за пастором, однако ее произношение всегда было затрудненным и невнятным. Голос мамы Бэт был похож на овсянку с корицей: утешительный, сладкий и насыщенный.

Трудно поверить, что ангелоподобная женщина, покорившая всю страну и создавшая церковь с миллионным числом прихожан, была матерью Трента и Хью. Они родились с внешностью, богатством и матерью, в которую была влюблена вся Америка. Вот тебе и выигрыш в генетической лотерее.

Кевин прищурился в тусклом свете, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, чтобы попробовать первый ключ в замке.

– Ты сказала «состояние». О какой сумме идет речь?

– Десятки лямов только за счет прав на телетрансляции. Добавьте к этому пожертвования, которые поступали каждое воскресенье, и на момент их смерти Церковь оценивалась в порядка ста миллионов долларов.

Кевин присвистнул, махнув рукой на этот ключ, и попробовал следующий.

– Совсем недурно.

– Да, но не спешите. Когда Мама Бэт и Ройс погибли, все деньги поступили в благотворительный фонд. Близнецы не получили ни доллара, за исключением этого дома, который находится в собственности фонда и не может быть продан. Благотворительный фонд, естественно… – Она сделала паузу и выжидающе посмотрела на них.

– «Защитим детей»? – предположила Фара. Невозможно было прожить в Лос-Анджелесе и не заметить афишу или журнал с фотографией Трента или Хью, позирующих с больным раком ребенком или группой малоимущих подростков, получивших стипендии. Организация «Защитим детей» спонсировала футбольную команду Анаики, когда та участвовала в чемпионате штата, и предоставила стипендии для обучения в колледже двум ее друзьям. У благотворительной организации была блестящая репутация в штате: пока близнецы не стали пресс-моделями, ее возглавляла Мама Бэт.

Анаика утвердительно хмыкнула.

– Те самые.

Фара взглянула вверх. На одном из верхних окон с одной стороны болталась темная ставня, а в карнизе под крышей крыльца птицы свили гнезда. Потребуются немало труда и денежных средств, чтобы привести дом в надлежащий вид.

– Этот ключ подходит. – Выпрямляясь, прохрипел Кевин. – Надевайте перчатки.

Прошло несколько минут, прежде чем все надели перчатки, одноразовые сетки для волос и бахилы. Анаика натянула перчатки и чуть попрыгала на месте.

– Так волнительно. В офисе такого движа не бывает.

– Да, как же мило, что погибают невинные жертвы, – сухо сказала Фара.

Анаика проигнорировала мать и прислонилась к белой кирпичной стене.

– Так вот. У нас двое богатых предков, повернутых на религии. Когда Трент и Хью стали достаточно взрослыми, чтобы присоединиться к бренду, они решили расширить телевизионный контракт дополнительным шоу, ориентированным на более молодую аудиторию, и в главной роли… барабанная дробь… близнецы. – Анаика закатила глаза, словно не она была помешана на этом сериале.

– Имеешь в виду «Фермерскую историю»? – спросил Кевин.

– Ага. Пять сезонов, шестьдесят пять серий. Трент и Хью прославились, и к тому времени, как «Фермерскую историю» закрыли, у них уже имелась дюжина других предложений от киностудий. Они неожиданно прекращают сниматься и поступают в частную среднюю школу, где живут как «нормальные», – Анаика сделала воздушные кавычки на этом слове, – подростки, пока не оканчивают школу.

Надев бахилы, Кевин выпрямился и толкнул дверь. Все замерли, ожидая сигнала тревоги. Когда ничего не произошло, он шагнул в переднюю дверь, и женщины последовали за ним.

– Панель сигнализации здесь, – объявила Анаика и подошла к маленькой белой панели, закрепленной на стене. Она нажала несколько кнопок, затем обернулась, пожав плечами. – Отключена. Незваные гости походу Трента не волновали.

Фара ничего не ответила, просто уставилась на громадное круглое помещение перед ними.

Оно было слишком большим, чтобы называть его фойе, – размером с баскетбольную площадку и такой же высоты. Потолок был куполовидным, с настенной росписью с изображением небес, из центра которого растянулась огромная люстра, украшенная драгоценными камнями. В помещении было темно, так как уже смеркалось. Детективша протянула руку и щелкнула рядом с входными дверями несколько выключателей.

Ничего не сработало.

– Страшноватое место, – заявила Анаика, заглянув в левую гостиную, которая пустовала, если не считать стоящего в углу игрового автомата в стилистике Эйросмит с коричневым шнуром, тянущимся от него к розетке. – Где же вся мебель?

Фара прошла направо, через еще одну пустую гостиную и попала в библиотеку, где были незаполненные, покрытые пылью полки и матрас на полу, на котором валялось несколько подушек. Рядом с матрасом лежала кучка пивных банок и несколько открытых винных бутылок. Стилёво.

– Может, нам и не нужна команда для обыска. Долго бродить по пустому особняку не придется, каким бы большим он ни был.

– Идите сюда, – позвал Кевин из другой части дома, и Фара, вернувшись по своим следам, обнаружила напарника в заглубленной гостиной. Это место выглядело вполне обустроенным: красный кожаный диван с огромным телевизором и бильярдным столом, на бархатной поверхности которого лежали шары и кий. Телевизор был включен, на экране высвечивалось сообщение о том, что платный просмотр соревнования закончился. Кевин указал на него. – Это, скорее всего, бойцовский чемпионат, который показывали вчера вечером. Бой начался в семь. Значит, он был здесь прошлой ночью. Может, и женщина тоже.

Фара обвела взглядом комнату.

– Можем попросить ребят начать отсюда.

– Ага. – Анаика наклонилась и осмотрела стакан на журнальном столике перед диваном. – Скорее всего, придется перебрать много ДНК. Как-то не претит засвечивать лампой это место.

Фара остановилась в дверях кухни, где валялось еще больше пивных бутылок и коробок из-под пиццы.

– Неудивительно, что он оставался у Хью. Наверное, ему нужны были чистые полотенца и туалетная бумага.

– Ага, это местечко не очень-то и годится для приема гостей, – отметил Кевин.

– Зависит от гостя, – встряла Анаика. – Если не брать во внимание площадь, то для парней моего возраста тут убойно. Я бы не отказалась.

«Здорово, – подумала Фара. – Вот тебе и воспитание дочери со стандартами».

– Видишь какие-нибудь признаки пребывания женщины? У нас все еще нет ее телефона, бумажника и сумочки.

Кевин сдвинул несколько подушек на диване и заглянул под кофейный столик.

– Я не в теме. Кто эта женщина? – поинтересовалась Анаика.

– Вместе с Трентом нашли труп женщины вместе. Она пока что не опознана. Досье еще не просматривала? – Фара взглянула на второй этаж, гадая, где находится трентова спальня.

– Нет. По возвращении на работу войду в базу данных и изучу досье.

Фара жестом направила пару копов в гостиную, а остальных отправила по парадной лестнице на верхние этажи.

Закрыв входную дверь, детективша прошла по левому коридору. Стены были голыми, с подсветкой, направленной вниз на пустую штукатурку. В воздухе слабо пахло нафталином и марихуаной. На полу виднелся тонкий слой пыли, по центру тянулась четкая дорожка из следов обуви и ног, которая вела к двери справа. Фара заглянула в открытые двери по обеим сторонам – все комнаты пустовали, – затем носком туфель подтолкнула дверь знаменитости и распахнула ее.

Дин-дон. Наконец-то. Спальня одного из самых желанных мужчин Голливуда.

К слову о разочаровании.

Стены были бледно-голубого цвета, окна не зашторены, сумрачный свет мягко освещал пространство. Она нажала на выключатель на стене, и он сработал: бра осветило кровать королевских размеров, серые простыни и спутанные одеяла. На прикроватной тумбочке и комоде стояли пивные бутылки. Переполненная корзина для белья у шкафа и ряд кроссовок вдоль стены. Через открытую дверь слева виднелась ванная комната со светло-зеленой плиткой. Фара подошла к прикроватной тумбочке и присела на корточки, оглядывая беспорядок. Среди янтарных бутылок выделялся один предмет.

– Ого, – протянула она. – Гляньте-ка сюда.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

До чего же несправедливо – обладать ими двумя, зеркалами, в которых отражались разные люди. Когда Нора стояла перед Хью, то являлась работой, будущей звездой с неограниченным потенциалом, карьерой, которую тот мог спроектировать для достижения успеха. Когда Нора оказывалась перед Трентом, то являлась сексуальной богиней, которую тот страстно желал с зависимостью, не сравнимой ни с наркотиками, ни с алкоголем.

Обладание лишь одним из них должно было стать достаточным. Любая женщина в мире пребывала бы в экстазе от внимания и любви хоть одного из братьев Айверсон.

Но только не ей. Нет, Норе были необходимы и безопасность Хью, и страсть Трента. Актриса пыталась быть только с одним из них, ясно дала понять о своем выборе им обоим, а затем отказалась от этого решения всего после нескольких месяцев трентовых усилий.

Корень проблемы заключался в том, что она отдала свое сердце Тренту много лет назад, а мужчина так и не вернул его за все десять лет ее отсутствия.

– Что ты здесь делаешь? – один из близнецов стоял перед ней и смотрел вниз, его лицо выражало замешательство.

– Я… эм. – Нора огляделась по сторонам, пытаясь придумать правдоподобное объяснение тому, почему она, спустя несколько часов после окончания съемок, все еще находится в студии. – Сама не знаю. А ты чего здесь?

– Папа в офисе. – Он пальцем показал в сторону лестницы, ведущей в продюсерский офис «Фермерской истории», и по этому непринужденному жесту она узнала в нем Трента. – Ты здесь спишь?

Он наклонил голову направо, пытаясь разглядеть на чем девочка сидит, и она задвинула джинсовую куртку подальше за спину, злясь на то, что не услышала приближения. Видимо задремала, прислонившись к столбу. У нее имелся план: переждать здесь, в тени лестничной площадки, пока ночная охрана не начнет прочесывать студию, затем пробраться в гараж и задрыхнуть на одном из мягких сидений гольф-кара. Шестиместное сиденье было достаточно широким, чтобы она могла лечь на бок, подогнув колени, и вполне комфортно – и скрытно – проспать до самого утра.

Она фыркнула.

– Нет конечно, – ответила девочка как можно надменнее. – Просто отца жду. Не смог вовремя заехать.

Сказанное было не совсем ложью. Он опаздывал примерно на три дня, и этого пока никто не заметил. Смена гардероба для сериала каждодневно обеспечивала ее свежими нарядами, стол закусок помогал не голодать, а в обеденные перерывы она пользовалась маленьким душем в гримерке.

Не в первый – и не в последний раз – отец брал небольшой перерыв от родительских обязанностей. Будучи дочерью, она не могла сравниться ни с баром, ни с бабой, ни с игрой в покер, ни даже с похмельем. По его словам, дочь являлась, по крайней мере, офигенным заработком. «Адовая страхолюдина, приносящая райскую прибыль» – эта фраза была его любимой, та, которую он талдычил любому, кто слушал, и которую считал остроумной, учитывая религиозную подоплеку сериала.

Девочка не находила ее остроумной. Она ненавидела эти слова, ненавидела отца, ненавидела себя за то, что ненавидела отца, и ненавидела мать за то, что та бросила их обоих.

– Ты ведь здесь бока отлеживаешь, – заявил Трент, понизив голос и присев рядом с ней, его глаза округлились от осознания этого.

– О Боже! – взвизгнула она. – Ничего подобного. Проваливай. Прошу.

– Все путем, я никому не скажу. – Он усмехнулся ей. – Это будет нашей тайной.

Мальчик сдержал слово – это стало их тайной. Он стырил ради нее ключ от обставленного трейлера, и она стала проводить каждую ночь на диване, а не в гольф-каре.

Это было их тайной, когда он подмигнул ей и предложил устроить у него дома слет актерского состава на время зимнего перерыва.

Это было их тайной, когда ее отец вернулся, ужратый и требующий зарплаты, а на следующий день у девочки на скуле появился синяк. Трент приложил к нему лед, стащил ради нее косметику со съемочной площадки и посоветовал сбежать, сказав, что защитит.

Ей было тринадцать, ему четырнадцать. Она влюбилась, этот мальчик был ее защитником.

Затем сериал закрыли, а ее отправили обратно в Канзас.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

МУЖ

Кайл бросил в рюкзак джинсы, несколько футболок и набор для бритья. Он проверил компьютер Кэрри – от Бонни по-прежнему не было ответа, – затем насыпал кошке еды на несколько дней вперед и долил ей воды. Проверил лоток и задумался, не поменять ли его, и потом все-таки поменял.

Времени на эту дребедень не было, а в пакете оказалось недостаточно наполнителя, так что пришлось топать в гараж за добавкой, а он должен был выйти еще пять минут назад, но все же в последний раз проверил компьютер.

Бонни ответила, и он уставился на ответ.

«Знаешь ведь, нельзя по телефону звонить. Звякни через мессенджер».

«Знаешь ведь, нельзя по телефону звонить». Ну а почему, черт возьми, нельзя? Кэрри, которая всегда была скучноватой, становилась все интереснее. И к слову, оказывается, скучная жена ему нравилась больше.

Кайл закинул рюкзак повыше на спину и посмотрел на часы. До аэропорта Грин-Бей было тридцать минут езды. Он уже опаздывал и даже не знал, как позвонить через…

Появилось всплывающее окошко с непрекращающимся громким звонком. В центре появилось лицо Бонни в кружочке. Там была расположена зеленая кнопка «Ответить», и он нажал на нее.

– Алло? – ответил он, не уверенный, подключен ли к компьютеру Кэрри микрофон.

На линии раздался какой-то стук, словно кто-то повалил телефон.

– Ты кто такой? – голос женщины был резким и подозрительным.

Кайл быстро заговорил, опасаясь, что она повесит трубку.

– Меня зовут Кайл. Я супруг Кэрри. Она улетела в Калифорнию, но возникли затруднения с ее поиском. Понимаю, это безумие, но, может знаете, где она находится?

Женщина молчала. Кайл подождал, затем попытался снова:

– Ваша переписка с Кэрри… почему Вы не хотели, чтобы она летела в Калифорнию?

– Не могу говорить об этом, – тихим и сиплым голосом отозвалась она.

– Прошу, – умолял он. – Ума не приложу, что происходит. Она бросает меня? Майлз с ней?

– Ваш сын тоже пропал? – в вопросе отражалась тревога, и ему хотелось дотянуться до компьютера и вытрясти из этой женщины ответы.

– Да, – выплюнул он. – Прошу. Что Вам известно?

– Мне ни о чем неизвестно, – выдавила она, голос понизился практически до шепота. – Как и всем нам.

Звонок завершился, и он стал судорожно нажимать на ее имя, пытаясь понять, как возобновить разговор. Ничего не получалось, а когда он попытался отправить ей еще одно сообщение, выскочила ошибка:

Пользовательница Недоступна

Кайл встал и схватил ключи, не успев попробовать разобраться, в чем заключается соль.

«Мне ни о чем неизвестно, – заявила она. – Как и всем нам».

Кем были «мы»?

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

СОУЧАСТНИК

Кэрри Пеппер провалилась сквозь лос-анджелескую землю и бросила своего сына. Такова была версия, которую полиция выдвинула организации «Защитим детей» и которая вызывала у Нолана Прайса крапивницу.

Хотя вероятность того, что мать сбежала, была велика, женщину, по его мнению, убили. Вероятно, чудовищным способом. В голове неуемно вихрилось множество вариантов. В любую минуту могло обнаружиться ее тело, скорее всего с нолановой визитной карточкой, зажатой в окровавленном кулаке.

Пока что Нолан не вызывал подозрений. Когда офицер Мико позвонил ранее, Нолан выдал шокированное «что могло случиться, ума не приложу», и мужик, походу, купился. Слава Богу, Нолан пошел к номеру и постучал в дверь. Камеры в «Рэдиссон», о которых он даже не подумал, покажут передвижения по вестибюлю и в лифте, а какой убийца мог одновременно проверять ее и пришивать? Очевидно, Нолан был невиновен. Очевидно.

Очевидно.

Очевидно.

Очевидно.

– Божечки, ты сплошной депрессняк, – пожаловался Джози, сидя на кухонной стойке. Его бойфренд держал в одной руке морковку, в другой – сотовый, на коленях – большую баночку с соусом ранч. Нолан наблюдал за тем, как он, обмакнув морковь, засовывает ее в рот и с удовольствием жует, просматривая телефон.

Нолану следовало просто оставить без внимания имя Кэрри. Когда оно появилось в поисковике, ему следовало поступить по-христиански и просто продолжить просмотр. Он должен был усвоить урок, полученный с Моникой, прислушаться к чутью и не замечать Кэрри и Майлза Пепперов.

«Никаких тебе «Осуществи мечту», малыш, но, блин, зато твоя мама будет жива».

– Не понимаю, чего ты хандришь. Из-за своей мамы? – Джози порылся в упаковке, стоящей на столешнице, чтобы взять еще одну морковку. У них имелся обеденный стол по определенной причине. Незачем ему было пристраиваться на столешнице, будучи одетым в пижаму, и дважды макать в соус.

Нолан уже собирался было отчитать его за это, как вдруг худой мужчина выпрямился, а глаза сделались огромными как блюдца от увиденного в телефоне.

– Божечки-кошечки!

Ноланово чутье предупредительно заговорило первым. Весть была плохой, очень плохой – хотя как она дошло до Джози раньше него, оставалось загадкой.

– Нолаа-а-ан-ннн, – с трудом выговорил Джози. – Ты ТиЭмЗи просматривал?

Нет, естественно, он не просматривал ТиЭмЗи. Нолан был в домашним халате, потягивал бокал мерло и читал книжку об истории этнических распрей в Камбодже.

– Что там такое?

– Трент Айверсон. – Джози протянул телефон и показал заголовок на экране. – Этот сексапильный стервёнок мертв.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

ДЕТЕКТИВ

Фара наклонилась вперед, изучая предмет, стоявший на прикроватной лампе, пока новость о смерти Трента разлеталась по интернету.

На фотокарточке была изображена Нора, лучащаяся улыбкой в камеру, одетая в мужскую рубашку и стоящая рядом с лошадью. Под подолом голубой рубашки виднелись обрезанные шорты, а сама актриса была вся такая длинноногая и белозубая. Фото было невинным, однако в нем чувствовалась странная интимность, этакий сокровенный момент. Она позвала Кевина и Анаику и осторожно взяла фотографию за края.

В дверном проеме появился Кевин.

– Это его спальня?

– Похоже на то. – Фара протянула фотку. – Лежала на прикроватной тумбочке. Тебе не кажется это странным?

– Ага, кажется. – Кевин подался вперед, изучая фотографию.

– Может, он был влюблен в нее, – предположила Фара.

– Или просто спал с ней.

Она покачала головой.

– Нет, здесь кроется более личное. Это… – детективша повернулась и увидела, как в комнату вошла Анаика. – Ана, Трент с кем-нибудь встречался?

– Нет. Последние отношения у него были с Уиллоу Блэк. Они порвали два года назад, в июле. Она была сценаристом. Обожала тусовки. Они провстречались три с половиной месяца.

– Почему порвали?

– Из-за Норы.

Фара замолкла.

– Прости, что?

– Уиллоу и Нора недолюбливали друг друга. Говорят, ссоры между подружками стали слишком серьезными, поэтому Трент разорвал отношения.

– Значит, это было не потому, что он спал с Норой? – спросила Фара.

– Чего?! – дочь издала сдавленный смешок. – Нет, если верить тому, что я слышала. – Она вскинула проколотую бровь. – Стоп, Нора что, призналась в этом?

– Нет. – Фара взяла в руки фото. – Но тебе не кажется это подозрительным? Фотка лежала на трентовой прикроватной тумбочки.

Дочь не прикоснулась к фотографии, просто придвинулась ближе и взглянула на нее.

– Ага. Писец как подозрительно. Везучая стерва.

– Каково прошлое Норы? Встречалась ли она с кем-нибудь до Хью? – Кевин прислонился к стене спальни и скрестил ноги.

Анаика тяжело вздохнула.

– Насколько давние события вас интересуют?

– Как насчет тех, когда она приехала в Лос-Анджелес?

Она хрустнула костяшками пальцев.

– Ну, не так-то просто рассказать. В смысле, я следила за ней шесть лет назад. Именно тогда Нора Кемп впервые и появилась на сцене. И отвечая на вопрос – нет, она не крутила ни с кем шашни. У нее суперчистая репутация в Лос-Анджелесе. А вот что было до этого? – она пожала плечами. – Без понятия.

– Что значит «без понятия»? – осведомилась Фара. У Анаики всегда были какие-то «понятия».

– Хочу сказать, у нее здоровская легенда, которая устроит девяносто девять процентов заинтересованных, но я на нее не куплюсь. Легенда хороша, надо отдать должное Норе. У нее имеется бумажный след, ведущий в Техас, своеобразный, чтобы быть законным, но достаточно расплывчатый, чтобы никто не обнаружил. Думаю, это полный бред, но понадобится целая неделя, чтобы найти «трещинки», если вы вообще хотите, чтобы я это делала.

Это был тревожный сигнал; Фара могла оставить его без внимания, если бы не большая, более очевидная возможность того, что Нора трахалась с обоими братьями Айверсон.