Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– …и затаскивает ее в багажник, предположительно под воздействием дури… а затем везет в дом Хью, где связывает ее, наносит кучу ножевых ранений, а затем застреливается.

Наступило молчание, пока они оба осмысливали сценарий.

– Полный кавардак, – проговорила Фара. – Присяжные ни за какие коврижки не рассмотрят такое сюжет.

– Возможный второй сценарий, – предложил Кевин. – Трент слоняется по кабинетам в «Защитим детей» и общается с Ноланом, каким-то образом прознает о Кэрри. Становится одержим ею, возможно, выходит на связь, и у них завязывается что-то вроде заигрываний или отношений. Он встречается с ней, пока она здесь, не хочет везти ее к себе, поэтому они идут к Хью на вечеринку, накидываются некачественной дурью, и Трент нападает на нее, как Тед Банди, потом начинает трезветь, осознает, что натворил, и накладывает на себя руки.

Фара прокрутила этот вариант в мыслях и решила, что он ей нравится больше, чем собственный.

– Хотя, – рассуждал Кевин, – трудно представить, что можно заинтересоваться Кэрри Пеппер, когда под рукой Нора Кемп.

– Может, ему нравятся обычные женщины, – настояла она. – Не всем же нравятся ошеломляющие красотки. Должно быть это утомительно – постоянно пялиться на этот уровень совершенства. Ты ведь не променяешь Триш на ночь с Норой, правда?

– Я ссылаюсь на пятую поправку, и если когда-нибудь передашь моей жене, что я это сказал, то нассу тебе в кофе.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

ДЕТЕКТИВ

Как выяснилось, Кэрри Пеппер была самой унылой домохозяйкой на планете. Фара боролась с зевотой, прокручивая фотографии, которые Бюро киберрасследований загрузили в файл. Еще одна фотография Кэрри и Майлза: щека к щеке, улыбаются в камеру. На этом фото, сделанным в закусочной, больной мальчик держал в руках картошку фри, словно это являлось свершением.

Они почти добрались до адреса хижины, и Фара провела большую часть дороги, знакомясь с результатами расследования, проведенного поисковой группой. Пропавший мальчишка был очередным кусочком головоломки, который никак не вязался в обычное расследование убийства. Она позвонила по громкой связи офицеру Сэму Мико, и полицейский, занимающийся поисками пропавших людей, звучал так же устало, как и она:

– …и вот что пытаемся выяснить. – Мико сделал паузу, и Фара вклинилась в разговор, пока он не начал очередной монолог.

– Где сейчас муж? Все еще в участке?

– Ага. Место себе не может найти. Хочет отправиться на поиски сына, как будто нам нужно прочесать большое поле или что-то в этом роде. Мужик не понимает, что его сын уже может быть за пределами страны.

– А что с горячей линией? Ничего? – уточнила Фара.

– У нас сотни наводок, но ни одна не совпадает с другой. У меня есть все: от появления в торговом центре в Сан-Франциско до парковки мотеля в Сан-Диего, а способа отличить истину от лжи – нет.

Кевин наклонился ближе к динамику:

– Что слышно на улицах? Нет никаких слухов от оперативников или информаторов? Нигде не упоминаются маленькие больные дети?

– Пока ничего, но не похоже, что за него будут торговаться. Возможность выкупа исключена, учитывая обстоятельства. Пытаемся выяснить, является ли похищение следствием убийства или наоборот. Надеялся, вы сможете помочь в этом вопросе.

Фара взглянула на Кевина: этот вариант развития событий им еще предстояло выяснить. Разочарование росло вместе со смущением. Казалось, они постоянно отставали на шаг; она не привыкла чувствовать себя полным профаном.

– Алло? – позвал Мико. – Вы еще на связи?

– Ладно, давай пройдемся по вариантам, – предложил Кевин. – Вариант первый – кому-то нужен ребенок, поэтому они похищают мать, выпытывают у нее информацию, а потом убивают. Забирают мальчика и исчезают.

Фара скривилась.

– Это ведь хлопотно. Есть более простые способы похитить ребенка. И без обид, но этот ребенок не совсем идеальный кандидат для похищения. Речь о потенциально смертельно больном мальчике.

– Может, мать хотела от него избавиться, – предположил Кевин. – Как ты и отметила, он затратный. Много колготни. Может, мать продала его. Продала его Тренту.

«Может, Трент был одержим не Кэрри, а Майлзом».

Мысль была слишком мрачной, чтобы рассматривать ее, но она решила обсудить ее с Кевином после окончания разговора.

– Я так не думаю, – вмешался Мико. – Судя по всему, мать была прикована к своему сыну. Слышал это от мужа, бабушки и сестры.

– А друзья? – поинтересовалась Фара. – Ты допрашивал кого-нибудь из ее друзей?

– Муж говорит, у нее их нет, кроме какой-то Бонни, которая заблокировала его на Фейсбуке. Раньше, пару лет назад, друзья имелись, однако около года назад супруга перестала заходить в соцсети.

Год назад. Фара переключила экран с журнала фотографий на профиль Кэрри в соцсети. Она пролистала ленту Кэрри, которая была открыта и настроена на публичный доступ.

– Она не переставала заходить. Походу просто перестала публиковать посты.

– Верно, и жертва удалила всех из друзей, включая супруга. Судя по всему, она состоит лишь в одной группе на Фейсбуке. В группе с любительницами стеганых одеял. Муж утверждает, что это странно. Говорит, что раньше она была очень увлечена соцсетями. Хочет, чтобы мы проверили теорию, однако, очевидно, поиски пацана приоритетнее.

Муж был прав. Как-то странно. Кэрри писала по два-три раза в день в течение, казалось, многих лет, потом перестала. На это была причина. Какая?

– Мико, можешь найти кого-нибудь из друзей, с кем она перестала общаться? Нужно понять, почему она изменилась. Что-то должно было случиться. У мужа была интрижка или она заболела. Хоть что-то. Муж не знает, в чем могла заключаться причина?

– Сказал, понятия не имел, что она удалилась из социальных сетей, пока вчера не зашел на страничку, чтобы посмотреть фотографии из поездки. Честно говоря, он не похож на самого внимательного супруга. Мы задаем ему много вопросов, однако ответов у него не находятся.

– Он кажется надежным? – спросила Фара. – Думаете, у него есть еще один Кукурузник на стороне?

– Кукурузники в Небраске, – пробормотал Кевин. – А семья проживает в Висконсине.

– Я бы не стал сбрасывать этот вариант со счетов, – ответил Мико. – Но мужик так переживает за сына. Он также сказал, что она поднакопила препараты. Возможно, не давала пацану выписанные лекарства.

– Синдром Мюнхгаузена? – спросил Кевин, Фара же кивнула в знак согласия. Синдром Мюнхгаузена опосредованно не был распространен, однако психическое состояние – когда родитель симулирует состояние здоровья ребенка, намеренно провоцируя симптомы – было вполне обоснованным, хотя она не могла сразу понять, как этот факт вписывался в эту кучу-малу.

– Таково мое предположение, но Кайл – муж – заявил, что она свихнулась, когда у сына снова обнаружили рак. В первый и второй раз женщина справлялась с этим нормально, а когда это случилось в этот раз, у нее крыша поехала. Она не переставала плакать несколько дней. Говорит, была в бешенстве, водила сына к специалистам и пыталась сделать все возможное, чтобы он был здоров. Мужик был категоричен в том, что она хочет только лучшего для Майлза. И возвращаясь к вашей теории о том, что, возможно, она бросила ребенка, вспомните: в Калифорнию лететь она не хотела. Пыталась отказаться от поездки, а потом пыталась уговорить Кайла поехать с Майлзом вместо нее.

Они некоторое время переваривали информацию.

– Хорошо, – наконец сказал Кевин. – Давайте вернемся к вопросу, в котором неясно – где причина, а где следствие. Второй сценарий – похищение Майлза не имеет никакого отношения к убийству. Мать увозят и убивают неизвестно за что. Майлз был с ней на улице, когда ее похитили, и напоролся на другого злодея, у которого он и находится.

– Либо убийца – Трент – увез и мальчика, затем избавился от него в неизвестном месте.

– Ребенок заболевает раком несколько раз, потом его похищают или еще что похуже. – Фара в недоумении качает головой. – Невезучий малыш.

– И непростой, – добавил Кевин.

«Верно», – угрюмо подумала Фара. Детективша понадеялась, что в данный момент паренек держался молодцом.

ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ

МАЛЬЧИК

У него трещала голова, прям реально трещала. Приступ прекратился прямо перед тем, как они приехали в больницу, и Усатый заявил, что это прям здорово, словно Майлз мог его как-то контролировать. Теперь же башка трещала; обычно у мамы бывало лекарство, но Усатый проворчал, что у него ничего с собой нет и что Майлзу дадут лекарство в парке.

Тот факт, что у Усатого не было лекарств, вызывал недоумение. У взрослых всегда имелись лекарства. У мамы везде лежали запасные медикаменты, и если мужик был похитителем, то у него отстойно получалось. Мама говорила: на случай непредвиденных обстоятельств нужно всегда все планировать заранее, а у Усатого не было даже пластыря для раны на майлзовой голове. К тому же рана очень сильно болела, и Майлзу казалось, что ему ни разу не было так больно, разве что в день операции.

Теперь Майлз снова сидел на заднем сиденье и пытался следовать трем правилам, но уже два раза начинал плакать от боли. Усатому походу было по барабану, за исключением того, что он продолжал материться и бить по рулю.

Вдруг машина дернулась – их начало шатать по сторонам. Майлз попытался ухватиться за что-нибудь, однако сиденье было скользким. Мальчик схватился за ремень безопасности, но это не помогло, потому что тот растянулся. Ощущение создавалось такое, будто голова раскалывается, боль была такой резкой, прямо над ухом, и Майлз закричал так же сильно, как и ощущалась боль; машина вдруг затормозила с такой силой, что он упал между задним и передним сиденьем и ушиб локоть.

Он икнул и схватился за локоть рукой; сиденье скрипнуло, когда Усатый наклонился к Майлзу и дыхнул в лицо. Дядька выглядел невероятно серьезным и стремным.

– Слушай меня, – зашипел он совсем как змея, и Майлзу очень хотелось напомнить, как тот обрадовался прекращение приступа, но на всякий пожарный решил промолчать. – Я дам четкие указания и ты будешь им точно следовать. Усек?

Майлз шмыгнул носом, кивнул и попытался не заплакать, но слезы, казалось, вот-вот хлынут из глаз.

– Знаешь, что бывает, если не следовать указаниям?

– Ага. – Он издал тихий всхлип, который не смог сдержать. Мама уедет, а меня засунут в темные места, похитят и уморят голодом. – Я буду следовать… буду делать все, что скажете.

– Все предельно просто, слышь? – он указал на окно машины. – Тебе лишь нужно шагать в ту сторону, пока не покажется кто-нибудь с малявкой. Их будет много, ведь это парк. Просто подойдешь к маме или папе и скажешь кто ты. Кто ты?

– Майлз Пеппер. – Это он знал. Это, и домашний адрес, и мамин телефон.

– Скажи, что собираешься делать.

– Шагать в ту сторону. – Майлз указал на окно, хотя не мог видеть из него и не знал, имеется ли там большой страшный пруд, или лавовый колодец, или полоса препятствий, через которую придется пройти. – И шагать до тех пор, пока не увижу маму или папу, а потом подойти к ним и сказать, как меня зовут.

– Правильно. – Усатый смотрел на него так же, как Майлз смотрит на гусениц: очень близко и внимательно. Имелось множество ядовитых гусениц, поэтому лучше быть осторожным с теми, к кому прикасаешься. – Норм себя чувствуешь? Лучше?

Он всхлипнул.

– Мне лекарства нужны.

– Они достанут их тебе. Лады. Меня Стив зовут. Приятно было познакомиться с тобой, Майлз.

Майлз протянул кулак для удара, и Усатый столкнулся с ним кулаком, но не «взорвал», как это делал папа.

Все было нормально. Майлз перевернулся на живот.

– Можно теперь уходить?

– Ага. Когда выйдешь, беги. Как можно быстрее, чтобы успеть скрыться от машин. Лады? – дядька передал рюкзак и помог просунуть одну руку, а затем и другую через лямки.

Майлз умел быстро бегать. Даже с трещащей головой.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

ДЕТЕКТИВ

– Что ж, выглядит многообещающе. – Кевин поднял телефон и сфотографировал красные металлические ворота с большой цепью и навесным замком, прикрепленным к деревянному забору. На воротах был прикован знак «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН».

Ветер завывал над просторным полем и развевал заросшие травы в сторону детективов, словно былинки были живые.

– Здесь стремно, – заявила Фара. – Неприятно.

– Это в тебе городская девчонка говорит. – Кевин глубоко вдохнул. – Мне здесь нравится. Никакого смога. Лишь звуки природы. – Напарник кивнул в сторону горизонта. – Если задержимся здесь, то сможем застать красивущий закат.

– Уверена, женщинам это приходится по вкусу, особенно когда их пытают и расчленяют на мелкие кусочки, – сухо отозвалась Фара. – Ты видишь мир и покой, я же вижу, как кто-то кричит о помощи, а рядом никого нет, чтобы услышать. Уж предпочту этому жизнь в городе.

Мэтис натянул перчатки, затем открыл пакет с вещдоками и достал брелок с ключами Трента.

– Посмотрим, прав ли Хью, откроет ли один из них ворота. Если же нет, воспользуемся болторезом.

Фара, чувствуя себя неловко в просторном поле, оглядывалась по сторонам, пока Кевин возился с замком.

– Может, стоит вызвать подкрепление, – предложила она.

– Подкрепление, чтобы помочь с чем? С мертвецом? – Кевин насмешливо хмыкнул, затем дернул замок. – Сим-сим, откройся. – Он надавил на ворота, и они медленно распахнулись внутрь, после чего стукнулись о столб.

Дальше, по подъездной дорожке, так далеко, что казалась размером с флигель, располагалась хижина. Окна были темными, строение ветхим и немного покосившимся в сторону. Фара подумала о Кэрри Пеппер, о руках, связанных за спиной, о ножевых ранениях в плечо, почку, живот и грудь.

– Идешь? – позвал Кевин, садясь во внедорожник.

Да, она собиралась идти. Но ей это совсем не нравилось.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

МАМА

Белла нашла новостную статью и некролог Энди. Знаю, что уже упоминала об этом, однако Энди умерла утром, перед тем как появился пост о правилах на ее страничке.

В новостях писали: Энди пытали и выбросили на обочину шоссе.

После того как Белла разместила ссылки на статьи в группе, мы действительно начали обращать внимание. А аккаунт Энди продолжал строчить записи. Продолжал выдвигать требования. Продолжал заставлять нас, как роботов, плясать под дудку.

Опубликовывать доказательства в виде справки об состоянии здоровья, положительные заключения врачей.

Выкладывать фотографии наших детей, еженедельные проверки, подтверждающие, что все в порядке.

Контроль и чистка соцсетей – делайте то, делайте сё.

Я все прекратила. Прекратила давать Майлзу плохие лекарства. Прекратила втирать крем для выпадения волос. Выдумывать несчастные случаи. Использовать соцсети, кроме группы, и направила все время и энергию на то, чтобы сделать Майлза здоровым и доказать это улучшение психопату, который теперь возглавлял группу.

Не только я меняла ситуацию. Мы все старались изо всех сил, однако это не остановило гибель участниц.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

ДЕТЕКТИВ

Когда Фара открыла дверь в хижину, то вспомнила кинокартину «Глоток дождя». В фильме Трент играл белого мальчика, которого воспитали сиу и который в итоге похитил и убил белую девушку, чтобы стать вождем. За два часа пятнадцать минут фильма Фара успела влюбиться в Трента Айверсона. На экране актер был одновременно и сильным, и уязвимым – его красоту обрамляли величественные декорации и захватывающий дух кинематографа. Для роли он выучил древний язык сиу и за весь фильм произнес всего три слова по-английски («Ты должна умереть»), чем завоевал уважение.

В то время как большинству американцев нравился ладно скроенный Хью, Фаре всегда нравились искалеченные мужчины, а Трент как нельзя лучше подходил для этой роли. Сейчас, переступив порог маленькой хижины, детективша почувствовала, как в единственной комнате рассеивается томительный гул ее голливудской влюбленности.

На первый взгляд все выглядело достаточно просто. Кровать с угловатыми краями и аккуратной стопкой белых подушек. Стиральная машина с сушилкой в углу, рядом – раковина, туалет и ванная. Длинный стол с несколькими коробками, компьютер и стул. Телевизор, выглядящий по-старинному, с видеомагнитофоном и складным стулом, поставленным перед ним для просмотра.

Кевин шагнул рядом с ней, осмотрел помещение, затем протянул пару латексных перчаток.

– Бахилы нужны?

– Обойдемся без них. – Она дунула в перчатки и натянула их. Кевин сразу же подошел к столу и открыл крышку первой коробки. – Джекпот. – Он достал маленькую видеокассету, изучил ее и протянул напарнице. – Написано «Энди». Знаешь такую?

– Неа. Думаешь домашнее видео или убийство?

– Камеры на месте убийства Пеппер не было, так что голосую за домашнее видео. – Он порылся в коробке. – И еще женские имена. Точно домашнее видео.

– Ставлю двести баксов на то, что там убийство. – Фара взяла у мужчины кассету и присела перед видеомагнитофоном. – Ого, погоди, тут еще одна. – Она извлекла кассету, потом открыла крышку и обнаружила мини-картридж. – Боже, давно таких не видела. Старье. – Она повернула голову, чтобы прочитать надпись на наклейке. – Написано «Тоня».

Кевин закрыл крышку коробки и повернулся к телевизору, скрестив руки на широкой груди.

– Врубай.

Она нажала на кнопку включения телека и присела на корточки, тогда как видеомагнитофон с жужжанием включился. Видеозапись была остановлена на середине сцены. Фара напряглась при виде блондинки, которая лежала на спине полу с заклеенным изолентой ртом. Ножевых ранений не было. Вместо этого коричневая рубашка словно шевелилась, и Фара резко вдохнула, когда поняла, что видит.

Муравьи, тысячи муравьев. Мелкие красные насекомые кишели на бледной голой коже, и женщина дергалась, словно ее било током. Фара прикрыла лицо, после чего заставила себя смотреть. Через несколько секунд женщина затихла.

– Она мертва? – спросила Фара.

– Думаю, потеряла сознание от боли. Приостановим на секунду?

Она нажала на кнопку: видеозапись замерла на крупном плане ее щеки – одинокий муравей был прямо под глазом и направлялся к полоске серебристой ленты над ртом жертвы.

– Кажется, это… блин как же они называется? – Кевин посмотрел на пол, размышляя. – Я видел их в одном из тех шоу вроде «Фактор страха». Они жалят, что вроде бы в девять раз больнее, чем осиный укус. Один начинает, а остальные впадают в типа неистовство.

Фара поморщилась.

– Не самый лучший способ умереть. Насекомые могут убить ее?

– Может, смерть от шока. Вопрос поинтереснее… где тело? Его нашли? Когда это произошло?

– На видео нет даты. – Она извлекла кассету и проверила наклейку. – И на кассете не записана. Что за фигня со старыми видео? Метаданные отсутствуют, верно?

– Неа.

– Ситуация уникальна. Легко будет найти, если предположить, что тело жертвы было найдено. – Она встала и подошла к коробке, в которую заглянул Кевин. Подняв крышку, просмотрела содержимое. – Проклятье, Кев. Двенадцать кассет, все с разными именами. – Она перевела взгляд на него. – Двенадцать женщин.

Кевин потер лоб кончиками пальцев.

– Ты ведь понимаешь, что это только что вылилось в то, что мы не сможем контролировать?

Он был прав.

У Голливуда и всей Америки крышу снесет от обнаруженного.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

МУЖ

Говорят, если ребенка не удается найти в течение первых сорока восьми часов, есть шанс, что он потерян навсегда. Теперь Кайл не мог перестать смотреть на часы.

Этот город – этот ужасный, уродливый, жадный город – бесследно поглотил его сына. У них были сотни зацепок, почти тысяча, среди горячей линии и веб-сайта, и ни одна из них не имела взаимосвязи меж собой. То мальчик находился далеко – в Мексике, – затем в Сиэтле. То в аэропорту Сан-Франциско, затем в больнице Санта-Барбары. То в торговом центре, затем в другом торговом центре, затем на детской площадке, потом на стоянке. С каждой вероятностью сердце Кайла уходило в пятки так, что подташнивало от горя.

Трижды Герти пыталась уговорить его поехать в отель или прилечь в комнате отдыха. Мужчина отказывался. Он не смог бы уснуть, пока Майлз справлялся с неизвестно чем, неизвестно где.

Волонтерка у левого телефонного ряда встала и позвала Кайла. Он вздохнул и шагнул вперед, эмоционально не готовый к еще одному разочарованию, еще одной ложной надежде. Когда Пеппер приблизился, он встретился взглядом с волонтеркой и споткнулся, пошатнувшись от увиденного. Это была улыбка – не абы какая, а лучистая. Девушка протянула телефон.

– Кое-кто хочет с Вами поговорить.

Кое-кто. На свете был лишь один человечек, с которым Кайл хотел поговорить.

Он взял трубку и в ужасе уставился на него. Если девушка ошиблась, если это был розыгрыш, он не сможет… он не был уверен, что сердце выдержит еще один удар ножом. Пеппер осторожно поднес трубку к уху.

– Алло?

– Привет, пап. – Голос был такой силы, такой чистоты, такой уверенности, что душа разрывалась от волнения, и он подался вперед, судорожно дыша, ухватился за стол и опустился на сиденье.

– Майлз? – со всхлипом произнес он имя. Грудь затряслась от напряжения, а громкие, хриплые вдохи сотрясали все нутро. – Майлз? Ты в порядке?

– В порядке, папа. Я сидел в темноте: у Лягушонка кончились батарейки, а я даже не испугался. Ни капельки.

– Так горжусь тобой, малыш, – прошептал Кайл.

– И я апельсин ем. – Майлз хихикнул. То был самый прекрасный звук в мире.

Кайл опустил голову на ладонь, прижался к телефону и открыто зарыдал. Рыдания вырывались, словно разрывая легкие надвое, и мужчина пытался что-то сказать Майлзу, пытался сказать, что любит его, но не мог перестать хватать ртом воздух.

– Мама рядом? – осведомился Майлз, и Кайл попытался сомкнуть рот, попытался подавить эмоции, попытался взять себя в руки ради своего маленького мальчика. Боже, его запах. Он пахнет «Чериос» и землей, сыновьи ручки дернут Кайла за волосы, мальчик прижмется губами к отцовской щеке; все воспоминания, все чувства рвались, точно прорванная плотина, поскольку мужчина не позволял себе вспоминать, отгородился от всего во время поисков, ведь был слишком напуган, что отродясь не испытает этого снова.

– Ты в безопасности, сынок? Где ты? Сейчас же приеду за тобой.

– В безопасности, папа. Я с семьей. Они сказали, что ты можешь приехать и забрать меня. Мама рядом?

Он прерывисто вздохнул.

– Не сейчас, сынок, но я приеду. Немедленно выезжаю. Я… я… – Он не смог закончить фразу. – Люблю тебя, Майлз. – И снова зарыдал, плечи сгорбились, словно защищая сердце, потом Герти оказалась рядом, взяла телефон и записала адрес, а он даже и не смог подобрать слов, чтобы поблагодарить женщину.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

ДЕТЕКТИВ

В хижине не было сотовой связи, что заставило Фару занервничать. Закрыв за собой дверь, детективы проехали четыре мили ближе к сигналу, затем позвонили шефу и сообщили об обнаруженном.

С одной стороны, эта информация снизила нагрузку. Они выявили серийного убийцу. Теперь оставалось только пересчитать трупы, собрать улики и должным образом задокументировать преступления. Это позволит семьям успокоиться, исключит некоторых подозреваемых и закроет несколько нераскрытых дело. Найденное также уничтожит тьму поклонников Трента Айверсона и его наследие в кино.

С другой стороны, им еще предстояло разобраться с пропажей мальчишки и самоубийством. Будь «Защитим детей» замешана в этом деле, пришлось бы начать расследование, чтобы убедиться, что угроза устранена, а соучастники – раскрыты и задержаны.

Шеф, после минутного недоумения и множества слов из пяти букв, решил, что необходимо создать оперативную группу, и назначил совещание всех сотрудников на утро. Решение было ожидаемым. Фара прикрыла рукой тихий зевок, пока указания шефа лились через динамики внедорожника. Как только все закончится, ей нужен будет выходной. Может даже три дня. Они могли бы поехать к ее сестре и расслабиться. Она могла бы спать дольше четырех часов за раз. Поесть домашней еды. Подышать воздухом, в котором не было смога. Погонять племянниц и послушать их рассказы.

– Если хочешь, можешь поспать, – предложил Кевин. – Нам осталось немного.

– Я, пожалуй, соглашусь. – Она вытянула ноги и посмотрела на заднее сиденье, где стояла коробка с кассетами. – Боже, не хочу просматривать все записи.

– Ты ведь нигде не видела камеру на месте убийства Пеппер?

– Нет. И ни одна не была найдена в качестве улики. Тебе это не кажется странным?

– Если это было убийство-самоубийство, и он продумал все… может, имело смысл не снимать происходящее. Для кого еще снимать, так ведь? Но когда в последний раз серийный убийца совершал самоубийство? Это тринадцатое убийство, и его вдруг затерзала совесть? – Кевин покачал головой. – Мне эта версия не нравится.

– Возможно, он закончил список имен и покончил с собой, как только выполнил задание, – сказала Фара. – Не думаю, что преступления были случайными. Во всем это кроется сугубо личное. И связь с «Защитим детей» подтверждает мысль: ее привезли сюда. Не случайно. Она была отобрана.

– Так что же связывает этих женщин?

– Вероятно, они все замужние, – произнесла Фара, вспомнив об обручальном кольце женщины. – И матери.

– Жертва приехала сюда по программе «Осуществи мечту» для сына. Может, у них у всех больные детишки, – предположил Кевин.

Мелькнула ужасная мысль, за которой последовала еще более ужасающая.

– Неужели у всех у них поголовно синдром Мюнхгаузена?

– Предположение имеет место быть, – допустил Кевин. – Но как он их находил? Это ведь стратегический кошмар. И не забывай, что мальчик все еще числится пропавшим. А что, если у них у всех пропадали дети? Что, если он каждый раз что-то делал с их детьми?

Фара ужаснулась от этой мысли. Майлз Пеппер был шестилетним мальчишкой. Знала ли Кэрри, когда Трент наносил ей удары, что ее малыш в опасности? Фара вспомнила о ранах на запястьях, свидетельствующих о том, как упорно женщина боролась со сковывающими узлами.

– Господи, я все еще переживаю из-за Анаики. Думала, что будет лучше, когда она вырастет.

– Этот страх отроду не проходит, – сказал Кевин. – А представь, когда появятся внуки.

В этом и заключалась проблема родительства с такой работой. Любовь словно груз висела в сознании, увлекая в пучину кошмаров, что могут случиться с детьми.

А в этом городе пучина, дна которой не было видно, была неизмерима.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

НАПАРНИЦА

Около полуночи Анаика оторвалась от экрана компьютера и выгнула спину влево, затем вправо, услышав приятный хруст позвоночника. Встав, девушка вышла из рабочего места и, пройдя через исследовательскую комнату, вышла в широкий коридор. Повернув направо, направилась к ряду торговых автоматов, стоявшему перед лестницей. На этаже было тихо, что как раз ей нравилось. Много свободного пространства для размышлений.

Остановившись перед автоматом с пепси, она достала скомканный доллар и упрашивала зубцы принять купюру. Нажав на кнопку, чтобы получить «Маунтин Дъю», она присела на корточки и подождала, пока энергетик упадет, затем переместилась к автомату со снеками и взяла пакетик чипсов.

Она присела и скрестила ноги на верхней ступеньке лестницы, и уставившись в пустоту, откупорила крышку от газировки и мысленно прошлась по исследованию, проведенному ею по Нолану Прайсу. Львиная доля данных была бесполезна, однако нужен лишь один факт, одна ниточка, один неподходящий флажок, который привел бы к другому, затем к еще одному, а затем и к ответу, каким бы он ни был.

В техническую сферу Анаику подтолкнула мама, которая хотела оградить дочь от патрулирования, хотя младшая Андерсон сразу же влюбилась в эту работу. Это походило на головоломку из лжи, тайн, деньжат и преступлений. Несмотря на шуточные жалобы Фаре, никакого желания работать вне офиса на улице у девушки не было: разъезжать с напарником, разговаривать с людьми и расшифровывать их ложь. Истина была гораздо интереснее, и ее всегда можно найти, если знать, что искать.

– Так и знала, что найду тебя здесь.

Она повернулась на голос Фары и переместилась на ступеньку, чтобы освободить место для матери, которая была без костюма, в джинсах и футболке, с усталым лицом.

– Ты уже должна спать, мама. Думала, ты давно ушла домой.

– Уснуть не могла. Решила проведать тебя и принести что-нибудь получше вредной еды. – Фара опустилась на ступеньку и достала из сумочки апельсин и бутылку воды.

Анаика закатила глаза.

– Вредная еда – топливо для мозга, а мне нужно что-то, что пробудит после того, как папа ввел меня в кому с помощью лазаньи. Вот, попробуй. Переходи на темную сторону. – Она протянула энергетик и помахала им перед Фарой.

Фара отмахнулась.

– Ты ведь слышала, что Майлза нашли?

– Ага, Маркус из Башковитых рассказал. Одна хорошая новость за сегодня, хотя так странно, что пацан находился в Сан-Диего. – Анаика отпила глоток, потом посмотрела на нее. – Знаешь, у меня есть телефон. Такая высокотехнологичная фиговина, чтобы людям не приходилось ехать двадцать минут для встречи.

– Цыц, лучше расскажи, что ты нашла на данный момент.

Анаике не пришлось долго копаться, чтобы найти тайны Нолана. Она всегда начинала с денег. Деньги говорят: им всегда было что сказать о душевном и финансовом здоровье человека.

– За последние два года расходы Нолана изменились. Он теперь разбрасывается наличными – не то чтобы он был богат, но пьет кофе, ходит в ресторан, посещает спа-процедуры – и прочее. – Она потерла пальцы друг о друга. – Много тратится.

– А раньше он каким был?

– Экономным, – подчеркнула она. – Типа, без гроша в кармане, прям как я. Он придерживался ограниченного бюджета, и у него был долг в – приблизительно – восемь тысяч баксов по кредиткам. Все кредитки были погашены тринадцать месяцев назад… и тогда все приняло занимательный оборот. – Девушка сделала паузу, чтобы отпить газировку, затем продолжила: – Каким-то образом этот паршивец получил сто тысяч долларов наличными. Он был умен с пополнениями и вносил не более десяти тысяч за раз, чтобы не нарваться на предел налогового управления, однако я отследила пополнения и просуммировала их. Девяносто семь тысяч. Затем, почти год спустя, второй наплыв наличных. Та же сумма. – Она встала и подняла с пола пакет с чипсами. – Пойдем, покажу даты.

Вернувшись к столу, она показала Фаре календарь, в котором отмечала время поступления каждого денежного взноса. Красной ручкой девушка обвела дату смерти Кэрри Пеппер, которая произошла спустя шесть недель после второго взноса.

– Ладно, – медленно проговорила Фара. – Итак, Нолан получает сто тысяч долларов. Проходит год. Поступает еще сто тысяч. Могу поискать, когда Кэрри Пеппер связывается с Ноланом, но суть в том, что… шесть недель спустя она умирает. Первые сто тысяч были связаны с Пеппер или предназначались за кого-то другого?

– Или для чего-то другого, – дополнила Анаика.

– Давай на минутку сменим тему. – Фара взяла стул с соседнего стола и пододвинула его к столу дочери. – Можешь связать наличные с Трентом?