Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Этот мальчик был ладьей, фигурой, которую следовало принести в жертву ради защиты королевы. Она открыла глаза.

– Хорошо. Тогда нам нужно избавиться от него. Сегодня же.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

СОУЧАСТНИК

Нолан Прайс медленно втирал лосьон в руки, не переставая глядеть в длинное зеркало с рамой, висевшее над раковиной. Эту ванную они переделали первой, и все благодаря деньгам Айверсона, которые незаметно появились на заднем крыльце его дома: пачки стодолларовых купюр, запрятанных среди упакованной коробки вина. Он еще не переехал к Джози и наслаждался одинокими ночами, выкладывая пачки в ряд и просто таращась на них, не представляя, что делать со своим новообретенным богатством. Сто тысяч долларов, и ни одна душа, включая налоговую инспекцию, ничего об этом не знала.

Он даже не сказал Джози, откуда взялись деньги, хотя у бойфренда было куча вопросов по поводу нового, беззаботного отношения Нолана к тратам.

Нолан узнал о смерти Моники Китл лишь спустя три месяца после того, как это произошло, когда по приколу поискал ее имя и обнаружил новостные статьи об убийстве. Оно до сих пор не раскрыто, хотя подозревали бывшего мужа. Десятки ночей он провел, глядя в потолок и размышляя, что же будет делать, если этого человека арестуют и посадят на скамью подсудимых за убийство. Позвонит ли Нолан в полицию или будет держать рот на замке?

Когда имя Кэрри Пеппер появилось в базе данных, он задумался о Монике, но лишь на мгновение. Затем задумался о деньжатах. Еще одна коробка. Еще вино. Больше наличных. О будущих финансовых проблемах, которые исчезнут.

Теперь она была мертва, а эта кровь – на его руках.

Сообразительному копу не потребуется слишком много усилий, чтобы собрать все воедино. Учитывая, что организация «Защитим детей» была ответственна за транспортировку Кэрри в Лос-Анджелес, а Трент Айверсон якобы убил ее, они предположат, что здесь имеется какая-то заковырка, если принять во внимание связь Айверсона с организацией. Они станут искать связующую ниточку между ними. И тут всплывет Нолан в своем блестящем красном галстуке-бабочке.

«Нолан, мы видим два крупных денежных вклада на Вашем банковском счете. Откуда они взялись?»

«Нолан, что заставило Вас выбрать именно Майлза Пеппера, хотя мальчик находился гораздо ниже в списке по сравнению с другими претендентами?»

«Нолан, нам понадобятся записи телефонных разговоров»

«Нолан, электронные письма»

Они будут работать в обратном направлении, начиная с даты первого вклада, и искать других потенциальных жертв в базе данных «Защитим детей».

Его затравят как преступника. Роковой мальчик на побегушках. Пешка серийного убийцы.

Джози его бросит. Благотворительный фонд уволит. О нем узнает пресса, на него наденут наручники и запрут в тюрьму.

Он быстро подошел к унитазу, поднял керамическую крышку и встал на колени перед толчком, затем его вырвало до боли в желудке и жжения в горле.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

МАЛЬЧИК

Шоколадные батончики, которые дала женщина, были гадкими на вкус, словно кто-то обмакнул их в лекарство. Откусив один кусочек, Майлз спрятал остатки под рюкзак, чтобы женщина их не увидела, прежде чем попытался открыть орехи. Пакетик было трудно разорвать; он сильно дернул за оба конца, надеясь порвать его, но ничего не вышло. Тогда он поместил уголок полиэтилена в рот и начал жевать край. Маленькие кусочки отрывались и он сплевывал их на пол, пока не образовалась дыра, достаточно большая, чтобы вытряхнуть несколько орешков. Заталкивая их в рот, как белка, набил одну сторону щек и принялся жевать.

Кто-то там переговаривался. Голоса были приглушенными, как у мамы с папой, когда те находились в спальне за закрытой дверью. Только представьте, какова будет их реакция на этот факт: Майлз целый день один и не вляпался в неприятности. Мама, может, и запсихует, что он рисовал на листах, но зато появилось много новых рисунков, которые мальчик мог ей показать. Он даже нарисовал сердечки и цветы, хотя и не любил эти штуковины, но только для нее, чтобы она заулыбалась. И он расскажет папе о том, как у Лягушонка погас свет в брюшке, а он остался в темноте совсем один, и даже не разрыдался. Ни единой слезинки. Это, конечно, не совсем правда, но папа загордиться им.

Голоса за дверью стали громче, словно они ссорились. Мальчик надеялся, что женщина не слишком разгневается и не забудет, что он здесь.

Он сделал еще один глоток воды, но не стал пить слишком много, вдруг снова придется тащиться. По крайней мере, теперь свет был включен. Он посмотрел в угол, где стояли коробки, – на картоне виднелся след, куда попала моча. Вот бы женщина не отругала. А может, и не заметит: будет слишком занята тем, что соберет его вещи и отведет к маме.

Ему хотелось к маме. Он в жизни так долго ее не видел. Живот болезненно ныл. Мама сможет все разрулить. Она всегда все могла разрулить.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

МАМА

Гораздо проще иметь дело с фальшивым диагнозом, чем с настоящим. Я просто выбирала любимые симптомы и отбрасывала все остальные. Опухоли головного мозга удобны тем, что их никто не понимает, поэтому я могла обрисовать идеального больного ребенка словно на картинке по номерам.

Мне нравилась лысая голова. С лысой головой шрам – большой и уродливый – был виден, а нанесение средства для депиляции раз в неделю не давало волосам отрастать и сразу привлекало внимание и сочувствие, в которых я нуждалась.

О приступах можно легко сочинить: я следила за тем, чтобы они «случались» только тогда, когда я или воображаемые наблюдатели бывали рядом, чтобы их увидеть. Майлз был слишком мал, чтобы пререкаться со мной, и я периодически ударяла его лицом обо что-нибудь или толкала к острому краю, чтобы нанести травмы, соответствующие приступу.

Муторность и расстройства тоже были как два пальца об асфальт. Я притворялась, что у меня проблемы со здоровьем и ходила по врачам, получая столько рецептов, что могла вызвать практически любой симптом, какой только пожелаю, и все это благодаря той или иной таблетке.

Изменения в Майлзе произошли моментально. Ты всерьез забеспокоился. Я записала сына на прием к врачу, и в тот вечер ты не шлялся и не ужирался.

На следующей неделе, после приема Майлза, на котором врач заверил меня, что с ним все в порядке и опухоль не выросла… я сказала тебе, что она увеличивается в размерах, а ты обнял меня, тогда как я рыдала, и Майлз забрался ко мне на колени. Потом мы пошли в гостиную и вместе смотрели фильм, прижавшись к моему боку и обняв меня. Я чувствовала твою вину и сожаление.

Это сделало твою любовь еще более отчаянной, и теперь уже я не была настроена против тебя и Майлза. Мы были едины, все стало как прежде, только на этот раз я была той, кто помогает Майлзу почувствовать себя лучше, ведь только я знала, почему и от чего ему плохо.

То было что-то вроде суперсилы.

Я пыталась бороться с наслаждением, напоминать себе о веских причинах, по которым так поступаю, но было сложно, ибо, откровенно говоря? Результаты мне нравились.

Но потом Энди умерла. Энди, а следом за ней – Бланш. Они стали первыми двумя костяшками домино, которые развалились.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

МУЖ

Кайл сидел на сиденье у окна – длинные ноги стеснены, рюкзак под сиденьем перед ним – и пытался понять, что, черт подери, происходит.

Голос подруги Кэрри из Фейсбука все никак не выходил из головы:

«Мне ни о чем неизвестно. Как и всем нам».

Нам? Кому «нам»? Во что вляпалась Кэрри? Почему она просто не рассказала ему, что бы то ни было, и не позволила помочь разобраться? Почему не обратилась в полицию? Она могла сделать все, что угодно, лишь бы не увозить их ребенка в Калифорнию и умереть.

Умереть. На него нахлынула волна эмоций. Он тяжело вздохнул и сжал кулаки, пытаясь сдержать всхлип. Повернувшись к окну, Кайл затрясся от безмолвного горя. Он почувствовал, как мужчина рядом отодвинулся, испытывая дискомфорт, и был признателен за дополнительное пространство, за уединение. Он не выносил жалости. Когда он протянул телефон сотруднице во время посадки, она взглянула на его лицо и спросила, все ли с ним в порядке, что почти равнялось пробитию плотины. Ответить он не смог, потому забрал телефон и быстро прошел мимо нее; дыхание участилось до такой степени, что Кайл практически задыхался, поднимаясь по трапу к самолету.

Он не был эмоциональным человеком, но этого… этого не должно было случиться. Не могло случиться. Если и Майлз тоже мертв, если тот, кто сделал это с Кэрри, похитил, ранил, убил сына, Кайл не выживет. Он проживет достаточно долго, чтобы прикончить виновных, но, если честно, мужчина даже не был уверен, что сможет это сделать. Не был уверен, что сможет функционировать настолько, чтобы дойти до машины, а уж тем более отправляться в мстительный бум.

Он уже хотел умереть, а Майлз… Майлз был единственным, кто поддерживает в нем жизнь.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

МАЛЬЧИК

Майлз начал подумывать, не похитили ли его.

Скотти в детском саду рассказывал о похищениях: некоторые дети якобы настолько непослушные, что родители нанимают незнакомцев, чтобы те забрали их, вырезали все внутренности и скормили рыбешкам. Он не поверил Скотти, но позже тем же вечером, в ванной, спросил маму, реально ли похищение.

Она перестала мыть его пожарную машину и повернулась к нему.

– Да, реально. А что?

Он поинтересовался, не собираются ли его когда-нибудь похитить, а она расхохоталась, поцеловала в макушку и сказала, нет, если он будет держаться рядом с мамой и всегда слушаться.

Так что, возможно, именно это и произошло. Он не послушался, и теперь, вероятно, его выкрали, чтобы укокошить.

Эта мысль, которая нагоняла страху на детской площадке, теперь не казалась такой уж и страшной, ведь в кино всегда кто-то спасал ребенка, оказавшегося в опасности, и, возможно, Усатый был спасителем, хотя и не очень приятным. Даже сейчас, в машине с кондиционером, Майлзу казалось, что он грохнется и даст дуба.

Мальчик жалел, что не остался с той женщиной, даже при том что батончики были на вкус как лекарство. Она хотя бы была девчонкой. Девчонки в комиксах и фильмах всегда были добрыми, а рядом с незнакомкой мальчик чувствовал, что сможет пообниматься с ней, если ему станет грустно или одиноко, но вот объятия с Усатым отпадали. Усатый походил на дядю Тито, который однажды подрался с папой из-за хоккейного матча на деньги.

В конце концов женщина вернулась и собрала пакет с вкусняшками – виноградом, белым тортом и бутербродиками размером с малявку. Кроме того она дала маленькие круглые часы и сказала, когда короткая стрелка покажет на двенадцать, мальчик вернется к своей семье. Сейчас короткая стрелка была на единице и двигалась очень медленно; она светилась в темноте машины, что было прикольно.

Она посадила его на заднее сиденье большого черного внедорожника, потом села сзади, держала его за руку в темноте и пела песни. Они немного покатались, потом она поцеловала его в макушку и передала мужику с усами, пригрозив, что прибьет, если тот обидит Майлза.

Усатый был милым и улыбчивым в ее присутствии, но когда он наклонил сиденье и усадил Майлза на заднее сиденье машины, то очень грубым тоном изложил три правила:

1. Лечь на заднее сиденье.

2. Держать варежку закрытой.

3. Не двигаться.

Майлз следовал всем этим правилам, но начинало мутить. Он хотел спросить о лекарствах, которые не принимал уже несколько дней, но когда поднял руку, чтобы задать вопрос, мужик просто проигнорировал его.

Спустя некоторое время рука устала, и он опустил ее. Может, Майлзу просто нужно было выплюнуть вопрос. Именно так всегда говорил отец, когда Майлз медлил: «Просто выплюнь, Майлз. Что такое?».

Выражение всегда казалось странным, потому что, когда задаешь вопрос, слюна не вылетает.

Но выплюнуть вопрос значило нарушить второе правило – «Держать варежку закрытой», – которое казалось очень важным, но возникло чувство, что, если Майлза стошнит или он помрет на заднем сиденье Усатого, тому это тоже может не понравиться.

Поэтому вместо этого Майлз перекатился на бок и подтянул колени к груди. Закрыв глаза, подумал об улетных гоночных машинах и бегающим по улицам Тираннозаврах. К тому времени как машина остановилась, мальчик крепко спал, засунув палец в рот.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ

МУЖ

Кайл Пеппер прибыл в аэропорт Лос-Анджелеса в двадцать две минуты шестого утра и сел в такси, которое доставило прямо в полицейский участок Беверли-Хиллз, где он ожидал, сидя на жестком пластиковом стуле. Спустя два с половиной часа офицер Сэм Мико вошел в дверь, держа в одной руке кофейник, и встретился с ним взглядом в вымощенном кафелем помещении.

Пока они пожимали друг другу руки, Кайл разглядывал их отражение в большом зеркале, разделявшем комнату. Рост Мико, вероятно, составлял шесть футов, но все равно тот был карликом по сравнению с Кайлом, который был одет в синюю толстовку, выцветшие джинсы и строительные ботинки с металлическими подносками. Кайл выглядел именно так, как чувствовал себя, – как человек, который не спал сутки и не брился месяц. Он взял кофе у Сэма руками, способными размозжить череп тому, кто похитил его сына.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Где тело Кэрри?

– Хотите начать с этого? – Мико заколебался.

Кайл напряженно кивнул.

– Мне необходимо увидеть ее.

До этого в жизни Кайла Пеппера произошло два ужасных события. Первое – когда мужчина узнал, что у сына рак. Второе – когда наличие рака подтвердилось. В обоих случаях Кэрри была рядом, держала за руку, и все, что ему нужно было сделать – это взглянуть в глаза жены. Она была такой сильной, такой уверенной. Брала на себя ответственность и справлялась со всем, а теперь ее больше не будет рядом.

Это казалось невозможным, и стоило ему концентрироваться на этом более чем на секунду, как он терял контроль над собой и распадался на части. Так и произошло в аэропорту Хьюстона. Он заперся в кабинке туалета и рыдал как малолетка: грудь разрывалась на части, пока он выкрикивал ее имя и бил кулаком в кафельную стену до тех пор, пока рука не покрылась синяками и не распухла. Кайл взял себя в руки, но теперь нужно было быть сильным. Если не ради себя, то ради Майлза.

Мужчины спустились на лифте на два этажа, после чего прошли по лабиринту серых коридоров, пока не попали в помещение, где пахло химикатами и дезинфицирующими средствами, и Кайлу пришлось надеть перчатки, одноразовую шапочку и маску, а потом простыня откинулась: она лежала там, но ее больше не было в живых, и он едва узнал ее в этой окостеневшей, бледной женщине, но это точно она.

Его жена.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

ДЕТЕКТИВ

Годовой бюджет организации «Защитим детей» составлял шесть миллионов долларов, однако эти средства они не тратили на свое служение. Фара прислонилась к грязному окну и осмотрела конференц-зал, который выглядел как солянка из канцелярских прибамбасов. Здесь и двух одинаковых стульев не было, и все они теснились у края длинного черного стола. Во главе стола сидел Иэн Макгомери в синем костюме и галстуке: длинные волосы завязаны в высокий пучок, образ дополнялся парой фиолетовых пластиковых очков с темными линзами.

Несмотря на то, что сегодня было воскресенье, он созвал всех сотрудников, которые едва помещались в длинной узкой комнате. Фара обмахивалась блокнотом и гадала, сломан ли кондиционер или просто выключен.

– Мы ждем Нолана, он один из главных по социальным запросам, – сказал со своего места Иэн. – Хотите начать или подождем?

Кевин взглянул на часы.

– Давайте начнем. Надеюсь, это не займет много времени. Не могли бы вкратце рассказать о каждом из вас, о вашей роли и задачах в организации?

«Скорее всего, это пустая трата времени», – подумала Фара, пока группа рассаживалась по местам. Тем не менее, если организация была ниточкой, что связывала Трента и Кэрри, эта быстрая проверка должна была убить полдесятка зайцев одним выстрелом.

Состав сотрудников был небезынтересным. Иэн резко контрастировал с Мамой Бэт, которая предпочитала кремовые и белые цвета. Женщина часто бывала одета в сарафаны и льняные платья, а единственным ярким пятнышком являлись изумрудные украшения, сочетавшиеся с ярко-зелеными глазами.

Слева от Иэна сидела худая женщина в очках в роговой оправе, которая представилась как Бекки из отдела пиарщиков. Следом – темнокожий мужчина с серебряными волосами: отдел по сбору средств. Представления ускорялись по мере того, как они двигались вокруг стола. Бухгалтер. Администратор. Связь с общественностью. Последние двое были из отдела социальных запросов, затем они дошли до свободного места. Детективы взглянули на Иэна.

– Нолан тоже в отделе по социальным запросам. Это члены команды, выявляющие возможности для оказания помощи и организовывающие их реализацию.

Фара заглянула в отчет и нашла записи касательно поездки Кэрри, организованной «Осуществи мечту». Имя контактного лица Кэрри бросилось в глаза. Нолан Прайс. Конечно, единственный отсутствующий. Она перелистнула на следующую страницу и увидела несколько электронных писем между Кэрри и ним.

– Именно Нолан нашел и связался с семьей Майлза Пеппера?

– Да. – Иэн кивнул. Все в комнате переглянулись, кроме детективов.

– Расскажите о процессе отбора. «Осуществи мечту» сами распределяют заявки вам? – спросил Кевин.

– Нет, любая заявка в «Осуществи желание» попадает в их базу данных. Мы – одна из сотен благотворительных организаций, имеющих доступ к базе данных. Наши работники, занимающиеся социальными запросами, просматривают заявки, чтобы понять, подходят ли они нам по специфике. Нолан выбрал Майлза Пеппера и, вероятно, сделал это из-за запроса Диснейленда, – сообщил Иэн.

– Где сейчас Нолан? Он часто опаздывает? – вопросил Кевин.

– Нет. – Иэн выглядел нервным, как будто был виновен в нолановом опоздании. – Он всегда приходит вовремя. Работает здесь уже четыре года. Отличный работник. Но сегодня воскресенье, а это произошло в последнюю минуту…

– Дайте его номер телефона, – огрызнулся Кевин. – Любые номера, которые имеются. – Он взглянул на Фару: они были в этом деле достаточно долго, чтобы понять: это не совпадение. Нолан не собирался приезжать.

– Проводите нас к его столу, – приказала детективша мужчине. – Кто-нибудь еще здесь имеет какое-либо отношение к Кэрри и Майлзу Пепперам?

В комнате воцарилось молчание. Она подождала еще немного, затем кивнула Иэну, который поднимался со своего места.

– Пойдемте.

– Погодите.

Фара повернулась, чтобы найти источник голоса, и сосредоточилась на женщине в синем платье-футболке.

– Да?

– Уверена, вы уже в курсе об этом, но… – Она покраснела от нетерпеливого взгляда Фары. – Ну… на всякий случай… я увидела в интернете, что Трент Айверсон умер, и…

– Она хочет убедиться, что вы знаете касательно Нолана и «Фермерской истории», – вмешалась женщина рядом с ней.

Нетерпение Фары улетучилось при осознании того, что какой-то кусочек головоломки вот-вот сложится.

– Не знаем, поэтому, пожалуйста, введите в курс дела.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

СОУЧАСТНИК

Нолан Прайс тяжело дышал на обочине шоссе Помона, когда зазвонил мобильник, после чего пришло еще одно сообщение от босса организации «Защитим детей», в котором говорилось, что Прайса «срочно» вызывают в офис для встречи с полицией Лос-Анджелеса. Он читал сообщение, а проехавший мимо автобус обдул ветром, из-за чего тугие косы откинулись назад.

«Простите, Иэн. Не думаю, что получится приехать».

Положив руки на крышу «Хонда Цивик», Прайс повернул лицо к утреннему солнцу и улучил момент, чтобы просто насладиться тем, что он жив, что свободен, что неизвестен и не опозорен.

В двух милях отсюда офис организации «Защитим детей» занимал четвертый этаж уродливого кирпичного здания в Мишн-Вьехо. Нолан являлся одним из восьми штатных сотрудников, которые собирали, составляли бюджет и распределяли более шести миллионов долларов в год. Под эгидой организации они обустроили сирот, отправили неимущих детей в колледж, а также спасли и поддержали женщин, подвергшимся побоям, наркоманов и семей, оказавшихся в затруднительном финансовом положении. Они кормили бездомных дважды в неделю, дарили рождественские чудеса сотням семей в декабре и организовывали каникулы мечты для умирающих детей. Для Нолана эта работа была сказочной, если не считать мелких административных задач, которые иногда заканчивались убийством.

«В каждой работе свои нюансы», – так твердил себе Нолан, вставая по утрам и глядя на отражение в зеркале. Что-то, что портило хорошее. Возможно, плохой коллега. Быдловатые клиенты. Долгий путь на работу. Говенная зарплата. Тайна, что разъедала внутренности.

Жизнь была чумовой. Чумовые отношения, чумовая работа, налаженная связь с матерью. О нем будут вспоминать с любовью те, кто был ему важен. А для тех, кто не был, он станет неудачной голливудской историей.

Разглаживая костюм – он надел дешевый, на случай, если это пригодится, – посмотрел налево, потом направо, оценив дорожную обстановку и ожидая подходящего случая.

Когда случай появился, между красным седаном и грузовиком «ФедЭкс», он сделал пять шагов вперед и остановился посреди полосы, ожидая удара.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

МАЛЬЧИК

Комната в мотеле была просто чума. Майлз пробежал от одного уголка к другому, затем забрался на кровать и спрыгнул с нее.

– Алё! – Усатый закричал на мальчика и указал на пол. – Сидеть!

Майлз захихикал. Именно так папа велел сесть собаке Наны. Он сел на место, как это делала бабушкина собака, положив руки на пол между ног, высунул язык и тяжело задышал.

Дядька пялился на него так, словно немного побаивается.

– Ты должен остыть, козявка. Заработаешь себе сердечный приступ. Просто… приляг на минутку.

– Мы в Диснейленд едем? – Майлз остался на месте, потому что внезапно мысль о том, чтобы встать и пойти в кровать или куда-то еще, показалась не такой уж и чумовой.

– Черт знает. Мы прождем здесь еще… – мужчина посмотрел на часы, – …два часа, после чего повезу тебя в парк, где сможешь найти своего батю, лады? Так что нам лишь нужно… пиздец. – Мужчина встал и уставился на него с округлившимся глазами.

Он не должен произносить ГадкихСлов перед детьми, однако Майлз не мог указать на сей факт, потому что челюсть СтучалаТакСильно, отчего мальчик не мог говорить, поэтому он ПрилегНаБок, а плечо билось об пол. «Приступ будет не из легких», – понял он, и ему захотелось к МамеГдеЖеЕгоМама; в голове гремело… гремело, гремело, как хвост гремучей змеи; боль была такой острой, словно в череп вонзились ножи. Дядя присел рядом с ним, крича и пытаясь притянуть к себе, а Майлзу ужоченьзахотелосьКРИКНУТЬ, что помогать нужно не так, но он не мог достаточно широко раздвинуть челюсти и высунуть язык, чтобы издать хоть какой-то звук.

Голова откинулась назад, на краешек кровати, и, возможно, таково было наказание за то, что мальчик не слушался маму.

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

ДЕТЕКТИВ

Фара обмахивалась, пока лифт вез ее и Кевина в вестибюль здания. Лифт ехал медленно и остановился между вторым и третьим этажами, что оказалось достаточным для того, чтобы она бросила на Кевина обеспокоенный взгляд.

– Не волнуйся, – успокоил напарник, прислонившись к стене лифта. – Я идеальный человек, с которым можно застрять в лифте. По крайней мере двое назвали меня очень занимательным.

– Уметь произносить алфавит по видам рыб – не занимательно, – сухо отозвалась она.

– Зато очень познавательно, – заметил он. – Знаешь сколько людей могут назвать рыбу, название которой начинается на З?

– Ты прям чудо. Будущие цивилизации будут поклоняться статуям с твоей миной. – Дверь открылась и он жестом пригласил ее пройти первой. – И такой манерный. Успокойся, сердчишко.

Когда детективы вышли из вестибюля на яркое калифорнийское солнце, Кевин подтянул брюки темно-синего костюма и оглянулся, чтобы убедиться, что никого нет поблизости.

– Значит, Нолан Прайс играл черного мальчика в сериале. Кто бы мог догадаться?

– Не мы, – ответила Фара, обходя знак парковки для инвалидов. – Но до сегодняшнего утра мы не знали о связи Нолана Прайса или «Защитим детей» с этим преступлением, так что, думаю, нас можно простить за эту оплошность. – Они припарковались на дальней стороне парковки, в одном из немногих затененных мест, и она посмотрела на него, когда они проходили между двумя машинами. – Все думаю о той фотографии из дома Трента, на которой изображены четверо детей с «Фермерской истории». Нолан – единственный из них, кто не был как-то изрисован.

– У девчонки было сердечко, – заметил Кевин. – Не так уж и изрисовано.

– Ага, понимаю, но все равно интересно.

– Думаешь, это он сделал граффити?

– Кто знает. – Впереди подпрыгивал голубь, потом взлетел, когда Фара подошла слишком близко. – Будет любопытно узнать, насколько близки были Нолан и Трент. Ходил ли он на тусовки в трентов дом, с какой компанией водился. Давай проверим Нолана на предмет ареста по дороге к Хью.

– Конечно, но ставлю пять баксов на то, что он окажется чист.

– Принимаю пари. – Фара стукнулась кулаком с Кевином, когда они подошли к внедорожнику.

Спустя несколько минут она выругалась и протянула скомканную пятидолларовую купюру. Нолан Прайс был чист, как церковная мышь, но все еще скрывался. На Помоне образовалась пробка, поэтому они пересекли 101-ю трассу и поехали на север, в Беверли-Хиллз.

Настало время задать жару Хью Айверсону.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

МУЖ

Кайл Пеппер отдал бы должное полиции Лос-Анджелеса в одном: они не бездельничали. Было воскресное утро, всего ночь прошла после того, как мужчина получил звонок от Мико с известием об убийстве Кэрри, а уже появились горячая линия, освещение в прессе и огромный конференц-зал, полный людей, которыми с беспринципной эффективностью управляла седовласая женщина в кроксах и рыбацкой рубашке на пуговицах.

– Это Герти. – Мико кивнул в сторону женщины, которая изучала клипборд, на ее широком носу сидели очки для чтения. – Она приехала сегодня утром из Лас-Вегаса. Она, можно сказать, специалист по пропавшим детям и приезжает, когда нам нужно.

– Вы отец? – Герти протянула руку в сторону Кайла. – Я Герти Сильвер. Потеряла свою дочку в две тысячи третьем. С тех пор я руководила шестнадцатью поисками пропавших детей, финансируемыми частными лицами. Знаю, как координировать работу с правоохранительными органами, прессой и общественностью и как получить максимальную отдачу от всех их ленивых жоп. – Она взглянула на Мико, крепко пожимая ушибленную руку Кайла. – Включая тебя, Минко.

– Мико, – поправил он.

– Под моим руководством тринадцать детей были возвращены в целости и сохранности, и я намерена сделать так, чтобы Майлз Пеппер стал четырнадцатым. – Она посмотрела на Кайла так, словно он мог встать у нее на пути. Тринадцать. Тринадцать из шестнадцати. Ему не нравился этот расклад.

Кайл прочистил горло.

– Мой сын болен. У него опухоль головного мозга.

– Что может сыграть нам на руку. – Она одобрительно кивнула, словно в смертельном новообразовании в мозгу Майлза было что-то позитивное.

– Вы сказали «частное финансирование», – уточнил Кайл. – Мы не можем… – он замолчал. Не «мы». Больше не было никаких «мы». От этой мысли он едва не свалился на колени.

Герти махнула на беспокойство.

– «Защитим детей» назначили вознаграждение в пятьдесят тысяч долларов и предоставила два десятка добровольцев. Будем использовать их для работы на горячих линиях и на веб-сайте. Они также взяли на себя все административные расходы по поиску.

Кайл напряженно кивнул и попытался сдержать эмоции.

– Это правда… это замечательно.

– Пойдемте со мной. – Она повернулась и прошмыгнула за длинный стол, за которым уже сидела вереница людей в желтых рубашках, с телефонами, поднесенными к ушам и ручками в руках, делающих записи на клипбордах. – Каждый час мы получаем около сотни наводок, – поведала через плечо. – И львиная доля полученного – лабуда, так что главное – точная организация и каталогизация общих черт.

Женщина взяла один из клипбордов телефонных операторов и постучала красной ручкой по прикрепленной к нему анкете.

– Все поля здесь заполнены инфой от каждого звонящего за каждый раз Затем операторы передают ее компьютерным вводчикам, после чего все появляются вот тут. – Она подошла к огромному сенсорному экрану, на котором была изображена карта округа Лос-Анджелес. Улицы и пригороды были отмечены точками, каждая из которых соответствовала потенциальному объекту наблюдения. – Девяносто восемь процентов поступающих к нам сообщений будут бредом сивой кобылы. Единственный способ определить их точность – отследить время, местоположение и общность элементов. То есть если кто-то видел Майлза на семьсот десятом шоссе, нужно уточнить, в какое именно время и где именно на дороге. Если не могут вспомнить, давим сильнее. Просим посмотреть телефонные записи, текстовые сообщения, вспомнить, когда в последний раз проверяли время. Нам нужен хотя бы промежуток времени, и он должен быть как можно более узким.

Она нажала кнопку, и на экране появился список описаний, поступивших на данный момент.

– Когда я говорю «общность элементов», то имею в виду описания машины, человека или людей с Майлзом, что на нем надето, что на них надето, чем они занимаются, что едят – да что угодно. Мы будем использовать сведения, чтобы отыскать совпадения среди подсказок и отличить достоверное от недостоверного.

Она махнула рукой и жестом пригласила следовать за ней в соседнюю комнату. Ее бесцеремонная манера и объяснение процесса, который уже столько раз срабатывал в прошлом, успокаивали. Наконец-то, после двух дней ощущения беспомощности, дело пошло на лад. Этот гигантский город сужался. Сотня звонков в час? Любой из них мог привести к Майлзу. Она положила руку на ручку двери.

– В следующей комнате группка братанов Минко.

Мико весело улыбнулся услышанному, что, видимо, было намеренным подколом.

– Дальше я сам проведу экскурсию, Герти. – Он шагнул в комнату и придержал для них дверь. Кайл подождал, не последует ли за ним Герти, но кто-то позвал ее по имени со стола у входа в комнату, и женщина ушла, прежде чем Кайл успел ее поблагодарить.

Следующая комната была забита мониторами и задротами. Если в конференц-зале было море продуктивных желтых рубашек, то в этой комнате собралась солянка из очков, футболок с картинками и крашеных волос. Большинство находящихся людей были молодыми – моложе Кайла и Кэрри – и все держали в руках чашки с кофе, а лица были обращены к экрану.

– Здесь находится штаб-квартира оперативной группы по делу Майлза. – Мико остановился перед пустым столом. – Когда часть города становится «горячей», это значит, что команда Герти получила достаточно достоверных сведений, чтобы подтвердить высокую вероятность появления, после чего эта команда подключает все камеры наблюдения в этом районе и работает над подтверждением факта появления и получением дополнительной информации, например, номерных знаков и распознавания лиц.