Текст книги "Роковая связь (ЛП)"

Автор книги: Алессандра Р. Торре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Он не обманул. Фара выбрала белый ряд стульев с деревянными подлокотниками и откидными спинками, отчего она несколько потрудилась, чтобы удержаться в вертикальном положении. Кевин выглядел не менее убого на квадратном кресле, в то время как Хью походил на модель: одна лодыжка покоится на другом колене, рука перекинута через спинку. Актер был одет в кремовый кашемировый свитер, облегающий атлетическое телосложение, и темные джинсы. Он был босым; ощущалось по странному интимно – видеть ноги Хью Айверсона.

– Простите, что не спустился раньше. Это… это… тяжко. – Он сглотнул, и линия подбородка стала более отчетливой. Фара заставила себя отвести взгляд, чтобы не обвинили в том, что таращится. – Особенно с учетом нынешней ситуации и того факта, что в произошедшем замешан еще один человек.

– Имеете в виду женщину? – задал вопрос Кевин и передвинулся, пытаясь найти более удобное положение.

– Да. Кто она?

– Лично еще не установлена. Ваша невеста не узнала ее, но может, Вы знаете что-нибудь о ней? Прошлой ночью Вы с ней встречались?

Он нахмурился и покачал головой.

– Я видел брата у бассейна, но с ним никого не было, по крайней мере, я никого не заметил. Один из работников упомянул, что этим утром его машина все еще была здесь, поэтому Нора попросила кого-то спуститься и позвать его на завтрак.

Если учесть, что во время этих событий он дремал, Нора, стало быть, рассказала жениху все утренние подробности. Фара нахмурилась, не радуясь, но и не удивляясь тому, что они обсуждали и, возможно, порепетировали свои рассказы.

– Вы разговаривали с ним у бассейна? – спросил Кевин, теперь вынув маленький блокнот из нагрудного кармана и начав писать. С точки обзора Фары это выглядело как чиркание закорючек.

– Мы немного поболтали о том о сем. Обсудили игру университетской футбольной команды. Наверно, в течение пяти минут. Позвал посмотреть с нами фильм, но он отказался.

– В каком он был настроении? Взволнованным? На взводе? Торопился? Ничего необычного?

– Я бы сказал, что Трент был под кайфом прошлой ночью. – Он пожал плечами. – Хотя анализы крови, которые проведете, могут показать другое. Но он выглядел слишком зацикленным. Напряженным. Ничего из того, чего я не видел прежде.

– Судя по месту происшествия, Ваш брат пытал эту женщину, потом покончил с собой. Это соответствует его характеру? – спросил Кевин.

Хью вздохнул.

– Не думаю, что кому-то захочется думать, что тот, кого они любят, может совершить нечто подобное. Но, отвечая на вопрос, скажу, что мой брат всегда был ярым поклонником Ветхого Завета. Исаия 1:17 и все такое.

– Боюсь, я не знаком с этим стихом, – проговорил Кевин. – Просветите нас.

– Речь идет о вершении правосудия. Хотите верьте, хотите нет, но у моего брата была очень строгая нравственность. Он не получал удовольствия от того, что причинял людям боль. Если утверждаете, что он пытал эту женщину, значит, она заслуживала этого – во всяком случае, в его понимании. Вероятно, именно тогда он не сумел справиться с тем, что наделал.

В сказанном было много пищи для размышлений. Фара старалась не упустить информацию.

– Так думаете, она в чем-то была виновна? Эта женщина?

Он поморщился.

– Без понятия. Не хочется бросать тень подозрения на какую-то женщину, о которой ничего не знаю. Могу говорить лишь о брате и о том, что мне о нем известно. Вы спросили, соответствуют ли убийство и самоубийство его характеру, и я рассказал единственное объяснение, которое приходит на ум о том, как и зачем он мог связать кого-то и зарезать до смерти.

Кевин перестал чиркать. Фара видела только половину блокнота: похоже, он записал библейский стих и слово «ВИНОВЕН», за которым следовал вопросительный знак.

– В котором часу беседовали с Трентом у бассейна? – спросил Кевин.

– Поздно. Возможно в одиннадцать.

– И после этого Вы направились в кинотеатр? – поинтересовалась Фара.

– Ага. Мы с Норой посмотрели фильм, выпили пару бокалов вина, и я уснул в кинотеатре.

– Какой фильм? – осведомилась детективша.

Он одарил ее долгим взглядом, прежде чем ответить:

– «Братья Сэма».

Фильм в жанре вестерн, который все еще показывали в кинотеатрах. Тай хотел посмотреть его, однако, учитывая их рабочие графики и проект по перепланировке ванной комнаты для гостей, который, казалось, затянется до следующего лета, они так и не добрались до просмотра.

– И как?

Он пожал плечами.

– Занимательная посредственность.

Она приберегла ответ на будущее, чтобы использовать в личных целях. Истоками поделиться не сможет, но теперь всегда, до конца своих дней, будет связывать эту фразу с мгновением, когда она восседала в гостиной Хью Айверсона и говорила о кино и его умершем брате-близнеце.

– Значит, Вы спали, пока Нора не разбудила. Вы вообще просыпались в течение ночи? Слышали что-нибудь?

– В кинотеатре тьма-тьмущая. Без солнечного света, проникающего в окна, легко можно дезориентироваться. Думаю, я проснулся около шести или семи, повернулся на бок и снова заснул.

– А это нормально, что Вы так долго спите? – она взглянула на записи. – Это было, во сколько? Нора разбудила Вас около девяти тридцати?

– Вообще-то нет. – Он встретился с ней взглядом: пристальный взор был сродни теплому лучику внимания, такого, от которого она не смогла отвести глаз. – Обычно в течение недели встаю в полседьмого или в семь. Но по выходным я, как правило, ложусь позже, и, как я уже отметил, в кинотеатре темно.

Ничего подозрительно в этом не было. Тем не менее, Кевин сделал пометку. Он прочистил горло и снова ринулся в допрос:

– До прошлой ночи, когда Вы в последний раз разговаривали с Трентом?

Хью сосредоточено насупил брови.

– Во вторник… нет, в среду. Он заскочил, чтобы забрать что-то у Норы. Мы немного поболтали у парадного входа.

– Что ему было нужно от Норы? – Фара подалась вперед, и напряжение в пояснице ослабло.

– Не знаю. – Хью пожал плечами. – Вам бы у нее уточнить.

– Вы с Трентом были близки? – вопросил Кевин.

Вопрос, казалось, опечалил Хью, и ему потребовалась минутка, чтобы собраться с мыслями. Он посмотрел на свою лодыжку, прежде чем повернул голову и уставился в окно. Когда он заговорил, лицо было невозмутимым, однако в голосе сквозило страдание:

– Мой брат, он… был непростым человеком. У нас есть общие черты и то, в чем мы расходимся. Я решил справиться со сложностями в жизни одним способом, он же – другим. Мы зачастую расходились во мнениях по поводу этих стезей. Но у нас всегда имеется – всегда имелась – любовь и поддержка. Не понимаю, почему он творил те или иные действия, но я помогал ему, как мог. Нет, мы не были близки. – Он прочистил горло. – Мы были большим. Одним целым. Я потерял частичку себя, и нужно научиться справляться без нее. Хотите начистоту? Сейчас я хочу умереть, а эта женщина наверху – единственное, что поддерживает во мне жизнь.

Слабовольная женщина свалилась бы в обморок, но Фара была излишне циничной для этого. Монолог был безупречен. Она придирчиво проанализировала интонацию, энергетику, мужчину, сидящего перед ней, чьи отточенные грани истирались и растрескивались на глазах.

Если он притворялся, то Хью Айверсон – лучший актер в мире.

Именно в этом и была соль. Он и впрямь был лучшим.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВНАЯ ГЕРОИНЯ

Нора Кемп стояла в двухэтажной библиотеке дома, прижав к уху мобильник, и слушала бубнёж их адвоката о судебных процессах. Как только он вдохнул, актриса прервала его:

– Я лишь хочу выяснить, сможем ли мы заткнуть им рты.

– Зависит от обстоятельств. Насчет чего? – У Джеффа Бурдена была бесящая манера говорить так, как будто у него была куча времени, а его клиенты – ноющие младенцы, размахивающие пустышками.

– Насчет всего! – огрызнулась она. – Какая разница? Как-то не хочется, чтобы прислуга разбалтывала информацию о нашей жизни. Если они не видели Трента и их не было здесь во время убийства, то не понимаю, почему их вообще допрашивают.

– Скажу в защиту полиции, Нора, – они не знают, что прислуга видела или нет, и кто когда работал.

– Тогда сможем ли ограничить их вопросы только этим?

– Что же, не хочу вмешиваться в личные дела, Нора, но что…

– Так не вмешивайся, Джефф, – резко отчеканила она. – Я задала вопрос. Отвечай.

Он помедлил.

– Давайте подключим Хью к этому разговору.

– Отвечай на долбаный вопрос.

Наступила долгая пауза. Женщина выпрямилась во весь рост, напомнив себе, что она – Нора Кемп. Даже Джефф не знал о ее прошлом, о крови, деньгах и сердечных муках, которые привели к этому трону.

Если он посчитал, что сможет надавить на нее, то глубоко ошибается. Все, кто третировал ей, в конечном счете вынесли урок.

Когда адвокат наконец заговорил, тон из непринужденного превратился в стальной:

– Не обижайтесь, Нора, однако я плохо реагирую на приказы. Вы хотели лучшего, вот он я. Как насчет того, чтобы проявить ко мне толику уважения?

Под горячую руку попала книга первого издания в твердом переплете: она схватила ее с книжной полки и швырнула в стену.

– Ты уходишь от вопроса, а я хочу знать ответ на него. Пожалуйста. – Последнее слово выговорила с трудом, ненавидя его привкус на языке.

– Если будем бескомпромиссными, есть риск того, что полицейские обратятся к судье и добьются полной отмены соглашения о неразглашении в рамках расследования. Соглашения по-прежнему будут действовать в отношении разговоров с папарацци или тренером их ребенка, но в случае с копами и судом придется отвечать на вопросы касательно любого аспекта их работы или стычек, а это может оказаться непростой задачей. Хотите знать мое мнение? Пусть прислуга поговорит с ними, при этом я буду присутствовать при допросе. Пресеку все несущественные вопросы и прикрою ваши спины. Так годится?

Ее охватил страх. На сей раз Кемп почувствовала, что находится на грани приступа паники, хоть у нее уже много лет такого не было.

– Ладно. Пресеки любой вопрос, который не имеет прямого отношения к активностям Трента за последние сорок восемь часов. В том числе и вопросы касательно наших активностей за последние сорок восемь часов.

– А что насчет покойницы? – спросил Джефф.

Покойница. Вот уж поистине навороченный проёб. Она переступила через книгу, темно-зеленый корешок которой был раскрыт, а страницы разлетелись, затем одумалась и присела на корточки, чтобы поднять ее. Ее охватило чувство вины за повреждение недешевой книжки, которая в свое время могла бы оплатить год аренды.

– А что с ней?

– Не против, если они будут задавать вопросы о ней?

Она прижала телефон к плечу щекой, аккуратно ставя книгу на место.

– Мне на это насрать. Уверяю тебя: никто в этом доме, включая меня, не знает, кто эта женщина.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

МУЖ

Кайл не сводил глаз с телефона. Авиабилеты в тот же день стоили бешеных денег, а их финансы, с которыми и так было туго, близились к тому, чтобы стать еще скуднее, особенно если ему придется взять отгул, чтобы полететь в Калифорнию. Кайл прокрутил страницу туристического сайта ниже, к более дешевым вариантам. Завтра во второй половине дня было свободное место в эконом-классе, что давало Кэрри день, чтобы появиться, а ему – возможность отработать еще одну смену.

Офицер Сэм Мико из полицейского управления Лос-Анджелеса позвонил ему по дороге в отель, где жила Кэрри. По голосу офицера Кайл понял, что тот видел в Кэрри беглянку, покинувшую несчастливый или абьюзивный брак и увезшую с собою ребенка. А вот это уже никак не относилось к Кэрри и к нему, и что бы он ни говорил, офицера не удалось в этом убедить.

Он уставился на цену сегодняшнего авиабилета на вечерний рейс: беспокойство о Кэрри боролось с финансовыми последствиями поездки. Может, жена просто была непоседливой. Может, потеряла телефон и проспала будильник. Может, собиралась объявиться через час или два, рассыпаясь в извинениях, с Майлзом, обнимающим ее за ногу.

Он выглянул из окна пикапа на двухэтажный кирпичный дом, в котором была протечка воды, затопившей прачечную. Работа заняла бы не меньше часа, а может, двух или трех часов, в зависимости от того, была ли течь в стене и сколько кирпича придется разломать. Вздохнув, он отключил телефон и вышел из кабины.

Когда он подошел к дому с тяжелым саквояжем с инструментами на плече, зазвонил телефон. На экране высветился калифорнийский номер копа.

– Алло? – он остановился в тени ярко-оранжевого сахарного клена на полпути к крыльцу дома.

Офицер Мико не стал деликатничать:

– В номере никого нет. На полу валяется грязная детская одежда. Чемоданы здесь, всякие туалетные принадлежности тоже. Лекарства. Сотовый и сумочка отсутствуют.

– Я пытался найти ее по мобильнику, – пролепетал Кайл. – Он не отображается.

Бледно-голубая входная дверь отворилась и в дверном проеме показалась невысокая женщина в очках и в толстовке «Пэкерс». Она помахала ему и Кайл поднял палец, надеясь, что та развернется и уйдет.

Офицер продолжил:

– Если она не объявится, то сможем отследить телефон со своей стороны. Она, наверное, отключила геолокацию, но мы сумеем это обойти.

– Что думаете об увиденном номере? – Кайл почесал затылок, дергая редеющие пряди и не зная, испытывать ли облегчение или беспокойство по поводу того, что багаж находился в номере.

– Ну, судя по всему, она вернется. Здесь много лекарств. Дыхательный аппарат. И…

– Наш сын болен, – сдавленно проговорил он. – Раком.

Заявление, обычно вызывающее реакцию, было оставлено без внимания.

– В отеле собирают отчет об активности ключа от номера. Они смогут сообщить, во сколько она ушла сегодня утром. Должен сказать, что, по-моему, мы торопим события. Прошло – сколько? – пару часов, а о ней ничего не слышно? Мы будем копать, однако в девяноста процентах случаев человек просто объявляется. В номере нет никаких следов борьбы или убийства. Скорее всего, она отправилась за покупками.

– Считаете, что не стоит прилетать в Калифорнию? – сердцебиение Кайла почти замедлилось до нормы. Женщина на крыльце ступила на коврик у двери и скрестила руки.

– Решать Вам. Я бы подождал еще парочку часов, чтобы посмотреть, что произойдет. Пришлите их фотографию, а я взгляну на отчет о ключе; затем, возможно, сможем посмотреть записи видеонаблюдения в вестибюле. Глазком взглянем на то, как они покидают отель и как это выглядит.

– Было бы здорово. – Кайл выдохнул. – Спасибо за все. Правда. Я не… Майлз нуждается в довольно строгом медицинском уходе. Я просто…

– Ага, у меня двое детей. Понимаю. – Но Мико не понимал. Не понимал, в какое отчаяние впадал родитель, когда каждая минута общения с ребенком была на счету. Офицер увидит, как его дети оканчивают школу. Спляшет на их свадьбах. Покачает внуков на коленях. Кайл и Кэрри не могли ожидать такого – они могли только молиться о чуде. Чудеса случались. Врач постоянно твердил им об этом. Майлз еще не находился в терминальной стадии, просто в группе высокого риска. Пока они продолжали упорно работать над его лечением, надежда была. Надежда прожить еще пять лет. Может, десять. Может даже всю жизнь.

– Пожалуйста, позвоните, как только что-то узнаете, – прохрипел он и подошел поближе к крыльцу. Женщина не сдвинулась с места, и он почувствовал, как она пялится на него.

– Обязательно. А пока разберите вещи жены. Попробуйте узнать, что она собрала. Может быть, что-то не так, может, взяла много налички или памятные предметы, нечто, что натолкнет Вас на мысль, что отпуск не был обычным. Знаю, не стоит лишний раз об этом задумываться, но она могла все спланировать. Мы не знаем всего того, что касается наших супругов. Поверьте.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ДЕТЕКТИВ

– Наконец-то. – Фара свернула обертку от черничного энергетического батончика и сунула в карман черного пиджака. – Может, удастся раскрыть это убийство до начала следующего месяца.

На часах было почти одиннадцать: допрос прислуги уже затянулся на полчаса, так как они ждали приезда Джеффа Бурдина, адвоката Айверсона. Сейчас он вышел из внедорожника в смокинговой футболке, красных бриджах, дизайнерских солнцезащитных очках и кожаных шлепанцах.

Кевин одарил Фару растерянной улыбкой, но ей было не до клоунады, в которую превращается происходящее.

– Это Голливуд, – напомнил ей напарник, тогда как Джефф поднимался по ступенькам. – У каждого имеется роль.

Особенно у медлительного позера, который теперь тряс руку Кевина, словно тот баллотируется в мэры. Она знала о Джеффе Бурдене. Все знали о Джеффе. За карикатурной наружностью скрывались безжалостность, связи и ум. Трента Айверсона не просто так не арестовывали и не надевали наручники, невзирая на целую гору казусов, произошедших за время любовное связи с наркотиками и алкоголем.

Адвокат представился Фаре с широкой улыбкой и хваткой, которая, казалось, выцарапала кожу. Она подавила свою реакцию и кивнула в сторону глубины двора.

– Давайте переместимся в беседку у бассейна. Нора подготовила место для проведения допроса.

В дальнем углу беседки, в укромном уголке под крышей, сидели они: Фара и Кевин на одном конце круглого стола, Джефф и сотрудница – на другом. Фара отодвинула высокую вазу с лилиями, которая мешала смотреть через стол, и перелистнула на чистую страницу в блокноте.

Первой была Бренда Макинтайер, экономка. Фара записала краткую характеристику свидетельницы: женщине около сорока с хвостиком лет, она чрезвычайно профессиональна как внешне, так и по поведению, и в буквальном смысле слова держит рот на замке. Сидя прямо на плетенном кресле с высокой спинкой, она так сильно поджала темно-розовые губы, отчего они потрескались, точно сухая грязь.

– Мисс Макинтайер, как давно Вы работаете на Хью Айверсона? – задал вопрос Кевин.

Бренда взглянула на адвоката, который одобрительно кивнул. Было решено (Фара не знала, кем именно), что тот будет присутствовать при всех допросах прислуги, если только сотрудник не предпочтет быть наедине. Фара ставила на второй энергетический батончик в кармане, что никто не предпочтет остаться наедине с ними.

Бренда все еще не ответила на вопрос, и Джефф легонько подтолкнул ее.

– Не волнуйтесь. Я буду вмешиваться в любые вопросы, которые взволнуют меня. Просто помните, что я всем сказал.

О да. Тогда как Фара и Кевин стояли и ждали, пока Нора и домработница подготавливали место для допроса, адвокат велел прислуге давать исключительно четкие ответы на их вопросы и ничего больше.

– Будьте кратки, – наставлял он. – Кратки и точны. – Фара была уверена, что эта часть с точностью в наставлении была исключительно ради их блага.

– Я работаю здесь в течение девяти лет. – Ее губы тут же сжались.

– Каковы Ваши обязанности?

Еще раз взглянув на адвоката и получив кивок в знак одобрения, та прочистила горло и заговорила:

– Веду хозяйство. Руковожу прислугой, вместе с мисс Кемп составляю меню, веду инвентаризацию и слежу за организацией отгулов на рабочем месте.

– Отгулы на рабочем месте? – спросила Фара, мысленно помечая, что нужно позвонить дочери в ближайший перерыв. Если кто и был в курсе голливудских событий, так это Анаика.

– Это когда мистер Айверсон находится на съемках, – пояснила женщина. – Он уезжает на два-три месяца, и мы перевозим часть дома и прислугу вместе с ним, чтобы обустроить второй дом. Это требует немалых слаженности и усилий.

Фара гадала, не делают ли они то же самое для Норы, но применила другой подход:

– Как давно мисс Кемп живет в этом доме?

– Чуть больше года. Переехала после помолвки.

О том, что предложение было сделано, слышала даже Фара с ограниченной осведомленностью о новостях про знаменитостей. Кольцо было застраховано на десять миллионов долларов и на нем был камень, который некогда принадлежал египетской принцессе.

– Не могли бы рассказать о сегодняшнем утре? Во сколько Вы прибыли? – осведомился Кевин.

– Примерно в полседьмого. Я приезжаю вовремя, чтобы открыть собственность, и убедиться, что кухонная прислуга на месте и у них есть все необходимое. Также нужно быть поблизости на случай, если у мистера Айверсона или мисс Кемп возникнут какие-либо пожелания, хотя обычно они держатся особняком до восьми или девяти утра.

– Не показалось ли Вам что-нибудь невпопад этим утром, когда приехали? – поинтересовалась Фара.

– Машина мистера Айверсона – в смысле, Трента – была припаркована у черного хода. Это первое, что я заметила. Поэтому и поняла, что он остался на ночь.

– Как часто это происходило? – вопросила Фара.

– О, раз в две недели или около того. Иногда я не видела его месяцами. Иногда он бывал здесь по несколько недель. Это зависело от… ну. – Она запнулась и переплела смуглые руки. – От обстоятельств.

Словесная запинка привлекла их внимание и детективы обменялись взглядами, прежде чем Кевин заговорил:

– Обстоятельств какого рода?

– О том, в городе ли мистер Айверсон, как уживаются братья, и, откровенно говоря, употребляет ли мистер Айверсон – Трент – алкоголь или нет. Во время запоев он часто не приходил. Или если уезжал из города на съемки.

– Для краткости, не могли бы Вы называть их просто Хью и Трент? Не хочется запутаться. – Кевин одарил женщину робкой улыбкой и тело экономки расслабилась.

– Конечно, постараюсь.

– Трент оставался здесь только тогда, когда Хью находился в городе? – спросил Кевин.

– Нет, он приходил и уходил, когда вздумается. – Бренда взглянула на адвоката; в ее взгляде было что-то такое, о чем она боялась обмолвиться.

Фара внимательно наблюдала за ней, задаваясь вопросом, что же женщина скрывает.

– Как он попадал на территорию? У него имелся ключ?

Бренда кивнула.

– Двери в основном на замках, которые открываются отпечатками пальцев, и у Трента имелись полномочия свободно распоряжаться собственностью.

Кевин постучал ручкой по блокноту.

– Давайте вернемся к той минуте, когда Вы прибыли сюда этим утром. Проходили ли Вы мимо гостевого домика по пути?

– Нет, мы все проходим вдоль боковой стороны дома и поднимаемся по лестнице для прислуги, которая выходит в восточное крыло, либо мимо дома к сараю для техобслуживания или гаражу. Вход на задний двор запрещен до десяти утра, а вход в гостевые дома всегда запрещен, если только мы не получаем специального указания об обратном.

Адвокат прочистил горло, и Бренда закрыла рот, затем виновато улыбнулась.

– Вход в гостевые дома всегда под запретом? – надавила Фара. – Разве там не надо убираться? Поддерживать место в порядке?

– В домах имеются кнопки вызова, с помощью которых гости могут предупредить, если им понадобится обслуживание, то же самое и с Хью или мисс Кемп. Мы стараемся уважать их личное пространство. Это, в конце концов, большой дом.

– Есть ли в доме места, куда нельзя заходить? – спросила Фара.

В разговор вмешался Джефф Бурден:

– Давайте сосредоточимся на теме. Вы спрашивали о сегодняшнем утре. Бренда, дайте им знать, если что-то еще было не к месту или заслуживало внимания.

Она на мгновение задумалась над вопросом, затем покачала головой.

– Вообще-то нет. Я быстро осмотрела дом и встретила мисс Кемп на верхнем этаже. Та сообщила мне, что Хью все еще спал в домашнем кинотеатре, чтобы я не побеспокоила его. Она была одета, и попросила Мэрибет пройтись по ее спальне и спальне мистера Айверсона – Хью.

Значит, у парочки были отдельные спальни. Фара сделала пометку, затем подчеркнула ее. Это не обязательно значило что-то, но факт был интересным, особенно для такой статусной пары, как они.

– Что делается в процессе прохода? – заданное было не совсем уместным, но адвокат пропустил вопрос Фары мимо ушей.

– Мы стелим чистое постельное белье, моем полы, протираем поверхности, окна. Меняем цветы каждый второй день. Забираем вещи на стирку, посуду. Наполняем холодильники, пополняем запасы дров, чистим камин, если он использовался. Проверяем наличие всех туалетных принадлежностей и средств гигиены, пополняем запасы, если их мало.

– И всем этим вы занимаетесь каждый день? – уточнила Фара. Она всегда считала, что ей не придется по вкусу помощь по дому, какой богатой бы она ни была, хотя все это звучало просто блестяще.

– Да, если только они не попросят об обратном.

– Чистое постельное белье каждый день? – переспросила детективша. Кевин бросил на напарницу взгляд, та же не обратила на него внимания. Мужчины ничего не смыслили и, наверное, в жизни не меняли наволочек и пододеяльников.

– Да.

– Вы действительно видели Хью в театре? – осведомился Кевин.

– Нет, но он – все они – часто засыпали там. Откровенно говоря, все мы, в тот или иной момент, дремали в этом помещении: оно темное, звуконепроницаемое, а на диваны и кресла проваливаешься, будто в мягкое облачко. – Она виновато улыбнулась, и Фара решила, что женщина ей нравится, несмотря на нежелание той делиться информацией.

– Что было дальше? – Кевин взглянул на часы и, как по команде, у Фары заурчало в животе. Со скоростью, с которой проходил этот допрос, на то чтобы поговорить с остальными сотрудниками уйдет пять-шесть часов. После этого им еще предстояло побывать в доме Трента. Учитывая всю эту колготню, бумажную работу и посещение морга, она доберется до дома к Таю только в полночь.

– Началось приготовление завтрака. Я сообщила Марии, что Трент приехал, поэтому она приготовила еду на троих. Тогда мы, естественно, не знали, что у него гостья. – Женщина поморщилась. – Не то чтобы гостья в итоге присоединилась к завтраку.

– Как часто он приглашал гостей?

– До этого постоянно приглашал.

Повисло долгое молчание, в течение которого Кевин и Фара ждали, когда женщина продолжит. Экономка сохраняла молчание, и Кевин уточнил:

– До чего?

– Ой. – Нервничая, Бренда посмотрела на адвоката в поисках помощи. Почему? Фара подалась вперед. Чуткая интуиция ожила.

– Мы вышли за рамки уголовного расследования, – протянул Джефф Бурден. – Она ответила на вопрос. Трент не приводит гостей.

«Как часто Трент приглашал гостей?»

«До этого постоянно приглашал их»

Чтобы не забыть, Фара записала вопрос и ответ. До чего? Что могло стать причиной того, что Трент перестал водить гостей? Ссора?

– Подождите-ка минуту. – Кевин воздел руку. – Позвольте перефразировать вопрос: когда Трент приводил гостя в дом до произошедшего?

Недовольная собой Бренда вздохнула.

– Два года назад. Может, и дольше.

Фара записала ответ с пометкой изучить жизнь Трента, чтобы выяснить, не было ли в этот период каких-либо важных событий.

Кевин продолжил:

– Итак, пока готовился завтрак, где находилась мисс Кемп?

– Думаю, она в кабинете или в студии. Она готовится к съемкам, поэтому по утрам работает с репетитором по произношению. Хотя, мисс Кемп находилась в студии, потому что позвонила кухонной прислуге, чтобы те подали ей латте и мини-фриттату.

– В котором часу это было? – задала вопрос Фара.

– Мария может подсказать время. Приблизительно в полдевятого. Обычно мисс Кемп любит пить кофе в этот час.

– Постойте. – Кевин перебил женщину. – Я должен был спросить об этом ранее, но когда Вы приехали сегодня утром, то были первым сотрудником, пришедшим на работу?

– Да. Мой доступ по отпечаткам пальцев начинается в пятнадцать минут седьмого утра. Остальные сотрудники не могут получить доступ на территорию и отпереть замок до без пятнадцати семь утра. Поэтому я всегда прихожу первой, если только не возникнут непредвиденные обстоятельства.

– По ночам на территории не дежурят прислуга и охрана?

– Нет. В дежурном персонале нет нужды, а у мистера Айверсона, за то время, что я на него работаю, охраны не было.

– Как любопытно. – Кевин оперся крепким локтем о стол. – Даже камер наблюдения нет?

– Насколько мне известно, нет.

– Я удивлен. – Кевин с недоумением уставился на Фару. – Знаете, он, вероятно, первая знаменитость с которой я когда-либо сталкивался, у которой нет охраны. – Он поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть количество. – Конечно, первая знаменитость такого масштаба.

Бренда промолчала, однако Фара согласилась с мнением Кевина. Это было странно. Хью Айверсон был одним из самых знаменитых личностей в Голливуде, если не самым знаменитым, а Нора Кемп была на пути к тому, чтобы сравняться с ним по известности. Мысль о том, что они оба находились здесь, никем не охраняемые, не считая ворот, через которые можно легко перелезть, была безумной.

– К слову, – возразил адвокат. – Мы находимся в самом снобском закрытом районе в Беверли-Хиллз. Во всем жилом малоэтажном комплексе имеется море камер видеонаблюдения, мимо которой и Гудини не смог бы проскользнуть. Мне потребовалось десять минут, чтобы пройти через эту охрану, а я вхожу в доверительный список Хью с подноготной в файле. Вы раздуваете из мухи слона.

Фара вернулась к списку вопросов:

– Давайте перейдем к вопросу о нахождении тел. Если вход в гостевые дома запрещен, почему Вы отправились за Трентом на завтрак?

– Мисс Кемп попросила об этом. Она спустилась поесть и удивился, что Хью еще не пришел. Она собиралась сходить за ним и попросила позвонить в гостевой дом. Я выполнила просьбу, однако Трент не отвечал, поэтому мисс Кемп велела постучать в дверь и узнать, не желает ли тот присоединиться за завтраком.

– Такого рода вещи стандартны? Вы зовете всех на трапезу?

– И да, и нет. Иногда они – точнее, Хью и Нора – хотят поесть наедине, а иногда хотят, чтобы все были рядом. Все зависит от обстоятельств. Но в этом не было ничего необычного, если вы об этом спрашиваете. Я десятки раз приходила к Тренту с приглашениями на ужин. Временами он открывал дверь, временами – нет.

– И в этот раз он не открыл, – заключил Кевин.

– Нет. А дверь – ну, вы же видели дверь. Я наклонилась ближе и увидела женщину на стуле. Немного отошла в сторону, затем заметила Трента. – Ее лицо исказилось от переживаний; женщина взяла себя в руки и зримо собралась с духом. – Я помчалась наверх и рассказала Норе… мисс Кемп. Она все еще пребывала на кухне, разговаривала с Марией, и когда я рассказала ей об увиденном, она тут же отправилась за Хью.

Этого Фара и ждала. Она наклонилась вперед, стараясь не выдать нетерпения.

– Какова была реакция Норы?

– Она побледнела и спросила: «Вы уверены? Трент – мертв?», а я ответила: «Ну, не уверена, но думаю, что да. И думаю, что женщина тоже мертва». Не совсем дословно сказала, но что-то в этом роде. Она вроде как осела и схватилась за столешницу для поддержки. Я спросила ее, не отправиться ли мне к мистеру Айверсону – к Хью, – чтобы сообщить об этом, но она покачала головой и сказала, что сама справится.

– А когда Вы набрали в девять-один-один? – вопросил Кевин.

– После того, как мистер Айверсон сходил в гостевой дом. Он вернулся и попросил позвонить в полицию.

– Почему не позвонили сразу? – потребовала Фара.

Надо было отдать ей должное: женщина не дрогнула и не взглянула на адвоката в поисках одобрения.

– Я знала, что Хью со всем разберется и будет полностью откровенен с полицией, но он заслуживал возможность первым проведать своего брата.