Текст книги "Кочергин и Бескрылый (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Кочергин вдохнул поглубже и выпустил облако морозного пара. Глянул на часы. Всего двенадцать.

– Во сколько в музее обед? – спросил Кочергин сразу у всех.

– Круглосуточно, – фыркнул Дед. – Там всегда кто-то есть и всегда никого нет.

– Это что значит? – спросил Кочергин у всех, кроме Деда.

– Может, просто пойдём и посмотрим? – предложила Яна. – Кстати, куда идти? Это далеко вообще?

– На каблуках не доковыляешь, – хихикнула Чанга.

– Так, тихо! – скомандовал Кочергин. Теперь обратился именно к Дриго: – Карта есть?

Дриго кивнул и достал смартфон. Оказалось, музей, расположенный в бывшей усадьбе Шварцстремов, находился на приличном расстоянии от городка. Туда добираться нужно за семь километров, и лучше на машине. Хотя летом, наверное, и прогуляться можно, если, конечно, погода позволяет и компания хорошая. Заметив на карте знакомое название, Кочергин попросил:

– Увеличь.

Дриго приблизил карту. Точно, знакомое название. Бывшая церковь «Утоли моя печали», недалеко от усадьбы-музея. Та самая печальня, которую спалила малютка… А не та ли это малютка, которую изобразил на картине сумасшедший барон? То бишь, его дочурка? Не она ли устроила пожар? В папу, так сказать, пошла.

– Ну что, выдвигаемся? – спросила Яна, чем вернула Кочергина в реальность.

Кочергин задумчиво кивнул, потом обратился к Деду:

– Вы остаётесь. Только, пожалуйста, будьте осторожны. И смотрите по сторонам.

– Будет исполнено, – отсалютовал Дед. Кажется, он был рад, что не придётся вместе с остальными тащиться в музей.

Все дружно набились в машину Кочергина. Правда, пришлось посадить Чангу вперёд, а Дриго – назад к Насте и Яне, потому что девицы явно спокойно до музея рядом не доехали бы. А учитывая их сущности, они в лучшем случае салон когтями бы порвали. Или кресла подпалили.

Дорога к усадьбе представляла собой заснеженную колею, проложенную, видимо, сотрудниками музея, потому что ни одной живой души по дороге Кочергину и компании не встретилось. Лишь снега, сугробы, заметённые леса и поля. Поблизости, видимо, была деревня при усадьбе, где и случился пожар.

– Неужели туристы сюда не ходят, – грустно произнёс Кочергин, пробираясь по рыхлому снегу. Жаль, никто не заездил дорогу до них.

– Неа, – подала голос Чанга, до этого всё смотревшая в смартфон. – Здесь же курорт. Все в ваннах греются, фоткаются, на лыжах гоняют да объедаются в ресторанах.

– В каких ещё ваннах? – не понял Кочергин.

– Так здесь же термальные источники. – Чанга зевнула и потянулась. – С другой стороны города. Там бассейны прямо под открытым небом, даже зимой вода тёплая. Ещё там склоны для лыжников и сноубордистов. Ну и кухня, само собой.

– Знаменитый нижегородский кофе и ром? – вяло улыбнулся Кочергин, едва справляясь с рулём.

– Ну да. – Чанга снова зевнула. – Потом ещё сыры, пряники. Да и просто красиво здесь.

– А главное – тихо, – подала голос Яна. – В голове проясняется.

– Согласен, – кивнул Кочергин.

Они как раз проехали мимо заметённого снегом поворота. Указатель гласил, что слева находятся руины той самой древней церкви. Их, правда, почти не было видно. Так, остатки стен темнели в глубоких снегах.

А вот впереди, за коридором берёз, темнели окна усадьбы «Чернокосное», где несколько веков жили представители семейства Шварцстремов. Огромный серый дом, больше похожий на европейский замок, с башенками, флигелями и тёмными окнами, приближался, становясь всё больше. Каменный забор, тоже с башенками, убегал в обе стороны, кругом виднелись большие яблони с корявыми ветвями. Тянуло затхлостью, какой-то едкой химией, гарью и старой запёкшейся кровью.

– До чего жуткое место, – прошептала Настя, озвучив собственные мысли Кочергина.

Кочергин припарковал машину на краю просторной площадки у усадьбы, и вся компания высыпала на улицу. Солнце спряталось за тяжёлые серые тучи, и здание усадьбы стало ещё более мрачным и будто давящим.

– Нам туда, – глухо произнесла Чанга, указывая на приземистое строеньице вроде кирпичного сарайчика, но с решётками на окнах.

– Почему не туда? – Яна подбородком указала на усадьбу.

– Потому что музейные работники сидят здесь, во дворе, – резко произнесла Чанга. – Нам билеты стоит купить, правильно? Усадьбу-то надо на что-то содержать.

И Чанга, засунув руки в карманы, направилась к сарайчику, на котором красовалась надпись «Администрация музея». И указаны часы работы.

– Почему они сидят здесь, а не в самом доме? – спросила Настя, нога за ногу следуя за остальными.

– Боятся, – через плечо ответила Чанга. – В замке больше двадцати минут находиться невозможно, сами увидите. Так что давайте пошустрее.

Глава 24. Зеркала помнят всё

Чанга отправилась в офис музейных сотрудников покупать билеты, а Кочергин с Дриго и ведьмами остался на улице. Место действительно казалось мрачным, отталкивающим. Даже как будто за ушами давило. Хотелось побыстрее отсюда убраться и больше никогда не возвращаться.

– Как они здесь жили-то, – пробормотала Настя, осматриваясь и ёжась.

– Кто? – подняла одну бровь Яна. – Шварцстрем и его деточки? Спорим, счастливо они жили.

– Это вряд ли, – буркнула Настя, пряча лицо за воротник куртки. – Такие люди вообще редко бывают счастливы.

Яна пожала плечами и глянула в сторону. Лицо её застыло, она нахмурилась и тихо спросила:

– Это ещё кто?

Остальные проследили её взгляд. Оказалось, у угла дома стояла девочка лет восьми в серой шубке и мрачно смотрела на гостей усадьбы. Увидев, что на неё обратили внимание, тонко злобно улыбнулась и завернула за дом. Через несколько секунд оттуда донёсся детский смех, но не звонкий и весёлый, а будто бы гавкающий.

– Это же девчонка с картины, – удивлённо произнёс Дриго. Надо же, он ещё может чему-то удивляться.

– Серьёзно? – спросила Яна у Насти. Та только молча кивнула.

Кочергин и сам подумал, что их встретила маленькая баронесса Шварцстрем, только вслух говорить постеснялся.

– Девчонку видали? – Оказывается, к ним вернулась Чанга. Вот она не выглядела хоть сколько-нибудь огорошенной. Как будто встреча со злобным привидением для неё в порядке вещей.

Чанга раздала всем билеты и усмехнулась:

– Они там спрашивали, нужен ли нам экскурсовод, я отказалась. Они обрадовались. Всё делают вид, что терпеть не могут этот дом, а сами вон девчонку какую-то наняли, чтобы привидение изображала. Шныряет тут, подсматривает, шумит, даже типа смеётся или плачет.

– Так это и есть привидение, – сухо произнесла Яна.

– Ага, конечно. Ври больше, – насмешливо скривилась в ответ Чанга. Правда, увидев мрачные лица остальных, стала серьёзнее. – Вообще-то место, и правда, так себе. Так что давайте побыстрее тут всё узнаем и свалим.

– Прошу прощения, а что мы, собственно, здесь ищем? – спросила Настя, выглядывая из-за воротника.

В ответ все хором повернулись к Кочергину. Он прочистил горло, в котором будто ком застрял, и проговорил:

– Всё, что поможет нам отыскать проклятую картину с ранетками.

– По-моему, у этого барона-психопата все картины прокляты, как и он сам, – процедила Яна.

– Откуда здесь вообще подсказки, как найти картину? – Судя по голосу, Настя начинала раздражаться. – Сама-то картина точно не здесь. Разве что можно у привидений спросить, куда она подевалась.

– Вот ты этим и займёшься, – тоненько улыбнулась Чанга. Настя в ответ лишь одарила её снисходительным взглядом.

Кочергин и сам толком пока не знал, зачем они сюда приехали, да ещё такой большой компанией. Но других идей всё равно не было, так что он просто вздохнул и обеими руками указал на вход.

Первой к дверям подошла Чанга, но Дриго из-за её спины протянул руку и отодвинул тяжёлую деревянную резную створку. Чанга обернулась, хмыкнула и с улыбочкой прошла в музей. За ней последовал Дриго. Яна, фирменно закатив глаза, тоже шагнула через порог. Кочергин пропустил Настю вперёд и вошёл последним.

Как и ожидалось, огромный музейный замок пустовал. Просторная входная группа, высокие светлые стены, чистые лестницы с фигурными перилами.

– Они не боятся, что кто-то что-то украдёт? – звонко спросила Яна и косо глянула на Чангу.

Та сделала вид, что вопроса не слышала.

– Может, тут всё привинчено? – медленно проговорила Настя, снимая шапочку и шарф.

Никто это предположение комментировать не стал, компания просто двинулась по стрелкам на стенах, указывающих на «Начало осмотра». По коридору все прошли в просторную гостиную с тяжёлыми резными креслами и камином, над которым висел огромный портрет мужчины в тёмном одеянии. Лицо серое, глаза чёрные, длинные волосы забраны в хвостик. В руке – трость с серебряной ручкой.

– Это самый первый барон Шварцстрем, – подсказала Чанга. – Который приехал в Россию.

– А что здесь было при советской власти? – спросила Яна, осматриваясь.

– Да ничего, – фыркнула Чанга. – Хотели общежитие сделать, санаторий, дом культуры. Только не пошло. Так что дом так и стоял запертым, пока в двухтысячных тут не устроили музей.

– И мебель того времени? – спросила Настя, приседая и глядя в камин. – Как её не растащили?

– Побоялись, – тихо ответил Дриго. – Здесь же всё проклято.

– Разве советские граждане в это верили? – скептически произнесла Настя.

– Надо же им было во что-то верить, – повёл бровями Дриго.

– Может, пойдём дальше? – предложила Чанга. Она выглядела как-то нервно – приплясывала на месте, будто хотела в туалет, осматривалась, застёгивала и расстёгивала куртку.

Кочергину и самому было в этом доме муторно и некомфортно. Будто бы они вошли сюда без разрешения хозяев, и надо бы поскорее убираться, пока солью под зад никто не пальнул.

Ничего примечательного в экспозиции музея не наблюдалось. Столовая с длинным овальным столом и тяжёлой люстрой как из средневековой таверны, портреты семейства Шварцстремов на стенах – всё сплошь мужчины. Рояль в одной из комнат, антикварная мебель, диваны, канделябры.

– Наверх пойдём? – скучающе спросила Чанга.

Все поплелись на второй этаж по лестнице с указателем «Продолжение осмотра». Там обстановка оказалась поинтереснее. Спальни, в том числе женские и детские, малые гостиные. Но всё равно ничего полезного. Разве что…

– Погодите-ка, – произнёс Кочергин и вернулся в одну из комнат, в которой они и останавливаться не стали.

Это была детская, с кроваткой под балдахином, раритетными куклами, маленькими пяльцами и деревянной лошадкой. На стенах картины, в основном, пейзажи. Хотя одна выделялась – странный портрет молодой светловолосой женщины в богатом историческом платье с открытыми плечами. Выглядела дама чудновато. Вроде бы лицо красивое, шея длинная, плечи изящные. Но весь облик сочился не то развратом, не то пошлостью. Взгляд такой, будто она сейчас платье снимет и на столе станцует. Да и поза – рука тянется к оборкам, будто дама собирается раздеться. Взгляд как у эскортницы, улыбка такая же.

– И что с ней не так? – со вздохом спросила Яна.

– Сама-то как думаешь? – парировал Кочергин.

– Нет, ну не вписывается, конечно, – пожала плечами Яна. – Но мало ли.

– Мало ли – что? – в упор спросил Кочергин. – Если она, и правда, так не вписывается в обстановку, на кой она тут? Кто это вообще?

– Портрет купчихи Савиной, – прочитала Настя подпись под портретом.

– Подлинный? – спросил Кочергин у Чанги, глянув на неё через плечо. Скаутша только молча кивнула, скучающе глядя в потолок.

– Вот какого прибора эта купчиха делает в спальне дочки барона? – задал Кочергин вопрос сразу всем.

Все переглядывались, и только Дриго сдвинул брови и медленно проговорил:

– Только если…

– Вот именно, – щёлкнул пальцами Кочергин.

– Что – именно? – гневно спросила Яна.

– Если это её мамаша, – пояснил Кочергин.

– Может, это просто музейщики её сюда притащили, потому что картина красивая, – упрямо пробормотала Яна.

– Серьёзно? Красивая? – иронично переспросил Кочергин.

– Дело вкуса, – не сдавалась Яна. – Я бы с этой мадам за стол не села, но может, кому-то нравится.

– Шлюхи многим нравятся, – откуда-то тоненько произнесла Чанга.

– Ты это к чему? – угрожающе спросила Яна.

– Да хватит уже! – выкрикнул Кочергин, и его голос разнёсся эхом по пустому дому. Затем послышались мелкие шаги и детский смех. Отчего-то по шее мурашки пробежали.

– Этой девчонке хочется ремня всыпать, – сквозь зубы прошипела Яна.

– А она похожа на женщину, которая изменяет мужу с десятью разными мужчинами, и каждый из них думает, что он единственный. – Оказывается, Настя так и рассматривала портрет купчихи.

Кочергин мысленно согласился с характеристикой Насти. Только увы, это никак их не приближало к пропавшей картине.

– Ладно, идём дальше, – вздохнул Кочергин.

Но осмотр остальной части музея совсем ничего не дал. Чердак дома, хотя и просторный и с хорошей отделкой, вообще пустовал, хотя вид из окон открывался отменный – верхушки деревьев, река подо льдом, чуть дальше – крыши домиков Василейска.

– А где хранилище? – спросил Кочергин, понимая, что они примерно час потратили впустую. Разве что с обстановкой дома барона ознакомились.

– В подвале, – сказала Чанга, внимательно глядя на Кочергина. – Только оно заперто.

– Да ну, не может быть, – фыркнул сыщик. – Показывай.

– Мы что, двери будем вскрывать? – испуганно прошептала Настя, когда они гурьбой спускались по мраморным лестницам.

– Нет, конечно, – отозвался Кочергин. – Мы же интеллигентные люди. Только в замочную скважину посмотрим, и всё.

Подвал действительно оказался закрыт тяжёлыми металлическими дверями, да ещё с табличкой «Вход воспрещён».

– Когда это нас останавливало, – тихо произнёс Кочергин, доставая ключ на цепочке. Потом всё же сподобился спросить у Яны: – Почему здесь нет защиты, как в музее в Нижнем?

– Не тот случай, – покачала головой Яна. – У этого дома и всей обстановки своя мощная энергетика. И недобрая. Если ещё защиту ставить и хранителей призывать, будет, скажем так, конфликт интересов. Ничем хорошим такие вещи не заканчиваются.

Кочергин повёл бровями и вернулся к замку. Мысленно пообещал кому-то, что это проникновение в фонды музея нужно исключительно для пользы дела, и никто ничего воровать оттуда не станет.

– Держи себя в руках, ладно? – бросил Кочергин Чанге и вставил ключ в замок. Тот легко повернулся, и двери отворились.

Кто-то из ведьм зажёг слабый розовый свет. Обычный включать не стали, чтобы не привлекать внимания музейщиков. Вдруг у них датчики, или они просто внимательно следят за расходом энергии.

Хранилище оказалось просто тёмным подвалом, заваленным всяким хламом, который по каким-то причинам не включили в экспозицию. Полки с книгами и посудой, мебель под накидками. Рыцарские доспехи, коробки, ящики. Вонь. Пыль, химикалии и кровь.

Потолки низкие, сводчатые, каменные. Пар изо рта. Шаги гулко отражаются, хотя помещение просторным не назовёшь, да ещё хлам кругом.

– Где копия «Ранеток»? – шёпотом спросил Кочергин у Чанги.

Та пролезла мимо него и двинулась вглубь тоннелей. Низкая арка, потом ещё одна. Оконца под потолком заложены камнями. Наконец компания вошла в тесную комнату, в которой даже дышать было трудно – воняло химикалиями и старой кровью. У стен расставлены картины, лицевыми сторонами внутрь.

Пока Чанга перебирала картины, Кочергин подошёл к стене с заложенным полукруглым оконцем вверху. Там, кажется, ещё и мощные металлические прутья решётки сохранились. Да, пахнет старым металлом. И не только оттуда.

Достав телефон, Кочергин включил фонарик и посветил наверх. К потолку оказались приделаны толстые железные кольца. Такие же нашлись на стенах. На одном из них даже следы крови сохранились.

– Господи, что здесь было-то, – прошептала Настя, ёжась.

– Ничего хорошего, – тихо произнёс Дриго.

Чанга тем временем достала одну из картин и резко развернула её к остальным. Все разом вдохнули и отступили на шаг, даже Дриго. Только ничего особенно на полотне не было – всего лишь зимний яблоневый сад, каменная кладка забора и девочка в шубке и меховой шапке. Ещё с муфточкой в тон. Светленькие кудри, бледное личико. Правда, выражение лица жутко неприятное, злобное. Будто бы она зрителю битого стекла в ботинки насыпала, шланг тормозов перерезала и отравы в чай бросила, а теперь ждёт, что будет.

– Похожа, – первым подал голос Дриго. – На купчиху.

– О, кстати! – Чанга сунула копию проклятых «Ранеток» Яне, которая взяла полотно с таким отвращением, будто ей вручили банку с мадагаскарскими тараканами.

Сама скаутша снова стала швыряться в картинах, вытащила одну и продемонстрировала остальным. В воздухе явно пахнуло мертвечиной. Да и сюжет полотна соответствовал – мужчина в гробу, вокруг – мрачные люди с горящими свечками. Все бледные, лица неприятные, грубые, каменные. Рядом с гробом сидит молодая женщина в чёрном платье. Видимо, вдова. Завалилась набок, будто убита горем. Только вот под платочком, которым она прикрывает лицо, явно видно, что она не плачет, смотрит спокойно и сосредоточено. А ещё она на позднем сроке беременности, и живот лежит у неё на коленях будто огромный валун.

– Никого не напоминает? – спросила Чанга, двинув бровями.

– Купчиха! – щёлкнул пальцами Дриго. Почему-то на сей раз из его руки искры не разлетелись.

– Действительно, – пробормотал Кочергин, присматриваясь. И правда, у жены покойника то же самое неприятное, но красивое лицо, что на портрете в детской. И от картины явно несёт дохлятиной. И почему-то землёй.

– Называется «Перед отпеванием», – пояснила Чанга.

– Он что, прах и могильную землю в краски подмешал? – задумчиво проговорил Кочергин, выпрямляясь. – Зачем?

– Маньяк, – резко выдала Яна.

Кочергин почесал зудящий шрам. Что получалось. Шварцстрем женился на вдове купца? Беременной, ага. От кого дитятко?

– Нет, – вслух произнёс Кочергин.

– Что – нет? – переспросила Яна.

Кочергин понял, что оплошал, и от стыда шрам зачесался сильнее.

– Он не женился на вдове, – пояснил Кочергин скорее себе самому, чем остальным. – На портрете была её старая фамилия, по мужу-купцу. Просто он сделал ей ребёнка, потом купец умер, а девочку забрал барон.

– Не сходится, – покачала головой Яна. – Девочка не была бы баронессой.

– Значит, остаётся один вариант. Купчиха вскоре после родов отправилась вслед за мужем. – Кочергин заставил себя убрать руку от лица, чтобы не расчесать шрам до крови.

– Якобы сироту призрел, пожаловал ей свой титул, – кивнул Дриго. – Такое может быть.

И всё же, все эти жутковатые истории никак не приближали сыщика и компанию к проклятой картине. Разве что стало чуть понятнее, откуда вообще взялась девочка. Только что это даёт.

– Почему на копии «Ранеток» нет следов порчи? – спросил Кочергин, заставляя себя сжать кулаки, чтобы не расчёсывать шрам. – Её же кислотой облили.

– Кто сказал? – пропела Чанга, глядя в потолок. – Может, и пытались облить, да всё мимо пролетело.

Кочергин хмыкнул и подошёл к картинам, наклонился и стал их перебирать. Вытащил одну и прочитал название:

– «Связанный вампир».

Действительно, на полотне был изображён молодой парень, почти мальчишка, в потрёпанной белой рубашке. Руки заломлены, тело перетянуто тугими верёвками. Между челюстями зажат толстый кожаный жгут, так что видны острые клыки. Взгляд у парня свирепый, а сам он бледный и тощий, выглядит измученным. Причём смотрит так, будто его истязатель стоит прямо перед ним. Картину с него пишет.

– Точно маньяк, – произнесла где-то рядом Яна.

Кочергин вернул «Вампира» на место, Яна туда же поставила портрет маленькой баронессы. В ряду картин, правда, нашёлся ещё один портрет, судя по надписи, тоже баронессы. Только постарше. Бледная девушка с чёрными волосами, чертами похожая на папашу Шварцстрема. Стоит скованно, как истуканша, вцепившись в большую книгу в тёмном переплёте.

Глядя на портрет старшей дочери барона, Кочергин подумал, что из всех современников этого сумасшедшего алхимика, кого им повезло увидеть, эта девица казалась самой… нормальной, что ли. Человечной.

– Вот она вроде ничего, – тихо произнесла Яна, глядя на портрет. – На человека похожа.

И тут за спиной раздалось шуршание, от которого все разом подпрыгнули.

– Ой, простите, – виновато улыбнулась Настя.

Оказывается, она стянула покрывало с большого резного шкафа, оно шмякнулось на пол, подняв облако душной пыли, явно отдающей мертвечиной, кровью и ядовитой химией.

– Вы только посмотрите, – восхищённо прошептала Настя, осматривая большое зеркало на двери шкафа.

– И что там особенного? – скучающе спросила Чанга.

– А ты подойди и глянь, – язвительно произнесла Яна.

Настя обернулась и поманила всех к себе. Дриго насмешливо улыбнулся и не двинулся с места, Яна только с вызовом глянула на Чангу. Настя вопросительно посмотрела на Кочергина.

Пришлось шагнуть к зеркалу и встать рядом с Настей. Ну, зеркало. Большое. Антикварный шкаф с цветочной резьбой. Вместительный. Наверное, дорогой.

– Зеркала всё помнят, – тихо произнесла Настя.

Кочергин посмотрел на её отражение и поперхнулся – на её лице оказалась нарисована маска черепа. А за её спиной что-то горит. Голова Дриго. Яна насмешливо улыбается. Чанга вытягивает шею, чтобы заглянуть в зеркало. Неприятная блондинка в чёрном платье явно не рада гостям. Это ещё кто?!

Кочергин резко обернулся. Настя с обычным лицом, голова Дриго в порядке. И никаких высокомерных купчих.