Текст книги "Кочергин и Бескрылый (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Да, всё так – чёрный маг поселился в городе Василейск. Судя по всему, свои занятия он не бросил, а впоследствии ещё и наследников своих научил вызывать духов, превращать людей в зомби, наводить мор и ужас на неприятелей. И жена не отставала – слыла главной ведьмой в округе.

Может, и эксперименты по селекции нижегородских сортов кофе начал именно Шварцстрем? Ну, теперь этого, наверное, уже не узнать.

Ладно, что там дальше. Последний известный потомок – Игнат Шварцстрем, знаменитый художник. И да, тоже слыл чернокнижником. В опиумных кругах богемы начала двадцатого века его обожали.

Сбежать от Революции, правда, не успел. Всё имущество вместе с картинами национализировали, самого чернокнижника расстреляли.

Но какова судьба картин! Разумеется, часть их разобрали столичные музеи, даже Эрмитаж. Только вот с выставками не заладилось – то потоп, то пожар. А когда наконец экспозицию собрали и готовились открыть, куратор сошёл с ума и пытался облить работы Шварцстрема кислотой.

Первые зрители чуть было не повторили судьбу куратора, двоих увезли по больницам. И несмотря на ажиотаж и бесконечные очереди, все картины были помещены в запасники, где позже их очень хотели найти солдаты Третьего Рейха. Не получилось – работы успели вывезти в Нижний. Собственно, в благодарность за сохранение в эвакуации часть картин теперь хранится в Государственном музее.

Только вот судьба полотна, поиском которого предстояло заняться самому Кочергину, так и осталась загадкой. Вроде бы была какая-то картина с зимней девочкой и ранетками. И её даже привозили в Эрмитаж, но вот что с ней всё-таки стряслось, Кочергин так и не понял. Вроде как именно её и облил кислотой куратор выставки.

Но дальше следы «Ранеток» терялись. На одном сайте говорилось, что её вывезли-таки фашисты. Уж очень рьяно Аненербе интересовались своим бывшим соотечественником. Другие эксперты утверждали, что картина просто осела в частных руках: её украли и выменяли на продукты. Война, что поделать.

Но самой популярной версией была гибель картины при бомбёжке. Полотно-то было испорчено. Кстати, во всём Союзе не нашлось ни одного реставратора, который согласился бы восстановить изображение.

Так. Изображение. Кочергин просматривал ленты с картинками, пока перед глазами пятна не поплыли. Ни одной толковой фотографии.

Собственно, поэтому само существование картины и ставилось под вопрос – никаких документов о ней вообще не сохранилось. Разве что жуткая чёрно-белая расплывчатая фотография, сделанная кем-то сразу после варварского повреждения картины.

На снимке угадывался лишь примерный силуэт девочки в шубке и шапочке. Вроде бы в саду. Вроде бы держит что-то в руках. Вместо лица – кошмарная маска, как будто половина щеки слезла с костей черепа, а шарики глаз таращились из пустых провалов глазниц. И костяной оскал улыбочки.

Кочергин повёл плечами и закрыл изображение. От него почему-то тошнило и тоска наваливалась.

Прикрыв руками лицо, Кочергин откинулся на спинку кресла. Сразу вспомнился «Старый ключ» с нижегородским кофе, выращенным в бывших владениях барона-чернокнижника.

Так. Стоп. Он ведь был в кафе только вчера. А Малова сказала, что напилась там «на днях». Стало быть, её направили к Кочергину не вчера, а несколько дней назад. При этом ему самому ничего не сказали.

Глава 3. Ван Хельсинг Нижегородского разлива

Когда клиентка ушла, а фантасмагорическая биография Шварцстрема была прочитана, возник порыв отправиться в «Старый ключ», чтобы хорошенько тряхнуть этого кофейного упыря за барной стойкой и разобраться, с чего это именно к Кочергину направили дамочку с сумасшедшим, да ещё явно провальным делом. Плюс выставили Кочергина «специалистом по такого рода делам». Чуть ли не Ван Хельсингом Нижегородского разлива.

Вспомнив про разлив, кофе и ром, а затем – снова про горящие головы, черепа и искры, Кочергин всё же притормозил. Но он ведь уже успел встать из-за стола и одеться. Так что теперь, спокойно рассудив, вернул шляпу на полку, а пальто – на вешалку. Дело-то он взял, а значит, надо по нему хоть какую-то работёнку провести, ведь потом ещё и отчитываться придётся.

Картину он, конечно, вряд ли найдёт, но в договоре же есть пункт о том, что исполнитель не гарантирует полного выполнения заказа. В любом случае, попытаться стоит. Уж очень привлекательно выглядит сумма гонорара.

Малова оставила сыщику папку с копиями некоторых материалов по делу. Заключение о смерти, контакты той самой девицы, что видела почившего коллекционера последней. Дамочка божилась, что когда пришла, подумала, что её спонсор просто спит. И тогда она просто отправилась по своим делам, предоставив домработнице возможность найти на следующее утро труп хозяина квартиры.

В папке Маловой даже нашлись контакты этой содержанки Элины, которая могла спереть картину. Не особенно надеясь на результат, Кочергин набрал номер. Разумеется, услышал, что абонент не желал ни с кем разговаривать.

Тогда сыщик открыл ноутбук и прогнал номер по поиску. Ничего. Зато довольно быстро нашлись странички Элины в соцсетях. А ничего такая барышня – грудастая брюнетка, с ресницами, губами, длиннющими ногами. В общем, всё как надо. Куча фоточек округлой накачанной пятой точки в зеркалах. И, конечно же, картинки с огромными букетами, ювелиркой, отчёты о тренировках в спортзалах и «как я съездила на море – смотрите и завидуйте, тараканы».

Да, вкус у коллекционера определённо имелся. С такой Элиной и в люди выйти не стыдно. Главное, чтобы эти люди не знали её лучше и глубже, чем сам спонсор. А это, кстати, не такая уж редкость.

Заинтересовавшись предположением, Кочергин почти сразу попал в яблочко. Прогнал фоточки Элины по программам распознавания лиц, и вуаля: в «особом» сегменте интернета нашёлся результат. Впрочем, выдача была не так чтобы обескураживающей. Кочергин примерно этого и ожидал – изображения барышни в разных позах и без одежды на специальных сайтах. Цены там, кстати, оказались вполне себе приличными. Да уж, дорогое удовольствие содержать такую Элину.

А вообще, девица-то очень даже ничего. Честная. Даже имя не скрывала – как по паспорту Элина, так и в каталоге эскортниц. И фотки примерно одинаковые – что в соцсетях, что на витрине. Товар лицом. И не только лицом.

Номер, правда, указан другой – не тот, что Элина назвала полиции. Ну, это вполне объяснимо. Кочергин набрал и его. Однако и тут результат не обрадовал. Барышня так и оставалась недоступной. Хотя вряд ли это словечко так уж к ней применимо.

Только вот с чего бы этой Элине выключать телефон. С её-то профессией. Тут ведь только успевай поворачиваться. В разные стороны, ага.

Кочергин побарабанил пальцами по столу. Может, Элина просто на «смене»? Одиннадцать доходит. Ну, графики у всех разные. Может, отсыпается. Или ещё не вернулась с затянувшегося свидания.

Кстати, а почему она не удалила с сайта свои фотографии? Если у неё был постоянный спонсор? Или он был не против?

Как-то многовато вопросов. Впрочем, не все они оставались без ответов. Хорошо, что Элину опросили – она же не только номер телефона оставила, но ещё и адрес регистрации. Вряд ли, конечно, она там. С другой стороны, почему бы не попытаться? С чего-то же надо начинать.

Кочергин выключил ноутбук, оделся, закрыл офис и сел в машину. Город продолжало заметать снегом, у светофоров начали образовываться пробки. На обочинах потихоньку вырастали сугробы. С другой стороны, снегопад хоть немного приглушал бесконечный гул мегаполиса.

Ехать пришлось в Сормовский район, то есть почти через весь город. Жуткая пробка на Канавинском мосту, да ещё метель, снизившая видимость метров до десяти. Кочергин откинулся на спинку кресла и барабанил пальцами по рулю. Впереди – серый седан с заляпанными грязью номерами. Грязь, кстати, представляет собой смесь реагентов, песка, глины и золы. Откуда зола-то взялась? А, ну вроде недавно рассказывали, что в центре сгорел расселённый деревянный дом. Кочергин потянул носом – ну точно, отдаёт дровами и бензином.

Стоп. Бензином? И ещё жжёной бумагой. Да не просто бумагой, а с примесью гари старого обойного клея. Кочергин выпрямился. Это что, прямо перед ним катит поджигатель? Или владелец квартиры в том домике? Да нет, не может быть. Или может? В любом случае, это дело кого-то другого. Уж точно не Кочергина, которому после осеней заразы какие-то странные вещи стали мерещиться.

Ну как он может внутри своей машины чувствовать запах от сгоревшей гнилушки?

Н-да, стоило всё-таки тогда врача-то вызвать. Но жена укатила к родственникам, дочке до него есть дело, только когда деньги нужны, а сам Кочергин врачей недолюбливал. Ну ладно, побаивался. Иглы у них такие… жуть.

Пробка продвинулась метров на двадцать.

Но тогда, осенью, он же просто провалялся пару дней с температурой. И кошмарами. Но потом же всё прошло. Только кошмары остались и, что самое пакостное, они, похоже, перекочевали в реальность.

Дугообразный Канавинский мост всё не заканчивался. Кочергин снова упёрся затылком в подголовник и шумно выдохнул, произнеся «пу-пу-пу». Из кружащей метели медленно проступили очертания арки, возведённой над полотном моста. Вся в вензелях, да ещё светится. К Новому году, что ли, уже украсили?

Что?! Кочергин резко выпрямился. Какая ещё арка над мостом?! Не было там никаких похожих конструкций. Никогда не было…

Это ещё кто? Кочергин подался вперёд. Ну нет, точно – арка уходит ввысь, так что закругление теряется в снежной мгле, а на парапете моста сидит какой-то чудной персонаж. Вроде этого упыря Дриго, только башка горит…

Кочергин снова шумно выдохнул. Проморгалася. Потёр глаза. Парень, расслабленно сидящий на перилах моста, никуда не делся. Сидит, свесив одну ногу, а другую закинув на перила. А из-под краёв штанин торчат огромные птичьи лапы. Ещё и курит трубку, выпуская неоновые витиеватые клубы изумрудного дыма.

Облачко резко разлетелось на тонкие волокна, и из зелёного тумана высунулась чья-то мордочка. А за ней и всё остальное – какое-то существо вроде кошки с крыльями, как у дракончика, только пернатыми. Ластится к парню с птичьими лапами. Даже длинным хвостом шею ему овивает.

Всё, хватит. Пора просыпаться. Кочергин, наверное, заснул. А это плохо, потому что кто же дрыхнет за рулём.

Пробка снова двинулась вперёд, и Кочергин медленно проехал мимо курильщика с факелом вместо волос. Теперь он с ладошки кормил крылатое чудовище, примостившееся на перилах моста.

Кочергин проехал под светящейся аркой и стал потихоньку, вместе с остальными, кому не повезло в этот момент оказаться на мосту, спускаться к Стрелке. Снегопад покрыл дорогу толстым водно-ледяным слоем, так что приходилось вести машину максимально осторожно. Однако скоро пришлось снова остановиться.

Кочергин не выдержал и глянул в боковое зеркало. Никакой арки над мостом уже не просматривалось. Просто серая густая метель.

Так, или он уснул за рулём, или не долечился осенью. Господи, так это теперь к кому обращаться-то? К психиатру? Ну нет. Лучше уж уйти на какую-нибудь максимально безопасную и скучную работу вроде сторожа. А Владка пусть сама свою ипотеку тянет.

Наконец мост закончился, и Кочергин проехал ещё чуть-чуть и повернул на улицу Коминтерна. Двигаться проще не стало. Плотный поток машин стал чуть посвободнее только ближе к Московскому району. Может, на метро пересесть? А зачем Кочергин тогда машину покупал? Ещё и кредит тянул.

Мысленно застонав, Кочергин приготовился к новым бесконечным пробкам. Так, черепашьим ходом он добрался-таки до Сормова. А в центре – что бы вы думали? Бинго – глухая пробка. Доходило два часа.

Кочергин понемногу начинал ненавидеть. Всех – психопата Дриго, свои глюки, жадину Малову, её покойного похотливого муженька, его содержанку-эскортницу, а ещё Шварцстрема с его дурацкими алхимическими опытами.

Синяя отечественная машинка резко тормознула прямо перед Кочергиным. Он, разумеется, тоже дал по тормозам. Отлично, пара сантиметров до бампера синей легковушки всё же осталась. И сзади никто не стукнул. Что за день-то такой.

И люди кругом чего-то всё суетятся, куда-то тащатся. Нет бы в такую погоду дома сидели, но всем вдруг срочно куда-то понадобилось, ещё и ехать, но не на метро или маршрутке, да? Машина-то куплена, чего ей теперь, под окнами, что ли, стоять?!

От ярости на нижегородцев и гостей столицы Приволжья Кочергин чуть не зарычал в голос. Повылезали все из своих нор. Другого дня не нашли?! А это что?

Увидев в боковом зеркале тёмную глянцевую черноту, несущуюся прямо по тротуару, Кочергин поперхнулся. Действительно, мимо промчалась какая-то старая раритетная машина вроде «Победы». Как она проехала-то? Толпа людей на тротуаре. И никто даже не обернулся.

«Победа»? В Нижнем? На ходу. Да ещё такую скорость развила. Ничего себе. А, вон она.

Проезжая мимо поворота в старые Сормовские дворы, Кочергин даже снизил скорость. Действительно, между глухими стенами стояла чёрная «Победа». Рядом – длиннющий тощий тип в строгом костюме и шляпе. Кочергин уважительно хмыкнул – он сам носил элегантную шляпу, пошитую на заказ, и очень уважал тех, кто в нынешнее время моды на одежду вроде мусорных пакетов, держался классического стиля.

Тип в костюмчике, вальяжно засунув руки в карманы, таращился вверх, на серое небо, которого в густом снегопаде и видно-то не было. Его машина со шторками на окнах стояла рядом, а чуть поодаль какие-то работяги лопатами закидывали что-то в кузов газовского грузовика-трёхтонки. Будто груды пепла летели. И люди чудны́е. Без лиц. В масках будто из грубой мешковины и тёмных робах.

Мужик в шляпе вдруг замер, потом подтянулся. Глянул через плечо, и Кочергину вдруг показалось, что смотрят именно на него. Работяги стали как бы поглядывать на тощего, поворачивая в его сторону то, что осталось от их лиц. Это их начальник, наверное…

Начальничек тем временем развернулся полностью. У Кочергина поперёк горла встал ком. У работяг хоть что-то вместо лиц – как мешки натянуты. А у этого под полями шляпы череп. Череп, Ваня!

Мужик-череп в шляпе, не вынимая рук из карманов (за что ему отдельное спасибо – мало ли, какие у него там лапы), чуть склонил голову, будто внимательно и угрожающе рассматривая Кочергина.

И тут в сознание вклинился мерзкий резкий звук. Кочергин резко вдохнул. Точно, перед ним образовалось пустое пространство, а сзади ему настойчиво сигналили, призывая не тормозить и без того улиточное движение. И правда – надо валить отсюда, да поскорее.

Бросив осторожный косой взгляд в сторону, где на него так и таращился мужик-череп, Кочергин нажал на газ. Господи, да что творится. Его что, глючит со вчерашнего дня? Ему в кофе что-то подмешали? Или это последствия той осенней заразы?

Может, и никакой Маловой вообще не было?

Кочергин тряхнул головой, так что перед глазами поплыли цветные круги. И снова чуть не врезался в синюю машинку. И что теперь делать? Забиться в угол и плакать? Надоест. Бухать? Ещё чего, хватит с него одного запоя, когда он чуть в сугробе не замёрз. Потом ещё Сонька его из вытрезвителя забирала. До сих пор припоминает, гадюка.

А он, между прочим, тогда запил из-за неё. Это же она к нему в кровать залезла, да ещё подстроила всё так, чтобы его девушка их увидела. Вот его единственная и вышла за другого. А Кочергин, когда его прокапали, узнал, что скоро станет папой и почти женат. Как они с Сонькой подавали заявление, он, впрочем, так и не вспомнил.

Хорошо, что отвлёкся на мысли о незадачливой личной жизни, аж полегчало.

Наконец ехать стало попроще – дорога ушла вглубь Сормова и немного освободилась. Это что же в городе вечером-то будет. Коллапс.

Кое-как забравшись во дворы хрущёвок, Кочергин отыскал место среди сугробов и заметённых снегом авто. Припарковался. Вышел и глубоко вдохнул. Мысли не чтобы совсем прочистились, но в целом стало поспокойнее. Главное – не вспоминать, кто и что ему встретилось по дороге сюда. Потому что ещё обратно катить.

Так. А зачем он, собственно… А, ну да. Элина. Это она, значит, тут квартирует? Ну, работает-то явно в другом месте, то есть приглашает клиентов не к себе домой. Слишком труднодоступное место для стоимости её часа. Так дольше проездишь. Может, снимает квартиру где-нибудь в центре. Или сама по вызовам гоняет.

Кочергин направился к серому панельному дому. Во дворе местные устроили что-то вроде мини-парка с клумбами, а в центре высадили ёлочку, теперь наряженную мишурой и ярко-красными пластиковыми шариками. Ну точно как ранетки на картине этого сумасшедшего мага Шварцстрема.

Так, вот дом, в котором живёт эта Элина. Ага, а на фоточках в соцсетях у неё квартира с панорамными окнами, сауной и столовой. Чья хата, интересно.

Из нужного подъезда как раз выходила тётушка в тулупе, спортивных штанах и валенках. Судя по всему, несла угощение местным бродячим кошкам – молоко да размятые котлеты в мисочке. Кочергин привычно прикрыл лицо полями шляпы и проскользнул мимо соседки Элины в подъезд.

На каждом подоконнике – по отряду растений в горшках. И все выглядят вполне прилично, некоторые даже цветут – разлапистый декабрист, например. Целые гроздья ярко-розовых цветков. Да ещё аж три белых паруса в соседнем горшке.

Кочергин поднялся на пятый этаж. Подошёл к двери Элины. Обычная дверь. Старая, не так чтобы дорогая. Нажал на кнопку звонка. Ничего не произошло.

Кочергин нажал снова, подержал палец на кнопке, слушая протяжный звон. Убрал руку и замер. Из квартиры не доносилось ни звука. Отсвет в глазке́ не колебался. Запах странный.

Приникнув к месту, где дверь упиралась в косяк, Кочергин потянул носом. Сладкий запах. Приторный. Похож на мерзкий ароматизатор. И ещё будто бы по́том тянет. Как если на ком-то выступила испарина. Запах кожи смешался с лекарственной вонью и какими-то парфюмерными отдушками от дезодоранта, крема или чего-то подобного. И ещё… моча? Может, у Элины зверёк какой живёт? А в прихожей – лоток, который она моет мыльным пахучим средством.

Кочергин выпрямился. Враньё. А лгать самому себе – плохая идея. Кто-то внутри этой квартирки потел от страха. Если не ужаса, потому что ещё и описался. Вернее, описалась. Запах-то женский. Что же её так напугало.

И тут Кочергин вспомнил копии протоколов, которые ему подсунула Малова. А ведь её покойный муженёк тоже перед тем, как дать дуба, штаны-то обмочил. Кочергин отступил от двери на шаг. Так этот коллекционер что, умер от страха? И его содержанка, возможно, тоже теперь разлагается внутри своей квартиры с гримасой ужаса на прокачанном лице? Хотя запаха мертвечины вроде бы нет. Пока.

А сам Кочергин? Он вообще жив, или как? Просто, если вспомнить, чего он сегодня насмотрелся…

Внизу грохнула дверь, потом что-то несколько раз хлопнуло, и по лестнице глухо затопали шаги. Так. Это соседка Элины, что выходила кормить кошек, почистила валенки и теперь поднимается к себе. А если она живёт на этой же площадке?

Уже второй этаж прошла. Кочергин быстро окинул взглядом двери, лестницу на чердак, высокие стены, уходящие под крышу. Ага, вот хорошее место. Порадовавшись своим почти двум метрам роста, Кочергин быстро установил миниатюрную камерку на металлический шкафчик с проводами интернет-кабеля. Жаль, нет времени удостовериться, что камера смотрит на нужную дверь. Но тётенька в валенках уже миновала третий этаж.

Кочергин натянул на лицо простоватое выражение и побежал вниз. Пролетел мимо соседки Элины, выскочил во двор. Снег заметал ёлочку с красными шариками.

А Кочергину недурно бы наведаться в бар. Задать кое-кому пару вопросов.

Глава 4. Весёлые старты

Когда Кочергин катил обратно, дуга над Канавинским мостом никуда не делась, правда от неё осталась лишь половина. То есть, с одной стороны металлическая сверкающая арка уходила ввысь, там перегибалась и дальше просто заканчивалась прямо в воздухе – вторая её опора начисто потерялась в синих зимних сумерках. Парень с факельной шевелюрой и крылатым коточудищем тоже пропали, за что им особая благодарность.

Кочергин съехал с моста и уже направился было в сторону Речного вокзала, чтобы потом подняться на Верхневолжскую, но передумал. Приложил руку ко лбу. Вроде бы горячевата голова. Вот, точно. Он просто опять подхватил какую-то инфекцию, поэтому его и глючит почём зря. Стало быть, надо просто ехать домой, попить чаю, аспирин там какой проглотить и лечь поспать. Завтра всё само пройдёт.

Кочергин уверенно проехал площадь Минина и направился дальше, из Нижегородского района в Советский. Соня, разумеется, ещё не вернулась. Она ведь тоже, чтобы Владкину ипотеку тянуть, дополнительные заказы берёт, чуть ли не до ночи в своём зуботехническом кабинете сидит, мастерит людям новые челюсти.

Ну да. Кочергин ведь ещё утром всё постельное бельё стащил, чтобы жену вечером порадовать. Пришлось самому копаться в шкафу, стелить свежие простыни и, тихо матерясь, самостоятельно натягивать пододеяльник.

Покончив наконец с наглыми углами одеяла, Кочергин сходил за чаем и прямо с кружкой залез в постель. Ещё и градусник из аптечки захватил. Думал сериальчик какой-нибудь включить, но решил, что лучше бы хорошенько выспаться.

Градусник уверенно показывал тридцать шесть и восемь. А с чего тогда Кочергина так штормит? Наверное, переутомился. В любом случае, сейчас – спать.

Поставив кружку на прикроватную тумбу, Кочергин завернулся в одеяло. Хорошо, что ещё и шторы задёрнул. А если бы снял их утром, чтобы Сонька постирала, то теперь маялся бы в свете фонаря. Надо же, прожектор-то на столбе за забором, а установлен так, чтобы прямо им в окна светил.

Проснулся Кочергин в полной темноте под бухтёж жены.

– Ещё и жрал опять в кровати, – бормотала Соня, возясь где-то рядом. – Вся простынь опять в крошках будет, да хоть бы сухари и пряники в кровать не тащил.

– Ладно, в следующий раз борща налью, – выдал Кочергин, давясь, чтобы не рассмеяться. – Или наложу пельменей с майонезом.

– Фиг тебе, а не борщ с пельменями, – уже тише пробубнила Соня. Видимо, поняла, что супруг не спит, и немного сбавила обороты. Зато добавила: – Градусник ещё приволок, ипохондрик хренов.

– Полы не забудь помыть, – промямлил Кочергин, переворачиваясь на другой бок.

Куда ему посоветовала отравиться жена, не дослушал – снова провалился куда-то. Вынырнул из мрака в просторной тёмной комнате. Большая, вроде залы или гостиной в каком-нибудь старинном особняке. Круглый стол, окна с портьерами, резная деревянная мебель. Антикварная.

Кочергин не смог удержаться и подошёл к большому шкафу тёмного дерева. Дорогая вещь. Огромный такой гардероб, почти до потолка достаёт. Лакированный, с зеркалом. Правда, в нём сейчас, ночью, ничего не разобрать. Хотя…

Присмотревшись к старому гладкому стеклу, Кочергин смог различить на нём отпечатки ладоней. Будто кто-то упирался в зеркало, чтобы не дать двери открыться.

Изнутри шкафа что-то бухнуло, так что стенки затрещали, а зеркало гулко дрогнуло.

Кочергин мигом проснулся. Оказывается, утро уже. Даже рассвело – сквозь щель между плотными шторами в комнату пробивался яркий луч солнца, в котором медленно плавали пылинки-искорки. Стало быть, Соня-то влажную уборку не так чтобы особо тщательно проводит. Надо бы ей за это высказать пару претензий.

С другой стороны, чего жену зря третировать. Эта мысль пришла к Кочергину после душа и пробежки по снегу, когда он уселся завтракать. Оказалось, Соня оставила ему два бутерброда «яйца бенедикт» – один с красной рыбой, другой – с ветчиной из индейки. Да ещё блюдо крышкой накрыла, а сверху натянула кухонный колпак, чтобы завтрак не остыл. Подумаешь, пылинки.

Похрустывая багетом, Кочергин включил телевизор. Яйцо-пашот разлилось матовым желтком по блюдцу. Пока Кочергин собирал его корочкой багета, на экране показывали, как спасатели из брандспойтов тушили какие-то обугленные конструкции. Глаз зацепился за знакомую улицу, и Кочергин промазал – ткнул багетом в жидком желтке себе в шрам на щеке.

Ну, точно – журналисты смаковали пожар в расселённом деревянном доме. Бывшие владельцы квартир утирали слёзы за ограждением.

– Дом давно признали ветхим, – рассказывала бабуля, сама ветхая на вид, однако с хорошо поставленным голосом, ясным взглядом и отличными зубными протезами. – Он горел несколько раз, ещё пока мы тут жили. Мы с соседями даже дежурили по вечерам. Говорят, поджоги. Может, подростки баловались, а может, риелторы. Место-то давно хотели продать под застройку.

Кочергин промокнул губы салфеткой. После очередного пожара людей наконец расселили. А место-то действительно выгодное: Нижегородский район, близко к центру. И дороги есть, и зелёная зона. Н-да, кто-то неплохо заработает на многоквартиниках.

И тут Кочергин вспомнил свои вчерашние покатушки по городу. Серую машину с заляпанными номерами и отчётливым запахом бензина и гари. Да ладно, не его это дело.

Стоило так подумать, как в самый краешек кадра на миг влез знакомый полицейский. Увидев, что оказался слишком близко к камере, Витька мигом отвернулся и скрылся за спинами местных.

Нет, ну не Кочергина это дело. С другой стороны, надо же проверить, глючило его с запахами, или нет. Допив кофе, Кочергин набрал-таки Витькин номер.

– А, привет, – жизнерадостно поздоровался Витька. – Как на вольных хлебах?

Ёрничает, – угрюмо подумал Кочергин. Все же знали, что он как из полиции ушёл, так ни одного толкового дела не раскрыл. И на спортивную машину с яхтой тоже не заработал.

Заставив себя звучать пободрее, Кочергин выдал:

– Всё путём. Слушай, это тебе спихнули дело о поджоге в центре?

– С чего ты взял, что это поджог? – быстро спросил Витька.

Кочергин чуть по лбу себе не дал, но всё же нашёлся:

– Журналисты трындели. Вот что. Я тут с одним персонажем пересёкся, – осторожно говорил Кочергин, рассматривая своё искажённое отражение в стенке чайника, – очень возможно, что он как-то замазан в этом поджоге.

Витька заинтересованно помычал. Кочергин назвал марку машины и часть номера, которую сумел рассмотреть.

– И с чего ты взял, что он при делах? – деловито спросил Витька, записав данные.

– Есть основания, – уклонился от прямого ответа Кочергин. – Ты там проверь. Может, что интересное и всплывёт. Только если что – я тебе ни чего не говорил, лады?

– Лады-то лады, – вздохнул Витька. – А с чего ты вдруг бывшим коллегам решил помочь? Назад, что ли, хочешь?

– Нет уж спасибо, – попытался сыграть насмешливый тон Кочергин. – Хватит с меня сверхурочных весёлых стартов. Просто сегодня я тебе ценную информацию подкину, завтра ты со мной чем-нибудь полезным поделишься.

– Так-то да, – протянул Витька. Судя по голосу, он улыбался. – Главное, чтобы твоя инфа оказалась ценной.

– Ну, тогда до созвона.

– Да, давай.

Кочергин быстро завершил вызов. С чего он вообще взял, что тот мужик в серой машине как-то связан с пожаром в центре? Может, у него дачу спалили. Или он сам чью-то дачу спалил. Ну, тогда Витька его раскрутит, и всё будет нормально. Невиновного мурыжить не станут.

А если мужик – хозяин одной из квартир в том доме? Или он вообще просто на шашлыки ездил? Да какие шашлыки с костром из обоев. Нет, ну если это просто бывший жилец дома, то лишних вопросов тоже не должно быть.

Устав метаться по кругу из сложных вопросов, Кочергин решил заняться хоть чем-нибудь. Например, одеться и сгонять в бар, где его зачем-то рекомендовали как охотника на сверхъестественное. Да уж, достойная смена карьеры – из майора-замначальника убойного отдела в ловца привидений.

С другой стороны, один шрам на физиономии ему уже изобразили. Да ещё так, что все вокруг только ржали вместо сочувствия. Потому что психопат, закрывший тёщу в погребе и угрожавший взорвать связку гранат, умудрился ткнуть Кочергину в лицо раскалённой кочергой. Именно так. Вот не надо было самим туда лезть, но нет же – СОБР застрял в сельской распутице, а парни начали канючить «давай сами, что он нам сделает». Звёздочек им хотелось. Благодарностей и премий хватило на всех, а со шрамом-рогаткой в пол-лица остался один Кочергин.

Да ещё Сонька всё время ныла – мол, его так когда-нибудь насовсем прикончат, как же она одна останется. Ага, на все Владкины хотелки зубной техник в одиночку не заработает, уж слишком здоровые аппетиты у их избалованной дочурки.

Кочергин надел шляпу, стильное пальто и встал к зеркалу вполоборота. Ну и ладно. Зато он для своих сорока с небольшим в отличной форме.

Повернулся. Да, пресс у него что надо. И осанка как у аристократа. Чуть наклонил голову, чтобы щёку со шрамом скрыло тенью от полей шляпы, а скула и острый подбородок выделились контрастом. Ну, хорош. Гроза нечисти по-нижегородски. Ему бы ещё пару фигурных клинков, обязательно заговорённых, раритетный пистолет с серебряными пулями, витой осиновый кол и арбалет. Нет, лучше огнемёт.

– Сделаем, – с готовностью произнёс кто-то прямо у уха.

Кочергин чуть не подпрыгнул и стал быстро и глупо осматриваться. Кто это сказал?! Но прихожая пустовала, как и весь дом.

– Только придётся хорошенько потрудиться, – усмехнулся голос.

Кочергин резко обернулся и шарахнулся от собственного отражения в зеркале. Он сошёл с ума, определённо. Вчера были только визуальные и запаховые галлюцинации, а сегодня он ещё и голоса слышит. Всё, дорогая Сонечка, тянуть тебе дочкину ипотеку самостоятельно. Шизофрения основного заёмщика – явно не страховой случай.

Шумно выдохнув, Кочергин снова осмотрел своё, теперь уже жалкое отражение – ссутулился, словно дед, лицо угрюмое. Интересно, его сразу в стационар положат, когда он расскажет врачам про свои потусторонние приключения?

По телу прошла крупная дрожь. Нет, к врачам в другой раз. Снова подтянувшись, Кочергин решил всё же для начала сгонять в «Старый ключ». Да и камеру из подъезда эскортницы Элины надо забрать, она ведь не так чтобы полностью легально установлена. «Пальчиков» Кочергин на девайсе, разумеется, не оставил, но кто знает, в чьи руки эта штуковина может попасть.

Новый день кардинально отличался от предыдущего – метель улеглась, температура опустилась, и выглянуло яркое декабрьское солнце. Некоторое время Кочергин просто стоял во дворе, пуская пар и рассматривая радужные дугообразные столбы с обеих сторон ослепительного шара. Как-то умно это явление называется. Впрочем, как бы ни называлось – божественно красиво.

По скрипучему снегу Кочергин дошёл до гаража, сел в авто и отправился выяснять, с чего этот Дриго решил, что на частного детектива можно сваливать дела, явно отдающие нечистью.

Пробок сегодня в городе почти не было, больше того, за ночь ещё и дороги расчистили. Солнечные лучи миллионами искр отражались от выпавшего снега, так что Нижний сегодня сверкал. Аж настроение улучшилось.