Текст книги "Кочергин и Бескрылый (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 25. Хор мёртвых голосов

Кочергин осматривал компанию, собравшуюся в подвале усадьбы Шварцстрема. Вроде всё правильно, лишних людей нет и никто не потерялся. Однако он же ясно видел в отражении зеркала надменную блондинку с недовольным лицом. В чёрном. Очень похожую на купчиху с портрета.

– Зеркала хорошо запоминают информацию, – тихо произнесла Настя, заглядывая за спину Кочергину. – Всё, что когда-то отражалось в этом зеркале, можно увидеть снова. Если постараться.

– А оно нам надо? – скептически спросила Чанга.

– Вдруг пригодится, – пожал плечами Кочергин. – Куда вставать?

– Да просто стойте где стоите. – Настя и Яна с двух сторон подхватили покрывало, упавшее со шкафа, и резко им взмахнули.

Перед лицом Кочергина промелькнула чёрная пелена, и подвал будто погрузился в сумерки, хотя здесь и так светло не было. Но теперь кругом словно другое пространство образовалось, всё стало мглистым и мерцающим.

– Думайте о том, кого хотите увидеть, – посоветовала Настя, становясь сбоку зеркала.

Кочергин осмотрел своё отражение. Полупрозрачное, как в мутном стекле. Рядом угадывается силуэт Дриго и волосы Чанги белеют. Рядом с ней сидит в кресле блондинка в тёмном платье. Пошло улыбаясь, стягивает с открытых плеч платье с оборками. К ней подсаживается мужчина-брюнет, тоже в чёрном. Дальше они превращаются в один тёмный бесформенный ком, только длинные бледные ноги дамы выглядывают из-под чёрного подола.

Миг – и мужчина уже просто стоит рядом с креслом, где сидит та же самая дама. Предлагает ей что-то выпить из высокого бокала, она сомневается, но отказаться не смеет. Пока она мелкими глотками пьёт красную густую жидкость, мужчина, всё тот же брюнет, и опять стоящий спиной, водит руками у неё над животиком. Кажется, она на раннем сроке беременности.

Кровавые роды с криками промелькнули за долю секунды, в следующий миг заметно отощавшая женщина в тёмном плаще, воровато осматриваясь, вынимает ребёнка из кроватки.

И тут же она уже лежит на кровати, вытянувшись в струнку и подтянув руки к груди. Явно не живая. Видение рассыпалось, оставив за стеклом лишь красивую девочку лет пяти в светлом платьице, измазанном чем-то красным. Девчонка корчит мерзкие рожи в зеркало, потом поднимает взгляд, видит Кочергина, злобно улыбается, замахивается, чтобы разбить зеркало.

Перед глазами снова падаёт тёмная пелена. Подвал крутанулся, Кочергин ухватился за шкаф, чтобы не упасть.

– Ничего себе, – удивлённо произнёс голос Насти где-то рядом.

– Тоже в первый раз такое вижу, – серьёзно проговорила Яна.

– И что вы там такого рассмотрели? – скучающе спросила Чанга.

Кочергин кое-как выпрямился. Вроде голова перестала кружиться. Очень хотелось выйти на свежий воздух. Кочергин потёр руками лицо, да посильнее, чтобы шрам заболел. Глянул в зеркало, а там его приятели стояли вокруг стола, на котором лежал пристёгнутый ремнями человек. Вокруг шипели и пузырились колбы и пробирки, а высокий брюнет читал какую-то толстую старую книгу. Вдруг поднял взгляд, увидел Кочергина в зеркале и удивлённо вздохнул.

Кочергин рывком обернулся. Никакого стола с подопытным, никаких колб и книг. Никакого сумасшедшего барона.

– Пошли отсюда, – скомандовал Кочергин и, никого не дожидаясь, двинулся прочь из подвала.

Пробежал под сводами, потом по лестнице, через гостиную. Наконец вывалился из дверей на крыльцо, опёрся рукой о колонну, ослабил шарф, чтобы легче дышалось.

– А мы уж думали идти вас искать, – хмуро произнесла женщина в старом пальто с бейджиком у воротника. – Что, заплохело?

Кочергин только молча покивал. Боялся, что если откроет рот, его вырвет прямо на музейное крыльцо, а он ведь приличный человек.

– Это у всех так, – протянула музейная работница, махнув рукой. – Мало кому там нравится.

– Это уж точно, – сказала Яна, выходя на крыльцо и придерживая дверь для Насти.

Следом вышли Дриго и Чанга.

– Вам бы чаю. Или чего покрепче. – Музейная дама запахнула пальто. – Парк будете смотреть?

– Да, обязательно, – выдавил Кочергин, с трудом выпрямляясь. – Спасибо большое за билеты и беспокойство. Удачного вам дня.

Дама хмыкнула, кажется, довольная, что не пришлось заходить в дом, и направилась к административному сарайчику.

– Подождите, – окликнул её Кочергин. Когда музейщица обернулась, спросил: – Скажите, а какие здесь есть привидения, кроме девочки в шубке?

– Да какие привидения, господь с вами, – натужно улыбнулась сотрудница, бегая взглядом по сторонам.

– Нет, я серьёзно, – важно добавил Кочергин. – Мы собираем информацию для… э…

– Книги и документального фильма, – пришёл на помощь Дриго. – Привидения в нижегородских усадьбах.

– Ну, это так, – музейщица делано хихикнула и покрутила рукой в воздухе. – Мало ли, кому что привидится. Только вы уж там не пишите, что это я вам нарассказала, ладно? – Когда Кочергин серьёзно кивнул, дама стала загибать пальцы: – Так. Девочка в шубке – раз. Женщина в чёрном – два. Всё ревёт. Воет так, что аж… кхм. Ладно. Девка с косой – три. Дед-сторож – четыре. Воющий хоровод – пять. Но это не здесь, а чуть подальше. Ну, и так, ещё по мелочи. Кошки непонятные шмыгают, собаки. Даже вроде быка как-то видела. То есть, видели.

– Чёрный бык? – уточнил Кочергин, припоминая приключения с Аллой.

– Ну, вроде того, – уклончиво проговорила дама. Потом театрально глянула на часы и сказала: – Ой, мне работать надо, совсем с вами заболталась. Всего доброго.

Компания попрощалась с музейной сотрудницей, и та отправилась в административный пристрой.

– Так. – Кочергин прикрыл глаза и привычно стал массировать виски. – Кто из них наши персонажи. Девочка. Это, наверное, баронесса. Плачущая женщина. Может, это её мать?

– Может, – неуверенно пожал плечами Дриго. – Она, кажется, хотела её забрать.

– Ага, только этот маньяк ей не дал, – скривилась Яна. – Похоже, он специально ей ребёнка-то сделал. Снадобьями какими-то поил. Может, и её мужу помог на тот свет отправиться.

– Слушайте, – подала голос Чанга. – Это всё, конечно, жутко интересно, все эти мылодрамы. Только какой нам от них прок?

– Толк есть, – выпрямился Кочергин, глядя на парк за каменным забором усадьбы. – Чёрный бык. Я ведь его уже видел. Но если он тут давно бегает, выходит, его давно и призвали. Не сам ли барон его и вытащил?

Дриго, которому Кочергин адресовал вопрос, задумчиво пожал плечами.

– Вообще-то ходили слухи, что сам Шварцстрем мог превращаться во всяких жутких животных. – Чанга ёжилась и грызла ноготь.

– Этого не хватало, – выдохнула Яна.

– Что дальше-то будем делать? – спросила Чанга, засовывая руки в карманы.

Кочергин перебирал в уме варианты, глядя на тёмные яблони под снегом. Кажется, кое-что всё же сложилось.

– Вот что. Чанга. Раз ты можешь всё достать и разузнать, для тебя будет задание.

– Чего сразу я?! – возмутилась Чанга.

– Не перебивай, – отмахнулся Кочергин. – Твоя задача – выяснить, что стало с дочерьми Шварцстрема, да и с ним самим. Чем быстрее, тем лучше. Уяснила?

– Ладно, – повела глазами Чанга. – Попробую, но ничего не обещаю. Такие дела требуют времени и денег.

– Увы, и того, и другого у нас в обрез. Так что просто покажи класс. – Дальше Кочергин обратился к остальным: – Ваша задача – поставить максимальную защиту на резиденцию Деда.

– Сделаем, – кивнул Дриго.

– А я пока парк осмотрю. – Кочергин поморщился, глядя на кривые заснеженные яблони. Вряд ли его здесь ждало что-то весёлое или хотя бы относительно безопасное.

– Я пойду с вами, – предложила Настя. – Защиту я ставлю так себе, а вдвоём тут гулять не так страшно.

– Я тоже останусь, – подала голос Яна. – Гриша и сам справится, а от этого места можно ожидать любой гадости. Сгинете вместе, и что мы делать будем без Вельматы, да ещё без Следопыта?

– Шкурный интерес, – проворчала Чанга, дыханием согревая ладони.

– Я тебе потом втащу, – спокойно пообещала Яна. – Мало не покажется.

– Руки коротки, – мило улыбнулась Чанга. – Ладно, пойду по местному архиву прошвырнусь, может, что полезное отыщется.

Чанга и Дриго двинулись прочь от усадьбы, а Кочергин с Настей и Яной медленно пошли вдоль стены дома. Завернули за угол, по тонкой тропочке направились к густому яблоневому саду, застывшему под инеем и снежными завалами.

– Странные какие-то деревья, – тихо произнесла Настя, осматриваясь. – Как будто несчастные. Приговорённые к этому саду.

– Неудивительно, – пожала плечами Яна. – Деревья же тоже живые, а учитывая характер местных обитателей, можно предположить, что даже яблони здесь плачут по ночам.

– Деревья могут плакать? – спросил Кочергин, уныло осматриваясь.

– Растения первыми чувствуют всякую гадость. И почему бы им не плакать от тоски или от боли. – Яна остановилась у развилки. Три дорожки расходились в разных направлениях.

– До чего здесь шумно, – поморщилась Настя, осматриваясь.

– Чего? Шумно? – переспросил Кочергин, до которого смысл сказанного Настей дошёл, увы, не сразу. – Да здесь тишина такая, что каждую мыслишку в голове слышно.

– Я слышу голоса, – медленно и как-то натужно проговорила Настя, глядя в сторону. – Голоса мёртвых. И их тут целый хор.

Кочергин прислушался. Разумеется, сад ответил глухим молчанием. А вот Настя то и дело устало морщилась и крутила головой. Конечно, хотелось поинтересоваться, точно ли она слышит голоса умерших, а то мало ли что. Вдруг у неё крыша улетела. Кочергин бы не удивился. С другой стороны, он уже и сам повидал много такого, о чём в приличном обществе лучше помалкивать, а то смирительная рубашка – аксессуар спорный, не всем идёт.

– Что они говорят? В смысле – голоса? – спросил Кочергин, чтобы поддержать Настю, то есть показать, что не удивлён и не собирается прятать от неё острые предметы.

– Они кричат, – вздохнула Настя. – Вопят, ничего не разобрать.

– А если попробовать? – предложил Кочергин. – Вдруг что-то полезное проскочит?

– Маловероятно, – пожала плечами Настя, расстёгивая куртку и залезая во внутренний карман. – Но хуже уже вряд ли будет, так что почему бы и нет.

Она достала из-под куртки небольшое зеркало, подышала на него, потом протёрла варежкой стекло. Поднесла к глазам, чтобы смотреть как бы под углом, стала медленно поворачиваться.

– Жуть какая, – в который раз поморщилась Настя, убирая зеркальце от лица. – Это не сад. Это кладбище.

– В каком смысле? – спросила Яна, до этого скучающе рассматривавшая кривые ветки яблонь.

– Сами посмотрите. – Настя протянула зеркало Кочергину.

Сыщик не торопился принимать чужой артефакт (о, он уже начал ориентироваться в этих понятиях). Зеркало взяла Яна, подошла к Кочергину и встала у него за плечом. Потом вытянула руку и стала потихоньку поворачивать стекло так, чтобы в него попало отражение.

Кочергин поначалу видел только серые блики, но потом вдруг в зеркале появились перекорёженные люди, будто бы растянутые в разные стороны. Конечности их были перекручены, вытянуты и одновременно сломаны, тела истекали кровью. И да, они кричали. Их лица, будто деревянные и искажённые страданием беззвучно раскрывали рты.

– Хватит, – отстранился Кочергин от зеркала. – Что это вообще?

– Мёртвый сад, – глухо произнесла Яна, возвращая зеркало Насте. – Это такой жуткий обряд, который в древности проводился тёмными язычниками в августе. Живых людей заколачивали в ящик, закапывали в землю, а сверху сажали дерево. Считалось, что дерево будет тянуть из человека силу, увеличивать её и передавать тому, кто съест плоды.

– Но человек же просто умрёт в ящике, – недоверчиво проговорил Кочергин.

– Это были колдовские ритуалы. Тёмные и непростительные. – Яна потёрла рукой глаза. – Люди не умирали там, а превращались либо в нечисть, либо в мстительные сущности. Это вроде вечной тюрьмы.

– Похоже, кто-то здесь устроил целый такой сад, – поёжилась Настя, придвигаясь поближе к остальным.

– Можно им помочь? – спросил Кочергин, у которого будто камень внутри образовался.

– Можно, – тихо произнесла Яна. – Только не теперь. Мы этим займёмся, но потом. Позже.

– Да, сейчас у нас есть дела поважнее, – резко произнесла Настя.

Кочергин проследил её испуганный взгляд, и у него колени подогнулись. Посреди тропинки, перекрыв им отход к усадьбе, стоял огромный чёрный бык. Он наклонил голову, целясь в компанию острыми мощными рогами, шумно выдохнул и ударил копытом в снег. Наст проломился, вокруг разлетелась мёрзлая земля.

– Господи, – еле слышно выдохнула Настя. – Что делать?

– В разные стороны, – едва успела прошептать Яна, а бык уже во весь опор нёсся на компанию.

Настя взвизгнула и, кажется, отпрыгнула прочь, убегая по тропинке. Но не бросать же Яну, оставшуюся в центре. Однако Яна убегать и не собиралась. Она пихнула Кочергина в грудь, так что он повалился на спину, а потом с размаху вытянутыми руками хлопнула в ладоши прямо перед красноглазой мордой быка.

Ослепительная вспышка, оглушающий грохот. Кочергин, зажмуриваясь, успел увидеть, как из ладоней Яны вырывается пламя, которое сжигает быка в пепел, вихрем разлетающийся по мёртвому саду. Эх жаль, Яны тогда не было с Кочергиным и Аллой.

– Давай, вставай. – Яна протянула Кочергину руку, но тот побоялся дотрагиваться до её ладони.

Упираясь локтями в снег, кое-как сел, а потом поднялся ноги самостоятельно. И тут где-то поблизости завизжала Настя. Яна рванула в сторону, откуда слышался крик, Кочергин побежал следом. Они как раз успели к тому моменту, когда здоровенный чёрный пёс напрыгивал на упавшую в снег Настю.

Яна с воплем оттолкнулась, пролетела метра два и рукой будто сгребла пса. Он рассыпался в угли, а Яна шмякнулась на руки прямо на то место, где была собака.

Кочергин подбежал к Яне, пытающейся подтянуться на локтях. Помог ей сесть, Настя, стянув варежки, стряхивала снег и вонючую золу с куртки Яны.

– Надо выбираться отсюда, – хрипло выдохнула Яна, шумно дыша и убирая рыжую прядь с лица.

– Есть идея, – щёлкнула пальцами Настя. Потом кивнула Кочергину: – Помогайте.

Кочергин не понял, что имела в виду Настя, да и оставлять Яну он боялся. Но Яна покачала головой, показывая, что и одна посидит. Тогда Кочергин поднялся на ноги и спросил у Насти:

– Ну? Что делать?

– Лепим снеговиков! – скомандовала Настя, скатывая снежный ком. – Да повыше, чтобы в человеческий рост. Нужно три.

Кочергин подумал, что не стоит так уж доверять голосам, звучащим в Настиной голове, однако Яна, на которую он посмотрел в поисках поддержки, только повела рукой, показывая, что лучше бы ему делать что сказано.

Тогда Кочергин присел на корточки и стал сваливать рыхлый снег в шарик. Откуда-то сверху на них спикировала большая чёрная птица, от которой Яна отмахнулась, как от мухи. Птица разлетелась чёрными хлопьями.

– Быстрее, – выдохнула Настя, формируя снежную пирамиду.

Кое-как, вдвоём с Настей, Кочергин тоже слепил большой конус. Потом ещё третий, спешный и кривой. Однако дело тут, похоже, было не в красоте. Настя подобрала с земли яблоневый прут, разломила на мелкие палочки и впихнула в руку Кочергину:

– Делайте как я. – Настя стала втыкать палочки в верхушки конусов, как глаза снеговиков, потом ещё нашла пару палочек, из которых сделала фигурам руки. Яна дала подруге помаду, которой та нарисовала рты.

Кочергин тоже вяло участвовал в лепке, гадая, какого прибора они тут в игры играли, когда надо было делать не снеговиков, а ноги. Казалось, что сюр достиг предела, однако до полного отлёта кукушки оказалось ещё далеко.

Настя сняла шарф и намотала на одного из снеговиков, Яна стащила с волос резинку и приладила на голову другой фигуре. И обе ведьмы выжидательно глянули на Кочергина.

– Ну? – нетерпеливо проговорила Яна. – Сама быстрее сделаю. Тормозите, товарищ следопыт.

Яна ловко стащила с Кочергина новый шарф и надела на третьего снеговика.

– Может, ещё хоровод поводим? – мрачно спросил сыщик, жалея хороший шарф. – Или в снежки сыграем?

Но язвительного ответа не последовало, вместо этого Яна выкрикнула:

– Ходу!

Следом за рыжей и блондинистой ведьмами Кочергин побежал по яблоневому саду. За спиной раздался хруст и рык.

Обернувшись на бегу, Кочергин увидел, как вновь появившийся огромный бык топтал разломанную снежную фигуру, большой волк грыз другую, нечто вроде гориллы рвало на куски третьего снеговика.

Яна и Настя оборачиваться не стали, просто повернули к усадьбе, проскочили забор, административный сарай и подбежали к машине Кочергина. Когда они втроём закрылись в салоне, в саду что-то гулко бухнуло, даже по земле дрожь прошла.

– Едем, – произнесла Яна, выглядывая в окно.

Кочергин трясущимися пальцами завёл мотор и повёл машину к выезду. Даже успел удивиться, почему это никто из музейщиков даже не выглянул на шум. Хотя чему тут удивляться.

Глава 26. Одного сада проклятые черенки

До резиденции Деда компания добралась быстро, но у самого терема их, как оказалось, поджидало что-то вроде огромного чёрного спрута. Склизкий осьминог выкатился прямо на дорогу, перекрыв проезд и развалил длинные щупальца во все стороны метров на десять.

Кочергин резко затормозил, и машина проехала ещё пару метров. Увидев авто, осьминог начал быстро подползать по дороге, переваливаясь всеми щупальцами.

– Выходите и бегите к дому через сад, – проговорила Яна, сузив глаза.

– Как мы тебя бросим-то, – испуганно прошептала Настя.

– Ничего, справлюсь. – Яна повела плечами и сказала: – Я выхожу первая, вы следом. Бегите и не оглядывайтесь.

– Что за дичь тут творится, – процедил Кочергин, отстёгивая ремень безопасности и втайне надеясь, что машину не разорвёт на куски.

– Это маньяк Шварцстрем даже с того света своё наследие защищает, – подала слабый голос Настя.

– Вряд ли он на том свете, – произнесла Яна, разминая пальцы и щурясь на катящегося к ним гигантского осьминога. – Застрял, наверное, где-то посередине, вот и гадит оттуда. Ладно, я пошла.

Яна выбралась из машины, хлопнув дверью, и походкой от бедра смело направилась прямо к спруту. Осьминог замер на миг, потом стал быстро увеличиваться в размерах, превращаясь в здоровенное чёрное облако. Одно из щупалец развернулось и полетело в Яну, но она взмахнула руками, и щупальце ударилось об огненную стену и рассыпалось углями.

– Пора, – сипло сказала Настя, выпрыгнула из машины и побежала к терему Деда по небольшому саду.

Кочергин вылез, закрыл авто на случай, если от него всё же хоть что-то да останется, и побежал следом, утопая по щиколотку в рыхлом снегу и петляя между невысокими яблонями и вишнями. Обернувшись на секунду, увидел, как Яна метнула молнию прямо в шарообразную голову спрута, но разряд отскочил от одного из щупалец.

Следом за Настей Кочергин добежал до деревянной калитки, перескочил через светящийся розовым порог и с трудом увернулся от красного шара, летевшего прямо в лицо. За спиной гулко бухнуло, взрывная волна сшибла с ног. Кочергин упал лицом в снег и закрыл голову руками. Кажется, где-то рядом на землю повалилась Настя.

– А, это вы, – произнёс голос Деда где-то наверху. – Давай, помогу. Предупреждать же надо.

Когда звон в голове немного прошёл, Кочергин открыл глаза, убрал от лица руки и осмотрелся. Дед помог Насте подняться и теперь стряхивал с неё снег. Кочергину пришлось вставать на ноги самому, без посторонней помощи. Он выпрямился, покачнулся, но устоял.

– А где ваша третья? – невозмутимо спросил Дед.

– Там, – неопределённо махнула рукой Настя.

Однако спасать Яну не пришлось. Она тут же появилась сама, правда, вся в ссадинах, и передвигаться ей помогал Дриго.

– Давненько меня так не трепало, – просипела Яна, шатаясь и опираясь на Дриго. Она кое-как добрела до лестницы наверх, ухватилась за столбик и села на ступеньки, упираясь локтями в колени.

– Ещё одной не хватает, – щурился кругом Дед. – Чанга-то где?

– В архив пошла, – ответил Кочергин, стряхивая чёрные хлопья сажи со шляпы. Они только размазывались по фетру.

– Щётку надо, – произнёс Дед, глядя на бесплодные попытки Кочергина оттереть черноту. – Пошли, поищем. Да чаю попьём.

Всей компанией Дед и его гости поплелись наверх. Яна, лишь оказавшись в гостиной, тут же плюхнулась в кресло, снять куртку и обувь ей помогла Настя. Дед отыскал где-то щёточку для чистки шляп и принёс ещё аптечку. Пока Настя и Дриго возились со ссадинами Яны, а Дед кочегарил самовар, Кочергин подошёл к окну и, довольствуясь светом от сиреневых декабрьских сумерек, пытался отчистить сажу со шляпы.

Кажется, в саду произошло какое-то движение. Кочергин несколько секунд напрягал глаза, вглядываясь в заснеженный сад, полный фиолетовых теней. Но ничего необычного так и не рассмотрел.

– Кто ещё есть в доме? – спросил Кочергин, отходя от окна.

– Никого, только мы. – Дед, выглядевший довольным, расставлял фарфоровые чашки на большом овальном столе. – Горничные у меня приходящие, а еду покупаю с доставкой. Гостей сейчас нет, так что мы тут одни.

– На всю округу, – тихо добавил Кочергин, прикидывая, куда податься, если совсем припечёт. Идей не было, так что в случае появления посланников барона Шварцстрема придётся держать оборону самим.

Но больше никаких странностей не происходило. Разве что Чанга так и не появилась. Стемнело, Дед зажёг в гостиной лампы, отчего стало уютно и почему-то спокойно. На ужин были жареные в печке пирожки и горячий чай с ягодами, хотя, судя по запаху, Дед добавил в свою чашку секретный ингредиент из фляжки.

Яна рано ушла спать, Настя отправилась следом. Дриго болтался где-то в саду, а Кочергин рассматривал картины, которые в мастерской показал ему Дед. Великолепные пейзажи, зеркальные акварели и даже портреты. И всё – разные стили, так и не скажешь, что картины писал один и тот же человек.

– И много ваших копий развешаны по музеям и коллекциям? – спросил Кочергин, расхаживая по галерее.

– Ни одной, – уверенно соврал Дед, доставая фляжку из внутреннего кармана вязаной кофты. – Разве что эти проклятые «Ранетки».

– И зачем согласились на афёру со Шварцстремом? – спросил Кочергин, рассматривая весенний натюрморт с веточками цветущей вишни.

– Да я поначалу и не понял, на что ей эта копия. – Дед приложился к фляжке, вытерся и продолжил: – Когда дошло, поздно было отказываться. Это как снять штаны и передумать. И кайфоломство, и выглядишь, как идиот. Да ещё штаны удирать мешают.

Кочергину показалось, что насчёт незнания Дед приврал. Скорее всего, просто повёлся на большие деньги. За эту копию ему явно хорошо заплатили. Второй раз пьющему художнику подфартило, когда Кочергин и компания нагрянули к нему раньше рогатого отряда, охотящегося за картиной.

– Вы, значит, можете сделать картину по фотографии? – спросил Кочергин, разглядывая пейзаж с рекой и залитыми солнцем полями.

Дед утвердительно помычал, снова приложившись к фляжке.

– У моей жены скоро день рождения. Можете сделать её портрет по фотографии? Чтобы красиво, как в музее?

– Да запросто. – Дед, похоже, захмелел, потому что убирая фляжку в карман, чуть не сшиб натюрморт на подрамнике и громко икнул. Потом всё-таки сфокусировался на Кочергине и, снова икнув, сказал: – Давай, показывай свою красавицу.

– Вам фото скинуть? – Кочергин даже чуть попятился из-за того, что от Деда мощно разило крепким алкоголем.

– Я так гляну. – Дед достал откуда-то очки с толстыми стёклами и смешно уставился на фотографию Сони, которую на смартфоне показал ему Кочергин.

Дед щурился на фото несколько секунд, потом повертел рукой, как будто что-то прикидывая. Наконец крякнул и кивнул:

– Сделаем в лучшем виде.

Кочергин выпрямился и довольно повёл плечами. Кажется, проблема с подарком Соне решилась. Зато другая проблема всё никак не появлялась. Кочергин глянул на часы – доходило восемь. Куда Чанга-то подевалась. На звонки она не отвечала, сообщений не присылала. Хоть бы объявилась как-нибудь.

Но наступила ночь, а Чанга так и не вернулась. Кочергин даже предлагал отправиться на её поиски, однако у остальных охотников за трудами Шварцстрема предложение отклика не нашло. В конце концов, скауты обычно гуляют сами по себе и никому отчётов не дают. Так что ближе к полуночи все просто накатили успокаивающего чаю и разошлись по спальням резиденции Деда.

Кочергин вообще еле добрался до комнаты, так клонило в сон. Аж глаза слипались. Во сне он снова плутал по подвалам усадьбы сумасшедшего барона, всё пытался что-то найти, кого-то спасти, куда-то выйти и не отбросить копыта по дороге.

С рассветом всех пригласили к завтраку. Яна выглядела куда лучше, чем вчера, однако глубокие царапины на лице свежести её образу всё же не придавали. Кочергин проглотил шутку о женской косметике, которой можно скрыть следы драки с любыми чудовищами и просто пожелал всем доброго утра.

– Здрасьте! А вот и я! – бодро объявила Чанга, вваливаясь в гостиную, где все собрались за большим накрытым столом. Не обращая внимания на вялые отклики, скаутша скинула куртку на кресло и уселась к самовару.

Кочергин снова проглотил острую реплику, на сей раз о том, что молодёжь стала совсем невоспитанная, даже руки не удосужится помыть, прежде чем садиться завтракать. А учитывая обстоятельства, мало ли, в какой куче магического хлама могла порыться Чанга. Но она улыбалась так хитро, что стало ясно – скаутша откопала что-то важное и интересное, поэтому душнить и портить ей настроение не стоит.

Видимо, все подумали ровно так же, поэтому никто ни слова за завтраком не проронил. Все лишь уплетали пухлые сырники со сгущёнкой, ароматный чай с ягодным вареньем, выпечкой и отличными пирожными в стиле «советское качество в гробу видало ваши чизкейки».

Первой не выдержала Яна. Ей вообще не очень-то удавалось сохранять невозмутимость на расцарапанном лице. Так что она слишком громко треснула ложкой о блюдце, и когда все подпрыгнули, с плохо скрываемым раздражением спросила:

– Как успехи?

– А? – изобразила недоумение Чанга. – Ты ко мне обращаешься?

– Нет, к барону Шварцстрему, – огрызнулась Яна. – Вон его призрак, чаёвничает с нами на правах приглашённой тёмной стороны.

Чанга демонстративно уставилась на пустое место за столом. Потом спросила у воздуха:

– Так что, господин барон, как ваши успехи? Молчать будете? Фу, как невежливо.

Дриго улыбнулся, прикрывшись чашкой. Зато Насте, беседующей с призраками, видимо, было не до смеха – она сидела бледная и хмурая.

– Удалось что-то найти? – спросил Кочергин, изо всех сил стараясь сохранить хотя бы видимость вежливой беседы.

– Да, удалось, – тонко пропела Чанга, наливая себе воды из самовара. – Архив у них что надо – всё оцифровано. Правда, подход надо знать, чтобы зря время не тратить.

Дальше Чанга потянулась за вишнёвым пирогом с плетёным верхом и невозмутимо набила рот выпечкой. Кочергин с трудом сдерживался, чтобы не наговорить грубостей. Яна, судя по сжатым губам и мрачному взгляду, занималась тем же.

Наконец Чанга покончила с пирогом и откинулась на спинку стула, ослабив ремень на джинсах. Видимо, это она сделала для театрального эффекта, потому что как была до завтрака тощей что спичка, так и осталась.

– Вы с нами поделитесь тем, что узнали? – выдавил остатки вежливости Кочергин.

– Ну ладно, – смилостивилась Чанга, чем, видимо, спасла себя от гнева Яны, ставшей пунцовой. – В общем, так. По официальной версии, барон Шварцстрем покончил с собой в начале двадцатых годов. К нему как раз направлялся карательный отряд «Чёрная каракатица».

– Как? – быстро переспросил Кочергин, уже слышавший где-то это название.

– Да, Варя Гранитова, она же Иоанна Русакова, – закивала Чанга. – Бывшая графиня, примкнувшая к «красным». Специализировалась на раскулачивании дворян и разорении церквей и монастырей. Даже не подлежит реабилитации. Говорят, на ней трупов столько, что на несколько кладбищ хватило бы.

– Ну, это преувеличение, – подал голос Дриго. – Она вообще спорный персонаж.

– Так что насчёт барона? – громко спросил Кочергин, чтобы не дать разговору уйти в ненужное русло.

– Да, барон. – Чанга почесала за ухом. – Его как раз собирались арестовать и судить, но он решил их не дожидаться и повесился раньше. Хотя там тоже странная история. Его нашли в петле на яблоне в саду за усадьбой. Одет в дорожный костюм. А рядом – лошадь.

– Бежать собирался? – сдвинула брови Яна.

– Ага, – улыбнулась Чанга. – Побежал, да передумал. Дай, думает, лучше повешусь на яблоне.

– Куда же он собирался? – задумчиво проговорил Кочергин. – Где вообще можно было спрятаться от красных карателей?

– В Пустоши, – пожал плечами Дед, всё время будто спавший прямо за столом. – Вроде там его старшая дочь жила.

– Вот, кстати! – щёлкнула пальцами Чанга. – Вроде как эта старшая дочь, Евдокия, взяла к себе младшую сестру. Ту, что на картине.

– И что с ними стало? – подтолкнул Чангу к рассказу Кочергин.

– Странно, но ничего особенного. Про старшую вообще никакой информации нет, а вот младшая сменила имя, поступила в местное училище, закончила его и уехала. На этом всё. – Чанга сделала вид, что рассказ закончен, и налила себе ещё чаю.

– Сменила имя? – нашёл зацепку Кочергин. – На какое?

– Была Роза Шварцстрем, стала Роза Швецова. – Чанга потянулась за очередным куском пирога.

Пока она невозмутимо уплетала пирог, Кочергин всё прокручивал в уме услышанное. Видимо, Чанга узнала что-то ещё и теперь ждала, когда ей зададут нужные вопросы. Игра такая. Только кажется, не все настроены на викторину. Яна уже собралась выдать что-то резкое, но Кочергин её опередил:

– Самоубийство, значит? Жил-жил и умер?

Чанга, пережёвывая пирог, картинно пожала плечами. Что-то тут было не так, какой-то секрет прятался в этой истории. За что могли вздёрнуть Шварцстрема? И кто? Да кто угодно, он явно многим нагадил. И узнать, за какую именно гадость он повис на яблоневой ветке, тоже теперь почти невозможно. Хотя Чанга, кажется, сумела-таки что-то нарыть.

– А ты не в курсе? – спросил Кочергин у Дриго.

Но тот только покачал головой:

– Здесь всё было и есть скрыто в такой тьме, что свет нужен очень мощный. Просто так не разберёшься.

– Ой, ну что непонятно?! – закатила глаза Чанга. – Или вы думаете, он с пустыми карманами хотел дёру дать?

– Сокровища? – насмешливо фыркнула Яна. – Да таких сказок у нас по области десятки. И ни одного клада никто так и не откопал.

– Это спорный вопрос, – произнёс Дриго, глядя на свои руки.

– Мало нам проклятой картины, теперь ещё и сокровища. – Яна недовольно поджала губы.

– Вы думаете, – обратился Кочергин к Чанге, – что барон хотел бежать от «красных» с ценностями? И за них его убили? Но кто? Сами «красные»? И где клад? Его кто-то забрал или нет?

– Вот на эти вопросы ответов нет, – вздохнула Чанга.

И тут Кочергин внезапно вспомнил, как Настя что-то говорила о том, что Шварцстрем с того света (или из какого-то промежутья) защищает своё наследие. А Ларион ныл, что барона достали с того света и теперь водят на поводке.