Текст книги "Кочергин и Бескрылый (СИ)"

Автор книги: Алёна Моденская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Так вот почему так тянет серой, – тихо прошелестело в мыслях Кочергина.

– Мы не колдуны, – добавил кто-то из группы.

– Ну, иллюзию какую-нибудь придумайте, – нелепо размахивал руками Кочергин. – Вам будет плюсик в карму.

В ушах будто сотня восточных колокольчиков зазвенела. Видимо, так Истуканы смеялись.

– Сегодняшний день располагает к милости, – произнёс кто-то из них, и вместо потолка пыльной кладовки над головами Кочергина и музыкантов раскинулся космос с планетами и миллиардами звёзд. Причём некоторые созвездия и светила соединялись тонкими яркими линиями.

– Раз уж речь зашла о карме, – снова отпечаталось в разуме Кочергина, – то обещайте, что продолжите вращение круга милости. Будете бескорыстно помогать другим.

– Я только этим и занимаюсь, – вслух брякнул Кочергин. Потом собрался и чётко произнёс: – Обещаю. И за другими двумя прослежу.

– Тогда полезай сюда, – услышал Кочергин, и тут же его с разных сторон схватили гибкие сильные руки, сложили в несколько раз и упаковали в какой-то тёмный футляр.

Что было дальше, Кочергин не видел, только слышал, как Чанга каркнула «эй, полегче!», а Дриго кого-то уверял, что и сам прекрасно справится. Матовый мягкий футляр не давал шевелиться и всё время раскачивался, отчего Кочергина слегка подташнивало. Однако приятный цитрусовый запах прогонял тошноту. А здорово катиться с высокой изумрудной горы по мягкой траве среди апельсинов. Потом – плюх в прозрачное лазурное озеро, а там разноцветные рыбки плавают и хихикают.

Кочергина вытряхнуло лицом в сугроб. Он мысленно поблагодарил того, кто это сделал, потому что снег наконец-то охладил голову и лицо. Даже мысли немного прочистились. Пожевав снежку, Кочергин вылез из сугроба и увидел, что Дриго сверху вниз смотрит на Чангу, будто в узел завязанную. Даже непонятно, где у неё руки, а где ноги.

– Меня распутывать кто-нибудь собирается? – резко спросила Чанга откуда-то из-за локтя между коленом и лопаткой.

– Что это с ней? – спросил Кочергин, растирая снегом лицо.

– Да брыкалась, когда её в футляр для скрипки засовывали, – через плечо ответил Дриго.

– А ты как вышел?

– На своих двоих. – Дриго присел, чтобы рассмотреть, как распутать скаутшу. – На меня их иллюзии действуют не так, как на вас. И албасты мне не так опасны, хотя и приложить могут. Бери с той стороны.

Дриго вытащил ногу Чангы из-под локтя, плечо из-за колена, голову из подмышки. Кочергин придерживал всю эту конструкцию, чтобы ненароком что-нибудь не сломалось.

– Понравилось? – острозубо улыбнулся Дриго, когда Чанга приняла нормальный облик и встряхнулась. Она в ответ скорчила гримасу. Кое-как встала на ноги, потянулась, покачнулась, но не упала.

– Может, в кафе? – предложил Кочергин, осматриваясь. Оказывается, они всего лишь угодили в закуток между забором ДК и двором, где осталась его машина.

– Так ты что, правда, частный детектив? – снисходительно спросила Чанга. – Не знала, что в Нижнем такие есть.

– В Нижнем ещё и не такие есть, – буркнул Кочергин, направляясь к машине. – В салоне поедешь, или багажник открыть? Или может, коробку для обуви достать?

Дриго фыркнул от смеха, Чанга только повела глазами, будто оказалась в компании с недоумками. Она молча подошла к авто и залезла на заднее сиденье.

– Трогай, парниша, – манерно произнесла Чанга, когда Кочергин пристегнулся и завёл мотор. – В кафе, да поживее!

Кочергину очень захотелось отвесить ей оплеуху, но смех Дриго как-то снял напряжение. Поэтому Кочергин просто медленно выехал из двора и аккуратно направился в верхнюю часть города, всех пропуская и останавливаясь на каждом жёлтом сигнале светофоров.

Глава 22. Василейск

Когда Кочергин с компанией добрались до «Старого ключа», город полностью погрузился в декабрьскую антрацитовую ночь. Даже пробок на дорогах почти не было, да и кафе скоро должно было закрыться.

Кочергин остановился на парковке, и они с Дриго вылезли из авто. А вот Чанга отчего-то не торопилась. Наконец Кочергин, и так уже вымотавшийся за вечер, не выдержал и рывком открыл заднюю дверь.

– Сразу-то нельзя было догадаться, – жеманно процедила Чанга. – А руку подать?

Кочергин, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выругаться, помог ей выбраться из машины. Чанга оправила платье, брезгливо оттолкнула его руку и чинно направилась к кафе.

– Только не втащи ей раньше времени, – фыркнул рядом Дриго.

Кочергин, сжав челюсти, только помотал головой. Когда эта девица всё расскажет, он лично запихнёт её в багажник, вывезет куда-нибудь за Керженец и выкинет на лесной опушке без телефона. Или в какой-нибудь заброшенной деревне в подвале запрёт.

Но пока рано. Так что пришлось шумно выдохнуть и топать в кафе. Чанга уже, оказывается, расположилась за столиком и демонстративно изучала меню. Дриго, улыбаясь, стоял рядом, как официант.

– Мне какао, – сказал Кочергин, тоже усаживаясь за стол. – А барышне – молочный коктейль и пурген.

– Будет исполнено, – подыграл Дриго и убежал в буфет.

– Вы всегда такой хам? – спросила Чанга, отложив меню.

– Нет, только в обществе противных дам. – Сказав это, Кочергин вдруг ощутил, что устал ёрничать. Поэтому уже спокойнее произнёс: – Вот что. Давайте просто поговорим и разбежимся. Идёт?

– Да пожалуйста, – глядя вбок и скрестив руки, проговорила Чанга. – Спрашивайте сколько угодно.

– Кто заказал картину Шварцстрема? – без обиняков прямо спросил Кочергин.

– Чего не знаю, того не знаю. – Чанга, морщась, скребла шею за ухом. – Анонимный заказ. Аванс плюс аккорд. Всё как обычно.

– Как вы передавали картину? – уточнил Кочергин.

В этот момент вернулся Дриго и расставил на столе несколько чашек, от которых шёл ароматный пар.

– Да всё как обычно, – повторила Чанга, наклонив голову вперёд и копошась за затылком. Как будто у неё волосы запутались, или что-то в этом роде. – Ларион сводит заказчика и скаута. Предмет передаётся через него же. Правда, чаще всего он и сам не знает, кто заказчик. Всё делается через курьеров, ячейки в тёмной галерее и с оплатой электронными деньгами. Тьфу ты.

Чанга резко дёрнула себя за косу с лентами, и та повисла у хозяйки в руке. Потом таким же манером Чанга сняла и другую косу и осталась с короткой стрижкой и длинной чёлкой.

– Вы Русаковым не родственница? – спросил Дриго, большими глазами следя за тем, как Чанга сворачивала косы в пучки и засовывала в карманы.

– Нет, с чего ты взял? – удивилась скаутша.

– Да просто так спросил, – покачал головой Дриго, размешивая коктейль в прозрачной чашке. Изумрудная густая жидкость сливалась с прозрачно-сиреневой, и от напитка шёл розовый искрящийся пар.

Кочергин заставил себя зажмуриться, потому что перетекания и переливы жидкостей в чашке Дриго гипнотизировали не хуже песен «Влюблённых истуканов», дай бог им здоровья. И мысли тоже начинали растекаться и смешиваться.

– Вернёмся к картине, – открыв глаза, произнёс Кочергин, стараясь не смотреть в чашку Дриго. – Как вы её нашли?

– Да ни один скаут в жизни вам не скажет, как он артефакты находит, – произнесла Чанга таким тоном, будто с дебилом разговаривала.

– Где была картина? – продолжал биться о стену Кочергин.

– Будете смеяться, – улыбнулась скаутша, и впервые с момента их встречи стала похожа на симпатичную девчонку, а не на наглую раскрашенную кикимору. – Картина была в краеведческом музее Василейска. Валялась в запасниках. Я просто заменила её на копию, и всё.

Поняв, что проговорилась, Чанга резко замолчала и стала сосредоточенно пить кофе, держа чашку двумя руками.

– Снова музей. – Кочергин провёл рукой по глазам. Устало спросил: – Копию где взяли?

– Есть один старикан, как раз в Василейске. Гений, – повела глазами Чанга. – Он и нарисовал. Кто такой и где найти, не скажу, хоть бейте.

– В другой раз, – механически отозвался Кочергин, потирая шрам. – И сколько картин по музеям нарисованы вашим знакомым?

– Всего одна, – захлопала глазами Чанга.

Дриго фыркнул от смеха, и вокруг его головы мелькнуло и рассыпалось разноцветное облако.

– Ясно. – Кочергин продолжал задумчиво смотреть в одну точку. – А как он вообще сумел сделать копию, если на картину нельзя смотреть?

– Не знаю, – тихо произнесла Чанга, пожав плечами и глядя вбок. – Картина эта – жуткая гадость. Смотришь на неё, а она тебя наизнанку выворачивает. И даже потом, когда её уже спихнёшь, она всё равно как будто подсматривает из-за каждого угла. А дед – ничего, сумел как-то с глузду не двинуться. Глянул на её фотку один раз, потом копию сделал, и всё. Правда, он алкаш. Может, в алкоугаре просто ничего не понял.

– Или у него совесть чистая, – проговорил Кочергин, прикрывая глаза.

– Да все мы не ангелы, – тихо и вроде бы искренне произнёс голос Чанги.

И что дальше? Ехать в Василейск? Зачем? Разве что… Нет, только не это.

– Чего? – спросил Дриго, когда Кочергин вслух застонал.

– Если мы вышли на этот музей и художника, то и эти рогатые тоже могут туда заявиться, – обречённо проговорил Кочергин, от души противясь поездке в Василейск.

– Эй! – возмущённо вскрикнула Чанга. – Да они же деда укокошат! Не, так нельзя!

– Нельзя, – кивнул Кочергин, и когда девица вскочила, громко приказал: – Сядь!

Чанга тихо и послушно села на место, испуганно глядя то на Кочергина, то на Дриго.

– И нахрена мне, спрашивается, эти проблемы, – таращась в одну точку, проговорил Кочергин.

– Не бросать же людей на съедение эти тварям, – печально сказала Чанга. – Ладно я, но там же нормальные люди работают, они-то в чём виноваты?

– Все в чём-то виноваты, ты сама сказала, – бросил Кочергин.

– И что будем делать? – со вздохом спросил Дриго.

Кочергин тёр пальцами глаза. Так или иначе, прокатиться, видимо, всё равно придётся. Где, как не в родовом гнезде этого сумасшедшего барона, искать ответы на вопросы. Это как по цепочке следов на снегу идти за кем-то. Маленькие такие алые следы ведут к каменной кладке старого забора, огораживающего серый большой дом, похожий на средневековый замок, только как он оказался в российской провинции. И кто так мерзко хихикает?

– Никто не хихикает, – произнёс голос Чанги.

Кочергин вздрогнул и проснулся. Дриго и Чанга смотрели на него, как на психа. Впрочем, недалеко от истины.

– Вот что, – медленно произнёс Кочергин, следуя по отметинам на снегу. – Раз там была одна картина, значит, есть и другие. Может, ещё что-то полезное найдётся.

– Да там вообще полно всякого барахла, которое от барона осталось, – пожала плечами Чанга. – И другие картины тоже есть.

– Спасибо, я уже насмотрелся, – поморщился Кочергин, припомнив визит в Государственный музей. И тут он вдруг понял, что так и не задал одного важного вопроса: – Скажи, а тебе именно эту картину заказали? Или любую Шварцстрема?

– Именно эту, – покачала головой Чанга. – Мне тоже показалось странно. Я в инете инфу накопала, подумала – круто! Такой прикольный заказ. Да ещё так хорошо заплатили. Только в итоге всё это оказалось ни разу не прикольно. Меня пару раз чуть не грохнули, да ещё эта картина до сих пор мерещится.

– Может, рассчитывали, что ты сойдёшь с ума? – предположил Кочергин. – В этом деле свидетелей вообще не жалеют. Малов, Элина, Ларион, Ветров и компания.

– Н-да, опасная вещь и опасные люди вокруг неё, – задумчиво проговорил Дриго. – Но почему всё-таки именно эта картина? Есть же и другие.

– Эта самая дорогая, – после небольшой паузы щёлкнула пальцами Чанга. – Плюс точно неизвестно, есть ли она на самом деле. Всегда можно сказать, что это подделка. Это чтобы не было проблем с законом. И потом, можно выдать её за картину другого художника и вывезти за границу, а там продать.

– Или можно истребить врагов, – добавил Дриго.

– Когда выдвигаемся? – почти перебила его Чанга.

– Предлагаю сегодня вечером, – быстро вставил Дриго. Чанга тут же с готовностью кивнула.

– Какие вы лёгкие на подъём, – пробубнил Кочергин. – Вещи же надо собрать, семью предупредить, с музеем договориться, номера заказать. Да и ехать лучше утром, на свежую голову.

– Вещей у нас нет, семей тоже, – резко проговорила Чанга. – Музейных лучше лишний раз ни о чём не предупреждать, они и так все на антидепрессантах. А против пробок, я слышала, у вас средство есть.

– Угу, штопор, – огрызнулся Кочергин. – И если будешь выпендриваться, я тебе его куда-нибудь вкручу, обещаю. Завтра в семь общий сбор. Всё. Домой и спать.

– Деспот, – прошипела Чанга, мрачно скрестив на груди руки.

– А есть какое-нибудь заклятие молчания? – громко спросил Кочергин у Дриго. – Чтобы ничего не мешало?

Бариста в ответ только улыбнулся, собрал чашки со стола и отправился в буфет. Чанга скорчила гримасу и показала Кочергину язык с пирсингом. Поборов желание наговорить ей ещё грубостей, Кочергин резко отвернулся и направился к вешалке, где оставил пальто и шляпу.

Соня, разумеется, была не в восторге от решения мужа прокатиться в какую-то глухую провинцию прямо перед Новым годом.

– А как же я? А дом? А Влада? – гундосила поздно вечером Соня, доставая курицу из пароварки.

– Ну, ты и без меня найдёшь, чем заняться. – Кочергин подпёр рукой голову и печально смотрел, как жена наливала в его тарелку склизкий болотистый суп-пюре из брокколи. – Дом за пару дней не развалится, а Влада… Кстати, как там Владка?

– О, сподобился дочерью поинтересоваться, – брюзгливо пробормотала Соня. – Просто папаша года.

Кочергин во второй раз за вечер сдержался и не наговорил гадостей, на этот раз жене. Вместо этого откусил знатный шмат резиновой курицы и заставил себя усердно жевать.

– Устроилась, – смилостивилась Соня. – Работает, полы моет. Матом нас кроет.

– Ничего, ей полезно, – с набитым ртом проговорил Кочергин. – А я постараюсь побыстрее там всё закончить. Просто хочется до Нового года это дело закрыть.

Утром Кочергин проснулся со стойким желанием никуда не ездить, а вместо этого выключить телефон и делать вид, что его нет в городе. Однако перед самым звонком будильника за их забором что-то громко щёлкнуло, так что даже Коржик подлетел к окну и долго всматривался в предрассветную тьму. В общем, стало понятно, что до тех пор, пока картина не будет найдена, Кочергина в покое не оставят.

Кстати, недурно бы поинтересоваться, а что будет потом, когда госпожа Малова получит своё законное наследство от скоропостижно скончавшегося муженька? Куда она сама намерена деть эти «Ранетки»? С одной стороны, это, конечно, её дело. Но с другой… уж слишком много зла связано с этой картиной и личностью Шварцстрема вообще. Принесло же его семейство в Россию.

Засигналил будильник. Пришлось скатываться с кровати и вставать. Кочергин даже заставил себя пробежаться по двору и принять душ. Спасибо Соне – она уже собрала ему чемодан, даже бутерброды положила, да и завтрак на плите оставила. Золото, а не жена. Стоп. Серьёзно? Это Кочергин о ней так подумал? Впервые за двадцать лет брака, который, по совести, считал неудачным.

Заперев дома Коржика, Кочергин поехал к кафе. Хорошо, что Дриго продлил чары на его машине, и не пришлось торчать в непролазных зимних пробках.

На улице уже ждали сам Дриго, как обычно в джинсах и курточке, и Чанга, которую без раскраса и в простеньких брюках Кочергин даже не сразу узнал. Чанга закинула на заднее сиденье рюкзак, влезла в машину и надела наушники. Дриго, почесав затылок, устроился впереди.

Обычно Кочергин предпочитал, чтобы его пассажиры ездили сзади, но сегодня ему нужно было обсудить с бескрылым упырём один важный вопрос, поэтому его присутствие на соседнем кресле пришлось кстати. Тем более что Чанга, кажется, заснула в наушниках.

– Я хотел спросить, – медленно произнёс Кочергин, направляясь к площади Минина, – те существа, что проникают в мозги. Как от них избавиться?

– С какой целью интересуешься? – зевнув, спросил Дриго.

– У Влады видел таких, – почти шёпотом проговорил Кочергин. – Она же моя дочь.

Нельзя же позволить ей превратиться в скользкую мерзкую полупрозрачную кучу, которая порешит родителей за наследство и которую тёмные ангелы потом утащат в ад. Этого вслух Кочергин говорить не стал, но Дриго явно понял, что имелось в виду.

– Клин клином вышибается, – снова зевнул Дриго. – Пороки обычно лечатся противоположностями, то бишь добродетелями. Ей надо какие-нибудь хорошие поступки придумать. Волонтёрство, например. Только чтобы до нутра дошло.

Кочергин задумчиво хмыкнул. Он, конечно, подарил Владе возможность попахать самой и заработать хоть что-нибудь честно и своим трудом. Это будет считаться добродетелью? А как понять? И как вообще донести до Влады, что нельзя потакать только своим хотелкам и позволять мелким противным шулышам гадить себе в мозги?

Да уж, быть родителем не так весело, как показывают в рекламе интернет-магазинов. Даже если твой ребёнок сам уже взрослый.

Кочергин на заколдованной машине пролетел площадь Минина и направился к Борскому мосту, а оттуда – на северо-восток, к Василейску. Светало, и восходящее солнце золотило засыпанные снегом нижегородские просторы, что пролетали за окнами авто. Розовеющее небо вдали сходилось горизонтом с бескрайними зимними полями, отражающими сиреневатый декабрьский рассвет.

Небольшие просыпающиеся городки, тёмные изумрудные леса под мягкими снежными завалами, деревеньки с тоненькими дымками, поднимающимися из печных труб.

Наконец справа появился знак, указывающий, что поблизости протекает река Лея, потом появился и старый дугообразный мост.

– Не провалимся? – с сомнением спросил Кочергин, припоминая, не слышал ли он скандальных новостей об этом сооружении.

– Поезжай, – улыбнулся Дриго.

Кочергин направил машину к мосту. Когда они проезжали по спинке дуги, в обе стороны раскинулись местные северные просторы – река подо льдом, маленькие деревушки на берегах, лесистые холмы. И всё залито яркими лучами только что восшедшего солнца.

От моста дорога привела в Василейск – маленький курортный городок, спрятанный между реками Леей и Чёрной, да ещё доходящий краем до самого водохранилища. Как и всегда в провинции, местные неторопливо направлялись кто на работу, кто на учёбу. В частных подворьях хозяева выходили во дворы и хлева.

– Кто-нибудь позаботился о ночлеге? – через плечо спросил у попутчиков Кочергин.

Ответа не было. Чанга дрыхла, свесив голову, так что Дриго пришлось разворачиваться и тыкать её в коленку. За что он мигом получил звонкий шлепок по руке.

– Чё надо? – резко спросила Чанга, вытаскивая один наушник.

– Где остановимся? – спокойно спросил Дриго. Не обиделся, молодец. Кочергин бы за такое обращение из машины её выкинул. Или в багажник переложил. Связав в узел, как Истуканы.

Чанга причмокнула и потянулась. Осмотрелась. Удивлённо произнесла:

– Ух ты, мы уже приехали? Как-то быстро.

– Куда дальше? – сухо спросил Кочергин.

– Прямо, потом направо. Нам надо проехать через весь город и забраться на гору. Там резиденция деда. У него остановимся.

– Что за дед? – спросил Кочергин, проезжая мимо старинного деревянного дома с витиеватыми наличниками.

– Художник, который копию «Ранеток» сделал. Его зовут Дед.

– У него резиденция? – спросил Дриго через плечо.

– Так дом называется. – Чанга смачно зевнула, даже не прикрыв рот рукой. – Он туда всяких знакомых приглашает. Красота неописуемая, сами увидите.

Кочергин молча повёл машину к выезду из города, туда, где расположилась резиденция пьющего художника Деда, и откуда им предстояло отправиться в ещё одну резиденцию. Усадьбу проклятого художника Шварцстрема.

Глава 23. Всегда кто-то есть и всегда никого нет

Резиденция художника Деда представляла собой огромный длинный терем с деревянными воротами, крышами, резьбой, кружевными наличниками и деревянными фигурами в заснеженном саду. И, как и ожидалось, кругом светились знаки защиты.

Ворота открылись сами собой и пропустили машину Кочергина на территорию. Они проехали по небольшой широкой дороге и оказались у рольставней гаража, где их уже ждал сухопарый совершенно лысый мужчина в валенках и расписной телогрейке.

– Привет, Дед! – радостно выкрикнула Чанга, выбираясь из машины и подбегая к мужику с раскинутыми руками.

Обнявшись с Чангой, Дед подошёл к Дриго, который захлопнул дверь авто, и протянул ему руку:

– Дедушкин Михаил Михайлович. Художник. Можно просто Дед.

– Дриго. Можно Гриша.

Дед, с прищуром разглядывая Дриго, только угукнул. Все в курсе происходящего, все знают, кто есть кто. Разумеется, кроме Кочергина.

– Иван Фёдорович, – представился Кочергин, пожимая руку Деду. – Частный детектив, занимаюсь поисками картины Шварцстрема.

– Да лучше б ей никогда не находиться, – тихо проговорил Дед. Потом широким жестом указал на резиденцию: – Прошу в дом!

Кочергин поставил машину в гараж и побежал догонять остальных, успевших подняться по внешней деревянной лестнице к просторной галерее, где Дед открыл для гостей панорамное французское окно и пропустил их в светлую гостиную.

– Летом у меня по дюжине гостей за раз собираются, – рассказывал Дед, от которого, кстати, разило алкоголем. – А сейчас не сезон, хотя красота здесь неописуемая, правда?

– Правда, – согласился Дриго, выглядывая в высокое окно.

Действительно, когда Кочергин подошёл и тоже посмотрел за подмёрзшее стекло, ему сразу расхотелось куда-то бежать и кого-то ловить. Потому что за стенами усадьбы раскинулось водохранилище, теперь скованное зимним льдом. Далёкий горизонт и высокое бесконечное лазурное небо. Сидеть бы здесь у камина с какао и булочками, любоваться изумительными просторами да слушать ленивые разговоры творческой богемы, что гостит у Деда.

– Так чем могу вам помочь? – спросил Дед, потирая руки.

Услышав вопрос, Кочергин сразу сник. Как будто он взлетел к пушистым золочёным облачкам, а его поймали за ногу, дёрнули вниз и шнурками привязали к контейнеру со строительным мусором.

– Это вы сделали копию «Ранеток»? – прямо спросил Кочергин, устав изображать вежливость и светскость.

– Да, по фотографии, – как-то глухо отозвался Дед, глядя в сторону. – Чанга на смартфоне показала, я скопировал в масштабе.

– Так у тебя есть фотография этой картины? – слегка опешил Кочергин.

– Если честно, нет, – сквозь зубы процедила Чанга, бросая верхнюю одежду прямо на мягкое кресло. – Я её почти сразу удалила. От неё даже телефон стал хуже работать.

– Ясно. – Кочергин снова обратился к Деду: – И как впечатления?

Дед в ответ только звучно и протяжно покряхтел.

– Да он потом две недели не просыхал, – буркнула Чанга.

И тут у Кочергина мелькнула мыслишка. Ага, от природных красот и тишины, видимо, мысли прочистились, потому что странно, как он сразу-то не догадался спросить. Глядя прямо на Чангу, просил:

– Слушай-ка, а у тебя совершенно случайно в телефоне не завалялись фотографии ещё каких-нибудь картин Шварцстрема. Или, скажем, его писем? Книг, дневников?

– Неа, – глядя в глаза Кочергину, покачала головой Чанга. – Ну, там их, конечно, завались. Только попробуй прочитай. Да и кому они сплющились. А раз нельзя продать, то на кой фотографировать?

– А вот я не верю. – Кочергин подошёл ближе и уставился в лицо Чангы.

Та закатила глаза и картинно вздохнула:

– Ну ладно, ладно. Есть парочка. Только учтите, зрелище так себе.

Чанга достала смартфон, разблокировала экран, что-то полистала, потом продемонстрировала остальным. На первой фотографии был запечатлён желтоватый лист, на котором чернилами нарисовали огромный гриб, растущий из россыпи человеческих костей.

– Ничего не напоминает? – подняла брови Чанга.

– Атомный взрыв, – пробормотал Кочергин, рассматривая картинку. – Это когда же нарисовано?

– Там есть дата. – Чанга увеличила уголок листа, где показались красиво выведенные цифры – 1909.

– Ничего себе, – тихо произнёс Дриго.

Дед достал откуда-то плоскую фляжку, открутил крышку и сделал знатный глоток. Кочергин в душе понадеялся, что этот деятель искусства дотянет до их экскурсии в замок Шварцстрема, и его не придётся тащить волоком.

– Едем дальше, – проговорила Чанга, перелистывая картинки.

Человек во врачебном белом халате и маске чумного доктора стоит на груде истощённых тел и раскидывает над ними сеть.

– Карантин? – наморщил лоб Дриго. – Испанка? Ковид?

– Первый карантин по холере в России ввёл ещё Фёдор Ушаков, – сказал Дед и снова приложился к фляжке.

– Только он был адмирал, а не доктор, – задумчиво проговорил Дриго. – Давай дальше.

Следующим файлом оказался рисунок шеренги одинаковых людей с квадратными головами. От макушек вверх уходили линии, похожие на провода.

– Занятно, конечно, но нам это никак не поможет, – вздохнул Кочергин.

– А что вы собственно, хотите здесь найти? – морщась после очередного глотка, спросил Дед.

– Ну, во-первых, мы приехали, чтобы вас предупредить, – встряла Чанга. – За картиной идёт охота.

– Это я уже понял, – мутно глядя по сторонам и пошатываясь, проговорил Дед. – Шастают тут всякие…

– А во-вторых, – начал Кочергин и вдруг понял, что заканчивать-то ему и нечем. Он понятия не имел, на кой они сюда приехали. Только если сам Шварцстрем при жизни знал, что случится с его картиной, и оставил какие-то подсказки тем, кто надумает с ней расквитаться.

– У него были дети? – вдруг спросил Дриго.

Дед только активно закивал, но его, кажется, начала распирать икота, поэтому голос подала Чанга:

– Известно о двух дочерях. Одна, старшая, родилась от девушки, на которой этого Шварцстрема женили родители. Вроде её звали Евдокия, но отношения у них были, мягко говоря, не очень. Он ведь её мать в могилу свёл, а саму запихнул в какую-то глушь.

– Как это? – не понял Кочергин. – Насчёт матери?

– То ли отравил, то ли… – Дед пожал плечами и громко икнул. – Что-то в этом роде.

– Была ещё младшая, – снова вступила Чанга. – Которую он и нарисовал.

– От второй жены? – уточнил Кочергин.

– Там всё как-то сложно, – скривилась Чанга. – Не особо понятно, что у него потом были за жёны, и куда они девались.

– Гораздо важнее, куда девались потомки. – Кочергин прикрыл глаза и тёр виски. Что-то не сходилось. Была какая-то деталь, которую он всё время не то чтобы упускал из виду, скорее, она была так вычурно на виду, что её не замечали.

– О потомках мало что известно, – рассказывал голос Дриго. – Их и Революция покрошила, потом иммиграция, войны.

И тут до Кочергина дошло. Кто как-то чересчур много знал обо всей этой истории? Кто втянул в неё самого Кочергина? И кто прилепился к нему с самого первого дня?

Кочергин резко развернулся и сгрёб Дриго за воротник. Глядя в его мерцающие янтарные глаза, чётко произнёс:

– Рассказывай. Живо.

Дриго похлопал глазами, потом резко стряхнул руку детектива.

– Ладно, – каким-то чужим, глубоким голосом произнёс Дриго, отступая на пару шагов. – Меня тогда не просто так сбросили в Дрезден. Мне дали задание отыскать всех Шварцстремов и их проклятое наследие. Вот, до России добрался.

– Дальше, – спокойно проговорил Кочергин.

Дед тем временем опустошил свою флягу и достал откуда-то прозрачную бутылочку.

– Да попробуй найди всё это барахло без крыльев-то, – процедил Дриго. – Вот, только сейчас повезло.

– Стало быть, о том, что было с этим семейством до сорок пятого года, ты всё-таки знаешь, – констатировал Кочергин. – Так что давай, думай.

– Чего тут думать, – вздохнул Дриго. – Не всё я знаю. Этот Шварцстрем, пёс его сожри, водился с силами, которые очень хорошо умеют напускать чёрный дым. Даже нам не всё было видно.

Во дворе послышался невнятный шум. Кочергин мгновенно сел на корточки, Дед от неожиданности споткнулся и с грохотом повалился на пол, Чанга мигом спряталась за кресло.

– Да ладно, чего вы, – улыбнулся Дриго. – Это же свои.

По лестнице к галерее пробежали шаги, и за панорамным окном материализовалась Яна. За ней картинно устало топала блондинистая девица, которую Кочергин как-то видел в кафе. Яна костяшками пальцев звонко постучала в стекло. Из угла, куда уполз Дед, вылетел, сделал дугу по комнате и со стуком шмякнулся на пол предмет, похожий на…

– Грёбаный ёрш! – только и успел вскрикнуть Кочергин.

– Не-не-не! – завопил Дриго и прыгнул к штуковине, упав на неё животом. Раздался гулкий хлопок, его подбросило на полметра, и он плюхнулся обратно. Из-под Дриго пошёл малиновый дым, запахло приторным ягодным ароматизатором.

– Все на воздух! – бодро скомандовал Дед, выходя через окно на галерею.

– Да чтоб тебя, алкаш хренов, – процедила Чанга, прикрывая шарфом лицо и тоже выбегая следом за художником.

Кочергин помог Дриго подняться, и они вместе вывалились в галерею. Дед ловко закрыл окна, и гостиная стала быстро наполняться плотным малиновым туманом.

– Это ещё что? – поморщилась Чанга, пятясь от окна.

– Это мой собственный состав, – самодовольно произнёс Дед. – Некоторых тварей, когда они влезают, не видно. Вот я придумал такой красящий газ, чтобы если кто ломится, можно было дыма напустить и увидеть, кто где. Заодно свалить по-тихому.

– Господи, я думал, это граната, – вымученно выдохнул Кочергин. – Шутник вы, однако, Дедуля.

– А что тут, собственно, происходит? – спросила Яна, опасливо глядя в окно на комнату, уже до потолка заполненную малиновым дымом. Как будто развели сок «просто добавь воды».

– Извините, не признал. – Дед галантно поцеловал руку Яне, потом второй, имя которой Кочергин успел позабыть. – Добро пожаловать, рад встрече. Газ сейчас рассеется, он распадается без следа после контакта с кислородом.

– А краситель? – хмуро спросил Дриго, осматривая свою одежду, приобретшую весёлый малиновый оттенок.

– Без следа! – широко улыбаясь, повторил Дед.

– Вы как здесь? – спросил Кочергин у Яны.

– Борода просил вас подстраховать. Плюс Настя же Вельмата, вдруг пригодится.

Кочергин вроде бы сообразил, что Настя – это светленькая подруга Яны, а вот почему она Вельмата, что это вообще такое, и как может пригодиться, пока было неясно.

– Вельмата воскрешает мёртвых, – пояснила Чанга.

– Тебя не хватало, – повела глазами Яна.

– Серьёзно? Воскрешает? Такое возможно? – огорошено спросил Кочергин, представляя, как они всей пёстрой компанией улепётывают от вылезающих из могил зомбаков. Первым выбрался злобный барон в лохмотьях.

– Не в том смысле, – с улыбкой покачала головой Настя. – Поймёте, когда увидите.

– Долго нам тут ещё мёрзнуть? – скучающе спросила Яна, пряча руки в карманы короткой курточки.

– Ты бы ещё в купальнике припёрлась, – прошипела Чанга.

– Кто-то что-то сказал, или где-то рядом коза блеванула? – театрально наморщила лоб Яна. – Откуда вонь?

– Хватит! – рявкнул Кочергин. – Не хватало ещё ваших бабских дрязг!

Он посмотрел в окно гостиной. Малиновый туман уже стал розово-земляничным, то есть начал потихоньку рассеиваться. А им здесь ещё работать. Правда, с кем? Бескрылый Дриго, всё ещё чего-то недоговаривающий. Бухой Дед с целым арсеналом непонятно каких девайсов. Проныра Чанга, больше пекущаяся о наживе и шкуре, чем о деле. Сексуальная ведьма Яна, на дух Чангу не переносящая. И зевающая Настя, неясно, зачем приехавшая. И во главе этого балагана – сыщик Кочергин, охотящийся за проклятой картиной. Хоть пьесу пиши. Нет, лучше фильм ужасов снимай.