Текст книги "Милый враг мой (СИ)"

Автор книги: Алена Федотовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 9

Солнце высоко поднялось над горизонтом, и его лучи нещадно палили небольшой отряд из восьми человек, направлявшихся на юг Франции. В этот день было особенно жарко, и Селине, не привыкшей к сочетанию жары и бешеной скачки, было трудно дышать в своей наглухо застегнутой амазонке. Но она старалась не подавать и виду, что устала, ибо стоило ей на минуту прикрыть глаза, как она видела перед собой ироничную улыбку герцога Анжуйского. Это было вызвано тем, что утром они серьезно повздорили, решая, как Селина поедет в замок де Лодвиль. Она настаивала, что отправится верхом на Дэле, напрочь отвергая предложенную Людовиком карету. В конце концов, герцог устал спорить и доказывать, что поездка в карете намного удобнее и безопаснее, назвал Селину упрямой девчонкой и заявил, что она еще много раз об этом пожалеет. Теперь, вспоминая это, девушка старалась, по возможности, прямо держаться в седле, не в силах признаться даже самой себе, что Людовик был прав.

Отряд покинул дворец немногим более трех часов назад, однако до замка де Лодвиль было рукой подать. Среди людей, сопровождавших Селину и герцога Анжуйского, оказался тот самый Марк, который во время прошлой поездки Людовика и короля обещал показать ближний путь до замка. Теперь, спустя три года, Марк выполнил свое обещание.

Едва Селина и ее спутники выехали из Королевского леса на огромную зеленую равнину, как перед ними во всем своем великолепии предстал замок де Лодвиль. При виде родных стен у девушки защемило сердце и выступили слезы на глазах. Она судорожно прижала руку к губам, чтобы не зарыдать.

Людовик, безошибочно угадавший ее состояние, тотчас подъехал ближе.

– Я не сказал, – тихо произнес он. – Ваш замок полностью восстановлен. Его величество позаботился, и ничто не напоминает о трагедии, произошедшей здесь.

– Но эти воспоминания живут в моем сердце, – Селина пыталась справиться с душившими ее слезами. Пустив коня в галоп, первой достигла замка и спешилась. В мгновение ока очутилась у огромных, обитых железом, ворот и забарабанила.

– Откройте! Эй, вы меня слышите? Откройте!

Людовик приблизился к ней и спрыгнул с коня, и его примеру последовали остальные. Герцог подошел к Селине и громко постучал в ворота.

– Открывайте! Именем короля!

Через некоторое время они услышали быстрые шаги, и в маленьком окошечке возникло лицо привратника, совсем незнакомое девушке. «Господи, они действительно убили всех, – с горечью подумала она».

Увидев герцога Анжуйского, привратник, не задумываясь, открыл ворота, рассыпаясь в извинениях. Селина не обратила на него никакого внимания и, подхватив юбки, бросилась в замок. Сказав привратнику несколько слов, Людовик последовал за ней.

Селина медленно шла по огромному залу, где три года назад взрыв разрушил одну из стен, под обломками которой погибли ее родители. Теперь эта стена была восстановлена, и зал приобрел свой первоначальный вид. Нигде не осталось следов разрушения, но глазами души девушка вновь увидела ужасную картину: ее отец и мать, погребенные под обломками… Селина закрыла лицо руками.

Она не слышала шагов Людовика, только почувствовала его руки, обнявшие ее за плечи. Всхлипнув, Селина уткнулась лицом ему в грудь. Герцог покрепче обнял ее и прижал к себе.

– Если ты хочешь плакать – плачь, – тихо сказал он. – Я сделаю все от меня зависящее, чтобы эти слезы были последними в твоей жизни.

Его слова сумели разрушить какой-то невидимый барьер: Селина престала сдерживаться и дала волю слезам. Людовик гладил ее по голове, как маленькую девочку, и шептал слова утешения. Но она никак не могла успокоиться: слезы, невыплаканные три года назад, все текли и текли по щекам, образуя маленькие ручейки, и исчезали в темном бархате платья. Герцог нежно целовал Селину, пытаясь осушить их.

Наконец, девушка перестала плакать, взяла у Людовика предложенный им платок и промокнула глаза.

– Наверное, вы уже устали от моих слез, – слабо улыбнулась она. – Держу пари, еще ни одна девушка не рыдала у вас на плече.

– Вы проиграли, – ласково сказал герцог. – Разве вы не знаете, что слезы – главное женское оружие против нас, мужчин?

– Да, знаю, но считаю, что это очень глупо, – заявила Селина своим обычным тоном. – Я бы никогда не стала применять их в качестве аргумента. Почему вы улыбаетесь, ваше высочество? Вы же знаете, что мне от вас ничего не нужно.

– Я знаю, – согласился Людовик, – и мне очень жаль.

– Что?

Но герцог ответил уклончиво:

– С вашего позволения, мы обсудим это сегодня вечером. А сейчас, может быть, вы покажете мне свои покои?

Еще около двух часов Людовик и Селина ходили по замку, заглядывая в каждую комнату. Знакомые предметы навевали множество воспоминаний, а герцог Анжуйский был благодарным слушателем. И чем больше он узнавал о Шарлоте де Лодвиль, тем более склонен был поверить именно Селине, а не сплетникам и сплетницам из числа придворных. Безусловно, он понимал, что мнение дочери о матери может быть необъективным, но верил, что большинство рассказов мадемуазель де Лодвиль соответствуют истине. Селина же, в свою очередь, поставила под вопрос былую уверенность в причастности короля к убийству ее родителей.

Когда Селина немного успокоилась, они с Людовиком покинули замок через одну из дверей черного хода. Пренебрегая лошадьми, они пешком направились в сторону фамильного склепа, и уже через четверть часа были там. Людовик не стал спускаться в огромное сооружение из серого мрамора, будучи уверенным, что Селина наверняка захочет побыть одна. Ему пришлось ждать очень долго, но он не выказал ни малейшего неудовольствия, когда Селина появилась на ступенях склепа. Коротко спросив, все ли в порядке, герцог обнял свою спутницу за плечи.

Дорога обратно показалась Селине намного труднее. На нее вдруг навалилась страшная усталость, возможно, от пережитого потрясения в замке и от избытка эмоций. Ее глаза слипались, однако, стоило им свернуть на короткий путь, Селина неожиданно проснулась и потребовала ехать дорогой, ведущей через монастырь.

Брови Людовика поползли вверх.

– Меня удивляет ваше желание, – сказал он. – Зачем снова посещать монастырь?

– Там осталась моя подруга, – ответила Селина, невинно хлопая ресницами. – Ее отец вскоре должен приехать за ней, и я опасаюсь, что мы больше не увидимся. Я должна попасть туда сегодня, завтра может быть поздно. Вы не откажете мне в этой просьбе, ваше высочество?

Людовик подозрительно посмотрел на нее, явно чувствуя какой-то подвох, однако не стал спорить и кивнул. Селина заметно повеселела.

Дорога до монастыря заняла больше времени, чем они предполагали. Было уже около двух часов пополудни, когда перед ними, наконец, показался монастырь Святой Катарины.

Спешившись, Селина подбежала к воротам, но прежде, чем постучать, обернулась и лукаво посмотрела на герцога.

– Боюсь, ваше высочество, вам придется подождать здесь. Это женский монастырь, и вам не разрешат войти внутрь вместе со мной.

– Не знаю, что вы задумали, мадемуазель де Лодвиль, – в тон ей произнес Людовик, приблизившись, – но если вы пробудете там более получаса, нам придется уехать и оставить вас на попечение матери настоятельницы.

– Нет, вы не сделаете этого! – воскликнула Селина, не замечая озорных огоньков в его глазах.

– Хотите проверить? – он засмеялся. – Поторопитесь, Селина, иначе у вас появится такая возможность.

Ей тоже захотелось рассмеяться, несмотря на страшную угрозу. Сегодня они стали друг другу намного ближе, и девушка была уверена, что он никогда не сделает так, как сказал. Обижался герцог вполне резонно: она многое скрывала от него, но ничего не могла с этим поделать.

Постучав в ворота, Селина почти сразу же услышала чьи-то быстрые шаги, и калитка открылась. Старая монахиня удивленно посмотрела на девушку.

– Добрый день, сестра Тереза, – сказала она. – Вы не узнаете меня?

– Селина! – ахнула монахиня. – Селина де Лодвиль!

– Именно так. Вы позволите войти?

– Но матушка настоятельница…

– Здравствуйте, сестра, – вдруг раздался голос герцога Анжуйского, и Селина бросила на Людовика благодарный взгляд.

– Ваше высочество! – еще больше удивилась сестра Тереза.

– Так что же случилось с матерью настоятельницей? – поинтересовался он. – Надеюсь, ничего серьезного? Мне бы хотелось с ней поговорить.

– Но ее нет в монастыре, – ответила монахиня, испуганно переводя взгляд с Селины на дофина.

– Неужели сестра Анна запретила пускать меня? – Селина перешла в наступление.

– Нет, девочка, ты можешь войти, – сестра Тереза поспешила пропустить мадемуазель де Лодвиль, поймав суровый взгляд его высочества.

– Вот и славно, – Селина быстро прошла мимо старой монахини и направилась в монастырь. То, что сестры Анны не оказалось именно тогда, когда она приехала, было, несомненно, знаком, ниспосланным свыше. Теперь никто не помешает ее планам, и следовало немедленно этим воспользоваться.

Селине понадобилось несколько минут, чтобы хорошо знакомой дорогой добраться до комнаты мадам Адель. Замедлив шаг у маленького коридора, ведущего к покоям ее наставницы, девушка попыталась собраться с мыслями. В голове вертелись тысячи вопросов, но только один из них был самым важным. Набрав в грудь побольше воздуха, Селина подошла к тяжелой дубовой двери и хотела было постучать, но заметила, что она приоткрыта. Удивилась, ибо прежде такого не случалось, и, толкнув дверь, замерла. Вместо мадам Адель, никогда не покидавшей этой комнаты, на стуле у окна в одиночестве сидела сестра Грета. При виде Селины она медленно встала и грустно посмотрела на девушку.

– Я знала, что ты вернешься, – сказала она. – Но, к несчастью, ты опоздала.

– Опоздала? Что это значит? – Селина подбежала к сестре Грете и схватила ее за руку. – Где мадам Адель?

– Ее здесь больше нет.

Девушка поняла, что сестра Грета имеет в виду не комнату, а монастырь.

– Что же произошло?

– В этом есть и доля твоей вины, – вдруг заявила монахиня. – Когда ты сбежала, матушка настоятельница очень рассердилась. Она во всем винила бедняжку мадам Адель. Я не знаю, что она сделала, но позавчера приехал какой-то человек, и они долго беседовали с матушкой настоятельницей, а потом, когда время было уже за полночь, они поднялись в комнату к мадам Адель. Я не слышала разговор, который у них состоялся, но знаю, что этот человек вскоре уехал и забрал с собой мадам Адель.

– Забрал с собой?! – вскричала Селина. – Господи, не может быть!

– Но это так, – продолжала сестра Грета. – Я видела в окно, как ее посадили в карету. Бедняжка была без сознания.

– А как он выглядел? – с замиранием сердца спросила Селина. – Как выглядел тот человек?

– Высокий мужчина, кажется, с темными волосами. На нем была красивая дорогая одежда, а слуги в почтении склонялись перед ним.

– Господи, это он! Скажите мне, сестра, они не называли его имени? Может быть, его упоминала сестра Анна?

– Не знаю, девочка, – монахиня грустно покачала головой. – Я не слышала. Украдкой подглядывала за ними, в это время все уже давно спали.

– Я опять зашла в тупик, – прошептала Селина. – Ниточка правды снова ускользнула от меня. Мадам Адель… она знала, кто убийца. Именно поэтому скрывалась за стенами монастыря, и не исключено, что именно убийца вчера увез ее отсюда. Сестра Анна знает, кто он, но, клянусь Богом, не скажет мне ни слова. Что же предпринять?

– Селина, – раздался голос сестры Греты. – Ты думаешь, мадам Адель жива?

– Очень надеюсь, что да, – печально ответила Селина и вдруг встрепенулась: – Мадам Адель рассказывала тебе что-нибудь обо мне? О моих родителях? Может быть, она упоминала об этом высоком темноволосом человеке?

– Нет, – покачала головой монахиня. – Но она находилась здесь потому, что кто-то хотел ее убить. Я знала ее три года, и все это время она боялась, что когда-нибудь откроется дверь и на пороге появится человек, от чьей руки она вскоре погибнет.

– Мы должны верить, что мадам Адель жива, – твердо сказала Селина, пытаясь проглотить подступивший к горлу ком. «Если я найду убийцу, – подумала она, – то, возможно, отыщу и тетю Генриетту, и мадам Адель».

– Я должна идти, – девушка вздохнула и направилась к двери, но на пороге обернулась. – Я бы хотела повидаться с Софи. Сестра Грета, вы не знаете, где я могу ее найти?

– Ты не сможешь сейчас поговорить с ней, – ответила ей монахиня. – Вскоре после того, как матушка настоятельница уехала из монастыря, а это было около двух часов назад, сюда пожаловал граф де Ревиньи, отец Софи, и они с дочерью до сих пор разговаривают в одной из келий.

– Значит, он все-таки приехал, – Селина искренне радовалась за подругу.

– Да, господин граф хочет выдать ее замуж.

– Замуж? – удивилась Селина. – А вы не знаете, за кого?

– Нет, но ты можешь узнать это у Софи, когда она освободится.

– К сожалению, я не могу ждать. Прошу вас, передайте ей, что я приеду на днях.

– Господин граф сказал, что хочет забрать дочь уже завтра или послезавтра. Тебе лучше поторопиться.

– Хорошо, спасибо вам, сестра Грета. Вы единственная в этом монастыре, кроме мадам Адель и Софи, кто мне действительно нравился. Спасибо вам за все.

– Будь счастлива, девочка, – сестра Грета поцеловала ее в лоб. – Да хранит тебя Господь.

Попрощавшись с сестрой Гретой, Селина покинула комнату, когда-то принадлежавшую мадам Адель, и спустилась вниз по лестнице. «Мне необходимо сегодня же поговорить с его величеством, – подумала она. – Завтра я должна буду снова приехать сюда».

Выйдя из монастыря, Селина быстро пересекла двор и приблизилась к воротам, у которых все еще стояла сестра Тереза.

– Спасибо, что впустили меня вопреки приказу сестры Анны, – сказала ей девушка. – Передайте матушке настоятельнице мои самые искренние пожелания, чтобы ее поскорее лишили столь высокого сана.

– Селина! – воскликнула сестра Тереза, но та уже не слушала. Выйдя за ворота монастыря, она направилась к Дэлу.

Отказавшись от услуг нескольких мужчин, она самостоятельно взобралась в седло, задумчиво расправила амазонку и повернулась к его высочеству. Людовик, намеревавшийся съязвить по поводу самостоятельности и успехов в освоении дамского седла, увидел задумчиво-расстроенное лицо Селины и нахмурился. По всей видимости, произошло что-то неприятное, а она продолжает упрямиться и не хочет посвящать его в свои тайны.

– Что случилось? – напрямик спросил он, подъезжая вплотную, что исключало возможное подслушивание.

– Простите? – переспросила Селина, очнувшись. Заглянув в синие глаза, она увидела в них напряженное ожидание и поспешила ответить: – Все в порядке. То есть, совсем наоборот. Я не смогла увидеться с подругой, поскольку сейчас она разговаривает со своим отцом. Вы подарили всего лишь полчаса вашего драгоценного времени, и я не стала ждать окончания разговора. Но я непременно приеду сюда завтра, и если вы составите мне компанию, буду только рада.

Это было сказано, чтобы окончательно притупить его подозрительность. Однако Людовик все еще хмурился.

– Значит, вы расстроились только потому, что не смогли повидаться со своей подругой?

Селина удивленно посмотрела на него, пытаясь скрыть досаду.

– А почему вы решили, будто я расстроена? Это совсем не так. Конечно, я немного огорчена, что наша встреча не состоялась, но ведь мы сможем увидеться завтра. Если же нет, что было бы крайне нежелательно, полагаю, что могла бы посетить Софи у ее отца, графа де Ревиньи. Однако все же очень надеюсь на завтрашнюю встречу.

Людовик кивнул, поверив или делая вид, что поверил ей. Он подал знак своим людям, и процессия направились в Венценский дворец.

ГЛАВА 10

Селина, как и три дня назад, стояла на верхней ступени лестницы, не решаясь сделать следующий шаг, ибо он неумолимо приблизил бы ее встречу с Людовиком и его величеством, а она очень боялась заглянуть им обоим в глаза. Герцогу Анжуйскому потому, что должна была дать ответ на вопрос, приводивший ее в замешательство. Королю Карлу потому, что неслыханно опоздала на бал, начавшийся более часа назад, нарушая тем самым все нормы этикета и элементарные правила приличия, принятые как во дворце, так и в любом другом порядочном доме.

Однако в своем опоздании Селина была повинна лишь наполовину. Вернувшись во дворец даже раньше, чем предполагала, девушка приняла ванну, переоделась и прилегла немного отдохнуть. По-видимому, Лили последовала ее примеру, потому что в панике начала будить свою госпожу только тогда, когда часы били девять. В результате нерасторопности Лили и усталости ее госпожи, мадемуазель де Лодвиль смогла покинуть свои покои лишь несколько минут назад и теперь оказалась в замешательстве.

Селина не слышала шагов за своей спиной, и поэтому знакомый голос застал ее врасплох:

– Так что же вы решили, мадемуазель де Лодвиль? Каким будет ваш ответ?

Селина вздрогнула и резко обернулась, взмахнув пышными тяжелыми юбками, едва не увлекшими ее вниз по ступеням. Людовик поймал ее с таким невозмутимым видом, будто только этим всю жизнь и занимался.

– Почему вы все время так внезапно появляетесь, ваше высочество? – спросила Селина, переводя дух. Ей показалось, что она нашла неплохой способ отвлечь его от разговора, к которому она была не готова.

– Может быть, мне хочется подслушать ваши мысли? – смеясь, спросил герцог. – Или же приятно заключать вас в объятия? Выбирайте, что больше нравится, но не сомневайтесь: и то, и другое – правда.

– Зачем же вам знать мои мысли? – спросила девушка, не замечая, что ступает на зыбкую почву. Она осторожно высвободилась из его сильных рук, пытаясь скрыть сожаление. – Вы сами говорили, что во дворце слишком много слуг, а, значит, и лишних ушей.

Но Людовик не позволил увлечь себя в разговор о вездесущих слугах. Гораздо больше его интересовало совсем другое.

– Вы не ответили на мой вопрос, Селина, – без обиняков произнес он.

– На какой вопрос? – невинно поинтересовалась она.

Герцог улыбнулся.

– Не притворяйтесь, мадемуазель де Лодвиль, у вас плохо получается. Отвечайте же: да или нет?

– Ваше высочество, позвольте мне повременить с ответом до окончания бала!

– Неужели эти несколько часов могут что-либо изменить? – спросил Людовик, и в его голосе прозвучала нотка недовольства и обиды.

– Конечно же, нет! Но сначала я бы хотела задать вам один вопрос, однако на лестнице это делать не совсем уместно. Людовик, мне необходимо появиться на балу, или же его величество никогда не простит меня. Я не могу прямо сейчас ответить вам, поскольку должна немедленно отправиться на бал.

– Превосходно! – воскликнул герцог, ядовито усмехнувшись. – Мы отправимся туда вместе и доставим всем присутствующим, в особенности королю, удовольствие видеть нас вдвоем. Когда же все формальности будут соблюдены, вы уже не сможете уклониться от ответа.

Селине ничего не оставалось, как согласиться и принять его условия. Больше всего ей хотелось, чтобы эти «формальности» длились как можно дольше.

Их появление произвело фурор. Все присутствующие, которым явно не давало покоя отсутствие юной протеже его величества, а также неожиданный уход дофина, были заинтригованы. Они и не скрывали своего интереса и восхищения, разглядывая красивую пару, через весь зал направлявшуюся к королю. Селина и Людовик выглядели просто восхитительно. Несмотря на недостаток времени, и прическа, и новое бальное платье Селины из темно-синего бархата были безупречны. Однако герцог Анжуйский, без сомнения, затмил своим видом не только ее, но и всех присутствующих дам и кавалеров. Уже несколько лет он считался самым неотразимым мужчиной во всем королевстве и самым большим щеголем в Европе, однако на этот раз он превзошел самого себя. Он был облачен в великолепный костюм из черного бархата, расшитый алой парчой, золотой нитью и бессчетным количеством рубинов. Его одеяние было, несомненно, величайшим произведением портновского искусства, поэтому остальным щеголям двора, пытавшимся во всем подражать герцогу Анжуйскому, оставалось только кусать локти от досады. Селина же, шагавшая рядом с ним, понимала, что ни один смертный не может быть так красив, и пыталась отгадать, кто это: ангел во плоти или же сам дьявол ведет ее сейчас к трону короля.

Селина опустила голову и сделала реверанс перед его величеством, а когда снова посмотрела на него, то увидела, что он совсем не сердится, а наоборот, очень доволен. Когда же все нормы этикета были соблюдены и зазвучала музыка, Людовик увлек ее в водоворот танцующих пар. Селина полагала, что он снова начнет добиваться ответа на свой вопрос, но герцог молчал. Его взгляд гипнотизировал Селину, и она прекрасно понимала, что теперь навечно останется пленницей его сапфировых глаз. У нее не было ни возможности, ни желания противиться их силе, и поэтому ни несколько часов, ни несколько лет не смогли бы изменить ее решения.

Первые вальсы они протанцевали в абсолютном молчании, а затем Людовик сказал, что он вынужден ненадолго оставить ее, чтобы поговорить с королем. Он вел себя немного странно, его мысли, несомненно, были заняты чем-то другим, и девушка, сколько ни пыталась, не могла понять, чем именно. Она была поглощена этой проблемой настолько, что не замечала ничего вокруг. Ни злобных взглядов прекрасной половины великосветского общества, сопровождаемых язвительными насмешками ревности и досады, ибо ни одной девушке за много лет не удалось добиться того, чего достигла Селина за несколько дней. Ни выражения явного неудовольствия на лицах молодых людей, понимавших, что упустили не только красивую жену, но и богатое приданое. То, что дофин Франции и наследница герцогов де Лодвиль теперь вместе, не устраивало никого, кроме их самих, его величества и одной юной особы, которая как раз направлялась к Селине. Последняя же заметила ее присутствие только, когда эта особа негромко кашлянула.

Селина немедленно подняла глаза и почтительно привстала с кресла.

– Добрый вечер, мадемуазель де Лодвиль, – с улыбкой произнесла Жанна.

– Добрый вечер, ваше высочество, – слегка запинаясь, ответила Селина. Она не знала, как вести себя с дочерью короля, поскольку не имела понятия, распространяются ли их милые дружеские отношения, возникшие позавчера, на сегодняшнее взаимное обхождение. Однако для принцессы, по-видимому, такой проблемы не существовало.

– Я рада вас видеть, – заметила она и непринужденно продолжила: – Скажите, вам нравится это бал? Только прошу, ответьте то, что думаете, поскольку я уже сильно устала от нелепых восторгов моих фрейлин, считающих, что только таким способом можно добиться моей благосклонности.

– Не будьте слишком суровы к ним, – улыбнувшись, произнесла Селина. – К лести и постоянному восхищению их приучают с детства. Откуда же им знать, что вы совершенно не цените этого? Что же касается бала, то я еще не решила, нравится он мне или нет. Скорее нет, чем да, ибо сегодня намного скучнее, нежели позавчера.

– Если вы считаете себя персоной нон-грата на этом балу и при дворе, то вы не совсем правы, – без обиняков заметила Жанна, и Селина поразилась ее словам: они прозвучали слишком откровенно для принцессы крови. – Несомненно, дамы видят в вас более удачливую соперницу, а молодые люди избегают, потому что боятся неудовольствия Людовика, а заодно и короля. Если вы определитесь в своих отношениях с дофином, все переменится, ибо супруга наследника престола – это титул, который признают абсолютно все, независимо от того, что они на самом деле испытывают – ревность, зависть или безответную любовь.

– И тогда я, без сомнения, получу свою порцию восторженных уверений в бесподобности скучного и нудного бала, – усмехнулась Селина. – Никогда не испытывала потребности в фальшивых друзьях и чувствах. Ох, простите меня, ваше высочество!

– Вы ничем не обидели меня, – ответила принцесса. – Это я должна просить у вас прощения за предположение, что вас будут уважать лишь тогда, когда вы станете женой его высочества. Безусловно, вас оценят при дворе, даже если эта свадьба не состоится, и примером тому служит последний бал. Однако именно Людовик ставит вас в такое зависимое положение: по-моему, он никак не может решить, что же ему нужно.

– Нет, ваше высочество, – возразила ей девушка. – Это я еще не ответила герцогу на его предложение.

– Он предложил вам руку и сердце? – у Жанны загорелись глаза.

– Руку – да, а вот сердце…

– Боже мой, вы не должны сомневаться! Если Людовик предложил вам выйти за него замуж, то можете быть уверены, что он любит вас! Сколько женщин были бы счастливы оказаться на вашем месте!

– Я боюсь, что его высочество собирается жениться на мне только потому, что этого хочет король…

Жанна рассмеялась.

– Вы действительно считаете, что даже король может приказать Людовику что-либо?

– Нет, – честно ответила Селина.

– Тогда смело говорите «да», если вы, конечно, любите его. Ведь вы его любите?

– Да, – вздохнула девушка. – Это так заметно?

– Об этом совсем нетрудно догадаться, – улыбнулась принцесса. – Но вы не должны беспокоиться – уверяю вас, все будет хорошо. А теперь расскажите мне о своей поездке в замок де Лодвиль.

Они проговорили довольно долго, и когда ее высочество оставила Селину, девушка почувствовала, что ей стало намного легче. Она не была уверена в нежных чувствах Людовика, если таковые вообще имелись. Селина должна была увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами, почему он предложил ей замужество.

Внезапно сверху упала чья-то тень. В надежде, что это вернулся герцог Анжуйский, Селина вновь подняла глаза, но увидела не дофина, а графа де Мон. По-видимому, что-то, напоминающее разочарование, отразилось на ее лице, поскольку Альфред, учтиво поприветствовав ее, заметил:

– Понимаю, мадемуазель де Лодвиль, вы рассчитывали, что это буду вовсе не я, но, может быть, я смогу скрасить ваше одиночество, пусть и ненадолго.

– Ну что вы, граф, – Селина попыталась загладить свой промах, в который раз ругая себя за неумение скрывать чувства, – я очень рада видеть вас. Однако ваш приход был неожиданным и немного испугал меня.

– О, прошу прощения за это, сударыня, – сказал граф. – Надеюсь, что мое внезапное появление не окажется значительным препятствием, и вы согласитесь потанцевать со мной.

– Конечно, нет, – весело ответила Селина. – Я с удовольствием потанцую с вами.

Когда они закружились в водовороте танцующих пар, граф де Мон продолжил прерванный разговор, повернув его, однако, в опасное для Селины русло.

– Вряд ли я имею право задавать вопросы об этом, но чувствую ответственность за вас, мадемуазель де Лодвиль, ибо не только Людовик, но и ваш покорный слуга немало способствовал тому, что вы оказались при дворе. Прошу вас, скажите: ваши отношения с его высочеством изменились? Я имею в виду, он уже не терзает вас необдуманными словами и поступками?

– Нет, его высочество сменил гнев на милость, – осторожно ответила девушка.

– Он собирается жениться на вас? – продолжил Альфред. – Не удивляйтесь, мадемуазель, при дворе сложно что-либо утаить.

– Да, он предложил мне это, – помедлив, сказала Селина.

– И вы согласились?

Селина не выдержала.

– Вы задаете слишком много вопросов, граф.

– Простите меня, сударыня, но это очень важно, и не столько для меня, сколько для вас. Прошу вас, ответьте: вы согласились?

– Я еще не дала ответа его высочеству, – нехотя призналась Селина. – Но почему вы спрашиваете?

Альфред внимательно посмотрел на нее.

– Просто хочу предостеречь вас, мадемуазель де Лодвиль, – сказал он. – Я желаю вам только добра, поэтому советую ответить отказом на предложение его высочества.

Селина была шокирована услышанным. С трудом справившись с изумлением, она воскликнула:

– Не могу поверить, что слышу это от вас, господин граф. Ведь Людовик ваш лучший друг!

– Да, это так, – согласился Альфред. – Я очень люблю и ценю его высочество, однако не могу согласиться с тем, как он обращается с вами.

– Но я уже сказала – его отношение ко мне изменилось. Он больше не говорит мне колкости и не изводит язвительными насмешками, как раньше.

Граф усмехнулся.

– Как же вы наивны, моя дорогая мадемуазель де Лодвиль! Неужели вы думаете, что только так может выражаться его неприязнь к вам? Уверяю вас, колкости и насмешки – далеко не самое страшное оружие в борьбе с врагами, а в том, что вы теперь один из самых опасных его врагов, можете не сомневаться.

– Я не могу вам поверить, – прошептала девушка. – Это неправда. Его высочество не может мстить мне так изощренно.

– Боже мой, сударыня, вы совсем его не знаете. Вы знакомы всего несколько дней, я же знаю его всю жизнь. Конечно, я не утверждаю, что Людовик – чудовище, но он ненавидит вас так же, как и вашу мать, и это чувство сильнее его. Для вас будет лучше, если вы перестанете с ним видеться и забудете о нем.

– Но это невозможно, – она покачала головой, – и не спрашивайте, почему.

– А я и не собираюсь, – грустно улыбнулся Альфред. – Не сомневался, что вы именно так и ответите, и вряд ли я смогу переубедить вас. Клянусь Богом, хотел бы ошибаться в своих подозрениях, но слишком мало шансов, что это окажется именно так. Однако, сударыня, если вы когда-нибудь поймете, что я был прав, можете смело обращаться помощью, постараюсь сделать для вас все возможное и невозможное.

– Надеюсь, мне это не понадобится, – слегка неуверенно произнесла Селина. – Но все равно спасибо, господин граф.

– Для вас просто Альфред, – он улыбнулся и обвел взглядом зал. – Вижу, его высочество ищет вас, поэтому нам лучше вернуться к вашему креслу.

Танец закончился. Селина и Альфред направились к герцогу Анжуйскому, стоявшему рядом с креслом, на котором он оставил Селину. Увидев девушку, которой предложил руку и сердце, и своего лучшего друга вдвоем, он слегка нахмурился, но поприветствовал Альфреда и сдержанно поблагодарил за то, что он развлек Селину во время его отсутствия. Граф де Мон шутливо поклонился ему и, поцеловав руку мадемуазель де Лодвиль, шепнул ей: «Рассчитывайте на меня», и вскоре удалился. Селина и Людовик остались одни.

– Я вижу, вы очень сдружились с Альфредом, – бесстрастно заметил герцог.

– Господин граф очень добр ко мне, – уклончиво ответила Селина, – а у меня при дворе не так много друзей.

– Нам нужно поговорить, мадемуазель де Лодвиль, – сказал Людовик и предложил ей руку. – Не угодно ли вам пройти со мною в сад?

Селина едва слышно вздохнула.

– Хорошо, – покорно произнесла она. – Но я должна захватить с собой что-нибудь теплое – ночи становятся холодными.

– До окончания бала осталось немного, – заметил герцог, – вряд ли мы успеем вернуться. Вам лучше переодеться для поездки верхом – я не хочу быть подслушанным кем-либо из слуг, общаясь во дворце.

– Вы слишком осторожны, – заметила Селина, – но будь по-вашему. Правда, его величество будет очень недоволен.