Текст книги "Милый враг мой (СИ)"

Автор книги: Алена Федотовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Его синеглазый спутник задумчиво трепал гриву своей лошади.

– Я не думаю, – наконец произнес он, – что его высочество вспомнит о таком интересном эпизоде в его жизни, когда он оставил дочь герцогов де Лодвиль в монастыре.

– А он и не знал, что спасает именно Селину де Лодвиль, то есть меня, – возразила девушка. – Когда он и его величество встретили нас, я была без сознания, а няня почему-то промолчала о том, кто мы такие, и назвала меня своей внучкой.

– Значит, и король там был? – все еще смеясь, спросил рыцарь. – Отчего же вы не берете в свидетели и его?

– Потому что его величество может и не вспомнить об этом, ибо его волновало, что случилось в моем замке, и он, конечно, не придал значения встрече с бедной старушкой и ее внучкой.

– Может быть, – тихо согласился второй.

– Но его высочество должен помнить, – продолжала Селина. – Он вез меня на своей лошади до самого монастыря. Я помню все, что он сказал мне и, если потребуется, могу повторить.

Молодой человек неожиданно улыбнулся.

– Не стоит, мадемуазель, я думаю, принц и без этого все вспомнит. Но это не доказывает, что вы – Селина де Лодвиль.

– У меня есть одно бесспорное доказательство, но его я предоставлю только королю.

– А никак не слуге, не так ли, мадемуазель? – подхватил он. – Ну что ж, в чем-то вы правы. Хорошо, – вдруг властно сказал он. – Мы направляемся в Венценский дворец, где сейчас находится его величество король Карл Х; это совсем недалеко от Парижа, и если вы поедете с нами, то сможете попасть к королю сегодня и прямо сейчас.

– Сейчас? Но я не могу…

– Вас смущает ваш вид, мадемуазель? – к молодому человеку вернулась его насмешливая манера общения. – Не стоит, вы выглядите просто восхитительно. Но, может быть, вы будете выглядеть еще обворожительнее, если снимете это…

– Да как вы смеете!

– …и наденете что-нибудь другое? Вы не дослушали, мадемуазель, похоже, моя идея вам не по душе. Прекрасно, вы поедете к королю прямо так или вообще никогда не попадете к нему, я вам это обещаю.

– Вы мне угрожаете? Вы?!

– Ну что вы, мадемуазель, – он ослепительно улыбнулся, и Селине показалось, что она уже где– то видела эту улыбку. – Ни в коем случае. Просто его величество умирает от скуки и не сегодня – завтра отправится в один из своих замков с очередной фавориткой из числа скучных придворных дам, и вы не сможете увидеться с ним долгое время. А кто знает, что будет потом?

– Но…

– Да или нет, мадемуазель?

– Хорошо, я еду с вами, – Селина скрипнула зубами.

– Отлично, сударыня, надеюсь, разговор со слугой не задел ваше непомерное самолюбие. Несомненно, его величество признает в вас дочь Шарлотты де Лодвиль. Я слышал, ваша мать была очень заносчивой женщиной.

– Вы…

Но молодой человек уже не слушал ее. Он развернул своего коня и пустил в галоп по дороге в Париж.

Селина повернулась к его спутнику, ища поддержки, но тот только покачал головой.

– Вы можете пожалеть о сказанном, мадемуазель, – только и произнес дворянин и устремился вслед за синеглазым насмешником.

Селина открыла было рот, пытаясь что-то сказать, но быстро захлопнула его и последовала за своими новыми знакомыми. Но внезапно ей в голову пришла мысль, которая не посетила ее раньше только потому, что этот наглый слуга вывел ее из себя. «Однако я даже не знаю, кто они такие, ни один не представился мне! – поразилась девушка. – Я веду себя легкомысленно, не предупредила Лили и остальных, вверяю свою судьбу и честь первым встречным. Это так не похоже на меня».

Она остановилась в нерешительности, раздумывая, как ей поступить. Стоит ли вернуться в гостиницу или последовать за этими людьми? Молодой человек в тунике, будто почувствовав ее замешательство, обернулся, развернул коня и приблизился к ней.

– Почему вы остановились, мадемуазель? Вы передумали?

– Нет, но… Месье, мы даже не знакомы…

Он ободряюще улыбнулся.

– Вы все-таки боитесь нас. Но это наша вина, мы сразу не представились, а молодой девушке в вашем положении было бы опасно совершать даже такое кратковременное путешествие с двумя незнакомыми мужчинами. Покорнейше прошу простить нас за эту оплошность. Меня зовут Альфред де Мон, я граф и единственный сын герцога Руанского. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

– Нет, к сожалению.

– Ничего страшного. Если вы будете приближены ко двору, вы познакомитесь и с моим отцом – он лучший друг короля, и с первым министром – тоже его большим другом, и, конечно, с дофином и принцессой Жанной. Но ведь с его высочеством вы уже знакомы, не так ли?

– Не знаю, можно ли назвать это знакомством. А… ваш слуга – как его зовут?

– Это вы узнаете в свое время. Прошу вас поторопиться, иначе мы не сможем его догнать.

– Но я должна предупредить своих слуг: они будут беспокоиться обо мне.

– Вы сделаете это позже, хорошо? – прервал ее Альфред. – Вы же слышали, что сказал мой… слуга? Нужно торопиться, вдруг в эту самую минуту король покидает Венценский дворец?

Зажигательный азарт в словах графа передался и Селине. Она пришпорила Дэла и вместе с герцогом отправилась в Париж.

Город очаровал девушку. Они проезжали по узким мощеным улочкам, запруженным народом, лошадьми и телегами, по мосту, перекинутому через красавицу Сену, по бедным кварталам с невзрачными домишками из серого камня, мимо дворцов, украшенных колоннами и скульптурами, и все казалось Селине восхитительным. Она с детской непосредственностью рассматривала сменяющие друг друга пейзажи, и колкость, сказанная красивым синеглазым брюнетом в адрес ее матери, забылась под наплывом разнообразных чувств и ощущений.

Путники пересекли город и оказались у ворот, противоположных тем, в которые они въехали. Миновав стражников и толпы народу, снующего взад-вперед по дороге, Селина и граф де Мон оставили Париж позади и свернули южнее своего прежнего направления. Через четверть часа легкого галопа впереди они увидели огромный парк, лежащий на высоком плоском холме. Парк был обнесен ажурной чугунной решеткой, позади него по склону и у подножия холма возвышался густой лес, чуть поодаль серебрилось зеркальное озеро, справа от холма девушка увидела ровное, без единого бугорка поле. К огромным воротам в гору вела широкая дорога. Путники пришпорили коней, и вскоре достигли вершины холма; сквозь деревья Селина увидела цель их поездки – загородный дворец его величества, очень модный вот уже два последних великосветских сезона. Построенный в стиле Антуана III, отца нынешнего короля, дворец представлял собой жемчужину творчества архитекторов той эпохи: с шестью белыми мраморными колоннами, окруженный фонтанами и беседками, казалось, он явился из сказки.

– Как вы уже наверняка догадались, мадемуазель, – услышала она голос графа, – это и есть Венценский дворец. Мы почти приехали.

Селина, потрясенная красотой величественного сооружения, издала негромкий восхищенный возглас, однако Альфред не обратил на него никакого внимания: по-видимому, он не собирался вступать в дискуссию об архитектурных особенностях дворца. Озабоченно нахмурив высокий лоб, свидетельствующий о незаурядном уме, он направил коня к воротам, охраняемым двумя стражниками с мушкетами, и жестом пригласил девушку следовать за ним.

Они пересекли огромный парк, испещренный дорожками, засаженный жасмином и олеандром, и остановились невдалеке от большого мраморного фонтана, возле которого сидели двое – уже знакомый Селине синеглазый молодой человек и мужчина лет сорока, с темными волосами, слегка посеребренными на висках, в изящной одежде, расшитой золотой нитью. Альфред спешился и помог спешиться своей спутнице. Селина бросила обеспокоенный взгляд на Дэла, но граф заверил ее, что о нем позаботятся надлежащим образом, и указал девушке в сторону фонтана.

– Это король, – прошептал граф ей на ухо.

– А что ваш слуга делает рядом с ним? – так же шепотом спросила Селина.

– Сейчас узнаете.

Они приблизились к фонтану, роняющему прозрачные водяные струи на белые мраморные плиты. Король обернулся на звук их шагов и с интересом посмотрел на девушку.

– Доброе утро, ваше величество, – поприветствовал его Альфред, слегка поклонившись.

Селина, прошептав «ваше величество», хотела было сделать реверанс, но вспомнила, что на ней нет платья, неловко замерла и инстинктивно придвинулась ближе к графу.

Альфред де Мон вызвался быть посредником.

– Ваше величество, позвольте вам представить мадемуазель Селину, дочь герцогов де Лодвиль. Она более трех лет провела в монастыре Святой Катарины.

– Да, я знаю, – кивнул король. – Его высочество уже все рассказал мне. Очень жаль, мадемуазель де Лодвиль, что наше знакомство не произошло на три года раньше.

Но Селина уже не слышала его последних слов.

– Его высочество? – удивленно переспросила она и повернулась к синеглазому.

– Людовик Анжуйский к вашим услугам, мадемуазель, – усмехнувшись, он поклонился. – А теперь, когда вы, наконец, знаете, как я выгляжу, разрешите нам с графом удалиться. Ваше величество, – он подчеркнуто официально поклонился королю, – оставляем вас наедине с ЕЕ дочерью.

Когда они ушли, Селина, все еще пребывавшая в шоке, спросила:

– Так это и правда его высочество герцог Анжуйский?

– Правда, – с улыбкой подтвердил король. – Ах, мадемуазель! Вы хотите, чтобы в девушке, переодетой мужчиной, я узнал дочь герцогов де Лодвиль, но в молодом человеке в бедной одежде, ехавшем с маскарада, – а ведь вам дали это понять, не так ли? – не хотите признать дофина Франции?

– Но… я решила, что это камердинер месье графа, сопровождающий его с торжества, и не думала, что его высочество или другой знатный дворянин могут надеть что-либо подобное…

– Должен вам сказать, сударыня, что его высочество очень часто путешествует в обществе своего друга, графа де Мон, или даже один – и ни ему, ни Альфреду камердинеры не нужны. К тому же, дофин не брезгует никакой одеждой, он не прочь позабавиться в образе простолюдина, тем более на маскараде. А вы, мадемуазель? Почему же на вас такая странная, к тому же мужская, одежда? Рассказывайте все, как есть, с того дня, когда произошло это несчастье с вашей семьей.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

Ее рассказ занял довольно много времени. Карл слушал очень внимательно, изредка прерывая девушку просьбой уточнить ту или иную деталь, и только когда она со слезами на глазах повествовала о смерти своих родителей, он не проронил ни слова. Селина рассказала обо всем, ничего не скрывая, единственное, о чем она умолчала – это о подозрениях своей няни и о присутствии в монастыре мадам Адель. Девушка решила: если мадам захотела скрыться в монастыре от всего света, у нее есть причины так поступать, и она уважала решение своей наставницы. Последнее, о чем она поведала королю, была встреча с дофином и графом де Мон. Услышав подробности того, как Селина не только не узнала принца, но и приняла его за слугу, Карл рассмеялся.

– О, я представляю, что пережил бедный Людовик! Его еще никто так не оскорблял! Берегитесь, мадемуазель, его высочество никому не прощает своих обид.

– Но я не хотела… Он был в такой одежде…

– Ах, дорогая, его узнают в любой одежде. Особенно женщины. Поэтому принять такое оскорбление от вас ему было вдвойне обидно. Но не будем больше об этом. Скажите лучше вот что: Людовик говорил о каком-то доказательстве, которое вы предъявите только мне, а вы упоминали о своем медальоне. Это и есть ваше доказательство?

– Да, ваше величество.

– Не могли бы вы показать мне его?

– О, конечно, прошу вас, сир.

Она осторожно расстегнула замочек на цепочке, сняла медальон с шеи и передала его королю. Карл жадно впился глазами в миниатюры. С его губ сорвался едва различимый вздох.

– Да, это Шарлотта и Гийом де Лодвиль. Впрочем, я в этом и не сомневался. Достаточно было взглянуть на вас – вы очень похожи на свою мать. Возьмите. Мне не нужны более никакие доказательства. Вы – Селина де Лодвиль, и это не подлежит сомнению.

– Спасибо, сир.

– Мне очень жаль, что с вашей семьей и с вами произошло такое несчастье. Но еще больше жаль, что тогда на дороге я не рассмотрел вас как следует. Вы бы лишились многих неприятностей, произошедших с вами за эти три года. Но единственное, что осталось для меня непонятным во всех этой жуткой истории – это поведение вашей няни. Ведь сама судьба свела нас тогда на пустынной дороге – так почему же она промолчала?

– О, сир, я и сама не знаю, почему она не открылась вам. Даже перед смертью она не дала мне сколь-нибудь вразумительного объяснения.

– Кажется, я начинаю понимать причины, побудившие вашу няню не раскрывать секрет.

– Какие же это причины, сир? – осторожно спросила Селина.

Король ответил не сразу.

– Вашей няни уже нет на свете, поэтому мне не хотелось бы делать какие-либо выводы, не имея возможности удостовериться в их правильности. Поэтому я оставляю свои соображения при себе.

– Да, сир, – слегка поклонилась девушка.

– А насчет вас, сударыня… Я сожалею, вы потеряли почти всех, кого любили. Теперь мой долг позаботиться о вас и о вашем будущем.

– Вы очень добры, ваше величество, но, право же, вы не обязаны это делать; этим должен заниматься новый герцог де Лодвиль.

– Сударыня, все не так просто, как вы думаете. После смерти ваших родителей выяснилось, что у Гийома де Лодвиль есть всего лишь один родственник, который имеет право наследовать титул и состояние. Это кузен вашего отца, граф Габриэль де Ланж, в настоящее время он состоит на службе у королевы Англии. Он поведал мне, что очень опечален смертью брата и его семьи, но так как вашего тела ни в замке, ни в его окрестностях найдено не было, он надеется, что вы живы. Граф показался мне добрым и сердечным человеком, он присоединился к отряду, организованному мною после вашего исчезновения. Когда несколько недель упорных поисков не принесли никакого результата, граф был вынужден вернуться в Англию. Естественно, и титул, и немалое состояние семьи де Лодвиль перешли к нему, но приданое, которое ваш отец собирался дать за вами, новый герцог оставил нетронутым, а также добавил к нему родовой замок де Лодвиль и близлежащие земли.

– Это очень великодушно с его стороны.

– Он также сказал, что не собирается переезжать во Францию, поэтому такие обширные землевладения и прекрасные замки ему не нужны. Я приобрел у него все, что перешло к нему от Гийома де Лодвиль и собираюсь присоединить это к вашему приданому, так что вы станете полноправной наследницей практически всего, чем владела ваша семья в течение стольких лет.

– Ваше величество…

– Подождите, мадемуазель, я еще не закончил. Однако я сделаю то, о чем сказал, только в том случае, если вы выйдете замуж за того, кого я вам назову.

– Но, сир, я не хочу выходить замуж! По крайней мере, сейчас.

– Я уважаю ваше желание, мадемуазель, но, к сожалению, не смогу его исполнить. Я не неволю вас идти под венец незамедлительно, но когда-нибудь вам все равно придется это сделать. По салическому закону женщина не может наследовать титулы и земли, поэтому, если вы не выйдете замуж, то не сможете получить в свое распоряжение ни приданое, ни то, что обещаю вам я. У вас есть еще один выход – постричься в монахини, но, по-видимому, он вас совсем не привлекает, иначе вы не оказались бы здесь.

– Боже мой, – Селина закрыла лицо руками и присела на мраморный бортик фонтана, совершенно позабыв об этикете.

Король удивленно посмотрел на нее.

– Не стоит так убиваться, сударыня, я же не смерть вам пророчу. Неужели эти чопорные дамы из монастыря навсегда отвратили вас от замужества?

Девушка подняла голову и взглянула на него.

– Я бы не хотела в чем-либо зависеть от мужа, – заявила она.

– Но, мадемуазель, – запротестовал король, – женщина всегда будет зависеть от мужчины, и вы не в состоянии это изменить. Не волнуйтесь, я подыщу вам хорошего мужа.

– Нет! – воскликнула Селина, и, опомнившись, тихо добавила: – Прошу извинить меня, ваше величество, но позвольте мне самой выбрать себе мужа.

– Вы не доверяете моему выбору? – улыбнулся Карл.

– Простите мне мою дерзость, сир, но в тот день, когда на наш замок напали, мама с папой тоже хотели обручить меня с неизвестным женихом, не сказав даже его имени. Теперь это вызывает у меня болезненные воспоминания. К тому же, я не хотела бы связать свою жизнь неизвестно с кем…

– Моя дорогая несостоявшаяся невеста, – услышала она язвительный голос, и, обернувшись, увидела Людовика Анжуйского, уже переодетого в темно-синий камзол, бриджи и черные мягкие ботфорты. – Уж не думаете ли вы, – продолжил он, – что мне очень хотелось жениться на какой-то глупой четырнадцатилетней девчонке, к тому же дочери Шарлотты де Лодвиль? И я не только из сострадания вызвался помочь старушке и ее несчастной больной внучке, которой, по досадному недоразумению, оказались именно вы! Я пытался отдалить знакомство с вами, насколько это было возможно, и вы оказали мне поистине неоценимую услугу, исчезнув на целых три года!

– Людовик! – властно прервал его король. – Как ты можешь говорить такое?!

– Я говорю только то, что думаю, ваше величество, – ответил герцог, – в отличие от некоторых, кто говорит только то, что ему выгодно.

– Ты обвиняешь меня в неискренности? – тихим, угрожающим тоном спросил Карл.

– Я не называл имен, сир, но уж коль вы сами сделали это…

– Ваше высочество, извольте сегодня же удалиться к себе в Анжу и не появляться при дворе, пока я вам не разрешу!

– Как вам будет угодно, ваше величество, – насмешливо поклонился ему Людовик.

– Нет, подождите, сир, – воскликнула Селина, и, устыдившись своего порыва, слегка покраснела, – не принимайте поспешных решений! Его высочество злится не на вас, а на меня, и у него есть на это причины.

– Как трогательно, – язвительно заметил Людовик, но король прервал его:

– Извольте замолчать, месье насмешник. Я не узнаю вас, ваше высочество, ваше поведение недопустимо. Вы должны быть благодарны мадемуазель за то, что она вступилась за вас, – он обернулся к Селине. – Хорошо, я удовлетворю вашу просьбу.

– Просьбы мадам, о, простите, мадемуазель де Лодвиль всегда удовлетворяются, – снова встрял герцог Анжуйский.

– Вы испытываете мое терпение, Людовик, – веско заметил король, – оставьте нас одних.

– Как вам будет угодно, ваше величество, – снова поклонился герцог и исчез.

– Почему его высочество все время нападает на мою мать? – спросила девушка.

– Не обижайтесь на него, мадемуазель Селина, – уклончиво ответил Карл, – колкости Людовика не стоит воспринимать всерьез.

– Значит, – задумчиво произнесла она, – это вас, сир, и его высочество мама ждала с таким нетерпением?

– Да, но, к несчастью, мы опоздали. Если бы мы приехали вовремя, ничего не произошло. Я не могу себя простить за неоправданную медлительность.

– Не казните себя, ваше величество: убийца приехал раньше оговоренного срока.

– Вы упомянули, что убийца был высокого роста, в летах, имел темные волосы и шрам на руке?

– Все правильно, ваше величество.

– Это очень расплывчатое описание, мужчин с темными волосами и высокого роста великое множество. А насчет шрама… даже здесь я не могу вам помочь. Придворным не принято раздеваться перед королем, а простолюдинам тем более.

– Я понимаю, сир.

– Но тем не менее, я сделаю все, чтобы убийца был найден. Уже три года я пытаюсь сделать это, но теперь, благодаря вашим, пусть отрывочным, описаниям, мы его обязательно поймаем. За это время мы не смогли даже на шаг приблизиться к разгадке. Все слуги в вашем замке были убиты, а жители окрестных деревень видели только группу всадников в темных одеждах и в масках. И ничего, что указывало бы на то, кем были эти люди.

– Сир, – девушка подняла на него свои полные слез глаза, – мне бы хотелось побывать на могилах родителей и тети.

– Конечно, дитя мое, они похоронены в фамильном склепе семьи де Лодвиль, в родовом замке. Но вы только что упомянули о своей тете… Я не понимаю. Разве у вашего отца была сестра?

– Не у отца, – возразила Селина. – Сестра была у моей матери. Тетя Генриетта.

– Я никогда не слышал о Генриетте Антуанской.

– Сир, мне больно говорить об этом. Тетя Генриетта – родная сестра моей мамы, они были близняшками. Но из-за несчастного случая в детстве тетя потеряла разум, и в нашей семье не принято было распространяться о ней. Тетя жила в доме моего отца, за ней присматривала Одетта. Я очень любила тетю, несмотря на ее безумие. Она была тихой и доброй…

– Значит, ваша мать и мадемуазель Генриетта были похожи?

– Как две капли воды. Мама рассказывала, что даже родители в детстве их часто путали. И если бы не тот неосторожный всадник, чья лошадь копытом задела тетю Генриетту, мамина сестра, без сомнения, вышла бы замуж и, возможно, осталась жива.

– Но тела Генриетты Антуанской не нашли ни в замке, ни в его окрестностях. Если они были так похожи, как вы говорите, никто не смог бы счесть ее за служанку или просто не заметить.

Селина замерла, не желая верить своим ушам:

– Но это значит, что тетя Генриетта, возможно, жива! Если она сумела спастись, например, с помощью сиделки, они могут прятаться в одном из монастырей. Возможно, Одетта чего-то боится, поэтому не хочет, чтобы кто-нибудь узнал об их местонахождении. Господи, от всех этих тайн можно сойти с ума. Если мои предположения верны, а тетя и ее сиделка скрываются, то я совсем ничего не понимаю! Возможно, Одетта знала, кто тогда напал на наш замок?

– Вы полагаете? – спросил король. – Но почему же они не обратились ко мне?

– Вероятно, у них не было такой возможности, – девушка подняла глаза и натолкнулась на испытующий взгляд короля, но, не выдержав, отвела свой. – Мы же не знаем всех обстоятельств, ваше величество. Есть еще один вариант – тетю Генриетту могли похитить.

– Но кому могла понадобиться ваша тетя, если она была не в себе?

Селина снова взглянула на Карла.

– Значит, вы считаете, что убийце была нужна моя мать?

Наступила очередь короля отводить взгляд.

– Я не знаю, – сказал он. – Шарлотта де Лодвиль была очень красивой женщиной, и это многие замечали. Если же наши предположения ошибочны, то мадемуазель Генриетту могли просто убить, но не в замке.

– Но кому бы понадобилось увозить тетю из замка только для того, чтобы убить ее? Нет, я думаю, она жива и одно из двух моих предположений окажется верным.

– К какому же вы склоняетесь более всего? – король внимательно следил за ней.

– Затрудняюсь с ответом, ваше величество, но уверена в одном – нужно искать не только убийцу, но и мою тетю. Сердце подсказывает мне, что она не умерла.

– Не волнуйтесь, мадемуазель, мы обязательно найдем и ее, и этого негодяя. Никто не избежит возмездия за совершенные преступления. А теперь я прошу вас воспользоваться моим гостеприимством, пока вы не выбрали себе достойного мужа.

– Значит, вы позволяете мне это, сир?

– Да, дитя мое, отныне это ваше право.

– Вы очень великодушны, ваше величество.

– Я прикажу приготовить вам одну из комнат для гостей. Если захотите, вы можете оставить при себе свою горничную и других слуг. И вашего прекрасного коня, разумеется, тоже.

– Благодарю вас, сир.

– С сегодняшнего дня вы – моя гостья. Если кто-либо посмеет назвать вас иначе, он покинет этот дворец навсегда.

– О чем вы говорите, сир? – удивленно спросила Селина, но Карл не ответил. Помолчав, он добавил:

– Завтра вечером я даю бал во дворце, само собой, вы приглашены. Теперь вы не должны пропустить ни одного бала, даваемого мною или моими подданными. Мадемуазель, вероятно, вы не имеете другой одежды, кроме той, которая на вас, – девушка смутилась, – я прикажу прислать к вам лучших портных.

– О, сир, как мне отблагодарить вас?

– Дорогая, то, что вы живы – само по себе подарок судьбы. Но если вы действительно хотите сделать мне приятное – выберите своим мужем того, кто должен был им стать три года тому назад.

– Но, сир! – запротестовала Селина. – Герцог Анжуйский ненавидит меня, да и я…

– Прошу вас, мадемуазель, – прервал ее король, – не говорите сразу «нет». Ненависть его высочества не имеет веских оснований, а непростительная грубость по отношению к вам скоро исчезнет. Обещайте мне подумать над моим предложением.

– Я обещаю, ваше величество. Но у меня к вам еще одна просьба. Пожалуйста, прикажите послать человека в гостиницу «Синий аист». Мои слуги наверняка беспокоятся обо мне.

– Хорошо, – кивнул король. – Мне нужно идти. Не сомневаюсь, Людовик не даст вам скучать. Помните, что я сказал о нем – постарайтесь не расстраиваться из-за его язвительных замечаний – сейчас он только этого и добивается, но это ненадолго.

Карл оказался прав. Как только он ушел, рядом с девушкой, устало присевшей на белый мрамор фонтана, появился Людовик Анжуйский. С минуту он рассматривал ее лицо: бархатную кожу, длинные ресницы, чувственный изгиб рта и волосы, разметавшиеся по плечам. С трудом оторвавшись от этого зрелища, он спросил с иронией:

– Зачем вам это понадобилось, сударыня?

На измученную быстрыми скачками и долгой беседой с королем Селину его слова подействовали, как удар хлыстом. Она вскочила и, потеряв равновесие, едва не упала в фонтан. Людовик успел подхватить ее в последнюю секунду и прижал к своей груди. У Селины закружилась голова, и она не знала, от чего именно – от резкого движения или близости герцога. Девушка закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в коленях и прийти в себя.

– Вы мне не ответили, мадемуазель, – услышала она насмешливый голос.

– А о чем… о чем вы спрашивали? – и отстранилась от него. Он легко, и, как показалось Селине, с удовольствием выпустил ее из объятий.

– Я спросил, зачем вам понадобилось защищать меня перед королем? Мы ссоримся не первый раз, и он уже не единожды грозился отправить меня в Анжу.

– Мне показалось, его величество был настроен весьма решительно.

– Сомневаюсь, но даже если так, какое вам до этого дело, мадемуазель?

Селина не ответила.

– Если вы надеетесь, что вступившись за меня, мы будем квиты, то ошибаетесь.

– Похоже, вы очень не любите низшие слои общества, если готовы растерзать меня за то, что я назвала вас одним из них.

– Неправда, сударыня, – возразил он, – по-видимому, именно вы так не любите их, если считаете слово «слуга» прямым оскорблением человеку. Впрочем, чему удивляться, ведь вы дочь Шарлотты де Лодвиль.

– Что вы имеете против моей матери? – вскинулась Селина.

Людовик Анжуйский усмехнулся и переменил тему.

– Что вам сказал король? – спросил он. – Оставил во дворце в качестве любовницы, о, простите, гостьи?

– Как вы смеете! – вскричала девушка.

– Но это же так логично – продолжать дело своей матери.

Не удержавшись, Селина размахнулась и хотела ударить Людовика, но тот перехватил занесенную над ним руку и вывернул ее. Девушка оказалась прижата спиной к его широкой груди.

– Пощечина принцу крови, мадемуазель, это уже преступление против короны, – веско произнес он. – Даже неудавшаяся попытка заслуживает наказания. Что же такое в качестве расплаты мне выбрать? Может быть…

– Я вас ненавижу, – выдохнула она.

– Отлично, дорогая, – улыбнулся он. – Не поверите, но меня приятно поражает такое разнообразие. Обычно женщины признаются мне в любви, и это порядком надоело.

– Мне жаль их, – заявила Селина. – Они слишком глупы, если до сих пор не разглядели ваше лицемерное высочество. Надеюсь, что когда-нибудь у них раскроются глаза и они поймут, кто вы есть на самом деле.

Герцог Анжуйский расхохотался.

– К сожалению, этого никогда не случится, как бы вы не хотели, мадемуазель. А знаете, почему? Потому что только ваше присутствие заставляет меня забыть все рыцарские законы обращения с прекрасным полом и вести себя с вами, как кошка с мышкой.

– Хотите сказать, что это я вынуждаю вас издеваться надо мной?

– Как точно подмечено, сударыня.

– Тогда не надейтесь, что я позволю запросто себя слопать, – заявила девушка. – Даже у маленькой мышки есть свои зубки и коготки, а кусаться и царапаться, уж поверьте, я умею ничуть не хуже вас. Уверена, что когда-нибудь вы сами прищемите себе хвост, и тогда мышка живьем сдерет с кота его шкуру.

Селина, неожиданно резко повернувшись, вырвалась из объятий герцога и, выйдя на широкую дорожку, оправилась во дворец. Позади себя она слышала его громкий бархатистый смех.