Текст книги "Милый враг мой (СИ)"

Автор книги: Алена Федотовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 3

Селина выбежала из монастыря и очутилась на просторном дворе. Большую его часть занимали хозяйственные постройки и конюшня, справа виднелась калитка в сад. Вдоль наружной стены расположились несколько крытых повозок: на них сестры ездили в город за продуктами и прочими необходимыми товарами, которые невозможно было произвести в монастыре. Пробежав взглядом по этим повозкам, Селина заметила еще одну, незнакомую, у самых ворот монастыря. Не раздумывая, Селина устремилась к ней.

Около повозки стояли двое молодых мужчин в опрятных куртках и высоких сапогах. Заметив девушку, они пооткрывали рты, а затем широко улыбнулись.

– Мадемуазель Селина! Мы счастливы вас видеть. Вы стали настоящей красавицей!

При звуке своего имени, произнесенного незнакомцами, девушка остановилась как вкопанная, глаза ее округлились, но, вглядевшись повнимательнее в лица мужчин, она сбросила с себя оцепенение и радостно улыбнулась в ответ.

– Лоран! Бернар! О Господи, не может быть! – Селина не знала, что обрадовало ее больше – встреча со старыми друзьями, а она всегда считала их друзьями, независимо от их статуса, или то, что она наконец-то все вспомнила. Теперь в ее памяти восстановились события тех неполных четырнадцати лет, проведенных в кругу любящей семьи. Боже, как счастлива она была тогда! И как тяжело сознавать, что это время никогда не вернется. Сможет ли она снова радоваться жизни? «Я смогу, и обязательно буду счастлива, но прежде должна отомстить».

Выбросив из головы так некстати появившиеся мысли, девушка встряхнула длинными локонами и бросилась навстречу друзьям. Те раскрыли объятия, совсем позабыв о том, как должны встречать хозяйку дворецкий и конюх. Но их опередила стройная девичья фигурка, выпрыгнувшая из повозки. Лили!

– Мадемуазель Селина! – девушки порывисто обнялись и поцеловались. Слезы радости катились по щекам, и Лили вытирала их рукавом темно-синего шерстяного платья у себя, а заодно и у Селины, как часто делала это раньше, когда маленькая госпожа падала и расшибала себе нос. – Слава Богу, мы снова вместе! Теперь уже не расстанемся, никогда!

– Лили, мне вас всех очень не хватало! Знаешь, теперь я готова слушать твою болтовню все дни напролет, и слова не скажу!

– Мадемуазель, это слишком большая жертва, – Бернар шутливо обнял Лили за плечи. – Уверен, вы еще передумаете.

– Госпожа, он снова нападает на меня! – и, повернувшись к нему, добавила с ноткой превосходства, – снова не получишь пирогов на завтрак!

Бернар печально вздохнул.

– Суждено мне, видимо, всю жизнь страдать за правду. Мадемуазель Селина, если бы вы знали, скольких пирогов я уже лишился!

Селина прыснула в кулачок.

– Зная вас обоих, не сомневаюсь, что многих.

– Мадемуазель, – вмешался Лоран, – прошу прощения, что прерываю вас, но вы должны поторопиться.

Селина удивленно взглянула на него.

– Поторопиться? Но куда?

Лица Лили и Бернара мгновенно стали серьезными. Бывшая горничная осторожно взяла девушку за руку и, ничего не говоря, подвела к повозке; она была крыта плотной тканью и устлана внутри соломой, поверх которой кто-то заботливо расстелил шерстяные одеяла из некрашеной пряжи. Среди одеял, в полутьме, Селина разглядела худенькое тело старой женщины. Приблизившись, девушка увидела ее лицо, испещренное глубокими морщинами и покрытое темным, въевшимся в кожу загаром. Несмотря на то, что последние три года оставили на лице женщины свой неизгладимый след, Селина сразу же узнала ее.

– Няня Элоиза! – у девушки на глаза навернулись слезы отчаяния при виде полной неподвижности и беспомощности близкого человека. – Милая моя старушка, ну что же ты?!

Элоиза медленно приоткрыла глаза. Увидев склоненное над ней встревоженное лицо своей любимицы, она тихо произнесла:

– Девочка моя… моя дорогая девочка… как хорошо, что Господь позволил мне увидеть тебя перед смертью… Я должна очень многое сказать тебе…

– Няня, ну что ты такое говоришь? Ты не умрешь, я не дам тебе умереть, я не хочу этого!

Элоиза сделала попытку улыбнуться.

– Господь призывает меня к себе. Я и так уже слишком долго прожила на этом свете, пора… Но прежде я должна многое рассказать тебе, очень многое…

Селина с нежностью погладила сухую морщинистую щеку.

– Няня, ты не…

– Подожди, девочка моя… Ты уже все помнишь, да? А мне говорили, что ты все, все забыла…

Девушка осторожно присела на краешек повозки.

– Тебе сказали правду, няня. Память вернулась только сегодня, и об этом почти никто не знает. Ну зачем ты оставила меня здесь?

Лицо Элоизы исказила гримаса боли.

– Я до сих пор корю себя, но все же, думаю, это было правильное решение. Жизнь в доме собственных слуг не пошла бы тебе на пользу.

– Ты считаешь, что жизнь в обществе монахинь и сестры Анны лучше, чем с… – Селина на мгновение коснулась висков кончиками пальцев. – Подожди, няня, что ты такое говоришь! Почему бы я жила в вашем доме? Если бы я не оказалась в этом монастыре и не потеряла память, то непременно обратилась к королю за помощью и защитой. И я не понимаю, почему ты этого не сделала, от моего имени, разумеется!

Было очевидно, что Элоизе совсем не хочется отвечать на этот вопрос. Поерзав немного на одеялах под испытующим взглядом девушки, она наконец ответила:

– Я не могла.

– Но почему? – девушка удивленно вскинула брови. – Почему, няня? И не говори, что было трудно известить короля! Он обязательно бы выслушал тебя, ведь на следующий день об этом несчастье с нашей семьей наверняка знали все!

– Собственно говоря… я видела короля, когда мы ехали с тобой по пустынной дороге. Ведь именно с ним находился тогда его высочество, милостиво предложивший помочь нам добраться до монастыря. Ты должна его помнить, вы даже разговаривали.

У Селины округлились глаза.

– Я помню дофина, очень хорошо помню, но…

– Подожди, – Элоиза остановила вопросы, готовые сорваться с губ девушки. – Сначала я хочу рассказать тебе, как все было. Прошу тебя, не перебивай, у меня уже не так много осталось сил.

Закончив рассказ, Элоиза взглянула на Селину. Та сидела, задумчиво изучая соломинку, которую держала в руке.

– Спасибо, ты помогла мне склеить отдельные кусочки головоломки воедино. Теперь я знаю все и не знаю ничего. Чтобы разгадать эту шараду и найти убийцу, мне нужно узнать гораздо больше. Няня, – девушка склонилась над ней, – я уверена, ты рассказала мне далеко не все. Почему все что-то скрывают от меня? – Элоиза не ответила. – Почему ты не обратилась за помощью к королю?

Пожилая женщина закрыла глаза. Ей явно не хотелось отвечать, но Селина поняла это по-своему.

– Няня, – девушка с тревогой склонилась над Элоизой. – С тобой все в порядке? Прости, я не должна была так утомлять тебя. Лили!

Последняя, услышав, что ее зовут, тут же очутилась рядом с Селиной.

– Нет, – Элоиза положила свою ладонь на руку подопечной. – Отпусти ее. Мне не стало хуже, и я не нуждаюсь в помощи. И не должна была пугать тебя.

– Я буду поблизости, – произнесла Лили и оставила их наедине.

Селина поправила одеяло, которым была укрыта Элоиза, и та спросила:

– Что ты намерена делать теперь, после того, как все вспомнила?

– Я собираюсь в Париж, к королю, и сделаю то, что ты должна была сделать три года назад.

– Расскажешь ему все?

Селина всплеснула руками.

– Господи, ну почему все только задают мне вопросы и не хотят отвечать на мои! Я устала от недоговоренностей! И если ты сейчас же не расскажешь мне все, что знаешь, я… я никогда больше не захочу тебя видеть!

– Ну хорошо, – сдалась Элоиза, – я расскажу… Девочка моя, я поступила так, как подсказало мне сердце.

– Сердце? – переспросила Селина. – Ты хочешь сказать, что оставила меня здесь на съедение сестре Анне только потому, что тебе подсказало сердце? Потому, что тебе так захотелось?!

– Мне вовсе не хотелось оставлять тебя! – возразила Элоиза. – Но я не могла поступить иначе. Оставить тебя в монастыре было наилучшим и самым безопасным выходом. Пойми, Селина, я никому не могла доверять!

– Даже королю? – девушка пристально посмотрела в глаза Элоизе. Та отвела взгляд.

– Даже королю.

Элоиза старательно избегала встречаться взглядом со своей подопечной. И тут озарение как будто снизошло на Селину.

– Няня, – с ужасом произнесла она. – Уж не думаешь ли ты, что его величество замешан в этом преступлении? Может быть, ты полагаешь, что мужчина со шрамом – это он?

– Я никого ни в чем не обвиняю, – запротестовала Элоиза. – Но и доверять никому не могу. Но я уверена… до меня дошли слухи… еще до несчастья… я знала, что какой-то человек, занимающий высокое положение в обществе и твои…

Неожиданно Элоиза замолчала, ее глаза были широко раскрыты, она судорожно хватала ртом воздух.

– Девочка моя…

Селина выскочила из повозки и закричала:

– Лоран, Бернар, скорее! Помогите, ей не хватает воздуха!

Молодые люди не заставили себя ждать, и вскоре Элоиза уже лежала на теплом шерстяном одеяле, заботливо расстеленном Лили прямо на земле. Бывшая горничная расстегнула верхние пуговицы на платье, а Селина положила под голову маленькую подушку. Элоиза тяжело дышала, ее глаза оставались полузакрытыми все время, пока ее вынимали из повозки, не произнесла ни звука и почти не двигалась. Но Селине, с тревогой наблюдавшей за старой няней, удалось прочитать по ее губам свое имя, и девушка наклонилась, пытаясь разобрать то, что предназначалось только ей одной.

– Никому не доверяй, – полушепотом произнесла Элоиза. – Я многое узнала за эти три с небольшим года… Не знаю наверняка, кто убил твоих родителей, но, поверь мне, девочка, если это не король, то кто-то из его приближенных… Будь очень осторожна и никому не доверяй, – повторила она, почти задыхаясь. – Никому, а особенно…

Элоиза побледнела и судорожно вцепилась в руку Селины. Девушка в отчаянии закричала:

– Ты не можешь умереть и оставить меня одну!

– Благословляю тебя…, – с трудом пробормотала Элоиза. Ее пальцы, сжимающие запястье девушки, разжались, и рука бессильно упала на одеяло.

Но Селина, не замечая этого, продолжала кричать:

– Не умирай, няня, пожалуйста, не умирай!

Лили с трудом удалось оторвать ее от тела Элоизы.

– Пойдемте, мадемуазель, вы уже ничем не сможете ей помочь.

Селина позволила увести себя и усадить на ступеньку перед входом в монастырь. Сказав ничего не воспринимающей девушке, чтобы она никуда не уходила, но не добившись положительного ответа, Лили убежала помогать мужу и Бернару, которые переносили тело умершей в специально отведенную комнату в монастыре. Мимо Селины сновали монахини и воспитанницы, некоторые из них пытались что-то спросить, но ответом на все вопросы было молчание. Девушка ничего не видела и не слышала, в ее голове не было ни единой мысли. Даже плакать не получалось. Она не помнила, сколько вот так просидела, не замечая ничего вокруг. Внезапно рядом с ней оказалась Софи; обняв Селину за талию, она с помощью сестры Греты подняла девушку со ступеньки и повела внутрь монастыря. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как к ним с разных сторон подбежали Лили и сестра Анна.

– Куда вы ведете…, – начала было Лили, но настоятельница довольно бесцеремонно перебила ее:

– Что здесь происходит? Кто эти люди? Селина, отвечай!

Софи попыталась встать между ней и Селиной.

– Разве вы не видите, матушка, она не в состоянии рассказать что-либо. Но, если хотите, я могу ответить вместо нее.

– Говори же!

– Селину приехала повидать бабушка, которая привезла ее сюда три года назад. Но вы это знаете. Бабушка внезапно умерла, и теперь моя подруга немного не в себе.

– Еще полчаса назад твоя подруга сказала мне, что это ее няня! Кто же из вас обманывает меня?

– Никто, – спокойно отвечала Софи. – Просто это не родная бабушка Селины, а троюродная. Родители Селины умерли очень давно, когда она была совсем маленькой, и эта женщина взяла ее на воспитание. А вот эта девушка, – Софи указала на Лили, – племянница бабушки, а двое мужчин – ее муж и брат.

– Брат мужа, – поправила ее ошарашенная Лили.

– Значит, это правда? – повернулась к ней сестра Анна.

– Да, – Лили совсем ничего не понимала.

Мать настоятельница удовлетворилась краткостью ее ответа и снова обратилась к Софи:

– Откуда ты все это знаешь?

– От Селины, – девушка пожала плечами, – она все вспомнила сегодня утром и сразу рассказала мне.

Сестра Анна ничего не ответила, обдумывая ее слова, и Софи невинно поинтересовалась:

– Матушка, вы позволите отвести Селину в ее комнату? Я помогу ей собрать вещи. Вы же заберете ее? – она повернулась к Лили.

– Да, конечно, – Лили, сама того не желая, включилась в непонятную игру, затеянную незнакомкой. – Тетя хотела перед смертью повидать Селину, а теперь, когда мой муж и деверь купили небольшую сапожную мастерскую в Париже, мы можем забрать мад… Селину отсюда. К тому же, я обещала это своей бедной тете.

Сестра Анна покачала головой.

– Нет, я не могу позволить вам увезти ее. Селину готовили стать монахиней, и она будет ею!

– Что вы такое говорите! – воскликнула потрясенная Лили. – Мад… Селина не может стать монахиней!

– Подождите, – остановила ее Софи. – Послушайте, моя подруга нуждается в отдыхе, она очень многое пережила за это утро.

– Хорошо, можешь отвести ее в вашу комнату, – разрешила мать настоятельница. – Мадам…

– Арси.

– Мадам Арси, вы можете пойти с ними. Я обдумаю ваши слова и завтра дам ответ.

– Завтра?..

Но Софи подхватила Лили под локоть и, поддерживая другой рукой Селину, поспешила наверх. Сестра Грета осталась с настоятельницей.

Вдвоем заговорщицы быстро довели девушку до ее постели, положили и прикрыли легким одеялом. Селина, положив голову на подушку и закрыв глаза, мгновенно уснула.

Лили тут же потребовала объяснений:

– Что все это значит? Почему вы сказали неправду матери настоятельнице и вынудили меня сделать то же самое?

– Потому что сестра Анна ненавидит Селину и, если бы вы заявили, что она – дочь герцогов де Лодвиль, настоятельница не поверила и стала чинить вам различные препятствия. Вы не знаете эту женщину, но уверяю, что под этой рясой скрывается жестокая и мстительная натура.

– О, Боже, – вздохнула Лили. – Если бы мы знали, что мадемуазель Селине достается от нее, давно забрали ее отсюда. Но госпожа Элоиза говорила, что молодой хозяйке не следует жить вместе с нами и что в монастыре ей будет намного безопаснее. И госпожа Элоиза почему-то не хотела обращаться к королю. Она сказала, что боится всяких недобрых людей, которые могут навредить мадемуазель и что лучше будет переждать какое-то время. И вот прошло целых три года и два месяца… А недавно госпоже Элоизе стало плохо, и она захотела повидать мадемуазель Селину. Говорила, что не может умереть, не рассказав чего-то важного своей девочке, которая потеряла память. И мы поехали сюда. А ведь раньше госпожа Элоиза не хотела говорить, в каком монастыре она оставила нашу бедную хозяйку… Мадемуазель, – встревожилась вдруг Лили. – Вы думаете, мать настоятельница не позволит забрать нашу госпожу?

– Не волнуйтесь, – успокоила ее Софи. – Селина, когда проснется, сумеет за себя постоять. Сегодня ночью она собиралась сбежать отсюда в Париж, и в свете недавних событий, мне кажется, это будет наилучшим вариантом.

– Но почему именно сегодня? – удивилась бывшая горничная.

– Потому что именно сегодня Селина все вспомнила.

Лили с любопытством взглянула на хозяйку.

– Значит, она действительно потеряла память в тот страшный день? О, бедная мадемуазель Селина! Мы все очень переживаем за нее. И она, и ее несчастные родители всегда были так добры к нам. Бедная, бедная наша госпожа!

– Мадам Арси, будет лучше, если вы сейчас покинете монастырь, – мягко заметила Софи. – Вашу тетю, ой, простите, няню Селины похоронят сегодня вечером, и вам, без сомнения, разрешат присутствовать на церемонии. Что же касается моей подруги… конечно, сестра Анна не сможет заставить ее остаться здесь, но и вам вряд ли удастся забрать Селину, так как вы не родственники и у вас нет соответствующих документов. Поэтому наилучшим вариантом будет именно побег.

– Вы говорите очень разумно, мадемуазель, – согласилась Лили. – И если мадемуазель Селина захочет поступить именно так, пусть даст нам знать во время похоронной церемонии. Всего доброго, и спасибо вам!

– Буду рада помочь своей подруге, – отозвалась Софи. – До свидания.

Проводив свою новую знакомую до двери, Софи подошла к Селине и присела на краешек ее кровати. Девушка спала очень беспокойно, металась по постели, с ее губ срывались неразборчивые восклицания, она называла разные имена, в том числе и Людовика Анжуйского. Вздохнув, Софи взяла подругу за руку и принялась ждать.

Прошло несколько часов. Селина открыла глаза и уставилась в потолок, с тоской думая о том, что теперь страшные мысли о смерти никогда не покинут ее. Проспав несколько часов подряд, она чувствовала себя совершенно разбитой и никому не нужной. Еще вчера вечером у нее была надежда, что она обретет, наконец, дом, семью, встретит старых друзей. Теперь, когда она вспомнила о гибели родителей и увидела собственными глазами смерть няни, ставшей для нее почти второй матерью, она не могла поверить, что теперь эта мечта для нее недоступна, а самые радужные надежды разбились вдребезги. «Все кончено, – печально подумала девушка, но тут же одернула сама себя. – Ничего не кончено! Я не позволю себе киснуть здесь, в этом монастыре, плача в жилетку Софи о своей жестокой судьбе. Этого не будет! Сегодня же отправлюсь в Париж, ибо я хозяйка своей судьбы, и сделаю именно то, что задумала!».

Встав с кровати, Селина заплела волосы в толстую косу и направилась к двери. Распахнув ее, она нос к носу столкнулась с Софи.

– Очнулась! – воскликнула Софи. – Как ты меня напугала. Я принесла поесть, – она поставила тарелки на маленький столик.

– Спасибо, я очень голодна, но не стоило беспокоиться. Я же не умираю.

Софи улыбнулась.

– Ты ухаживала за мной, когда я болела скарлатиной, теперь моя очередь позаботиться о тебе.

– Софи, что бы я без тебя делала? – Селина села за стол и принялась за еду.

– Как ты себя чувствуешь? – Софи с удивлением смотрела на охваченную энергией девушку.

Селина перестала жевать и посмотрела на подругу.

– Ты имеешь в виду, после смерти няни? Ужасно. Она была для меня очень близким человеком, я всегда считала ее второй матерью. Но потеряла и ее. Однако не собираюсь сдаваться, и сегодня же ночью еду в Париж.

– Здесь была Лили Арси, твоя горничная, кажется? Она попросила, чтобы ты озвучила свои планы, и будет ждать тебя на похоронах.

– Непременно это сделаю. А что сказала сестра Анна, ведь она, по своему обыкновению, сказал что-нибудь?

– Да, и вот что я придумала…

Выслушав рассказ Софи о бабушке и племяннице, Селина слабо улыбнулась и, встав из-за стола, обняла подругу.

– Спасибо тебе за все. Я буду очень сильно скучать!

– Я тоже, – Софи улыбалась сквозь слезы. – Ты напишешь мне из Лувра?

– Обязательно, если попаду туда. Но, может, мы скоро встретимся, ведь твой отец обещал забрать тебя, когда тебе исполнится восемнадцать?

– Вряд ли его новая жена захочет этого, – грустно вздохнула Софи. – Он так давно не справлялся обо мне. Возможно, у меня уже есть братья или сестры, и я ему больше не нужна.

– Ну что ты такое говоришь! – воскликнула Селина. – Ты его дочь, он любит тебя, просто обстоятельства заставляют его так поступать…

– Ты хочешь сказать, моя мачеха.

– Пусть так. Но день твоего восемнадцатилетия еще не настал, поэтому рано отчаиваться. Через три недели все станет ясно. Не унывай, подружка, если твой отец не сдержит обещание, я постараюсь сделать все, чтобы вытащить тебя отсюда.

– Спасибо, Селина, – девушки поцеловались. – Я никогда этого не забуду.

ГЛАВА 4

Сверкающая полная луна на чистом, без единого облака небе, освещала дорогу четырем всадникам, закутанным в черные плащи, и в шляпах, надвинутых на самый лоб. Было около пяти утра, и небо на востоке, еще недавно иссиня-черное, прорезали первые лучи восходящего солнца. Они позолотили верхушки вековых деревьев, и одному из путников, вернее, одной, ибо это была девушка, перестала чудиться опасность за каждым из них. Другая, изрядно возбужденная своим побегом, то старалась успокоить спутницу, то высмеивала ее страхи. Всадники провели в дороге около двух часов, но Селина, часто совершавшая и более продолжительные прогулки и ощутившая восхитительно пьянящий вкус свободы, ничуть не устала. Она согласилась заехать в маленькую гостиницу только затем, чтобы избавиться от порядком надоевших причитаний Лили: та утверждала, что отбила себе все ягодицы и категорично заявила, что не проедет в седле больше и мили. Вняв, наконец, ее мольбам, путники свернули на проселочную дорогу и оказались перед невзрачной двухэтажной гостиницей, каких немало попадалось им на пути.

Хозяйка, пухленькая женщина лет сорока, оглядев одежду и нехитрый скарб молодых людей, высокомерно заявила, что свободны только две комнаты, а плату за жилье она принимает вперед. Лоран без слов выложил нужную сумму, и вскоре они с Бернаром заняли одну из комнат, предоставив девушкам право на другую. Однако Селина не задержалась в скудно обставленном помещении более получаса. Она подождала, пока ее коня накормят и он немного отдохнет, а затем, заявив, что отправляется на прогулку по окрестностям и скоро вернется, накинула плащ и шляпу. Селина не стала переодеваться, хотя на ней и была мужская одежда: она нашла дублет и бриджи невероятно удобными, к тому же вовсе не хотела быть узнанной кем-либо, пусть это и было маловероятно.

Старый слуга вывел из конюшни Дэла, и девушка снова подивилась той силе и мощи, которые он накопил за эти три года. Из молодого жеребца он превратился в статного вороного коня, обладанию которым позавидовал бы сам король.

Потрепав друга за шею, Селина вскочила в седло и выехала за ворота. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, заливая своим светом все вокруг. Девушка вздохнула полной грудью и повернула к солнцу свое улыбающееся лицо. Наконец-то она по-настоящему свободна! Чтобы почувствовать себя полностью счастливой, ей требовалось совсем немного, и именно это немногое она собиралась осуществить в ближайшее время.

Вспомнив свое ночное приключение, Селина грустно усмехнулась. Осуществить побег оказалось намного проще, чем она думала. Около двух часов ночи, дождавшись, пока смолкнут все шумы и пересуды, вызванные похоронами несчастной Элоизы, они с Софи осторожно спустились во двор, и ключом, предварительно похищенным у сестры-распорядительницы, открыли конюшню и вывели Дэла. Ласковым шепотом Селина успокоила коня, пританцовывавшего на месте от нетерпения, и обернулась к подруге.

– Ну вот и все, – прошептала она. – Все оказалось не так уж сложно и совсем неромантично, правда? Тебе остается только подбросить ключ сестре Флоре и притвориться, что ничего не знаешь ни о моем побеге, ни о моих планах.

– Думаю, в твоей жизни будет предостаточно романтики, ведь ты едешь в Париж.

Девушки заплакали и обнялись на прощанье. Дэл прервал это трогательное расставание, ткнувшись мордой в плечо хозяйки. Вытерев глаза, Селина подошла к воротам и открыла одну половинку. Вскочив в седло и махнув рукой Софи, она выехала за пределы монастыря, где ее сразу же встретили трое друзей, которых язык не повернулся бы назвать слугами. Лили, одетая в мужской костюм, протянула точно такой же госпоже, объяснив, что это самая удобная одежда для путешествий, к тому же в ней невозможно быть узнанной. Быстро скинув уже надоевшую серую хламиду, Селина облачилась в бриджи, мягкие сапоги и белую сорочку с широкими рукавами. Лили заставила разгоряченную госпожу одеть сверху шерстяной дублет, утверждая, что в дороге она непременно замерзнет, заболеет и они уже никогда не доберутся до Парижа. Девушка повиновалась, и вскоре они покинули окрестности монастыря.

Селина пустила Дэла в галоп, наслаждаясь ветром, ласкавшим ее кожу и трепавшим отдельные пряди, выбившиеся из-под шляпы. Она выбросила из головы все воспоминания о монастыре, предпочитая забыть о плохом. Единственное, или, точнее, единственные, кого она не хотела забывать – это мадам Адель и Софи. Отношения с последней были предельно ясны, но вот с мадам Адель… Странные чувства вызывала эта женщина: с одной стороны, Селина восхищалась ее умом, неувядающей красотой и умением держать себя, с другой – поражалась неподдельному ужасу и отчаянию, мелькавшими в серых глазах. Кто эта женщина, так и не успевшая поведать Селине имя убийцы ее семьи? Возможно, попав во дворец, Селина приблизится и к разгадке всех секретов этой таинственной женщины. Ежели нет, решила девушка, она обязательно вернется в монастырь и все выведает у мадам Адель, чего бы ей это не стоило. Сейчас же самое главное – попасть на аудиенцию к королю.

Задумавшись, Селина не сразу заметила двух всадников, и только когда они оказались совсем близко, обернулась на топот копыт их лошадей. Молодые люди, на вид чуть старше Селины, остановились рядом, и девушка испуганно натянула поводья, не понимая, почему незнакомцы не продолжают свой путь. Внутренняя напряженность девушки передалась и Дэлу: заржав, он резко встал на дыбы. Селина негромко вскрикнула от неожиданности и попыталась успокоить друга, однако не успела вовремя выпрямиться: широкополая шляпа, надвинутая на самый лоб, слетела на землю, и густые длинные волосы разметались по плечам. Один из молодых людей, увидев это, воскликнул:

– Да это девушка! Как же я сразу не заметил? И такая красавица!

– К тому же в мужской одежде, которая подчеркивает все, что нужно, – подхватил другой, но, увидев свирепый взгляд, брошенный на него Селиной, умоляюще добавил, – ах, простите, мадемуазель, может быть, вы тоже с маскарада?

– Но я не мог бы не заметить ее! – возразил первый. – Невозможно, чтобы мадемуазель была там.

– Тогда, скорее всего, мадемуазель преступница и скрывается от правосудия, переодевшись мужчиной, – предположил второй. – Что такого страшного вы совершили, если вынуждены скинуть платье и пуститься в бега, а, мадемуазель?

Селина с ненавистью уставилась на говорившего. Кто он такой, чтобы обвинять ее в чем-либо?

Тем временем молодые люди вплотную приблизились к девушке, понукая лошадей двигаться вокруг и осматривая ее и Дэла.

– У нее великолепная лошадь, – вдруг сказал первый. – Она стала бы украшением моей конюшни. Мадемуазель, сколько вы хотите за нее?

Селина не ответила, обеспокоено оглядываясь. Второй заметил это и спросил:

– Почему вы не отвечаете, мадемуазель? Вы боитесь нас?

Услышав это, девушка вызывающе посмотрела на них. Теперь она могла как следует разглядеть обоих. Первый – довольно приятный молодой человек с темными волосами и выразительными серыми глазами, в бордовой тунике с золотой каймой и тяжелом черном бархатном плаще с рубиновой застежкой. Его наряд был непривычным, и Селина, возможно, определила бы эпоху, но только не сейчас. У второго, чьи слова так раздражали ее, всего было слишком – привлекательная внешность, божественный голос, темные волнистые волосы и пронзительные синие глаза. Он был одет в бриджи, белую сорочку, черный жилет безо всяких украшений и простой серый плащ. «Даже на маскарад господа не одеваются простолюдинами, – подумала Селина. – Они слишком чванливы для этого. Возможно, это какой-то наглый камердинер при этом дворянине. Почему же хозяин так много позволяет ему?».

– Я вовсе не преступница, – высокомерно заявила девушка. – И эта лошадь не продается.

– Почему? – удивился первый.

– Что – почему? – переспросила Селина. – Почему я не преступница или почему лошадь не продается?

– Полагаю, вопрос был задан насчет лошади, – вмешался синеглазый. – То, что вы не преступница, следует еще доказать.

– Доказывать следует вину, а не невиновность, – возразила Селина. – А что касается лошади, то могу сказать, что Дэл слишком дорог мне, чтобы я продала его когда-либо. И не пытайтесь торговаться со мной, – остановила она дворянина, открывшего было рот, – сделка не состоится.

– Вы так решительны, мадемуазель, – заметил его спутник. – Может быть, вы расскажете нам, куда направляетесь в таком… хм… странном виде?

Селина не выдержала.

– Я не обязана держать ответ перед слугами! – возмутилась она. – Месье, – обратилась она к первому, – ваш слуга слишком много себе позволяет.

– Но, мадемуазель, – удивленно возразил тот, – мой…, – он взглянул на своего спутника и неуверенно закончил, – ах, да, мой слуга… Простите его, мадемуазель, это больше не повторится. Но прошу вас ответить мне.

– Я еду в Париж, к королю. Но не прямо сейчас, а чуть позже.

– Куда? – удивленно переспросил дворянин. – Куда вы едете?

– В Париж, к королю Карлу, – повторила девушка.

– Но зачем?!

– Я хочу, чтобы он вернул мне имя и права, которых я лишилась.

– Лишились, мадемуазель? – снова вмешался синеглазый молодой человек. – Отчего же?

– На мой замок напали. Моя няня и слуги успели вывезти меня, и я оказалась в монастыре Святой Катарины. От удара по голове я потеряла память, но вчера все вспомнила и теперь рассчитываю на помощь короля. Если бы вы оказали мне услугу, добившись аудиенции у короля, – Селина взглянула на дворянина, – я была бы крайне признательна вам за это.

– Я…, – начал было тот, но спутник перебил его:

– Назовите ваше имя, мадемуазель.

– Меня зовут Селина де Лодвиль.

– Вы шутите! – ахнул первый. – Это невозможно!

– Вы рассказали очень занимательную историю, мадемуазель, – произнес второй. – Но она не стоит и гроша, потому что в ней нет ни слова правды.

Селина задохнулась от возмущения.

– Я не лгунья, сударь! Каждое слово в моем рассказе – правда! Это могла бы подтвердить моя няня, которая была со мной до того самого момента, когда я попала в монастырь. Но вчера она умерла у меня на руках и уже не сможет доказать мою правоту.

– Ах, бедняжка, значит, вы остались без свидетельницы? – насмешливо поинтересовался синеглазый. – Примите мои соболезнования по поводу несвоевременной кончины вашей несуществующей няни.

Селина метнула на него полный жгучей ненависти взгляд.

– Можете издеваться сколько угодно, – заявила она, – но у меня есть еще один свидетель, и против его слов вы ничего не посмеете сказать. Он помог мне добраться до монастыря.

– И кто же это? – с интересом спросил он.

– Его высочество Людовик Анжуйский.

– Кто-кто? Как вы сказали? – захохотал дворянин. – Вы действительно имеете в виду Людовика Анжуйского, племянника короля, дофина Франции?

– Да, – несколько раздраженно произнесла девушка, – именно его.

– О! – дворянин чуть не падал с лошади от смеха, из последних сил хватаясь за луку седла. – Вы неподражаемы, мадемуазель!

– Что это значит, сударь? – вскинулась она. – Вы мне не верите?