Текст книги "Милый враг мой (СИ)"

Автор книги: Алена Федотовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Внезапная догадка озарила лицо Людовика. Он посмотрел на Селину и прошептал: «О, Боже!», а затем громко произнес:

– Ну конечно же, он знал об этом! Только он знал, что Селина не получит обещанной помощи на площади и не сможет скрыться в нужный момент. Именно он мог отдать оба приказа об аресте, когда я отправился в погоню.

Селина в ужасе покачала головой.

– Господи, это Альфред! Но это невозможно, он оказался в лесу намного раньше тебя и не мог ничего приказать своим людям.

– Значит, он сделал это раньше или же ему помог герцог Руанский.

– Вы говорите об Альфреде де Мон? – нахмурился Габриэль. – Об этом молодом человеке, который не только не оказал помощи своей невесте в вызволении ее из тюрьмы, но даже способствовал тому, чтобы она там оказалась?

– Именно так, – подтвердила Селина.

– Что?! – удивлению короля не было предела. – Альфред и мадемуазель де Ревиньи помолвлены?

Селина озадаченно посмотрела на него.

– А это стало для тебя неожиданностью?

– И еще какой! Значит, граф и был тем женихом, ради свадьбы с которым отец забрал вас из монастыря? – он посмотрел на Софи.

– Да, сир, отец именно так мне это объяснил.

Людовик в задумчивости потер подбородок.

– Странно, что Альфред ничего не сказал мне.

– Если он совершил все то, в чем мы его подозреваем, то это совсем не кажется мне странным, – возразила Селина.

Софи бросила быстрый взгляд на подругу:

– А в чем вы подозреваете графа де Мон?

– О, это слишком длинная история, – заметила Селина, – а у нас так мало времени. Если наши подозрения подтвердятся после разговора с портным, мы обязательно все расскажем.

Людовик натянул перчатки и поправил на боку ножны, а Селина быстро спрятала длинные волосы под шляпу и, поцеловав Софи, шагнула к двери.

– Удачи вам, – сказал Габриэль. – Если понадобится наша помощь – только позовите.

Людовик загадочно улыбнулся.

– От помощи будущего родственника не откажусь, – заверил он.

– Да хранит вас Господь, – пробормотала Софи и тайком перекрестила и Селину, и короля.

Когда дверь за ними закрылась, Габриэль спросил, пряча улыбку:

– Интересно, что его величество имел в виду, называя меня своим будущим родственником?

– Только то, что ваша племянница скоро станет королевой, – совершенно серьезно ответила ему Софи.

ГЛАВА 26

Покинув гостеприимный дом на улице Сен-Гранд, Селина и Людовик в сопровождении Бернара, ехавшего впереди, отправились на улицу Можар, к дому королевского портного.

Была уже глубокая ночь. Париж спал, на улицах не было ни души, и поэтому король и его спутница могли, никем незамеченные, совершенно беспрепятственно передвигаться по ночному городу. Улица Можар находилась довольно далеко от домика семейства Арси, и у Людовика и Селины было достаточно времени, чтобы поговорить.

– Одна деталь не дает мне покоя, – призналась Селина, крепче сжимая в руках поводья. – Мы отправились к портному, чтобы узнать, кому еще был сшит такой же костюм, как у тебя, но совершенно упустили из виду, для чего был нужен весь этот маскарад.

Людовик даже приостановил лошадь.

– Маскарад? Ты имеешь в виду то, что убийца одел такой же костюм, какой был на мне на том балу?

Селина кивнула.

– Скорее всего, ему было важно, чтобы все подумали, будто именно я убил короля.

– Несомненно, – согласилась Селина. – Но кто именно должен был это подумать? Убийство, судя по заранее приготовленному костюму, было тщательно спланировано, и призрачная надежда, что кто-нибудь увидит убийцу и примет его за тебя, могла свести на нет все усилия. Его обязательно должен был кто-нибудь увидеть, иначе этот маскарад терял всякий смысл.

Людовик покачал головой.

– Нет, не кто-нибудь, а человек, имеющий большой вес в государстве и способный совершить в стране переворот.

– Я не подходила для этой роли, – заметила Селина. – Во-первых, никто не поверил бы моим словам. Во-вторых, нельзя было предсказать, что я окажусь у покоев короля в момент убийства. Тем более никто не мог предположить, даже я сама, что король подарит мне кольцо моей матери, а увидев убийцу, я потеряю голову и попытаюсь сбежать, что позволит обвинить меня в убийстве.

– Если бы не герцог де Шалон и Эдуард Руанский, я тебя и не заподозрил бы в…

Внезапно его озарила догадка.

– Конечно же, как я раньше не догадался! Филипп де Шалон и герцог Руанский, когда я встретил их в коридоре, сказали, что направляются к королю будто бы что-то обсудить. Именно они должны были увидеть убийцу и принять его за меня. Оба они занимают высокое положение в обществе и способны навредить мне, особенно объединившись друг с другом.

Селина потрепала Дэла за шею и заметила:

– Согласна, но в данном случае действовал только один из них.

– Почему ты в этом так уверена?

– Потому что, если бы они действовали сообща, убийце незачем было изображать тебя. Они просто заявили бы всем, будто именно ты убил короля, и заставили отречься от престола. Думаю, тот, кто это организовал, опасался, что если он восстанет против тебя в одиночку, то потерпит поражение.

– Разумно, – согласился Людовик. – Версия выглядит довольно правдоподобно. Один из них уговаривает другого навестить его величество именно тогда, когда в спальню короля прокрадывается убийца, чтобы после того, как маскарад возымеет свое действие, убедить другого помочь ему свергнуть меня с престола. Но зачем герцогу Руанскому или канцлеру это понадобилось? Очень сомневаюсь, что они пожелали возложить корону на герцога Орлеанского. Сами же они не имеют никакого права надеть ее.

– А твой брат?

Людовик усмехнулся.

– Это еще более сомнительно. Зачем им возводить на трон никому не известного герцога Алансонского?

Девушка пожала плечами.

– А что, если они решили сделать его королем, но править сами? Это очень удобно – и власть при них, и все формальности соблюдены.

Король задумался.

– Может быть, ты и права. Значит, стоит найти моего неуловимого брата, – подытожил он.

Некоторое время они ехали молча, и лишь стук копыт лошадей нарушал тишину. Когда они выехали на улицу Сент-Антуан, Людовик заметил с усмешкой:

– И все-таки в одном они просчитались. Многое предусмотрели: костюм, такой же, как у меня, надежный свидетель, отсутствие охраны при королевской спальне…

– Как же они добились этого? – неожиданно спросила Селина.

– Чего именно? – Людовик озадаченно посмотрел на нее.

– Отсутствия стражников, – пояснила девушка.

Людовик пожал плечами.

– Это не так трудно, как кажется. Король иногда, особенно после бала, любил отсылать стражу от своих покоев – ему часто хотелось побыть в полном одиночестве. Однако трудно было предугадать, когда именно он это возжелает; он мог не требовать уединения месяцами, а иногда оставался один ежедневно в течение недели.

– Но разве король не боялся покушений на свою жизнь? Как же он спокойно спал по ночам?

– Но он никогда не уединялся ночью. Обычно вечером он отпускал стражников всего на два-три часа, но на ночь неизменно возвращал их на место.

– Тогда каким образом убийцы смогли предугадать, что именно после того бала король останется один? Или не захочет лечь спать?

Людовик задумался.

– Вероятно, не его величество отдал приказ охране удалиться. Скажи, когда вы с королем вошли в его покои, у дверей стояли стражники или нет?

– Нет, – ответила Селина. – Я хорошо помню, что нет.

– И король не удивился их отсутствию?

– Нет, нисколько. Подожди, – осенило ее, – если герцоги де Шалон и Руанский заранее предупредили короля о своем приходе и потребовали полной конфиденциальности, его величество мог распорядиться удалить охрану у своих покоев.

– Да, это вполне возможно, – согласился король. – Итак, охрана удалена, время прихода оговорено. Думаю, убийца ждал условного сигнала – какого, сказать трудно. Почему он не дождался необходимого свидетеля – непонятно. Может быть, он услышал шаги и решил, что это те люди, которых он ждал. Наверняка ему и в голову не пришло, что ты можешь вернуться! Впрочем, получилось бы так, что и ты, и герцоги оказались у покоев одновременно, но этого не произошло.

– Потому что они встретили тебя.

– Вот именно! Я не должен был встретиться им, ни в коем случае, иначе их план терял всякий смысл. После разговора со мной они продолжили свой путь, но один из них, должно быть, готов был с досады рвать волосы.

Селина кивнула.

– Да, и то, что именно я видела убийство, вероятно, не вдохновило его. Свидетель из меня ненадежный, даже если бы я и решилась рассказать об увиденном. – Девушка на секунду умолкла, а потом заметила: – Странно, что они не предусмотрели того, что ты в самый неподходящий момент возникнешь рядом с ними. При их внимательности к деталям это кажется несколько странным.

– Верно, – кивнул Людовик. – Возможно, они и придумали мне занятие на время убийства, но такое, чтобы никто меня не видел и не смог обеспечить алиби. Но я спутал их планы, когда посередине бала увез тебя на озеро.

Селина улыбнулась, вспомнив о самом приятном моменте в своей жизни. Тяжело вздохнув, она вновь вернулась к насущным проблемам.

– Или же такое, чтобы тот, кто тебя видел, заявил об обратном. Какая-нибудь красотка, которую ты отвергнул и которая рассказывала бы внукам о том, как ловко ей удалось провести короля.

Людовик подозрительно взглянул на Селину.

– Полагаю, ты уже имеешь кого-то на примете?

– Почему бы и нет? Что скажешь об Изабелле де Шалон?

– Бедняжка Изабелла! – расхохотался король. – И здесь ей досталось от тебя!

Селина укоризненно посмотрела на него.

– Людовик, я не шучу. Изабелла – это ниточка к Филиппу де Шалон.

– А Альфред де Мон – ниточка к Эдуарду Руанскому.

– При чем здесь Альфред? – удивилась Селина.

– При том, что не Изабелла обеспечила тебе прямую дорогу в небытие.

– Ладно, не будем ссориться, – примирительно заметила девушка и посмотрела на Бернара, ехавшего впереди. В это время он натягивал поводья, останавливая лошадь, а затем обернулся.

– Мы приехали, – заметил он. – Это дом королевского портного.

Селина и король подъехали ближе. На улице было темно, и с большим трудом им удалось рассмотреть двухэтажный каменный дом с обитой металлом деревянной дверью. Бернар быстро спешился и подал руку своей госпоже. Король обошелся без его помощи, и у двери оказался первым. Подняв руку, обтянутую черной перчаткой, он постучал.

Селина подошла и, встав рядом, тихо заметила:

– Боюсь, что ждать придется очень долго. Время за полночь, они давно спят.

– Я понимаю, – так же тихо ответил король. – Но обстоятельства этого дела таковы, что оно не терпит отлагательств.

Однако их опасения оказались напрасными. Не прошло и минуты, как дверь приоткрылась, и в узкую щель высунулась голова женщины в чепце.

– Кто вы и что вам нужно?

– Я король Франции Людовик XII и требую впустить меня и моих друзей.

Женщина охнула и отступила, открыв дверь пошире. Селина сделала Бернару знак остаться снаружи, и потому в дом они вошли с Людовиком вдвоем. Женщина заметалась по комнате в поисках канделябра; наконец три свечи были зажжены, и стало намного светлее. У Селины появилась возможность получше рассмотреть женщину. Ей было чуть за тридцать, опрятное хорошо сшитое платье и белый накрахмаленный чепец подчеркивали ее молодость и миловидность, однако усталые заплаканные глаза и морщинка на лбу говорили о том, что ей уже довелось многое вытерпеть.

Селина решила, что должна непременно узнать, какое горе произошло у этой женщины.

– Что случилось? – Селина сделала шаг в сторону хозяйки дома.

Та удивленно посмотрела на нее и спросила:

– Вы женщина, да?

Селина, позабывшая, что на ней мужской костюм, кивнула утвердительно и представилась:

– Меня зовут Селина де Лодвиль.

– Матильда Ларош к вашим услугам, мадемуазель, – отбарабанив привычную фразу, хозяйка широко раскрыла глаза. Селина догадалась, что до нее дошел смысл сказанных ею слов.

– Мадемуазель де Лодвиль? – переспросила она. – О, Господи…, – она перевела взгляд на короля и прошептала: – Простите меня, ваше величество, – и упала на колени.

Неизвестно, что Людовика потрясло больше – непонятная просьба о прощении или вид коленопреклоненной женщины перед ним. Селина испытала похожее чувство и, придя в себя, проговорила:

– Мадам Ларош, встаньте и расскажите, что случилось. За что вы просите прощения?

Матильда с трудом поднялась, однако не решилась взглянуть в глаза ни Селине, ни королю. Когда она извлекла платок из рукава своего платья, ее руки дрожали; пытаясь скрыть это, она стала судорожно теребить тонкое полотно. Наконец, она всхлипнула:

– Ведь вы пришли из-за того костюма, да? – и заплакала навзрыд.

Селина не верила своим ушам. Неужели эта женщина знала о ее невиновности, но никому ничего не сказала?

– Вы все знали? – угрожающе начала она, а Матильда зарыдала еще горше.

– Подожди, – вмешался король и спросил: – Что конкретно вам известно, мадам?

– О-очень мало, – ответила Матильда, прерывисто задышав. – Н-но очень многое я п-поняла с-сама.

– И что же?

Мадам Ларош не ответила и покосилась на дверь во внутренние комнаты. Людовик проследил за ее взглядом и спросил:

– Где Жюльен, ваш муж, мадам? Позовите его, я хочу с ним поговорить.

Матильда всхлипнула, намереваясь снова заплакать.

– Н-не могу, ваше величество. Моего мужа нет дома.

– И где же он?

– Я не знаю, сир.

– Мадам Ларош, – вмешалась Селина. – Вы хотите сказать, что не знаете, где находится ваш муж глубокой ночью?

Людовик покосился на нее, пряча улыбку, но промолчал.

– Нет, но я вам сейчас все расскажу, – торопливо заговорила мадам Ларош. – Я больше не буду молчать, иначе сойду с ума!

–

Прода от 12.01

–

Она внезапно осеклась, заметив, что и король, и его спутница все еще стоят в дверях, бросилась вглубь комнаты и подвинула поближе к свету два кресла. Ни Людовика, ни Селину абсолютно не занимал вопрос, в каком положении – стоя, сидя или даже лежа они услышат разгадку страшной тайны, и поэтому едва могли дождаться, пока успокоится не в меру заботливая хозяйка дома и начнет свой рассказ. Матильда, в отличие от своих гостей, не присела, а осталась стоять перед ними, по-прежнему теребя в руках платок, который обещал вскоре превратиться в лохмотья. Наконец, хозяйка тяжело вздохнула и начала:

– Около двух недель назад, глубокой ночью, к нам в дом постучались. Мы в это время давно спали и не ждали никаких гостей. Жюльен спустился вниз посмотреть, кто пришел. Я слышала, как скрипнула входная дверь, а потом раздался чей-то голос, который я не узнала. Муж впустил этого человека в дом, и я долго прислушивалась к их разговору, который велся на повышенных тонах – очень боялась, что проснется Люк, мой сын. Сначала я решила, что тот человек быстро уйдет, ведь за окном глубокая ночь, и время для обсуждения дел совершенно неподходящее. Хлопала входная дверь, и даже не один раз, но муж все не возвращался. Наконец, я не выдержала и вышла из комнаты. Внизу разговаривали мой муж и еще какой-то человек в шляпе и широком плаще. Лица я не видела. Как я поняла, этот человек хотел, чтобы Жюльен сшил такой же костюм, как тот, который он приготовил для вас, сир. Помню, он сказал, что бал будет дан послезавтра и что костюм ему нужен в тот же день. Жюльен отказывался – во-первых, костюм заказал сам принц, а во-вторых, за сохранение тайны своей работы он отвечал головой. Но незнакомец стал угрожать ему, обещал, что если Жюльен не сделает так, как ему скажут, он прикажет своим людям подняться и расправиться со мной и нашим сыном.

Я очень испугалась, заглянула к Люку, но увидела, как поднимается муж, и вернулась в свою комнату. Через несколько секунд поднялся Жюльен и начал одеваться. Я спросила у него, что случилось, но он ничего не ответил – как я потом догадалась, за дверью стоял соглядатай – сказал «Береги сына» и ушел. Больше я его не видела, – Матильда всхлипнула. – А перед тем, как из дворца прислали за костюмом и моим мужем, неизвестный человек в темной одежде принес сверток. В нем оказался ваш костюм, сир – наверняка Жюльен взял его с собой в качестве образца. Мне пришлось придумать какую-то отговорку, почему Жюльен не может отправиться во дворец и лично привезти ваш костюм. Я хотела пойти и все рассказать его величеству, королю Карлу, но очень боялась, что моего мужа убьют! – Матильда снова заплакала.

Селина пристально посмотрела на склоненную голову и поникшие плечи мадам Ларош, силясь понять, притворяется она или нет. Без сомнения, эта женщина очень любит своего мужа и пыталась его спасти, но она знала о втором костюме, и теперь Селину занимал один вопрос – сопоставила ли она исчезновение мужа и смерть короля?

– Мадемуазель Ларош, я полагаю, вы пытались угадать, для чего тем людям понадобился второй костюм?

Матильда подняла на нее влажные глаза.

– Конечно, я думала об этом, госпожа, – поведала она грустно. – Но кроме того, что его заказали у моего мужа как идентичную копию костюма вашего величества, – она слегка поклонилась королю, – больше ничего не знаю. Я уже говорила, что костюм им требовался к тому самому балу, после которого был убит король, но я боялась и думать, что это как-то связано с людьми, забравшими Жюльена.

– Но ведь вы думали об этом? – с нажимом поинтересовалась Селина.

Матильда неуверенно кивнула.

– Я убеждала себя, что это простое совпадение, но мысль о том, что вы невиновны и злополучный второй костюм сыграл здесь роковую роль, не выходила у меня из головы. Однако это было всего лишь предположением, и я боялась, что если заявлю о том, что знаю, моего мужа и сына убьют, – она закрыла лицо руками. – И я не знала, поверит ли мне его величество.

Людовик фыркнул, но Селина приложила палец к губам. Только не хватало посвящать посторонних в их сложные взаимоотношения. Однако она, наконец-то, осознала все, что услышала.

– Мадам Ларош, – почти прошептала она. – Вы хотите сказать, что подозревали о моей невиновности и молчали?!

Матильда подняла на нее заплаканные глаза и пролепетала:

– Простите, госпожа, я не была полностью в этом уверена. Пока вы и его величество не появились на пороге моего дома, я могла лишь строить догадки. Однако то, что двое людей, которых вся Франция считает самыми непримиримыми врагами, вместе пришли к моему мужу, доказывает, что вы, мадемуазель, не убивали короля и все дело во втором костюме, сшитом Жюльеном. Простите меня, что не рассказала обо всем его величеству, но я очень боялась и ничего толком не знала. Простите!

Селина подумала и признала справедливость ее слов. К тому же девушка была уверена, что поступила бы точно так же, если бы в опасности оказался Людовик. Она вздохнула и улыбнулась.

– Я прощаю вас, – молвила она великодушно, но тут же добавила, – хотя вы ни в чем передом мной не виноваты. Вы защищали тех, кого любите, а это не может быть преступлением. – Она посмотрела на Людовика, а он на нее, но Матильда не позволила продлиться этому разговору без слов, нарушив его громким выражением благодарности.

Король с сожалением перевел взгляд на мадам Ларош и спросил:

– Мадам, расскажите о тех людях, которые приходили к вашему мужу. Возможно, вы кого-нибудь узнали или увидели хотя бы одежду, или карету, или что-нибудь еще?

Матильда подумала и покачала головой.

– Нет, я ничего не могу припомнить. Они говорили вполголоса, но после ухода Жюльена я слышала, как отъехала карета. Лошадей было не меньше четырех, значит, нас посетили люди не бедные, хотя бедные в нашем доме не появляются.

– Господи, опять тупик! – не выдержала Селина. – Неужели имя Селины де Лодвиль навсегда останется запятнанным!

Неожиданно за спиной мадам Ларош скрипнула дверь, и женщина вздрогнула от неожиданности.

– Люк! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь в такое время? Простите, ваше величество, это мой сын, Лукас.

Через мгновение молодые люди увидели причину легкого замешательства, отразившегося на лице Матильды. Белобрысый мальчуган лет восьми, полностью одетый, в широкополой шляпе с пером, стоял в проеме двери, ведущей внутрь дома, и внимательно смотрел на Селину. Потом он перевел взгляд на короля.

– Добрый вечер, сир, – безо всякого смущения произнес он, подражая своему отцу, и изящно поклонился, сняв шляпу. Людовик улыбнулся, разглядывая юного щеголя; однако мальчуган вскоре потерял интерес к королю и его взор был снова устремлен на Селину. Удовлетворенно кивнув, чем вызвал у Людовика приступ смеха, который он попытался замаскировать кашлем, Люк произнес:

– Вы действительно Селина де Лодвиль, мадемуазель?

Матильда не выдержала и бросилась к своему непослушному чаду.

– Люк! Как ты можешь так разговаривать с ее светлостью?

Но юный баловник был непреклонен и испытующе смотрел на девушку, ожидая ответа. Селина жестом остановила мадам Ларош, пытавшуюся силой увести отпрыска из гостиной, и, улыбнувшись, ответила:

– Да, это я.

– У меня есть для вас известие от мадам Адель.

Если бы молния пронзила крышу дома и ударила рядом с ней, Селина не была так потрясена, как сейчас, когда услышала эти слова. Боже мой! Известие от мадам Адель!

Вскочив, девушка подбежала к мальчугану и вскричала:

– Говори же!

Люк напустил на себя важный вид и произнес:

– Она сказала: «Меня зовут мадам Адель. Передай Селине де Лодвиль, чтобы она предупредила короля: его друг…»

– Ну же! – Селине казалось, что ее сердце, стучавшее в сумасшедшем темпе, сейчас выпрыгнет из груди.

Мальчуган виновато посмотрел на нее.

– Это все, мадемуазель. Больше та мадам ничего не успела мне сказать.

– Но как, где и когда ты видел ее?!

– В тот вечер, когда увезли моего отца, – быстро ответил Люк, осознав, насколько важна информация, которой он поделился с Селиной. – Я услышал, что кто-то приехал, и приоткрыл дверь. Чей-то голос приказал моему отцу собираться. Потом в мою комнату зашла мама, но когда на лестнице послышались чьи-то шаги, она вернулась к себе. Я захотел посмотреть, куда отец уезжает так поздно, но когда выглянул из комнаты, увидел, что у дверей в спальню моих родителей стоит какой-то человек. Я не испугался, решив, что если папа не прогоняет его, то и я не должен. Но захотел выяснить, кто приехал, и…, – он покосился на мать, – …вылез через окно на крышу.

– Люк! – воскликнула Матильда, но Селина перебила ее:

– Продолжай, малыш. Что ты сделал потом?

– Я спустился вниз по стене в соседний переулок, – вздохнул он и попытался оправдаться, – я уже много раз так делал, и еще ни разу не сорвался, – с гордостью заявил он.

Мадам Ларош справедливо решила, что сейчас не время и не место воспитывать сына, и почла за лучшее промолчать. Приободрившийся Люк продолжил:

– В переулке стояла карета без каких-либо знаков. Я знаю, что на дверцах полагается помещать гербы тех семейств, кому принадлежит эта карета, но на той не было ничего. На козлах сидел кучер, а рядом на лошадях ожидали еще два господина. Потом из кареты вышел какой-то невысокий человек и подошел к всадникам. Я не разобрал, о чем они разговаривали, зато услышал, что в карете кто-то стонет. Осторожно подобрался к дверце кареты и открыл ее.

Тут Матильда издала нечленораздельный звук, но никто, в том числе и ее сын, не обратили на это никакого внимания. Люк продложил:

– На сиденье, лежала связанная женщина. Во рту у нее был кляп. Я очень испугался, что она может задохнуться, и вытащил его. Мадам и сказала мне то, что я уже передал вам, но тут дверь нашего дома хлопнула, и я отбежал к стене. Из дома вышел высокий важный господин и тот человек, что стоял у спальни родителей. Отец шел рядом с ними. Они сели в карету и уехали, а я вернулся в свою комнату. Я не знал, кто такая Селина де Лодвиль, но хотел найти ее и передать, что услышал от мадам. Однако мама сказала, что если я хочу, чтобы наш папа вернулся домой, я никому не должен говорить, что папу забрали. Я хочу увидеть отца, поэтому никому ничего не говорил.

Матильда беспомощно слушала своего сына, и с каждым словом ее глаза все больше округлялись; наконец они превратились в две огромные плошки, и она воскликнула:

– Люк, почему ты ничего не рассказал мне?!

Мальчуган опустил голову, разглядывая носки своих сапог.

– Я не должен был лазить по крыше, – просто ответил он.

Людовик обеспокоено взглянул на свою спутницу, а затем обнадеживающе заявил мальчугану:

– Хорошо, что ты не побоялся рассказать сейчас. Твоя мама не будет на тебя сердиться, я обещаю. Но, может быть, ты разглядел кого-нибудь из тех людей? Или саму женщину?

Люк отрицательно помотал головой.

– Нет, сир, там было очень темно.

Король вздохнул и повернулся к Селине. Та сидела, ничего не видя и не слыша. Нахмурившись, он спросил:

– Что случилось, Селина? Почему слова какой-то мадам Адель так взволновали тебя?

Селина закрыла лицо руками.

– Не может быть, – прошептала она, но внезапно подняла голову и спросила, обращаясь к Матильде, – мадам, вы помните, в какую из ночей забрали вашего мужа?

Мадам Ларош грустно кивнула:

– Да, мадемуазель, это было за два дня до бала.

– Все сходится! – вскричала Селина. – Это случилось в ту ночь, когда мадам Адель забрали из монастыря!

– О чем ты говоришь? – спросил король, но Селина не ответила и повернулась к Матильде:

– Мадам, у вас есть лошадь?

– Нет, мадемуазель, – ответила ошарашенная женщина. – Но здесь недалеко есть таверна, где я могу приобрести ее.

– Отлично, – сказала Селина. – Так и сделайте. Много ли вам требуется времени, чтобы собраться на небольшую прогулку?

Матильда беспомощно посмотрела на нее.

– На прогулку?

Селина нетерпеливо махнула рукой.

– Хорошо. На улице нас ждет мой слуга. Он проводит вас и сына на улицу Сен-Гранд, в дом моих друзей. Там о вас позаботятся, и вы будете в полной безопасности.

– Но зачем?

– Вам и Люку угрожает большая опасность. Те люди могут вернуться сюда, теперь я в этом абсолютно уверена.

Матильда, услышав, что ее сын может стать жертвой людей, которые похитили ее мужа, не стала задавать больше вопросов и, одев теплый плащ и закутав сына, произнесла:

– Мы готовы.

Людовик, все еще ничего не понимающий, почти машинально протянул Матильде мешочек с деньгами:

– Это вам на лошадь.

Мадам Ларош сделала книксен и горячо поблагодарила короля. Взяв сына за руку, она вышла из дома вслед за Селиной. Через несколько минут девушка вернулась в дом и произнесла уже более спокойным тоном:

– Я объяснила Бернару, что от него требуется. Он сказал, что как только доставит их на улицу Сен-Гранд, немедленно вернется сюда.

– Прекрасно, – Людовик поднялся, подошел к двери и запер ее на засов. Селина удивленно посмотрела на него.

– Что?..

– Моя дорогая, – заявил он. – Ты слишком долго водила меня за нос. Какие еще тайны скрываются в твоей прелестной головке? Если ты немедленно не расскажешь все о мадам Адель, я не поручусь, что смогу когда-либо доверять тебе!