Текст книги "Милый враг мой (СИ)"

Автор книги: Алена Федотовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Он сделает вид, что не заметил, если мы уйдем вместе. Я провожу вас наверх, и через полчаса буду ждать у конюшни. Вы согласны?

– Да, ваше высочество.

Селина, наспех переодевшись в амазонку и теплый плащ с помощью полусонной горничной, покинула свои покои и направилась в сторону лестницы, ведущей во внутренний двор. Неожиданно дорогу ей преградил высокий мужчина в темном плаще, и девушка едва не вскрикнула от испуга. Впрочем, даже в темноте она смогла разглядеть знакомые черты и сумела сдержать крик, готовый сорваться с губ.

– Как вы меня напугали, ваше высочество, – сказала она, переводя дыхание. – Что вы здесь делаете, ведь обещали ждать меня у конюшни?

– Я подумал, что будет слишком опасно для вас бродить ночью по плохо освещенным лестницам. Вы готовы?

– Да, ваше высочество.

– Людовик.

– Да, я готова пойти с вами, Людовик.

Она взяла предложенную руку, и они вместе спустились по лестнице и вышли во внутренний двор. Две оседланные лошади, одной из которых оказался Дэл, уже ждали их около конюшни. Молодые люди быстрым шагом направились к ним.

Все время, пока герцог разговаривал с Пьером, королевским конюхом, и помогал ей взобраться на Дэла, Селина думала о словах принцессы Жанны и графа де Мон. Их мнения относительно поведения Людовика оказались настолько противоречивы и оба так походили на правду, что девушка не знала, чему верить. Оба собеседника были достойны доверия, и если кто-то из них сказал неправду, то вряд ли преднамеренно. Или кузина, или лучший друг – кто-то ошибся в Людовике, хотя и знал его всю жизнь. Селине очень хотелось, чтобы это был Альфред. Чтобы именно от его зоркого взгляда ускользнули перемены, произошедшие с его высочеством за последние несколько дней. Если же он прав и ошибается Жанна, то… да поможет ей Бог!

Селина не заметила, как Дэл, безо всякого понукания с ее стороны, последовал за лошадью герцога Анжуйского, и двое наездников вскоре выехали на дорогу. Едва они оказались на безлюдном поле, Людовик оглянулся и, убедившись, что Селина следует за ним по пятам, направил своего коня в сторону озера.

Спустя четверть часа всадники выехали на темный пологий берег. На небе, подобно бесчисленному множеству безупречных алмазов, сверкали звезды. Все такая же круглая и яркая, как и в ту ночь, когда Селина покидала монастырь, светила луна, отражаясь в идеально гладкой поверхности озера.

Молодые люди спешились почти у самой кромки воды. Пройдясь вдоль песчаного берега, Селина и Людовик достигли густых зарослей деревьев и кустарников, с двух сторон окружавших озеро, и привязали коней.

Остановившись у воды, они развернулись лицом друг к другу, причем Селина заняла более выгодное положение: луна заливала ярким светом только лицо Людовика, ее же оставляла в тени. Однако подобное преимущество отнюдь не помогало девушке, чувствовавшей себя как на иголках. Она посмотрела в его бездонные синие глаза, сейчас казавшиеся почти черными, и пыталась отгадать, о чем он думает, что скажет и стоит ли ему верить. Впрочем, в вопросах доверия Селина полагалась только на свое сердце, а оно уже давно знало ответ.

Однако девушка не спешила начинать разговор, надеясь, что это сделает его высочество, и он не заставил себя ждать.

– Итак, мадемуазель де Лодвиль, я думаю, вам хорошо известны причины, побудившие меня похитить вас и привезти сюда, на это безлюдное озеро, где мы могли бы спокойно поговорить. Надеюсь, вы не будете на меня за это в претензии?

– Нет, ваше высочество, – твердо ответила Селина, слегка удивившись холодности его тона.

– Очень рад слышать это, – сказал он. – Но еще большей радостью для меня будет услышать, наконец, ответ на свой вопрос, который я задал вам позавчера. Вы готовы объявить ваше решение?

– Да, ваше высочество, я готова.

– Итак, мадемуазель де Лодвиль, – повторил Людовик, и голос его дрогнул, – Селина, вы согласны выйти за меня замуж?

– Я не отвечу вам, ваше высочество, – дерзко заявила девушка, – пока не узнаю одной очень важной для меня детали.

– Мадемуазель де Лодвиль, я первым задал вопрос, – напомнил ей герцог, – и желаю получить на него ответ.

– Но я не дам вам его до тех пор, пока вы не откроете мне одну тайну.

– Боже мой, как же вы упрямы! Ну хорошо, будь по-вашему. О какой тайне вы говорите?

– Ваше высочество… нет, Людовик, – она пристально посмотрела ему в глаза, – мое единственное желание – узнать, почему вы хотите, чтобы я стала вашей женой.

Он отвел глаза.

– Здесь нет никакой тайны, – неестественно улыбнувшись, он снова взглянул на нее. – Не секрет, что его величество страстно желает нас поженить, а нам остается лишь слепо выполнять его волю.

– Господи, вы снова издеваетесь надо мной? – устало спросила Селина.

– Почему вы так думаете?

– Потому что вы говорите чушь! – Девушка совершенно позабыла об этикете. Отчаяние и обида захлестнули ее, не позволяя думать разумно. – Вы никогда бы не стали подчиняться желаниям короля! Но если вы настаиваете на своих словах, то мой ответ – нет!

– Боже мой, сколько страсти в ваших словах! Похоже, вы ожидали от меня совершенно иного ответа, нежели тот, что я дал вам. Ах, я совсем позабыл, что у вас на первом месте стоит любовь. Вы ожидали от меня признания в любви, не так ли, мадемуазель де Лодвиль?

Селина презрительно фыркнула, скрывая досаду.

– Неужели вы думаете, что мне пришло бы в голову ждать от вас проявления столь нежных чувств? Вы, несмотря на все свое величие и обожание прекрасных дам, никогда не будете счастливы, и знаете, почему? Вы не умеете любить, и никто в мире не сможет научить вас этому!

– Даже вы? – тихо спросил он.

– Я не собираюсь и пытаться, – Селина сделала шаг назад, как бы подтверждая этим свои слова.

– Почему же? – его брови слегка приподнялись. – Вы не хотите этого или просто боитесь, что у вас ничего не получится?

– Я ничего не боюсь, – храбро заявила девушка. – Но я больше не желаю говорить о том, чего нет и быть не может.

– Может быть, вы и правы, – неожиданно согласился он, склонив голову набок. – Однако, так как я не совсем уверен, а это все же очень деликатная тема, я хочу попросить у вас совета. По всему видно, что вы неплохо разбираетесь в делах любовных, и узнать ваше мнение было бы очень полезно для меня.

Селину весьма удивил его неожиданный переход от тихого вкрадчивого тона к деловому. Она почувствовала себя обиженной и разочарованной, но постаралась не показать и малейшего намека на свои чувства.

– Не думаю, что мое мнение что-нибудь значит для вас.

– Напрасно вы так думаете, – возразил ей Людовик. – Напротив, оно очень ценно для меня. Итак, – он придвинулся к ней ближе, – я хочу услышать, как вы назовете чувство, испытываемое мною к одной девушке.

– Но…, – попыталась возразить Селина, однако герцог приложил палец к ее губам.

– Вы не должны перебивать меня, – неожиданно ласково упрекнул он. – Мне и так очень трудно, но я все же попробую вам объяснить, – он замолчал, а затем тихим голосом продолжил: – Эта девушка самая прекрасная и самая несносная, самая нежная и самая взбалмошная, самая кроткая и самая дерзкая на свете. Я не чувствую в ее обществе ни скуки, ни усталости; иногда мне хочется хорошенько встряхнуть ее, а иногда – расцеловать и сжать в объятьях. Только она говорит мне всю правду в лицо, смеется и плачет, когда вздумается, напрочь пренебрегая этикетом. Она способна довести меня до сумасшествия, но еще ни одну девушку в мире я не желал так, как ее. И только с ней одной я согласен прожить жизнь и ни разу не пожалеть об этом. И пусть я знаю ее не так давно, я засыпаю и просыпаюсь только ради нее. И только ради нее я пришел сюда и привел ее с собой. Вы утверждаете, что я не способен любить, но если это не любовь, то что же тогда любовь? Что?

Селина стояла, не в силах вымолвить ни слова, и смотрела ему в глаза: в них зеркально отражалось каждое чувство, о котором он говорил. Она знала, что его глаза и уста не могут лгать, а о том, что она слышала, кричало и ее сердце.

– Почему вы молчите, Селина? – спросил Людовик немного срывающимся голосом. – Я жду вашего приговора.

– Но… но я не знаю, что сказать вам, – девушка стояла и нервно теребила складки на платье.

– Скажите правду, – герцог внимательно посмотрел на нее, и Селина опустила глаза. Он горько усмехнулся. – Мне ясен ваш ответ. Пойдемте, мадемуазель де Лодвиль, нам нужно возвращаться во дворец.

– Нет, подождите! – вскрикнула она. – Постойте, ваше высочество! Я хочу знать: вы сказали мне правду? Поверьте, любая девушка, будь она принцессой или простой служанкой, хотела бы услышать такие слова от человека, которого она любит. Именно такое чувство она называет любовью, и готова отдать полжизни, чтобы только испытать его. И поэтому я спрашиваю у вас: это правда? Вы действительно чувствуете то, о чем только что говорили?

Он сделал несколько шагов и приблизился к ней вплотную. Сжав ладонями ее лицо, он нежно произнес:

– Да, это правда, Селина. Я люблю тебя.

У нее закружилась голова, она слегка покачнулась, и Людовик осторожно обнял ее и прижал к себе.

– Людовик, скажи мне это еще раз, – попросила Селина. – Я хочу услышать это снова.

– Я люблю тебя, упрямая моя девочка. Люблю так, как никого никогда не любил и не буду любить. Скажи, чувствуешь ли ты ко мне хотя бы десятую часть того, что чувствую я?

Она обвила его шею руками.

– Я люблю тебя, Людовик! Я согласна стать твоей женой и прожить с тобой всю жизнь, и ничто на свете не заставит меня разлюбить тебя.

– Мы никогда не расстанемся, любимая, – шептал он, целуя ее. – Никогда, я обещаю!

Они оба знали, что могут стоять вот так, обнявшись и целуя друг друга, всю жизнь, которая пролетела бы для них подобно мгновению. Но они понимали, что ни долг, ни другие, не менее важные, обстоятельства, не позволят им сделать это. Влюбленные с сожалением разъединили свои уста, и Людовик, подхватив Селину на руки, понес ее к привязанным неподалеку лошадям. Молодым людям хотелось не разлучаться как можно дольше, поэтому герцог вскочил на коня, устроил Селину перед собой, а Дэла привязал к луке седла. Медленным шагом, ничуть не понукаемая своим хозяином, лошадь Людовика направилась во дворец.

ГЛАВА 11

Некоторое время Селина и герцог сохраняли полное молчание, как заговорщики, думая каждый о своем. Наконец девушка не выдержала и поделилась с его высочеством своими мыслями:

– Мне трудно представить, как весь свет отнесется к нашей помолвке.

– Намного спокойнее, чем ты думаешь, – отозвался Людовик, нежно целуя ее в щеку. – Они вовсе не так глупы, как кажутся, и с самого начала подозревали, что это когда-нибудь случится. А принцесса Жанна никогда в этом и не сомневалась.

Селина глубоко вздохнула.

– Я полагала, что ты меня ненавидишь, – призналась она.

– Глупышка моя, – ласково сказал герцог. – Я никогда не смог бы тебя ненавидеть. Злиться – да, негодовать – да, но не ненавидеть.

– Но ты изводил меня своими колкостями и придирками! Ты неоднократно давал мне понять, что не выносишь ни меня, ни мою мать.

– Милая, давай оставим в покое мадам Шарлотту! Мы уже достаточно говорили на эту тему, я высказался честно и ничего от тебя не скрывал. Обещаю, что всеми силами буду стараться помочь тебе восстановить ее доброе имя, но не хочу, чтобы мы сорились по этому поводу на каждом шагу. Пойми, Селина, я не могу изменить свое мнение так скоро, даже если мы наконец-то поняли, что любим друг друга.

– Ты можешь думать так, как считаешь нужным, Людовик. Так же, как ты не волен изменить мое мнение, я не вольна изменить твое.

– Боже мой, как опасно это звучит из уст девушки, особенно такой юной, как ты! – засмеялся герцог. – Что же касается колкостей и придирок, как ты их называешь… Возможно, я чувствовал, что влюбляюсь в тебя, и пытался всеми силами воспрепятствовать этому, отыгрываясь на тебе. Сможешь ли ты простить меня за это?

– Да, если ты в свою очередь простишь меня за то, что я наговорила тебе. Я вовсе не считаю, что ты не умеешь любить, но боялась, что ты никогда не полюбишь меня. Клянусь, ни разу в жизни я не была так рада признавать свою ошибку!

– Моя милая мадемуазель де Лодвиль! – воскликнул Людовик, и теперь в его голосе не звучала язвительная насмешка. – Запомните: что бы ни случилось, я никогда не вычеркну вас из своего сердца, и все, что бы я ни сделал в этой жизни, я сделаю только для вас и ради вас. Прошу, никогда не забывайте об этом!

– Хорошо, я обещаю, – сказала Селина несколько удивленно, но не менее торжественно, чем он сам.

Взяв с нее это странное обещание, герцог Анжуйский неожиданно сменил тему.

– Как вы смотрите на то, чтобы завтра днем, на прогулке, рассказать королю о нашей помолвке, а вечером, во время бала, уже официально объявить об этом?

– О, Господи, неужели это произойдет та скоро? Я совсем не готова, мне нужно подумать насчет платья и… Да и его величество не согласится спешить с обручением дофина.

– Напрасно ты так думаешь, – возразил ей герцог. – Это его мечта, и он был бы рад обвенчать нас сегодня ночью. Но я не буду настаивать, и если тебе нужно какое-то время на подготовку к торжеству, я согласен подождать. Однако его величество должен узнать обо всем уже завтра.

– Да, завтра на прогулке, когда мы… о, нет!

– Что с тобой? – удивился Людовик, взглянув в ее взволнованное лицо. – Что случилось?

– Боже мой, как я могла забыть! Завтра Софи покидает монастырь, мы должны встретиться, ведь я обещала! Если граф де Ревиньи увезет ее и ускорит свадьбу, мы уже не сможем увидеться, потому что я буду занята собственной помолвкой. Нет, я непременно должна встретиться с ней завтра, а для этого мне необходимо поговорить с его величеством.

– Но уже поздно, Селина, король, вероятно, удалился к себе и не сможет принять тебя. – Внимательно посмотрев на нее, он воскликнул: – Нечего и думать о том, чтобы пойти в его спальню!

– Я вовсе не собираюсь этого делать! – заверила его девушка. – Однако я все же попытаюсь добиться его аудиенции, хотя бы на несколько минут. Ну пожалуйста, Людовик, ты должен понять, как мне дорога моя единственная подруга!

– Хорошо, но мы пойдем туда вместе, – нехотя согласился герцог Анжуйский.

– Ваше высочество, вы чудо! – воскликнула Селина, целуя его.

Они вплотную приблизились к ограде и въехали в ворота дворца. Для влюбленных время и расстояния летят незаметно, поэтому Людовик и его спутница обнаружили, что приехали на место, только когда лошадь его высочества остановилась около конюшни в надежде, что ее хозяину не придет в голову отправиться куда-либо еще.

Герцог спешился и со всей предосторожностью помог спуститься своей спутнице. Селине было приятно отметить, что манеры его высочества изменились к лучшему: влюбленный Людовик не шел ни в какое сравнение с Людовиком ненавидящим. Однако девушку слегка беспокоила внезапность этой перемены, и что-то не давало ей покоя, но что – она никак не могла понять.

Людовик на мгновение притянул Селину к себе, слегка коснулся губами ее щеки и, отстранившись, взял с нее обещание, что она сейчас же отправится в свои покои и будет ждать его там.

– Я задержусь лишь на несколько минут, – заверил он ее. – Мне необходимо поговорить с Пьером.

– Хорошо, я буду ждать тебя наверху, – кивнула девушка, и герцог подарил ей одну из своих самых очаровательных улыбок.

Селина пообещала Людовику, что вернется во дворец через главный вход, минуя тем самым опасный черный, однако спустя минуту услышала голоса с другой стороны дворца и передумала. Ей совсем не хотелось встречаться с кем-либо и тем более объяснять свое долгое отсутствие, пусть даже принцессе или Альфреду. Они, без сомнения, засыплют бесконечными вопросами, а Селина должна беречь свое время. Оглянувшись назад, девушка обнаружила, что герцог уже скрылся внутри конюшни, поэтому высказать свои соображения ей было некому. Судорожно сжав кулачки, Селина с чистой совестью, но беспокойным сердцем направилась к запасному входу во дворец.

Едва лишь девушка оказалась по ту сторону огромной и тяжелой двери, как большая часть страхов покинула ее. На этот раз коридор был неплохо освещен, поэтому опасность, что на нее набросятся в кромешной тьме, отпадала сама собой. Но Селина, здраво поразмыслив, решила, что если она сейчас возьмет с собой одну из свечей, вставленных в канделябры на стене, то дорога к ее покоям не будет слишком страшной и опасной. Но едва она протянула руку к ближайшей из них, как сзади упала чья-то тень. Селина отчетливо увидела ее на стене, и страх и ужас на мгновение полностью парализовали тело, но лишь на мгновение. Когда тень шевельнулась, девушка пришла в себя и, быстро выхватив канделябр из подставки, развернулась и взмахнула им перед собой. Фигура, чья тень так сильно испугала Селину, была напугана, по-видимому, не меньше. Она отпрянула к противоположной стене, чтобы удержаться на ногах и не обжечься. До девушки долетело сдавленное: «О, черт возьми!», а затем знакомый голос воскликнул:

– Кто бы это ни был, клянусь Богом, вы заплатите за это. Сейчас же поставьте канделябр на место!

Селина не посмела ослушаться, ибо приказы этого человека беспрекословно исполнялись. Его величество король Карл требовал от своих подданных послушания и преданности, однако никогда не позволял себе злоупотреблять этими привилегиями. Селина понимала: что бы ни делал здесь его величество так поздно, он не планировал нападения на нее: он даже не знал, что это Селина, потому что так притворяться невозможно.

С тяжелым сердцем она водрузила канделябр на подставку и повернулась к королю. Тяжело вздохнув в ожидании расплаты, Селина добровольно сняла капюшон и взглянула на Карла.

По лицу последнего было заметно, что он ожидал увидеть кого угодно, но только не ее. Его глаза широко распахнулись от удивления, и он потрясенно спросил:

– Мадемуазель де Лодвиль? Это не сон?

– К сожалению, нет, ваше величество, – ответила Селина потерянно. – Ради всего святого, простите меня, я совсем не хотела делать то, что я сделала, то есть я, конечно, хотела, но я не думала, что это вы. Боже мой, вы не ранены, сир?

– Нет, все в порядке, – король все еще не мог придти в себя.

– Простите меня, ваше величество, – повторила девушка.

– Я не сержусь на вас, дитя мое, – продолжал Карл. – Никогда бы не подумал, что когда-либо подвергнусь нападению с вашей стороны, – он улыбнулся. – Однако, если не я был изначальным объектом нападения, то кого же вы собирались поджечь? Неужели Людовика?

– Совсем нет! – с жаром воскликнула девушка, и король засмеялся. Селина опустила глаза.

– О, не смущайтесь, мадемуазель де Лодвиль, когда-нибудь нам все равно придется поговорить об этом, так почему бы не сейчас? Однако я жду ответа: на кого вы хотели напасть?

– Ни на кого, ваше величество, – девушка слегка приободрилась. – Просто я услышала чьи-то шаги и испугалась.

– Похоже, что ваш девиз «Лучшая защита – нападение», не так ли, мадемуазель де Лодвиль?

– Да, то есть, нет. То есть… понимаете, сир…

Карл подошел к ней поближе.

– Будет лучше, если вы все мне расскажете.

Селина боролась с собой, не зная, на что ей решиться. Рассказать о подслушанном ею разговоре и, возможно, подписать тем самым свой смертный приговор, или же наоборот, помочь себе и его величеству найти убийцу своих родителей. Она попыталась было воспользоваться своим шестым чувством и решить эту дилемму, однако оно, как назло, не желало никак проявлять себя. Поэтому, скрепя сердце, Селина решила полностью довериться его высочеству и положиться на его слова о невиновности короля.

– Хорошо, ваше величество, – согласилась она. – Однако будет не совсем удобно разговаривать здесь, поскольку информация, которой я хочу с вами поделиться, слишком важна и конфиденциальна, чтобы ее мог услышать кто-либо еще.

– Я вижу, дело намного серьезней, чем мне показалось вначале, – заметил Карл. – Не уверен, есть ли в этом дворце место, которое было бы безопасно во всех отношениях, поэтому могу предложить только свою гостиную. Надеюсь, вам это удобно? – Он испытующе взглянул на Селину, пребывавшую в легком замешательстве. – У вас есть какие-нибудь сомнения?

– Н-нет, ваше величество, – неуверенно ответила она, со вздохом отмечая, что нарушает еще одно обещание, данное Людовику несколько минут назад. – Я согласна.

Удовлетворившись слегка невнятным ответом своей протеже, Карл снял со стены один из канделябров и двинулся дальше по коридору к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Преодолев ее за несколько секунд, король и его спутница прошли по коридору мимо покоев Селины и свернули направо, в небольшую галерею, в глубине которой располагалась дверь к покоям его величества.

Через мгновение Селина очутилась в огромной, хорошо освещенной комнате, богато обставленной изящной мебелью. Как известно, обстановка комнаты соответствует характеру ее владельца, и в данном случае это было действительно так. Слегка старомодная, но в то же время изысканная и утонченная, она идеально подходила его величеству, который органично смотрелся среди огромных, инкрустированных драгоценными камнями, зеркал и кресел с изогнутыми ножками.

Король предложил ей одно из кресел, стоящих у окна, однако Селина, соблюдая правила этикета, села только тогда, когда он сам расположился в кресле рядом. Тщательно разгладив складки своей темно-вишневой амазонки, девушка ждала, когда его величество начнет этот непростой для нее разговор. И тот не заставил себя ждать.

– Итак, мадемуазель де Лодвиль, я думаю, нам с вами пора все выяснить раз и навсегда. Но сначала я хочу задать вам один вопрос и надеюсь получить искренний ответ. Скажите, вы мне доверяете?

Хотя в глубине души Селина была уверена, что подобный вопрос непременно будет фигурировать в их сегодняшней беседе, он все равно привел ее в замешательство. Однако оно продлилось недолго: положив конец всем снедавшим ее сомнениям, она намеревалась отныне доверять своему возлюбленному и его венценосному дяде как себе самой. Поэтому, поколебавшись лишь долю секунды, она обезоруживающе улыбнулась пристально наблюдавшему за ней королю и твердо ответила:

– Да, ваше величество. Я вам доверяю.

Ей показалось, или она действительно услышала вздох облегчения, вырвавшийся из груди Карла?

– Я рад слышать это, Селина. А теперь расскажите, почему вы решили напасть на меня или на кого-то другого, кто проходил бы по тому коридору вместо меня? Может быть, что-то произошло за это время, что вы гостите во дворце?

– Да, сир, кое-что случилось в тот день, когда я приехала сюда. Я долго не решалась вам это рассказать, потому что не понимала, насколько это важно. Однако теперь я жалею, что не поделилась с вами тогда, и шанс поймать убийцу моих родителей безвозвратно потерян.

И Селина поведала его величеству о разговоре, подслушанном ею у двери, ведущей во внутренний двор, и чем дальше в своем повествовании она продвигалась, тем сильнее мрачнел король. Когда же девушка упомянула об участии Людовика в этом деле, Карл недовольно заметил:

– Что вы сделали с герцогом Анжуйским, чтобы заставить его молчать? Ведь он ни словом не обмолвился об этом.

– Ничего, ваше величество, – потупилась девушка. – Возможно, его высочество решил, что будет лучше, если я сама все расскажу.

– Однако, вы не торопились, мадемуазель де Лодвиль, – заметил король. – Но что случилось, то случилось, прошлого не переделать. Теперь мы знаем, что этот человек находится во дворце, поэтому круг наших поисков намного сужается. Конечно, для меня очень грустно и неприятно то обстоятельство, что этот человек мне хорошо знаком, и даже, возможно, находится в кругу моих близких друзей. Но лучше знать хоть что-то, пусть даже не слишком приятное, чем совсем ничего. В связи с этим, сударыня, я настаиваю на том, чтобы вы соблюдали осторожность и никогда не оставались одна. Я же, в свою очередь, сейчас же пришлю к вам двух, нет, даже трех телохранителей, которые отныне не будут отходить от вас ни на шаг.

– Но, сир, – запротестовала Селина. – Мне не нужна никакая охрана. У меня есть Лоран, муж моей горничной, и мне вполне достаточно быть под его защитой.

Король поднял руку, предупреждая ее дальнейшие возражения.

– На этот раз, мадемуазель де Лодвиль, вам придется подчиниться. Я не хочу обнаружить ваше бездыханное тело где-нибудь в галереях этого дворца, поэтому сопровождение вам совершенно необходимо. Поверьте, я беспокоюсь о вас, и вы не можете не согласиться, что вам угрожает опасность.

– Хорошо, ваше величество, – смирилась Селина, понимая, что сопротивляться бесполезно. – Однако, прошу вас, подождите с этим до завтра. За эти несколько часов со мной ничего не случится, уже слишком поздно, к тому же Лили и Лоран всегда успеют прийти ко мне на помощь. Пожалуйста, сир, прошу вас!

– Вам невозможно отказать, – улыбнулся Карл. – Но завтра же несколько верных мне людей будут у вас, чтобы денно и нощно охранять маленькую, но очень упрямую госпожу. Однако, если мое предложение вам совсем не по душе, или же вы боитесь спугнуть этими предосторожностями убийцу, у меня есть другой вариант: вы отправляетесь в один из моих дворцов или замков, и останетесь там, пока злодей не будет схвачен и наказан.

– Нет, ваше величество, – в страхе прошептала девушка. – Я не могу уехать из дворца, это невозможно.

– Разве вас здесь что-то держит? – улыбнувшись, спросил король. – Или же вы боитесь пропустить балы и найти подходящего жениха? Могу вас успокоить: я не сдержу свое обещание выдать вас замуж непременно в конце этого сезона, возможно, передвину свое намерение, скажем, на сезон вперед. Или же вы можете приезжать сюда исключительно на устраиваемые мною балы и карнавалы, и тогда мое обещание остается в силе.

– Прошу прощения, сир, – возразила Селина. – Но ни то, ни другое мне не подходит. Я не смогу уехать из дворца, ваше величество, потому что… потому что я уже помолвлена.

– Помолвлены? – удивился Карл. – Этого не может быть!

– Но это так, сир, – Селина внезапно почувствовала себя слегка виноватой. – Я не должна была говорить об этом, так как обещала, что мы расскажем об этом вместе, завтра, на прогулке.

– Кто же он? – сурово спросил король. – Теперь вы не сможете промолчать.

«Господи, – подумала Селина. – Это уже третье из данных Людовику обещаний, которое я нарушаю в течение одного вечера. Боже, ниспошли ему терпение, когда он узнает об этом!».

– Ваше величество, – торжественно произнесла девушка. – Думаю, это не будет для вас неожиданностью, так как мой жених – его высочество герцог Анжуйский.

Выражение лица короля мгновенно переменилось. Он и не скрывал, что эта новость его чрезвычайно радует, потому что давно ждал ее с большим нетерпением.

– Это самое лучшее, что мне довелось услышать за последние несколько лет. Я очень рад за вас, так как знал с самого начала, что вы просто созданы друг для друга. Благодарение Господу, что это случилось так скоро и вы к взаимному удовлетворению сменили гнев на милость. Вы счастливы, дитя мое?

– Да, очень счастлива, ваше величество, – с чувством ответила Селина. – И я очень благодарна вам за то, что вы помогли нам обрести это счастье.

Глаза его величества были полны слез. «Возможно, это единственный случай, когда король приспустил маску сдержанности, которую носит, не снимая, – подумала девушка растроганно. – Он действительно с нетерпением ждал нашей с Людовиком помолвки. Когда я только приехала сюда, он не показал и сотой доли эмоций, которые теперь даже не пытается скрыть. А если верить всем рассказам о нем и моей матери, он должен был хотя бы немного обрадоваться тому, что я жива».

Однако Карл быстро пришел в себя: непрошенные слезы высохли, и маска снова вернулась на место.

– Очень хорошо, мадемуазель де Лодвиль, что вы рассказали мне обо всем сегодня вечером: прекрасные новости нужно узнавать так скоро, насколько это возможно. Однако, я удивлен, что вы сообщаете мне это в одиночестве. Я понимаю, что вынудил вас поделиться тайной ранее положенного вами с Людовиком срока, но все же, я удивлен, что так поздно ночью молодая девушка оказалась одна в галерее, где не так давно обсуждалось покушение на нее! Со стороны его высочества было очень безответственно и непростительно так рисковать вашей жизнью.

– Но это не его вина! – Селина пыталась оправдать возлюбленного. – Людовик задержался у конюшни, заставив меня дать ему обещание не ходить через этот коридор. Однако я очень устала, и у меня не было сил, чтобы обойти дворец и попасть в него через парадный вход.

– А теперь пообещайте мне, Селина, что больше не будете подвергать себя опасности и постараетесь следовать нашим с герцогом советам. И не поступать наоборот!

– Я обещаю, ваше величество, – с улыбкой произнесла девушка.

– И вы сделаете так, как я сказал?

– Да, сир, я не посмею нарушить обещание, данное вам, – серьезно ответила она.

– Я рад, что мы смогли, наконец, понять друг друга, – слегка расслабился король. – Правда, несмотря на это, должен признать, меня не покидает ощущение, что вы все равно поступите по-своему. Я прав?

– Нет, ваше величество! – воскликнула Селина, и король рассмеялся.

– Хотелось бы мне ошибаться, – заметил он и перевел разговор на другое. – Что ж, мадемуазель де Лодвиль, когда все вопросы выяснены, а недомолвки и прочие неприятные моменты канули в Лету…

Селина внезапно поняла, что король знает о ее подозрениях относительно его самого, и, несмотря на то, что в комнате было довольно прохладно, девушку бросило в жар при мысли о том, что любой другой монарх сделал бы с ней за это. Со стороны, особенно при умелом наушничестве, ее поведение могло показаться изменой, а это грозило Бастилией или даже смертной казнью. Однако Карл, по всей видимости, не стал придавать этому факту большого значения, вполне удовлетворившись ее ответом о доверии. И девушке вдруг стало очень стыдно за свои глупые подозрения и слова, что она наговорила Людовику. Увлекшись самобичеванием, она совсем перестала слышать, что говорит ей король. Когда же Селина очнулась от своих невеселых мыслей, то уловила лишь заключительную часть речи его величества:

– …поэтому в знак моего расположения, и как моей будущей невестке, жене наследника престола, я хочу подарить вам это кольцо, – он снял с мизинца перстень с большим алмазом и надел его на средний палец правой руки Селины. Оторванная от страшных образов тюрьмы и палача с топором, она никак не могла прийти в себя и понять, что ее не собираются убивать, а наоборот, выказывают ей свое расположение неожиданным дорогим подарком. Наконец, Селина вспомнила о законах этикета и поспешила поблагодарить короля:

– Ваше величество, это большая честь для меня. Право же, я не заслуживаю от вас подобной щедрости.