Текст книги "Кубинец. Том II (СИ)"

Автор книги: Алексей Вязовский

Соавторы: Сергей Линник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Кордова – хороший город. Спокойный. Они тут все живут своей «маньяной» – что-то сделаю, но не сейчас. Такая же неспешная сиеста, как и в более жарких краях, хотя здесь после полудня совершенно спокойно можно не только лежать в зашторенной от солнца спальне, или не торопясь прогуливаться в тени, но и работать. Просто местным об этом еще никто не сообщил.

Несмотря на свою красоту, Кордова не казалась мне местом для отдыха или безмятежного существования. Воздух здесь чистый, прохладный, временами с каким-то неуловимым запахом горных трав, но я чувствовал, как гнетущая неопределённость висит в нём, словно липкий туман. Все мы жили по главному завету разведчика и просто ждали. Инструкций не поступало, и когда наверху решат нашу судьбу, оставалось неизвестно. У них там, наверное, тоже царила маньяна.

К сожалению, в квартире, которую Фунес снял для нас, такой просторной и вполне комфортной, не было радиоприёмника. Чтобы узнать новости, приходилось идти на улицу. Да, я довольно быстро преодолел расстояние от «лишь бы клопы не кусали» до «как можно вообще без радио». Мир за стенами дома продолжал жить своей жизнью, а мы оказались отрезаны от него, словно в изоляции.

Чтобы хоть как-то восстановить связь с внешним миром, я каждое утро, едва солнце поднималось над крышами домов, отправлялся в маленькое кафе через дорогу. Небольшой закуток, пропахший кофе, жареным хлебом и каким-то дешёвым табаком. С утра пораньше они начинали работать, чтобы успеть обслужить мелких чиновников, идущих на службу. Днем здесь всегда сидели несколько посетителей, обсуждавших последние новости, а на столе, рядом с сахарницей и солонкой, лежала стопка свежих газет, которую я брал, пока ждал свой заказ.

Заголовки пестрели привычными для нас новостями, хотя и подавались они совершенно иначе. О жертвах перестрелки в Ункильо писали много, иногда даже с фотографиями, хотя качество печати не позволяло рассмотреть лица. Журналисты смаковали детали, строили догадки, кто мог быть виновником такого беспрецедентного побоища. Происшествие вызвало большой резонанс, городок, прежде славившийся своим спокойствием, теперь стал предметом самых невероятных слухов. Могущественные преступные группы, бандитские разборки – вот основные версии, которые тиражировались в прессе. О найденных на пожарище в Рио-Себальос четырёх трупах сообщали с меньшим энтузиазмом, как о чём-то обыденном, что происходит каждый день. Жертвы, личности которых установить пока не удалось, просто пополнили статистику насилия. И что самое поразительное: совершенно никто не связывал эти события воедино. Два эпизода, разделённые десятком километров, представлялись журналистам абсолютно независимыми, не имеющими общей нити. Это значило, что наша работа, несмотря на все промахи, оказалась не такой уж плохой. Никто не вышел на наш след. Или полиция решила не предавать огласке, что один из сгоревших в пожаре застрелен, а остальные трое погибли от ножевых ран?

Тем временем в Буэнос-Айресе убили ещё одного бывшего нациста. Об этом сообщали уже как о привычном деле, словно такие новости стали частью повседневности. Журналисты отмечали, что многие уезжают из Аргентины – в Парагвай, Бразилию, Чили. Казалось, запущенная нами волна паники уже приобрела необратимый характер. Цитируя статью в «Нью-Йорк Таймс», журналисты с лёгкой иронией писали: «нет никакой гарантии, что мстители не найдут их и в других странах – так зачем тратиться на переезд?» Нацисты бежали, чувствуя, что земля горит под ногами. А ведь раньше и Аргентина и Бразилия для этих тварей были вполне комфортным местом. Все, что их просили власти по прилету – «не забыть снять черную форму».

С остальными я общался мало. С Карлосом переговаривались немного, кроме приветствий почти ничего. Я подолгу гулял по окрестным улочкам, стараясь обходить людные места, и читал книгу, взятую у Сони. Даже не думал, что мне будет так интересно изучать историю семьи этого Ван Луна. Потрепало мужика, конечно. Надеюсь, к концу книги он получит заслуженное и заживет спокойно и счастливо.

Первые пару дней мне хотелось съездить на еврейское кладбище и проведать там могилу Сони, но потом решил, что лишний риск не нужен. А вдруг полиция обнаружила свежее захоронение и связала её смерть с перестрелкой? Конечно, это совсем уж фантастически звучит, но лучше не рисковать. История, как Фунес в огромном городе, в районе, где он не жил, столкнулся прямо на улице со своим недоброжелателем, еще жива в моей памяти.

На третий или четвертый день меня позвал Фунес. Странно, не ожидал. Инструкций мы до сих пор не получили, а о соблюдении осторожности и воздержании от загулов и прочих непотребств он сказал нам в самом начале. Мы тут все – люди сознательные, проверено неоднократно, лишний раз напоминать не надо.

– Ты же аптекарь? – с порога огорошил меня Фунес.

– Помощник аптекаря, – на всякий случай уточнил я. – Это не одно и то же.

– Брось, не до тонкостей, – махнул он рукой. – Франциско заболел. Третий день уже. И лежит, не признается. Сходи, посмотри, что с ним.

Ну да, если я в аптеке работаю, то приобщился к вековой мудрости, как только первый раз в руки швабру взял. Но говорить ничего не стал. Не пойму, что с нашим радистом, так и скажу.

Диагноз оказался ясен еще на пороге. Стоило мне открыть дверь, как вдохнул тяжелую смесь запаха испражнений, кислого пота и какой-то затхлости.

– Сколько раз в день? Температура есть?

– Знобит, – простонал Франциско. – Хожу… ну раз восемь за день. Но там нечем уже… Позывы остались.

– Сколько дней?

– Три.

– Кровь?

– Ну да, слизь, прожилки крови.

– А что ж ты молчал? Лечиться надо! Само не пройдет!

– Так у меня травки с собой… Хорошо помогало раньше… Думал, и сейчас…

Я подошел и попробовал лоб Франциско. Градусов тридцать восемь, не меньше.

Фунес ждал результат осмотра.

– Дизентерия у него. В больницу надо, пока есть возможность. Сами понимаете, – сообщил я.

Аргентинец кивнул. От этой болячки вымирали целые роты на фронте. С этим шутить нельзя.

– Дома никак? Купим лекарства, какие надо.

– Он обезвожен. Язык сухой. Здесь это может затянуться. А если состояние ухудшится?

* * *

Вот в чем преимущество большого города – всегда можно найти необходимое. Прошла пара часов, и к нам явился врач, которого Фунес нашел в телефонном справочнике. Он подтвердил мои предположения. Также настоял на больнице, вызвал карету скорой помощи, которая отвезла больного в католический госпиталь, где, как ни странно, лечили антибиотиками, а не прикладыванием ко лбу иконок и соборованием.

И не то чтобы наш Франциско сразу пошел на поправку, но хоть хуже ему не становилось. А дня через три и пробочку снизу приладили, и новомодными лекарствами убрали температуру. А внутривенные вливания немного приободрили парня.

Из соображений безопасности посещал его я один. То ли потому, что как младший отвечал за все сразу, то ли сыграл флёр приобщенного к медицине – не знаю. Хотелось бы верить, не из-за того, что потерять не жалко, если такое случится.

На восьмой день нашего сидения в Кордове Фунес встретился с курьером из Буэнос-Айреса. Им оказался тот самый неприметный человек, который приезжал к нам в Неукен, передав заодно письмо от Люсии. Я втайне надеялся, что после его отъезда мне передадут ещё одну весточку от Люсии, которая хоть немного скрасит моё ожидание, но чуда не случилось. Курьер просто вручил Фунесу толстую папку с документами, коротко кивнул и, не говоря ни слова, ушёл. Мне оставалось только разочарованно вздыхать. Правильно тогда сказал Карлос – на операции контактов со своими почти не бывает.

Фунес, как всегда, не стал тянуть интригу. Он объявил, что получил инструкции от руководства, и нам одобрили продолжение операции. Но добираться до Оэнау, конечной цели нашей миссии, придётся в обход. Сначала группе надо доехать до Эльдорадо – маленького поселка в провинции Мисьонес, расположенного на берегу Параны. Оттуда нас должны переправить через реку, а потом предстояло преодолеть примерно сто пятьдесят километров до Оэнау, который находился уже на территории Парагвая. Новый маршрут, новые препятствия.

– А как же Франсиско? – спросил я, вспомнив радиста, который лежал в больнице, слабый и измученный. – Если он поедет сейчас, то может не выдержать дорогу. Мы должны его дождаться.

Фунес посмотрел на меня вроде с некоторым недоумением. Что-то такое скользнуло на его лице, не задержавшись.

– Выдвигаемся через неделю, – ответил он. – Франсиско успеет выздороветь и окрепнуть. К тому же мы поедем на поезде – это лучший способ преодолеть полторы тысячи километров. Риск минимален.

Я кивнул. Полторы тысячи километров. В моём представлении это было бесконечное расстояние, которое невозможно проехать без приключений. Но Фунес, казалось, ничего не боялся. В его словах чувствовалась уверенность.

Группа разделялась на две части. Сначала едут три человека – я, Франсиско и Альфонсо. Мы должны ждать остальных в гостинице, адрес которой получим непосредственно перед выездом. Фунес, Гарсия и Карлос едут на следующий день. В поезд они покупают отдельные билеты и по дороге не контактируют друг с другом, что бы ни случилось. Это сделано для того, чтобы в случае провала одной из групп, другая могла продолжить выполнение задания. Или избежать опасности. Логично, но всё равно тревожно.

Я понимал, что начинается новый этап нашей миссии, гораздо более серьёзный, чем до этого. Эйхман, Менгеле, Прибке – всё это лишь подготовка, первый шаг. Теперь нам предстояло проникнуть в страну, где могли ждать совсем другие опасности. И дотянуться до фигуры, которая имеет мировое значение. Борман… Он ведь не только смог сбежать из Германии. Но и организовать операцию прикрытия. Похоже, на мосту через Шпрее убили двойника рейхсляйтера…

Я специально сходил в библиотеку и посмотрел на карте, где это самое Эльдорадо находится. Нашел крошечную загогулину мироздания почти на берегу Параны. Судя по размерам, назвавшие его так решили пошутить. Ничего похожего на легендарный золотой город. Скорее всего, там стоит пара десятков хижин, в которых живут рыбаки, промышляющие контрабандой.

А еще я поинтересовался, что же там сейчас в этом Парагвае происходит. И это мне совсем не понравилось. Сеньор Альфредо Стресснер Матиауда, который у них за главного – наполовину немец, и землячков своих встречает с распростертыми объятиями. Так что случись что – бежать будет крайне трудно.

* * *

Через неделю Франциско вернулся из больницы. Он выглядел очень слабым, бледным, его лицо осунулось, а глаза казались потухшими. Но несмотря на это, он не хотел прекращать своё участие.

– Я готов, – сказал он осипшим, едва слышным голосом. – Не подведу.

Фунес лишь кивнул. Вряд ли он ждал, что Франциско заявит о необходимости еще полечиться и подождать, когда вернется в форму.

Ехать до Буэнос-Айреса предстояло почти сутки. Фунес выдал билеты, назвав адрес гостиницы, где надо ждать остальных. Не стал спрашивать, как туда добираться. Таксисты точно знают, довезут. Собираться мне почти и не надо – бросить в чемоданчик одежду да предметы гигиены. Вот и всё моё имущество. Рассказы сеньора Борхеса давно оставлены на сиденье автобуса. Незачем таскать за собой то, что не пригодится никогда. Можно и потом купить, если понадобится. Я взял в дорогу книгу, которую забрал у Сони – роман Перл Бак «Хорошая земля». Хоть чем-то можно отвлечься от гнетущих мыслей. Хотя, сдается мне, ничего у этого Ван Луна хорошего не будет: счастье от него так же далеко, как и в начале книги, а все трое сыновей надежд не оправдали, и отца поддерживать не захотели.

На вокзал мы приехали порознь, когда до отхода поезда оставались считанные минуты. Так что вагон уже гудел от голосов. А как же, второй класс – не первый, где пассажиры вежливы и молчаливы. Здесь тихо разговаривать не умеют, и чувства выражают бурно. Я нашёл своё место и устроился у окна, сунув чемоданчик под деревянную скамейку. Жаль, конечно, что Фунес зажлобил первый класс – здесь мест для сна не предусмотрено, можно только плед у проводника взять, и ноги вытянуть, если получится. Ну и выйти прогуляться на больших станциях по ходу маршрута. Я уже посмотрел и запомнил: Росарио, Сан-Николас-де-лос-Арройос, Кампана и Пилар. В вагон-ресторан я и задаром не пойду. Нет у меня к ним никакого доверия. Заплатишь втридорога, так тебя за твои же деньги накормят тухлятиной.

Я достал книгу и начал читать. А что, светло и не трясёт, а разговаривать не с кем. И тут пришли попутчики. Вроде ничего, нормальные мужики средних лет, судя по внешнему виду – работяги. Поздоровались, сразу достали эмпанады и начали закусывать. Потому что немного выпили заранее. А мне что – выпить в дороге всякий может себе позволить. Пока не мешают.

Поезд тронулся, и примерно через полчаса соседи начали играть в конкиан. Тоже дело обычное. Мне вдруг вспомнилось, как в Гисе, ожидая связного, Педро с Мигелем точно так же играли в эту игру, коротая время. Они смеялись, шутили, и подкалывали друг друга. Эта мысль вызвала во мне лёгкую тоску по прошлому, по тем временам, когда всё казалось проще, а цели – яснее.

Попутчики, похоже, продолжили какой-то бесконечный матч – постоянно вспоминали прошлые выигрыши и досадные недоразумения. Но делали это не очень хорошо. Чувствовалась в них какая-то злость.

– Давай, парень, к нам, – пригласил меня в паузе между раздачами один из игроков, сидевший рядом со мной. – Что ты уткнулся в эту книжку? Так и жизнь мимо пройдёт, не заметишь.

– Спасибо, но нет. Играю я очень плохо, боюсь испортить вам компанию.

– Да давай, мы и сами – игроки так себе, – начал наседать его сосед.

– Простите, сеньоры, откажусь. Не люблю я карты.

Они лишь пожали плечами, и продолжили свою игру. Я, прикрывшись книгой, стал наблюдать за ними. Мои глаза, натренированные Карлосом, быстро подметили несколько деталей. Двое из игроков – шулера, и не очень умелые. Один из них, худощавый мужчина с нервным тиком, постоянно отвлекался, его взгляд то и дело скользил по рукам партнёров, пытаясь угадать их карты. Другой, тучный, с красным лицом, слишком явно подтасовывал колоду, но делал это так неуклюже, что любой внимательный наблюдатель мог заметить его фокусы. Ну и перемигивались они, а еще постукивали по краю стола, подавая друг другу знаки. Я лишь усмехнулся. Мир полон таких «профессионалов», которые думают, что умнее других.

* * *

В Росарио я вышел на перрон и купил себе миланесу. Прошелся, разминая ноги. Встретил Альфонсо и перекинулся с ним парой слов. У них с Франциско, с которым они в одном вагоне, но на разных местах, всё в порядке.

Выходили и мои попутчики. Взяли дешевого вина, еще эмпанад с мясом, и продолжили развлечение. Каталы пили меньше, зато охотно подливали своим жертвам. Игра у них уже вошла в фазу «а давайте по паре сентаво, чтобы не скучно ехать». Сейчас наивным ребятам дадут выиграть, да не раз, а потом «счастье повернется». Вот вроде все знают про такое, но постоянно попадают в истории, когда остаются только в той рубашке, что на них надета.

Я вмешиваться не стал. Мне они все чужие, и переживать, что кого-то скоро обдурят, смысла нет. Кто знает, может, вот у этого, сидящего рядом со мной, ребенок больной, и он добывает с напарником средства для лечения?

К сожалению, мирным исходом матч не закончился. Я уже и задремал, и даже сон какой-то увидел, когда меня разбудила негромкая перебранка. Проигрывающему показалось, что колоду перетасовали не так, как положено по канону. Дернулась рука у сдающего. Я закрыл глаза, надеясь, что это рядовой эпизод, и сейчас они продолжат, но не угадал. Крики стали громче, угрозы следовали без перерыва. А потом кто-то не выдержал и раздались глухие удары.

Когда шулер приземлился задницей мне на колени, я снова открыл глаза. Нет, ребята, мне пора. Двое уже достали ножи. Быть случайной жертвой в глупой пьяной поножовщине мне не хочется. Я быстро достал чемодан, вскочил на сиденье, и выпрыгнул в проход. Вроде задел кого-то, но оглядываться не стал. Нечего мне там делать.

Я бежал по проходу к двери в следующий вагон, задевая плечами и чемоданом выглядывающих зрителей. Ну вот, тамбур, и здравствуй, тишина и покой. Большинство пассажиров спали, но в приглушенном свете ночника я увидел, что свободные места есть. Я сел у окна, прислонился к холодному стеклу и закрыл глаза.

Глава 23

Гостиница в Буэнос-Айресе оказалась похуже кордовской. Отсыревшие стены с черными пятнами плесени по углам, протекающий кран с тонюсенькой струйкой воды, продавленный матрас и подушка толщиной с книгу. Ладно, нам здесь недолго сидеть. Наверняка после приезда Фунеса мы сразу двинемся дальше.

Вот кто у меня вызывал тревогу, так это Франциско. Слабый до ужаса с бледно-зеленой физиономией, он еле тащил свою поклажу. Посмотрев на эти мучения, Альфонсо забрал его барахло и понес сам. И всё равно радист едва поспевал идти с нами вровень. Хотя мы и не особо спешили.

И с едой у Франциско тоже беда. Когда мы втроем пошли поесть в кафе, он сразу отказался от жареной пищи – тошнит его до сих пор, хочется чего полегче. Видать, парня болезнь сильно зацепила. Осложнения после дизентерии часто случаются, как бы и у него не случилось.

Троица отставших прибыла на второй день. Фунес сразу собрал всех у себя в комнате.

– Вот документы, – он раздал нам паспорта с надписью «Республика Парагвай» на обложке. – Вполне надежные, но лучше лишний раз не показывать. Выезжаем завтра утром, поезд до Посадас отправляется в десять. Так что постарайтесь вернуться к этому времени, если задержитесь где-нибудь.

Ого, Фунес попытался пошутить. Надо записать, чтобы не забыть.

Когда все вышли, я задержался.

– Что там, Луис? – недовольно буркнул аргентинец.

– Франциско не сможет участвовать в операции, – выпалил я.

– С чего ты это взял? Мне он сказал, что готов. Еще в Кордове.

– Он слаб. Не в состоянии нести свои вещи. Да что там, он на третий этаж пока поднялся, задохнулся. Останавливался на лестнице, за перила хватался, чтобы вскарабкаться. Понимаете? Если бы у нас всё предстояло как раньше, когда радиста можно оставить на базе, а потом возить на машине в нужные места… Но нам предстоит преодолеть полторы сотни километров по бездорожью. Сами подумайте, сколько времени пройдет до того момента, когда Франциско придется тащить на себе?

– Пойдем, – Фунес поднялся из продавленного кресла и направился к двери.

Франциско сидел у себя в комнате.

– Командир? Что-то случилось? Я тут собирался проверить еще раз аппаратуру.

– Ну-ка встань, – сказал Фунес тем волшебным голосом, от звуков которого у любого возникало желание срочно справить малую нужду. – Бледный, не спорю. Пойдем со мной, дружище, пройдемся по улице. И ты, Луис, с нами.

Радиста хватило до стойки консьержа. Уже там он вспотел от слабости и у него появилась выраженная одышка. И это спуск, не подъем.

– Сможешь идти? – неожиданно ласково спросил Фунес. – Помощь не нужна?

– Нет, я сейчас… Отдохну немного…

– Возвращаемся, – решил аргентинец. – Понятно всё и так.

Да уж, сегодня радист даже хуже вчерашнего. Неужели осложнение на сердце?

В номере я усадил бледного, мокрого и задыхающегося Франциско на кровать.

– Мне всё ясно. Ты не можешь ехать, – выдал вердикт Фунес. – Сейчас свяжусь, тебя эвакуируют. Извини, Франциско, но ты больше не участвуешь.

– Но как же?.. Связь… – пробормотал радист.

– Разберемся. Надо будет, я на почту зайду и телеграмму отправлю, – довольно грубо ответил Фунес. – Давай, собирайся.

* * *

Мы ехали больше суток, и за окном медленно менялся пейзаж. Сначала мелькали бескрайние, выжженные солнцем степи, по которым лишь изредка брели стада коров, оставляя за собой облака пыли. Затем, по мере нашего продвижения на восток, они постепенно сменились болотами, чьи тёмные, заросшие тростником воды тускло поблёскивали под серым небом, а над ними, словно призраки, парили испарения. И, наконец, появились леса – густые, непроходимые, с вековыми деревьями, чьи кроны сливались в единое зелёное море, простирающееся до самого горизонта.

Ничего выдающегося в Посадас я не увидел. Вокзал, церкви, лавки, рынок, воняющий рыбой на весь город. Вот и всё.

Неприятным сюрпризом оказалось обстоятельство, что до Эльдорадо автобус ходит раз в неделю. Без гарантии. То есть может случиться так, что и не поедет. А пешком две сотни километров преодолевать как-то не хотелось.

Фунес пошептался с Карлосом, и тот пошел в сторону реки. Что он там будет искать? Лодку? Двести километров против течения? Только с мотором. И это путешествие не на один день. Вряд ли кто согласится.

Но Карлос вернулся довольный.

– Нашел грузовик, – объявил он. – Часа через три поедет, до места довезет. Ехать, конечно, быстро не получится, хозяин говорит, что дороги здесь не очень хорошие, но зато сегодня и до места.

Оказалось, водитель сильно льстил состоянию дорог. С чем он их сравнивал? С адом, куда случайно заехал? Грузовик преодолевал этот ужас со скоростью пешехода, трясло нас неимоверно. Даже Фунес скорчил гримасу на особенно удачной выбоине. Пейзаж вокруг создавал впечатление заколдованного места, где мы вынуждены кружить без конца: те же леса, болота, изредка разбавленные крошечными поселениями. И лишь водитель сохранял жизнерадостность, на привалах смоля без перерыва самокрутки да посмеиваясь своим же шуткам.

В Эльдорадо, маленькое поселение из пары десятков хижин с тускло освещенными окнами, мы попали только вечером. Думаю, любой конкистадор из тех полчищ, что искали легендарный золотой город, при виде этого утопился бы в Паране. Если здесь и есть ценности, то разве что контрабанда, которой наверняка промышляют все поголовно.

Стоило нам размять ноги после кошмарной поездки, Фунес с Альфонсо, не теряя ни минуты, отправились искать нужного человека, который переправит нас через Парану. Я остался с Гарсией и Карлосом, ожидая возвращения начальства.

– Перевозчик сможет отвезти нас только завтра, – сообщил Фунес. Его лицо, как обычно, не выражало никаких эмоций, но в голосе прозвучало лёгкое раздражение. – Придётся ждать.

Нашего проводника звали Пабло. У него в предках явно отметился не один индеец, и по сравнению с ним Фунеса можно считать кривлякой. Он провел нас в крохотную хижину, которая, скорее всего, использовалась им в качестве сарая для сетей. Она насквозь пропахла рыбой, сыростью и чем-то едким.

– Вон там, в углу, гамаки, развесите сами. До завтрашнего вечера всё равно делать нечего. Постарайтесь отдохнуть.

Дважды повторять не пришлось. Вытянуть ноги и разогнуть поясницу хотелось всем. Но поворочавшись, я понял, что уснуть прямо сейчас не получится. К тому же проклятая мошкара, проникающая сквозь дырявую москитку, так и норовила влезть то в ухо, то в нос.

Я вышел на улицу. Пабло сидел у стены и потягивал трубку с мапачо, таким ядреным, что у меня глаза защипало, хотя я стоял метрах в трех.

– Что, не спится? – спросил он спустя десяток секунд.

– Да, как-то тут у вас…

– У нас еще ничего. А к югу от Посадас начинается болото – ему конца нет. Вот там, парень, совсем беда. После любой царапины тело гниёт месяцами. Дышать нечем от болотной вони. Одежда разваливается в считанные часы. Побываешь там – и поймешь, что здесь еще довольно неплохо.

Весь следующий день мы бездельничали. Кстати, когда встало солнце, Эльдорадо мне показалось вполне симпатичным местом. Да, богатством здесь и не пахло, но какая-то красота имелась. А река и вовсе восхищала. Наверное, километр шириной. Если и меньше, то ненамного.

В обед Пабло накормил нас рыбным супом, предупредил, что после наступления темноты отправляемся. Не знаю кому как, а мне уже не терпелось двинуться дальше. Может, там будет хуже, чем здесь, но мы ведь не отдыхать приехали.

* * *

Перед поездкой перевозчик отдал Фунесу тяжелый деревянный ящик. Аргентинец открыл его и начал раздавать оружие: пара дробовиков «винчестер» досталась Альфонсо и Гарсии, себе и Карлосу он взял по маузеру, а мне достался браунинг. Я, собственно, на большее и не претендовал. Опыта стрельбы что из одного, что из другого у меня нет, так что пистолет для меня – самое оно. Зато патронов нам досталось – от души. Нагрузили мы заплечные мешки по самое никуда.

Мы погрузились в старую лодку, которая после этого чуть не черпала бортами воду из Параны. Но Пабло оставался совершенно спокоен.

– Здесь нет пограничников? – спросил я у него.

Он промолчал. Лишь слегка кивнул головой. Наверное, вчерашний рассказ о болотах исчерпал его запас говорливости. Впрочем, я мысленно уже высаживался на противоположный берег.

Фунес не объяснял, как мы доберемся до Оэнау. Может, объявит после пересечения реки. Он командир, ему виднее. А наше дело маленькое – выполнять приказы.

Пабло оттолкнул лодку и неожиданно легко забрался в нее. Качнувшись, посудина зачерпнула-таки забортной воды, но хозяин не обратил на это внимания. Вставил весла в уключины и сделал первый гребок.

Вся поездка прошла в тишине, которая прерывалась только всплесками от рыбы, редкими вздохами лодочника, да криками ночных птиц. Ущербная луна много света не давала, да еще то и дело скрывалась за тучами, так что рассчитать остающееся расстояние я не мог. Чтобы занять себя, я принялся мысленно считать в надежде оценить затраченное на поездку время, но сбился, не дойдя и до первой тысячи.

Как я ни ждал конца переправы, но лодка ткнулась носом в парагвайский берег совершенно неожиданно.

– Давайте, выходим, приехали, – сказал Пабло.

Я спрыгнул третьим, следом за Фунесом и Гарсией, и мои ноги тут же утонули в мягкой, вязкой грязи. Хорошо, что еще перед посадкой в лодку я взял пример с более опытных товарищей и снял ботинки. Сейчас бы промочил всё на свете. Запах, стоявший здесь в воздухе, ничем не отличался от того, что я чувствовал на том берегу: влажной земли, каких-то трав и чего-то сладковатого, похожего на гниющие фрукты.

– Ждем, – коротко скомандовал Фунес, когда Пабло, не прощаясь, отчалил в сторону Аргентины.

Мы отошли подальше от воды, где посуше, и сели на траву. Альфонсо остался стоять. Впрочем, это помогло не сильно, потому что появление возле нас двух индейцев оказалось совершенно им незамеченным. Да и никто из нас ничего не заметил. А ведь вроде и тучи разошлись, и видно что-то. Тем не менее, низкорослые и коренастые мужички встали перед нами как чертик из табакерки.

– Фунес? – спросил один из них.

– Да, – ответил аргентинец.

– Идти за мной, – выдал он короткую инструкцию, и пошел к лесу.

Ну вот, ни здрасьте, ни как дела у вашей тёти. Наши проводники даже не представились.

Я подхватил свой мешок, вдел руки в лямки, и пошел следом за Карлосом. Получается, я сильно преувеличивал, когда думал, что руководство пребывает в постоянной маньяне. Ведь им понадобилось найти Пабло, уговорить его помочь нам, доставить ящик с оружием, и одновременно с этим в другой стране подготовить проводников, да еще и свести всё это в одно время и в том же месте, и без накладок.

Индейцы шли молча, не оборачиваясь. Возможно, им было всё равно, успеваем ли мы и не появились ли у нас какие-то потребности. Но это ведь не их забота. Готовиться к маршу по пересеченной местности должны мы сами.

Мы прошли километра три по лесу, причем никакой дороги, даже звериной тропы, я не наблюдал. Пару раз в почти полной темноте я спотыкался. И не я один. Шедший передо мной Карлос тоже несколько раз чертыхнулся вполголоса.

Наконец, проводники остановились на какой-то небольшой поляне.

– Здесь до солнце, – показали они на траву и куда-то скрылись.

Ну и ладно. Земля теплая, не сыро, можно и подремать немного.

Наверное, Фунес индейцам доверял, потому что даже дежурство по охране не назначил. Или я не заметил, как он это сделал.

* * *

Разбудили нас в предрассветных сумерках. Правда, не все из наших оказались такими засонями как я. Альфонсо уже успел вскипятить воду в котелке, и мы на скорую руку позавтракали не всухомятку, а запивали походную еду свежезаваренным кофе. Может, кому-то это варево и показалось бы не очень соответствующим каким-то там канонам, но не мне. Горячая пища в походе – первое дело. Даже если пьем по очереди из одной кружки.

Индейцы сидели в стороне и молча ждали, когда мы закончим трапезу. Но стоило нам собрать вещи и потушить остатки костра, как они встали, и тот же, что командовал вчера, сказал:

– Идти мало.

Что он имел в виду? Отрезок пути небольшой? Его испанский звучал кошмарно. Слова звучали отрывисто, неразборчиво, словно они говорили на каком-то другом языке, который я не мог понять. Ладно, старшие товарищи пускай озаботятся пониманием и общением. А я постарался надеть свой мешок поудобнее, и постарался случайно не влететь в спину Карлосу.

Километра через три мы подошли к пикапу, такому древнему на вид, что способность к самостоятельному движению этой развалины вызывала большие сомнения. Кто произвел на свет это чудо, вряд ли известно – шильдик отсутствовал, что и не удивительно: половина капота в этой машине какими-то умельцами сделана из кое-как гнутого кровельного железа. Ну и покрасили потом своё творение малярной кистью. Кузов выглядел соответствующе.

Мы погрузились, говорливый индеец сел за руль, и… Я сразу вспомнил путь в Эльдорадо. Правда, здесь выбоин меньше, потому что дорога большей частью состояла из намеков на колею, идущую сквозь заросли. Кроме того, что нас трясло и подбрасывало на каждой кочке, а пыль, поднимающаяся от колёс, проникала в нос и рот, так еще и ветки иногда хлестали довольно болезненно. Да и сама машина тряслась неимоверно. Передачи переключались с таким скрежетом, что каждый раз я думал, что именно вот здесь наступил конец поездки.

Раза три мы всё же останавливались: однажды – долить бензина из канистры, и дважды – просто так, справить нужду. Обед никто устраивать не собирался.

Вечером мы остановились на ночлег, разбив лагерь на небольшой поляне, окружённой высокими деревьями. Мошкара, явно ожидающая нас в засаде, радостно полетела к нам тучей. Москитки помогали слабо. Казалось, эта дрянь лезет даже сквозь отверстия, которые меньше размерами этой египетской казни.

Индейцы уселись на бревнышке, Гарсия и Альфонсо отправились в охранение, а мы с Карлосом пошли искать топливо для костра. Через каких-то полчаса желанный ужин стал совсем близким.

Проводники не побрезговали, и поели с нами того, на что хватило кулинарного таланта Гарсии. Главное – горячее, а значит, хорошее.

– Сколько нам осталось? – спросил я у индейцев после ужина.

Они переглянулись, а затем тот, который до сих пор молчал, ответил неожиданным баском:

– Завтра. Перед ночь, – а потом добавил для ясности: – Один день.