Текст книги " Советский ас Александр Клубов "
Автор книги: Алексей Тимофеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
У обоих уже в раннем отрочестве определилась страсть всей жизни – полеты в небе. Александр Покрышкин писал: «Десятилетним я увидел первый самолет. Дотронувшись до дюралевых крыльев, я открыл для себя мечту в жизни: только летать, быть летчиком». В отличие от Новосибирска на Красном береге аэродрома быть не могло, но мы помним, что сказал примерно в том же возрасте Саша Клубов сестре, увидев пролетающий над вологодскими лесами аэроплан: «Я буду в небе царем!»
Об истории 16-го гвардейского полка Клубову со товарищи в тот же день рассказал заместитель по политической части, уважаемый однополчанами офицер М.А. Погребной. Весь первый год войны полк не выходил из боев, отступая от Молдавии до Северного Кавказа. И в этих боях проявил себя под командованием летчика-аса Виктора Петровича Иванова так, что заслужил в марте 1942-го, среди немногих тогда, гвардейское звание. 28 июня 1941-го в одном из боев летчики полка сбили восемь бомбардировщиков Ю-88, редчайший в то время успех. В декабре 1941-го под Ростовом-на-Дону лучший разведчик Южного фронта Покрышкин сумел найти в условиях нелетной погоды ударную группировку армии Клейста – 200 танков, что во многом определило успех нашего первого в той войне наступления.
Переучившись на «Аэрокобры», гвардейцы, как уже говорилось, дали на Кубани главный отпор люфтваффе.
На первом же занятии Покрышкин дает новичкам установку:
– Вы раньше выполняли задачи в основном по штурмовке противника. Действовали на малой высоте, на нескоростных самолетах «чайка» и И-16. У вас вынужденно выработалась тактика ведения оборонительного боя на виражах. Прикрывали огнем хвосты друг у друга и отбивали атаки мессеров. Так?
– Так оно и было. Крутили «карусель» и отстреливались, – послышалось в ответ.
– Сейчас от этого надо решительно отказаться. Истребитель – оружие нападения. Бой вести на нем надо активно, дерзко, навязывая свою волю противнику. Если хотите побеждать в бою, то в основе тактики боя должна быть формула: «Высота – скорость – маневр – огонь». Кто находится выше противника – тот хозяин воздуха. Высота – это скорость, скорость – это высота. Другими словами – маневр с высоты дает скорость, а скорость позволяет энергично набрать высоту. Скоростной маневр по вертикали обеспечивает внезапность удара. Наиболее выгодный вертикальный маневр – это «соколиный удар», внезапный, быстрый, точный. Современный бой – это бой на вертикальных маневрах. Что такое огонь по этой формуле? Как вы это понимаете?
– Прицельный огонь с близкой дистанции, так я понимаю, – высказался Клубов.
– В основном верно. Для уничтожения вражеского самолета огонь должен вестись из всего оружия, прицельно, на близкой дистанции, в упор, по жизненно важным частям самолета.
Как видим, именно Клубов первым вступает в беседу с командиром.
Проверка техники пилотирования у прибывших на пополнение не обрадовала Покрышкина. Половина из них летала только удовлетворительно. Разделив пополнение на два потока, послабее и посильнее, Александр Иванович приступил к их усиленной подготовке.
У Покрышкина к 1943 году ввод в строй молодежи был отработан до деталей. Из пришедших в 16-й гвардейский полк летчиков 84-го полка четверо стали Героями Советского Союза, один из них– дважды. Если бы всех наших летчиков учили так, как учил Покрышкин!
Его система обучения хорошо описана в книгах учеников – Героев Советского Союза Г. Г. Голубева и К.В. Сухова. Важнейшие принципы и методы таковы:
– Командир должен иметь моральное право учить других. Сам Александр Иванович позже писал в статье «Командир и молодой летчик»: «Первым условием эффективности обучения молодежи был высокий авторитет командира, любовь и уважение к нему подчиненных, стремление подражать, стать таким, как он. Сам же командир кроме качеств прекрасного летчика должен проявлять себя требовательным и душевным воспитателем».
– Молодежь должна воспринять наступательный дух, гвардейский стиль боя. Покрышкин обязательно рассказывал о выдающихся летчиках, в первую очередь о русских асах – основоположнике высшего пилотажа, авторе мертвой петли П.Н. Нестерове и герое Первой мировой войны Е.Н. Крутене, который заложил основы тактики истребительной авиации.
Молодые сразу и навсегда должны были усвоить главный девиз Покрышкина:
Истребитель! Ищи встречи с противником. Не спрашивай, сколько врагов, а спрашивай – где они ?
– Доскональное изучение боевой техники («не бойтесь запачкать руки, присматривайтесь ко всему, что делает техник или механик»), теории полета и тактики. Землянку Покрышкина называли в шутку «конструкторским бюро». От пола до черного от копоти потолка землянка была увешана схемами и чертежами воздушного боя. Молодые летчики должны были быстро решать поставленные им задачи при помощи полетных карт, моделей самолетов.
На специальной установке – тренажере – учились стрелять. Стрелять энергично и метко: «В бою враг не будет ждать, пока ты прицелишься!»
– Летчик должен быть наблюдательным, думающим и способным принять единственно верное решение. Говорить коротко, о самом важном и существенном. «Не спешите, не увлекайтесь, не горячитесь!»
– Осмотрительность. «Бывало, проводит с нами занятия и вдруг, неожиданно для всех, задаст вопрос: «Где летит самолет?» Мы, увлеченные учебой, иногда даже не слышали, что где-то поблизости пролетает самолет, и сразу отыскать его в небе не могли. Но, натренировавшись, мы впоследствии такие задачи решали быстро и точно» (Г.Г. Голубев).
– Заключительным уроком, как пишет А.И. Покрышкин, становился «первый боевой вылет с новыми летчиками. Главное в этом случае – вселить в душу воина уверенность в победе. Как это сделать? Очевидно, лучше всего личным показом». Критерий истины – практика. Сбитые командиром на глазах учеников «Мессершмитты» завершали начальную школу истребителя.
Далее многое зависело от них самих. Александр Иванович наставлял: «Любая схватка в воздухе неповторима, и летчик всякий раз действует в какой-то степени по-новому. Шаблон и просчет недопустимы... Летное дело – это искусство, которое требует от человека любви к своей профессии, знаний, навыков, дисциплины. К знаниям, опыту, тренировкам нужно было добавить вдохновенное прозрение, которое в доли секунды воздушного боя заставляло чуть-чуть изменить маневр или прием, внести что-то новое, рожденное порой только что мелькнувшей, как вспышка, мыслью».
«Но беда, если воспитанник Покрышкина, – пишет Г.Г. Голубев, – встретив врага и имея тактическое превосходство, не сбивал его. Тогда короткое покрышкинское слово «слабак», сказанное в таких случаях спокойным тоном, сопровождающееся пронзительным взглядом, действовало на летчика больше, чем получасовая «баня». Мы сразу заметили, что больше всего такой оценки побаивались летчики-гвардейцы».
Мог командир и прикрыть, защитить своего «слабака». Например, когда Сухов загубил новенькую «Аэрокобру», сорвавшись в учебном полете в плоский штопор и выбросившись на парашюте. Если тот, кто ошибся, понимал, в чем его промах, и был готов его исправить, Покрышкин давал возможность это сделать. А Сухова ему пришлось отстаивать в жестком разговоре с командиром полка и начальником особого отдела, которые предлагали отчислить летчика из части.
Александра Клубова Покрышкин вскоре называет лучшим из учеников, «моей надеждой». Ясный ум, собственный большой боевой опыт позволили Клу-бову быстрее и глубже других постичь покрышкин-скую «науку побеждать».
Константин Сухов пишет в своей книге: «Разговор продолжается. Тактика в соединении с психологией увлекла ребят. Невдалеке сидят и другие «слушатели» – старшина Виктор Жердев и младший сержант Сергей Никитин. Поодаль – Александр Клубов. Этот уже многое испытал и повидал, многому обучен. Но не скрывает глубокого интереса к разговору и принимает в нем активное участие. Лицо у него рыжеватокрасное – следы еще не зажившего ожога. Ресницы еще тоненькие, коротенькие, белесые, еще отрастают взамен тех, что слизало пламя, когда летчик горел на подбитой в бою «чайке». Глаза у парня сверкают каким-то внутренним огнем, торопится Саша, рвется в новые бои. Угадываю его мысли: ему скорее хочется проверить в схватке только что услышанные «секреты».
Напряжение воздушной битвы в июне стихло. Нашим войскам, как уже говорилось, не удалось сбросить немцев с Кубанского плацдарма в море. Однако истребители-гвардейцы не были направлены на Курскую дугу, в то время как 52-я истребительная эскадра люфтваффе 3 июля перебазировалась с аэродромов Тамани к Орлу и приняла участие в тех жесточайших сражениях.
Покрышкин писал: «Все мысли, все чувства были там – под Курском. Нас звали тяжелые бои в райо-
нах Орла и Харькова... Вот бы где нам, гвардейцам, развернуться во всю силу!.. Успокаивало то, что наш кубанский боевой опыт используется авиацией над Курской дугой. Теперь всем стало ясно, что это лето будет нашим, что враг навсегда потерял свои преимущества, что наша победа близка».
В то же время у пополнения появилась возможность пройти за два месяца курс покрышкинской «академии» на «Аэрокобрах». Конечно, и два месяца – это немного, тем более в боевых условиях. Но доминанта Покрышкина оставалась неизменной – надо извлечь все возможное из ситуации и только победить. Несмотря ни на что. Но с минимальными потерями.
17 июля 1943 года 216-я истребительная авиадивизия была преобразована в 9-ю гвардейскую и введена в резерв Ставки Верховного главнокомандования. Начальник разведки дивизии майор Е. Новицкий ответил на вопросы молодых летчиков: «Посылать будут на самые ответственные участки – туда, где воздушная обстановка сложнее и труднее... В резерв Ставки передаются самые лучшие части!»
Из Поповической, где 16-й гвардейский полк базировался с 11 апреля, часть переводят в станицу Старо-нижнестеблиевскую.
Не все шло гладко. В первом боевом вылете Покрышкин назначил Клубова ведущим второй средней пары (ведомый – Виктор Жердев) в своей «этажерке» из восьми «кобр». Завязался бой с группой Me-109. Один сбит командиром. Клубов с Жердевым устремились за уходящим мессером и оторвались от группы. По возвращении Покрышкин проводит краткий разбор: «Остановился на ошибке Клубова, которая могла привести к встрече с крупной группой вражеских истребителей. Этот отрыв ослабил нашу группу, главной задачей которой был перехват бомбардировщиков». Как всегда, главное для Покрышкина – не увеличение счета сбитых, а выполнение боевой задачи. Этому его ученики должны следовать всегда.
К 1 августа Клубов произвел 15 успешных боевых вылетов на «Аэрокобре», провел пять воздушных боев. В одном их них, 23 июля, он открывает свой боевой счет в новом полку. Патрулируя в составе шестерки «кобр» (ведомый – Николай Чистов), Александр точной очередью в упор сразил «Мессершмитт», который упал в районе станицы Молдаванской.
Клубов назначен заместителем командира первой эскадрильи, Героя Советского Союза Григория Реч-калова, ему присвоено звание «старший лейтенант».
Учеба завершена. В дивизию приходит долгожданный приказ о перебазировании в состав Южного фронта. Первой вылетает восьмерка майора Покрышкина, на которую он возлагает большие надежды в предстоящих боях. Ведомый командира – Георгий Голубев, ведущий второй пары в звене – Виктор Жердев, второго звена (четыре самолета) – Александр Клубов. Впереди – Миус-фронт, бои за освобождение Донбасса. Под крылом – степная ширь юга Украины, конусы терриконов у шахт, горячий ветер августа.
Во всей войне свершился к этому времени коренной перелом. Эшелоны поездов доставляли к фронту технику, боеприпасы, топливо и все необходимое. В тылу, по словам автора песни «День Победы» В. Харитонова, «дни и ночи у мартеновских печей не смыкала наша Родина очей...». Люди в погонах заслуженно получали Золотые Звезды Героев, ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Отечественной войны. Готовилась Тегеранская конференция, на которой впервые встретятся главы трех союзных держав: И.В. Сталин, президент США Ф. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль.
Фронт и тыл советской страны овевали необычайно светлые и теплые песни, родившиеся в годы войны: «Темная ночь» и «В землянке», «Синий платочек» и «Огонек», «Прощайте, скалистые горы» и «Моя любимая». Полетело по фронтам самоназвание наступающей армии – «братья-славяне».
В Главном политуправлении армии и флота ненавистного военным прежнего начальника сменил умный и душевный А.А. Щербаков. Еще в 1942-м была издана 50-тысячным тиражом книга «Правда о религии в России», где говорилось о сатанизме Гитлера и его идеологов, заменивших Христа фюрером, а Библию – «Майн кампф».
4 сентября 1943 года И.В. Сталин принял митрополита Московского и Коломенского Сергия, митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, митрополита Киевского и Галицкого Николая. Встреча превзошла все ожидания владык. Митрополит Николай (Ярушевич) вспоминал: «Казалось, само Небо опустилось на землю».
Неоднократно репрессированный в 1920—1930-х годах, а ныне причисленный к лику святых архиепископ Лука (В.Ф. Войно-Ясенецкий), он же один из ведущих хирургов Красной армии, лауреат Сталинской премии 1-й степени, в своих статьях в «Журнале Московской Патриархии» писал: «Гитлер, часто повторяющий Имя Божие, изображающий с великим кощунством крест на танках и самолетах, с которых расстреливают беженцев, должен быть назван антихристом. Богу нужны сердца людей, а не показное благочестие. Сердца нацистов и их приспешников смердят пред Ним дьявольской злобой и человеконенавистничеством, а из горящих сердец воинов Красной армии возносится фимиам беззаветной любви к Родине и сострадания к замученным немцами братьям, сестрам и детям. Можно ли, говоря об извергах-немцах, вспоминать о святой заповеди Христовой «любите врагов ваших»? Нет, нет, ни в коем случае нельзя! Нельзя, потому что любить их совершенно и абсолютно невозможно не только для людей, но и для ангелов, и для самого Бога Любви. Ибо и Бог ненавидит зло и истребляет злодеев».
Вспоминает летчик 16-го гвардейского полка В. Никитин:
«Перелетели на другой фронт. Настроение у всех приподнятое: на центральных фронтах дела идут хорошо и наш фронт скоро пойдет в наступление».
На 20 июля 1943 года в полку состояло 187 человек, из них летного состава – 33 человека, инженернотехнического – 71. В архивной справке приведены данные о возрасте летчиков: 1907—1911 годы рождения – 2,1912-1916 – 3,1917-1921 – 16,1922-1923 -12. Указана и национальность: 30 – русские, два украинца и один белорус.
Дивизии в том году предстоял трудный путь от Донбасса до Крыма. И где бы ни вводилась в действие 9-я гвардейская, она неизменно ломала ситуацию в небе, громила армады немецких бомбардировщиков, надежно прикрывая наши наступающие войска. Эти жесточайшие бои за освобождение от немецкой оккупации юга Украины принесли славу многим летчикам дивизии. А для Александра Клубова стали поистине звездным часом – уже через месяц, 4 сентября, он был представлен к званию Героя Советского Союза! Здесь в полной мере проявился его исключительный талант летчика-истребителя.
Но начиналось все не так просто и для дивизии, и для нашего героя.
Миус-фронт – оборонительный рубеж немцев на подступах к Донецкому угольному бассейну. Многочисленные доты и дзоты, несколько линий траншей, ряды колючей проволоки и минные поля.
Войска Южного фронта провели 17 июля – 2 августа Миусскую операцию. Крупная группировка противника была скована, ни одной дивизии немцы не смогли перебросить отсюда под Курск. Но и нам прорвать Миус-фронт не удалось, 30 июля немцы нанесли сильный контрудар.
Возросла на этом участке фронта и активность люфтваффе. Документы советской 8-й воздушной армии свидетельствуют:
«По данным допроса пленных [наблюдается] увеличение напряжения работы боевой авиации противника: с 22.7.43 г. и позднее истребители противника ежедневно производили 5—6 самолето-вылетов на каждый исправный самолет.
...Значительную часть боевых вылетов не только в южном секторе, но и на всех фронтах перед СССР противник направляет на Южный фронт.
...Вывод: противник с целью противодействия нашему наступлению на Иловайском направлении к 25.7.43 перебросил на ЮФ с других участков фронта до 180—200 самолетов, увеличив численность авиации почти вдвое.
С началом контрнаступления танкового корпуса СС противник, стремясь обеспечить превосходство в воздухе, увеличил численность своей авиации в южном секторе Восточного фронта почти в четыре раза, доведя к 1.8.43 самолетный парк до 600—700 боевых самолетов против 150—170 в первой половине июля».
В действиях советских истребителей далеко не все удавалось. К сожалению, не все полки умели воевать, как Покрышкин и его товарищи. Нередкими были нечеткое управление с наземных пунктов наблюдения, плохая осмотрительность в воздухе. Патрулирующие истребители порой попадались на хитрость противника.
В документах 8-й воздушной армии фиксировалось: «Видимо, чувствуя наше превосходство в воздухе, ВВС противника действовали только крупными группами, доходившими до 100 самолетов. Они наносили одновременный удар и быстро уходили на запад. При этом применялась также тактика: за 15—20 минут до подхода бомбардировщиков противника в район действия приходила группа Me-109 (от 2 до 12 самолетов) и очень энергично вступала в бой с нашими истребителями. При этом не столько нападала, сколько тащила наших истребителей вниз. Наши истребители увлекались боем, снижали высоту, а в это время на высоте 2500—3000 м подходящая крупная группа Хе-111 или Ю-88, отбомбившись в спокойной обстановке, уходила безнаказанно на запад».
К тому же командование люфтваффе маневрировало силами более оперативно, чем наше. В штабе 8-й воздушной армий признавали:
«1.8.43 распоряжением Москвы нам была введена 9 гв. ИАД из состава 4 ВА на самолетах «кобра». Однако дивизия сосредоточилась полностью 2.8.43 и могла быть введена в бой лишь 4.8.43, т. е. когда период активных действий операции можно считать законченным».
Так что в полную силу поучаствовать в Миусской операции 9-й гвардейской дивизии не удалось.
В одном из первых вьшетов на Южном фронте Клу-бова подвел ведомый Николай Карпов. Группа вылетела на сопровождение бомбардировщиков Пе-2. Карпов нарушил инструкции, перестраивался в воздухе не сверху над ведущим, а снизу, был ослеплен солнцем и врезался в самолет Клубова. Обоим летчикам пришлось спасаться на парашютах, две «Аэрокобры» были потеряны. Сказывались все-таки краткость подготовки на новых самолетах, малый на них налет. А законы военного времени суровы, заключение комдива: «Карпова судить».
Наказание в таких случаях часто применялось условное (с отбытием срока заключения после войны), а затем за боевые заслуги осужденного снималось полностью. Так было и в случае с Карповым, боевым товарищем Клубова еще по 84«А» полку. Александр сам выбрал его своим ведомым, доверял этому хорошему летчику и надежному товарищу. Спустя несколько месяцев, 31 мая 1944-го, в небе Молдавии Карпов спас жизнь Клубову, зажег «Фокке-Вульф», который атаковал ведущего, но и сам был подбит. Выбросился с парашютом из горящего самолета, но высота была слишком мала.
Опыт Миусской операции был учтен советским командованием при подготовке Донбасской операции Юго-Западного и Южного фронтов, проведенной 13 августа – 22 сентября 1943 года. Противостояла нашим войскам группа армий «Юг», командующий – генерал-фельдмаршал Э. Манштейн, которого немецкие военные историки называют «самой значительной личностью Германии в период Второй мировой войны». Бои приняли ожесточенный характер, немцы отвечали контратаками.
В итоге операции советские войска завершили освобождение Донбасса, разгромили 13 немецких дивизий. Войска Южного фронта под командованием генерала Ф.И. Толбухина вышли к реке Молочной, где противником был оборудован один из наиболее укрепленных участков Восточного вала.
9-я гвардейская дивизия прикрывала введенные в прорыв механизированный и кавалерийский корпуса, которые все глубже уходили в тыл немцев. Покрышкин вспоминал: «С высоты каждый наблюдал чудесную картину, когда танки и самоходные установки, пехота и кавалерия лавиной катились по дорогам и полям Приазовья». Немецкое командование стремилось предотвратить окружение своих войск, задействовав значительную группировку люфтваффе.
В этих боях ученики Покрышкина оправдывают его надежды.
23 августа ведомая Покрышкиным шестерка «кобр» атаковала группу из трех девяток Ю-87. Александр Иванович подбил один «Юнкере», затем сбил второй. Немцы сбросили бомбы, не долетев до цели. В этом бою Георгий Голубев спас своего ведущего от пары наносивших внезапный удар «Мессершмиттов», принял на свою «кобру» трассу огня, направленную в самолет Покрышкина. Из горящей машины Голубев выбросился с парашютом и вскоре возвратился в полк.
Самый слабый поначалу в технике пилотирования новичок Вячеслав Березкин тараном сбил немецкого разведчика ФВ-189, «раму», был тяжело ранен.
Кстати говоря, после таких испытаний и Голубев, и Березкин больше ни разу не имели в своих «кобрах» пробоин. Георгий Гордеевич в 1945-м был удостоен звания Героя Советского Союза, сбил 15 самолетов. Вечером 9 мая именно Георгий Голубев поставит точку в воздушной войне – над Прагой собьет бомбардировщик «Дорнье-217», последний во Второй мировой немецкий самолет.
Вячеслав Арефьевич одержал 12 побед, стал кавалером нескольких боевых орденов.
Отличился в боях и Н. Трофимов. Посмотрев на невысокого худенького Николая в деле, Покрышкин назвал его «уникальным бойцом». В книге «Познать себя в бою» Александр Иванович особо отмечает:
«При совместных полетах в группах этот летчик всегда удивлял меня своим спокойствием даже в самой сложной обстановке. Уверенно, смело и разумно вел он бои. Многие молодые летчики стремились подражать ему. Но трофимовского спокойствия при встрече с противником им все-таки не хватало. Увидя противника первыми, они возбужденно кричали по радио:
– Справа мессеры! Впереди бомберы!
После такого внезапного выкрика как-то непроизвольно возникало напряженное состояние, оно охватывало всю группу. Приходилось снимать психологическое напряжение командой:
– Спокойно! Группе прикрытия атаковать мессеров, я четверкой иду на бомберов!
Трофимов, вылетая в моей шестерке, всегда возглавлял верхнюю пару, прикрывающую ударную четверку. При обнаружении противника он спокойно, даже как-то буднично сообщал:
– Справа ниже мессеры. Иду в атаку!
Голос его был таким, словно он вступал не в смертельную схватку с врагом, а беседовал на земле со своими товарищами».
К 17 марта 1945-го, как указано в представлении к званию Героя Советского Союза, Н.Л. Трофимов совершил 341 боевой вылет, сбил лично 14 самолетов и в группе —11. Остались, об этом знали его боевые товарищи, и незасчитанные победы. Как и Александр Клубов, Трофимов отличался скромностью и щепетильностью в докладах.
Сам Покрышкин в те августовские и сентябрьские дни резко увеличивает свой счет сбитых. 22 августа 1943 года он награжден второй медалью «Золотая Звезда» Героя Советского Союза (№ 10).
Атакует Александр Иванович крупные группы «Юнкерсов» по собственной методике. В «Красной Звезде» 31 июля 1943 года была опубликована статья «Борьба с неприятельскими бомбардировщиками». Подпись – «Герой Советского Союза гвардии майор А. Покрышкин. Действующая армия». Летчик 100-го гвардейского полка Иван Бабак вспоминает, как в сентябре 1943-го обратился к Александру Ивановичу за советом и разъяснением – почему Покрышкин восьмеркой сбил девять «Юнкерсов», а он, ведущий двух восьмерок, не смог ни одного «завалить», хотя атаковал напористо и попадания были.
Покрышкин охотно объясняет, в чем дело: «Пойми, Бабак, вся суть в том, что вы атаковали группу, как отдельные самолеты-бомбардировщики. Так учили нас в училищах, но это правильно только при атаках отдельных и небольших групп. А чтобы атаковать большие группы, надо прежде всего рассеять их, надо разбить этот сомкнутый строй бомбардировщиков. Пара истребителей должна лобовой атакой сверху сбить ведущего. Немцы, как правило, бомбят по ведущему. Если он сбит, плотный строй разрушается. Вот здесь и начинается основная задача истребителей – уничтожать отдельные самолеты».
«Давно уже умолкла мелодия баяна, давно уже летчики уснули, – вспоминал Герой Советского Союза И.И. Бабак, – а мы с Александром Ивановичем все еще обсуждали разные аспекты тактики воздушного боя, сидя на завалинке. В сильном, как кулак, сплошном строе фашистских бомбардировщиков военный талант Покрышкина нашел слабость. Покрышкин еще раз показал на опыте, как важно глубоко разобраться в тактике, находить те единственные возможности, которые позволяют бить врага «не числом, а умением».
Незадолго до разговора с Покрышкиным Иван Бабак отличился при освобождении Мариуполя. Выполняя задание по разведке железнодорожных эшелонов на перегоне Волноваха—Мариуполь, он увидел, как из окон теплушек советскому летчику махала руками увозимая немцами на запад молодежь. «Кобры» и Илы разбивали паровозы и пути впереди этих эшелонов. Многим удалось избежать каторжных работ в Германии.
Советские войска стремились ускорить наступление к Днепру. Были известны немецкие приказы и директивы о тотальном разрушении всего, что не могло быть вывезено из Донбасса. 7 сентября Г. Гиммлер требовал от высшего руководителя войск СС и полиции на Украине Прюцмана: «Противник должен найти действительно сожженную и разрушенную страну».
Обстановка на Южном фронте для немцев столь обострилась, что 8 сентября Гитлер прибыл в Запорожье, в штаб группы армий «Юг», где заслушал командующего Э. Манштейна. Ничего утешительного генерал-фельдмаршал фюреру доложить не мог...
10 сентября 1943 года Мариуполь был освобожден. За особые отличия 9-я гвардейская дивизия приказом Верховного главнокомандующего получила почетное наименование Мариупольской.
Страшные картины представали перед освободителями. После одного из боевых вылетов нога шасси «Аэрокобры» Покрышкина провалилась в рыхлую землю. Сделавшие подкоп техники увидели десятки трупов. В лесопосадках по границам аэродрома также были обнаружены могилы расстрелянных немцами военнопленных и мирных жителей.
«Подвиг требует мысли, мастерства и риска» – таким был девиз Покрышкина. Ведь риск всегда велик даже для аса с его продуманной тактикой и отшлифованным искусством боя. Что ни говори, а настоящий истребитель должен быть еще и смел до безрассудства, цитировал Александр Иванович знаменитого французского летчика Первой мировой войны Рене Фонка.
Еще один из тех сентябрьских боев едва не становится для Покрышкина последним. Он направляет звено в лоб большой группе «Юнкерсов». Однако начало сложилось неудачно. Показалось, что на самолетах красные звезды, которые, выцветая, отсвечивали желтым цветом. Покрышкин командует «не стрелять», затем, разглядев свастики, злой на себя, через спину разворачивается назад. Залп в упор по ведущему.
Страшной силы взрыв громыхнул над степью. На месте «Юнкерса» вздулся шар пламени, диаметром более пятидесяти метров! Как вспоминал участник боя Константин Сухов, это было «похожее на огненный аэростат облако. Вспышка показалась ярче солнца. Отвернуть было поздно, и наша пара пронеслась под полыхнувшей массой. Истребитель сильно тряхнуло, даже какой-то странный хлопок послышался, запахло порохом и бензиновой гарью».
«Кобра» Покрышкина пронизала самый центр этого огненного шара. Из облака пламени вывалился горящий кусок крыла с вращающимся пропеллером. От взрыва загорелся еще один Ю-88. Придя в себя через несколько секунд, Покрышкин расстрелял третий бомбардировщик, который врезался в берег реки Молочной. Четвертый сбила пара Виктора Жердева.
Весь этот бой над Большим Токмаком видели с земли командование, летчики и техники.
На самолете Покрышкина – копоть, царапины, пробоины. «Вот рвануло! – говорит Александр Иванович. – То ли во взрыватель бомбы на «Юнкерсе» угодила пуля, то ли бензобаки взорвались?.. Но подобного со мной еще не бывало».
Вновь чудо спасло летчика. В сходной ситуации в марте 1944-го погиб один из лучших «сталинских соколов» Герой Советского Союза Лев Шестаков... В тех августовских боях был тяжело ранен Борис Глинка, ему не хватило скорости прорваться через «пулевой капкан» стрелков группы Ю-87. 29 сентября погиб командир 104-го гвардейского полка Герой Советского Союза Владимир Семенишин. Вступив с небольшой группой в неравный бой, он сбил три самолета, был тяжело ранен и не смог открыть парашют.
Яростные бои кипели в ту осень над украинской землей. Покрышкин поименно называет самых лучших среди наших летчиков. И все-таки, по его мнению, даже среди асов «особенно выделялся своей отвагой и мастерством Александр Клубов. Спокойный и немного флегматичный в обычной земной жизни, в воздухе он преображался, становился дерзким, решительным и инициативным бойцом. Клубов не ждал, а искал врага. У него была душа настоящего истребителя.
С таким летчиком уверенно идешь в бой – его не только уважаешь, а любишь как дорогого и близкого человека».
Александр Иванович вспоминает один, особенно поразивший всех вылет Клубова с его ведомым Николаем Карповым на «свободную охоту», которую Покрышкин считал «высшим классом действий» и поручал только самым лучшим и опытным.
Это было в один из августовских дней 1943-го. «Прошло расчетное время, но пары Клубова не было, – пишет Покрышкин. – Все стали волноваться. На последних литрах горючего на аэродром пришел наконец один Клубов. Все с тревогой следили за его посадкой. Самолет то круто снижался, то взмывал от глиссады планирования. Стало ясно, что на истребителе перебито управление рулями глубины и летчик использует для управления триммер. Или же он серьезно ранен...»
Затаив дыхание, летчики и техники смотрели на странно ковыляющую над аэродромом «полуживую» «Аэрокобру». Только виртуозное мастерство Позволило летчику посадить машину.
Произошло в тот день следующее: «Встретив у линии фронта шестерку «Мессершмиттов», Клубов «соколиным ударом» сбил с первой атаки ведущего, но вместо немедленного ухода вверх попытался поджечь второго. И тут его пара сама попала под огонь противника. Самолет Карпова загорелся, и он выбросился с парашютом. Клубов прикрыл ведомого, не дал врагу стрелять по нему в воздухе. Крутился в бою он с такими перегрузками, что деформировался самолет. «Аэрокобра» получила десятки пулевых пробоин, были перебиты тяги рулей управления. Всех удивляло, как он смог отбиваться от пятерки «Мессершмиттов», прилететь и сесть с такими повреждениями».
