Текст книги " Советский ас Александр Клубов "
Автор книги: Алексей Тимофеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
«Авиация – это такой вид оружия, в котором особенно большую роль играет качество, а не количество. Это относится и к технике, и к выучке людей. У нас важным считалась массовость в противовес качеству. А это являлось показателем слабости нашей авиационной культуры. Наши летчики, особенно истребители, прибывали на фронт как пополнение, имея иногда всего 8—10 часов налета на боевых самолетах. Как говорили командиры полков, такие истребители «кроме капота мотора, перед собой ничего и не видели».
Но, увы, после финской войны новый нарком С.К. Тимошенко, недооценивавший авиацию, 22 декабря 1940 года отдал приказ № 0362 «Об изменении порядка прохождения службы младшим и средним летно-техническим составом ВВС КА». Высшее сухопутное командование решило навести порядок и укрепить дисциплину в авиации: перевести тех командиров, кто еще не отслужил четыре года – срок срочной службы, – на казарменное положение. По окончании летных училищ присваивать не командирское, а сержантское звание. Набор в летные училища проводить не добровольно, а по призыву. Значительно повысить роль строевой подготовки...
В начале 1941 года перемещение молодых летчиков, особенно семейных, из квартир в казармы произвело ошеломляющий эффект, вызвало глухой ропот. Летчики в откровенных разговорах между собой сетовали: «А нас загнали в казарму, как солдат, да и вообще авиация пасынком стала». Понизился престиж летной службы, качественно ухудшился состав курсантов-призывников.
Иначе как неуважением к сложной и опасной летной профессии, принижением летчиков перед командирами других родов войск не называли это мероприятие военные пилоты. Все это уроки истории, которые надо знать.
Александр Клубов успел получить командирское звание. В том же октябре 1940-го он назначен на должность младшего летчика 84-го истребительного авиаполка Закавказского военного округа. Полк базировался в Ереване, столице Армянской ССР, вооружен самолетами И-153. Новые Яки и МиГи сюда, на южную границу, так и не поступили, их направляли в 1941-м на западные рубежи.
В январе 1941-го Александр приехал в отпуск в Ленинград, встретился с братом Николаем и сестрой Алевтиной.
Алексей Федорович Клубов вспоминал: «Я тогда был на курсах повышения квалификации в Москве, в Тимирязевской академии, куда меня послали учиться на год. Я написал Николаю и Алевтине, которые работали на заводе в Ленинграде, что нахожусь в Москве, в академии. А Александр как раз приехал в отпуск в Ленинград. Они там все вместе собрались, не было только меня, старшего брата. А тут мое письмо и пришло. Александр говорит: «Я поеду в Ереван через Москву из отпуска, заеду к Алексею». И вот сижу я на занятиях, заходит один инженер и говорит: «Тебя вызывает в коридор какой-то военный человек, летчик». А про-шло-то уже несколько лет, как Саша уехал в Ленинград. Был он тогда совсем маленький, жиденький. Сижу и думаю: обманывают, шутят, не иду. Перерыв. Профессор:
– Кто Клубов?
– Я.
– Вас военный человек вызывает.
Профессору я поверил. Выхожу, стоит командир в
летной форме. Подхожу:
– Здравствуйте, в чем дело?
Сашу не узнаю никак. Он уже выше меня, очень крепкий. Но узнали, конечно, друг друга. После занятий он приехал ко мне в общежитие, жил у меня четыре дня. Посидели в ресторане, вспомнили...
Потом он мне написал письмо, сулился приехать домой, встретиться с теми, с кем дружил. Писал: «Обязательно приеду». А потом было новое письмо: Алексей, дома мне не бывать, находимся в напряженном положении, сам понимаешь.
Я все понял, только когда уже началась война. А ему об этом писать тогда было нельзя.
Больше я его не видел. В Москве была наша последняя встреча...»
Тогда же, как пишет Л. Хахалин, Александр побывал на Ленкарзе. Встретился в последний раз со своей девушкой Лидой.
В 84-м полку Александр становится летчиком-асом. Он живет небом, шлифует мастерство, осваивает ночные полеты. Упорство и талант приносят результаты. Трудности в освоении техники пилотирования преодолены.
«СЛУЖЕБНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
за период с 1 января по 25 декабря 1941 года на пилота 2 ИАЭ
84-го истребительного авиационного полка, младшего лейтенанта Клубова Александра Федоровича.
...Общее, военное и политическое развитие хорошее. Над повышением своих военных и политических знаний работает. Связь с массами поддерживает и пользуется среди подчиненных авторитетом. В общественной жизни подразделения участие принимает недостаточно. К себе и подчиненным требователен. С товарищами общителен. Со старшими командирами и среди подчиненных вежлив и тактичен. В быту и работе опрятен, культурен. Старателен и исполнителен. Трудолюбив, вынослив. Строевая подготовка хорошая. Дисциплинирован, но имел одну самовольную отлучку. За последнее время является примерным командиром. Отличник УБП. Физически развит хорошо. Летает на самолетах: У-2, И-15, И-153. Имеет общий налет 94 часа 03 минуты, посадок 319; из них ночью 6 часов 52 минуты, посадок 80. Летать любит. Техника пилотирования днем отличная, ночью хорошая. По воздушным целям стреляет отлично. Воздушный бой ведет смело и настойчиво. Навигационная подготовка хорошая. Групповая слетанность отработана хорошо. За 1941 год имеет налет на боевом самолете 62 ч. 12 м. (...)
Вывод: должности пилота истребительной авиации вполне соответствует».
Как видим, «образцово-показательным» наш курсант все же не был. Имелась даже, как мы видим из служебной характеристики, одна самоволка. Молодость есть молодость.
О настрое молодых летчиков-истребителей той поры ярко свидетельствует один эпизод из воспоминаний фронтового товарища Клубова, Героя Советского Союза Георгия Голубева. В 1941 году он, выпускник Ульяновской военной авиационной школы летчиков, вместе со всеми выпускниками того года попал под упомянутый приказ наркома С.К. Тимошенко: вместо младшего лейтенанта стал лишь старшим сержантом. Был назначен инструктором в летную школу в Цнорис-Цхали (Грузия). С восторгом вспоминает Г.Г. Голубев полеты в Закавказье, над садами и виноградниками Алазанской долины. Радовали глаз снеговые вершины гор Кавказа и старые орлы, обучавшие выводки орлят своему пилотажу. Любимцами летчиков были стрижи...
«Посмотрим настоящих истребителей! – шутит, бывало, наш командир звена лейтенант Лепин, кивая на проносящихся мимо стрижей.
В его словах есть доля истины. Хотя мы и готовим летчиков-истребителей и сами давно не новички в летном деле, но что значит наша техника пилотирования в сравнении с полетами стрижей? Как стремительно взмывают они вверх, как круто, сложив крылья, пикируют в ущелье!
Мы частенько подкармливали стрижей хлебными крошками, которые они с удивительной ловкостью подхватывали на лету. Любили мы и подразнить стрижей, помахать на них руками, посвистеть. Стрижи незамедлительно принимали наш вызов – они начинали «воздушный бой». Да не как-нибудь! Свечой взмывали вверх и со стороны солнца мчались прямо на нас. Они словно понимали, что мы не простые зрители, а летчики и что ни одна их атака не пропадает даром – получает оценку.
Стриж с большой скоростью мчится прямо на Лепина, а Лепин тоже не из робких – стоит в полный рост и руки назад спрятал. Азартная игра: кажется, вот-вот стриж, не рассчитав, не успеет отвернуть – и наш приятель получит таранный удар в лицо, но нет! Перед самым лицом Лепина стриж резко отворачивает – нам даже вроде бы слышен свист воздуха. Молодец! Да и Лепин тоже не подкачал. Выстоял, глазом не моргнул, а это нелегко. Я тоже пробовал – не сразу привык».
Вот такие они были – поистине романтики неба, люди-птицы.
В архивных документах 84-го полка зафиксировано: «В основном политико-моральное состояние здоровое. Имеются отдельные случаи скрытого недовольства приказом НКО 0362».
Вполне мог быть среди недовольных и Клубов. Любая несправедливость его возмущала.
По свидетельству начальника штаба полка М. Гей-ко: «Саша слыл тихим, спокойным и скромным парнем, но в обиду себя не давал никому. Были случаи, когда Клубов давал сдачи подвыпившим армянским парням, пытавшимся придраться к нему или к кому-либо из его товарищей. У нас с комиссаром по этому поводу возникал спор, поскольку он требовал Клубо-ва и его друга Жору Павлова отчислить из части за их поведение. Я же, ссылаясь на их молодость, противостоял этому требованию, мотивируя тем, что они никогда зря никого не обидят. И кроме того, они были хорошими летчиками, и я надеялся, что они будут и хорошо воевать, что и получилось».
84-й истребительный был одной дружной семьей. Братские отношения, уважение к опытным, сильным и смелым, летная гордость. Трусость и карьеризм, даже при неудачном начальстве, вытеснялись из этой среды. Общий риск, взаимовыручка в полетах, а вскоре и в боях сплачивали крепче уставов и партсобраний. Несмотря на усилия командиров и политработников, передавались традиции излишней лихости, не всегда удачных розыгрышей, иногда бравады в делах питейных. Заметен был у некоторых удальцов и истребительский шик в обмундировании: галифе с большим напуском, болтающийся у сапога планшет, сбитые набекрень фуражки.
Но думали летчики в первую очередь о предстоящих воздушных боях. Хотя, читая журнал «Вестник воздушного флота», говорили между собой, что о боях немцев с англичанами пишут мало, о самолетах не сообщается ничего, кроме летно-технических данных, схемы боев непонятны и неправдоподобны. Тем не менее, как писал один из будущих асов: «Молодежь жаждала подвигов. Я не был исключением и, как многие мои товарищи, верил в легкость побед. Была ничем пока не подкрепленная уверенность в себе, в своем самолете. В одном все были единодушны: если придется воевать, то только на чужой территории».
Командиром полка был опытный и авторитетный 34-летний летчик-истребитель Яков Иванович Антонов. Уроженец новгородской земли, он учился в Ленинграде, еще в 1933 году закончил Военную школу летчиков. Участвовал в советско-финляндской войне 1939—1940 годов. Совершил 58 боевых вылетов на разведку и штурмовку войск и аэродромов противника, сопровождал бомбардировщики, участвовал в воздушных боях. 21 марта 1940 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В 1941-м напряжение среди летчиков полка не могло не нарастать. Ведь война пошла совсем не так, как предполагалось...
Русский человек сразу почувствовал особый характер развернутой против него агрессии. Так, командующий ВВС Ленинградского военного округа генерал А.А. Новиков (будущий командующий ВВС) 23 июня приехал на допрос первых пленных, летчиков бомбардировщика Ю-88: «Я посмотрел в глаза командиру экипажа. Хотя бы мускул дрогнул на его молодом лице, только в глазах ледяное высокомерие. И взгляд командира экипажа сказал мне больше, чем все, что я до сих пор читал и знал о гитлеровцах. Передо мной был враг, не только отлично вооруженный и упоенный легкими победами на полях и в небе Западной Европы, но враг жестокий и беспощадный, физически и духовно подготовленный к большой войне и готовый на любые преступления».
Советский Союз, Россию, по планам Гитлера, ожидали раздел, колониальная эксплуатация, геноцид. Несколько десятков миллионов человек подлежали умерщвлению. Все эти данные многократно публиковались после войны за рубежом и в нашей стране. Никто их не опроверг.
Летчики 84-го полка слушали сводки Совинформбюро о положении на фронтах. Позади остались 22 июня и тяжкие поражения первых месяцев войны, победы Красной армии под Ростовом и Москвой и новые провалы весны и лета 1942 года. А летчики 84-го полка весь год с лишним войны вели учебные бои, расстреливали мишени на полигоне и конусы, которые тащил в воздухе буксировщик.
Лишь в августе 1941-го они принимали участие в краткосрочных боевых действиях в Иране. Только в одном документе – наградном листе-представлении к ордену Отечественной войны 1-й степени – есть упоминание о том, что Клубов с 25 по 31 августа 1941 года был участником так называемых Иранских событий. Известно о тех событиях относительно немного, сообщения в советской прессе той поры были крайне лаконичными, архивные данные до сих пор закрыты.
Что же произошло в Закавказье в августе 1941 года, когда на западе нашей страны угроза уже нависала над Москвой и Ленинградом?
Утром 25 августа в северные провинции Ирана были введены войска Красной армии (точная их численность не называется). В это же время с юга и югозапада в Иран вошли части британских вооруженных сил. К 31 августа иранская армия прекратила сопротивление. Эта операция была вызвана особой ролью, которую играл Иран в ходе Второй мировой войны.
Нацистская Германия наращивала свое присутствие в этой стране, рассматривая ее в своих планах завоевания мирового господства как одного из крупнейших поставщиков нефти, а также как плацдарм для вторжения в Советское Закавказье и Среднюю Азию, в Афганистан и Индию. Последнее особо тревожило Англию, которой и принадлежала инициатива ввода британских и советских войск в Иран. Советский Союз принял это предложение в первую очередь для того, чтобы обеспечить безопасность своих южных рубежей в критический момент Великой Отечественной войны. Причем И.В. Сталин опасался здесь не только германской угрозы, но и британской. Ведь, как известно, еще в 1940 году, во время советскофинляндской войны Великобритания и Франция планировали вторжение в СССР со стороны Ирана.
У Советского Союза были юридические основания для защиты своих интересов: договор Москвы и Тегерана от 26 февраля 1921 года, шестая статья которого гласила:
«Обе Высокие Договаривающиеся Стороны согласны в том, что в случае если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность границам Российской Советской Федеративной Социалистической Республики или союзных ей держав и если Персидское Правительство после предупреждения со стороны Российского Советского Правительства само не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское Правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы в интересах самообороны принять необходимые военные меры. По устранении данной опасности Российское Советское Правительство обязуется немедленно вывести свои войска из пределов Персии».
25 августа 1941-го послы СССР и Англии вручили премьер-министру Ирана Али-Мансуру ноты. В советской указывалось, что «иранское правительство отказалось принять меры, которые положили бы конец затеваемым германскими агентами на территории Ирана смуте и беспорядкам, тем самым поощряя этих агентов Германии в их преступной работе». Вследствие этого советское правительство оказалось вынужденным «принять необходимые меры и немедленно же осуществить принадлежащее Советскому Союзу в силу статьи шестой договора 1921 года право – ввести временно в целях самообороны на территорию Ирана свои войска».
План военной операции по вводу войск в Иран разработал начальник штаба Закавказского фронта генерал-майор Ф.И. Толбухин – позднее известный полководец, Маршал Советского Союза, командующий фронтами. Была проведена тщательная разведка. Общее руководство осуществлял командующий фронтом генерал-лейтенант Д.Т. Козлов.
Части Красной армии действовали как по нотам. Первыми вошли на территорию Ирана пограничники, которые перерезали линии связи и взяли под контроль дороги. Высокие боевые качества в сложной гористой местности показали саперные батальоны. Операцию в Иране называют иногда «рейдом саперов». Были задействованы воздушные десанты.
В воздухе господствовали четыре полка советских ВВС, одним из них был 84-й истребительный, в котором служил Александр Клубов. Летчики вели разведку, разбрасывали листовки, прикрывали действия бомбардировщиков.
Правда, надо сказать, что армия противника не оказала существенного сопротивления, воевать иранские солдаты и офицеры не хотели. 27 августа произошла смена правительства, новый премьер-министр приказал прекратить сопротивление.
Советские войска оставались в Иране до конца 1945 года. Сталин считал их присутствие исключительно важным и отказался от предложения Черчилля заменить части Красной армии британскими войсками. Хотя каждая дивизия была нам нужна на главном театре военных действий.
Через Иран был проложен один из основных маршрутов поставки в СССР помощи союзников по ленд-лизу: вооружений, боеприпасов, сырья, продовольствия и др. По этому маршруту поступали в СССР и самолеты «Аэрокобра», на одном из которых Александр Клубов одержал большинство своих побед в воздухе.
Для Ирана же этот ввод войск в итоге обернулся на пользу, в 1945-м он оказался среди стран-победи-тельниц.
...Быстро завершилась для Клубова и его однополчан иранская операция. Снова начались будни.
Командир полка Антонов был признанным лидером, а также хорошим летчиком-наставником. Личный состав был блестяще подготовлен. В аттестации А.Ф. Клубова, подписанной Я.И. Антоновым 15 июля 1942 года, говорилось:
«...В повышении своих знаний работает настойчиво. Летает отлично, летает уверенно, летное дело любит. Обладает хорошими организаторскими способностями, требователен к себе и подчиненным. Волевыми качествами как летчика, так и командира обладает. В обращении со старшими начальниками вежлив и тактичен, дисциплинирован. В быту и на службе опрятен. Состояние здоровья хорошее. Летает на самолетах днем: У-2, УТИ-4, И-15-бис, И-153 с общим налетом 231 час, 922 посадки. Летает на самолетах ночью: У-2, УТИ-4, И-153 с общим налетом 15 часов 39 мин., из них на И-153 6 ч. 28 мин. 15 посадок. Техника пилотирования отличная. Воздушные стрельбы выполняет отлично. Бомбометание выполняет отлично. Навигационная подготовка отличная. Воздушный бой ведет отлично. Поломок и аварий не имеет. Групповая слетанность хорошая. Матчасть самолета И-153 с мотором М-62-63 знает хорошо и грамотно ее эксплуатирует.
Вывод: Должности пилота вполне соответствует. Достоин продвижения на должность командира звена, достоин присвоения во внеочередном порядке военного звания «лейтенант».
Учебный бой Антонова с Клубовым завершился вничью. Но вот наступил август 1942-го. Время учебных боев для летчиков полка закончилось.
Глава 4
«ВЕСЕЛЫЕ РЕБЯТА» В БИТВЕ ЗА КАВКАЗ
В час грозной опасности, создаваемой новым наступлением немецко-фашистских захватчиков, каждый воин Красной Армии должен полностью и до конца отдать себе отчет в том, что развернувшаяся борьба – это борьба не на жизнь, а на смерть и что дело идет о жизни и смерти народов Советского Союза.
Генерал армии И. В. Тюленев, командующий Закавказским фронтом
Летом 1942 года положение на юге советско-германского фронта стало катастрофическим. 25 июля был прорван Южный фронт. Танковая армия генерала Клей-ста неудержимо катила к предгорьям Кавказа. В небе господствовали эскадры 4-го воздушного флота генерала Рихтгофена, которому противостояла наша 4-я воздушная армия. Немецкий флот насчитывал 1200 самолетов, наша воздушная армия – 200. Шестикратное превосходство немцев... Включив сирены, пикирующие бомбардировщики Ю-87 с душераздирающим воем обрушивали удары на отступающие части Красной армии, на бредущие в жаркой пыли колонны беженцев.
Операция «Эдельвейс» вступала в решающую фазу. Еще весной Гитлер объявил задачей номер один рейха в 1942 году именно овладение кавказской нефтью, которая составляла тогда три четверти всей нефти, добывавшейся в СССР. Нефть решала все в той войне моторов.
В первых числах августа противник был уже у Минеральных Вод и Пятигорска. Передний край Закавказского фронта проходил по рекам Терек и Урух. Сюда стягивались войска, чтобы преградить дорогу немцам на Грозный и Баку. Однако значительные силы приходилось держать на границе с Турцией, которая была готова вступить в войну на стороне Германии в случае явного успеха последней. В турецких журналах публиковалась карта «Великой Турции», включавшей в себя Кавказ и советские республики Средней Азии.
В дни этой катастрофы 84-й истребительный авиационный полк получил приказ командующего Закавказским фронтом генерала армии И.В. Тюленева направить две эскадрильи, 20 самолетов И-153, на направление главного удара немецких танков.
Командир 84-го истребительного авиаполка Яков Антонов отобрал лучших летчиков, среди которых был и младший лейтенант Александр Клубов. Этот полк получил наименование 84«А». Формирование было завершено 5 августа, и в тот же день двадцать «чаек» вылетели из Еревана на аэродром Беслан, расположенный рядом с Орджоникидзе.
Всем, кто наблюдал в полете Эльбрус и Казбек, цепь величественных горных вершин, блики солнца на гранях камня, снега и льда, это зрелище представлялось «эстетическим пиром». Не мог Александр Клубов не вспомнить в тот час строки любимого Пушкина: «Кавказ подо мною...»
Правда, сейчас гораздо громче звучали в сознании формулировки сталинского приказа № 227:
«Население нашей страны... теряет веру в нашу Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.
...Надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата. Такие разговоры являются лживыми и вредными. Они ослабляют нас и усиливают врага.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования. Отступающие с боевой позиции без приказа свыше являются предателями Родины».
И сейчас идет мороз по коже от этих беспощадных строк.
На приказе № 227, подписанном 28 июля 1942 года, пометка – «без публикации». В последних строках указано: «Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах».
Правда о положении страны, сказанная впервые столь открыто, воздействовала сильнее умолчаний и лжи. Вскоре, как отмечал немецкий генерал Г. Дёрр в книге «Поход на Сталинград»: «На всех участках фронта было отмечено усиление сопротивления противника».
84«А» полк вошел в состав действующих частей 216-й истребительной авиадивизии 4-й воздушной армии Северной группы Закавказского фронта и с 12 августа начал вести боевую работу на Тереке, в районах Моздока, Орджоникидзе и Нальчика.
Что могли противопоставить летчики майора Антонова наступающей гитлеровской армаде? Когда-то, в 1930-х, суперсовременный советский самолет И-153, названный «чайкой» за характерный изгиб крыла, наши летчики 1941—1942 годов называли «не догнать и не уйти». Потому что в скорости он уступал даже немецким бомбардировщикам, не говоря уже об истребителе «Мессершмитт», который имел скорость около 630 километров в час, цельнометаллический корпус, сильное вооружение – две пушки и два пулемета, прекрасную радиостанцию. Наши же «чайки», на которых летели в бой Клубов и его товарищи, могли развивать скорость не более 460 километров в час, на вооружении – четыре пулемета калибра 7,62 мм. Радиосвязь отсутствовала – командир отдавал приказы покачиванием крыльев, предупредить о висящем в хвосте мессере наши летчики возможности не имели...
Почему же осенью 1942-го Клубову и его боевым товарищам пришлось воевать на устаревших самолетах?
Трагедией нашей истребительной авиации стала прежде всего трагедия авиаконструктора Н.Н. Поликарпова. Первый по таланту среди отечественных создателей истребителей, он предвидел, что главным для истребителя будущей войны будет превосходство в скорости и вертикальном маневре, в то время как другие стремились прежде всего к хорошей горизонтальной маневренности. Созданные в КБ Поликарпова И-180 и И-185, как и предыдущие его машины, вновь могли стать лучшими в мире.
А.И. Покрышкин в книге «Познать себя в бою» вспоминал об одной из встреч с летчиком-испыта-телем С. Супруном: «Он рассказывал, как проходит испытание истребитель И-180 конструкции Николая Николаевича Поликарпова. Скорость его достигала шестисот восьмидесяти километров в час. Он был вооружен двумя или тремя пушками. Это был самолетмечта. В одном из испытательных полетов на этом истребителе разбился кумир нашей авиации Валерий Чкалов. Нашлись влиятельные люди, которые «зарезали» доводку И-180, хотя по скорости и вооружению ему не было равного в мире истребителя. Мечта летчиков была погребена в обломках разбившейся машины».
Уже после войны Покрышкин не раз говорил, что, если бы истребитель Поликарпова поступил в наши полки в начале войны, «потери были бы неизмеримо меньше и мы бы не докатились до Москвы, Волги и Кавказа».
Больше года летчики полка Антонова ждали своего часа. Теперь, в августе 1942-го, их энергия напоминала сжатую до отказа пружину. Они готовы были драться насмерть на резко уступающей врагу технике, в меньшинстве, готовы были на самопожертвование вплоть до тарана. И они буквально ворвались на театр военных действий, о них сразу заговорили по обе стороны линии фронта.
Каждый И-153 мог нести 200 килограммов бомбового груза и по 8—10 реактивных снарядов калибра 82 мм. Серьезное оружие, если его умело использовать.
Чтобы оценить весомость вклада 84«А» полка в оборону на Тереке, надо знать численность и состав той 216-й дивизии, в которую он входил. Читаем оперативную сводку о боеготовности частей дивизии на 12 августа 1942 года.
45-й истребительный авиационный полк (ИАП) – 14 исправных самолетов Як-1, неисправных – 6 Як-1;
88-й ИАП – исправных самолетов нет, неисправных 9 И-16; 84-й ИАП – 21 И-153;
103-й штурмовой авиаполк (ШАП) – 4 неисправных Ил-4.
Через два дня картина такая: 45-й ИАП – 10 исправных Як-1 и 5 неисправных; 84-й ИАП – 14 исправных И-153 и 3 неисправных; 88 ИАП – получил технику, исправных уже 21 И-16, неисправных 2 И-16; 103-й ШАП – 2 исправных Ил-2.
Вот и весь состав дивизии... Штурмовиков Ил-2 – единицы. Вся надежда на «чайки» майора Антонова, которых часто прикрывают «ишачки» 88-го полка. Вся надежда на героизм и мастерство Клубова и его друзей.
Первая штурмовка полка описана со слов ее участников в книге «Эскадрилья ведет бой» Героя Советского Союза К.В. Сухова:
«А было так. Мотомеханизированная колонна фашистов к 12 часам 40 минутам, как это и определено было штурманскими расчетами, миновав Кумагор-скую, подползала к западной окраине Минеральных Вод. Ведущий – командир полка Герой Советского Союза майор Яков Иванович Антонов – уже отчетливо наблюдал длинную серую «змею», от которой протянулось далеко в степь бурое облако пыли.
Майор Антонов качнул свой истребитель на правое крыло: «Приготовиться к атаке!»
Противник не успел еще и развернуть стволы зенитных пушек и пулеметов навстречу внезапно появившимся краснозвездным самолетам, как в голове колонны рванулись первые бомбы. И пошло-поехало!
Отбомбившись, «чайки» угостили фашистов эрэса-ми, потом принялись поливать колонну свинцовым дождем. Истребители снижались до пяти метров, стремительно проносились почти над самыми вражескими танками, бронемашинами, автомобилями, строча из пулеметов. Пылали грузовики, взрывались, разбрасывая далеко вокруг смерчи огня, бензозаправщики, поджигая танки и бронемашины.
Около пятнадцати штурмовых заходов сделал каждый летчик. Колонна превратилась в груды изуродованного, искореженного металла. Сотни трупов фашистов были разбросаны по земле. Так состоялось первое боевое крещение 84«А» истребительного авиационного полка, вооруженного старенькими «чайками».
Надо сказать, что наивысшие потери в Великой Отечественной войне среди летчиков выпали на долю летчиков-штурмовиков. Немцы, как известно, называли наши Ил-2 «черной смертью». Но смертниками были и сами пилоты Ил, заходящие на цели, закрытые по-немецки отлаженной системой зенитного огня. Не всегда спасало от гибели бронирование кабины, важнейших частей самолета. А «чайка» И-153 не имела такого бронирования...
Покрышкин и его однополчане называли свои штурмовки 1941—1942 годов «пляской смерти».
В сборнике «Крылатая книга» поэта Феликса Чуева опубликовано стихотворение «Летчикам Великой Отечественной», в котором есть строки:
Там ни дороги, ни окопа,
И спрятать некуда себя,
Но «подсоби!» кричит пехота,
И ждет отмщения земля.
...Снова барабанная дробь зенитного обстрела, шумовая какофония боя. Они снова в своих «чайках» из дерева и перкали. Они снова исполняют «пляску смерти», пикируя с километровой высоты вниз...
Документы Центрального архива Министерства обороны РФ свидетельствуют:
«Полк с 12.8.42 г. по 11.11.42 г. базировался на аэродромах: Орджоникидзевская, Тулатово, Архон-ская, Насыр-Корт, откуда вел напряженную работу на р. Терек по отражению мототанковых колонн противника, пытавшихся с ходу форсировать р. Терек, выйти к предгорьям Кавказа, захватить Орджоникидзе, Грозный и этим самым закрыть Военно-Грузинскую дорогу, открыть путь себе к советскому нефтеисточнику – Баку.
В этот тяжелый для страны период полку поставлена почетная задача: совместно с другими частями ВВС армии и частями наземных войск штурмовыми ударами с воздуха на далеких подступах к предгорьям Кавказа уничтожить основную силу противника – танки и мотомехколонны, двигавшиеся с Армавира к Моздоку.
Выполняя поставленные задачи командования дивизии и армии, летно-технический состав показал образцы мужества, отваги и героизма в борьбе с немецкими захватчиками.
С 12.8.42 г. по 4.9.42 г. от Минеральных Вод до Моздока полк, производя 6—8 вылетов в день, непрерывно штурмовал мототанковые колонны противника и своими ударами, помимо сдерживания его темпов продвижения, наносил противнику большой материальный ущерб, выводя в среднем из строя от 10—15 танков и от 15—25 автомашин и истребляя до 150—200 солдат и офицеров противника. В результате мощных штурмовых ударов темпы продвижения противника на р. Терек значительно снизились, это позволило наземным частям 9 армии закрепиться на оборонительном рубеже р. Терек. По всему Тереку от Ищерской до Эль-хотово, Вознесенской, Малгобека, Н. Курп, В. Курп противник испытывал сокрушительные удары, наносимые противнику 84«А» ИАП».
Вот что могут творить воля, мастерство и отвага. Немцы, продвигавшиеся со скоростью 40—50 километров в час, дрогнули под ударами «чаек». Они замедлили темп наступления, а также ушли с основных коммуникаций и, разделив свои колонны, стали продвигаться по проселочным дорогам.
Приняли они и другие контрмеры – участились воздушные бои. Большие группы «Мессершмиттов» становятся все более активными, стремясь прикрыть свои войска от штурмовых налетов советских истребителей. Схватки в воздухе становятся все более ожесточенными.
