Текст книги " Советский ас Александр Клубов "
Автор книги: Алексей Тимофеев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как Россия,
Да умирится же с тобой И побежденная стихия...
Сохранились фотографии Александра, и совсем юного, и уже в офицерской форме, на которых запечатлелось осеняющее его вдохновение, высота духа, тайная грусть в огромных карих глазах...
И в постоянной тяге к поэзии, к книге Клубов сходен с Покрышкиным. Иначе и быть не могло, ведь настоящий командир помимо специального образования должен знать классическую литературу, дающую ключ к психологии человека, к его душе.
Не забывали ребята с Ленкарза и занятия спортом. Александр, от природы атлетически сложенный, предпочитал популярные в те годы гири. С Григорием Семеновым они ежедневно, возвращаясь после работы в общежитие, останавливались на спортплощадках Ленкарза и железнодорожного депо и поднимали «двойника» – двухпудовую гирю. Выжимали ее по двадцать раз и левой, и правой рукой. Физической мощью Клубов потом, в ходе воздушных боев, не раз удивлял однополчан. Семенов прошел войну на Ленинградском фронте командиром взвода танков КВ, был тяжело ранен, вернулся домой, к работе на заводе.
Лев Хахалин точно подметил о Клубове: «Своеобразие его характера заключалось в сочетании скромности с отвагой. Таким он был на фронте, таким его знали и в юности. Заводские друзья Саши рассказывают, что он не любил хвастать, никогда не затевал ссор, держался всегда скромно, как бы в тени, но, когда вынуждали обстоятельства, умел постоять за себя и за товарищей.
Однажды настройщик Петр Мишета, у которого Саша на первых порах был помощником, возвращался на Стрельбищенскую после вечерней смены. С ним была знакомая девушка. Уже недалеко от общежития, на переезде, к ним пристала шайка хулиганов. Ми-шете пришлось отбиваться палкой, а девушка побежала в общежитие за подмогой. Через несколько минут Сашина комната в полном составе прибыла к месту происшествия. Впереди бежал Саша. Он не успел даже накинуть пальто и, как был, в коротком сером пиджачке и полуботинках, мчался, не разбирая дороги, по сугробам. В мгновение от шайки не осталось и следа, если не считать финки, оброненной в суматохе кем-то из хулиганов».
Клубов начал осуществлять свою давнюю мечту – стать летчиком. Наверное, эта мечта вспыхнула с новой силой, когда он увидел во дворе завода планер, приобретенный заводским Осоавиахимом. В обеденный перерыв все вышли посмотреть на диковинную птицу. Вскоре после этого Александр записывается в планерный кружок.
Что такое Осоавиахим? Учитывая огромную роль этой организации в предвоенные годы, в судьбе Клу-бова и его друзей, немного расскажем о ней.
Ведущие военные теоретики той поры предсказывали Вторую мировую войну, более масштабную, чем первая. М.В. Фрунзе еще в мае 1925 года подчеркивал: «Нам нужно покрепче внедрить в сознание всего населения нашего Союза представление о том, что современные войны ведутся не одной армией, а всей страной в целом, что война потребует напряжения всех народных сил и средств, что война будет смертельной, войной не на жизнь, а на смерть, и что поэтому к ней нужна всесторонняя тщательная подготовка еще в мирное время. Надо, чтобы все у нас хорошенько продумали и отчетливо осознали значение того факта, что СССР продолжает оставаться осажденной крепостью...»
В сложившихся условиях одной из мер, предпринятых руководством Советского Союза по инициативе М.В. Фрунзе, было создание добровольных оборонных обществ, объединенных затем в массовую организацию, развернувшую широкую разностороннюю деятельность. Призыв этот нашел отклик в народе. Тем более что состояние «осажденной крепости» – постоянное для нашего Отечества... Император Александр III оставил потомкам здравую мысль, что у России есть только два надежных союзника – это ее армия и флот.
В 1923 году появляется Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), Общество друзей химической обороны и химической промышленности (Доброхим), Общество содействия обороне СССР, Авиахим. Все эти организации в 1927 году объединяются в одну – Союз обществ друзей обороны и авиационно-химического строительства СССР, сокращенно Осоавиахим. Возглавил общество известный партийный и государственный деятель А.И. Рыков.
Логика событий заставляла революционеров становиться носителями державных идей. Сам Рыков, в годы юности на сходке перед рабочими заявлявший о «чрезмерных расходах на армию и флот», на посту председателя оборонных обществ говорил уже совсем о другом. С горечью Алексей Иванович констатировал: «В отношении развития авиации Советская Россия отстала от других стран. У нашего государства нет средств, чтобы путем крупных государственных ассигнований быстро и решительно толкнуть вперед нашу авиацию. Между тем все буржуазные армии употребляют все усилия для того, чтобы воздухоплавание развить, и ассигнуют для этого громадные средства».
Осоавиахим действительно стал резервом Красной армии. В первые месяцы Великой Отечественной войны ушли на передовую более 7 миллионов 200 тысяч осоавиахимовцев. Дважды Герой Советского Союза, знаменитый морской разведчик В.Н. Леонов вспоминал: «Те молодые люди, которые прошли подготовку в Осоавиахиме, уверенно шли в бой. Те же, кто попадал в боевую обстановку без такой школы, нередко терялись. Особенно в начале войны, когда времени на занятия не было. Мне лично много дал Осоавиахим. До призыва на флот в 1938 году я работал на московском заводе «Калибр», где была сильная оборонная организация. Никто нас насильно в нее не тащил, мы сами чувствовали приближение трудных испытаний и готовились к ним самозабвенно».
И на Ленкарзе действовала сильная организация Осоавиахима. Так, в 1937 году было запланировано подготовить без отрыва от производства 10 летчиков, 120 парашютистов, 15 планеристов, 150 стрелков.
Осоавиахим – заметная страница истории 1920– 1940-х годов. Это песня о тревожной молодости. Значок со строгой военной символикой – пропеллер, винтовка, противогаз – носили с гордостью. Уважение вызывали значки «Ворошиловский стрелок», «Готов к ПВХО», «Снайпер», «Ударнику Осоавиахима» и другие.
Каждый третий летчик – Герой Советского Союза прошел начальную летную подготовку в аэроклубах Осоавиахима, которые строились по всей стране. Молодежь рвалась в небо.
Александр Клубов оказался на гребне мощной волны. На Руси сразу полюбили авиацию. И до революции показательные полеты проходили с огромным успехом. Мечта о полете жила в сказках и былинах. Сохранилось немало исторических сведений о попытках наших предков создать различные летательные механизмы и приспособления. Петр I говорил, что «не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху аки птицы».
Именно фантастически ускоренное развитие авиации, а затем и ракетной техники стало самым захватывающим в том всемирном явлении XX века, которое названо «научно-технический прогресс». Небо звало к себе самых сильных, самых одаренных и смелых. Значение авиации возрастает все более и более в решении вопросов войны и мира.
Совершенно определенно можно говорить о том, что вели в авиацию таких, как Покрышкин и Клубов, не только жажда полета, высоты, но и обостренное чувство родовой богатырской ответственности за судьбу своей Родины.
«Трудовой народ, строй воздушный флот!» – звали газеты и плакаты. На первые народные пожертвования строятся самолеты (в 1924 году более 150). ОДВФ выделяет собранные миллионы золотых рублей на реконструкцию одного из ведущих авиазаводов, Центральному аэрогидродинамическому институту, Академии воздушного флота им. Н.Е. Жуковского и т. д. Развиваются авиационные виды спорта, прежде всего планеризм. С ОДВФ, а затем Осоавиахимом связано начало деятельности таких конструкторов, как С.П. Королев, С.В. Ильюшин, А.С. Яковлев, О.К. Антонов, Н.И. Камов и других.
Уже в ноябре 1924 года на Втором Всесоюзном совещании ОДВФ в докладе Рыкова появились оптимистические ноты: «Мы теперь насчитываем в составе общества более 1 млн. 300 тысяч членов, то есть размер членства в нашем обществе далеко превышает хотя бы размер членства в Коммунистической партии. Это означает, что наше общество сделалось могучим общественным фактором в нашей Советской России».
Каждое событие в авиации в 1920—1930-х годах, включая и знаменитые перелеты, неотделимо от Осо-авиахима и его воспитанников.
Всю жизнь страны пронизывало предчувствие грядущей великой войны. Это предчувствие не давало покоя руководителям в Кремле, томило материнскую душу в скромных домах и избушках, боевым азартом будоражило молодую кровь.
На заводе состоялся митинг протеста после того, как в Гибралтарском проливе крейсер испанских франкистов потопил советское судно «Комсомол». Газета «Карбюратор» сообщала о предложении одного из рабочих ответить на это перечислением четверти дневного заработка на строительство военного морского флота СССР. Александр на митинге не выступал, но в том же номере газеты появилась заметка, где сообщалось:
«Мы возмущены до глубины души мерзкой выходкой фашистов. Мы разделяем гнев рабочих, протестуем против подлых фашистских пиратов, потерявших человеческий облик. В ответ на фашистскую провокацию из коллектива нашей молодежи подали заявление в летную школу товарищи Минаев, Белов, Клубов, Шустров...»
Так Александр становится курсантом аэроклуба у Московских ворот, три раза в неделю посещает вечерние занятия, учебе посвящено отныне все его свободное время. По воспоминаниям Григория Семенова, даже собравшись однажды в отпуск на родину, к брату, Александр в последний момент отказался от поездки, потому что в аэроклубе объявили внеочередные полеты. В Вологде, напомним, Александру побывать уже не суждено.
Друг Клубова А. Алимпиев вспоминал, что Саша любил смотреть на самолеты. Не пойдет дальше, пока не проводит взглядом «железную птицу» до самого горизонта. Когда Клубов учился в аэроклубе вечером после заводской смены, то отказался от кино и других развлечений.
А ведь девушки заглядывались на стройного юношу с льняными волосами, даже парикмахерши его стригли дольше других. Клубов любил, как уже говорилось, в выходной день поехать компанией в Павловск. Мог сплясать, ценил хорошую шутку и анекдот, не упускал случая сходить в цирк. Кстати говоря, знаменитый летчик М.М. Громов в книге «Заметки о летной профессии» писал: «Если представить себе работу лет-чика-истребителя во время группового воздушного боя, то комплекс объектов, подлежащий охвату его вниманием, примерно следующий: следить за противником, не упуская его из виду ни на одну секунду, не потерять своего напарника; следить за обстановкой, т. е. за своими самолетами и за самолетами противника, оценивая и представляя их намерения; взаимодействовать со своим звеном; слушать команды; помнить, что бензин в самолете не вечен; следить за показаниями приборов, за ориентировкой, быть в постоянной готовности к внезапности любого рода. Комплекс объектов, требующих внимания летчика, и условия боевой обстановки требуют от него искусства, которое едва ли уступит искусству цирковых артистов».
А Клубов водил в бой группы до шестнадцати истребителей.
Очень волновался Саша, что его не примут в летное училище. Если такое случится, решил – пойдет в танкисты. А если поступит – всю жизнь посвятит авиации. Даже если спишут, будет жить на аэродроме и смотреть, как взлетают и садятся самолеты.
«ХАРАКТЕРИСТИКА курсанта аэроклуба № 2 г. Ленинграда Клубова А.Ф.
29 июля 1938 г.
Полетная подготовка: взлет – отлично, прямолинейный полет – отлично, виражи – отлично, расчет – отлично, посадка – отлично, скольжение – отлично, штопор – отлично, петли и перевороты – отлично.
Является аккуратным и исполнительным курсантом, в работе инициативен, заинтересован в дальнейшей учебе.
Общий вывод: кандидат в школу ВВС».
Одно из самых ярких событий в его ленинградской жизни – пролет на аэроклубовском У-2 над Ленкар-зом. Ровно в полдень весь механосборочный цех во главе с начальником Ф. Аунапу вышел приветствовать юного летчика. В его честь рабочие бросали вверх свои кепки...
В аэроклубе друзьями Клубова были Николай Лебедев, также настройщик станков-автоматов, и токарь Константин Назимов. Разные внешне и по характеру, они были объединены общей преданностью небу и профессией летчика-истребителя. Их называли «три мушкетера»: красивые, талантливые, благородные.
29 октября 1938 года на Ленкарзе вышел специальный номер газеты «Карбюратор». На развороте – крупный заголовок: «Если завтра война». Вот что ответили на этот вопрос три друга:
«К двадцатилетию комсомола мы взяли обязательство сдать практику и теорию летного дела на отлично. И сегодня мы можем заявить – это обязательство мы выполнили. Каждый из нас прекрасно себя чувствует в воздухе, мы самостоятельно управляем самолетом.
Мы готовы в любую минуту, если потребуется, пересесть с учебного самолета на боевой. Мы готовы в любой момент дать решительный отпор нашим врагам. Мы любим свою прекрасную Родину и всегда готовы ее защищать.
Лебедев, Клубов.
Если враг навяжет нам войну, то мы будем громить его на земле, на море и в воздухе, там, откуда он придет. Если понадобится, то отдадим жизнь за свою любимую Родину.
Назимов».
На аэродроме, с которого взлетали Петр Нестеров и Валерий Чкалов, «три мушкетера» постигли азы летного искусства. Вместе они отправились и в Чугуевское военное авиационное училище. Младший лейтенант Николай Лебедев, летчик 432-го истребительного авиаполка, погиб в октябре 1941-го под Москвой. Капитан Константин Назимов командовал эскадрильей 254-го истребительного авиаполка, в августе 1944-го стал Героем Советского Союза за лично сбитые 15 и в группе 2 самолета противника. Погиб при выполнении боевого задания 23 декабря 1944 года.
Л. Хахалин пишет: «В стихах Пушкина два Александра часто встречали имя Байрона, и им захотелось познакомиться с творчеством и поэзией поэта. Прочитав повествование о смерти поэта в Греции, за свободу которой он, изгнанник, приехал сражаться, Саша сделался молчалив и задумчив. Алимпиеву пришлось чаевничать в полном одиночестве. Его поразило выражение лица друга: он как бы всматривался в даль, пытаясь разглядеть что-то.
– Что с тобой, Саша? – спросил Алимпиев.
– Да так, ничего, – отвечал Саша. – Помнишь последнее стихотворение Байрона?
И если ты о юности жалеешь,
Зачем беречь напрасно жизнь свою?
Смерть пред тобой – и ты ли не сумеешь Со славой пасть в бою?
Прошло уже тридцать лет, а Александр Федорович Алимпиев все еще не может забыть тот вечер».
Глава 3 ЛЮДИ-ПТИЦЫ
В далекий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает, Знакомый дом, зеленый сад и нежный взгляд.
Пройдет товарищ все фронты и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно И видеть сны, и зеленеть среди весны.
Евгений Долматовский. Любимый город. 1939 г.
В январе 1939-го поезд мчал на юг, на Украину, будущих курсантов Чугуевского военного училища летчиков, «трех мушкетеров» – Александра Клубова, Константина Назимова и Николая Лебедева. Впереди виделись горизонты необъятные...
В том году особенную популярность получил кинофильм «Истребители». Запоминались два ключевых эпизода: летчик на И-16 спасает от крушения поезд, на бреющем полете показывая, что надо остановиться, и песня «Любимый город», проникновенно спетая Марком Бернесом, исполнителем главной роли. По всей стране звучала эта песня из репродукторов, став любимой для Александра Клубова и многих его товарищей.
Герой Советского Союза, летчик-истребитель Георгий Баевский вспоминал: «В то время молодежь стремилась в небо. В предвоенные годы авиация показала свои огромные возможности. Все понимали, что там решается главное. Профессия летчика считалась элитной. Помимо всеобщего уважения и почета они носили красивую форму, их труд и риск высоко оплачивался. Внимания авиации уделялось очень много и в прессе, и в кино».
Причем шли в авиацию не только рабочие парни. Перед самой войной в Качинскую школу поступили воспитанный в семье К.Е. Ворошилова Тимур Фрунзе, а также Владимир Микоян и Владимир Ярославский (сын известного партийного деятеля Е.М. Ярославского). Летчиками-испытателями, Героями Советского Союза стали сын А.И. Микояна Степан, сын 1-го секретаря МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербакова Александр. Видным летчиком, генералом авиации был и Алексей Микоян. Избрали авиацию сыновья Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева, хотя последний доброй славы не снискал. Да, то была воистину эпоха авиации. Дети партийных руководителей устремлялись не в дипломатию и внешнюю торговлю, а навстречу большому риску, на защиту Родины. Это глубокий характерный штрих в той главе нашей истории.
В группе, направлявшейся в Чугуев, были и другие выпускники ленинградских аэроклубов, будущие известные асы, Герои Советского Союза. Среди них – легенда Сталинградской битвы Михаил Баранов, работавший на Кировском заводе. 5 августа 1942 года, прикрывая переправы через Дон, он в одном бою сбил четыре немецких самолета, последний – тараном. Всего на боевом счету капитана Михаила Баранова, в 21 год ставшего заместителем командира полка, было 24 лично сбитых самолета. Он погиб в тренировочном полете 15 января 1943-го, имя его сейчас почти забыто. В своей книге «Советские асы» историк Николай Бодрихин пишет: «Худенький 20-летний мальчишечка радостно смотрит на нас с фотографий первых
военных лет. Меньше всего в нем видится грозный воздушный боец, скорее, веселый заводила, выдумщик, шутник и организатор смешных проказ. Но мальчишечка был виртуозным летчиком, мастером воздушной стрельбы, получившим от Бога не только редкостные физические качества, но и талант тактика. Известно, что за ним охотились немцы. Их асы были много опытнее Михаила, авиация Германии в то время господствовала в воздухе, а новые модификации вылизанных мессеров превосходили его Як по всем параметрам, но сбить его под Сталинградом им так и не удалось». •
Среди других ленинградцев, закончивших через полтора года училище вместе с Клубовым, выделяется и Виктор Иванов, который 3 января 1943-го сбил четырехмоторный «Кондор» – ФВ-200, вывозивший из Сталинградского котла знаменный фонд окруженной армии Паулюса. После войны Герой Советского Союза В.П. Иванов (на фронтовом счету 20 сбитых лично и 4 в группе) еще долго служил в авиации.
Стали Героями Михаил Комельков (32 плюс 7) и Николай Игнатьев (22 плюс 15).
Все они могли ехать тогда в одном поезде. Сейчас их лица на фотографиях тех лет – мужественные, благородные, светлые – просто завораживают. В ярких глазах – ум и воля. Эти русские парни переполнены энергией и отвагой.
Еще на заре XX века А.И. Куприн писал о летчиках: «Я люблю их общество. Как прекрасна в этих сверхъестественных людях-птицах, дерзко попирающих всемирные законы самосохранения и земного тяготения, как живописна в них беспечная и благородная, страстная и веселая, какая-то солнечная и воздушная любовь к жизни!»
А сколько обаяния, неотразимой красоты в облике лучших советских летчиков довоенных лет... Могучий
Валерий Чкалов, чей полет напоминал по резкой веселости и чистоте летний полет стрижей. Чкалов шел к победе напролом, оправдывая чисто волжскую фамилию своих предков. «Чка» – верховой всесокрушающий лед. Михаил Громов, в юности – чемпион страны по тяжелой атлетике, по признанию французских авиаторов, «лучший летчик мира 1926 года». Аналитический ум и воля позволили ему стать абсолютным мировым рекордсменом, избежать гибели в самых рискованных испытаниях. Выдающимися летчиками были Георгий Байдуков, братья Коккинаки, «тончайший воздушный композитор» Сергей Анохин.
Кстати говоря, следующий за клубовским выпуск Чугуевского училища 1941 года, как отмечает Н. Бодри-хин, «дал 54 Героя Советского Союза, четырех дважды и одного трижды Героя. Этот выпуск не имел себе равных в истории советских ВВС». Так что можно полагать, Чугуевское училище в те годы обладало квалифицированными кадрами преподавателей и инструкторов.
Выпускник 1941-го, трижды Герой Советского Союза И.Н. Кожедуб в своей книге «Верность Отчизне» вспоминал: «Мы, бывшие учлеты Шосткинского аэроклуба, едем на грузовике по прямым улицам Чу-гуева. С нами старшина, встретивший нас на станции.
Чугуев расположен на возвышенном берегу Северского Донца... С особым интересом смотрел я по сторонам, зная, что здесь, в Чугуеве, родился и провел детство Репин.
Нам понравился уютный мирный городок. Кто бы мог подумать, что два года спустя наши войска будут вести здесь долгие кровопролитные бои с немецкофашистскими захватчиками!
Выехали на окраину. И тут показался авиагородок: за оградой виднелись новые каменные дома, а за ними аэродром. Слышался гул самолетов: несколько истребителей взмыли высоко в небо».
В кабине одного их этих истребителей вполне мог находиться Александр Клубов.
Сразу по прибытии курсанты проходили еще одну тщательную медицинскую комиссию, продолжавшуюся несколько дней. Кого-то после этого испытания могли и вернуть домой. Затем – баня и переодевание в военную форму. Буденовка со звездой и голубые петлицы с пропеллером.
И.Н. Кожедуб описывает жесткий красноармейский внутренний распорядок училища. Физзарядка на улице в любую погоду. В столовую курсанты шли строем. Занятия и отдых расписаны по минутам.
В Ленинской комнате принимается военная присяга, слова которой торжественны и строги:
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжествённо клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик – и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Но, конечно, героем, да и просто хорошим пилотом, мог стать далеко не любой. Летчики, тем более истребители и испытатели, всегда составляли особое племя, цвет народа. Каждый, даже не боевой полет – это опасность, постоянное, часто непомерное напряжение духовных и физических сил человека в необычной для него воздушной среде. Научные исследования авиационной медицины показали, что один час полета на истребителе соответствует нескольким часам нагрузки любого водителя на земле. С обычным трудовым днем сложный полет не сравнить. Организм выбрасывает в кровь в десять—двенадцать раз больше адреналина, ферментов, сахара. Он работает на пределе. Одолеть психологический барьер, подавить страх в первых воздушных боях, в секунды молниеносного сближения с самолетами врага может только человек незаурядной воли. Истребитель – один в своей тесной кабине, он и пилот, и штурман, и стрелок, и радист. На бешеной скорости он несется над пропастью, ее дно стремительно вращается перед ним, отдаляется или приближается вплотную. Истребитель – единственный среди других авиаторов, кому для выполнения боевой задачи необходимо вступить в воздушный бой, а не уйти от него. Он должен всегда испытывать себя.
Не зря М.М. Громов говорил: «Если не рисковать, то можно стать трусом!» Риск нарастает, в отличие от других профессий, даже с мастерством и опытом. Лучшие испытывают новую технику, им поручают полеты на малых высотах, в сложнейших метеоусловиях. В тяжелый бой идут одни «старики».
М.М. Громов считал, что полет «требует от летчика умения владеть своим вниманием наподобие птицы или дикого зверя, т. е. одновременно все слышать, осязать и помнить». Искусство летчика сравнимо с достижениями в большом спорте, где достичь мастерства нельзя ранее чем через несколько лет целенаправленных тренировок.
Мало исследовано до сих пор такое качество, как «чутье самолета», основанное на летной интуиции и осязании. Существует способность в самом сложнейшем полете всегда видеть реальность пространственного положения. Есть качества, которые даны только летчикам от Бога.
В 1930-х годах профессиональный отбор в летных школах проводился главным образом при помощи значительного отсева «непригодных», выявляющихся в ходе обучения. Лишь к середине 1960-х отечественная авиационная медицина разработала оправдавшую себя систему психологического отбора в летные училища. Кандидаты делятся после ряда тестов и испытаний на четыре группы по степени способностей к летной профессии. Чтобы отобрать из числа поступающих ребят с отличным здоровьем наиболее способных (первая и вторая группы), необходим конкурс не менее пяти—семи человек на место. Именно летчики вместе с подводниками составляют элиту во всех армиях мира.
Один из ведущих российских ученых в области авиационно-космической медицины, генерал-майор медицинской службы запаса В.А. Пономаренко считает: «Чтобы говорить о летчиках, нужно понять, как ими становятся. Летчик начинается до училища, этот человек изначально есть личность. С колоссальным познавательным интересом, тягой не просто к новому, а необычному новому. С ранних лет он начинает проверять себя – прыгает с вышки, гоняет на мотоцикле, ходит на зверя. Следующий момент – фантазия, исключительно развитое чувство эстетики, красоты. Часто они рисуют, любят краски, присматриваются к небу, облакам, сполохам молний. Ярко выражено стремление раскрыть себя. Из 1000 поступивших в авиационные училища – примерно 600, более половины, именно таковы, их отличает повышенная одаренность».
Именно таким был Александр Клубов. О его увлечении художественной литературой и особенно поэзией мы уже говорили.
В.А. Пономаренко за десятилетия труда собрал в своих книгах громаду материала, убеждающего: в целом военному летчику нашего Отечества присущи добродетель, осознание жизни как хрупкого дара, отсутствие чувства превосходства над другими, желание служить народу вплоть до самопожертвования. Со страниц книг ученого звучат голоса лучших летчиков, признания, сделанные сильными людьми в минуты откровений: «Небо зовет! Летческое братство. Страсть по небу, проявляющаяся в особом настрое души. Я даже ощущаю музыку полета». «Грандиозные по объему картины звездного неба, сполохи полярного сияния подчас порождают в душе ощущения причастности к вечности». «Авиация – хотя и не Божий храм, но дает более острое ощущение понятий добра и зла». «Сам подъем в воздух, удивительная красота земли и неба в полете дает как бы нравственное очищение. Человек становится благороднее, добрее. Особенно это происходит с человеком, влюбленным в небо, в авиацию».
Конечно, и нравственных высот достигают далеко не все, они еще более труднодоступны, чем высоты профессионального мастерства. Но именно таким настроем пронизаны от начала и до конца жития Александра Покрышкина, Александра Клубова, их боевых друзей.
Лист оценок за 1940 год курсанта 144-й учебной группы Клубова показывает отличные успехи по строевой, тактической и штурманской подготовке, матча-сти самолетов и моторов, воздушной стрельбе и метеорологии, по знанию наставления по производству полетов и Боевого устава ВВС, а также по истории ВКП(б). «Хорошо» поставлено за топографию, теорию полета, парашютное дело и полетную практику. Пятерка – за дисциплину, а вот по физподготовке – почему-то лишь тройка.
Комсомольская характеристика безукоризненна: «Тов. Клубов А.Ф. за время пребывания в КСМ организации 4-го звена 1-го отряда 4-ой АЭ с января 1939 по май 1940 г. показал себя идеологически выдержанным, морально устойчивым комсомольцем. Дисциплинированный. В учебно-боевой и политической подготовке занимается хорошо и отлично. Регулярно читает газеты. Работает над собой. Выполняет периодические комсомольские поручения. Политически развит хорошо. Среди товарищей общителен и пользуется авторитетом. Взысканий по ВЛКСМ нет».
Инструктор Клубова в училище А.В. Хохлов вспоминал, что Клубов был поначалу середнячком, не блистал, несколько медлительный и обстоятельный, он дольше некоторых осваивал элементы полета. Но осваивал очень прочно. Вот что пишет лейтенант Хохлов в выпускной аттестации от 9 июня 1940 года:
«За время обучения на самолетах У-2 с М-11 (марка мотора. – А. Т.), И-5 с М-22, И-15 М-25 курсант Клубов А.Ф. показал себя как дисциплинированный на земле и в воздухе. Дисциплинарных взысканий не имеет. Теоретическая подготовка хорошая. Средний балл 4,69. Летную программу усваивает трудно. Техника пилотирования на самолетах У-2, И-5, И-15 хорошая (...). Летных происшествий не имеет. Физически развит хорошо. В полетах вынослив. Наставление по производству полетов знает хорошо. Курсант трудолюбив. К матчасти относится бережно. Матчасть У-2, И-5, И-15 знает хорошо и грамотно эксплуатирует. Строевая подготовка хорошая, воинский вид и выправка хорошие. Среди товарищей пользуется деловым авторитетом. В общественной работе участвует. Предан делу партии Ленина—Сталина. Идеологически выдержан. Морально устойчив. Может быть использован в части летчиком-истребителем. Достоин присвоения военного звания «младший лейтенант».
Заключение начальника училища полковника С. Петрова и военкома Дубровина: «Достоин назначения на должность младшего летчика истребительной авиации на самолете И-15 с присвоением военного звания «младший лейтенант».
К октябрю 1940-го, то есть к моменту отправки в полк, Клубов имел общий налет 62 часа 37 минут, из них на И-15 всего 18 часов. Как показали будущие бои с люфтваффе, такой налет был явно маловат, в Германии готовили своих летчиков более обстоятельно. Кто попадал с таким налетом сразу в бой, находился в сравнении с немцами в гораздо худшем положении. Кого-то выручали природный талант, хорошие командиры, а кого-то нет.
Герой Советского Союза Г.А. Баевский вспоминал, как, окончив за полгода (уже по ускоренной программе) в октябре 1940 года Серпуховскую военную истребительную авиационную школу летчиков, имел к началу войны налет около 25 часов на устаревшем И-15-бис без боевого применения и сложного пилотажа. Не многие из того выпуска Серпуховской школы дошли до Победы...
Безуспешно протестовавший против такого обучения М.М. Громов с горечью сетовал на непонимание высшим военным руководством основ летного дела:
