Текст книги "Исторические портреты"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Как наместник, светлейший князь Варшавский командовал русскими войсками, расквартированными в Польше. Это была более значительная армейская группировка, чем на Кавказе. За время своего наместничества Паскевич многое сделал для развития этого края Российской империи.

Государь всегда помнил о своем более чем верноподданном сановнике. 1 сентября 1845 года именем генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича-Эриванского князя Варшавского был назван Александрийский гусарский полк, шефом которого тогда же был назначен.

Когда в Венгрии вспыхнула буржуазно-демократическая революция 1848–1849 годов против австрийского господства, император Николай I послал полководца «спасать» императора Франца-Иосифа. Русская армия из Польши незамедлительно выступила в поход. Она действовала на двух направлениях – в Венгрии и Трансильвании. Умело маневрируя войсками, Паскевич добился сдачи венгерской революционной армии под Вилагошем. Венгры, так успешно сражавшиеся против австрийцев, сложили свое оружие перед русскими.

15 сентября 1852 года генерал-фельдмаршал И.Ф. Паскевич-Эриванский князь Варшавский был определен шефом Новороссийского драгунского полка, которому также было повелено называться именем своего шефа.

Генерал-фельдмаршала князя Варшавского почитали и в Прусском королевстве, и в Австро-Венгерской империи. Ведь именно он стал спасителем династии Габсбургов от венгерской революции в те критические дни, когда армия восставших готова была пойти на Вену. Поэтому наместник Царства Польского был в ней и в Берлине почитаемым сановником императора Николая I. Паскевич числился шефом 1-го Прусского и 37-го Венгерского пехотных полков.

Заметим: не кто-то из династии венценосцев Романовых шефствовал над первыми (!) полками пехоты двух «немецких» европейских монархий, а граф Эриванский. Такова была цена его личности в большой политике континентальных держав.

Крымская (или Восточная) война стала последней кампанией для престарелого полководца. В начале ее он был назначен главнокомандующим русскими войсками на западной границе государства, а в 1853 и 1854 годах – на Дунае. Эта война начиналась как очередная Русско-турецкая. При осаде крепости Силистрии Паскевича контузило осколками близко разорвавшейся бомбы, и он отбыл на лечение в Варну, которую когда-то штурмовал во главе Витебского мушкетерского полка.

Уже вскоре спасенная Вена потребовала от России, приблизив к ее границам свою армию, увести свои войска с берегов Дуная, где Паскевич действовал успешно. Под угрозой вторжения экспедиционных сил Франции и Британии на территорию Отечества он снимает осаду крепости Силистрия. Это было правильное решение в той ситуации: полки Дунайской армии, покинув земли Болгарии и Валахии без потерь, сразу же двинулись в Крым, в Севастополь.

Побывав в морской крепости, Иван Федорович вернулся в Варшаву. Горестное известие об оставлении русскими войсками Севастополя и вступлении англо-французов в город-крепость, сразило полководца, и он ушел из жизни.

С высочайшего на то соизволения государя императора Александра II Александровича повсеместно в войсках Российского государства объявили, что:

«…Его светлости господина генерал-фельдмаршала, генерал-адъютанта, главнокомандующего действующей армией, генерал-инспектора всей пехоты, шефа пехотного и егерского имени его полков, наместника в Царстве Польском, члена Государственного Совета, имеющего портрет его императорского величества, алмазами украшенный, и ордена: Святого апостола Андрея Первозванного, алмазами украшенного, Святого Великомученика и Победоносца Георгия 1-го класса большого креста, Святого равноапостольного князя Владимира 1-й степени большого креста, Святого Александра Невского, украшенного алмазами, Белого Орла, Святой Анны 1-й степени, алмазами украшенного, иностранных: прусских: Черного Орла, украшенного алмазами, и Красного Орла первых степеней, персидского Льва и Солнца 1-й степени на золотой цепи и турецкой Луны кавалер; имеющий золотую шпагу, алмазами украшенную, с надписью: «За поражение персиян при Елисаветполе», Золотую шпагу «За храбрость», Золотую шпагу, алмазами украшенную, пожалованную его величеством королем Прусским, и польский знак отличия за военные достоинства 1-й степени князя Ивана Федоровича Варшавского, графа Паскевича-Эриванского не стало».

В этом приказе объявлялись далеко не все высокие награды полководца трех всероссийских государей – Александра I, Николая I и Александра II. Среди отечественных наград в его формуляре еще значились: знак отличия «За военное достоинство» 1-й степени, Золотой крест за Базарджик и знак отличия «За XLV лет беспорочной службы».

Среди иностранных наград за князем Варшавским, графом Эриванским числились еще и такие: австрийские ордена Святого Стефана 1-й степени с алмазами и Военный Марии Терезии 1-й степени, неаполитанские – Святого Фердинанда и Заслуг 1-й степени, баварский Военный орден Максимилиана Иосифа, саксен-веймарский – Белого Сокола 1-й степени, пармский – Святого Людовика 1-й степени, вюртембергский – Военных заслуг 1-й степени, датский – Слона 1-й степени, нидерландский Военный орден Вильгельма 1-й степени.

Полководец был похоронен в селе Ивановское (бывшее Демблинское) Царства Польского. А свое последнее пристанище он нашел в часовне-усыпальнице у стен собора Петра и Павла в Гомеле.

После скорбной кончины генерал-фельдмаршала И.Ф. Паскевича-Эриванского князя Варшавского полкам его имени высочайшим указом возвращены прежние названия. Всем, кроме одного – Орловского пехотного, с которым он прошел от начала до конца путь Отечественной войны 1812 года.

…Известный для России поэт-гусар генерал-лейтенант Денис Давыдов так писал о И.Ф. Паскевиче, бывшем не только генерал-фельдмаршалом России, но еще и генерал-фельдмаршалом Пруссии и Австрии:

«Не имея повода питать глубокого уважения к фельдмаршалу князю Варшавскому, я, однако, для пользы и славы России не могу не желать ему от души новых подвигов. Пусть деятельность нашего Марса, посвященная благу победоносного русского воинства, окажет на него благотворное влияние.

Пусть он, достойно стоя в челе победоносного русского воинства, следит за всеми усовершенствованиями военного ремесла на Западе и ходатайствует у государя, оказывающего ему полное доверие, о применении их к нашему войску…»

Слова эти были сказаны героем Отечественной войны 1812 года тогда, когда полководец России Иван Федорович Паскевич только входил в зенит своей ратной славы.

Дмитрий Голицын

Из всех полководцев русской армии в 1812 году, пожалуй, никто не обладал такой древней, аристократической родословной, как Дмитрий Владимирович Голицын. Его род происходил от Наримонта (Глеба), князя Пинского, Мозырского, Новгородского, Ладожского, Ореховского и Карельского, второго сына великого князя Литовского Гедимина, умершего в 1348 году. Один из праправнуков Наримонта, боярин князь Иван Васильевич Булгак имел сына Михаила Булгакова, получившего прозвище Голица. Оно произошло от его привычки носить железную перчатку (боевую рукавицу) только на одной руке.

От Ивана Булгака-Голицы и пошли князья Голицыны, родом Гедиминовичи. Они возводились в бояре из стольников, минуя чин окольничего. Начинали государеву службу, как правило, в царских комнатных стольниках. Род князей Голицыных в четырех ветвях фамильного древа был кровно связан с великими князьями Московскими из династии Рюриковичей. Были Голицыны в родстве и с Домом Романовых. То есть относились они, как древний княжеский род, к высшей российской аристократии.

…Будущий Герой Отечественной войны 1812 года и Бородинской битвы родился 29 октября 1771 года в селе Ярополец Волоколамского уезда Московской губернии. Его отцом был князь В.Б. Голицын, бригадир в отставке, происходивший из Московской ветви княжеского рода, человек состоятельный. Матерью была графиня Наталья Петровна Чернышева, которая послужила в старости А.С. Пушкину прототипом «Пиковой дамы». Она умерла в 97 лет; на ее балы собирался весь аристократический свет столицы, всех она принимала сидя, вставая только перед монархом. Дмитрий был пятым ребенком в семье и самым младшим. Старше его были братья Петр и Борис, сестры Софья и Екатерина.

Военную службу начал в… трехлетнем возрасте, будучи записан в лейб-гвардии Преображенский полк. В шесть лет, находясь в «домашнем отпуске для получения образования в семье родителя», получил чин сержанта гвардии. Такое прохождение службы малолетним княжичем случайным в Екатерининское время назвать никак нельзя. Биография сыновей из семей не только екатерининских вельмож в XVIII столетии начиналась именно так: они чуть ли не с пеленок «начинали армейскую службу».

Дедом будущего полного кавалерийского генерала был адмирал князь Б.В. Голицын, генерал-фельдцейхмейстер, а затем генерал-кригс-комиссар Российского Императорского флота. Это был человек, авторитетный при дворе, «с заслугами», пользовавшийся благосклонностью Великой государыни-воительницы. Надо заметить, что дед-вельможа к своим развитым не по годам внукам относился с большой любовью.

Домашнее образование они получили «достойное» положению родителей в светском обществе. И, как утверждали современники, французский язык знали лучше русского. Во всяком случае в детском возрасте все обучение княжичей строилось с «упором» на французский язык. Они отшлифовали его в юности, когда отправились на учебу за границу.

В 10-летнем возрасте вместе со старшим братом Борисом был отправлен в Страсбург, в протестантский университет, где провел 5 лет старательного учения. Это учебное заведение в Европе того времени считалось одним из лучших по уровню даваемых знаний и преподавателей.

Брат, дослужившийся в 27 лет до полковника лейб-гвардии Семеновского полка и пожалованный в 1799 году чином генерал-лейтенанта, уйдет из жизни от полученного во второй раз тяжелого ранения в Бородинском сражении. При этом он не покидал армии, скончавшись в освобожденном Вильно. Первый раз был тяжело ранен в битве при Аустерлице. Имел орден Святого Георгия 4-й степени и Золотое оружие – шпагу с надписью «За храбрость».

К слову говоря, в антинаполеоновских войнах, в том числе Отечественной войне 1812 года, участвовали 11 князей из рода Голицыных. Шесть из них отдали свою жизнь за Отечество. Михаил Сергеевич, штабс-капитан лейб-гвардии Семеновского полка, убит в сражении при Прейсиш-Эйлау в 1807 году. Алексей Борисович, корнет Конной гвардии, убит под Фридландом в том же 1807 году. Николай Михайлович, штабс-капитан лейб-гвардии Егерского полка, убит на поле Бородина. Дмитрий Николаевич, майор Ахтырского гусарского полка, скончался в 1812 году от ран, полученных в Бородинском сражении. Александр Яковлевич, полковник, скончался от ран во французском городе Лаоне.

После учебы в Страсбурге два брата Голицыны перебрались в Париж, где стали посещать занятия в Парижской военной школе. Но обучались не только в ней: они посещали лекции профессоров местных университетов. В итоге при старательности Дмитрия и Бориса ими было получено блестящее образование, в том числе и достаточно основательная военная подготовка. Известно со всей достоверностью о том, что Дмитрий Голицын «страстно увлекался военными науками», проявив еще и блестящие математические способности.

Пройдет время, и братья князья Голицыны сойдутся на полях брани со своими однокашниками по учебе в Страсбурге и Парижской военной школе, с теми, кто сидел вместе с ними в университетских лекционных залах французской столицы. Но тогда, в 80-х годах XVIII века, им о том еще и не думалось. Но Великая французская революция «все расставила на Европейском континенте по своим местам». Революционная Франция превратится в наполеоновскую империю Французскую.

За время заграничной учебы вдали от России Дмитрий Голицын, равно как и его брат, рос по службе без всяких заминок и недоразумений. Только теперь он числился не в преображенцах, а корнетом в лейб-гвардии Конном полку. В 1789 году 18-летний отпускник получил чин поручика гвардии, о чем ему было незамедлительно сообщено из неближнего Санкт-Петербурга в далекий Париж.

Новоиспеченный офицер российской гвардии в том же 1789 году был свидетелем французской революции. Был не просто свидетелем, но и ее непосредственным участником. Шутка ли, потомок древнего княжеского рода с оружием в руках участвовал в штурме Бастилии, главной королевской тюрьмы. И был свидетелем того, как простой люд Парижа до основания разрушил это внушительное, пугающее Францию тюремное здание.

Участие в штурме Бастилии не помешало, однако, гвардейскому поручику продолжить образование в Парижской военной школе. О его успехах в ней в столичном городе на Неве были хорошо наслышаны. И по высочайшей воле императрицы Екатерины II Великой князь Дмитрий Голицын в первый день января 1791 года производится в чин секунд-ротмистра.

Разумеется, здесь не обошлось без высоких аристократических покровителей, без участия родни. Но тут удивляет одно: матушка-государыня не могла не знать, что ее поручик-конногвардеец в толпе взбунтовавшейся против своего монарха «черни» штурмовал главную королевскую тюрьму Франции, что, несомненно, говорило о его вольнодумстве.

Что же касается революционных событий в Париже и свержения там венценосца, то здесь просвещенная Екатерина II в конце своего царствования равнодушной быть просто не могла. Можно сказать, что она великодушно простила молодого Голицына за «якобинство» с надеждой на то, что, вернувшись в Отечество, он «одумается» и посвятит себя служению Российской империи династии Романовых. Здесь она действительно оказалась человеком прозорливым.

«Некоторым» итогом обучения князя Дмитрия Голицына в Страсбурге и Париже стали опубликованные в одном из парижских изданий в 1790 году «Замечания молодого русского офицера» на книгу Вегеция о войне.

…В 1791 году Дмитрий Голицын вернулся из Франции в Россию. Его успехи в военном обучении, полученные знания смотрелись несомненно глубокими. Но он не сразу «вернулся из отпуска» на службу. 1 января 1794 года 22-летний князь вступил в действительную службу в чине ротмистра.

Боевым крещением для него стала Польская кампания 1794 года. Он отличился при штурме укреплений Праги, варшавского предместья. Полководец А.В. Суворов-Рымникский отметил его отвагу среди других офицеров регулярной кавалерии, представив к Военному ордену Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. Так князь Дмитрий Голицын в первом же на своем долгом веку сражении стал Георгиевским кавалером. К слову говоря, суворовская «Наука побеждать» была гвардейским офицером не раз читана и перечитана.

Участие в Польской кампании дало Голицыну богатый материал о роли волонтерства – добровольчества в успехах русского оружия. Плодом раздумий над этим стало для него написание в том же 1794 году известного в свое время труда «Руководство для волонтеров». Оно было издано в России, но на французском языке.

…Воцарение Павла I отразилось на его служебной карьере только самым положительным образом. В мае 1797 года он производится в полковники (в 25 лет!). Через год, в августе, жалуется в генерал-майорский чин (в 26 лет!). В 1800 году награждается орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Голицына часто видели при дворе, где он смотрелся всегда своим человеком.

В том же 1800 году в июне назначается шефом кирасирского Военного ордена полка своего имени (в 28 лет!). Через два месяца состоялось производство князя Д.В. Голицына в чин генерал-лейтенанта (в те же 28 лет!).

…После дворцового переворота, жертвой которого стал император Павел I Петрович, восхождение князя Голицына по служебной лестнице явно затормозилось, хотя близость к «убиенному» отцу-государю Александром I и его окружением из «молодых друзей» Дмитрию Владимировичу не ставилась.

Достоверно известно, что шестилетнее командование кирасирским полком выработало в генерал-лейтенанте черты «природного» кавалерийского начальника. В ту эпоху тяжелая армейская кавалерия находилась в особом почете, не раз решая таранным ударом одетых в стальные кирасы и шлемы конников участь полевых сражений и походных дел. Более того, едва ли не все монархи Европы, в том числе и Наполеон Бонапарт, полководец-завоеватель, с особой заботой относились к кирасирской кавалерии.

Образование, полученное за границей, делало князя Дмитрия Голицына человеком неординарным в среде русского генералитета. Он и так был одаренной личностью, постоянно мыслящей и к чему-то стремящейся в собственном совершенстве. В 1805 году им был составлен и издан «Опыт наставлений, касающихся до экзерциций и маневров кавалерийского полка».

Следует сказать, что голицынский «Опыт» сразу же стал заметным явлением среди кавалерийских наставлений. Этот документ был написан с большим знанием дела. Но он обращал на себя внимание читателей в ранге генералов и офицеров конницы тем, что автор «Опыта» высказал ряд суждений, противоречащих действовавшим в то время уставным требованиям, прежде всего «Уставу конного полка» 1796 года.

Разговоров и споров относительно положений этого документа было действительно много. Дмитрию Владимировичу не раз приходилось доказывать правоту своих суждений, ссылаясь при этом и на личный опыт командования кирасирским полком, и на ход войн, которые вела революционная, а затем наполеоновская Франция. Следует заметить, что в Парижской военной школе тактике действия тяжелой кавалерии обучали основательно.

Император Александр I, по всей вероятности, именно тогда увидел в князе Голицыне 5-м военачальника, способного командовать не только полком элитной кавалерии, но и соединением армейской конницы. В 1806 году генерал-лейтенант Д.В. Голицын высочайшим указом «определяется» командиром 4-й кавалерийской дивизии.

Один лишь штрих: в рядах этой дивизии под его командованием служил будущий военный министр России и генерал-фельдмаршал М.Б. Барклай-де-Толли.

Кирасиры (латники) в ту эпоху составляли основу тяжелой кавалерии почти всех европейских стран, в первую очередь Франции и России. Кирасирская конница использовалась в полевых сражениях для нанесения таранного удара в сомкнутом строю. Ей не раз приходилось решать судьбу битв, и на мощь всадников в латах уповали такие, к примеру, великие полководцы, как Фридрих II Великий, император французов Наполеон I и командир английских «железнобоких» Оливер Кромвель. Кирасир часто сравнивали с элитой армейской кавалерии, и к тому же они всегда блистали своим внушительным и устрашающим видом на дворцовых парадах и смотрах.

В русской армии кирасирские полки появились в 1731 году. На вооружении конных латников находились железная (стальная) вороненая кираса весом около 11 килограммов, палаш, укороченный карабир и 2 пистолета. Офицеры носили позолоченные кирасы и металлические части касок. Каска изготавливалась из черной лакированной кожи с передним и задним козырьками и с кожаным гребнем сверху, в котором закреплялся черный волосяной плюмаж. Спереди каски прикреплялся медный налобник с выштампованным гербом.

Кирасы в русской армии односторонние, защищавшие только грудь конника. К началу Отечественной войны 1812 года началось введение черных железных двухсторонних кирас, но их успели получить не все полки, и поэтому они воевали в старых латах. В битвах тяжелая кавалерия могла действовать и без привычных по такому случаю кирас.

Особой заботой начальства являлись лошади. Обычные кавалерийские скакуны для тяжелой кавалерии не годились. Для того чтобы нести на себе всадника с немалым «излишним» железным весом, требовались сильные, выносливые «тяжеловозы». Для прусских панцирников, к примеру, их выращивали для этого на специально устроенных конезаводах Восточной Пруссии. При этом продажа таких лошадей за границу, для чужих армий, запрещалась.

Кирасирская кавалерия имела долгий «век службы», блистая прежде в XVIII и XIX столетиях. В старой России кирасирские полки, участники Первой мировой войны, закончили свое существование с расформированием русской армии в начале 1918 года…

…Второй орден Святого Георгия 3-й степени князь Дмитрий Голицын получил за сражение в день 14 декабря 1806 года под Голымином (Голомином). Его 4-я кавалерийская дивизия, отрезанная от главных сил русской армии, при поддержке артиллерии до позднего вечера отражала атаки французских войск. Те оказались бессильны в своем стремлении сбить противника с занимаемой позиции.

Дважды Георгиевский кавалер генерал-лейтенант Д.В. Голицын после дела под Голымином вошел с полным на то правом в когорту боевого генералитета России. И хотя место сражения в итоге досталось французам, которыми командовал сам Наполеон, голыминская слава досталась русским.

В высочайшем наградном указе от 21 января 1807 года о «содеянном подвиге» говорилось предельно кратко: «В воздаяние отличной храбрости и мужества, оказанных в сражении против французских войск 14-го декабря при Голомине».

В дальнейших событиях Русско-прусско-французской войны 1806–1807 годов он командует уже всей кавалерией «левого крыла российской армии». Причем действует в ходе битв на земле Восточной Пруссии так, что полководец наполеоновской кавалерии маршал империи Иоахим Мюрат увидел в нем достойного и опасного соперника. За те битвы получает несколько высоких пожалований.

За отличие в сражении при Прейсиш-Эйлау князь Д.В. Голицын награждается дважды: орденом Святого Владимира 2-й степени и прусским орденом Красного Орла.

За сражение при Вольфсдорфе император Александр I жалует отважного кавалерийского военачальника Золотым оружием – шпагой с надписью «За храбрость» и украшенной алмазами.

Отличия генерал-лейтенанта князя Д.В. Голицына в трудных сражениях при Гейльсберге и Фридланде были отмечены прусским орденом Черного Орла. Союзники России в ту войну против наполеоновской Франции и последующие не раз отмечали заслуги русской кирасирской кавалерии, которой умело начальствовал бывший слушатель Парижской военной школы и участник штурма Бастилии.

Та война России и Пруссии против Франции показала, что на поле брани у маршала Иоахима Мюрата короля Неаполитанского, женатого на сестре Наполеона Каролине Бонапарт, появился достойный соперник. Командующий резервной кавалерией Великой армии (4 корпуса), приверженец и мастер массированного применения тяжелой кавалерии еще в сражениях на полях Восточной Пруссии встретился с князем Д.В. Голицыным, который тоже смотрелся на войне блестящим тактиком применения кирасирской кавалерии. Эти два человека были достойны друг друга в истории кавалерии начала XIX столетия.

…С началом Русско-шведской войны 1808–1809 годов князю Голицыну вверяется командование корпусом, действовавшим на территории Финляндии. Именно Дмитрий Владимирович выдвинул дерзкую идею перехода русских войск через замерзший пролив Кваркен и перенесения боевых действий на собственно шведскую территорию. Еще петровская Северная война 1700–1721 годов показала слабость Шведского королевства, когда война приходила на его территорию.

Однако выполнение такой вполне обоснованной операции, рискованной и многообещающей, было поручено не ему, а бывшему подчиненному Голицына – М.Б. Барклаю-де-Толли, который успешно справился с поставленной задачей, блестяще реализовав чужой замысел. И, естественно, получил лавры победителя. Переход через Кваркен настолько устрашающе подействовал на власти Стокгольма, что убедительная победа русского оружия в войне уже ни у кого не вызывала сомнения. Естественно, что автор идеи похода по уже весеннему балтийскому льду остался, как говорится, «за кадром».

В начале апреля 1809 года генерал-лейтенант князь Д.В. Голицын подал в отставку, немало уязвленный таким отношением к себе. Государь его прошение об отставке принял, хотя, с большой долей вероятности, Александр I знал суть такого конфликта среди армейского командования в Финляндии. Голицын, не ожидавший такого решения, уезжает из России в Германию.

Тот «кваркенский конфликт», обстоятельства награждений и отставка Голицына явились в значительной степени результатом своеволия императора Александра I. Он не только нарушил существовавший тогда принцип чинопроизводства, но и посягнул на дворянское достоинство родовитого князя. Тогда в знак протеста в отставку вышли более десятка видных военачальников русской армии.

Дмитрию Владимировичу в том конфликте самодержец «напомнил» ошибки молодости, когда российский аристократ в дни Великой французской революции 1789 года шел в «толпе черни» на штурм королевской тюрьмы Бастилии и «громко говорил о свободе» в Екатерининскую эпоху с ее «пугачевщиной».

Может быть, поэтому мемуаристы при жизни императора Александра I при упоминании князя Д.В. Голицына осторожно поясняли, что «при императоре Александре Павловиче князь Голицын был что-то не в особой милости…»

…В ряды русской армии Дмитрий Владимирович возвратился только в августе 1812 года, когда ее главнокомандующим был назначен генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов. Отношения с военным министром России Барклаем-де-Толли у него оставались не самыми лучшими: помнились кваркенские события, реализованные другим человеком. Михаил Илларионович, зная обо всем этом, определил Голицына в багратионовскую 2-ю Западную армию.

Была и еще одна причина такого «определения»: кирасирский Орденский полк, над которым долгое время шефствовал князь, входил в состав 2-й Западной армии. Уже один этот фактор мог повлиять самым положительным образом на авторитет старшего в армии кавалерийского начальника: он вернулся к «своим товарищам».

Показателен такой факт. 22 августа, после возвращения Дмитрия Васильевича в ряды русской армии, князь П.И. Багратион в своем приказе за? 107 указал, что он поручает «генерал-лейтенанту князю Голицыну 5-му командовать всей регулярной кавалерией предводительствуемой мною 2-й Западной армией, к которому и относится оной обо всем по делам службы».

Здесь надо отдать должное благородству аристократа из древнего рода Гедиминовичей: он, помня нанесенную ему обиду, внешне о ней никому не напоминал. Патриотом России князь Д.В. Голицын оставался в любой жизненной ситуации. Отечество подверглось вражескому нашествию, и его надо было защищать. Современники всегда обращали внимание на такую черту дважды Георгиевского кавалера.

Нашествие Великой армии императора Французского на Россию стало тем определяющим обстоятельством, которое соотнесло имя князя Д.В. Голицына с когортой больших кавалерийских военачальников. Военачальников тяжелой кавалерии. В наполеоновской армии, собранной с пол-Европы, именно панцирная конница маршала империи Иоахима Мюрата являла собой ударную силу в полевых битвах. Дмитрий Владимирович же стал в Отечественной войне «русским маршалом» кирасирской конницы.

В начале 1812 года в русской армии имелось 8 кирасирских полков: лейб-кирасирские Его Величества и Ее Величества, Австраханский, Глуховский, Екатеринославский, Малороссийский, Новгородский и Орденский. К такому типу тяжелой кавалерии относились и элитные полки гвардейской кавалерии – Кавалергардский и лейб-гвардии Конный. Они были организованы, снаряжены, обмундированы и обучены как армейские кирасиры.

Отечественную войну кирасирские полки начали, состоя из четырех действующих эскадронов и одного запасного. В приписанных к полкам рекрутских депо формировались резервные эскадроны. То есть восполнение боевой и естественной убыли конных латников шло подготовленными новобранцами. Численность таких полков тяжелой кавалерии на начало 1812 года составляла немногим более тысячи человек.

Штаты кирасирского полка на то время состояли из: шефа полка (из армейских генералов). 4 штаб-офицеров и 39 обер-офицеров, 75 унтер-офицеров, 740 рядовых (строевых), 1 литаврщика, 17 трубачей, 24 нестроевых, 30 мастеровых, 19 фурьеров (возчиков), 62 денщиков, а также 927 строевых лошадей. Если полк имел наградные (серебряные) трубы за боевые отличия, то в его штат дополнительно вводились 2 музыканта. Полковой обоз состоял из 19 фур различного назначения, а также личных повозок офицеров.

В действительности в Отечественную войну (как и в прочих других войнах) количество людей и лошадей в кирасирском, да и в любом другом кавалерийском полку было меньше. Часто намного меньше. То есть практически выдержать всю полноту штатов было невозможно. Сказывались потери боевые – убитыми, ранеными, пропавшими без вести (в том числе попавшими в плен и беглыми) и санитарные (больными, ослабевшими), а также командированные, отставшие от своих частей или пока еще не прибывшие на пополнение.

Поэтому восполнение убыли в людях и лошадях всегда оставалось большой проблемой для кавалерийских начальников любого ранга. Надо сказать, что князь Д.В. Голицын с полным на то основанием считал, что на войне недокомплект людей можно с успехом компенсировать выучкой, бесстрашием и стойкостью тех людей, кто оставался в строю.

…Полководец М.И. Голенищев-Кутузов, размещая войска на Бородинской позиции, понимал, что вся тяжесть предстоящей борьбы с Наполеоном должна прийтись на полевые укрепления, возводимые прежде всего у деревень Шевардино и Семеновское, на Курганной высоте. Понимал это и генерал от инфантерии князь П.И. Багратион. Отборные его войска в лице двух гренадерских дивизий сосредоточились у Семеновских флешей, готовые поддержать и защитников Шевардинского редута.

Тяжелая кавалерия, подчиненная Багратиону, тоже заранее была сосредоточена у флешей, расположившись сразу же за гренадерами. Корнет Малороссийского кирасирского полка И.Р. Дрейлинг свидетельствовал:

«23 августа армия заняла эти позиции (при Бородине. – А.Ш.) и встала в боевом порядке; все роды оружия заняли указанные места. Наших кирасир поставили в центре левого фланга, которым командовал князь Багратион».

Местность на левом фланге позиции Главной русской армии, в отличие от правого фланга, «благоприятствовала действиям» многочисленной конницы. Именно поэтому опытный П.И. Багратион разместил кавалерию своей армии на равнине между Семеновским оврагом и кромкой Утицкого леса. Багратион сам начинал службу в кавалерии и потому знал в ней толк. Он хотел в день Бородина действовать против французов «сильной кавалерией», имея перед собой такого соперника, каким являлся маршал империи Иоахим Мюрат.

То, что командующий 2-й Западной армией поставил во главе своей кавалерии именно генерал-лейтенанта Д.В. Голицына, случайностью назвать никак нельзя. Свидетельств тому много. Можно обратиться к суждению современного отечественного исследователя Отечественной войны 1812 года Л.Л. Ивченко в ее книге «Бородино. Легенда и действительность»: