Текст книги "Исторические портреты"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Когда французы заколебались, русская пехота, егеря и гродненские гусары контратаковали их. Полки Удино отступили к песчаным высотам Нищи, но к 8 часам утра их выбили и оттуда, а затем и прогнали на противоположный речной берег. И хотя отступавшие наполеоновцы успели поджечь мост, русские стрелки в запальчивости преследования пробежали через пламя и взяли Клястицы «на штык».

Так в упорном трехдневном сражении (с 18 по 20 июля) под Клястицами к северу от города Полоцка французы потерпели «полное» поражение от русских и разрозненно отступили к Полоцку. На большое расстояние их не преследовали.

В том сражении Витгенштейн имел 23 тысячи войск, неприятель – 24 тысячи человек. Потери победителей составили 4,5 тысячи убитыми, ранеными и пленными, французов – 5,5 тысячи человек с потерей обоза и большого числа зарядных («пороховых») ящиков. То есть силы противных сторон после дела у Клястиц по числу людей сравнялись. Командир отдельного 1-го корпуса в победной реляции доносил в столицу на имя Александра I:

«…Французы спаслись только помощью лесистых мест и переправ через маленькие речки, на которых истребляли мосты, чем затрудняли почти каждый шаг и останавливали быстроту нашего за ними преследования, которое кончилось вечером.

В деле при Якубове и в сражении при Клястицах сражались все полки 5-й дивизии, Берга, и два егерские, 14-й, Сазонова; прочие войска оставались в резерве. Полки мужеством и храбростью делали невероятные усилия, которых не могу довольно описать. Все, что им не противопоставлялось, батареи и сильные колонны, несмотря на ожесточение, упорнейшее защищение, опрокидывали они и истребляли штыками и действием артиллерии. Все селения и поля покрыты трупами неприятельскими.

В плен взято до 900 человек и 12 офицеров. Пороховые ящики и партикулярный обоз, в числе которого генеральские экипажи, остались в руках победителей. (Это было дело авангарда Витгенштейна, которым командовал генерал-майор Кульнев. – А.Ш.)

Я намерен прогнать неприятеля за Двину в Полоцк, обратиться против Макдональда, атаковать его и, с помощью Божиею и ободренным духом чрез сей успех наших войск, надеюсь также что-нибудь сделать».

Клястицкая виктория для русской стороны была омрачена тем, что 20-го числа, когда французы смогли взять верх над авангардом противника, погиб генерал-майор Я.П. Кульнев, командир Гродненского гусарского полка. В Клястицком деле это был самый большой успех французской стороны. Однако авангард, потерявший Кульнева, «вновь построился» и отошел к деревне Головчицы, где на позиции уже стояли главные силы русского корпуса, изготовившиеся к сражению. Войска Удино вышли к Головчицам и там были разбиты. У Головчицы Петр Христианович был ранен «пулею вскольз» в правый висок.

Обстоятельства гибели Кульнева, генерала с геройской репутацией, таковы. Преследуя отступавшего неприятеля, русский авангард наткнулся на главные силы маршала Удино и после жаркого боя был отброшен. Удрученный неудачей, Кульнев сошел с коня и молча шагал в последних рядах отходивших войск, когда французское ядро оторвало ему обе ноги.

По свидетельским рассказам Д.В. Давыдова и С.Г. Волконского, он, смертельно раненный, сорвал с шеи Георгиевский крест со словами:

«Возьмите! Пусть неприятель, когда найдет труп мой, примет его за труп простого солдата и не тщеславится убиением русского генерала».

Показательно, что весть о Клястицкой победе облетела Россию вместе с вестью о гибели генерала Кульнева, настолько популярен был этот человек. Имя его, и до того популярное, стало именем народного героя.

21 июля, когда стало ясно, что французы на возобновление сражения уже не пойдут, генерал-лейтенант П.Х. Витгенштейн отдал по корпусу следующий приказ:

«Завтра… в 8-мь часов поутру войскам всем 1-го отдельного корпуса кроме авангарда прибыть в корпусную квартиру… в 9-ть часов быть войскам в полуформе готовым для принесения благодарения Всевышнему за одержанную нами победу над неприятелем в трехдневное сражение и для отдания последнего долгу убитому храброму генералу Кульневу, причем быть и 4-м эскадронам Гродненского гусарского полка…»

В том же приказе по корпусу Витгенштейн выразил свое недовольство тем, «что вчерашний приказ в рассуждении погребения мертвых тел не выполнен в точности, почему строжайше подтверждается, чтобы с получением сего нарядить людей для сего, дабы в течение 24-х часов ни одного трупа не было видно».

…Победа русского оружия под Клястицами значила в те дни Отечественной войны многое. Макдональд, под впечатлением разгрома Удино, прекратил попытки взять Ригу. Обеспокоенный Наполеон отрядил на помощь Удино корпус Сен-Сира, ослабив тем самым главные силы Великой армии. Теперь эти три наполеоновских маршала исполняли приказ Бонапарта: держаться на берегах Западной Двины, охраняя с севера все более растягивающиеся коммуникации идущих прямым путем на Москву французов и их союзников.

Витгенштейн, действовавший со своим отдельным корпусом непосредственно против войск маршалов Удино и Сен-Сира, имел в их лице серьезных противников. Английский историк Дональд Ф. Делдерфилд в своей книге «Наполеон. Изгнание из Москвы» так отзывался о них:

«Вторым корпусом командовал маршал Удино, сын пивовара, когда-то бывший гренадером. Вскоре его армия отделилась от основных сил, и он будет вынужден вести самостоятельную войну против Витгенштейна на левом фланге. Удино – бесстрашный человек – становился, однако, импульсивным, когда рядом не было руководящей руки Наполеона.

Успех операции на левом фланге обусловился тем фактором, что Удино был ранен в начале кампании, и командование перешло к блестящему и эксцентричному Сен-Сиру, бывшему мастеру на все руки, получившему свой маршальский жезл в России, что само по себе явилось уникальным достижением».

Сражение под Клястицами имело большой общественный резонанс. В столице генерал-лейтенанта графа Витгенштейна назвали «спасителем Санкт-Петербурга», «спасителем Петрополя», что было, разумеется, бесспорным преувеличением, поскольку в своем Русском походе император французов Наполеон I Бонапарт задачу взять город на Неве никому не ставил. И более того, поход на российскую столицу в его планы не входил, поскольку он решил поразить державу династии Романовых прямо «в сердце», то есть «отняв у нее златоглавую Москву».

25 июля он награждается императором Александром I Военным орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 2-й степени. Это была уже, по большому счету, полновесная полководческая награда. Супругу Витгенштейна пожаловали в кавалерскую даму ордена Святой великомученицы Екатерины. Таким образом, она получала официальное право постоянно бывать при дворе и часто бывать в окружении государыни.

Известно, что генерал от инфантерии М.И. Голенищев-Кутузов, в те дни июльские занимавшийся обучением санкт-петербургского губернского ополчения, узнав о «знатной» победе Витгенштейна под Клястицами, сказал:

«Хорошо! Едва ли бы кто сделал лучше!..»

Интересно, что впервые корпусного командира П.Х. Витгенштейна назвали с почетом «защитником Петрова града»… в песне, сложенной в 1812 году. Она заканчивалась такими словами:

 
…Хвала, хвала тебе, герой!
Что град Петров спасен тобой!
 

Благодарность победителю французов при Клястицах высказали жители города Пскова, к которому «прицеливались» Удино и Сен-Сир. Дворяне города Ржева отчеканили золотую медаль с изображением Витгенштейна. Столичное дворянство одарило победителя селом Дружноселье, купленным на собранные «миром» деньги: «дабы род его навсегда остался петербургским помещиком».

Современники из числа боевых соратников П.Х. Витгенштейна высоко оценили значимость победы под Клястицами в Отечественной войне 1812 года. Случись она в те дни на главном, московском направлении, эффект от этой виктории был бы, вне всякого сомнения, весом. А.П. Ермолов, человек, на похвалы сдержанный, высказался в своих знаменитых «Записках» о положении отдельного армейского корпуса и данном им сражении у Клястиц в таких словах:

«Наполеон, проходя Полоцк, оставил в нем корпус войск маршала Н.Ш. Удино, превосходящий силами войска под начальством графа Витгенштейна, расположенные против Дриссы. В то же время корпус маршала Макдональда вступил в Курляндию, и уже передовые войска его начали показываться около Крейцбурга.

Положение делалось затруднительным: ни долее остаться у Дриссы, ни отойдя оставаться в бездействии равно было невозможно, ибо неприятель, поставя его между двух огней, подвергал опасности неизбежной. Граф Витгенштейн решился предупредить соединение, вышел к селению Клястицы, лежащему на дороге от Полоцка к Себежу, и, закрывши себя от маршала Макдональда небольшим отрядом, с главными силами обратился на корпус маршала Удино.

Большое расстояние между неприятельскими корпусами, трудность от того в соглашении действий, внутреннее положение между ними давали графу Витгенштейну превосходство выгод. Удино вышел из Полоцка, но Макдональд не перешел Двины. Гора свалилась с плеч Витгенштейна!

Приняв за решительное отступление движение к селению Клястицы, Удино не всеми преследовал силами и неосмотрительно; встретив наши силы в совокупности, не мог удержаться, побежал! Войска его, в отдалении разбросанные, приспевая в подкрепление частями, уничтожались! Потеряв приобретенные при начале действия выгоды, понесши весьма большой урон, Удино возвратился в Полоцк. Граф Витгенштейн, преследовавши, остановил авангард в одном марше от Полоцка и возвратился в прежнюю позицию. Долгое время Удино оставался в бездействии.

Макдональд ничего не предпринимал, или не вверяясь войскам прусским, составлявшим его корпус, и другим Рейнского Союза с малым числом при них французских войск, имея в виду наш десантный корпус, перевезенный из Финляндии, или приуготовляясь к осаде Риги, главному предназначенному предмету его действий.

Графу Витгенштейну принадлежит слава победы и самого предприятия, основанного на искусном соображении. Многие относят его на счет начальника корпусного штаба генерал-майора Довре. Суждение, может быть, внушаемое завистию. Я точного о том сведения не имею».

…Наполеон после понесенного поражения не терял надежд создать реальную угрозу столице противной ему России и после этого на дипломатическом поприще изменить ход войны в свою пользу. Или, что виделось более реалистично, не потерять в ней «свое лицо» и уйти с Великой армией из российских пределов «с достоинством» императора великой Франции.

В августе 18-тысячному корпусу генерал-лейтенанта П.Х. Витгенштейна противостояло уже 35 тысяч наполеоновских войск. То есть численное превосходство неприятеля стало почти двукратным. 5–6 августа под Полоцком состоялось новое ожесточенное сражение, в котором русские не сумели добиться решающего успеха.

В той битве противник у Витгенштейна был уже другой. Корпус маршала Макдональда в это время вел откровенно вялые боевые действия под Ригой. На усиление маршала Удино прибыл 6-й Баварский корпус генерала Сен-Сира, который после ранения маршала Удино взял командование двумя корпусами на себя.

Во втором сражении под Полоцком корпус Витгенштейна понес урон до 4,5 тысячи человек. Сам корпусной командир был дважды ранен (под Головчанами и Полоцком). Потери французов оказались несколько большими, в том числе свыше 500 пленными. Наполеоновцам продвинуться вперед на санкт-петербургском направлении в итоге так и не удалось. Впрочем, такое наступление из-за вялых действий французов под Ригой теряло даже самый малый стратегический смысл.

Император Александр I наградил за это сражение генерал-лейтенанта графа П.Х. Витгенштейна орденом Святого Александра Невского, пожаловав ему еще ежегодную пенсию в 12 тысяч рублей. Император Наполеон I возвел своего полководца Сен-Сира за то же сражение у Полоцка в чин маршала Французской империи.

Та и другая сторона считали свое оружие в той битве победным. Такое же мнение разделяет историков, осветивших в своих трудах ту битву за город Полоцк. К примеру, авторитетный исследователь Д.Ф. Делдерфилд так описывает ход второго Полоцкого сражения (с французской стороны):

«…Армия (!) Витгенштейна, состоявшая из 60 (!) тысяч человек, атаковала город Полоцк, расположенный на реке Двине. Полоцк защищали Второй и Шестой корпуса, которыми командовали Удино и Сен-Сир, при сем главнокомандующим был Удино.

В течение первого дня битвы русские добились больших успехов. Удино, обеспокоенный положением дел, все время обращался к Сен-Сиру за советом, но тот говорил только почтительное: «Мой господин маршал!»

Майор Мирбо, присутствовавший при этом со своими егерями, интерпретировал это так: «Принимая во внимание тот факт, что император счел нужным сделать вас маршалом, вы должны разбираться в положении вещей лучше, нежели я!»

Ближе к сумеркам скакавший вдоль своих позиций Удино был ранен русским снайпером, а Сен-Сир занял его место главнокомандующего. Он тотчас же сделал все, чтобы обеспечить победу, затребовав своих стрелков очистить город от раненых и освободить своим войскам путь отступления через единственный мост.

Затем он воспользовался помощью польского землевладельца, чтобы получить последнюю информацию о том, что творится у русских. Поляк послал управляющего своим имением в лагерь русских с обозом провианта. Это позволило ему узнать, что Витгенштейн ждет значительного подкрепления на следующий день, среди которого должны были находиться и казаки из гвардии.

Сен-Сир точно назначил время, когда будет нанесен удар, и в 6 часов залп (выстрел) одного орудия возвестил о начале наступления по всем позициям. Вечером того же дня русских разбили, а восхищенный этой победой Наполеон незамедлительно прислал Сен-Сиру, единственному человеку, сумевшему победить русских в России, маршальский жезл».

…Военные действия к северу от Старой Смоленской дороги на какое-то время утихли. Если, разумеется, не считать постоянных столкновений на аванпостах и иных «малых дел». Прибытие под Ригу из Финляндии 13-тысячного корпуса генерал-лейтенанта графа Ф.Ф. Штейнгеля уравновесило силы сторон.

Более того, на северном участке театра военных действий вскоре оказалось 40 тысяч русских войск против 28 тысяч у неприятеля. Уже после вступления французов в Москву отдельный 1-й корпус П.Х. Витгенштейна пополняется ратниками Санкт-Петербургского ополчения, прошедшими начальное воинское обучение. В Отечественной войне 1812 года наступало время решительных событий: Главная русская армия под командованием генерал-фельдмаршала М.И. Голенищева-Кутузова после оставления Наполеоном сожженной Москвы переходила в контрнаступление.

6 октября корпус Витгенштейна переходит в наступление, стремясь взять Полоцк и тем самым кардинально изменить ситуацию в зоне своей ответственности. В двухдневном сражении русские войска дорогой ценой берут город штурмом, отбрасывая войска маршала Сен-Сира за реку Западная Двина. Потери русских составили до 8 тысяч человек, французов – 6 тысяч, в том числе 2 тысячи пленными.

За взятие города Полоцка граф Петр Христианович Витгенштейн удостаивается производства в чин генерала от кавалерии, награждается золотой шпагой с надписью «За храбрость», украшенной алмазами и лаврами. Обстоятельства получения им чина полного кавалерийского генерала довольно интересны. Дело было так.

Едва успели отгреметь последние выстрелы в двухдневном сражении (6 и 7 октября) под древним городом Полоцком, как к Витгенштейну прибыл с высочайшим рескриптом курьер из Санкт-Петербурга. Вскрыть пакет по воле императора разрешалось «не прежде, как после взятия Полоцка». Поскольку город был взят, то немедленно распечатанный документ был объявлен войскам в приказе по корпусу от 10 октября. В нем говорилось:

«Сей час удостоился господин корпусной командир получить Высочайшего Его Императорского Величества рескрипт от 6 числа сего месяца, в котором Государь Император за оказанные им в продолжение нынешней кампании заслуги полезные Отечеству и отличные подвиги всемилостивейше произвести изволил в Генералы от кавалерии».

В том же приказе новоиспеченный генерал от кавалерии, принимая императорскую милость, выразил «свою чувствительнейшую признательность» всем господам генералам, штаб– и обер-офицерам и нижним чинам, «способствующим ему во всех подвигах».

Если корпусные генералы и офицеры за викторию под Полоцком награждались монархом, то нижних чинов П.Х. Витгенштейн, как командир отдельного от армии корпуса, жаловал сам. Такой властью он обладал в силу положения «Учреждения для большой действующей армии». 28-го числа он приказал дивизионным командирам представить ему именные списки отличившихся в сражении солдат и унтер-офицеров для награждения Знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом).

В том приказе дивизионному начальству говорилось и такое: «Его сиятельство уверен в беспристрастности господ начальников, что наидостойнейшие будут представлены по их рассмотрению».

Георгиевских кавалеров 1-го отдельного корпуса объявили специальным приказом. Таким же приказом объявили о высочайших пожалованиях генералам и офицерам. Командовавший в сражении 2-й линией кор де баталь И.Т. Сазонов удостоился генерал-лейтенантского чина. Среди награжденных значились полковник А.А. Протасов, командир Сводного кирасирского полка, кавалергарды полковник Ершов, корнет Окунев и князь Ипсиланти, «бессменный» ординарец корпусного командира, получивший еще и производство в чин штаб-ротмистра.

Псковское градское общество поднесло ему икону Святого Благоверного князя Гавриила, псковского чудотворца с надписью: «Защитнику Пскова Графу Петру Христиановичу Витгенштейну от купцов сего города». Икона, написанная на кипарисной доске с изображением меча святого с надписью «чести моей никому не отдам», 1 сентября была освящена в Псковском соборе у мощей благоверного князя Гавриила Псковского «и упомянутого меча, тут же хранящегося».

После освящения иконы в соборе совершили божественную литургию, по окончании которой был молебен с коленопреклонением. К вечеру того же дня назначенные «от общества» купцы немалой делегацией отправились в корпус Витгенштейна для поднесения «защитнику Петрова Града и города Пскова» освященной иконы.

Для русского воинства, одержавшего победу в трудном Полоцком сражении, дарение православной иконы корпусному командиру стало большим событием. По такому во всех отношениях торжественному случаю Петр Христианович отдал специальный приказ, в котором говорилось:

«Купечество города Пскова, движимое признательностью за спасение города их и всей губернии от вторжения хищного и коварного врага… представили его сиятельству вчерашнего числа от города хлеб и икону святого благоверного и великого князя Гавриила Псковского… преемля таковой дар… в истинной цене его господин корпусной командир с приятнейшим удовольствием извещает всех храбрых сослуживцев своих, отнеся к ним все ему приписываемое…»

В том же приказе Петр Христианович выразил уверенность, что в сердцах воинов его корпуса будут «отличительнейшие черты россов… вера к Богу, верность Государю и любовь к Отечеству».

Витгенштейн, как верный слуга Российскому престолу, испросил разрешение императора на принятие дара псковского купеческого общества как благословение на дальнейшие победы. Александр I, разумеется, такое разрешение дал.

После Полоцкого сражения 1-й отдельный армейский корпус на время расположился у деревни Сивошино. Штаб-квартира его разместилась у мызы Соколища. В таком положении войска генерала от кавалерии П.Х. Витгенштейна находились с 11 августа по 4 октября, пока не пришел приказ главнокомандующего генерал-фельдмаршала князя М.И. Голенищева-Кутузова наступать на неприятеля, который спешил «вырваться» из пределов России.

…1-й корпус продолжает наступать в западном направлении, постепенно приближаясь к Главной русской армии. 19 октября на реке Улла у Чашников состоялось новое сражение. Русские полки потеснили неприятеля, но когда Витгенштейн узнал, что на помощь к Сен-Сиру идет корпус маршала Виктора, он приказал прекратить наступление и принять оборонительное положение.

2 ноября два французских корпуса под общим командованием маршала Виктора потеснили авангард противника у Чашников, но зримо склонить победную чашу весов на свою сторону так и не смогли. Поражение при Чашниках повлекло за собой сдачу французами города Витебска.

Особенно яростный бой произошел за деревню Смольня (Смоляницы), которая шесть раз переходила из рук в руки. Пехотные полки – Тенгинский, Невский, Тульский, Эстляндский, Севский и Воронежский провели день в рукопашных схватках. Но к вечеру атакующий пыл французов угас; они потеряли, так и не добившись успеха, 3 тысячи человек, в том числе 800 – пленными. Поле битвы осталось за русскими.

За дело при Чашниках (Смоляницах) генерал от кавалерии П.Х. Витгенштейн был награжден орденом Святого Владимира 1-й степени.

…В то время наполеоновская Великая армия, теряя по пути бегства из России свою огромную силу, приближалась к еще не замерзшей реке Березине, которая стала для нее подлинной голгофой. По кутузовскому плану на ее берегах должно было состояться окружение вражеской армии. Витгенштейн со своим многочисленным и «свежим» корпусом получает приказ главнокомандующего принять участие в этой операции.

Он должен был организовать взаимодействие с подошедшей к месту событий 3-й Западной армией. То есть остаткам Великой армии на Березине готовилось окружение и перекрывался путь отступления в пределы Восточной Пруссии и Герцогства Варшавского.

Адмирал П.В. Чичагов со своей 3-й Западной армией встал на правом берегу Березины, корпус Витгенштейна – на левом. Но Наполеон Бонапарт, как великий полководец, удачно обманул противника с местом переправы через Березину. В частности, он удачно прикрылся от войск Витгенштейна шестым корпусом маршала К.П. Виктора (вернее, тем, что от него осталось). По такому случаю М.И. Голенищев-Кутузов писал графу Витгенштейну:

«…Ваше Сиятельство из сего усмотреть может, сколь пагубно есть положение Наполеона, соединившегося с Виктором, и что одна и главнейшая цель всех наших действий есть истребление врага до последней черты возможности, и потому не могу я еще решиться отделить Вас со вверенным Вам корпусом от того театра войны (от переправ через Березину. – А.Ш.), где решительные удары неприятелю нанесены быть должны и от коих зависит, может быть, благоденствие не одного народа русского, но и всех народов Европы».

Однако Витгенштейн оказался «сторонним наблюдателем» того, что происходило на Березине. 14 ноября французы начали переправу через реку: русские в том помешать им так и не смогли. Витгенштейн и Чичагов проявили медлительность и нерешительность в действиях, что позволило остаткам главных сил наполеоновской армии «покинуть Россию».

Но в итоге сражения на Березине Великая армия фактически прекратила свое существование. 23 тысячи французов оказались в плену, до 15 тысяч были убиты. Урон русских составил около 4 тысяч человек. Из России вырвались лишь жалкие остатки войск, собранных Наполеоном из завоеванной им пол-Европы для Русского похода.

Историки сходятся во мнении, что остатки главных сил Великой армии вместе с самим императором Наполеоном смогли на Березине вырваться из устроенной им западни благодаря несогласованности действий трех «действующих лиц». То есть 1-го корпуса Витгенштейна, 3-й Западной армии адмирала П.В. Чичагова и кутузовского авангарда, которым командовал Милорадович.

Русский же главнокомандующий князь Смоленский ставил вину ту «оплошность» прежде всего Витгенштейну. Кутузовский адъютант, корнет лейб-гвардии Конного полка князь А.Б. Голицын в своих мемуарах свидетельствует:

«…Кутузов обвинял во всем Витгенштейна, который из самолюбия и нежелания подчиняться Чичагову изобрел множество предлогов не исполнять Высочайшего назначения перейти за Березину. Левый фланг его должен бы был занять и укрепиться в Лепеле, а ему самому следовало избрать среднюю линию перед Докшицею и иметь сильный отряд на Зембинской дороге.

Таким образом, соединение с Чичаговым было бы совершено и все пункты, возможные для переправы Наполеона, были бы обеспечены, и армию его можно было бы остановить на несколько дней; куда бы он ни сунулся, везде действовать было возможно с соединенными силами…

Сражение же при Студенке делает мало чести графу Витгенштейну. Имея перед собой один корпус Виктора, расстроенное войско и переправу трудную, ему следовало в этот день действовать решительнее.

Кутузов говорил, что отдельные действия Витгенштейна оправдать нельзя, а могут оне только прощаться ради тогдашней славы его, ради изгнания неприятельской армии из России и совершенного поражения ее в других пунктах, что Бог довершит то, что не умели сделать отдельные русские генералы…»

Как резюме, можно сказать следующее. Французский император, великий полководец своей эпохи, на Березине тактически переиграл своих соперников. Для него в той ситуации главными были: адмирал П.В. Чичагов со своей свежей 3-й Западной армией и генерал от кавалерии П.Х. Витгенштейн со своим отдельным корпусом, усилившимся и сохранившим свою реальную силу. И бывший морской министр России, и «спаситель града Петрова» оказались в чистом проигрыше в той «шахматной партии», которую им разыграл Наполеон Бонапарт.

Общественное мнение в той березинской неудаче, в общем-то, пощадило Витгенштейна во многом благодаря покровительству будущему генерал-фельдмаршалу со стороны императора Александра I. Хотя современники-мемуаристы в этом единодушия не высказывали.

«Козлом отпущения», если так можно выразиться, стал адмирал Чичагов, бывший в 1807–1811 годах морским министром России. И оказавшийся по высочайшей воле того же Александра I командующим сперва Дунайской армией (он принял ее уже после победоносного окончания войны с турками), а затем 3-й Западной армией. Обвинения в том, что он стал главным виновником бегства Наполеона, вынудили Чичагова после войны покинуть Отечество и провести остаток жизни, а это не одно десятилетие, за границей.

К слову говоря, адмирал П.В. Чичагов не признавал себя единственным виновником того, что хитрый и опытный тактик Наполеон «продрался» через Березину у Студянки, оставив противников, как говорится, «с носом», устроив им ложную переправу через реку у Борисова. Чичагов в свое оправдание, среди прочего, писал:

«…Наступило 15 ноября. Семь дней, как мы стояли на Березине; в продолжение пяти дней сражались мы с авангардом, потом с разными корпусами большой французской армии.

Ни Витгенштейн, ни Кутузов не явились. Они оставили меня одного с ничтожными силами против Наполеона, его маршалов и армии, втрое меня сильнейшей, тогда как сзади меня был Шварценберг и восставшее польское население.

Условленное наше соединение с тем, чтобы нанести решительный удар неприятелю, очевидно не удалось…»

Историки по сей день дискутируют о том, кто больше, а кто меньше виноват в том, что Наполеон с остатками своей Великой армии смог «улизнуть» с берегов Березины. Но здесь, думается, стоит вспомнить слова А.И. Михайловского-Данилевского, официального летописца Отечественной войны 1812 года:

«Имя защитника Петрова града останется драгоценным для России, которая не забудет, что победы его, в горестные для нее минуты, в июне и июле 1812 года, были единственным ее утешением».

…28 декабря 1812 года главные силы кутузовской армии перешли пограничный Неман и начали свои Заграничные походы. Войска, подчиненные генералу от кавалерии П.Х. Витгенштейну, в январе следующего года, преследуя корпус маршала Макдональда, очищают от французов Восточную Пруссию и вступают в ее столицу Кенигсберг.

Главнокомандующий русской армией перед этим требовал от корпусного командира сделать все возможное, чтобы Макдональд со своими войсками не «вырвался» на соединение с главными силами неприятельской армии. Вернее – с остатками Великой армии. В этом, как писал Витгенштейну полководец князь Смоленский, состоит «главнейший предмет теперь Ваших действий».

Затем следует движение на сильную крепость на берегу Балтики – Данциг (ныне город Гданьск, Польша), которая блокируется и с суши, и со стороны моря. Сильный данцигский гарнизон вскоре оказался еще и осажденным. 27 февраля 1813 года русские полки под командованием Витгенштейна вступают в Берлин, столицу Пруссии.

Взятие у французов Берлина значило многое и, прежде всего, окончательное «склонение» Прусского королевства к естественному в той исторической ситуации союзу с Россией в войне с наполеоновской Францией. Главнокомандующий русской армией поздравил с большим успехом Витгенштейна, среди прочего отметив следующее:

«…Приятно нам здесь слышать и о рвении наших добрых союзников. Над всяким войском первые дела имеют большое влияние, и победа, ныне Вами одержанная, подымет дух пруссаков и, надеюсь, сделает их теми, каковы они были при Фридрихе втором, и этим мы обязаны Вам».

16 апреля в городке Бунцлау скончался генерал-фельдмаршал М.И. Голенищев-Кутузов, светлейший князь Смоленский. Перед императором Александром I встал непростой вопрос с назначением нового главнокомандующего. Претендентов было четверо: испытанные войнами генералы Тормасов, Милорадович, Витгенштейн и будущий фельдмаршал пруссак Блюхер.

Выбор Александра I пал на генерала от кавалерии графа Витгенштейна, самого младшего из претендентов, «автора» непрерывных побед от Клястиц до Эльбы. Петр Христианович становится во главе союзной русско-прусской армии. Его кандидатуру одобрил и король Пруссии, который снова стал союзником России.

Положение нового главнокомандующего, не имевшего в среде союзного генералитета должного авторитета, виделось затруднительным. В его подчинении оказались такие корпусные начальники, как цесаревич Константин Павлович и бывший военный министр М.Б. Барклай-де-Толли. Ко всему прочему находившийся при армейской штаб-квартире император Александр I часто отдавал приказы через голову человека, поставленного им во главе армии.

К тому времени император-полководец Наполеон собрался с силами: он имел уже 100-тысячную армию. В искусстве воевать его упрекать не приходилось. 20 апреля 1813 года состоялось сражение при Люцене. 72-тысячная союзная армия его проиграла и отступила за реку Эльбу, потеряв 12 тысяч человек. Французы потеряли 15 тысяч человек.

Успех победителей мог быть гораздо большим, но отсутствие у Наполеона больших сил кавалерии (более половины кавалерии Великой армии полегло на поле Бородина) не дало ему возможности развить наступление или организовать преследование союзников. Французы после битвы на поле Бородина, где они потеряли больше половины своей кавалерии, восстановить ее численность так и не смогли.