Текст книги "Исторические портреты"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Прибытие И.Ф. Паскевича на новое место службы ознаменовалось следующим случаем. О нем историк В.А. Потто в своем труде «Кавказская война» рассказывает так:

«Памятна старым кавказцам первая встреча Паскевича со знаменитым Ширванским полком, с этим «десятым римским легионом», как его называл Ермолов. Возвращавшийся в то время после многолетних походов по горам Дагестана и лесам Чечни и Черкесии, полк вступил в Тифлис, как вступал всегда и всюду, с музыкой и песнями.

Веселые, бодрые, уверенные, что получат похвалу, проходили ширванцы мимо дворца главнокомандующего, с балкона которого смотрел на них Паскевич. Вглядевшись в одежду солдат, из которых многие вовсе не имели панталон и были в лаптях или в азиатских чувяках, – дело весьма обыкновенное для тогдашних кавказцев, – Паскевич пришел в такое негодование, что прогнал полк долой со своих глаз, и ширванцы никак не могли уяснить себе, что такое случилось.

Уже готовился грозный приказ по корпусу с объявлением строжайших взысканий полковому начальству. К счастью, Ермолов в качестве главнокомандующего признал за самим собой право отдать приказ и в самых сильных выражениях благодарил Ширванский полк за оказанные им в боях чудеса храбрости и за твердость в перенесении необычайных трудов и лишений, выпавших на его долю».

С приездом Паскевича на Кавказ и без того ранее неприязненные отношения его с Ермоловым обострились, прежде всего по планам ведения войны с Персией. Дипломат А.С. Грибоедов писал своему другу:

«…Плохое мое житье здесь… Два старшие генерала ссорятся, с подчиненных перья летят…»

Ермолов, отправляя Паскевича навстречу персидской армии, дал ему в помощники двух опытных кавказских генералов – Вельяминова и князя Мадатова. В Санкт-Петербург по такому случаю А.П. Ермолов отправил два рапорта. В первом на имя императора говорилось:

«…Исполнение сего предприятия, в настоящее время важнейшего, возлагаю я на генерал-адъютанта Паскевича, известного военною своею репутациею и удостоенного особенной доверенности Вашего Императорского Величества».

Второй рапорт главнокомандующего русскими войсками на Кавказе шел уже по команде начальнику Главного штаба генералу от инфантерии Ивану Ивановичу Дибичу:

«…Войска в команде Г. Генерал-Адъютанта Паскевича, на сие предназначенные, состоят из двух батальонов Херсонского гренадерского полка, шести рот Грузинского гренадерского, шести рот 7-го карабинерского, одного батальона Ширванского пехотного, и одного батальона 41-го егерского полков, Нижегородского драгунского полка, 700 Донских Казаков и артиллерии 16 батарейных и 8 легких орудий. При войсках сих будет находиться Грузинской конницы до 600 человек.

В настоящих обстоятельствах действие против Аббас-Мирзы есть важнейший предмет, и по числу войск, которыми могу я располагать, я употребил на оный все возможные средства…»

К тому времени в окружении императора Николая I вопрос о смещении «вольнодумца» Ермолова с поста царского наместника был уже решенным. Но сделать это надо было с известным тактом, чтобы не вызвать недовольства в кавказских войсках. Самодержец решил такую проблему просто: он личным письмом подтвердил право командира Отдельным корпусом в определенных случаях не участвовать самому в операциях против персов.

В Тифлис прибыл императорский фельдъегерь с царским письмом. Ермолову высочайше разрешалось, на случай его болезни, вверить начальство над войсками генерал-адъютанту И.Ф. Паскевичу. В письме говорилось:

«Алексей Петрович!

На основании Учреждения о большой действующей армии, в случае болезни или отсутствия Главнокомандующего, или командира Отдельного корпуса, именем их управляют армиями или корпусами, Начальники их Штабов.

Искренне желая, чтобы сей случай не мог представиться в отношении к вам, я нужным, однако же, считаю, в предосторожность, для предупреждения всякого недоразумения, разрешить вам, в случае нездоровья вашего, или какого другого непредвиденного препятствия, вверить начальство над корпусом Генерал-Адъютанту Паскевичу.

Николай».

События на войне развивались стремительно. Паскевич, быстрым маршем двинувшись от Тифлиса, не опоздал на соединение с отрядом Мадатова. Теперь численность русских войск на поле брани составляла около 7 тысяч человек при 22 артиллерийских орудиях. Три дня ушло на заготовление провианта (выпечку солдатского хлеба на сухари) и производство «примерных» маневров. Паскевич разделил всю имеющуюся у него пехоту на 13 полубатальонов, чтобы ею легче было управлять в предстоящем сражении.

Битва под Елизаветполем состоялась 13 сентября 1826 года. Паскевич выстроил свои силы в 3 боевые линии, причем последняя состояла из Нижегородского драгунского полка. Резерв состоял из 3 полубатальонов гренадеров-херсонцев с 6 орудиями.

Шахское войско в битве насчитывало 15 тысяч регулярной пехоты и 20 тысяч конницы, преимущественно племенных ополчений. Орудий персы имели всего 25, не считая большого числа фальконетов, перевозимых на верблюдах. Аббас-Мирза командовал центром, правым флангом – его старший сын Магмет (будущий шах Персии), левым – зять шаха опытный Аллаяр-хан.

Персы первыми начали атаку: 18 пехотных батальонов сарбазов, подойдя нестройными линиями к позиции «гяуров», открыли пальбу из нескольких тысяч ружей. Паскевич приказал первой линии ударить в штыки, подкрепив ее атакой нижегородских драгун. Сарбазы сразу смешались и повернули назад. Пример к бегству показала всем шахская артиллерия.

Аббас-Мирза, стараясь переломить ход сражения, двинул в обход флангов русских всю массу своей конницы. Паскевич ввел в дело резерв и 3 полубатальона карабинеров, еще не участвовавших в деле. Одновременно русская пехота вновь пошла в штыки…

Разгром шахской армии был полный. Разбитое персидское войско, которое рассеивалось по пути, преследовали на расстоянии 12 верст. Неприятель лишился 80 зарядных и патронных ящиков – большей части имеющихся огневых запасов. Потери его превысили более 3 тысяч человек, в том числе 1100 – пленными.

Потери победителей составили: три офицера и 43 рядовых погибшими, 9 офицеров и 240 нижних чинов ранеными. Самой серьезной потерей стала гибель храброго батальонного командира ширванцев подполковника Грекова.

Император Николай I, очень обрадованный большой победой на Кавказе, наградил генерал-адъютанта И.Ф. Паскевича почетным Золотым оружием – драгоценной шпагой. Ее украшали бриллианты и надпись «За поражение Персиянъ при Елисаветполе».

Ермолов в своей «подлинной автобиографии», написанной его рукой, так описал участие Паскевича в войне против Персии в первую военную кампанию:

«…В царствование Императора Николая I-го по несогласию с Персиею в определении некоторой части границ, без объявления войны наследник Персидской державы Аббас-Мирза вторгся с войсками в пределы наши и овладел некоторыми из провинций. Ермолов отправил против него присланного под его главное начальство генерал-адъютанта Паскевича. Авангард персидский был уже разбит совершенно, взято много пленных, командовавший ими ближайший родственник Аббаса-Мирзы убит, и город Елисаветполь в наших руках.

Вскоре затем генерал-адъютант Паскевич встретил Аббас-Мирзу. Регулярные войска его атаковали стремительно, и опрокинутые столь же стремительно побежали; несколько батальонов сдалось, артиллерия до окончания сражения ушла…»

Одержанная победа над персидской армией убедила Николая I в том, что теперь можно безболезненно для империи сменить наместника и главнокомандующего на Кавказе. В феврале 1827 года в Тифлис отправляется особо доверенное лицо государя – начальник Главного штаба генерал от инфантерии И.И. Дибич. Полномочному посланцу предписывалось:

«…Только без шума и скандала, я воспрещаю всякое оскорбление самым положительным образом и делаю для всех в том ответственными; пусть все совершится в порядке, с достоинством и согласно точному порядку службы…»

Дибич добился своего. 5 марта А.П. Ермолов направил императору письмо с просьбой об увольнении его «от командования Кавказским корпусом». 28 марта устно, а на следующий день письменно Ермолову в вежливой форме было объявлено о воле монарха принять отставку:

«Государь император соизволяет на увольнение его в Россию и на назначение командующего войсками и главноуправляющим здешним краем генерал-адъютанта и генерала от инфантерии Паскевича».

Так со сцены кавказских войн России ушел А.П. Ермолов, которого сменил другой герой «грозы 12-го года», И.Ф. Паскевич. Алексей Петрович, «проконсул Кавказа», желая избежать многолюдных проводов, 3 мая «в три часа пополуночи» в простой рогожной кибитке выехал из Тифлиса в Россию.

Теперь Паскевич, получив все бразды правления на Кавказе и став полководцем в полном смысле этого слова, озаботился продолжением войны с Персией. Он решает в начале следующего года двинуться в поход на столицу Эриванского ханства. Вперед по горному бездорожью высылается авангард во главе с генералом К.Х. Бенкендорфом (родным братом шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа).

Высланная из Эривани навстречу русским курдская конница была разбита в бою у урочища Карасу-Баши. Авангард кавказских войск в середине апреля занимает Эчмиадзинский монастырь и древний армянский город Эчмиадзин, которые находились на ближних подступах к городу-крепости Эривани. До подхода главных сил из Грузии разрабатывается дорога в горах.

Сам Паскевич подошел к Эривани во главе 15-тысячного корпуса. Крепость была блокирована. Но наступившая летняя жара изматывала осадные войска, которые, как правило, были лишены крыши над головой. Тогда Иван Федорович, прежде чем брать Эривань, решил разбить в поле шахские войска.

Из похода в персидские пределы главные силы русских вернулись в сентябре. Перед этим они овладели на берегах пограничной реки Аракс городом Нахичевань и крепостью Аббас-Абад. Действовать приходилось в условиях страшной жары, когда температура в полдень доходила до 43 градусов на солнце.

Появление русских войск в долине Аракса возымело свое действие: кочевники здешних мест начали добровольно принимать подданство России. Гарнизон крепости Аббас-Абад, построенной под руководством английских фортификаторов, сел в осаду, принимая на себя залпы осадных батарей противника.

Пока шла осада Аббас-Абада, Паскевич с главными силами, перейдя Аракс, двинулся навстречу наследному принцу Аббас-Мирзе, который с 16-тысячным конным войском двинулся на выручку осажденному крепостному гарнизону. Русские войска, пройдя 15 верст по каменистому речному берегу, неожиданно для неприятеля появились перед его походным лагерем у ручья Джеван-Булак.

Персы атаковали первыми. В ходе конного боя их опрокинули и обратили в бегство. Самому Аббас-Мирзе с личной охраной едва удалось уйти от донских казаков. В числе пленных оказались три персидских хана, прямых родственников шаха, а среди трофеев самым ценным оказалось знамя, на шелковом полотнище которого шла многозначительная надпись – «Победное».

После победы у ручья Джеван-Булак генерал от инфантерии возвратился к Аббас-Абаду. Русская артиллерия по команде дала общий залп по крепости, и вслед за ним на самой ближней батарее были выставлены захваченные знамена, хорошо видимые и узнаваемые осажденными. В крепость был отпущен самый знатный из плененных ханов. После его рассказа о разгроме Аббас-Мирзы шахским гарнизоном овладели уныние и страх. К вечеру из крепостных ворот вышел персидский офицер с белым флагом.

На следующий день, 7 июля в 7 часов утра состоялась церемония капитуляции. 2700 шахских сарбазов сложили оружие. Победители после торжественного молебна дали 101 пушечный выстрел из захваченной крепостной артиллерии. Частью трофеев стали огромные мешки бумаги, изготовленной из хлопчатника. Такими мешками персы заделали огромную брешь, пробитую в одном из бастионов.

Тем временем стало известно, что Эриванский правитель Гассан-хан запросил помощи у Аббас-Мирзы. Тот сумел собрать под своими знаменами 10 тысяч пехоты и 15 тысяч конницы при 22 орудиях. По шахскому повелению войска собирались со всей Персии.

8 августа новая армия наследного принца разбила походный лагерь на эчмиадзинской равнине у села Джингули, заняв позицию между обрывистыми берегами речки Абарони и труднодоступной горой Алагез. Персы перекрыли дорогу в Эчмиадзинский монастырь, в котором находилась часть сил русских.

Остававшийся за старшего в осадном лагере под Эриванью генерал-лейтенант А.И. Красовский решил атаковать неприятеля и подать помощь защитникам монастыря. Но он смог повести в бой всего около 2500 человек при 12 полевых орудиях. Прорываться приходилось через неширокое ущелье. Красовский прорвался к Эчмиадзину ценой потери почти половины отряда.

Узнав о случившемся, Паскевич, оставив на берегах Аракса отряд генерала Эристова, поспешил на помощь Красовскому. 5 августа он подошел к Эчмиадзину, к которому из Грузии наконец-то прибыла осадная артиллерия. Аббас-Мирза сразу же оставил занимаемую позицию и отошел к замку Каракалы на Араксе. Замок находился в 15 верстах от Сардар-Абада – крепостного преддверия Эривани, в котором засел сам Гассан-хан.

Русские войска 13 сентября подступили к Сардар-Абаду. 16 сентября сюда подвезли осадные орудия. Ханский гарнизон совершил вылазку, но его картечью загнали обратно за крепостные стены. Персам не удалось вырубить сад, который служил прекрасным прикрытием для осаждавших.

В тот же день Паскевич приказал начать бомбардировку Сардар-Абада, лично руководя расстановкой осадной артиллерии на батарейных позициях. Вскоре от прямых попаданий рухнула одна из башен крепости, а в ее стенах появились зияющие бреши.

19 сентября из крепостных ворот вышел персидский парламентер. Гассан-хан в письме просил у русского «сардара» 3 дня на раздумье. Паскевич дал ему на размышления всего 24 часа, пригрозив в случае отказа сдаться общим штурмом Сардар-Абада.

Угроза русского главнокомандующего подействовала. Хан вместе со своими воинами под покровом ночи сумел улизнуть из крепости и бежать в близкий Эривань. Бежавших преследовала конница, и часть ханского войска, потерявшего около тысячи человек, оказалась рассеянной в горах. Вступившие в крепость русские нашли здесь 16 орудий и большие хлебные запасы: у осаждавших заканчивались сухарные припасы.

Теперь началась осада самой Эривани. В ночь на 26 сентября на крепость упало несколько первых бомб крупного калибра. 29-го числа Гассан-хану было предложено сдать город, но тот ответил отказом. Артиллерийский обстрел продолжился, начались земляные осадные работы. Теперь персы не успевали по ночам заделывать бреши в крепостных стенах. Местные жители отказывались им в том помогать и защищать Эривань с оружием в руках.

В городских кварталах начались волнения. Армяне-христиане потребовали от Гассан-хана немедленной сдачи Эривани русским, угрожая в противном случае восстанием. Тот колебался, опасаясь мести шаха. Тогда вооруженные горожане бросились на крепостные стены и башни, прогнав оттуда почти без сопротивления шахских сарбазов.

Видя людей, которые махали со стен белыми платками, генерал от инфантерии И.Ф. Паскевич отменил назначенный на тот день генеральный штурм. Русские войска беспрепятственно вошли в Эривань. У главной городской мечети 3 тысячи сарбазов вместе с Гассан-ханом сложили оружие. Эриванская крепость пала 13 октября 1827 года.

Армянский просветитель-демократ Хачатур Абовян в своем романе «Раны Армении» так запечатлел картину вступления русских войск в Эривань, в последний день ее истории как столицы одного из ханств Персидской державы:

«Солдаты стали входить в крепость, а в тысячах мест, в тысячах окон люди не в силах были рот открыть, – так душили их слезы. Но у кого было в груди сердце, тот ясно видел, что эти руки, эти застывшие, окаменевшие, устремленные в небо глаза говорят и без слов, что и разрушение ада не имело бы для грешников той цены, как взятие Эриванской крепости для армян…

Старики, дети, девушки, старухи… бросаются на шею солдатам и замирают у них на груди в душевном умилении. С тех пор как Армения потеряла свою славу, с тех пор как армяне вместо меча подставляли свою голову, не видели они такого дня, не испытывали подобной радости».

Победителям в Эриванской крепости достались богатые трофеи: шахские и ханские знамена, 38 пушек, 2 гаубицы, 9 мортир, 50 фальконетов, 1,5 тысячи пудов пороха, 14 тысяч четвертей муки… Самым почетным трофеем оказался меч великого завоевателя Тамерлана (Тимура). Он вместе со своим последним хозяином Гассан-ханом был отправлен в Санкт-Петербург.

Взятие Эривани обошлось победителям малой кровью (без потерь отряда генерал-лейтенанта А.И. Красовского). Были убиты и ранены 3 офицера и 49 нижних чинов.

После победы русские войска были собраны перед южными воротами города в огромное каре. Им был зачитан следующий приказ главнокомандующего:

«Храбрые товарищи!

Вы много потрудились за царскую славу, за честь русского оружия. Я был с вами днем и ночью свидетелем вашей бодрости неусыпной, мужества непоколебимого: победа везде сопровождала вас. В четыре дня вы взяли Сардар-Абад, в шесть – Эривань, ту знаменитую твердыню, которая слыла неприступным оплотом Азии. Целые месяцы ее прежде осаждали, и в народе шла молва, что годы нужны для ее покорения. Вам стоило провести несколько ночей без сна, и вы разбили стены ее, стали на краю рва и навели ужас на ее защитников.

Эривань пала перед вами, – и нет вам более противников в целом персидском государстве: где ни появитесь – толпы неприятелей исчезнут перед вами, завоевателями Аббас-Абада, Сардар-Абада и Эривани; города отворят ворота свои, жители явятся покорными, и угнетенные своими утеснителями соберутся под великодушную защиту вашу.

Россия будет вам признательна, что поддержали ее величие и славу. Сердечно благодарен вам. Поздравляю вас, храбрые офицеры и солдаты кавказского корпуса! Мой долг донести великому Государю истину о подвигах и славных делах ваших».

Самодержец Николай I не поскупился на награды воинам-кавказцам. «Быстрый» императорский указ «за отличное мужество, твердость и искусство, оказанные генерал-адъютантом Паскевичем при покорении Сардар-Абада и важном завоевании знаменитой в Азии крепости Эривани» жаловал полководцу 29 октября 1727 года орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия 2-й степени.

Сам уже трижды Георгиевский кавалер генерал от инфантерии И.Ф. Паскевич так оценивал победу русского оружия под столицей Восточной Армении:

«Самое приобретение Эривани, по знаменитости ее, по сосредоточению в ней торговли персидской и турецкой, по местоположению на границе трех государств доставляет нам выгоды неизъяснимые».

Для управления Эриванским ханством по настоянию Паскевича создается временное правление под председательством генерал-лейтенанта А.И. Красовского. Ему давалась власть областного начальника и командующего войсками Эриванской области, прикрывавшими границу с Персией.

Для «пособия» областному начальнику в состав правления вводились архиепископ Нерсес Аштаракеци, пользовавшийся в Армении исключительной личной популярностью, и комендант Эриванской крепости подполковник Бородин. В состав ее русского гарнизона вошли: 4 полка пехоты с дивизионной артиллерией, пионерская (саперная) рота, 2 донских казачьих полка, уланский дивизион. Эти войска подкреплялись местными добровольческими формированиями.

…Победа под Эриванью не дала русским войскам долгой передышки. Генерал от инфантерии И.Ф. Паскевич вновь пошел «искать» неприятеля: он с войсками двинулся к столице Южного Азербайджана городу Тавризу. Наследный принц Аббас-Мирза стоял в городе Хое: шахская армия таяла прямо у него на глазах. В ней оставались всего 3 тысячи человек при 12 орудиях. «Первый министр» шаха Аллаяр-хан готовил Тавриз с 6-тысячным гарнизоном к обороне от «неверных».

Первым к Тавризу подошел авангардный отряд генерала Эристова. После третьего пушечного выстрела шахские сарбазы бросили крепостные стены и вместе с «ожесточенной чернью» бросились… грабить дворец наследного принца Аббас-Мирзы. Бежавший из города гарем шах-заде по дороге дочиста ограбили куртинцы (курды).

Русские войска вошли в Тавриз и заняли городскую цитадель. Были взяты 31 пушка, 9 мортир, до 3 тысяч ружей. Среди трофеев оказался местный литейный завод, крупнейшее военное предприятие Персии. В плену оказался Аллаяр-хан. В Тегеране падение Тавриза произвело потрясающее впечатление: шах оставил свою столицу и отъехал в более безопасное место.

В таких условиях наследный принц Аббас-Мирза направил для переговоров к царскому наместнику третье лицо в шахском кабинете министров Каймакама. Начались переговоры о мире.

Наследный принц Аббас-Мирза согласился на все предложения русской стороны, привезенные ему отцовским «министром» Каймакамом. После этого в местечке Дехгоргане состоялась первая встреча Паскевича с шах-заде. Вскоре с персидской стороны в переговоры включился министр иностранных дел Абул-Хасан-хан.

Переговоры откровенно затягивались побежденной стороной. Тогда Паскевич приказал русским войскам продвинуться несколько южнее. Фетх-Али-шах сразу стал сговорчивее: значительных военных сил он не имел для продолжения войны.

Мирный договор между Россией и Персией был подписан ровно в 12 часов в ночь с 9 на 10 февраля 1828 года в деревушке Туркманчай. По 6-й статье договора Тегеран выплачивал победителю контрибуцию в размере 20 миллионов рублей серебром (10 куруров, или пять миллионов иранских туманов).

За подписание Туркманчайского мира с Персией И.Ф. Паскевичу 15 марта 1828 года пожаловали «Графское достоинство Российской империи со славным именованием Эриванского». Так в отечественной истории появился граф Паскевич-Эриванский.

Получил он от императора Николая I еще и «высочайшую благодарность», и миллион рублей серебром из контрибуции. Большую часть этих денег граф Эриванский истратит на обустройство роскошного гомельского имения Паскевичей с великолепным парком. А персидский шах наградил русского полководца орденом Льва и Солнца, украшенным бриллиантами, на драгоценной цепи стоимостью в 60 тысяч рублей.

17 августа 1828 года царский наместник на Кавказе назначается шефом Ширванского полка. Полку 13 сентября того же года высочайше повелевается называться именем своего шефа.

Едва успела отзвучать война России с Персией, как началась Русско-турецкая война 1828–1829 годов. Она велась на двух театрах, которыми стали Балканы, Черное море и Кавказ. Первый театр был главным. Император Николай I поручил наместнику в Тифлисе отвлечь как можно больше османских сил от берегов Дуная и покорить 2 приграничных пашалыка (провинции) – Карский и Ахалцыхский. То есть речь шла о широкомасштабной войне.

Эта война виделась совсем иной, чем недавняя с Персией: султанская армия выглядела гораздо лучше подготовленной, а на кавказской границе России и близ нее стояло много турецких крепостей – Поти и Батум, Кабулети и Карс, Ацхур и Ахалкалаки, Хертвис и Ахалцихе, Баязет и Байбурт (Бейбурт), Магазберт и Кагызман, Трапезунд и Эрзерум…

Русские войска к началу войны на Кавказском театре состояли из 56 батальонов пехоты, 5 полков регулярной кавалерии, 17 казачьих полков и 13 с половиной артиллерийских рот.

Общая численность этих войск, находившихся в Закавказье, к весне 1828 года составляла 36 423 штыка, 8583 сабли (но больше, конечно, казачьих шашек) и 148 артиллерийских орудий. Сила на первый взгляд была внушительной.

Но… В северных провинциях Персии еще находилось 6 батальонов пехоты, 2 казачьих полка и 1,5 артиллерийской роты (2691 штык, 615 сабель при 16 полевых орудиях).

«Штрафной» лейб-гвардии Сводный полк возвращался в Россию. Он состоял из сосланных на Кавказ нижних чинов столичной гвардии, выведенных на Сенатскую площадь по воле своих офицеров-заговорщиков. Вместе с ним ушла в Россию 2-я уланская дивизия с приданной ей конно-артиллерийской ротой. В Закавказье оставлялся один Сводный уланский полк.

Навагинский пехотный полк (2 батальона) отправлялся воевать на Северный Кавказ. Гарнизонную службу в Закавказье несли 31 пехотный батальон, 3 эскадрона нижегородских драгун, 9 казачьих полков и 5 рот артиллерии. Они держали границу и охраняли местное население и коммуникации от набегов горцев.

В итоге получалось, что для действий в поле против азиатской армии турок оставалось всего 15 пехотных батальонов, 8 эскадронов регулярной кавалерии, 6 казачьих полков и 6 артиллерийских рот. То есть 27 процентов всех войск, которые Россия имела в Закавказье: менее 9 тысяч штыков, 3500 сабель при 70 полевых орудиях. Прикрывать же ими приходилось всю 500-километровую приграничную линию.

Паскевич, как царский наместник, сделал все возможное для обеспечения войск боевыми припасами, провиантом, обозами (собрано было 1070 двухколесных арб). Имелось свыше 3 миллионов ружейных патронов, 66 тысяч артиллерийских снарядов – по 450 снарядов на одно орудие.

Оттоманская Порта тоже основательно приготовилась к войне на Кавказе. Полководец с большим опытом Киос-Мухаммед-паша планировал вторжение в Грузию. Он поклялся султану Махмуду II очистить от русских «турецкое» Закавказье. В Эрзерумской крепости собирался 40-тысячный армейский корпус. К началу боевых действий в приграничной крепости Карс собиралась действующая армия в 60 тысяч человек.

Турки надеялись на содействие части грузинской знати, ведя переговоры с правительницей Гурии княгиней Софьей Гуриели. Активно трудились лазутчики. Они и принесли весть о том, что «Паскевич-паша» неизлечимо болен. Киос-Мухаммед-паша писал:

«Душа моя полна радости! Враг наш, генерал Паскевич, на краю гроба; да поразит его пророк хладом смерти, и да померкнет счастливая звезда этого страшного гяура, в войне непобедимого! Теперь легче мы совершим предприятие наше…»

Царский наместник, со своей стороны, тоже решил действовать наступательно. Среди прочего, он обратился к мусульманскому населению по ту сторону границы с прокламациями. В одной из них говорилось:

«Ополчаясь за дело правое и вступая в землю вашу, мы не нарушим спокойствия поселян, не коснемся их собственности. Войска Государя нашего будут сражаться только с теми, кто дерзнет им противиться. Пребывайте безбоязненно в домах ваших, и вы не почувствуете тяжести войны. Так поступали мы в побежденной Персии, и персияне с удивлением превозносят великодушие русских».

14 июня 1827 года в 8 часов утра, после торжественного молебна в походных церквях, войска Отдельного Кавказского корпуса в походных колоннах перешли границу и двинулись к крепости Карс. Доселе неприступная для русского оружия твердыня в высокогорье была взята приступом. Карский гарнизон, к тому же, по численности превосходил атакующих. Трофеи оказались огромны: полторы сотни орудий и 33 знамени султанской армии.

Затем Паскевич направился к Ахалцыхской крепости. Под ее стенами сошлись в сражении 30 тысяч турецких и 17 тысяч русских воинов. И здесь полководец И.Ф. Паскевич-Эриванский одержал полную, убедительную победу. После последовавшей трехнедельной осады Ахалцыхская крепость пала.

Затем последовала еще одна, более весомая победа. В полевом сражении русские наголову разбили султанское войско под командованием Гаки-паши. Итогом этих двухдневных боев у деревни Каинлы стало лишение Блистательной Порты ее Азиатской армии. После этого кавказские войска двинулись походом в глубь турецкой Анатолии – к крепости Эрзерум, на чей сильный гарнизон (плюс 150 орудий) и сераскира Салеха-пашу так надеялся воинственный султан Махмуд II.

В Стамбуле даже и не помышляли о том, что русские могут дойти до Эрзерума. Однако случилось обратное. Войска Паскевича, преодолев за 3 дня по горным дорогам путь в 80 верст, занимают крепость Гассан-Кала, отстоявшую от Эрзерума всего на 40 верст. Отсюда Иван Федорович сумел «возмутить» против сераскира Салех-паши армянскую часть населения города. Тому пришлось сдать крепостной город.

За эту победу генерал от инфантерии Паскевич-Эриванский удостаивается высшей Военной награды России – ордена Святого Георгия 1-й степени. Так он стал в отечественной военной истории четвертым и последним обладателем всех четырех орденских степеней. После таких прославленных полководцев, как генерал-фельдмаршалы М.И. Голенищев-Кутузов-Смоленский, М.Б. Барклай-де-Толли и И.И. Дибич-Забалканский.

За победное окончание войны с Турцией в Закавказье 47-летний И.Ф. Паскевич, граф Эриванский 22 сентября 1829 года был пожалован императором Николаем I в генерал-фельдмаршалы.

В Кавказской войне войска тифлисского наместника защищали черноморскую береговую линию – морскую границу России. Между прочим, это позволило ликвидировать работорговлю в Западной части Северного Кавказа, в Черкесии.

При всех этих успехах Паскевича как главнокомандующего русскими войсками на Кавказе современники критиковали немало, считая, что в ходе наступательных операций против персов и турок он был чересчур осторожен и предусмотрителен. И при этом «излишне» много уделял внимания походному быту войск: наступал на врага только при условии, что в солдатских ранцах сухарей имелось не менее чем на 3 дня пути.

Дальнейшая биография генерал-фельдмаршала сложилась не менее удачно. Будучи одним из наиболее близких к государю людей, И.Ф. Паскевич стал деятельным исполнителем реакционной политики Николая I, который после выступления декабристов на Сенатской площади был готов вооруженной рукой бороться с любыми революционными выступлениями в Европе против любых монархий.

С 1830 по 1850 год Паскевич был царским наместником в Польше. Это назначение было связано с началом Польского восстания 1830–1831 годов и штурмом варшавского укрепленного пригорода Праги, за которым последовало взятие столицы мятежного Царства Польского. Главнокомандующему русскими войсками в тех событиях потребовалось всего 4 месяца, чтобы «замирить» по николаевскому указу западную окраину империи.

Паскевич под Варшавой сменил генерал-фельдмаршала И.И. Дибича-Забалканского, который умер от эпидемии холеры. В ходе штурма получил контузию ядром в левое плечо.

4 сентября 1831 года Иван Федорович удостоился титула светлейшего князя с прибавлением почетной приставки (проименования) «Варшавский». Одновременно следует назначение наместником Царства Польского. Малолетний сын его был произведен в прапорщики пехотного имени Эриванского полка.

Со 2 апреля 1833 года занимает пост генерал-инспектора всей пехоты русской армии. 10 сентября 1835 года определяется шефом Орловского пехотного полка, который формировал перед вторжением наполеоновской Великой армии в пределы России. Полку высочайше было повелено именоваться именем своего шефа.