Текст книги "Исторические портреты"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Наполеон дождался подхода корпуса Даву, а вот корпус Нея, следовавший за ним, оказался брошенным на произвол судьбы. Ней стал прорываться, бросая против левого фланга войск Раевского, сперва атакуя 11-й пехотной дивизией генерала Разу, затем 10-й пехотной дивизией генерала Ледрю. Но сбить полки Раевского с позиции французы так и не смогли. В итоге от корпуса маршала империи Мишеля Нея осталось всего 800 человек, которых он привел в город Оршу.

…Тяготы «грозы 12-го года» не прошли даром для Николая Николаевича. Перенапряжение сил физических и душевных дало себя знать: в декабре он заболел, сдал командование корпусом генерал-майору И.Ф. Паскевичу и смог вернуться в армейские ряды только в апреле 1813 года, когда русская армия вела боевые действия на полях Европы.

Николай Николаевич принимает командование над 3-м гренадерским корпусом, входившим в резерв Главной армии, которым командовал цесаревич Константин Павлович. Корпус состоял из двух гренадерских дивизий: 1-й генерал-майора Н.С. Сулимы и 2-й генерал-майора П.Н. Чоглокова. Всего 24 батальона отборной пехоты и 3 артиллерийские роты.

Раевский, командир гренадерского корпуса в союзной Богемской армии, участвовал в важнейших баталиях 1813 года: под Бауценом, Дрезденом, Кульмом. Во всех трех случаях ему довелось блеснуть талантом большого военачальника.

Под Бауценом, 7–9 мая, в сражении участвовала только часть его войск. Но при отступлении союзной армии с поля битвы Гренадерскому корпусу пришлось «отражать по возможности превосходные силы неприятеля», «будучи сильно стеснен при Вейсенберге». Корпусной командир вновь блеснул «всею храбростию и благоразумием своим».

Под Дрезденом император Наполеон имел 165 тысяч войск против 227 тысяч у союзников. Однако благодаря полководческому таланту венценосного полководца французы одержали верх над численно превосходящим противником, и тому под проливным дождем пришлось начать отступление в Богемию.

Внезапно заболевший Наполеон потерял «бразды правления» над ситуацией и отказался от настойчивого преследования. Этого не знал генерал Д. Вандамм, который стал со своим корпусом преследовать русскую гвардию на Теплицкой дороге. И тут перед французами неожиданно появился Гренадерский корпус.

Сражение при Кульме началось для гренадеров Раевского в день 29 августа, когда французские войска, двигавшиеся по горной дороге от Эберсдорфа, выслали вперед значительные силы стрелков. Неприятель намеревался пойти на прорыв к подножию гор. Однако корпусной командир встретил его со 2-й гренадерской дивизией и после активной трехчасовой перестрелки прогнал вражеских стрелков в горы.

Кульмская победа резко меняла ситуацию в ходе кампании 1813 года. Прусский король учредил специальный «Кульмский железный крест» для награждения всех участников битвы. Н.Н. Раевский удостоился от своего монарха ордена Святого Владимира высшей, 1-й степени.

В грандиозной по масштабам «Битве народов» под Лейпцигом Гренадерский корпус генерал-лейтенанта Раевского остановил атаку французов на ставку союзных монархов. Прорвавшаяся конница генерала В.Н. Латур-Мобура неслась прямо на ставку трех союзных монархов, располагавшуюся на холме позади Госсы. Видя это, Раевский приказал своим гренадерам свернуться в каре на пути вражеской кавалерии. Благодаря мужеству гренадеров, сдержавших натиск, подошедшие резервы отбили нападение.

В том деле Николай Николаевич получил ранение пулей в грудь, но поля брани в те критические минуты не покинул. Не случайно же Наполеон Бонапарт как-то сказал о русском корпусном командире Раевском такие памятные слова:

«Этот русский генерал сделан из материала, из которого делаются маршалы…»

Один из современников скажет о том эпизоде Лейпцигского сражения, получившем известность в истории антинаполеоновских войн: «Было одно роковое мгновение, в котором судьба Европы и всего мира зависела от твердости одного человека». Таким человеком был корпусной начальник русских гренадеров Георгиевский кавалер Н.Н. Раевский.

За подвиг, совершенный в Лейпцигском сражении, последовало пожалование чином генерала от кавалерии. Впрочем, современники считали, что наград от трех спасенных им монархов Европы могло быть и больше.

…Наступил 1814 год. Война пришла на собственно французскую территорию. Генерал от кавалерии Н.Н. Раевский теперь командует авангардом Главной армии. Он состоял из корпуса русских гренадеров, подкрепленного кавалерией и казачьими полками. Мобильность авангардных войск, как показал ход войны во Франции, была высока, и Наполеон так и не нашел ни сил, ни способов сдержать движение сил, противных ему.

В сражении при Арси-сюр-Об 15 апреля Н.Н. Раевский лично возглавил атаку союзных войск, заставив их очистить Арсис и переправиться на противоположный берег реки Оби. Перед этим он заместил генерала от инфантерии П.Х. Витгенштейна, получившего ранение, на посту начальника авангарда Главной союзной армии.

8 марта гренадеры Раевского совместно с авангардом под начальством австрийского фельдмаршала-лейтенанта графа И.Н. Ностица-Ринека атаковали французскую кавалерийскую бригаду и отбросили ее к городу Мери. Союзные армии продолжали продвижение к Парижу.

Новое отличие генерала от кавалерии Н.Н. Раевского ожидало при взятии Парижа. 18 марта его Гренадерский корпус и русско-прусские резервы атаковали французские войска у предместий Парижа, очистили от них Бондийский лес и взяли Бельвильские высоты, после чего последовал артиллерийский обстрел окраин наполеоновской столицы.

Эти действия союзников, равно как и захват русскими войсками неприятельских батарей на высотах Монмартра, принудили маршалов О.Ф. Мармона и Б.А. Монсея предложить противнику капитуляцию и сдачу Парижа.

Находившийся в этот день с главными силами французской армии в городе Труа император Наполеон, передав командование маршалу Л.А. Бертье, с небольшим конвоем поспешил к Парижу. Но он опоздал: капитуляция столичного гарнизона состоялась. На следующий день, 19 марта, император Российский и король Прусский в сопровождении генералитета и многочисленной свиты торжественно въехали в поверженный Париж.

Париж пал перед союзными войсками 18 марта. На следующий день, 19-го числа, император Александр I пожаловал Н.Н. Раевского Военным орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 2-й степени. В высочайшем рескрипте говорилось: «За отличие при взятии Парижа 18-го марта 1814 г.» Это было признание его полководческих заслуг в войнах против наполеоновской Франции.

21 марта Гренадерский корпус генерала от кавалерии Н.Н. Раевского проследовал через столицу побежденной Франции и расположился на квартирах вблизи ее, у Контеня и Жювизи-сюр-Оржа. Гренадеры несли караулы и в самой столице.

30 марта Наполеон отрекся от императорского престола. Титул ему союзные монархи сохранили, дав в правление остров Эльбу. 31 марта армии-победительницы стали расходиться по новым квартирам уже как оккупационные войска. 3-й гренадерский корпус стал на постой в парижских пригородах. Пришло время, и он покинул французскую территорию, походным порядком возвратившись в Отечество.

…Когда наступили наполеоновские «Сто дней», русские войска вновь совершили поход во Францию. Но в боевых действиях им участвовать не пришлось: 6 июня состоялось сражение при Ватерлоо, которое поставило точку в военной биографии императора Наполеона I. Корпус генерала от кавалерии Н.Н. Раевского 15 июня переправляется через Рейн у города Мангейма и прибывает в Берггаузен.

По возвращении в Россию Н.Н. Раевский, со своим опытом войны и походным стажем, получает в командование 4-й пехотный корпус, расквартированный на территории современной Украины, прежде всего на Киевщине. После взятия Парижа он прослужил в Российской Императорской армии еще десять лет. Последние годы службы давались ему с трудом.

Дом семьи Раевских в Киеве служил притягательным местом для офицерской молодежи. Среди них оказалось немало «вольнодумцев», участников тайных обществ. Во многом к этому были «причастны» его дети, имевшие самый широкий круг друзей и поклонников. Современники обращали внимание на то, что Раевский, владелец 3500 душ крепостных крестьян, жил достаточно просто.

Николай Николаевич не отказал в покровительстве А.С. Пушкину во время южной ссылки великого поэта. Пушкин познакомился с семьей Раевских, когда учился в Царскосельском лицее. С Николаем Раевским-младшим был дружен с лицейской поры. О самом же генерале, герое дня Бородина и войн с наполеоновской Францией, он был наслышан много. Когда поэт встретился с Николаем Николаевичем впервые, то он оставил о генерале для потомков такую лестную во всех отношениях характеристику:

«Свидетель Екатерининского века, памятник 12-го года, человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительный, он невольно привлекает к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества».

Раевский-старший взял Пушкина под опеку. Тот вместе с его семьей посетил Крым и Кавказ, куда Раевские взяли больного поэта на лечение на минеральных водах. Александр Сергеевич мог по достоинству оценить домашнюю обстановку в семье своих друзей. Считается, что его и Марию Николаевну связывала «неразделенная любовь». Позже он скажет с неподдельной теплотой о Раевских:

«…Свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства, жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое полуденное небо; прелестный край, природа, удовлетворяющая воображение: горы, сады, море; друг мой, моя любимая надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевских».

О Раевском-старшем Пушкин писал: «Я не видел в нем героя, славу русского войска, я в нем любил человека с ясным умом, с простой, прекрасной душой, снисходительного, попечительного друга, всегда милого, ласкового хозяина».

В 1824 году генерал от кавалерии и Георгиевский кавалер Н.Н. Раевский уходит в полную отставку, хотя возраст и чин позволяли ему еще служить и служить. Известно, что император Александр I на этом настаивать не стал, поскольку Раевский в круг его единомышленников не входил. Современники полагали, что после 1821 года «благоволение к нему государя пошло на убыль».

Это Николай Николаевич остро почувствовал после царского смотра войск 4-го корпуса, проведенного в 1824 году. Да и к тому же корпусной командир слыл вольнодумцем, отказавшимся применять к своим солдатам телесные наказания. Как бы там ни было, исследователи до сих пор не пришли к единому мнению относительно такой опалы.

Раевский поселяется в своем имении на Киевщине, занимается домашними делами, заботой о детях и людей близких. Но когда те высказывали ему пожелания приложить руку к перу и написать мемуары, Николай Николаевич вежливо, но твердо отказывался от такого времяпрепровождения. Считается, что на исходе жизни он никак не хотел вспоминать войны во всей их правде, далеко не всегда парадной и героической. Прозу же войны он старался забыть, насколько можно это было сделать.

…Выступление с оружием в руках декабристов на Сенатской площади Санкт-Петербурга самым печальным образом отразилось на семье Раевских. Два его зятя – генерал-майор Михаил Орлов, командир 16-й пехотной дивизии, стоявшей в Кишиневе, и генерал-майор князь Сергей Волконский, командир 1-й бригады 19-й пехотной дивизии, стали участниками заговора декабристов. Дочь княгиня Мария Волконская последовала за мужем в сибирскую ссылку.

Прощание с родительским домом было мучительным и для нее, и для отца. Мария Николаевна рассказывала: «С отцом мы расстались молча; он меня благословил и отвернулся, не будучи в силах выговорить ни слова». Раевский-старший лишь после смерти внука стал отвечать на письма дочери из Сибири.

Император Николай I сурово обошелся с декабристами, как с особо опасными государственными преступниками. Князь С.Г. Волконский с 1812 года был членом четырех масонских лож и одним из основателей ложи «Трех добродетелей». Был членом «Союза благоденствия» и Южного общества, возглавлял его Каменскую управу. Был арестован, доставлен в столицу и заключен в Петропавловскую крепость.

Верховный уголовный суд в 1826 году осудил Волконского по 1-му разряду, приговорив к «отсечению головы». Смертная казнь была заменена 20 годами каторги, впоследствии сокращенной наполовину. Каторгу отбывал сперва на Благодатском руднике Иркутской губернии, куда к нему приехала жена Мария Николаевна. Затем содержался в Читинском остроге и на Петровском заводе. В 1835 году по ходатайству матери был «обращен на поселение». По амнистии 1856 года вернулся из Сибири. Ему возвратили княжеский титул. Жил в Москве.

Другой зять Николая Николаевича – М.Ф. Орлов был одним из основателей тайного общества «Ордена русских рыцарей» и членом руководящего органа «Союза Благоденствия» – его Коренного совета. В 1821 году женился на Е.Н. Раевской. В апреле 1823 года был отстранен от командования дивизией и назначен «состоять при армии». Был арестован в Москве, доставлен в столицу и заключен в Петропавловскую крепость.

Благодаря заступничеству своего брата графа А.Ф. Орлова, пользовавшегося личным доверием императора Николая I, сумел избежать суровых кар, обрушившихся на декабристов. Он отделался ссылкой на жительство в село Милятино Мосальского уезда Калужской губернии под надзор полиции. Там занимался хозяйством и литературной деятельностью. В 1831 году получил высочайшее разрешение проживать в Москве, где вскоре обзавелся собственным домом.

Под следствием оказались и два брата Раевских – Николай (командир Харьковского драгунского полка) и Александр (полковник в отставке). Их арестовали, доставили в столицу и посадили в Петропавловскую крепость. Однако против них не оказалось никаких прямых улик, кроме известного доноса А.И. Майбороды. После первых допросов сыновей отставного генерала от кавалерии освободили с «оправдательными аттестатами». Показательно, что император Николай I принес братьям Раевским-младшим свои извинения.

Самого Н.Н. Раевского в не столь далекое время старательно «относили» к кругу декабристов. Его имя связывали с деятельностью тайных обществ на российском Юге. Но сегодня можно утверждать, что он не занимался такой «тайной» деятельностью, поскольку ни одним документальным источником личная принадлежность Николая Николаевича к движению заговорщиков-декабристов не подтверждается.

Однако факт остается фактом. Высокий личный авторитет генерала от кавалерии Н.Н. Раевского в российском обществе дал повод руководителям Северного и Южного тайных обществ наметить его кандидатуру в состав Временного революционного правительства.

…Император Николай I постарался привлечь популярного в российском обществе отставного генерала от кавалерии к делам империи Дома Романовых. В 1826 году Раевский назначается членом Государственного совета (что само по себе являлось большой честью), но в его заседаниях он не участвовал. Впрочем, обязательного посещения их от него никто и не требовал.

Столицу же Раевский оставил сразу после того, как в Петропавловской крепости в присутствии ее коменданта имел свидания со своими родственниками – М.Ф. Орловым и В.Н. Лихаревым. С Волконским встретиться он не пожелал.

Остаток своих дней Николай Николаевич посвятил заботам о многочисленных родственниках и помощи семьям сосланных декабристов. Это, естественно, не вызывало к нему симпатий государя и дворцовой знати. Но общественный резонанс таких поступков был высок.

Когда в 1828 году стала вызревать очередная Русско-турецкая война, 57-летний генерал от кавалерии предпринимает попытку вернуться в армейские ряды. Однако император Николай I прислал ему в том же январе месяце вежливый отказ.

Герой Салтановки и Смоленска, Бородина и Арси-сюр-Об, взятия Парижа ушел из жизни 16 сентября 1829 года в своем имении в селе Болтышка Чигиринского уезда Киевской губернии. Был похоронен там же в семейной усыпальнице (по другим данным, в селе Еразмовка того же уезда и той же губернии). Могила его не сохранилась. Перед своей кончиной он был прикован тяжелой болезнью к постели, будучи окружен заботой и теплотой родных и близких.

…Генерал от кавалерии Николай Николаевич Раевский награждался, в отличие от других полководцев Отечественной войны 1812 года, не столь уж часто. Его мундир украшали ордена Святого Георгия 3-й степени, Святого Александра Невского с алмазами, Святого Владимира 1-й степени, Святой Анны 1-й степени, прусский Красного Орла 1-й степени и австрийский Марии Терезии 3-й степени. В торжественных случаях он носил золотую шпагу «За храбрость», украшенную алмазами.

Петр Витгенштейн

Один из героев Отечественной войны 1812 года родился в 1768 году в городе Нежине (по другим данным – в Переяславле-Залесском) Полтавской губернии, в немецкой семье генерал-поручика русской службы, выходца из Пруссии графа Христиана Людвига Казимира Сайн-Витгенштейна. Он переехал в Россию в 1752 году и, служа императрице Елизавете Петровне, отличился в Семилетней войне. Матерью будущего генерал-фельдмаршала была графиня А.Л. Витгенштейн, которая умерла, когда сыну было три года.

Род Сайн-Витгенштейн-Людвигсбургов на немецкой земле отличался знатностью и семейными узами был связан со многими аристократическими фамилиями многочисленных тогда германских государств. В России Петер-Людвиг Адольф стал именоваться «на русский манер» Петром Христиановичем по фамилии просто Витгенштейн. Но это не умалило его фамильного положения в аристократических кругах.

Начальное образование получил в доме родственника своей мачехи (урожденной княжны Долгоруковой, вдовы графа А.А. Бестужева-Рюмина) князя Н.И. Салтыкова, будущего генерал-фельдмаршала и воспитателя императора Александра I. Последнее обстоятельство в будущем самым положительным образом сказалось на судьбе воспитанника Салтыкова.

В 13 лет граф Петр Витгенштейн был записан сразу сержантом в престижный для любого служилого дворянина лейб-гвардии Семеновский полк. Через восемь лет переводится вахмистром в Конногвардейский полк. Надо заметить, что о военной службе он мечтал с детства.

Через год после перевода получает свой первый офицерский чин корнета. Последующие чины младшего офицерства не заставили себя долго ждать. В 25 лет был уже премьер-майором в Украинском легкоконном полку. Так для будущего генерал-фельдмаршала началась длительная и нелегкая армейская служба.

…Боевое крещение получил на войне в Польше, куда отправился волонтером в рядах корпуса генерала Дерфельдена. В 1794 году ему довелось участвовать в делах против польских повстанцев при местечке Дубенке и Хельме, состоя при генерал-майоре графе В.А. Зубове, брате последнего екатерининского фаворита князя Платона Зубова. В октябре того года производится за боевые отличия в подполковники.

Вскоре графу довелось отличиться в большом деле. В сражении у Остроленки командовал кавалерийским эскадроном, который лихой атакой отбил у поляков пушку в стреляющей батарее. Дело обстояло так. Русские атаковали противника, который прикрылся артиллерийским огнем. Начальник Витгенштейна генерал-майор Козенц обратился к молодому офицеру, стоявшему во главе резервного эскадрона:

– Подполковник! Не хотите ли Георгия? Заставьте замолчать эту батарею!

Эскадронцы с налета врубились в конных поляков, которые стояли в прикрытии батареи. Пока шла кавалерийская схватка, орудийные расчеты снялись с позиции и стали уходить прочь с поля боя. Подчиненным Витгенштейна удалось перехватить только одну пушку. Приказ был исполнен: батарея не только замолчала, но еще и бежала с поля битвы.

Затем последовало участие в штурме варшавского предместья Праги, превращенного польскими фортификаторами в полевую крепость. То сражение на берегу Вислы отличалось редкой ожесточенностью в действиях сторон. Тогда на эскадронного командира обратил внимание сам А.В. Суворов-Рымникский, командовавший русскими войсками при овладении Варшавой.

За войну в «мятежной» Польше подполковник с графским титулом удостоился ордена Святого великомученика и победоносца Георгия 4-й степени (за «отличие» при Остроленке) под? 602. Другой наградой для него стал Золотой крест с надписью «Прага взята 24 октября 1794», носимый на Георгиевской ленте.

Спустя два года участвовал в Персидском походе 1796 года генерал-аншефа Валериана Зубова. После взятия древней крепости Дербент (Золотых ворот Кавказа) с ключами от нее граф Витгенштейн был послан Валерианом Зубовым к императрице Екатерине II в Санкт-Петербург. Посланец с войны против персов с такой «приятной» вестью в столице был «обласкан» при дворе: государыня относилась к братьям своего последнего фаворита более чем благосклонно.

В середине декабря того же 1796 года подполковник граф Витгенштейн возвратился на Кавказ к экспедиционным войскам. Он прибыл к корпусному начальнику Валериану Зубову как специальный курьер воцарившегося после смерти Великой матери Павла I Петровича. Витгенштейн, как посланец нового самодержца, привез высочайшее повеление прекратить Персидский поход. Русские войска покидали Закавказье и возвращались за Терек.

После смерти Екатерины Великой опала его не коснулась, хотя в службе в столичном гарнизоне, в Гвардии ему было отказано. В период короткого правления императора Павла I переводится в Ростовский драгунский полк, затем в гусарский полк Линденера. В 1798 году получает чин полковника, а в следующем году – генерал-майора с назначением шефом Мариупольского гусарского полка.

После убийства государя Павла Петровича ситуация для него изменилась. В 1801 году воцарившийся Александр I назначает Витгенштейна командиром Елисаветградского гусарского полка. С воцарившимся любимым внуком императрицы Екатерины II Великой у носителя прусского графского титула отношения были «достаточно» близкие и доверительные.

…Войны против наполеоновской Франции стали восхождением П.Х. Витгенштейна на пути к воинской славе. Он отличается в ожесточенном сражении при Амштеттине 25 октября 1805 года. У этого местечка маршал империи Иоахим Мюрат настиг арьергард русской армии, которым командовал князь П.И. Багратион. Главнокомандующий М.И. Голенищев-Кутузов, оценив обстановку, усилил арьергард отрядом Милорадовича.

Отряд подоспел к месту боя тогда, когда Багратион стал уже отходить под натиском французов. Милорадович, построив свои силы в две линии, пропустив арьергард, принял атакующий удар неприятеля на себя. Левым флангом командовал генерал-майор П.Х. Витгенштейн. Он был одним из тех командиров, которые организовали штыковую контратаку, закончившуюся полным успехом. Французская пехота обратилась в бегство.

Наградой генералу кутузовской армии за оказанную при Амштеттине «примерную» храбрость стал орден Святого великомученика и победоносца Георгия 3-й степени.

В знаменитом сражении под Аустерлицем он командовал кавалерийскими аванпостами, удостоившись ордена Святой Анны сразу 1-й степени. Проигрыш битвы ему в вину не ставился.

После завершения войны Русско-австро-французской генерал-майор граф Витгенштейн попадает на войну Русско-турецкую. В 1806 году переводится в Молдавию, где на берегах Дуная началась новая война против Турции. Однако долго здесь он не пробыл, успев только поучаствовать в занятии Молдавии и овладении Хотинской крепостью. У Хотина он первым перешел через Днестр на неприятельский берег. Там он чуть не погиб, когда пленный турок с трех шагов выстрелил в русского генерала.

Уже через год он снова оказывается на войне с французами, в Восточной Пруссии. Командовал кавалерийским авангардом войск генерал-лейтенанта Эссена 1-го. Был награжден орденом Святого Владимира 2-й степени и Золотым оружием с надписью «За храбрость» – саблей, украшенной алмазами. То есть участие в Русско-прусско-французской войне 1806–1807 годов дало ему возможность вновь продемонстрировать свои командные способности.

После Тильзитского мира – шеф лейб-гвардии Гусарского полка. Производится в генерал-лейтенанты. В 1808 году во главе 9-тысячного корпуса охранял берега Финского залива на случай ожидавшейся войны со Швецией. В самой же войне, которая началась вскоре, участия не принимал.

Витгенштейн относился к тем лицам русского генералитета, к которым присматривались дипломаты из посольства Франции в Санкт-Петербурге. Они вели сбор военной информации о наиболее значимых, на их взгляд, генералах русской армии. Такие «заметки» ложились на рабочий стол Наполеона начиная с весны 1811 года. О П.Х. Витгенштейне в них было сказано следующее:

«Генерал-лейтенант. Командует правофланговым корпусом Западной армии. Говорят, что это еще молодой человек, без средств, но полный честолюбия, сильно рассчитывающий на войну, чтобы составить себе состояние и карьеру».

…Начало Отечественной войны граф П.Х. Витгенштейн встретил в должности корпусного командира 1-й Западной армии военного министра России генерала от инфантерии М.Б. Барклая-де-Толли. В состав его полноценного 1-го корпуса первоначально входили 5-я и 14-я пехотная дивизии, два драгунских, один гусарский и три казачьих полка, три артиллерийские бригады. Корпусным авангардом командовал храбрый генерал-майор Яков Кульнев.

Первые бои с французами прошли для корпуса Витгенштейна удачно. 15 июня состоялось столкновение с авангардом корпуса маршала Удино при Вилькомире. Затем, 2–3 июля, наведя мост через Западную Двину, гродненские гусары опрокинули кавалерийскую бригаду неприятеля, захватив в плен генерала Сен-Жени.

В ходе отступления русских 1-й и 2-й Западных армий от государственной границы граф ничем не блистал. До той поры, пока 17-тысячный корпус Витгенштейна не получил самостоятельную задачу – прикрытие санкт-петербургского направления на линии реки Западная Двина. Такое решение было принято Барклаем-де-Толли, который понимал, что направление на столицу должно быть прикрыто с большой надежностью. Войска 1-й Западной армии от Дриссы отступали к Витебску «в поисках места соединения со 2-й Западной армией».

Теперь корпусному начальнику давалось право действовать вполне самостоятельно, как отдельная небольшая армия. Такой ситуация оставалась до заключительного этапа контрнаступления кутузовской армии, до сражения на реке Березине, когда 1-й корпус, «хорошо сохранившийся в силах», соединился с главными силами.

Наполеон двинул в стратегическом направлении через Псков на Санкт-Петербург два корпуса – маршалов Франции Макдональда (10-й) и Удино (2-й), отделив их от главных сил своей Великой армии. Именно Удино получил наполеоновский приказ очистить от русских войск правый берег Западной Двины, сперва «удерживать» корпус Витгенштейна, а потом и разбить его, а далее двигаться на Санкт-Петербург.

«Наблюдая» за неприятелем конными дозорами, Витгенштейн вознамерился было идти к местечку Придруйск, перейти у местечка Друе реку Западную Двину и ударить в тыл неприятельскому корпусу, расположившемуся около Придруйска. Сама по себе наступательная операция была задумана хорошо, но без расчета на «поправки», которые мог внести в противостояние маршал Удино, который тоже хотел отличиться перед своим императором и блеснуть красивой победой с дерзким замыслом.

Содержание на биваках разведенного огня (костров) требовалось для введения в заблуждение разведки французов относительно наличия там значительных сил русских. Что же касается усиленной охраны (с пушками) каравана барж, груженных овсом, то речь шла о сохранности фуража для корпусной кавалерии, артиллерийских и обозных лошадей.

Однако эта хорошо задуманная смелая наступательная операция прекратилась после того, как главные силы 1-го армейского корпуса пришли в движение. Конные дозоры, отслеживавшие действия неприятеля, вовремя сообщили в корпусной штаб, что у «французов что-то затевается». Корпусной командир потребовал более определенных сведений о вражеском «затевании».

13 июля разведка донесла генерал-лейтенанту Витгенштейну, что французы, оставя Полоцк, идут на Себеж и могут выйти на Псковскую дорогу, а корпус Макдональда главными силами форсировал реку Западная Двина, опасно нависая над противником, то есть над русским 1-м корпусом с фланга. Войска Удино сделали привал у селения Сивошино на реке Дрисса.

У Витгенштейна не было времени ни на раздумья, ни на маневрирование: два вражеских корпуса могли объединиться в одно целое у него в тылу, отрезав его от Пскова. Петр Христианович принял решение идти вперед и сразиться с маршалом Удино, который оказался к нему ближе Макдональда и большого превосходства в силах над ним не имел. То есть с ним можно было сразиться без большой для себя опаски. 17 июля командир 1-го корпуса пишет донесение:

«Я решился идти сегодня же в Клястицы, на Псковской дороге, и 19-го числа атаковать Удино всеми силами. Если с помощью Всевышнего его разобью, то уже с одним Макдональдом останусь спокоен».

Военный совет корпусных генералов единодушно принял решение идти на Клястицы и дать там бой французам. Витгенштейн без промедления выступил на Клястицы, зная, насколько в полках горят желанием сразиться с «недругом». От корпуса отделяется отряд генерал-майора Гамена, которому приказывается тревожить на фланге Макдональда ложными маневрами и защищать перед ним каждую пядь земли.

Корпусной авангард поручался кавалерийскому генерал-майору Я.П. Кульневу, человеку отчаянной храбрости, прославившему свое имя в недавней войне со шведами. Но когда Кульнев подоспел к Клястицам, то оказалось, что селение уже занято французами в значительных силах. Маршал Удино имел на руках следующий приказ своего императора:

«…Преследуйте Витгенштейна по пятам, оставя небольшой гарнизон в Полоцке, на случай, если неприятель бросится влево. Прибыв в Витебск, я отправлю к Невелю корпус, долженствующий войти в сообщение с вами. Когда вы двинетесь из Полоцка к Себежу, вероятно, Витгенштейн отступит для прикрытия Петербургской дороги. У него не более 10 тысяч человек, и вы можете идти на него смело».

Выполняя приказ императора, маршал Удино с тремя пехотными дивизиями (генералов Мерля, Леграна и Вердье) и двумя кавалерийскими дивизиями пошел к Себежу, заняв по пути Клястицы. В трех верстах от него впереди авангардная дивизия Леграна заняла село Якубово.

Шедший впереди 1-го корпуса авангард генерал-майора Кульнева неприятеля обнаружил идущим со всей предосторожностью на лесной дороге. Завязался бой. К вечеру Витгенштейн прислал в подкрепление авангарду два егерских полка, и французы отступили к близкому Якубову. Это дело состоялось 18 июля в 5 часов вечера.

Витгенштейн не дал им там закрепиться и усилиться. В 3 часа утра 19-го числа под прикрытием артиллерийского огня русская пехота атаковала неприятеля в селе. Когда в Якубово ворвались егеря 23-го полка, французы смогли выбить их. Маршал Удино приказал атаковать русских колоннами пехоты, но те попали под перекрестный огонь батарей противной стороны.