Текст книги "Мальчик и облако (СИ)"

Автор книги: Алексей Урусов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

Владимир. Ресторан «На яру».

Ресторан «На яру» входил в десятку лучших и был одним из самых больших и престижных во Владимире и потому на него пал выбор для празднования пятнадцатилетия Кати.

Мы приезжали в ресторан накануне праздника, чтобы разобраться: где и что находится – гости по каким-то вопросам будут обращаться и к нам, а не только к персоналу, так что иметь представление было необходимо. И мне там откровенно понравилось – светлые просторные залы, яркое освещение, которое можно было и приглушить, качественная звуковая аппаратура – в этом нас уверяла Оксана Евгеньевна, хорошо игравшая на фортепиано и считавшаяся в семье специалистом по музыке. Мне же больше всего понравилась застеклённая терраса, с расставленными кое-где кадками с цветами и кустами. Через панорамные окна террасы открывался шикарный вид: слева, за низиной, по которой была проложена дорога к Клязьме, высились соборы и колокольни исторического центра Владимира; правее был виден мост, узкой дугой переброшенный с одного берега на другой, а за ним широко раскинулось правобережье Клязьмы и длинная желтоватая трасса – из-за горевших по обочинам столбов освещения – змеёй уползавшая на юго-восток.

В день рождения за час до начала мы все были уже на месте. Катя вместе с родителями и бабашками-дедушками встречала гостей на входе в ресторан. Лимузины подкатывали, из них выходили гости. Короткие приветствия, поклоны, прибывшие проходили внутрь, освобождая место следующим гостям.

Мне поручили одну из семей, где было две девочки-близняшки моего возраста и пацан на год старше. Точнее, поручили только довести их до зала и показать детям игровую комнату – после этого интерес со стороны гостей ко мне пропал: дети присоединились к празднику, который, не дожидаясь официального начала у «взрослых», уже устроили аниматоры. Так что, вернувшись к входу, я мог наблюдать за продолжавшейся церемонией встречи гостей и приветствий.

Конвейер работал без сбоев. Подкатывали лимузины. Катя вместе с родителями и двумя дедушками и бабушками стояла в начале красной дорожки и здоровалась с гостями. Взаимные поклоны, приветствия, поздравления. Многочисленные Перловы и Абрикосовы, находившиеся поблизости, подхватывали гостей и сопровождали их в танцевальный зал.

Притормаживает очередная машина и из неё выходит семья; по выскочившему и бодро оббегающему автомобиль Матвею, понимаю, что это Давидовы. Они коротко раскланиваются с Катей и группкой родственников, стоящих вокруг, и направляются по ступенькам в ресторан. Увидев меня, Матвей машет рукой, я подхожу.

– Андрей Андреевич, представляю Вам моих родителей, – начинает процедуру знакомства Матвей, – Симеона Марковича и Анастасию Георгиевну Давидовых.

– Для меня честь быть представленным Вам! – кланяюсь семейству.

– Наслышаны, наслышаны, Андрюша, – Анастасия Георгиевна приветливо улыбается, сразу переходя на дружеский тон: – Спасибо за поддержку Матвея, он у нас умненький, но не очень самостоятельный.

– Ну, мама, – Это уже Матвей.

– Ой, всё. Что ж мы встали, замёрзнем, да и сутолоку на входе создаём.

Мы входим в ресторан, Давыдовы сдают шубы и проходят в зал, а я, перебросившись парой фраз с Матвеем, вновь возвращаюсь на улицу.

Минут за десять до официального начала вечеринки подъезжают Гефты, на улице остаются только главы родов Перловых и Абрикосовых, а все остальные степенно поднимаются по ступенькам.

Женщины немного притормаживают у зеркал, мы проходим в зал и Катя вместе с группой родственников на ходу ещё раз раскланиваются, шагая по широкому коридору, образованному гостями.

Продефилировав, Катя и окружающие её родственники занимают место на противоположном от входа конце зала, где заканчивается ковровая дорожка. Буквально через две минуты из динамиков раздаётся: – Их сиятельства князь Святослав Ярославич Волхонский, князь Семён Дарханович Окинов, князь Игорь Владимирович Воронцов!

Негромкий шёпоток в зале мгновенно стих – гости ожидали присутствия на празднике графа Гефта, и не ошиблись, так как семейство Гефтов прибыло, и перед началом граф успел побеседовать с несколькими военными, присутствовавшими в зале. Было видно, что Гефт пребывает в добродушном настроении, так что дворянство рассчитывало если не на разговор, то уж как минимум, на знакомство с графом. А тут князья – четырнадцати-пятнадцати лет, по годам – вот-вот перейдут в самый «обручаемый» возраст! Конечно, простые дворяне не могли рассчитывать выдать дочь за юного княжича, но даже короткая беседа с князем или танец с ним повышали престиж девушки в глазах других родов. Да и для любого дворянского юноши знакомство с князем будет полезным. Так что те, кто решил захватить с собой на торжество детей соответствующего возраста, сейчас могли радоваться своей прозорливости, а кто не взял – кусать локти.

Княжеская процессия между тем прошествовала по живому коридору и остановилась в нескольких шагах от Кати.

– Уважаемая Екатерина Геннадьевна! – начал речь Святослав: – Мой дед, губернатор владимирский Григорий Семёнович Волхонский, поручил мне поздравить Вас с пятнадцатилетием и передать наилучшие пожелания. Они изложены в поздравительном письме. От себя могу добавить, что искренне восхищён Вашей красотой, умом, и как недавно выяснилось, мужеством. Уверен, что это не только наследственное, но и Вы лично немало сделали для того, чтобы стать таким совершенством!

Княжич вежливо кланяется, принимает от сопровождающих и передает плотную коробку и букет.

– Благодарю Вас, князь, – Катя кланяется в ответ: – Для меня честь видеть Вас на своём празднике! Несколько неожиданно такое внимание от владимирского губернатора. Искренне признательна ему за поздравление!

Святослав отступает в сторону, давая место Семёну Окинову.

– Уважаемая Екатерина Геннадьевна! – это уже Семён: – Князь Дархан Тайшаевич Окинов поручил мне поздравить Вас с днём рождения и преподнести подарок от нашего рода.

Семён достаёт шкатулку, в ней лежит брошь: две тонких сосны, между ними стоящий медведь, в нижней части овальные белые бугорки снега.

– Ах, какая милая! – Катя крутит брошь в руках и с помощью бабушек прикрепляет её на платье.

Вперёд выдвигается Игорь Воронцов: – Екатерина Геннадьевна от лица всех наших друзей, кто имел счастья лицезреть Вас на новогоднем балу, передаю Вам наилучшие пожелания и признания в искренней преданности.

Княжич протягивает букет. Катя приседает «свечкой»: – Благодарю Вас, князь! Передавайте общим знакомым мои приветы! Искренне буду рада увидеться и пообщаться с ними ещё!

Дальше подошли Гефты, после небольшого поздравления передавшие Кате коробку, потом ещё одна графская семья, а следом за ними – делегация китайцев, которую опекал Ван Фэн. Я удивился, что выступать доверили не старшему, а молодому китайцу лет семнадцати – двадцати. Хотя, я ещё не очень хорошо мог соотнести внешность и реальный возраст восточных парней и девушек – что бурятов, что монголов, что китайцев: у них были свои, пока не понятные мне особенности внешности и взросления и на несколько лет я ошибался легко.

Когда же молодой китаец заговорил, стало понятно, почему выбор пал на него – на русском его произношение было почти идеальным, немного смягчённым, а словарный запас оказался приличным; китаец витиевато, немного грассируя буквой «р», поздравил Катю с днём рождения, восхитился её обаянием и выразил уверенность, что она является достойной представительницей рода Перловых, широко известного в Китае.

– Для юности характерно мечтать, – продолжил китаец, – и чтобы Вы быстрее могли двигаться к своей мечте, разрешите преподнести Вам в подарок от клана Фэн автомобиль – он стоит около ресторана. Вот ключи, – китаец протянул Кате небольшую шкатулку, на которой был нарисован белоснежный автомобиль.

Мне показалось, что Катя немного растерялась и взглянула на деда, стоявшего рядом. Тот слегка прикрыл веки и незаметно кивнул.

– Я не ожидала подобного щедрого подарка. И даже не столько удивлена, сколько растрогана. Род Фэн знаменит и могущественен и такое внимание со стороны древнего и великого клана очень льстит.

Дальше поздравляли баронские семьи, которых было много. Я на это время отлучился, поздоровался с Гефтами, подкрепился у фуршетных столов, и, поглядев, как развлекаются дети с аниматорами, вернулся, когда увидел, что подходит очередь Плетневых.

Евгений Васильевич стоял с сыном Владом и двумя молодыми девушками. Фамильно сходство угадывалось; я знал, что у Плетнева две дочери, и вот увидел их.

– Екатерина Геннадьевна, Ваш род берёт своё начало в реках России, наш – в её морях. Вот уже более сотни лет мы сотрудничаем и дружим, и с каждым годом наши отношения крепнут. Я рад, что новое поколение семейства Перловых показывает блестящие результаты во всех видах деятельности и, глядя на Вас, не сомневаюсь, что род и далее будет процветать. За моей спиной стоит новое поколение рода Плетневых и я надеюсь, что Вы вместе с ними не только сумеете сохранить отношения, но разовьёте и укрепите их. Разрешите преподнести наш подарок, символизирующий единство морских и речных вод.

Евгений Васильевич шагнул вперёд, вручая Кате букет. Как только она передала букет, вперёд выступил Владислав, державший в руках коробку с прозрачным верхом. В коробке покоилось жемчужное ожерелье, сделанное из морского и речного жемчуга. С боков от Влада встали его сёстры с коробками поменьше – в одной была диадема, а в другой – браслеты, серьги и кольца, тоже изготовленные из жемчуга.

– Как нежно всё сделано! – воскликнула Катя,– какая изумительная работа! Благодарю Вас барон. Баронет, баронессы, моё почтение.

– Я бы также хотел, – продолжил свою речь Евгений Васильевич, – сообщить всем присутствующим здесь Перловым и Абрикосовым, что менее чем через месяц намечается обручение моих дочерей. Искренне рад буду видеть Вас уже на нашем празднике. О точном времени и месте проведения мероприятия я сообщу дополнительно.

Поздравительная машина работал без сбоев: приветствие, кроткая речь, вручение подарка, ответные слова благодарности.

Ко мне подошёл Артур Гефт и сказал, что отец его отпустил «погулять», и он предпочёл бы немного подкрепиться. Мы вместе с ним переместились к фуршетным к столам, где начала угощаться. Вскоре к нам присоединился Матвей Давидов, родители которого тоже «отстрелялись» с подарком и сейчас стояли в небольшой группке дворян, что-то активно обсуждавших.

– О, вот и завершение, – сказал Матвей, поворачиваясь в сторону, где происходило основное действо, – послушаем.

Мы немного подошли поближе. Выступали деды: Алексей Сергеевич Перлов и Евгений Евгеньевич Абрикосов держали в левой руке по фужеру, правая рука была занята их супругами, и рассказывали, как они счастливы иметь такую замечательную внучку, как быстро она выросла, и как они хотят, чтобы её жизнь сложилась удачно.

А завершилось всё вообще феерично: один из дедов сообщил, что они совместно дарят Кате небольшой домик в Крыму, чтобы ей было где отдыхать, а второй с ловкостью факира раскрыл руку, в которой оказалась связка ключей.

Все зааплодировали, зазвенели фужеры. Официальная часть вечера завершилась.

Под первые звуки вальса Святослав Волхонский подхватил Катю и закружил её по залу. Молодые и не очень пары присоединялись к танцу. Многие стали рассасываться по ресторану, расходясь к столам, установленным по периметру зала, по другим залам, подготовленным для любителей различного вида отдыха.

Ещё до танцев Артур сказал, что он с Катей танцует четвёртым, мы решили не уходить далеко и так и стояли кучкой. Рядом проходил Влад Плетнев и приветливо помахал рукой. Я кивнул в ответ, он подошёл и поздоровался… Возникла лёгкая пауза, но пары секунд мне хватило, что сообразить: – Артур Николаевич, разрешите представить Вам моего друга, барона Владислава Евгеньевича Плетнева.

Гефт и Плетнев раскланиваются, жмут руки, Влад произносит: – Для меня честь быть представленным Вам, Артур Николаевич!

– Взаимно. Просто Артур.

– Благодарю.

В последние дни я столько раз слышал просьбы рассказать «о медведе», что не удивился и сейчас, когда этот вопрос задал Плетнев. И только я начал рассказывать, как услышал за спиной голос Семёна Окинова: – Андрей, прошу прощения, что прерываю. Артур – мы оттанцевали, теперь Ваш выход!

Артур срывается и исчезает, а к нашей компании присоединяется трое князей. Начинается церемония знакомства – Семён представляет меня Святославу Волхонскому, а затем я представляю Святославу Ярославичу, Семёну Окинову и Игорю Воронцову своих друзей – Влада Плетнева и Матвея Давидова. Вот такой вот аристократический пасьянс. Справился, не зря меня по этой теме отдельно тренировал Дитерихс. Не выдерживаю, слегка улыбаюсь. Семён тут же задаёт вопрос: – Анекдоты рассказывали, пока мы там работали?

– Нет, но как раз вспомнил подходящий для нашего случая.

– Какой?

– Про то, как на необитаемый остров при кораблекрушении выбросило двух англичан. Так они и жили десять лет на разных концах острова и между собой не общались – на острове не было третьего джентльмена, который бы мог представить их друг другу.

Ребята рассмеялись, а Семён снова обратился ко мне: – Как тебе медаль? Мне её в обязанность вменили на мундире носить. И теперь на любом собрании меня в президиум сажают. Жизнь пошла: ни покемарить на заднем ряду, ни с друзьями поболтать, ни смартфон полистать; сиди за столом и пялься с невозмутимым видом.

– Ну, мне-то проще, я же на торговом учусь, хожу в цивильном, медаль крепить негде. Да и торговые моих заслуг не оценили – вот если бы я им медведя продал, потом у них же купил, а потом опять им же продал, но дороже – вот тогда бы нашлось и для меня место в президиуме*.

Все снова рассмеялись.

К разговору подключился Святослав Волхонский: – А вообще страшно было?

– Страшно было вначале, – я решил не соскакивать с юморной волны, – очень хотелось убежать от медведя. Но я же понимал, что нельзя, и нужен был срочный аргумент, чтобы остаться. И тут я вспомнил поговорку Семёна, что сержанта должно бояться больше, чем врага. А у нас в Бурятии, на сборах, такие сержанты и были. И я представил, что наш сержант и стоит у меня за спиной – ростом он под два метра и каждый кулак – размером с мою голову. Семён ты знаешь его хорошо, ну, с двойным шрамом на правой щеке. И как только образ сержанта заполнил моё сознание, – медведь сразу стал не страшен. А я так отчётливо представил сержанта, практически до полной материализации, что мне даже запах его сигарет в затылок ударил. Думаю, медведь тоже этот призрак увидел – он же притормозил, встал, глаза вылупил и начал честь отдавать. Тут я и выстрелил.

На этот раз хохот был общим и ещё сильнее. Мы ещё немного поговорили о «битве с медведем», участии в военных сборах у Окиновых, впечатлениях от зимнего Байкала.

– Господа, с вами весело и интересно, – Святослав Волхонский сокрушённо широко развёл руками: – Но дед поручил мне оказать знаки внимания основным из присутствующих родов, так что разрешите на недолго покинуть вас, чтобы поработать.

– Мы же поддержим? – обратился Семён Окинов к Игорю Воронцову.

– Конечно!

– Барон, – обращается Святослав к Плетневу: – Я, к сожалению, не все роды знаю, особенно из купечества. Вы нас не сопроводите, чтобы помочь в случае необходимости?

Тот кивает.

Святослав обращается к нам: – Ребята, мы не долго, на пол часика.

Князья уходят, а Матвей обращается ко мне: – Ты заметил, как Свят руки разводит? Точь в точь дедушка-губернатор, моторика абсолютно одинаковая. Уменьшенная копия деда. Вот что значит порода и наследственность.

Я подошёл к небольшой группе перловской молодёжи, просто, чтобы не стоять в одиночестве. В возникшей паузе заняться было нечем, я решил посмотреть, как Катя танцует – она много занималась танцами, и результат был виден: легко, едва касаясь ногами паркетного пола, она скользила по залу, увлекаемая партнёром. Изящно откинутся рука, так же изящно слегка склонённая голова. Приятная полуулыбка. Казалось, что это настолько легко и приятно, что шагни на пол, сделай движение – и ты тут же станешь танцевать ничуть не хуже. На деле, я знал: десятки часов, которые я потратил на танцы, пока должного эффекта не дали. Танцевал я плохо, во всяком случае, для дворянского общества уровень был однозначно недопустимый. Нужно было что-то делать, но кроме увеличения времени на обучение, других способов, похоже, не существовало. Вот почему у дворян на балах нет танцев на лошадях? Так-то Ветер очень хорошо танцует и вдвоём мы бы получали твёрдую отметку «хорошо». Мне времени не хватало на многое из более нужного, но танцы и манеры – это часть дворянского образа, ими придётся заниматься. Оксана Евгеньевна предлагала нанять хорошего репетитора, и я склонялся к тому, что отвертеться мне не удастся – какой ты дворянин и офицер, если танцевать не умеешь? Рано или поздно придётся учиться, и лучше это сделать рано. Надо сделать первый шаг. Как говорит Ван Фэн: – Даже путь в тысячу ли начинается с первого шага**.

* Вы не знаете Паниковского! Паниковский вас продаст, купит и еще раз продаст, но уже дороже (Ильф и Петров, «Золотой телёнок»).

** Лао-цзы, книга Дао дэ цзин.

Глава 11

Владимир. Ресторан «На яру».

Из присутствующей на дне рождения молодёжи три парня внушали мне некоторые опасения – слишком уж часто они подходили к столам со спиртным.

Точнее, вначале было четыре, но потом одного как-то быстро окружили и подхватили родственники и друзья, и, увлекая беседой, пошли с ним к выходу. Через три минуты большинство из них вернулось и вновь присоединилось к веселью, а подвыпившего парня я больше не видел. Так что осталось трое; больше всего мою тревогу вызывал один из них – было видно, что юноша нервничает. Возможно, поэтому он налегал на спиртное, причём, предпочитая то, что покрепче. Не знаю, вроде совсем взрослый, но сколько точно ему лет – до двадцати или больше, я определить не мог. Я видел, что пару раз он пытался подойти к какой-то девушке, но вскоре, расстроенный уходил от неё к столам со спиртным, и вновь возвращался. Девушка некоторое время стояла за колонной в толпе гостей, и парень, видимо, не мог найти её глазами за пышными женскими платьями. Он начал обходить зал, и она незаметно шмыгнула на террасу. Точнее, она думала, что не заметно: но только она выскользнула на террасу, как парень тут же решительно устремился за ней.

Надо бы предупредить кого-то из старших Перловых или персонала ресторана, чтобы нашли родственников парня, но пока, в принципе, можно повременить – ведёт себя он тихо, не буянит. Хотя выпил, вроде, много. А может – норма у него такая. Я же не знаю, сколько у кого норма. По жизни-то: одному двух котлет за обедом хватает, а другому – и десятка мало. С алкоголем может быть так же. Не знаю, не пробовал – кагор не в счёт. Но проконтролировать надо. Не натворил бы чего.

Мы с Матвеем как раз выпили по стакану сока, увлекаю его на террасу, чтобы ещё раз полюбоваться на ночной город. Встав у стёкол, смотрим на город, буквально в десяти метрах от нас, скрытые кустами в кадках, ведут беседу парень и девушка.

Слышу голос девушки: – Леонид, я Вам изначально предлагала обратиться к моим родителям – наши рода, хотя взаимных дел не имеют, но и не враждуют, так что рассчитывать на благожелательный настрой со стороны моих родственников Ваши родители могли. У Вас было два года. И мне не интересно, почему это не произошло. Сейчас, после моего обручения, что-либо делать поздно. А находясь рядом со мной, Вы меня ещё и компрометируете. Я и из зала вышла, чтобы Вы перестали прогуливаться рядом и бросать на меня взгляды. Посторонние уже обращают внимание, и у них могут возникнуть вопросы о цели Ваших постоянных прогулок. Я очень прошу Вас удалиться. Мне не хочется скандала, но я уже готова обратиться к отцу и тогда он будет вынужден разговаривать о Вашем поведении с Вашими родителями.

Парень отвечает и отчётливо слышно, что он волнуется: – Ничего не потеряно. У меня есть работа. Одно твоё слово, и мы прямо отсюда садимся в поезд, через час в Москве; дальше на самолёт и через два часа будем во Владикавказе, там у меня квартира и бизнес. Ничто не будет мешать нам стать семьёй.

– Леонид, я все слова сказала. Когда было нужно, Вы никаких действий не предпринимали. Сейчас я прошу от Вас только одного действия – удалитесь. Не портите мне вечер.

Я стоял невдалеке в растерянности: если уйти – Леонид, расстроенный и разогретый парами спиртного, может сделать что-то неадекватное. Но и вмешиваться вроде как нельзя – пока дворяне не попросили помощи, предполагается, что они самостоятельно улаживают ситуацию.

Впрочем, постепенно обстановка накалялась, и девушка была уже на взводе; я понимал, что сейчас она или разрыдается или закричит: пацаны мне рассказывали, что у девушек никогда невозможно предугадать реакцию, они всегда такие внезапные, такие порывистые… непредсказуемые такие*. Да и мой небольшой опыт свидетельствовал об этом же. Немного сдвигаюсь и в отражении оконного стекла ресторана вижу, что парень, в самом деле, загородил выход между кадками. Не совсем, обойти вполне можно, но решится ли девушка проходить рядом с ним?

Похоже, девушку надо спасать от незадачливого кавалера. Если возникнет шум и какой-то скандал, её репутация однозначно пострадает. Перехожу на э-зрение. Да, девушка однозначно на грани срыва: в её эмоциях испуг, растерянность, негодование. Парень настроен решительно, но «откалибровать» его эмоции и понять, настолько они зависят от влияния алкоголя, у меня не получается – не занимался я пока такими тренировками.

Вглядываюсь в прилипчивого ухажёра, решаюсь на действия и аккуратно блокирую ему руку, она опущена вдоль тела и теперь повисает плетью, больше он её поднять не в силах; вторую руку, в которой бокал с шампанским, осторожно свожу судорогой. В энергетическом зрении вижу, как резко изменилось настроение парня – непонимание, злость, недоумение. Зажимаю ему челюсти – теперь он и говорить не сможет. Настроение у него – паника. Наверняка, чувства так сильно «прыгают» из-за разогрева спиртным. Ну, или из-за неожиданных блокировок.

– Леонид, я ухожу и прошу меня не преследовать.

В отражении вижу, что девушка повернулась от окна, и прежде, чем она сделала шаг, я заблокировал и одну ногу неудачливого кавалера. Девушка очень осторожно, боязливо выскальзывает из «кадочной западни», быстро идёт к двери и уходит с террасы в зал. Снимаю с парня все блокировки и слышу из-за кадки: – Что за хрень?

Мы с Матвеем тоже выходим в зал. Нахожу Геннадия Алексеевича, в двух словах обрисовываю ему ситуацию и показываю глазами на только что вошедшего с террасы парня. Он тут же подзывает брата – Глеба Алексеевича, а сам направляется в сторону одного из залов – туда, где были установлены карточные столы и прочее оборудование для «тихих развлечений».

Вернулся он буквально через две минуты и удовлетворённо кивнул головой: – Сейчас им родители займутся.

Как раз подошли князья с «обхода», мы пообщались, наблюдая, как Катя пытается справиться с потоком желающих с нею потанцевать – китайская молодёжь, прибывшая на праздник, выстроилась в две колонны и по очереди приглашала её…

– Посмотрите, они и здесь построились: по росту, в колонну по два; прямо как Квантунская армия перед вторжением, – пошутил Игорь Воронцов.

– Вообще, Квантунская армия была японской, наши тогда их быстро нахлобучили и основательно раскатали, – вставил Семён Окинов.

– Да-да, точно, – поправился Игорь, – но вот ассоциации возникают такие.

*Цитата Анны Адамовны (актриса Марина Дюжева) из фильма «Покровские ворота» (1983 г.): «Я вся такая несуразная, вся угловатая такая. Такая противоречивая вся…». Режиссёр Михаил Казаков ставил задачу актрисе: «Ты должна сыграть б…по-монастырски».

Владимир. Дом Перловых.

Дня три за ужинами мы «подводили итоги» празднования пятнадцатилетия Кати. Женская половина семьи, вечером праздничного дня, не смотря на позднее время, сразу же после возвращения их ресторана, уселась в гостиной и тщательно распаковала надаренные коробочки и свёртки. Нас туда не пускали, а когда пригласили, мы на час стали свидетелями дефиле в новых украшениях. Конечно, с большим отрывом в номинации «супер» шли брошка, подаренная Окиновыми и жемчужный набор от Плетневых. Оказалось, что кроны сосен на броши выложены из изумрудов, снег – бриллиантами, а медведь – тоже бриллиантами, но чёрными. Брошь оказалась довольно тяжёлой – что золото, что камни – материалы не легкие. Выигрышно смотрелся на Кате и гарнитур от Плетневых: разнокалиберные жемчужины создавали причудливую паутину, и взгляд сам скользил к самым большим черно-серым и розовым жемчужинам, объединявшим всё это великолепие. Женская половина единогласно решила, что под этот набор нужно пошить новое платье, а для этого братья Кравцовы должны увидеть украшения вживую.

Всего на четыре дня от Катиного праздника отстояло двенадцатилетие Бориса, но для него гостей собирали отдельно, в гостиной дома Перловых. Мелкота суетилась под ногами, деловито дербанила большущий торт и прочие вкусняшки и обсуждала свои школьные дела. В принципе, почти мои ровесники, разница в возрасте минимальная. Но как-то скучно мне было в этом обществе: все их проблемы казались мелкими. Я-то взрослый, а они – дети детьми, ну разве что в машинки не играют.

Или у меня со всеми моими ровесниками так? Ту часть моего детства, которую монашки вспоминали как «буйную» и крестились при этом, я не помнил – в период, когда во мне проснулся интерес к исследованию мира, я был слишком мал, чтобы сохранить воспоминания. В подростковом возрасте в монастыре я считался «серьёзным-ребёнком-которому-можно-доверять » и меня рано стали назначать «старшим» в приюте над маленькими, как и при поездках на реконструкции или простых выездах в город, отправлять за покупками как помощника или на сбор растений. В школе приютские держались несколько особняком, и среди друзей «чужих» не было. Привычка разбираться с ежедневными ссорами мелкоты в приюте приучила меня действовать быстро, устраивая перекрёстные допросы, вытаскивать смысл из их непонятного мямленья, перемежаемого всхлипами, и докапываться до сути конфликта, чтобы как можно быстрее его урегулировать.

Информация от детей приюта дошла до школьников, и они тоже стали обращаться ко мне с просьбами об улаживании отношений и скоро ко мне прилипла кличка «Судья», резко выделившая меня как среди приютских Коль и Миш, так и среди местных, у которых были модными «погоняла» – производные от фамилий или черт внешности, или в память о каком-нибудь эпичном «залёте». Один из пацанов в школе имел кличку «Лужа»: любил он гнобить девочку из бедной семьи – та была стеснительной и зажатой, молча всё сносила, слова не говоря в ответ. Но и у самых молчаливых когда-нибудь кончается терпение, и прорывает их обычно с грохотом. Вот и он, в конце концов, довёл её до того, что после очередной издёвки она резко развернулась и со всей дури ударила его рюкзаком, набитым учебниками. Это было настолько неожиданно, что обидчик сел на задницу. И всё бы ничего, но сзади была лужа, в неё он и приземлился. Мокрое пятно быстро расползлось по брюкам. И когда через несколько дней он вновь к ней подкатил с придирками и оскорблениями, она посоветовала ему оглядеться вокруг – нет ли поблизости лужи. Школьники, находившиеся рядом, дружно рассмеялись. Так и стал он «Лужей». Ещё одного пацана прозвали «Сметанником» – за попытку стащить сырник в школьном буфете. И избавиться от таких прилипчивых кличек было невозможно. Зато за позывные типа «Петрович» или «Снайпер» держались, ими дорожили и даже немного гордились. А если твой позывной «Судья», то даже старшие по возрасту относятся с некоторым уважением – вдруг тебе придётся и их «судить»?

В приюте у меня почему-то всегда были друзья старше меня на два-три года, а то и больше – с ними было интереснее. У Перловых меня тоже сразу зачислили в «старших детей», к которым относились четырнадцатилетняя Катя и тринадцатилетний Вася, а вот одиннадцатилетний Боря и девятилетняя Юля проходили как «младшие». Хотя мне по возрасту, что до Васи, что до Бори было примерно одинаково. В лицее у меня тоже получилось так, что друзьями стали лицеисты «с проблемами»: Гефт, которого все сторонились как «сына предателя», ботан Матвей Давидов и «новый дворянин» Боря Кошечкин. Их жизнь заставила быть взрослее, чем они были на самом деле. И меня, кстати, гости, пришедшие на день рождения Бориса, воспринимали как старшего.

Владимир. Дом баронской семьи Плетневых.

– Наш общий выход в свет прошёл очень неплохо, – разговор о делах барон Плетнев всегда начинал, когда доходила очередь до десерта, как было заведено во многих дворянских семьях; Евгений Васильевич на несколько секунд задумался и продолжил: – Других посмотрели, себя показали, именинницу поздравили. Гарнитур из морского и речного жемчуга, что мы подарили, очень дорогой, я потратил несколько уникальных таитянских жемчужин – чёрных и красных. Перловым он зашёл очень хорошо, впечатление произвёл. Одно то, что мы этот набор дарили на глазах трёх князей – окупает все расходы. И сами они об увиденном родителям расскажут, и обслуга, что их сопровождала, в рапортах отметит.

– Я рассчитывал хотя бы с Гефтами познакомиться, а получилось не только это. Влад, – обратился Евгений Васильевич к сыну, – то, что князь Святослав Волхонский пригласил тебя сопровождать их компанию и представлять ему гостей, об очень многом свидетельствует – о благоволении губернатора нам. А представь, каково всем родам это было видеть – ты на короткой ноге с нашим юным князем, а также с Окиновым и с Воронцовым: вначале вы группой долго стоите и что-то обсуждаете, причём, дружески разговаривая и смеясь; они при этом с тобой на равных общаются, а потом ты с ними участвуешь в проходке по залу и знакомишь князей с дворянскими и купеческими семьями.

– Папа, как-то само получилось, – ответил Владислав отцу. – Я как раз Андрея Первозванова попросил рассказать о его поединке с медведем, – это в лицее главная тема среди новостей. Тут и князья подошли, Андрей меня им представил, они послушали его рассказ, посмеялись, а когда собрались пойти по залу, Святослав Волхонский обратился ко мне, чтобы я их сопроводил, так как он многих не знает.

– Это только кажется случайностью: ты в нужное время оказался в нужном месте. А уж как ты оказался в этой точке, как там молодёжь говорит – бифуркации, – не столь важно. Но попал в поток, который потянул тебя за собой. И это был очень хороший поток, так что надо стараться остаться в нём и дальше. А вот если попадаешь не в тот поток – то тут надо ставить все паруса, разогревать двигатель корабля, изо всех сил выгребать руками – но в сторону из такого потока. Ну, ты теорию движения морских волн и управления кораблями когда уже изучать начал – в жизни так же: море тебе или помогает, или мешает. И в жизни – обстоятельства иногда мешают, иногда помогают. Где-то надо подождать, где-то перетерпеть, а по возможности – уходить в ту воду, где море тебе покровительствует.