Текст книги "Неожиданная Россия. XX век (СИ)"

Автор книги: Алексей Волынец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 48 страниц)

Летом на белой территории развился специфический финансовый бизнес – в глубоком тылу спекулянты скупали по дешевке у населения советские деньги и буквально телегами и вагонами везли их вслед наступающих белых войск, где на только что завоёванных территориях советские рубли всё ещё по инерции ходили по прежнему курсу.

В августе 1919 года запоздалое решение о полном запрете советских денежных знаков на белой территории было наконец принято. Но тут возникла уже другая трудность – пока белый министр финансов Бернацкий мудрил и осторожничал с постепенной отменой советских рублей, успешно наступающие белые части наполнили ими полковые и дивизионные кассы. И запоздалая отмена советской наличности вновь серьёзно ударила по снабжению белых войск.

Среди отдельных офицеров и генералов белых армий даже раздавались «полубольшевистские» высказывания, что в условиях гражданской войны не может существовать свободная рыночная экономика, что свобода торговли в условиях экономического кризиса превращается в свободу ограбления спекулянтами всего остального населения. Однако дальше отдельных разговоров дело не пошло – на радикальные «большевистские меры» белое правительство так и не решилось.

При этом отмена советских денег совпала с началом выпуска «колокольчиков» – так население именовало новые деньги, выпущенные в августе 1919 года властью Белой армии (на самых массовых купюрах в 1000 рублей был изображён «Царь-колокол»). Такое совпадение окончательно подорвало доверие к бумажным деньгам в тылу Деникина – среди населения пошёл слух, что скоро отменят все деньги, кроме «колокольчиков». И на рынок, раскручивая новый виток инфляции, потоком хлынули бумажные накопления всех видов: царские, «керенки» и все остальные.

В итоге еще до поражения на фронте, к сентябрю 1919 года в тылу белых разразилась настоящая финансовая катастрофа. «Особое совещание», это белое правительство, так и не смогло наладить новую денежную систему, а слишком осторожные, формально грамотные решения профессора Бернацкого лишь усугубили кризис белой власти…

Глава 30. Крым только для «белых»

Почему государство белой гвардии потерпело поражение в собственном тылу

Итак, правительство генерала Деникина, не смотря на все чисто военные успехи на поле боя, потерпело поражение в экономике и финансах. Теперь – расскажем о том, как белое правительство пыталось управлять своей частью России в самом конце гражданской войны.

«Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо…»

Считая себя настоящей легитимной властью, правительство генерала Деникина базировало свою деятельность на законах Российской империи. Была отвергнута даже часть законоположений Временного правительства, в частности «Особое совещание» не признавало отмену сословий и дворянских званий (что, кстати, активно использовали в своей контрпропаганде большевики).

Любопытно, что это белое правительство в своей деятельности никогда не ссылалось и не упоминало решения и законы Совета Министров правительства Колчака. Хотя формально последователи Деникина и признавали адмирала Колчака «верховным правителем», но в реальности белая государственной на Юге России была совершенно обособленной.

Еще более показательно, что в условиях напряжённой гражданской войны собравшиеся в «Особом совещании» почтенные юристы и политики увлечённо обсуждали массу абстрактных вопросов. Например, позицию гипотетической делегации России на будущей общеевропейской конференции по итогам мировой войны или законопроект о наказании лидеров большевиков. По поводу этого законопроекта – в прямом смысле слова «о шкуре неубитого медведя» – в июне 1919 года даже развернулась оживленная переписка генерала Деникина с членами совещания.

Расслабленный стиль работы Особого совещания позднее описал его активный участник, руководитель Осведомительного агентства Константин Соколов: «Благодаря отсутствию властной и направляющей воли, Особое совещание всё больше и больше приобретало характер политического клуба… Если какой-нибудь вопрос вызывал «суждения», то центром их обыкновенно становилась ораторская дуэль. Лидеры «фракций» скрещивали шпаги с безукоризненной корректностью, и послушать их умные речи было всегда интересно. Затем либо намечалось «среднее» решение, либо – очень часто – предлагалось образовать «маленькую комиссию». Комиссий у нас было вообще видимо-невидимо…»

Особое совещание так и не стало авторитетом не только для военных, но даже для политиков белого тыла. Председатель Особого совещания, бывший царский генерал-майор Александр Лукомский позднее в мемуарах писал: «Представители левых партий обвиняли генерала Деникина в том, что он сформировал чуть ли не черносотенное правительство, которое не может вызвать доверие народной массы. Представители правых течений, наоборот, указывали на то, что деятельность Особого совещания при разрешении некоторых вопросов носила слишком левое направление».

В реальности это правительство оказалось не правым и не левым, а совершенно никаким. До августа 1919 года «Особое совещание» по-прежнему заседало в Краснодаре и лишь к осени переехало в Ростов-на-Дону. В самый разгар решающих боёв белых и красных на Московском направлении, белое правительство было озабочено проблемами, довольно далёкими от непосредственных нужд фронта. Например, 13 августа увлечённо обсуждали вопрос «об ассигновании средств на оборудование зала заседаний Особого совещания мебелью и электрическим освещением», а 20 сентября 1919 года на заседании Совещания был поставлен вопрос об «устройстве на Черноморском побережье Кавказа городов-садов» и поселении в них в первую очередь ветеранов белого движения.

Профессор философии и один из будущих идеологов «евразийства» Николай Алексеев во время гражданской войны работал в отделе пропаганды Особого совещания и так описал настроения, царившие в белом правительстве осенью 1919 года: «Уже в этот период безграничного оптимизма обнаруживались многочисленные симптомы, не предвещающие ничего особо доброго впереди. Несмотря на военный успех, экономическое положение Юга России не улучшалось, а постепенно ухудшалось. Деньги наши выпускались массами и падали. Известны были слова М. В. Бернацкого, что мы несомненно идём к финансовой катастрофе…»

Катастрофа оказалась не только финансовой – к ноябрю 1919 года белые армии были разбиты и покатились прочь от Москвы. В разгар отступления «Особое совещание» наконец то было официально переименовано в правительство. Но даже это показательное переименование запоздало – к тому времени наступавшие по всему фронту красные уже приближались к Ростову-на-Дону, Крымскому перешейку и Одессе.

В новом правительстве (официально оно именовалось «Правительство при главнокомандующем Вооружёнными Силами Юга России») было образовано семь ведомств: военно-морское, внутренних дел, финансов, сообщений, снабжения, юстиции, торговли и промышленности. Любопытно что это преобразование было сделано короткой ночной запиской генерала Деникина.

При этом на местах остались почти все прежние начальники Особого совещания, по сути реформа свелась лишь к переименованию. Но даже тут тыловые деятели сумели развить обширную бюрократическую переписку. И в марте 1920 года «Правительство при главнокомандующем» было вновь переименовано – на этот раз оно стало официально называться «Южнорусское правительство».

Этому «правительству» суждено было просуществовать всего три недели – к тому времени разгромленные армии Деникина контролировали лишь Крым и окрестности города Новороссийска. 30 марта 1920 года с трудом эвакуировавшийся в крымскую Феодосию генерал Деникин объявил об упразднении «Южнорусского правительства».

10 тысяч чиновников «белого» Крыма

В начале апреля 1920 года, на момент полного безвластия, когда несколько дней у разгромленной белой армии не было никакого высшего командования, главным начальником всех гражданских государственных учреждений, эвакуированных в Крым, считался Михаил Бернацкий, неудачливый «министр финансов» при Деникине. Благодаря личной честности он сохранил авторитет среди белых деятелей.

Бернацкий Михаил Владимирович (1876, Киев – 1943, Париж)

Отступившие в Крым генералы, после отставки морально сломленного поражением Деникина, избрали главнокомандующим Петра Врангеля. И тут подсуетились эвакуированные в Крым бывшие царские чиновники – в начале апреля 1920 года в Ялте к Врангелю явилась делегация бывших членов сената Российской империи. До революции Правительствующий сенат был специфическим органом российской монархии, говоря современным языком, совмещавшим функции верховного суда, генеральной прокуратуры и высшего административного управления.

Большевики особым декретом отменили Сенат ещё в декабре 1917 года. Собравшиеся в Крыму беглые сенаторы в начале 1920 года образовали так называемое «Особое присутствие Правительствующего Сената в Ялте».

Активисты белого движения, как военные, так и гражданские, отрицая власть большевиков, всячески подчёркивали свою приверженность дооктябрьской легитимности. И генерал Врангель для укрепления своей личной власти решил использовать потешный ялтинский «Сенат» – решением беглых сенаторов он был официально провозглашён «военным диктатором» государства (прежние белые вожди, являясь военными диктаторами по сути, тем не менее предпочитали считаться всего лишь армейскими руководителями).

Врангель не остался в долгу и объявил, что Сенат отныне будет «высшим органом административной юстиции и надзора в порядке верховного управления». Так в белом Крыму, едва спасшемся от немедленного военного поражения, оказалась целая каста из нескольких десятков бывших чиновников, которым даже в условиях всеобщего развала и кризиса, обеспечили щедрое финансирование.

Остатки всех министерств бывшего «Южнорусского правительства» генерала Деникина, новый главком Врангель свёл в четыре Управления: Гражданское, Хозяйственное, Иностранных сношений и управление Государственного контроля. Гражданское управление ведало всеми внутренними делами, землеустройством, юстицией и народным образованием. Хозяйственное – всеми финансами, путями сообщений, торговлей и промышленностью. Управление иностранных сношений заменяло МИД, а Государственный контроль выполнял контрольно-ревизионные функции.

Врангель и его ближайшее окружение открыто презирали бывших членов правительства Деникина, «деникинских кадетов», как они их именовали, не без оснований обвиняя этих деятелей в провале государственного строительства в 1919 году. Помощником Врангеля «по гражданской части» стал 63-летний Александр Васильевич Кривошеин, старый и многоопытный госчиновник, вошедший в царское правительство еще в самом начале XX века, соратник Столыпина.

В годы Первой мировой войны Кривошеин по праву считался самым влиятельным и авторитетным министром в окружении последнего русского царя. Весной 1918 году он возглавил подпольную антибольшевистскую организацию, едва избежал ареста ЧК. К весне 1920 года Кривошеин находился во Франции, где, пользуясь своими огромными связями, искал финансовые средства для белого движения. Оттуда его и пригласил в Крым барон Врангель на должность фактического главы гражданского правительства.

6 августа 1920 года, в момент наибольших военных успехов переформированной армии Врангеля, когда была захвачена Северная Таврия и высажен десант на Кубани, белый главнокомандующий переименовал себя в «Правителя юга России», а Совет при себе – в «Правительство юга России». Любопытно, что уже через четыре дня Франция официально признала это правительство в качестве законной власти всей России (правда, при этом отказавшись предоставить финансовый кредит этому правительству).

Министром финансов в этом последнем белом правительстве остался всё тот же Михаил Бернацкий, он даже успел совершить немаленькое путешествие из Севастополя во Францию, где безуспешно вёл переговоры с парижскими банкирами о предоставлении займа белому Крыму. Оружие, ненужное по окончании Первой мировой войны, бывшие союзники по «Антанте» были готовы продать в долг, а вот живые деньги давать даже в кредит не спешили.

«Правительство юга России» успело провести 54 заседания, обычно заседая дважды в неделю. В основном успели лишь утвердить штаты новых государственных учреждений и проекты внешнеторговых договоров.

Заседания этого правительства обычно вёл Кривошеин, сам Врангель председательствовал всего несколько раз. Текущие вопросы часто решались простым согласованием между главнокомандующим и Кривошеиным, а самые серьезные, политические, обсуждались на совещаниях у Врангеля с участием старших начальников армии и флота.

Сам по себе «глава правительства» Кривошеин был честным человеком, все четыре его взрослых сына воевали в белой армии, двое из них погибли на фронте именно в 1920 году. Но выбор престарелого, пусть и многоопытного дореволюционного бюрократа оказался совсем не оптимальным для условий гражданской войны.

Врангель публично декларировал сокращение штатов тыловых чиновников, но в реальности разбухшая бюрократия сохранилась. На пике своего успеха армия Врангеля насчитывала около 80 тысяч «штыков и сабель», в то время как в тылу изображали бурную деятельность свыше 10 тысяч чиновников.

В маленьком Крыму к осени 1920 года насчитывалось около 5 тысяч чиновников из «Правительства юга России», сидевших в основном в Севастополе, и столько же чиновников, служивших в органах гражданской власти и управления на местах по всему полуострову. Чиновничье место в Крыму стало законным способом избежать призыва в армию и отправки на фронт.

«Брать сейчас взятку – значит торговать Россией!»

Сохранилась финансовая статистика, которая показывает, что только на 5 тысяч чиновников центрального «правительства» за всё время существования белого Крыма, с апреля по ноябрь 1920 года, было потрачено 12 миллиардов рублей (в денежных знаках, ходивших тогда на этой территории). При этом налоговые чиновники Врангеля сумели собрать в Крыму за то же время всего 9 миллиардов рублей налогов и таможенных сборов.

Как видим, бюрократический аппарат врангелевской армии работал в убыток, так и не обеспечив должное управление тылом и его жизнью. Наоборот, чиновники «Правительства юга России» погрязли в махинациях и коррупции. Например, в Крыму продолжала изображать работу и получать жалование «Харьковская судебная палата», хотя Харьков был навсегда потерян белыми еще в декабре 1919 года.

Показательно, что самое большое количество чиновников «Правительства юга России» числилось в Отделе торговли, который был призван контролировать всю коммерцию Крыма, внутреннюю и внешнюю. Именно посты в этом отделе наиболее быстро обеспечивали чиновникам доходы от взяток.

Официозные газеты белого Крыма публиковали многочисленные статьи и воззвания против коррупции. Одна из статей пафосно называлась: «Брать сейчас взятку – значит торговать Россией!». Но в конце сентября 1920 года генерал Врангель официально запретил «огульную критику в печати» и последний месяц существования белого Крыма в его СМИ положение дел выглядело благополучно и оптимистично…

Князь Владимир Оболенский, бывший при царе депутатом Государственной думы от Крыма (тогда Таврической губернии), некоторое время проработал во врангелевском правительстве и уже в эмиграции так охарактеризовал его главу, Александра Кривошеина: «Как был, так и остался тайным советником и министром большой самодержавной России». Для решения всех накопившихся и возникающих проблем глава правительства Кривошеин видел одно универсальное, чисто бюрократическое средство: реорганизация старых учреждений и создание новых. В то же время он стремился решать все вопросы «во всероссийском масштабе», так как всё ещё беспочвенно мечтал «выковать в Таврии прообраз будущей России».

Кривошеин Александр Васильевич (1857, Варшава – 1921, Берлин)

Поэтому в правительстве белого Крыма постоянно происходили перестройки, переподчинения, слияния и разделения. Многочисленные учреждения и отделы с неустоявшимися компетенциями постоянно конфликтовали друг с другом. Отсутствие скорого эффекта от одной реорганизации порождало другую, и всё это в итоге вело лишь к росту чиновничьих штатов. Результатом, по словам князя Оболенского, стал «выстроенный руками опытных бюрократов крайне дорогой и показной фасад государственности».

Даже генерал Врангель в одном из своих приказов бессильно констатировал: «Канцелярская волокита и междуведомственные трения сводят на нет все мои начинания». Воевавшие же на фронте белые офицеры откровенно ненавидели окопавшихся в глубоком тылу чиновников «Правительства юга России».

При таком положении государственного строительства белый Крым был обречён, даже без активных действий красных. Не удивительно, что в ноябре 1920 года он рухнул как карточный домик при первом серьёзном наступлении большевиков.

Любопытно, что последнюю успешную экономическую операцию в истории белого движения провёл Михаил Бернацкий, который и в правительстве Врангеля оставался неизменным министром финансов. В октябре 1920 года Кривошеин и Врангель планировали сместить его, посчитав, что «теоретику» не место в их правительстве. Но именно Бернацкий сумел купить за рубежом большую партию угля, которая в ноябре 1920 года и позволила разбитой врангелевской армии на кораблях эвакуироваться из Крыма и навсегда покинуть Россию.

Глава 31. Как в России 1920 года родился Кинг-Конг…

Кинг-Конг жив! И, надо полагать, будет жить, будоража воображение всё новых кинозрителей, сценаристов, продюсеров, режиссеров. «Отец» же Кинг-Конга мёртв. Но, начнем по порядку. С рождения, не со смерти…

Мерион Купер родился в г. Джексонвилле (штат Флорида) 24 октября 1893 г. в семье крупного юриста, владельца обширного поместья в колониальном стиле. Накануне Первой мировой войной сын юриста заканчивает летную школу в Аннаполисе и попадает в Европу, на фронт. Участвуя в боевых действиях – сначала в составе французских авиаэскадрильей, потом в рядах американской экспедиционной армии – он получает чин капитана. После окончания мировой войны молодой капитан ВВС не стремится к мирной жизни.

В 1919 г. он отправляется в Польшу в составе миссии АРА – American Relief Administration (Американской Администрации помощи странам Центральной и Восточной Европы). Эта организация, созданная будущим президентом США Гербертом Гувером, официально предназначалась для оказания продовольственной и иной, как 6ы сейчас сказали, "гуманитарной" помощи разоренным первой мировой войной странам. Но обилие имеющих фронтовой опыт военнослужащих в составе миссий АРА свидетельствовало о "помощи" совсем иного рода…

Одна из таких миссий в начале 1919 года появилась в Варшаве, при дворе Пилсудского, который в годы мировой войны помогал немцам воевать против России, а потом вовремя переметнулся к Антанте. Отделение "гуманитарной миссии" на востоке Польши возглавил капитан американских ВВС Мерион Купер. Польское государство появилось на карте Европы лишь год назад, в 1918-м, и никто в мире не знал, где пролегают его восточные границы. Поляки Пилсудского при полном одобрении Запада были не прочь расширить их за счёт России, а ещё лучше как в смутное время дойти до Москвы и покончить с ненавистным большевизмом.

Тут-то и пригодилась американская "гуманитарная помощь". Купер предложил Пилсудскому купить боевые самолёты на Западе и там же навербовать экипажи опытных лётчиков. Из Варшавы сразу обратились в Париж, где находилось командование экспедиционных сил США в Европе. Американцы, естественно, согласились.

Купер в польской униформе

Командиром американской эскадрильи стал майор Реджинальд Фаунтлерой, до этого руководивший технической службой авиации США в Европе. В Варшаве Фаунтлерой фактически возглавил всю польскую авиацию. Он отобрал лучших пилотов из американских экспедиционных сил. Многие уже успели поучаствовать в "гуманитарных миссиях" в Восточной Европе и хорошо знали будущий театр военных действий.

Из Парижа в Варшаву наёмников доставили в поезде американского Красного Креста. В президентском дворце американцев принял Пулсудский, он же предложил назвать отряд наёмников "эскадрильей имени Костюшко". Через европейские военные миссии в Варшаве эскадрилью снабдили лучшими на то время образцами боевых самолётов – французскими "бреге", итальянскими "балила-ми", доставшимися от немцев "альбатросами" и "фоккерами". С Запада поставляли и специальные сорта бензина. Базой для наёмников стал аэродром под Львовом. В конце 1919 года американцы провели воздушный парад в честь прибывшего в город Пилсудского. Но тут их ожидал конфуз – один из самолётов разбился, лётчик погиб. Вскоре сгорел и ангар с частью самолётов, ущерб оценивался сотнями тысяч долларов. Американцы подозревали "большевистских агентов"…

Не объявляя войны, польское правительство не прекращало боевых действий против советских республик. Наиболее ожесточённые бои шли на Украине. К весне 1920-го поляки планировали начать генеральное наступление.

Перед наступлением американских наёмников посетил полковник армии США Бенджамин Кастл, представлявший интересы крупнейших нью-йоркских банков в Восточной Европе. Полковник-банкир объяснил наёмникам, что американским финансистам в проведении "нормальных" операций мешает "сильное советское влияние", и они готовы предоставить эскадрилье самую щедрую помощь. Наёмники восприняли слова банкира с неподдельным энтузиазмом, их уже давно беспокоило собственное жалование – польская валюта была крайне неустойчива.

В 1920 году американские интервенты действовали не только на западе нашей страны. Их части участвовали в оккупации Мурманска, Архангельска, Владивостока. На Дальнем Востоке в боях с советскими партизанами американцы применяли химическое оружие.

Польское наступление началось в марте 1920 года. Это был воистину "поход Антанты" – если основу авиации составляли американцы, то бронетехнику комплектовали французскими наёмниками. Польшу завалили самым современным оружием – Запад скидывал на Восток все излишки завершившейся мировой войны. Американские лётчики обеспечивали воздушную разведку и авиационную поддержку наступавших польских частей. Наши войска на Западном фронте в то время были крайне немногочисленны и совершенно не имели авиации. Жаждавшие острых ощущений и уверовавшие в собственную безнаказанность американцы развлекались тем, что бомбили и расстреливали беззащитных мирных жителей. 19 апреля 1920 года в 4 часа дня американские самолёты впервые бомбили Киев.

Имевшие боевой опыт мировой войны, новейшую военную технику и, благодаря нью-йоркским банкирам, неограниченные ресурсы, американские наёмники стали наиболее активным и сильным подразделением агрессора. Вскоре польское командование подчинило им всю бомбардировочную авиацию. Американцам же поручали и воздушное прикрытие Пилсудского во время его поездок на фронт.

7 мая 1920 года поляки заняли Киев. Во время боёв за город американцы совершили 79 боевых вылетов. В эскадрилью непрерывным потоком прибывали новые наёмники и только что сошедшие с производства самолёты. "Почётным членом эскадрильи" стал даже посол США в Польше X.Гибсон.

Во время наступления на древний Киев американские летчики впервые столкнулись с советскими аэропланами. В занятом поляками городе произошла и еще одна знаменательная встреча. Мерион Купер, ставший к тому времени майором, знакомится со своим соотечественником, военным кинохроникером Эрнстом Шодзаком. Эта встреча стала решающей в жизни обоих. Сложилась этакая парочка – зеркальное отражение ситуации, представленной в фильме "Служили два товарища", где в роли интеллигента Янковского – кинооператор Шодзак, а в качестве "идейного придурка" Быкова – вдохновенный наёмник Купер.

Но пока им пришлось расстаться. Большевики перешли в контрнаступление. И хотя американские разведывательные самолеты, под руководством Купера, обнаружили отряды 1-й Конной армии Будённого еще на подходе к Днепру, полякам это не помогло. Мощный фланговый удар красной конницы выбил их из Киева. Поляки стали отступать, порою переходя в паническое бегство. Вместе с ними бежали из Киева и граждане США, которых к удивлению было немало в составе различных американских миссий при польской армии.

На военном совете американских летчиков Купер предложил мобилизовать все силы американских наемников, чтобы помочь полякам отбить Киев. Но остальные офицеры, заметив Куперу, что он "не повидал близко ни одного казака в жизни", высказались за отступление…

В условиях поспешного отхода американцы несколько раз чудом спасались от неожиданных прорывов советской кавалерии. Казаки «красного генерала» Будённого неудержимой ордой двигались на запад. Американская эскадрилья зачастую оставалась единственным подразделением деморализованной польской армии, способным задержать войска большевиков.

А с Запада к ним вновь поступала самая современная техника. Остановить красное наступление удалось только под Львовом. На подступах к городу разгорелись ожесточённые бои. Полякам, да и всему Западу, было необходимо любой ценой остановить Конармию, не допустить её прорыва на помощь нашим войскам, штурмовавшим Варшаву. Заняв Львов, конная армия могла нанести сокрушительный удар во фланг варшавской группировке противника. Падение Варшавы означало падение всей Польши Пилсудского, а это – прорыв красных войск в Германию, набухшую социальным взрывом… Огонь мировой Революции горел тогда у стен Запада.

Представитель нью-йоркских банкиров в Восточной Европе полковник Кастл и глава американских наёмников в Польше майор Фаунтлерой обратились к президенту США В.Вильсону с просьбой прислать на польский фронт новых лётчиков из американских ВВС. Вильсон разрешил, и новые наёмники прибыли во Львов из-за океана.

Американские самолёты непрерывно бомбили наши войска – только за два для боёв в августе 1920 года они сбросили почти 8 тонн бомб. Цифры фантастические по тем временам! Один из таких боёв описан у Бабеля в "Конармии", в новелле "Эскадронный Трунов":

"И эскадронный показал нам четыре точки в небе, четыре бомбовоза, заплывавшие за сияющие лебединые облака. Это были машины из воздушной эскадрильи майора Фаунтлероя, просторные бронированные машины…

– Господа Исуса, – испуганно ответил Андрюшка, всхлипнул, побелел и засмеялся, – господа Исуса хоругву мать!.. И стал наводить на аэроплан второй пулемёт. Машины залетали над станцией всё круче, они хлопотливо трещали в вышине, снижались, описывали дуги, и солнце розовым лучом ложилось на блеск их крыльев.

…Они снизились на триста метров и расстреляли из пулемётов сначала Андрюшку, потом Трунова. Все ленты, выпущенные нашими, не причинили американцам вреда; аэропланы улетели в сторону, не заметив эскадрона, спрятанного в лесу…"

Это невиданное в истории противостояние авиации и кавалерии напоминало битву Слона и Левиафана, alias Кинг-Конга и Птеродактиля… Американской технике русские казаки противопоставили вполне азиатскую военную хитрость. Небольшие отряды отчаянных всадников носились по дорогам, поднимая клубы пыли. Американские летчики полагая, что по дороге движутся большие массы конницы, направляли к ним свои самолёты и нарывались на огонь пулемётов, спрятанных в засаде.

В одну из таких засад и попал организатор и вдохновитель воздушных наёмников майор Купер. Посадив свой горящий "фоккер" (из немецких трофеев, доставшихся "антанте" после 1918 г.) на пшеничное поле близ украинского городка Дубно, он был пленен красными казаками. Случилось это 14 июля 1920 г. В этот день, наверняка, и "родился" Кинг-Конг… Мерион Купер, майор, наёмник, сын землевладельца, а, следовательно "буржуй" и кровный враг красных, сумел избежать немедленной расправы, назвавшись вымышленным именем. Отныне он стал Фрэнком Мошером, американским рабочим, которого силой заставили воевать против Советской России. И свой офицерский мундир он де получил в Киеве от американского Красного Креста.

Но спасло Купера не его словоблудие, а его мозолистые "рабочие" руки, обоженные во время воздушной аварии еще на французском фронте. Простодушные казаки пощадили "своего". И пришлось Куперу отвечать на вопросы в штабе 6-й кавалерийской дивизии 1-й Конной, обращаясь к молодому человеку в очках и залатанной гимнастерке, единственному из присутствующих владевшему европейскими языками. Купер не знал, что перед ним будущий известный (и скандально известный) советский писатель Исаак Бабель, создатель литературных образов красных казаков и одесских гопников. Но и будущий писатель не мог предполагать в своем невольном собеседнике будущего покорителя Голливуда…

Но, видимо этому Куперу-"Мошеру" поверили не до конца. Как важного пленного его отправили в Москву, в знаменитую Бутырскую тюрьму.

Тем временем прекрасно оснащённые западным оружием польские войска остановили наступательный порыв Красной Армии, смогли отбросить её от стен Варшавы и Львова. В октябре 1920 г. противники согласились на перемирие и в Риге начались переговоры. Но и тут американцы остались верны своему ремеслу, они продолжали полёты над советской территорией, бомбили города и сёла, позиции наших войск… Во время одного из таких налётов красноармейцы сбили ещё один американский бомбардировщик. Через месяц после заключения мира, в мае 1921 г., уцелевшие американские наёмники собрались в Варшаве делить деньги, которые привёз для них из Нью-Йорка банкир в погонах Кастл.

Чуть ранее, в апреле 1921 г. после подписания перемирия между Россией и Польшей майор Купер, все еще под именем капрала Мошера, был отпущен на волю. В Варшаве он получил заработанные деньги, и вскоре оказался в США, в стране, которую покинул пять лет назад… И тут неуемной натуре Купера вновь везет. Он встречает корреспондента Эрнста Шодзака, с которым познакомился еще во время войны в оккупированном Киеве. Шодзак уже работает в Голливуде, куда и приглашает Купера. Образуется удачный творческий союз. Они начинают с документального кино. К началу 30-х к ним приходит успех, после нескольких этнографических фильмов о Дальнем и Ближнем Востоке. Тогда же они начинают пробовать себя в художественном кино.

В 1932 г. появляется их первая картина «Самая опасная игра». Она необычна и интересна. В фильме счастливые молодожены-американцы проводят медовый месяц в океанском круизе. Корабль терпит бедствие, но влюбленные спасаются и оказываются на острове в таинственном замке. Владеет замком и островом стильный и зловещий русский граф-дэнди по фамилии Царёв. Он бродит в чёрной косоворотке русского революционера-террориста и с бородкой в стиле основателя советской тайной полиции Дзержинского. Его обслуживают туземцы-рабы, которым граф роздал русские имена.