Текст книги "Человеческая оболчка (СИ)"

Автор книги: Алексей Котаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

– Мария! Старик! Я вернулся! – Айзек попал в кромешную темноту госпиталя. Он нащупал на стене выключатель и щелкнул. Свет загорелся в холле, и парень побежал будить свою подмогу, ориентируясь по тусклым отсветам в коридоре. Айзек забежал в комнату в которой спал Юрий, и не включая резко свет, чтобы не тревожить старые, начал его тормошить. – Старик…

Рука, замотанная в толстую повязку, коснулась старика, и в этот момент Айзек отшатнулся к стене. Одного прикосновения хватило, чтобы понять ужас происходящего. Зрения начало привыкать к темноте, но Айзек не хотел этого видеть. Во мраке, огромным красным пятном жизнь Юрия растеклась по простыням и покрывалу. Стеклянные глаза блестели, глядя испуганно в потолок. Он из последних сил пытался зажать перерезанное горло, но так и не смог сохранить хоть частичку жизни. Айзек вдохнул ледяной воздух, что висел в комнате и подошел поближе. Он положил переломанные пальцы на веки старика, и хотел было закрыть ему глаза, но рука скользнула по заледеневшей коже, так и не сумев ничего исправить. Безмолвный крик ужаса и боли не разбудил младенца. Айзек, не понимая того, что происходит, взял старика за руку, которая была покрыта заледеневшей кровью, но так и не смог выдавить из себя и слова. Теперь оставалось ждать, когда остальные жители проснутся, чтобы разобраться в том, как это произошло.

Айзек не заходил в комнату к Марии. Он бы не выдержал еще и этого, он лишь направился на кухню, в поисках сухой молочной смеси, перерывая ящик за ящиком, собирая все нужное. Пустые глаза безжизненно осматривали содержимое шкафов. Сломанная рука, не чувствуя боли, складывала продукты в лежащий на столе, развернутый мешок. Айзек просто не мог воспринять эту ситуацию. Он находился в каком-то кошмарном сне, надеясь, что сейчас встанет солнце и это все закончится.

Не закончилось. Солнце было уже высоко над горизонтом. Оно освещало пустые улицы города. Тишина висела в холодном воздухе, который больше не пах горящим в печах деревом. Айзек не стал заходить в дома, лишь направился к машине. Он прогрел мотор и положил младенца на сиденье так, чтобы его обдувала печка. Охотник достал окоченевший труп мертвой матери, и понес его в город, положив на скамейку у одного из домов. Ни похорон, ни кремации, словно это и не человек был вовсе. Как посылку, брошенную у входа, он оставил девушку в безмолвном городе.

Не описать словами то, что было внутри юноши. С трудом глотая воздух сдавленной грудью, он сидел на распахнутом пороге задних дверей своего фургона. Мясо, что он держал в руках, выглядело плохо, но он все равно уплетал его, понимая, что организму нужна еда. Он съел один кусок, затем второй. Его внезапно вырвало на белый снег, но вытерев лицо рукавом, он продолжил поедать мясо, пока ребенок тихонько лежал на нагретом сиденье. Он просидел целый день, абсолютно не понимая, что ему нужно двигаться дальше. Время для него остановилось, Айзек просто ждал, когда проснется от кошмара, словно вновь пытаясь выбраться из черной, бесконечной воды.

Громкий гудок заставил его безжизненные глаза посмотреть в сторону. Блестя новым клином-ковшом, в его сторону мчалась большая машина, возвращавшаяся из Ямы. Тяжелый грузовик со скрежетом остановился рядом с фургоном, заглушив огромный громкий двигатель. Дверь открылась и на снег спрыгнули двое. Регал и Дан огляделись по сторонам и направились к Айзеку, удивляясь тому, что никто их не встречает. Берси встал в полный рост, находясь в гнезде на цистерне и пристально глядел за стену. Он свистнул своим напарникам и ткнул пальцем в направлении Повала.

– Айзек, друг мой, чего кислый такой? Что стряслось? – спросил юношу Регал.

Айзек не ответил, лишь кивнул головой в сторону входа, продолжая жевать мясо.

Дан зашел в город, следом за ним Регал. Пяти минут хватило, чтобы они все поняли. Дан пулей вылетел из городка, упав на четвереньки, он сорвал с себя шарф и начал вываливать на снег содержимое своего желудка. Айзек сидел над точно такой же лужей и ухмылялся, пожевывая вяленое мясо.

– Судя по состоянию, убили их дня три назад, – констатировал Регал, подойдя обратно к Айзеку. – Есть идеи, кто это мог быть? Айзек! Ты вообще слышишь?

– Да слышу я. – парень кинул на снег недоеденный кусок и встал, ткнув пальцем в занесенную снегом колею от гусеничных машин, уходящую на юг. – Вот.

Регал смотрел вдаль, следуя взглядом по колее, что ближе к горизонту пересекалась с ухавшим вперед караваном. Он понял, что произошло, но из личных соображений не начал это озвучивать. Ему жуть как не хотелось оказаться на месте бедных жителей повала.

– Пиздец, Айзек, ты как? – тяжело дыша и вытирая рот от рвоты спросил Дан.

Регал тут же отвесил ему смычный подзатыльник, всем своим видом давая понять, что вопрос это неуместный. Тупой и бестактный.

– Прости. Я могу тебе как-нибудь помочь?

Айзек утвердительно закивал головой. – Можешь.

Взяв сверток с маленьким ребенком с переднего сиденья, он протянул его Дану. – Отвези Ханне. Со мной ему небезопасно.

Дайн приоткрыл покрывало, которым был завернут малыш.

– Но Айзек, ребенок уже… – Дан, было, хотел выговориться, но Регал его остановил, прижав сверток сильнее к груди своего сына.

– Да, еда. Вот. – Айзек передал мешок в руки Регалу и благодарно улыбнулся.

– Ты тоже уедешь, да? – спросил Регал.

– Да, – Айзек, как болванчик, кивал. – Чуть-чуть потащусь у вас на хвосте. Но не переживайте, нам не по пути.

– Тогда двинули. Уже пора.

Айзек притоптал вяленое мясо, и захлопнув двери фургона, прыгнул в прогретую машину. Никто даже не задал ему вопрос про похороны. Все прекрасно понимали, что юноша этого не выдержит. По нему было видно, что он из последних сил сохраняет крупицы рассудка, еле держась на ногах.

Грузовик затарахтел и тронулся. Айзек тронулся следом, плавно набирая ход, стараясь не догнать грузовик. Берси пристально смотрел на него из своего гнезда, не решаясь даже выйти с ним на контакт. Машины догнали строй и было уже темно. Айзек освещал яркими фарами заднюю раму цистерны, ловя взглядом вьющийся снег. Он положил голову на стойку двери, которая постоянным потряхиванием била по черепу, не давая уходить в себя. Айзек жутко разозлился на эту дверь и начал колотить ее головой в ответ, причиняя себе нестерпимую боль.

– Да сука, блядь! – закричал он что было сил, срывая горло. – Да знаю я, что он мертвый уже!

Глава 18

Колонист

Айзек, вглядывался в даль, в небо, что отдавало красками на рассвете. Он выключил фары, чтобы выхватить как можно больше утреннего света. Невероятно красивый вид на горизонт. Ровные снежные поля, редкие деревья, черные пятна скал. Своим сознанием парень бродил где-то там, далеко, переваливая мыслями за горизонт. В машине оставалась лишь пустая оболочка, которая болела. Айзек уходил от самого себя, пытаясь не думать о потерянном. Для него длинная дорога закончилась, и плелся вперед он уже по инерции. Конвой прорезал снег, по которому теперь резво мчалась и украденная Айзеком машина. Пятна крови и рвоты в салоне за три долгих дня не просто отмерзли, а начали вонять, и парень ехал с открытой бойницей водительской двери, ловя грудью холодный воздух.

Редкие птицы кружили в небе, серые снежные собаки носились между кусками разодранного леса. Айзек по старой памяти вырывал их из гармоничной картины мира. Но сколько бы он ни смотрел вдаль, для него все оставалось серым, пустым. Он абсолютно не понимал, что же ему делать дальше. Апатия поселилась внутри и не давала делать никаких осмысленных движений. Заклеенная клочком бумаги, маска дребезжала на панели машины, печально маяча перед глазами. Айзек надеялся, что и другая башня откроет ему свои двери, но даже не думал о том, что он будет делать дальше. Он больше не доверял своей фантазии и в его голове, за высоким стальным трапом шпиля была лишь темнота.

Спина, мало-помалу, переставала чесаться от заживающих ран. Опухлость со лба спала, и он вновь мог двигать бровью. Посмотрев в зеркало, парень подметил, что пока он лежал в отключке, там в доме Марии, его умудрились подстричь, и даже побрить, и длинная черная щетина уже не так закрывала лицо. На лбу, прямо над левым краем брови красовалась рваная рана, через которую доставали стальные шарики дроби, и когда она зарастет – останется малоприятный шрам. Механическими, безжизненными движениями Айзек размотал повязку на правой руке, стараясь отстраниться от боли. Он хотел проветрить швы, посмотреть, все ли с рукой в порядке, хоть она его и не беспокоила.

Еще опухшая рука издавала омерзительный запах. Так много ран под плотной повязкой начинали тухнуть, хоть и не воспалялись. Парень прекрасно понимал, как это все работает, и заботился о себе теперь уже сам, не понимая, зачем он так держится за жизнь. Просто потому, что так надо. Другой причины он придумать, увы, не мог. Он осмотрел израненную руку. Короткие стежки на самой длинной фаланге указательного пальца держали разорванную вскользь кожу. Палец хоть и двигался, но с трудом. Опухшая плоть превратила его в подобие сосиски, в которой перемолотое мясо забивают в кишку животного, для удобства готовки. Ощущения хоть и были неприятными, но на перелом это не смахивало, чего не скажешь про средний палец. Отметины от дроби хоть и не разорвали его, но чувствовалось, что переломанная кость ноет. Айзек даже представить не мог, как Мария, ковыряясь спицами в узкой фаланге, собирала кость воедино. А дальше пальца не было. Безымянный был срезан почти под корень и аккуратно зашит, тут даже и рассматривать было нечего. Единственное, что было целым на всей его кисти, так это маленький мизинец. По нему не прилетело вообще ничего, он был как новый, на фоне разодранного и заштопанного кулака и остальных пальцев.

Айзек достал флягу, что грел у печки. Он промыл теплой водой свои раны, смывая застоявшийся пот и грязь. Запах стек на металлический пол и рука чувствовала себя намного лучше. В очередной раз удивившись тому, какую глупость сотворил парень он принялся заматывать кисть новой, свежей повязкой, что забрал из Повала. Теперь ему казалось, что правильнее было бы пристрелить того водителя, особенно сейчас, когда он с легкостью управлял здоровой и мощной машиной без чьей-либо помощи. Он прокручивал в голове тот момент, вспоминая звон, что стоял в ушах, и больше не испытывал жалости к людям, что так поступили с ним. Он и людей-то в них уже не видел. Теперь, выпади ему шанс оказаться в такой же ситуации, он, скорее всего, дрался бы с ними насмерть, пусть, даже оружия у него теперь и не было, в кармане штанов остался лишь нож, который он толком и не доставал.

По просторному салону валялась всякая мелочь, нудно звенели гаечные ключи, рассыпавшиеся повсюду, дребезжали задние двери, гудел выхлоп автомобиля. Уши, что недавно повредил Айзек, ловили звуки чуть хуже, чем в лучшие их времена. Это скоро пройдет, а пока, создавалось ощущение, что толстая шапка скрадывает звуки, доносящиеся из-за спины.

Айзек поймал взглядом торчащий вдалеке шпиль, что едва виднелся из-за горизонта. Парень приметил его в прошлый раз, но тогда, уносимый возвышенной целью, не придал значения. Левая рука подоткнула передачу ниже, и гулко ударившись о снежный вал, оставленный грузовиками, машина выпрыгнула не непаханое поле, разбрасывая в стороны белую пыль. Мотор зарычал сильнее и техника начала ускоряться. Дан просигналил парой протяжных гудков, после чего его подхватили и остальные грузовики. Берси стоял в гнезде, в полный рост, пристегнутый к трубе черным ремнем безопасности и провожал взглядом Айзека, щурясь от восходящего солнца.

Машина мягко качалась на рыхлом покрытии. В отличие от больших грузовиков, с острыми ковшами-клювами техника Айзека была устроена иначе, и ее морда, больше похожая на лодочную, скорее поднимала технику над снегом, пропуская его под днищем, нежели прокапывала себе дорогу. Будучи заправленным до полного бака, с доброй руки Регала, Айзек летел на всех парах к башне, в самых далеких и укромных уголках души, надеясь найти там хоть что-нибудь, что оправдает его опустевшую жизнь. То, что, хотя бы, сможет оправдать тот голос в голове, который скребся внутри черепа, прося привезти его туда, к этой высокой башне.

Техника залетела в длинную тень, оставленную шпилем. Айзек вновь чувствовал давление, которое уже испытывал, некогда, подбираясь к похожей конструкции. Но это давление теперь казалось таким глупым и бессмысленным, что парень ни на секунду не колебался, подъезжая все ближе. Башня была точно такой же, как и предыдущая, странная форма, абсолютно гладкая снаружи, черный, бликующий на солнце цвет, и никаких зазоров между пластинами, создающими стены башни. Айзек остановился в паре метров от основания, и подметил для себя, что почва под ногами была не ровная, что давало надежду. Провалиться в воду вновь совсем не хотелось.

– Открой дверь, – безжизненно сказал Айзек, глядя на черную стену, что была перед ним. Оглядевшись вокруг, он не заметил никаких признаков движения. Ни лазеров, ни нарисовавшихся проемов трапа не было.

Айзек облокотился на теплый капот автомобиля, а начал вглядываться в верхушку, которую с его позиции было почти не видно. Утренняя тишина витала в воздухе, на многие километры вокруг тут не было ничего. Лишь бескрайнее небо, что отдавало последние желтые оттенки обратно горизонту и белый снег, хрустящий под ногами при каждом движении. Легкая вибрация сотрясла воздух, и парень прыгнул обратно в машину. Двигаясь вдоль стены едва ли больше минуты, он, как и планировал, наткнулся на опустившуюся пластину, что приглашала его войти. Айзек взял небольшой крюк, чтобы прицелиться на въезд, но как только он был на финишной прямой он остановился. Дверь была на востоке башни, и свет солнца полностью освещал все внутренне пространство. Черная комната, невероятно высокая и глубокая, изнутри так же была обшита блестящими, светлыми металлическими панелями, она была совсем некруглой, как показалось бы, глядя на само основание башни. Напротив, полукруглую форму имели лишь две стены: та что была напротив входи, и та, что входом являлась. Остальные грани были усечены. На стенах виднелись различные незамысловатые символы, которые ловили свет и отдавали его стократ в глаза парню. Большие цифры, большие буквы, схемы складирования ящиков, все это переливалось так словно само излучало этот свет.

Парень медленно начал отпускать педаль сцепления, и машина тронулась. Медленно, боясь повредить трап или ненароком снести что-нибудь внутри, Айзек начал взбираться на широкую и длинную платформу, провожающую его вверх. Машина сменила угол движения, и мотор начал задыхаться от тяжести подъема. Стоило только машине полностью оказаться внутри, как парень остановил ее, заглушил мотор и вышел, хлопнув дверью, которая породила звонкое эхо.

– Тут кто-нибудь есть?

– Приветствую //НЕЗАРЕГИСТРИРОВАННЫЙ ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ//, я ИСП «Норман-Эмпайр», чем могу быть полезна?

– Меня зовут Айзек. Расскажи мне, что это за место.

– Поняла Вас, Айзек. Устанавливаю связь с библиотекой данных, – машина замолчала.

Айзек побродил по огромному пространству, что вновь окружало его. И тут то же самое. Везде мусор, пыль, стекло, куски дерева. По полу разбросаны гайки и прочие металлические изделия. Оборудование, что стояло вдалеке у срезанной части круглой стены, собирало пыль, не давая признаков жизни. Все это было непонятно для парня. Он и в прошлый раз не смог узнать, за что же отвечают все эти устройства, на которых были маркировки, обозначающие то высокое напряжение, то опасность работы шестеренок. Точно так же над оборудованием красовался неизвестный ему знак, похожий на солнце, что отдает свои широкие лучи в три разных угла треугольника.

Платформа стояла на том же месте, и дыра в полу тоже. Айзек аккуратно подошел, но отсутствие освещение не позволяло посмотреть глубже пары метров. Парень толкнул болт, что был рядом с проемом и принялся слушать, как он, ударяясь о стены, летит вниз, постепенно теряя громкость своего звона.

– //СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕННО//. «Норман-Эмпайр-01» – корабль класса Колонист для межзвездных путешествий. Является частью второй колониальной экспедиции, основанной в три тысячи шестьсот тридцать пятом году силами союза по спасению Земли. Дата сборки: три тысячи сто семьдесят седьмой год. Дата постановки на учет в экспедиционном корпусе: три тысячи шестьсот семьдесят седьмой год. Дата запуска: три тысячи шестьсот семьдесят седьмой год. Орбита сборки – Земля.

Айзек слушал машину, абсолютно не понимая, о чем идет речь. Космос, планеты, непонятные для него даты и термины в голове оставались лишь звоном.

– Так это здание, на самом деле некий корабль для путешествия? В космосе? – он оглядывался, пытаясь найти хоть что-то корабельное в своем окружении.

– Верно, – бесстрастно отвечал голос.

– И все другие такие здания – то же?

– Верно.

– Сколько их?

– //ЗАПРОС/ОТВЕТ// по данным опроса корабельных модулей, на связь вышли сто восемь из ста одиннадцати.

– Что такое орбита? Почему они никуда не улетели? – представлял себе огромны завод по производству кораблей парень, с трудом связывая с тем, что машина, способная летать, теперь прикопана землей.

– В данный момент «Норман-Эмпайр-01» является опорным пунктом колонизаторов экзопланеты первого класса терраформирования.

– То есть улетели?

– Статус миссии //ВЫПОЛНЕНО//.

– То есть – улетели… – Айзек, выйдя из своей меланхолии, скатился по борту машины, на который опирался, и сел на пол.

– Верно. Статус миссии отмечен шестьсот сорок два года назад.

Айзек сидел, не в силах уложить в свою голову все сказанное. Он выкрадывал редкие воспоминания о том, что старик рассказывал ему о небе, звездах, том что находится там, высоко над головой, но лишь представляя лицо Юрия, вновь испытывал боль. Базовые, простейшие знания: планета, солнце, звезды, вакуум. Космос… Даже из рассказов он был невероятно далекий и недосягаемый, и парень бросил думать о нем совсем в юном возрасте, сосредоточившись на выживании. Но сейчас. Пытаясь осознать сказанное, своей опустевшей головой, он не мог понять, что происходит. Мир для него перевернулся с ног на голову.

– ИСП, как много людей могло поместиться в таком пространстве?

– Вариативность набора ген была рассчитана на три миллиона человек.

– Три миллиона? – Айзек не мог представить это число, но, окинув взглядом окружающее пространство, он смог уместить в воображении лишь тысячу, прикинув окружение по шагам. – Но сюда не поместиться так много! Тут слишком мало места.

– Неверно. То, что Вы наблюдаете, лишь два процента от общего рабочего объема корабля.

– Даже так, все равно мало!

Юноша осознал, что задает неправильные вопросы. Машина была прямолинейна и не могла отвечать так, как привык воспринимать Айзек. Парень задумался, о том, как нужно спрашивать то, о чем они говорили. Он вновь встал и пошел вглубь зала, освещенного белым солнечным светом. Выкрадывать информацию каждый раз, задавая узкий вопрос, было не удобно. Айзек тыкал мертвые кнопки большого подъемника, что мягко щелкали, обдумывая вариант вопроса, при котором получит все и сразу. Нужен был хороший, точный ответ. Лишь черная бездна, что располагалась под стальной плитой лифта, манила его, сбивая с толку. Но про это он спрашивать не спешил.

– Расскажи о том, как должна проходить экспедиция.

– //ДОСТУП/ПРОТОКОЛ ЭКСПЕДИЦИИ/ПЛАН ЭКСПЕДИЦИИ// План экспедиции представляет собой погрузку необходимых ресурсов на корабли класса Колонист, с последующей доставкой до заявленной экзопланеты.

Борт включает в себя необходимое медицинское оборудование. Модульные жилые станции. Станции очистки воды и воздуха. Оборудование горнодобывающего комплекса. Оборудование деревообрабатывающего комплекса. Оборудование металлургического комплекса. Оборудование сельскохозяйственного комплекса. Оборудование военно-промышленного комплекса. Оборудование машиностроительного комплекса. Комплекс по добыче и обогащению ядерного, химического топлива. Протоколы и ключи к инструментам тарраформирования. Провизию. Оружие. Технику. Костюмы химической и радиационной защиты. Библиотеку ДНК людей и некоторых видов животных…

Слушая перечисления всевозможного оборудования, с которым Айзек никогда не встречался, он вдруг понял, что спешить ему некуда. Вновь вспомнив, что его единственный дом теперь безвозвратно утерян, он пошел к машине и начал ковыряться в своих запасах. Спустя пару минут он уже сидел на задней части фургона, аккуратно открыв двери, чтобы их шум не разносился по башне эхом, портя интересный рассказ. Пытаясь переварить все то, что рассказывала ИСП, он отстранялся от своей печали, и становилось немного легче. Голова сейчас была занята поглощением информации.

– Доставка оборудования и ДНК будущих колонистов возлагается на команду корабля, вместимостью сорок человек и расчетом регенерируемого воздуха и провизии сроком на тысячу лет. За время путешествия команда корабля обязана поддерживать работоспособность всего необходимого оборудования, сменяясь по мере преемственности поколений. Допустимый разброс численности команды от одного до восьмидесяти человек…

Запивая старые, черствые сухари теплой водой Айзек не мог нащупать их вкус, словно и не было его совсем. Он вслушивался в звенящую речь ИСП и начинал привыкать к ней. Понемногу, ощущение того, что с ним говорит неживой человек, пропадало. Жуткое и странное чувство накрыло внезапно. Ей же больше тысячи лет! Эта машина родилась на далекой от сюда планете и проделала длинный путь, чтобы принести новую жизнь. Но по какой-то причине, будучи брошенной на долгие годы, она теперь рассказывает свои истории мальчишке, которого, как и ее, бросил мир на произвол судьбы.

– По достижении цели, – продолжал голос, разносившийся по всему помещению. – Не ранее двадцати и не позднее восемнадцати человеческих циклов, экипажу необходимо запустить //ПРОТОКОЛ ЭКСПАНСИИ//.

– Что такое протокол экспансии? – дожевывал последний кусок вареного потата парень. Вопрос о провизии теперь поднялся как нельзя остро.

– //ДОСТУП/ПРОТОКОЛ ЭКСПАНСИИ/ПЛАН ЭКСПАНСИИ// По достижении цели, не ранее двадцати и не позднее восемнадцати человеческих циклов, экипажу необходимо запустить системы репродукции человечества. Загруженность команды рассчитана на тысячу человеческих особей, с учетом необходимости их воспитания и обучения.

По мере готовности новых колонистов, корабли, согласно протоколу стыковки, обязаны выпустить десантные модули максимально близко к зоне, отмеченной как точка приземления основного судна. Анализ атмосферы экзопланеты должен показывать индекс подобия земли не ниже //НОЛЬ ЦЕЛЫХ/ДЕВЯНОСТО ПЯТЬ СОТЫХ//. В этом случае высадка считается разрешенной. Капитан эскадры инициирует спуск всех кораблей класса Колонист. При успешной высадке миссия считается выполненной. Допустимые потери не более двадцати процентов от общей материальной составляющей флота. Далее, новое человечество само решает, как поступить с научно-технической базой экспедиции.

– Жесть! Ладно, я тут вспомнил. Почему я незарегистрированный пользователь? И почему имею доступ? – Айзек отряхнул руку, которой до этого держал потат о штаны и встал, запив напоследок старую, почти протухшую еду, водой. Этот вопрос волновал его, наверное, больше других. Безымянный юноша с окраины мира теперь находился внутри загадочной башни, к которым люди даже приближаться, зачастую, боялись. А многие вообще считали, что это кара древних богов, что обрушилась на весь мир.

– Приоритет доступа был изменен шестьсот девятнадцать земных лет назад. Идентификатор: Капитан Алан МакКрей. Приложена аудиозапись запись. Воспроизвести?

– Да.

Глава 19

Проклятье первого

– Кхм-кхм. Приветствую тебя, человек, рожденный естественным путем. Привели тебя силой, или же ты пришел сам – знай, я лишь защищал светлое будущее. В случае, если привели силой, то ты и так, наверное, все уже знаешь. Если же – нет, – голос немного замялся, слышно было, как на фоне что-то шуршит. – Я лишь, надеюсь, что прошло не так уж и много времени с тех пор, как корабли были закрыты. Сейчас я поступлю как настоящее чудовище, но выслушай меня.

Все пошло не по плану еще сто семьдесят лет назад, когда «Канаду-01» повредил алмазный астероид, что вышел из поля расчета компьютера эскадры. Этот пункт отлично отмечен в дневнике капитана. Дальше сюрпризы начались в мою смену: начав плодить колонистов, выращивая невероятными темпами сотни людей, мы поняли, что справиться с этой задачей – непосильная ноша. Капитанов готовили быть капитанами, а не няньками. Мне самому тогда было всего двадцать, когда появились первые дети. Пока они требовали лишь ухода – не страшно, но вскоре их нужно было социализировать, обучить. Это нереально! Это как опасная банда, что сбивается в кучу и терроризирует всех вокруг. Блядь, это было ужасно, это самый большой провал! – срывался на крик голос. – Они были абсолютно не обучаемы! Сколько бы их ни держали в аудиториях, сколько бы фильмов и лекций им ни показывали, намного интереснее было общаться со сверстниками, проявлять себя не в самых лучших начинаниях. В итоге к тому моменту, как пришла пора применять свои знания на практике, едва ли пять процентов из них представляли собой что-то стоящее. Я рос и смотрел, как люди, ровно на одно поколение младше меня губят миссию.

Да, и речи быть не может о разнице в воспитании и обучении. Меня растили капитаном, я грамотен, предприимчив, имею крепкий характер и большой опыт. Который загнал меня сюда… Их растили как стадо, кидая в них шмат информации. Один за другим. Не только на моем судне. Похожая тенденция была везде. Как бы ни старались команды кораблей, какими бы совершенными ни были технологии и методы обучения – это был самый первый и самый серьезный провал.

Дальше хуже. Во время высадки произошел сбой системы орбитального сканирования, и один из кораблей провалился под толщу льда, утонув, не выдержав давления воды на глубине. Связь оборвалась. Это первый процент потерь. Понесший за собой серьезные последствия. О них позже.

Несчастная «Канада-01» не была готова к посадке, но смысла оставлять корабль на орбите не было. Оплавление корпуса активной зоны хим-ядерного реактора, вызванное повреждением реакторного отсека, не позволяло сомкнуть створки саркофага до конца и погасить реакцию. Нет саркофага – нет защиты от повреждений при приземлении. Этот контейнер должен был защищать активную зону при перегрузках и ударах во время посадки. Мы смогли понизить мощность реактора до одного процента, но герметичности не было. Я рискнул опустить эту термоядерную боеголовку на планету и проиграл. «Канада-01» оборвала связь, как только коснулась земли. Подозреваю, оставив при этом воронку от взрыва в несколько километров, заполненную продуктами полураспада и актиноидов. Я не отправлял туда экспедиции, ведь в худшем случае, прибывшие умрут от облучения, даже не подобравшись близко к кратеру. Жаль, что орбитальное сканирование было уже не доступно. «Канада-01», в общем… Это был второй процент потерь.

Много сбоев систем, при приземлении. Много сбоев связи, брак кремниевых полупроводников десантных кораблей, брак системы мониторинга заболеваемости и эпидемий. Словно те, кто строил эти корабли, не рассчитывали дожить до этого момента. Нет, ну вообще-то они и не дожили, но создается ощущение, что руководствовались они фразой «после нас хоть потоп». Из грустного: связь с материнской планетой, Землей, была потеряна на девятисотом году пути, за триста лет до моего рождения, если не вдаваться в цифры. Консультаций и поддержки больше не было.

А знаешь, что произошло потом, дорогой мой друг? – слышно было, как рассказчик тяжело затягивается папиросой. – Все эти толпы людей, что упали на планету рядом со своими кораблями, эти кучи неотесанных идиотов и безграмотных детей, осознав то, в какой ситуации оказались, начали грызню. Члены экипажа, что должны были стать серьезной помощью в вопросах выживания, были проигнорированы, а где-то, даже убиты. Вся эта мелюзга начала тащить с кораблей только то, что считала нужным, игнорируя любые протоколы и инструкции. Сначала одежду, потом еду, а потом и оружие. Хрен его знает зачем тут было оружие. Хоть и немного, но его хватило. Усугубляло ситуацию то, что «Финланд», корабль одноименной страны-корпорации, был затоплен, и челноки с его людьми приземлились у соседнего судна, создав дефицит всего, что было им необходимо. Да и жители «Канады-01» тоже сделали свое дело, озадачив соседей. В общем, не везде все шло гладко. Некоторые из кораблей приземлились в местах, не сильно пригодных для жизни, например, в скалистых горах или пустынных полях, не дав должной защиты от природных условий.

А, вот еще что! Экспедиция началась, когда индекс соответствия планеты был равен единице, то есть, абсолютная схожесть с материнской планетой. Вот только, за тысячу лет пути эффект от бомбардировок химическими терраформирователями спал. И планета погрузилась в ледяной сон. Это не удивительно, ведь между отправкой ракет, с химикатами и системой создания флоры и фауны, и прибытием наших кораблей прошло около двух с половиной тысяч лет. Много, да? Я вот даже представить себе не могу, сколько это.

Конечно, на подлете мы уже знали с чем столкнемся, но этого не было в прогнозах тех, кто нас отправлял, и средств защиты всем не хватало.

Грызня продолжалась долго, многие годы, даже когда все уже растащили, и нехотя наладили некоторые производства, например, в центральном секторе планеты. Теперь, горнодобывающие комплексы стали интересны и тем, кто их не возводил, суля неплохую добычу, при создании металла, техники, оружия. Даже старый добрый бартер был бы куда приятнее с промышленным подспорьем. Сначала эти дети сражались за еду, потом за ресурсы, потом за производства, развивая варварское мышление. Но самая омерзительная война была впереди. Это, считай, кульминация.

За долгие годы в космосе, еще первыми членами экипажа была потеряна репродуктивная функция. Это все влияние космической радиации. Я сам пробовал – не вышло. Первое поколение колонистов тоже росло в космосе, и мы наивно полагали, что с прибытием на «Землю» все изменится. Что те, кто будут созданы в условиях гравитации и низкого радиационного фона, без хим-ядерных реакторов под боком дадут здоровое потомство и начнут новое человечество. Положив на алтарь предыдущее, первое поколение, и бесчисленные команды экипажей, что были до них. Вот тут-то и начался ад. Подросшее второе поколение тоже не имело сил плодить себе подобных. Репродуктивная функция была утрачена. Радиация нарушила ДНК, что хранились на корабле, в герметичных и защищенных секциях. Это был двадцатый год после высадки.