Текст книги " Владислав Листьев: Послесловие"
Автор книги: Алексей Кириленко
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
АНДРЕЙ ШИПИЛОВ. Пытаюсь вспомнить, какие самые яркие сюжеты программы остались в памяти... Да, мы первыми дали интервью Сахарова после его возвращения из ссылки, много говорили об ужасах сталинских репрессий, предоставляли слово практически всем политикам периода перестройки и многих из них сделали просто знаменитыми Помогли стать известными многим рок-группам... Первыми начали обсуждать темы, которые теперь кажутся либо банальными, либо и вовсе вчерашним днем. И все же на память приходит не это, а, например, сюжет Мукусева о мальчике из детдома с совместным исполнением в финале песни «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко...». Над ним плакало полстраны. Или знаменитый сюжет Влада о парне, у которого в квартире жила лошадь... Таких материалов было немного, но сегодня почему-то вспоминаются именно они. Наверное, потому, что все остальное было достаточно преходящим и унесено временем...
ИВАН ДЕМИДОВ. В то время мы изобретали велосипед, телевизионный велосипед. Хорошо кинорежиссерам, художникам, которые знали классические картины, росли на них. А мы не видели ни одной зарубежной программы вплоть до 1988 года. Мы учились монтажу, нарушая все правила, никаких кассет тогда еще не было. Придумывали на ходу и не понимали, почему у нас получается.
И дальше мы работали только вместе: Листьев, Любимов, Разбаш, Захаров и я. Из этой группы Дима подавлял знаниями, интеллектом, Любимов являлся мотором, а Влад таким симпатичным и даже не очень глубоким мирным человеком. Наверное, он чувствовал себя тогда не слитком комфортно, ведь мы в то время горели совсем другим: в каждом возможном сюжете добить, добить, добить... А Влад от этого уходил и по большому счету был прав.
АЛЕКСАНДР ПОЛИТКОВСКИЙ. Когда я учился на факультете журналистики, к нам пришел Валентин Зорин. Он тогда сказал, что если телевизионный журналист владеет двадцатью приемами, то он нормальный ремесленник, если сорока – он талантлив, если же у него около ста приемов, то это гений. Влад в этом смысле очень быстро набирал, схватывал на лету. Хотя всегда действовал по некой схеме.
Помню, когда мы ездили со «Взглядом» на гастроли, Влад великолепно умел раскачать зал. Иногда с помощью заготовленных записок. Эти записки действительно были, их присылали зрители, но когда все шло ни шатко ни валко, в ход пускались именно заготовленные. У Влада таких записок было больше всех. В этом нет ничего плохого, потому что ответы на них действительно были интересны людям.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Распределение «по ролям» в нашей команде сложилось совершенно естественно и закономерно. Политковский как вездесущий репортер с сюжетами, которые он приносил в студию. Любимов как такой более рафинированный и западный тип, Влад, несущий непосредственность и радость. Прелестный зануда Дима Захаров – такой Знайка, Гурвинек. У Димы всегда было собственное понимание всего. Его явно тянуло в просветительство. Он, например, воспринимался нами как эксперт по системам вооружения. Он геральдикой увлекался. Он много знал. Влад снял прелестный сюжет, запомнившийся зрителям (он взял приз на одном из европейских фестивалей), – о мальчике, который спас лошадь. Саша Любимов писал великолепные энергичные комментарии, превосходно разбирался в музыке. Каждый приносил все, что мог.
АНДРЕЙ ШИПИЛОВ. Бесспорным плюсом «молодежки» было то, что здесь в принципе мог проявиться любой талант. Разбаш начинал с видеоинженера, Демидов – вообще с осветителя, сколько раз его пытались заставить получить хоть какое-то высшее образование, чтобы затем официально признать режиссером! Любопытно, что почти все нынешние руководители телеканалов – Эрнст, Демидов, Сагалаев, Лысенко – прошли через «Взгляд».
ИВАН ДЕМИДОВ. Когда во «Взгляде» происходили конфликты, с тем же Володей Мукусевым, например, Влад пытался смягчить стороны. Дело в том, что он всегда хотел всех помирить. И часто очень легко мирил. Он никогда не давил. И уж что абсолютно точно: никогда не провоцировал агрессивное развитие ситуации.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Тем не менее, конфликты происходили постоянно. А Влад был такой «коллаборационист», со всем соглашался, всех хотел совместить. Владик в этом смысле являлся очень важным элементом в отстроенной нами системе защиты. Кроме того, он считался главным среди нас: прежде всего по фактуре. Так решило не начальство, а зритель. С другой стороны, все самые неприятные для нас решения пытались проводить через него. Влад очень точно чувствовал правила игры. Мы ведь всегда существовали в системе «уговоров». Мы, молодые, уговаривали наше руководство – Лысенко и Сагалаева, а они – Кравченко, который, в свою очередь, -ЦК А система нашей личной защиты заключалась в своеобразном распределении по ролям. Я был такой хиппозный, эмоционально-агрессивный, Дима – научно-холодный и антикоммунистический, а Влад – дипломат. Через него и пытались на нас влиять, вероятно, видели, что он более склонен к компромиссам. Иногда мы с ним ругались. Но до серьезных конфликтов дело никогда не доходило. У нас было общее ощущение: стоять до последнего. Ну представим: всюду враждебное окружение, партийцы, функционеры, телевизионщики, а тут пришли какие-то молодые дураки со знанием языков, «снобы, циники, всех презирают, надо всем измываются, на все плюют». Конечно, нас терпеть не могли. Это объединяло.
ДМИТРИЙ ЗАХАРОВ. Ситуация во «Взгляде» всегда была достаточно непростой. Существовала бригада Политковского и Мукусева – во многом противоположная нам во всем. Особой дружбы между нами не было. Была общность, это да. Сближало постоянное нахождение под прессом изнутри и извне. Против нас дружили довольно активно.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Володя Мукусев с самого начала был одним из ведущих программы. К моменту возникновения «Взгляда» он уже имел большой телевизионный опыт. Он делал действительно хорошие материалы и чувствовал себя профессионалом рядом с новобранцами. Таким образом он себя и позиционировал. В начале все работали вместе, сидели в одной студии. Потом у ребят стали появляться опыт и мастерство. Они уже перестали чувствовать себя зеленью, молодняком, хотели полностью отвечать за то, что делают. Вот тогда «Взгляд» и разделился на несколько бригад. Поскольку программа была большой и еженедельной, технологически это было даже выгодно. Мукусев чаще всего работал с Политковским и Ломакиным, а Влад, естественно, с Любимовым и Захаровым.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Володя по натуре солист. Он не очень верил в затею со «Взглядом», а когда увидел, во что выросла передача, было уже поздно. Он не мог простить ребятам успеха. В какой-то момент меня заставили сделать его ведущим.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Первый наш конфликт с Мукусевым запомнился как довольно идиотский. Едем мы однажды после эфира на машине, травим что-то про «Взгляд», говорим взахлеб, предлагаем идеи, что-то выдумываем на ходу – такой поток сознания – как и что можно сделать. В общем, рассказываем старшим товарищам свои соображения. Выходим, и вдруг наш старший товарищ Володя Мукусь поворачивается и говорит: «Ребят, да вы чего так напрягаетесь, все равно в моей программе вы больше трех рублей не получите». Это на полном серьезе. Мы с Владом охренели. А Мукусь был тогда ответственный выпускающий, мы от него зависели.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Молодые ребята были скорее западного плана, а Володя – такой отечественный журналист, без всякого уничижительного смысла в этом определении. Но со временем в распределение сил вмешался зритель, который выбирал именно молодых свежих ребят. Они становились все более популярными, и мне кажется, что Володю это довольно сильно уязвляло, бесило то, что пальма первенства переходит к незаслуженно – с его точки зрения – легким, непрофессиональным людям. Мне кажется, что он это глубоко переживал, что и вылилось в известное выступление в «Огоньке».
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Конфликт разрастался. В декабре 90-го Мукусев дал интервью Анастасии Ниточкиной. Ниточкина испугалась давать этот текст: учитывая, так сказать, враждебное окружение, она понимала, что наезд шел на своих. Показала это интервью мне. Я сказал: «Печатайте, если считаете нужным».
АЛЕКСАНДР ПОЛИТКОВСКИЙ. Я застал тот момент, когда Мукусев давал свое интервью, но не придал этому значения, просто не знал, о чем он рассказывал корреспондентке. Потом этот материал вышел, что явилось для всех полной неожиданностью. Володя, в целом рассказав правду, никого из нас не предупредил. Это было его главной ошибкой. Поэтому он и оказался в одиночестве. На самом деле я мог бы его поддержать, но не сумел этого сделать, скажу честно, и он воспринял это как предательство. Влад в этом отношении всегда был человеком команды. И не высказывался определенно.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. В конце декабря 90-го мы сделали спецвыпуск «Взгляда» из Финляндии. В это же время состоялось знаменитое выступление Шеварднадзе о грядущей диктатуре. Когда мы вернулись, уже было решение о запрете «Взгляда». Думали, рассосется, но не рассосалось. Мы тогда собрали шахтерский митинг, организовали фестиваль «Рок против террора». Вот на таком фоне состоялось выступление Володи Мукусева. Большего подарка коммунистам трудно было себе представить. Потом мы все собрались, вызвали Мукуся. Говорили ему: «Ну не любишь ты нас и никогда не любил, понятно. Но потерпи, дурак, откроют нас, и напечатаешь свою хреновину». Никто ничего не делал для того, чтобы Володю выгнать. Просто вся молодежная редакция отказалась с ним работать. Маслюков, Ворошилов, Сагалаев, Лысенко – все приехали. Сказали Володе, что он дурак и говно.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Мне кажется, больше других переживал сам Лысенко, потому что Володя и о нем высказывался довольно скверно. Для нас было понятно, что человек, который так много негативного из себя на других выливает, просто болен. Это болезнь. Есть болезни, которые лечатся, а есть неизлечимые. Кто-то живет, нося всю жизнь вирус. И с этим ничего нельзя сделать. Вирусу удобно в этом организме, есть почва. Володина почва – это тщеславие. После опубликованной им статьи никто не согласился с ним работать. Вот и все.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Когда я ушел в председатели ВГТРК, руководителем программы стал Андрей Шипилов. Конфликт исподволь продолжался. Я приехал из командировки, и мне сказали, что в «Огоньке» должна выйти одна очень неприятная статья о «Взгляде». Я пытался позвонить в журнал, но Коротича не оказалось на месте. Я так и не сумел понять, как эта статья выходила, все кивали друг на друга. Когда статья Мукусева вышла, мне стало довольно противно. Володя не вызывает во мне ничего, кроме жалости. Хотя, к слову, он на этой жалости многое строил в своей судьбе. Главное то, что он полностью остался в той, прошлой, жизни и в своих прошлых обидах.
Но должен сказать, что к тому времени все уже начали разбегаться. Ведь надо понять: это была команда, но не приятельская компания. Иногда и я грешил противопоставленном их друг другу.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. С моей точки зрения, конфликт возник без повода. Просто у Володи долго накапливались отрицательные эмоции, которые он скрывал. Не то что он выносил сор из избы. С нашей точки зрения, и сора-то не было. Мне кажется, что Володя – талантливый человек, у которого тщеславие – один из самых главных мотивов, им движущих. Его человеколюбие достаточно профессионализировано, а в жизни, даже судя по тому, что я о нем знаю, это довольно одинокий человек...
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Ну с Мукусевым мне довольно быстро все стало ясно. А если честно, для меня наиболее интересен всегда был Дима Захаров, как самый нестандартный. Наиболее перспективным казался Саша Любимов: выигрышная внешность, способность к конформизму, моторность. А Влад был поначалу никакой. И шуточки такие – не ах и по вкусу не очень. В первых двух чувствовалась, что называется, «дедушкина библиотека».
А Влад так, на подводке к музыке...
СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. Он был человеком компромисса, практически никогда не шел ни на какие обострения. Более того, Влад всегда уступал. Он Саше Любимову уступал, уступал Диме Захарову, уступал мне. Но это происходило только тогда, когда он принимал логику доводов. Из всей тройки он был наиболее восприимчив. Сашка Любимов, например, мог бросить все: «Да пошли вы все! Ничего вы не понимаете! Деревня! Совки!» У Влада этого не могло быть. Конечно, он меньше знал, чем Саша, и гораздо меньше Димы Захарова. Но главное все же заключалось в свойстве его характера, абсолютно исключающего агрессивность.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Из всех троих Влад был наибольшим коллективистом. Саша и Дима – сугубые индивидуалисты. Влад – общественный человек, бывший комсомольский лидер, когда нужно, он умел промолчать. Но самые большие неприятности поначалу у меня были из-за него.
АНДРЕЙ ШИПИЛОВ. Влад в то время мог выпить, и крепко. Когда уже пошел «Взгляд», то после каждого выпуска мы собирались, часто у меня. Это был период абсолютно романтического телевидения. Напряжение предельное, заснуть было невозможно. Говорили обо всем подряд, в основном, конечно, о «Взгляде» же.
ЛИДИЯ ЧЕРЕМУЯШИНА. То, что Влад старше, было не особо заметно. Знаете, он ведь был среди троих самый безнадежный. Любимов умненький, Дима Захаров совсем умненький, а Влад безалаберный. Загулы, прогулы – все это часто случалось. Его прикрывали, но рано или поздно
возникал вопрос: а где, собственно, Влад? Потом появлялся. Внешне комплекса вины заметно не было.
СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. Он часто пропадал, мы его paзыскивали, подолгу не могли найти. Он не то что запивал, а скорее, загуливал это более точное слово. До посинения он не бухал. Любил выпить, любил компанию, женское общество. Гуляка, гусар. Плюс слава, которая об рушилась на каждого из ребят. Владу поначалу было сложнее всего с ней сжиться. Его без конца приглашали, просили выпить.
АНДРЕЙ. РАЗБАШ. Влад просто пропадал. У него была хорошая компания в Тбилиси, да и в других городах тоже. Одним из его друзей был Вахтанг Абашидзе – ныне, кажется, министр в правительстве Шеварднадзе. Любимов, Политковский и вся команда давали выверенные интерпретации для Лысенко, держа его достаточно долгое время в неведении относительно отсутствия Влада. А когда эти объяснения становились все более абсурдными, то возникала «обеспокоенностью, которая заставляла начинать поиски. Они заканчивались появлением «человека ниоткуда».
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Мы выходим в эфир, его нет. Мы едем в командировку, его нет. Я однажды ему сказал: «Владик, тебя в эфире не было уже две недели, потому что тебя найти невозможно. Нужно появиться с чем-нибудь крутым». Отправили его в Приднестровье. Он и там продолжил. А там война, я даже не знаю, как он сориентировался, но к эфиру успел. Вымотался совершенно. И я помню, остается несколько часов, надо что-то решать.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. После этой поездки Влад меня потряс. Он приехал часам к семи вечера с семью кассетами. Ему нужно сделать материал к вечернему эфиру – это значит к 11 часам или даже раньше. Что нужно было сделать? Нужно было сделать все. Он отказался от любой помощи: «Все, отстаньте от меня, я сам!» Сел за стол, обложенный всеми этими кассетами, в 47-й аппаратной. Короче через три часа он написал текст, успев сократить, выстроил сюжет. А сюжет длился около шести с половиной минут. Чтобы сделать это, надо быть абсолютным профессионалом, новостийщиком. Но они снимают уже результат. А Влад все-таки был внутри процесса, многое просто набирал, накапливал. Я этого от него тогда не ожидал – такой виртуозной редакторской и авторской работы. Сделал все, отдал и... вжить... пошел гримироваться для эфира. Он вообще очень не любил напрягаться попусту. Спорт его приучил к тому, что есть цель и к ней надо идти.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Мы много времени проводили вместе. Была такая компания: Владик, я и Андрей Днепров – известный конферансье, который потом покончил с собой. Дима Захаров – в меньшей степени, он почти не пил, не любил компаний, девушками «не злоупотреблял». А мы очень даже... К Андрею приходили Крис Кельми, Стас Намин, Леонид Макушов, Лёня Якубович – такая странная подбиралась компания вокруг этого днепровского дома на Гончарной набережной.
ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. Андрюша Днепров – старинный мой товарищ со времен эстрадной жизни. Это был абсолютно открытый дом, где никогда не запиралась дверь, куда приходили все кому не лень, сами готовили, сами ели. Квартира огромная, четыре комнаты, и там постоял. но толклась масса народу, были вечера, когда выпивали, а случались и совершенно без выпивки. Приходил Саша Любимов, садился в кресло и начинал говорить то ли по шведски, то ли по-датски, чем приводил меня в полнейший восторг. Приходил, естественно, Влад, который однажды заговорил по-венгерски, и я чуть не упал под стол, потому что было ощущение, что он на ходу выдумывает слова. Ну как-то так мы и познакомились. В этом доме не было принято афишировать должности и звания – даже в эмоциях, даже в интонациях, все были свои, но при этом обсуждение «Взгляда» носило такой отстраненный характер. Словно речь шла не про Влада и Сашу, а про каких-то других людей. Хозяин собирал странную коллекцию идиотских плакатов и вывесок, которая не имела равных по своей идеальной глупости. Что-то вроде: «Течет вода Кубань-реки, куда велят большевики», и далее по всем пунктам. Это были удивительные, бесконечные, разговорные вечера до утра. Взаимоотношения складываются мгновенно и дальше уже никуда не развиваются. Так получилось и с Владом. Чисто мужская ситуация. Никакой разницы в возрасте я никогда не ощущал. Возраст мы сами себе придумываем. Это была компания равных, и равенство это не зависело от положения ее участников. Вообще ни от чего не зависело. Ерничали по любому поводу. Не имело никакого значения, кто чем занимается. Какая разница – попал в дом, прижился, значит, хороший человек. Да плохие и не появлялись там.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Были мы все какие-то бесхозные, бездомные. У Влада в семье происходило все очень непросто. А в этот дом всегда можно было прийти, тебя всегда вкусно накормят, напоят. Пили в то время много, с утра – пивко. Днепров знал все ВТО, всегда мог договориться, и мы могли сидеть, сколько хотели, хоть всю ночь.
Надо отдать должное Владику – он мог очень много выпить. Иногда до потери рассудка. Однажды чуть было не покончил с собой, хотел выброситься из окна. Это было дома у Днепрова. Мы его тогда в последний момент схватили и вытащили. Умирать он, конечно, не собирался, просто, когда он очень много выпивал, у него становились такие стеклянные гусарские глаза – вроде поручика Ржевского – и он переставал что-либо понимать. Он не шатался, у него была нормальная дикция, и при этом он был абсолютно пьян.
А вот с утра у нас с ним все шло по-разному. Я с утра не опохмеляюсь, а он – обязательно. Я не могу пить несколько дней подряд, а он может. Все-таки бывший спортсмен. Он менял компании, потому что никто не выдерживал,1 и так он уходил в это плавание.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Однажды опять исчез. «Где Влад?» Непонятно. А надо сказать, у нас с ребятами все-таки была дистанция возрастная, несмотря на вольные нравы молодежной редакции. Дима скрипел: «Шеф, шеф», – Влад нашел что-то промежуточное между «ты» и «вы», Саша называл меня Анатолий Григорьевич. В «молодежке» не было понятия «вы». Там все на ты и по кличкам. Я, конечно, знал, что ребята меня называют Лысым. Ну подумаешь! Так вот, Влад исчез. Два дня нет, три. Говорили, что он болеет. Ну болеет, так болеет. Потом появился какой-то дохлый, паршиво выглядящий.
Я еще, как дурак, посоветовал ему что-то попринимать от простуды.
ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. Тут ведь еще не могло не сказаться активное занятие спортом: организм привык к отдаче энергии, а на телевидении сумасшедший дом 24 часа в сутки. Другого способа скидывать напряжение не существует. Так можно свихнуться. Но в отличие от многих других людей я не могу назвать это пьянством – это было переключение на что-то другое, забавное и не очень...
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Кроме того, в семье Влада все очень непросто было. У него умер ребенок, мальчик. Это страшная история. Он умер практически во время эфира, Влад проводил прямое включение из центра «Матери и ребенка» и за час до этого узнал о смерти сына. В эфир он вышел на этом ощущении. Жуткое совпадение.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. ...Потом снова исчез. Это было в тот период, когда у него умер сын. Позвонила теща Влада и сказала, что тот куда-то пропал. Ребята продолжали его прикрывать. А потом архангелы из соответствующих структур, которые постоянно вились вокруг нас, сказали, что моего усатого видели в Доме актера, в Доме кино, еще в каком-то доме: пьяный, какие-то глупости говорил и все такое. В очередной раз дело как-то замяли. А в третий раз он исчез недели на три. Когда он появился, смотреть на него было страшно: зеленого цвета, с жуткими синяками, трясущийся, растерянный. У нас был очень жесткий разговор. Я сказал: «Влад, мы занимаемся слишком минированным делом (передача к тому времени перестала быть только музыкально-развлекательной), чтобы зависеть от твоих закидонов». Я потребовал, чтобы он написал заявление. Он написал и не поставил даты. Я сказал: «Давай так. Еще раз, и без каких-либо разборок что-почему мы с тобой расстаемся».
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Мы с ребятами решили, что Влада, конечно, не сдадим, но, с другой стороны, влиять на него мы уже не могли. И мы предложили Лысенко сыграть: «Вы его увольняете, а мы как бы берем на поруки».
СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. Лысенко ему очень резко сказал: «Влад, или ты работаешь, или мы с тобой расстаемся. И уверяю тебя, ровно через месяц о тебе никто не вспомнит. Ведущие приходят и уходят. Твое место займут другие ребята».
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Я не ожидал, что это так сильно на него повлияет. А получилось, что Владик действительно все понял.
ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. Он бросил пить и перешел на безалкогольное пиво. Поначалу ничего, кроме безудержного веселья, это не вызывало. Я не заметил во Владе никакой нервности, связанной с этим переходом. Он мог сидеть в компании, потягивать сок, есть мороженое, наливать другим, и при этом он почти физически пьянел от общего застолья. И еще торопил: «Что это никто не наливает?!» Ну и, конечно, надо отдать должное Альбине – это она во многом его держала. Ведь срыв у людей, когда-то выпивавших, может произойти в любую минуту.
ИВАН ДЕМИДОВ. Аля сделала огромное дело для Влада. Это тот самый случай, когда человек расцвел. У Влада, после того как он бросил пить, не произошло некоего смещения позиций, он стал расти. А как это произошло! Я даже никогда не вспоминал, что он бросил. В любой компании он был всегда в сто раз веселее любого пьющего.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Произошел перелом, это на самом деле так. Многие говорят, что это «вязано с Альбиной. Это первая версия. А вторая – это та, что Альбина его бросила, сказав, что, если он не прекратит, она к нему не вернется. Есть третья: что она его просто бросила и ушла к другому. Думаю, что все это вместе сказалось. Влад понял, что надо развиваться, побеждать, надо завязывать.
АНДРЕЙ РАЗБАШ. Помогла Альбина. Там было несколько разрывов, и она просто поставила условие. Альбина была той причиной, из-за которой Влад об этом серьезно задумался. Он был легкий... Поэтому, может быть, ему многое и удавалось. В том числе и это решение.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Я не очень верил, что Влад выкарабкается. Обычно если человек начинает пить, то, как бы он ни завязывал, все равно когда-нибудь жди срыва; А получилось так...
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. МЫ зарабатывали в то Время в основном на концертах «Взгляда» в других городах.
Судьба свела их в 89-м. Как-то ночью в квартире Штульмана раздался телефонный звонок: «Владимир Абрамович?
Вас беспокоит Влад Листьев из «Взгляда». Мне рекомендовали вас как человека, авторитетного в сферах искусства. Есть одна идея. Хотелось бы встретиться, обговорить условия нашего взаимовыгодного сотрудничества».
Штульман поинтересовался, кто же рекомендовал его. «Очень солидные, уважаемые люди».
Владимир Абрамович был удовлетворен лаконичным ответом. И, не откладывая дела в долгий ящик, на завтра же назначил встречу. У себя дома.
...На следующий день Листьев пришел в гости. И без долгих церемоний выложил свою идею. Ездить по стране с творческими встречами «Взгляда». Зарабатывать деньги. Организовывать поездки Листьев и предложил Штульману.
Влад знал, к кому обращался. Штульман сорок лет отдал искусству. Как пианист, эстрадный певец, объездил полстраны, дал тысячи концертов. Руководил Липецкой филармонией (под началом Владимира Абрамовича начинала в славном граде Липецке Аллочка Пугачева). Потом стал художественным руководителем самой престижной филармонии Союза – Крымской (при нем туда перебралась София Ротору). Организовывал закрытые концерты на цековских дачах для Брежнева, членов Политбюро, высоких иностранных гостей. Словом, имел колоссальные связи в сфере искусств, которую позже назовут шоу-бизнесом.
…«– Мы просидели с Владом за кофе с коньяком всю ночь, обсуждая условия, детали нашего .сотрудничества. ...Идея его мне понравилась. Государство как раз сняло все запреты на коммерческую деятельность. Всякие кооперативы кинулись зарабатывать бешеные «бабки». А почему популярные журналисты, которых знала вся страна, должны сидеть на голой зарплате? Влад в ту пору был бедный. Даже машины не имел. Надо же помочь... Через несколько дней мы встретились уже втроем. Я, Влад и его жена Альбина. В уютном ресторанчике. Окончательно об-
говорили все детали, вплоть до афиш. Влад пытался заплатить за столик, гордый же был. Но я не позволил. Знал, что с деньгами у него туго. А я не бедствовал.
—Вы видели в нем задатки бизнесмена?
—А как же.
—В чем это проявлялось?
—В хватке. Влад быстро соображал, ориентировался в финансовых вопросах. А главное, никогда не упускал свой интерес. Никогда! Но опыта не было. Он предложил работать на кассу. Приезжаем в город. Даем концерт. Из суммы проданных билетов убираем все расходы: билеты из Москвы и обратно, аренда зала, реклама, гостиница, транспорт, то-се... Оставшиеся деньги забираем себе. Делим. Идея заманчивая. Но я предложил иной вариант. Работать на гарантию. Все расходы берет принимающая сторона. Мы же получаем гонорар. Определенную сумму. Независимо от сбора. Тише едешь – дальше будешь... Но Влад настаивал на кассе. Молодой, горячий. Ладно, думаю, пусть будет по-твоему. Поучись... И вот первое выступление бригады «Взгляда» в Астрахани.
Зал битком. А денег в кассе – кот наплакал. Безбилетников набилось, до черта «своих». Делать нечего. Влад понял ошибку. Но я-то это предусмотрел. И тайком от него заранее договорился о гарантии. Так что гонорар свой получили. Ребята остались довольны.
Из материала А. Морозова «Первый бизнес Влада Листьева». «Экспресс-газета», № 20, 1998 год.
АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. Залы всегда заполнялись под завязку, вопросы сыпались каверзные, напряжение чудовищное. И ведь нельзя повторяться, хотя
* Справедливости ради надо сказать, что гастролями «Взгляда» занимался не только Штульман.
Владик частенько и использовал заготовленные шуточки. Где-то на третьем выступлении совершенно тупеешь, чувствуешь себя абсолютно выжатым: энергетические затраты огромные. Это же не актерский номер, где все отработано и можно пройти на технике. И ползут уже такие вялые, сонные мысли: значит, сейчас нужно успеть получить «бабки», посидеть с организаторами и начальством, съесть свой салат оливье и выпить водки, потом провести время с девушками. Главное, чтобы не повезли к бандитам в загородную баню. Это было самое нудное. Долго куда-то везут, а когда привозят, все одно и то же: собираются эти хари, с которыми о чем-то надо говорить, их специально заготовленные девки, от которых нельзя отказываться, потому что будет обида, опять водка, опять салат оливье. А деньги раньше не отдадут, потому что у них такая, видите ли, программа. А на следующий день идут ходоки: поэты, которых не печатают, девушки, которых не любят, сумасшедшие, которым некуда идти, доярки, у которых председатель колхоза спер какие-то кирпичи, председатель колхоза с жалобами на другого председателя и т.д. И все к нам. Владика любили больше: у него был очевидный образ ловеласа, а я считался все-таки таким колючим. Так подползали. к нам всегда через Влада. И естественно без конца предлагали выпить.
АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Иногда и я ездил с ребятами на эти гастроли. Это по тем временам был очень неплохой заработок. На телевидении мы получали гроши. У Влада выходило что-то около 140 рублей в месяц. А весь «Взгляд» стоил от силы 500. А тут из одной поездки мы привозили свою месячную зарплату. Помню, что с нами был Миши Грушевский. Ребята ему задавали вопросы, а он на них отвечал от имени Горбачева, которого блестяще имитировал. Потом шли комментарии. Это было нечто. Естественно, выступал и Влад. А надо скапать, что у него все было всегда изумительно отрепетировано и подготовлено. И для нас, мерзавцев, не было большего удовольствия, чем сбить его с накатанной колеи. И вот и этой поездке с Владом была очень интересная девушка. После выступлений, как водится, собрались выпить, и тут впервые Влад отказался. Так появилась Альбина.
У меня ощущение, что в этот момент произошла какая-то сублимация тех сил, что пропадали в загулах. Влад ушел в работу. И безусловно, сказалось честолюбие, которое, вероятно, сумела разбудить Альбина.
