Текст книги " Владислав Листьев: Послесловие"

Автор книги: Алексей Кириленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

...Следователь, который первоначально вел дело Влада, решил построить себе политическую карьеру. Он уже видел себя этаким Тельманом Гдляном нового времени. О качестве следствия говорить вообще не хочется. Оно было вне критики. Просто какое-то безумие. Строго говоря, это дело с самого начала не расследовалось. Оно стало горячей картофелиной в политических играх.

АЛЬБИНА. Потом был любопытный разговор с тем же Уваровым – следователем, который интересовался исключительно Борисом Абрамовичем Березовским. Я спросила: «А что это у вас люди так напиваются? Все-таки московская прокуратура». Он спросил: «А в чем дело?» А дело было в том, что у меня под окнами появилась наружка. Караулили всех, кто заходит, грелись как могли. А ко мне приехал знакомый художник. Поставил машину, видимо, таким образом, что причинил этим гражданам какое-то неудобство. Они вышли и начали выяснять отношения. Говорилось что-то вроде того: «Ты давай, не борзей, тут одного уже хлопнули, хочешь, чтоб и тебя тоже...» То, что это именно наружна, следователь даже не стал отрицать.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Они не не хотели, они действительно не могли расследовать это дело. Они импотенты в профессиональном отношении.

ВАДИМ БЕЛЫХ, АРКАДИЙ ЖЕЛУДКОВ

ТРАГЕДИЯ НА НОВОКУЗНЕЦКОЙ: ТЕХНОЛОГИЯ

ЗАКАЗНОГО УБИЙСТВА. ПРЕСТУПЛЕНИЕ –

ЧУДОВИЩНО, НО СЦЕНАРИЙ – ТИПОВОЙ

В минувшем году прокуратура города Москвы, проанализировав уже немалую, увы, статистику заказных убийств, дала следователям рекомендации по их расследованию. Судя по этому документу, расправа с Владиславом Листьевым прошла по одному из выявленных аналитиками типовых сценариев.

Мотив убийства – первое звено в цепи, приводящей к гибели намеченной жертвы. Он, подчеркивает прокуратура, должен быть достаточно веским. А раз так, то жертву и нанимателя киллеров связывают довольно тесные житейские и деловые отношения. Именно это обстоятельство наталкивает заказчика совершить убийство чужими руками, ибо он прекрасно понимает, что обязательно попадет в круг подозреваемых. Чтобы избежать этого, наниматель нередко создает себе алиби на момент запланированного убийства. Осложняет расследование таких преступлений и то, что заказная расправа маскируется иногда под происшествие совсем иного рода или выдается за безвестное исчезновение.

Поскольку жертвами заказных убийств становятся, как правило, руководители крупных коммерческих и банковских структур, уголовные авторитеты и лидеры устойчивых преступных группировок, прокуратура рекомендует следователям идти двумя принципиальными путями:

– от жертвы через мотив к нанимателю и исполнителям;

– от преступления к непосредственным исполнителям, посредникам, пособникам.

Разобраться в связях жертвы, вычленить из массы конфликтных ситуаций ту самую, что привела к убийству, весьма непросто и требует подключения специальных милицейских служб, а то и ФСК, налоговой полиции. Практика показывает, гласят рекомендации, что исполнение убийства не слишком отдалено по времени от попыток одной из сторон разрешить конфликт другими средствами. Вот почему особенно важно изучить поведение и встречи жертвы в последнее время, незначительные, казалось бы, пометки потерпевшего на рабочем календаре, телефонные разговоры. Особое внимание – его новым контактам или, напротив, разрыву устоявшихся связей.

Одна из наиболее сложных задач, по мнению столичной прокуратуры, – получить правдивую информацию от подозреваемых и свидетелей. Решающее обстоятельство – эти сведения могут достаться противоборствующей в неких коммерческих разборках стороне. Важно и как можно быстрее проверить и закрепить показания, прежде чем на давших их окажут давление заинтересованные лица. Иначе, говорит следственная практика, организаторы заказных убийств нередко уходят от ответственности: если исполнитель расправы меняет свои показания, наниматель как бы отрезается от события преступления...

...Этим не слишком оптимистическим утверждением, собственно, и заканчиваются прокурорские рекомендации. Неужели и расследование гибели Влада Листьева упрется в только что описанный юридический тупик?

«Известия», 7 марта 1995 года.

ЕВДОКИЯ ХАБАРОВА. ...Было ощущение, что по горячим следам ничего предпринято не было. Не думаю, что сознательно. У рядовых оперативников, ментов, что называется, еще оставалась совесть, и я помню их отношение к живому Владу. Людей, которые бы говорили: «Подумаешь, сделали из него кумира», я не встречала.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. А дальше в дело вступили всевозможные ничтожества. Пошли разговоры о деньгах. Все это было выгодно ничтожествам, потому что они не могли расследовать убийство. Начались спекуляции. Тогда и появились гнусные публикации в «МК» о семейной версии убийства. Еще одна газета опубликовала откровения полковника Сычева – погибшего и якобы все знавшего по делу Влада. В этой публикации Сычев ссылается на текст, который был опубликован после его, Сычева, смерти! Чушь! Я там тоже фигурирую в качестве «Андрея». Они просто не удосужились проверить и перепутали меня с Андреем Разбашем, присутствовавшим на месте гибели Влада. А я между тем в тот вечер находился в поезде, возвращался из Питера с шахматного турнира.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. Я помню, на панихиде в 20-й студии многие пытались попасть в кадр, с тем чтобы все видели их причастность к трагедии. Я тогда сильно выпил. Это была первая смерть в моей жизни. Первая смерть моего друга. Подействовало все это на меня жутко. Я тогда совсем обрыдался и старался прятаться. Никто не мог поверить, что это случилось. Сначала нс верили в то, что Влад стал гендиректором. Как это? Влад! Неужели впервые на этом посту человек, который его достоин и который действительно многое может изменить и сделать?! Все прочие руководители просто никакого от ношения к телевидению не имели. И вдруг Влад. Я скажу, что сегодняшний приоритет ОРТ – заслуга отчасти и Влада.

...Когда-нибудь мы узнаем, кто его заказал и кто убил. Последнее время он скрывал от всех свое подавленное состояние. Он никому ничего не сказал. Когда нас всех вызывали следователи, то задавали одни и тс же вопросы. И удивлялись, что мы ничего не можем сказать: «11еуже-ли Влад не высказывал никаких опасений?» Нет, не высказывал. Я просто видел, например, что сегодня он что-то чересчур веселый, а завтра уже не может слова выдавить.

Когда Влад погиб, у меня было такое состояние, что думал, разорву. Не знаю кого – заказчика... Разорву, найду момент отомстить. А теперь, кроме сожаления, жалости, я не испытываю ничего. Сожаления, что Влад явился орудием общей зависти. Вот что главное: оторваться не дают, локтями держат. Как только человек отрывается, он начинает всем мешать. Да при этом его еще народ любит! Разве такое можно вынести?!

АЛЬБИНА. Обречен был не генеральный директор. Обречен был Влад, как человек с определенной системой нравственных координат. Были компромиссы, на которые он мог пойти, и были такие, на которые он бы не пошел ни при каких обстоятельствах. А дальше – туник, в который я каждый раз упираюсь. Я знаю, что в крайнем случае он просто отказался бы от этой должности. Он действительно свято верил в то, что телевидение – коллективный труд. Это была внутренняя убежденность. Поэтому, возможно, не отдавал себе отчета и том, как к нему относились некоторые персонажи.

Степень виновности тех ИЛИ иных людей может отличаться. Исполнители меня не интересуют. Л заказчики... Я думаю, что по структуре, которая действовала, можно сделать такой вывод: люди, под которых очищалась площадка, впрямую этим не занимались. Я знаю, говорят, что те люди, которые воспользовались ситуацией, и есть основные заказчики. Но практика показывает, что многое в этой стране случается потому, что просто подвернулся случай. Так отчего бы не воспользоваться?

ЛИДИЯ ЧЕРЕМУШКИНА. Думаю, что его личные качества сыграли главную роль... Может, другой бы и спасся. А Влад хотел быть крайне принципиальным и жестким при решении некоторых вопросов. Он умел легко отказывать. Кому угодно и в чем угодно. 11 это при всей своей доброте и мягкости. Для него было важно сразу поставить дело так, чтобы им не могли управлять.

Ощущение безнадежности в раскрытии этого дела у меня было сразу, как только я узнала, что Влада убили. Я понимала, что ничего никогда не найдут. Миг казалось, что Влад мог мимоходом сказать «нет» кому-то, кому говорить этого было нельзя. Он мог этого даже не заметить. А в том положении, в каком он находился, как гендиректор, он имел возможность отказать кому угодно. Это могла быть какая-то фирма, которая, будучи корнями в криминале, пришла с определенными предложениями. И он мог их послать.

О своей непричастности к убийству Владислава Листьева заявили почти все проживающие в Москве «воры в

законе» и авторитеты уголовного преступного мира. Об этом корреспонденту ИТАР-ТАСС стало известно в региональном управлении по организованной преступности (РУОП) ГУВД Москвы.

После смерти Владислава Листьева сотрудники РУОПа провели несколько бесед с лидерами уголовной преступной среды. Те сразу стали отрицать даже саму возможность причастности к этому убийству, мотивируя это тем, что, во-первых, они якобы не имеют своей доли в российском рекламном бизнесе и, во-вторых, лидеры преступной среды не стали бы участвовать в таком громком преступлении, как убийство широко известного журналиста, потому что подозрение в первую очередь падет на них.

Несмотря на эти заверения, сотрудники РУОПа продолжают отрабатывать все возможные версии, в том числе и касающиеся лидеров преступной среды, которые, как стало известно корреспонденту ИТАР-ТАСС, сейчас на всякий случай покинули Москву. Что же касается их заверений насчет рекламного бизнеса, то, по некоторым сведениям, РУОП располагает информацией о том, что большой процент прибыли от рекламной деятельности в России оседает именно в воровском «общаке», попадая туда через подставных лиц проживающего в США «вора в законе» Вячеслава Иванькова, более известного по кличке Япончик.

Москва, 15 марта 1995 года.

(Корр. ИТАР-ТАСС Лариса Кислинская).

ТАТЬЯНА ИВАНОВА. Первое ощущение, когда это случилось: ощущение пустоты. Я не верила в это. Во многом это и продолжает ощущаться. Вообще Влад сбыл тем человеком, который умел договариваться. Поэтому еще происшедшее стало для всех полной неожиданностью. Влад

не мог избежать смерти. Потому что, если бы мог, он бы избежал. Вот и все. Он хотел жить и хотел делать свое дело.

Я, например, знаю, что через несколько дней ему должны были дать охрану.

АНДРЕЙ КАЛИТИН. ...Листьев не имел шансов выжить. Для этого нужно было быть абсолютно беспринципным. Дело в том, что Влад был в большей степени творцом, нежели бухгалтером. Его подход к телевидению пришел в полное противоречие с теми, от кого он не мог не зависеть. Даже если бы его не уничтожили физически, у него не было никаких шансов осуществить задуманное творчески.

АНДРЕЙ МАКАРОВ, На самом деле никакого конфликта у Влада не было. Была просто черная дыра под названием «Останкино». Эта дыра была в первую очередь предназначена дЛя выкачивания денег, которые благополучно в ней исчезали. Это не конфликт. Это характеристика ситуаций. Были банки, акционеры. И везде были трупы. Страна пришла к такому состоянию, когда убийство становится более дешевым способом решения конфликта, нежели какой-то другой способ. Так что если уж определять конфликт Влада, то он состоял именно в этом. Это основной конфликт в нашей стране: убивать стало проще, чем решать проблемы. Вот и все.

Если тогда гибель Влада стала событием огромного масштаба, то сейчас такого не произошло бы. К убийствам привыкли. Это свидетельство деградации нации. Круг вопросов, которые нас волнуют, постепенно сужается. А вопросов, которые нас по-настоящему задевают, уже почти не осталось.

ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. У нас все приобретает фарсовые формы. Да, хотим мы того или пот, у нас Чикаго 30-х годов, передел собственности. Давно известно, что в Америке нет ни одного состояния, замешенного на «чистых» деньгах. Только в Америке это процесс длинный, а у нас очень короткий и плотный.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Россия такая страна, где убивают и за сто долларов, и за миллионы долларов. Убийство как способ разрешения конфликта универсально. В этом и дело. Я думаю, что все так или иначе связано с позицией Влада на ОРТ.

ИЗВЕСТНЫЕ ТЕЛЕВИЗИОНЩИКИ ПОЛУЧИЛИ

УГРОЗЫ ФИЗИЧЕСКОЙ РАСПРАВЫ

Правоохранительные органы начали проверку «по фактам угроз физической расправы» в адрес некоторых людей, которые давали свидетельские показания по делу об убийстве тележурналиста Владислава Листьева и так или иначе связаны с созданием Общественного российского телевидения (ОРТ).

Одновременно, как стало известно во вторник «Интерфаксу» из заслуживающего доверия источника в правоохранительных органах, некоторым из них официально предложена помощь в организации усиленной личной охраны.

Так, один из руководителей телекомпании «ВИД», известный тележурналист Александр Любимов, который был личным другом В. Листьева, «с начала этой недели уже

вынужден» пользоваться услугами «профессиональных и хорошо вооруженных телохранителей», сообщили «ИФ» в одной из правоохранительных структур.

По словам собеседника «ИФ», «органы знают» о телефонных угрозах и другим «не менее известным телевизионщикам» и принимают «превентивные меры». При этом было добавлено, что «некоторые просто усилили собственную охрану».

Он также добавил, что «возможные источники» угроз «тщательно проверяются», и не исключил «косвенную или прямую связь угроз с обстоятельствами или мотивами убийства» В. Листьева.

«Интерфакс», 21 марта 1995 года.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Через пару дней после убийства Владика мне позвонили. После паузы рыбий, ничего не выражающий голос произнес что-то вроде: «Если будешь дергаться, пойдешь вслед за другом...» Не помню точно. Многим звонили, просто не всем приятно об этом вспоминать. У нормального человека это психологически остается надолго.

ЛЕОНИД ЯКУБОВИЧ. «В пианистов не стреляют...» Есть такая фраза. Не то чтобы появилось ощущение опасности... Мне один человек в прокуратуре сказал после гибели Влада: «Да кому ты нужен!» И был, в общем, прав. После случившегося возникло ощущение, что все моральные границы позади. Появилось такое напряжение, после которого люди выходят на улицу и происходит то, что очень кому-то нужно. Точнее сказать не могу. Не случайно то трагикомичное представление, которое началось сразу после гибели Влада.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ ...Мы еще потому были шокированы этим убийством, что знали: к нему не могут быть причастны одни бандюки. Такие решения принимаются на других сходках. А если бандюки, то что же, они имеют право вот так вот взять и решить судьбу нашего друга? Чего вообще тогда стоит наша жизнь? Мы его любили, надеялись на него, и какие-то мурла уничтожили наши надежды? Так просто? Ладно, разбирайтесь там у себя, мочите друг друга, но какое отношение ко всему этому имеем мы, Влад? А в том-то все и дело, что бандюки нацелились и на это – на телевидение и все, что с ним связано. И то, что мы сейчас имеем, результат совершенного ими убийства. Им было недостаточно своих бандитских разборок. Они хотели разобраться с нами, и они с нами разобрались. По полной программе. Нас уже не интересует степень правдивости всевозможных сообщений в СМИ. Если, например, завтра скажут в телевизионной полемике, что Лужков трансвестит, мы просто улыбнемся, и только. Ну и что, ну трансвестит, дальше что?

...У меня нет ощущения физической опасности после смерти Влада, я во все это не лезу. Но ощущение кошмара от происшедшего в результате этой смерти меня не покидает. От происшедшего передела. О человеческих чувствах утраты я тут даже не говорю.

...Тут важен социальный поворот ситуации. Влад был на виду. А ведь погибло еще очень много людей не столь известных – так же и по тем же самым причинам. Сколько было убито тех, кто имел мужество сказать: «Нет, так не будет»! Там, где присутствуют большие деньги, рушатся большие судьбы. Время больших признаний у нас впереди. Нас ждет передел уже не материальной, а интеллектуальной собственности.

АЛЬБИНА. ...Я не люблю тратить силы на то, что от меня не зависит. Если бы я что-то действительно знала, то, что называется, вышла бы на тропу войны. Но я должна быть не просто уверена – стопроцентно уверена.

...Я знаю людей, которым на тот момент Влад сильно мешал. И кто никогда бы не занимался тем, чем занимается после его смерти. Они просто по определению не смогли бы этого делать. Это я знаю. Но мне не хватает каких-то кубиков для того, чтобы эта уверенность стала стопроцентной. Понимаете, из тех версий, что появлялись за все это время, процентов сорок вообще не связано с Владом никаким образом. Происходят какие-то особые разборки, обнаруживаются совершенно другие интересы. Влад оказывается тем паровозом, к которому можно прицепить какой угодно вагон.

Как сообщили ИМА-пресс сотрудники телекомпании «ВИД», пожелавшие не афишировать свои имена, накануне гибели директор ОРТ («Останкино») Владислав Листьев отказался подписать договор с Сергеем Лисовским – главой фирмы «ЛИС'С», одним из людей, реально распоряжавшихся рекламным временем на канале «Останкино» через структуру «Реклама-холдинг». О содержании документа ничего не известно.

Москва. (ИМА-пресс).

Уверены, что никто не сомневается в неслучайности происшедшего убийства. С тех пор как был подписан указ Президента об Общественном телевидении, возник вопрос: кто будет заниматься рекламой на первом канале? Добиться монополии на использование рекламного поля стало делом жизни многих рекламных агентств. Желания возникали у г-на Митрошенко (ЛогоВАЗ-npecc), у агентства «Аврора», у «ИнтерВИДа» и других. Договор на I квартал 1995 года был заключен с агентством «Premier $V» г-на Лисовского. Однако со II квартала учредители ОРТ решили объявить мораторий на размещение рекламы на первом канале (исключая так называемую социальную рекламу) или ограничить ее (рамки, естественно, можно представить любые). По официальной версии, мораторий был объявлен для того, чтобы освободить первый канал от излишней опеки рекламных агентств, и прежде всего агентства «Реклама-холдинг». После окончания моратория учредители ОРТ предполагали два варианта – создание отдела продаж рекламного времени либо собственного рекламного агентства. Так или иначе все права на рекламное время на канале «Останкино» передавались непосредственно в руки ОРТ.

Тактика продажи рекламного времени на канале ОРТ предполагалась такая: возможный демпинг, то есть распродажа рекламных минут по низким ценам в марте. Таким образом расшатывалось положение рекламных монстров, ранее образовавших консорциум «Реклама-холдинг». Отказ от услуг (по сообщению одного из официальных лиц, пожелавшего остаться неизвестным) «Реклама-холдинг» понятен – не сошлись в цене. ОРТ предлагало свое рекламное время по цене на 20% больше того, что г-н Лисовский соглашался заплатить. II квартал не принес бы доходов новому Общественному телевидению. Возникает вопрос: откуда у ОРТ деньги, чтобы пережить это время (не упоминаем о минимизации затрат)? По неофициальным данным, эти ресурсы есть. В то время как «Инкомбанк» вышел из состава акционеров, часть его процентов была приобретена Рэмом Вяхиревым («Газпром»), который хочет вложить в ОРТ большие средства (читай: за возможность распоряжаться рекламным полем). По другим сведениям, один из крупнейших банков – «Столичный» – также заинтересован в финансировании канала. Шли переговоры...

У учредителей ОРТ в запасе было еще несколько вариантов привлечения средств. Возникла идея добиться ограничения рекламы на государственном канале ВГТРК (путем легальных указов). С этой вполне реальной фантазией синхронизировано появление указа о запрете на рекламу алкоголя и табака. Этот указ был достаточно давно подготовлен Судебной палатой по информационным спорам при Президенте РФ. Но его держали под сукном 3– 4 месяца, а подписали в течение одного дня. Секретность этой процедуры такова, что невозможно даже выяснить, кто стоит за этим указом.

Борьба за монополию на рекламном рынке – удовольствие дорогое... но того стоит. Дороже человеческой жизни.

Первые версии – журналистские, полагающиеся на вовсе не исчерпывающую информацию.

Итак, первая версия берет начало в прошлый понедельник, когда во всеуслышание было объявлено об отказе нового Общественного телевидения от показа рекламы. Поскольку сегодня всей рекламой на канале «Останкино» заправляет практически безраздельно «Реклама-холдинг», то, видимо, попрощаться новое Общественное телевидение решило именно с этим агентством. Что, конечно же, едва ли было воспринято спокойно. Рекламному агентству, во всяком случае, надо быть готовым предъявить свое алиби – истинные преступники и организаторы убийства, вне всякого сомнения, просчитали подобный ход мыслей, и уже сегодня большинство связывает убийство Влада Листьева именно с «рекламным демаршем» еще не родившегося ОРТ.

Версия вторая еще стремительнее по своему развитию. Известно, что в понедельник Владислав Листьев объявил новую сетку вещания. Это было сделано на Совете директоров «Останкино». Было много недовольных: ведь на телевидении сегодня лезут из кожи вон за каждую минуту эфира. Друзья Листьева, с которыми он разговаривал вечером этого дня, говорят о невероятной усталости Влада: он был вымотан. Близкие называют и еще возможные причины убийства. Листьев успел отказать нескольким банкам, желавшим войти в Совет директоров, он также часто отказывал в эфире тем, в чьей чистоплотности не был уверен.

Электронная версия «Независимой газеты» (ЭВНГ). Номер 039 от 3 марта 1995 года.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. Если моделировать конфликт, который лежит на поверхности, конфликт денег – так или иначе все конфликты берут начало отсюда, – я думаю, что мучения Влада были вполне понятны и он не мог принять другое решение. Либо ты действительно все делаешь от начала до конца и отвечаешь за ситуацию, либо ситуация управляет тобой. Влад тут не мог идти на компромиссы. Он пошел «на Вы». Он хотел материально управлять ситуацией. Я не знаю, угрожали ему или не угрожали. Могли и не угрожать. Но он был достаточно умным человеком, чтобы понять, что может произойти.

СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. Произошла трагедия. Те, кто все это замышлял, на самом деле проиграли на этом убийстве. Поэтому здесь не может быть прямой связи, в том смысле, что заказчики – это те люди, которые его и назначали на пост генерального директора. Мне представляется наиболее убедительной версия некоего коммерческого заказа. Версия, напрямую не связанная с ОРТ. Влад ведь был весьма состоятельным человеком. Когда ты имеешь очень много собственности, дел и контактов, то всегда есть возможность пропустить тот самый определяющий камешек, на котором можешь споткнуться. Что-то Влад вовремя не разглядел, не отбросил с пути. Я не очень верю в версию политического убийства и в версию, связанную с позицией Влада по рекламе. Не очень верю. Еще раз повторю: Влад был человеком компромисса. Он всегда мог договориться. Дело в том, что он сосредоточил у себя слишком много ниточек коммерческого управления. И когда одна из них порвалась, она привела к обрыву всех остальных. Все это, конечно, очень общо. А Влад и не смог, может быть, ее увидеть. Слишком велик был объем работы, который он сосредоточивал на себе. Кроме того, у него не было структуры, которая бы ему помогала. Влад, кстати говоря, всегда был в этом вопросе романтиком. В том числе по отношению к бизнесу. Ему легко все удавалось. Ему не стоило бы никаких хлопот создать любое предприятие. Везде работало лицо и авторитет. Часто его авторитетом пользовались другие. Я бы сказал, что Влад был крупный предприниматель, не обладая врожденными качествами предпринимателя. Он знал только телевизионное производство. А в остальном он не очень-то разбирался. Слишком доверялся, перепоручал. А кто знает, что там и как? Он привык к легкости достигаемого. Помню, как перед назначением Саша Любимов сказал ему: «Влад, давай-ка подумаем об охране». Влад не послушал: «Да ты что?! Какая охрана?!» Ведь это нонсенс, что Влад ездил один в машине. Он даже считал это для себя обидным, когда его пасли бы какие-то лбы: зачем, для чего, от кого охранять?!

Член Совета директоров ОРТ, вице-президент «Альфабанка» Александр Гафин по телефону рассказал корреспонденту «Ъ», что когда Листьева назначили генеральным директором вновь созданного АО «ОРТ», именно он (Гафин) на Совете директоров предложил закрепить за ним охрану.

«В ответ на это предложение все члены Совета директоров и сам Листьев рассмеялись, – вспоминает Александр Гафин. – К великому сожалению, прав оказался я, а не они. Листьев до самого последнего дня своей жизни ездил и ходил без всякой охраны, правда, всегда носил с собой пистолет».

Между тем опасаться за свою безопасность у Владислава Листьева основания были. Как рассказал Александр Гафин, осенью 1994 года на директора телекомпании «ВИД» «наехала» преступная группировка (не московская), представители которой угрожали ему лично в случае отказа «ВИДа» платить им деньги. Была назначена встреча Листьева с этими представителями, но вместо себя он прислал РУОП, с руководством которого был в хороших отношениях. И руоповцы «разобрались» с вымогателями без Листьева. По словам г-на Гафина, убийство Листьева – это, возможно, месть бандитов за отказ платить.

«Коммерсантъ», 7 марта 1995 года.

ОЛЕГ ВАКУЛОВСКИЙ. Есть заказчики. Им нужно убрать конкретного директора в силу ситуации с рекламой. И есть политические силы, которые эту ситуацию используют по-своему: показать, что нет неприкасаемых, что-то еще показать. Испугать. Не то чтобы они сговариваются, нет. Если это убийство нужно обыграть в политическом смысле, то определенные структуры получают информацию о готовящемся покушении. И они просто этому не мешают. Они получают информацию о том, что будет политическая встряска, хотя заказывают другие люди, по совершенно другим соображениям. Они под эту встряску могут клонировать что угодно.

По-моему, это так произошло.

Чисто политического заказа быть не может – нам нужна встряска, давайте-ка кого-нибудь грохнем... Так не делается. И в то же время я уверен, что если бы это был просто какой-нибудь отморозок, то структуры, которые занимаются безопасностью на всех уровнях, приняли бы меры. Избежать гибели можно было элементарно. Там происходили довольно странные вещи. Задержали каких-то чеченцев, которым был вручен гонорар за конкретное убийство, но они отказались от этого. Происходило это за месяц-полтора до смерти Влада. Такая информация не может оставаться в информационном вакууме. Нет такого гениального профессионала, который выполнил бы заказ, чтобы совершенно не наследить. А то, что Влад находился в крайне подавленном состоянии, на мой взгляд, свидетельствует о том, что его шантажировали. Не угрожали, а именно шантажировали. Иначе мне психологически трудно объяснить такое состояние.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Я увлекался чтением детективов и вынес коренное ощущение, что все, что происходит, оставляет следы. Мысли, вещи, дела, ощущения – все. И если в этих следах методично разбираться, можно собрать критическую массу формальных доказательств, чтобы выйти на цель. Так скажем. Вот еще... Я вам могу дать картинку, где вы не увидите ничего. Вообще ничего. При вас я загоню эту картинку в компьютер и, пользуясь косвенным знанием, что она содержит нечто, выдам разные результаты. И на одном из путей вы, скажем, увидите город, снятый достаточно сильным объективом со спутника. Некая муть, которую вы видите, на самом деле представляет собой смесь движения облаков, искажение света в атмосфере и так далее. Все алгоритмы обработки данных у следствия есть. Следователи-профессионалы знают: нераскрываемых преступлений не бывает в принципе. Преступление не раскрывается по совершенно четким причинам. Скептическая позиция в отношении следствия Саши Любимова – это реакция человека, который просто глубже в политике. Он лучше знает механизмы политического существования. В этом процессе заняты следственные органы и органы прокуратуры. А Фемида в России – это такая маленькая девочка, которой говорят, во что одеваться, что делать, как себя вести. Ей говорят это разные дядьки и тетки. Она задерганна, растерянна и не понимает, кого и когда слушать.

А если говорить конкретнее, мне, например, по-человечески импонирует Трибой – следователь по делу Влада, последний по времени следователь. И у меня ощущение, что если дать ему в помощь еще несколько толковых людей, то следствие будет закончено,

Петр ТРИБОЙ, следователь Генеральной прокуратуры РФ: В процессе разработки одной из версий по этому делу задержана группа лиц, причастность к убийству Листьева которых в дальнейшем не была установлена, но вместе с тем в процессе дальнейшей работы было установлено, что эта группа совершила свыше 100 преступлений, из которых 40 убийств и 12 покушений на убийство. Возбуждено было еще 8 уголовных дел, изъято большое количество оружия, воровской «общак» на 350 тысяч долларов США, много единиц оружия, огнестрельного, холодного. Поэтому объем работы большой действительно, но, к сожалению, он не привел нас пока к желаемому результату. Но у нас есть основания, и эти основания не на пустом месте, они основаны на материалах, которыми мы располагаем, – у нас есть основания предполагать, что дело сохраняет реальную перспективу к раскрытию.

Юрий СКУРАТОВ, Генеральный прокурор РФ: Так уж несправедливо складывается, что, к сожалению, по 10—15 делам судят о работе всего следственного аппарата. Да, оно несовершенно, это следствие. Да, имеется много просчетов и упущений. Мы в своем докладе, как представляется, дали реалистическую оценку следствию и прокурорскому надзору. И отсутствие на сегодня результатов по десятку звучных дел, однако, отнюдь не означает, что таких дел нет вообще среди раскрытых.

Корр.: Скуратовская Генпрокуратура, если о ней судить по ее руководителю, – просто бутафорская организация. МВД, если судить по работе первого замминистра Колесникова, – тоже. Тогда претензия только к Президенту. Почему у него бессмысленные люди занимают ключевые посты? Вторая версия: власть – часть преступного мира. Это всего лишь одна из банд, в бандитском мире у власти есть свое место. Она не может залезать на чужие поля. Версия чудовищна, но она подтверждается массой свидетельств о том, что правоохранительные организации давно сотрудничают с преступным миром. Нас уже не удивляет информация о том, что сотрудники милиции и прокуратуры подкуплены бандитами. Новшество, о котором заговорили в последнее время, – это создание правоохранителями территориальных банд. Основной доход милиционеры и связанные с ними прокуроры получают от так называемых «крышевых» дел. Милиционеры охотно предоставляют крышу коммерческим структурам, берут их под свой контроль, делят прибыль, решают кадровые вопросы. Все это обычный рэкет. У милицейских бригад, так же как и у бандитов, существует своя специализация в зависимости от официальной деятельности того или иного управления. Коммерсанты охотно идут под милицейские крыши, так как в отличие от обычных бандитов правоохранители обладают гораздо большим влиянием и возможностями. На сегодняшний день бандиты, когда предлагают свои услуги, прежде всего интересуются: кому платите – «братве» или «ментам»? И если подтверждается наличие правоохранительной крыши, то самодеятельные гангстеры отступают. Значительный процент раскрытых преступлений и просто сфабрикованных дел обусловлен прежде всего коммерческими интересами соответствующих подразделений. Поэтому, когда вы слышите об аресте того или иного бизнесмена или «вора в законе», вы можете предположить с высокой долей вероятности, что арестованный вошел в конфликт с правоохранительной «братвой». Похоже, в случае с делом Листьева следователь остается вне коммерческих интересов и намерен настойчиво работать. И все-таки он исходит только из криминальной, а не политической подоплеки убийства.