Текст книги " Владислав Листьев: Послесловие"

Автор книги: Алексей Кириленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Засилье подпольной рекламы (по-нашему «джинсы») при низкой доле канала в доходах от легальной рекламы.

Первый устав ОРТ был подписан основными учредителями – «Останкино», «ЛогоВАЗ», Альфа-банк, Ассоциация независимых телекомпаний – еще в декабре 1993-го. Год проект обсуждался в правительстве и Думе. Правительство настояло на увеличении государственной доли до уровня контрольного пакета – 51%. В конце ноября 1994 года вышел указ Президента о создании ОРТ.

– Но если ОРТ создавалось ради повышения рентабельности, почему Владислав Листьев публично отказался от размещения рекламы, основного источника доходов на телевидении?

– Мы не отказывались от рекламы, мы ввели временный мораторий, чтобы сломать устоявшуюся систему распределения доходов. В свое время «Останкино» вошло в число учредителей компании «Реклама-холдинг», где совершенно не контролировало ситуацию. Львиную долю прибыли от рекламы получали рекламные агентства. При создании ОРТ стало ясно, что без собственной системы продажи рекламы канал не изменить. Возникла парадоксальная, но очень заманчивая идея моратория. На первых порах мы теряли остатки с барского стола «Реклама-холдинг», зато потом стали единственными хозяевами эфира. И теперь мы размещаем рекламу на наших условиях и не пропускаем рекламных роликов, не соответствующих нашим качественным и содержательным стандартам. Сама идея моратория и решение о его объявлении принадлежат Совету директоров ОРТ. Владислав Листьев в Совет директоров не входил и не участвовал в принятии этого решения. Когда Влад узнал о решении Совета директоров, он его очень поддержал. Но даже текст заявления об отмене рекламы, который Листьев озвучил в программе «Время», он получил от нас по факсу за 14 минут до эфира. Если по каким-то версиям (а они все пока не окончательные) окажется, что рекламный след хотя бы косвенно сыграл роль в его гибели, значит, Влад пострадал абсолютно ни за что. И это для нас является тяжелым психологическим грузом. (...).

«Огонек», 7 апреля 1997 года.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. На самом деле смерть Влада абсолютно бессмысленна. Он был вполне компромиссным человеком. С ним всегда можно было договориться. Нельзя сказать, что вот, он встал грудью перед коррупцией на телевидении и принял пулю, чтобы избавить нас и т.д. Ничего подобного и близко нет. Он понимал, что есть определенные реалии. С ним было проще договориться, нежели убить.

Я не могу никого обвинять, потому что завтра на меня подадут в суд, и правильно сделают. Но та ситуация, которая складывалась, очень соответствовала характеру Сергея Лисовского. На самом деле я считаю, что это дело абсолютно раскрываемо изначально. Существовал достаточно узкий круг людей, который мог быть к этому причастен. Круг подозреваемых выявлялся достаточно отчетливо. Надо было просто работать. А работать не умеют. У нас в стране нет правоохранительных органов. Как правило, такие дела раскрываются в первые несколько дней. Или не раскрываются вообще. Иногда они раскрываются случайно. То есть где-то, в другом деле, мелькнула зацепка. Но я думаю, что доступ к заказчику давно перекрыт трупами. Мы, например, помним историю с коробкой от ксерокса, которую выносили Лисовский и Евстафьев. Дело было прекращено за отсутствием СОБЫТИЯ преступления. Представляете?! Не состава, а события! И все это делала та самая прокуратура, которая занималась убийством Влада. Или вспомните знаменитую запись, где беседуют Чубайс, Илюшин и, как утверждают, Красавченко. Это, кстати, был не Красавченко, а Сергей Зверев. Сережа – мой товарищ, поэтому я могу об этом сказать.

Нет, Лисовский отнюдь не демоническая личность. Просто он так много знает о политическом бомонде нашей страны, что его привлечение к ответственности – не важно за что – означает только одно: он может начать говорить. Рассказывать. А ему есть что рассказать. И в этом смысле он, безусловно, фигура неприкосновенная. Лисовский после смерти Влада остался на канале. Только в результате, так сказать, дальнейшего ожесточения борьбы ушел с него. И сколько он остался должен каналу!

Лисовский Сергей Федорович родился в 1960 году в Москве в семье профессора-математика. Окончил Московский энергетический институт. С 1984 по 1987 год – инструктор Бауманского РК ВЛКСМ Москвы, организатор молодежного досуга, член КПСС до 1991 года.

В 1987 году создал центр досуга «Рекорд», организовывал массовые концерты звезд во Дворцах спорта «Лужники», «Олимпийский» и др. В 1988 году «Рекорд» закрыт после проверки КРУ Минфина, Лисовский проходит по уголовному делу свидетелем. В 1989 году регистрирует фирму «ЛИС'С», которая проводит наиболее успешные и массовые концерты отечественных и зарубежных звезд. В 1992 году в спорткомплексе «Олимпийский» открыта дискотека

«У ЛИС'Са», зарегистрировано рекламное агентство «Premier S». У дверей дискотеки убит «вор в законе» Глобус.

В 1994 году имя Лисовского упоминается в докладе французской разведки сенату в связи с операциями по отмыванию около 70 млн. долларов, которыми занимался со стороны России «вор в законе» Тайваньчик. После гибели 1 марта 1995 года Владислава Листьева имя Лисовского, который имел с погибшим сложные, в том числе финансовым, отношения, упоминается во многих версиях этого убийства, получивших отражение в печати. Вскоре Лисовский назначен генеральным директором ЗАО «ОРТ-Реклама».

Назначение поддержал Борис Березовский, сказавший в одном из интервью того времени: «Я не хочу сравнивать себя с Листьевым, но мой шофер был убит. У меня больше, чем у кого бы то ни было, оснований беспокоиться о том, кто такой Лисовский. Ходит много разговоров о его уголовных связях. Но я все время говорил, чтобы мне представили доказательства. Таких доказательств у этих людей нет».

Лисовский – один из ключевых игроков команды Ельцина на выборах 1996 года, организатор акции «Голосуй или проиграешь» (кальки с кампании в поддержку Билла Клинтона 1992 года). 19 июня 1996 года вместе с Аркадием Евстафьевым задержан на проходной Белого дома при выносе знаменитой «коробки из-под ксерокса» с полумиллионом долларов наличными. Имеет благодарность Ельцина Ю участие в выборной кампании. В одном из своих обширных интервью Лисовский так высказался о своих идеалах: «Лично для меня примером был и остается Валерий Чкалов, чей образ в качестве примера для подражания может заново засверкать и для современной молодежи... Сегодня России и россиянам, для того чтобы достойно войти в XXI век, жить, а не прозябать среди сверкающих стран Востока и Запада, нужны тысячи новых Чкаловых...

«Московские новости», 20 апреля 1999 года.

* * *

Утром 1 марта Лисовский улетел в Санкт-Петербург.

Впрочем, убийство Листьева заставило его вернуться в Москву уже на следующий день и выступить на пресс-конференции, организованной «Круглым столом бизнеса России».

Г-на Лисовского, выступавшего на пресс-конференции представителей деловых кругов, внимательно никто не слушал. Лисовскому дали слово одному из последних. Зал затих.

Сергей Лисовский говорил мало. Он сообщил, что близким другом Листьева он никогда не был, но всегда сохранял с ним приятельские отношения. В гибели Листьева он обвинил его коллег-журналистов: «Вам всегда нужна сенсация». Он напомнил о том, что убивают не только знаменитостей, но и простых сограждан. «Когда убили моего друга, простого человека, Листьев и Любимов передачу о нем делать не захотели. Никто не хочет разглядеть человеческой трагедии». Отвечать на вопросы он не захотел и попытался уединиться в комнате, расположенной рядом с залом заседаний. Там-то его и поймали корреспонденты «Ъ».

«Ъ»: Что вы скажете по поводу последних переговоров, состоявшихся между вами и Листьевым, в результате которых Листьев окончательно отказал вам в рекламе на ОРТ?

ЛИСОВСКИЙ: Меня удивляет ваше непонимание ситуации. Вы же еще молодые, что же вы из себя делаете жестоких людей. Я могу убедительно ответить на все ваши вопросы, но ради памяти этого человека я не хочу это обсуждать. Это будет неуважение к нему, если я буду сейчас говорить и отвечать на ваши вопросы. Я вас попросил – подождите неделю. Человеческая природа так устроена, что забывает, успокаивается, но сейчас мне кажется, что это – просто неуважение. По-человечески будет гораздо честнее не делать больше номеров вашей газеты, а просто всем подумать о ситуации, которая происходит, потому

что люди гибнут, это не просто люди, которые в газетах и журналах, это – люди, живущие в этой стране, в этом городе. У меня есть ответы на вопросы, но давайте уважать друг друга и этого человека, который был действительно великим.

«Коммерсантъ-Daily», 3 марта 1995 года»

АЛЕКСАНДР ЛЮБИМОВ. После смерти Влада у меня было много разговоров с Лисовским. Он был очень напуган. Приезжал ко мне в офис, дал своего охранника. Я догадывался для чего, подумал: ладно, па всякий случай стоит подстраховаться. Лисовский человек с очень

плохой репутацией. Все дела у меня с ним всегда проходили проблемно. Я ему сказал тогда: «На допросах буду говорить то, что считаю правильным. А правильным я считаю то, что ты не мог убить Влада по причинам... по многим причинам. Тем более что ты-то как раз знал, кто принимает решения. И если бы ты поднял руку на Березовского или Бадри, то в этот же день тебя бы не стало. И ты это знаешь. Потому что они все-таки покруче. Если этого не понимают следователи, то мы-то с тобой очень хорошо знаем. Поэтому ты можешь не волноваться». Общий смысл сказанного. И я действительно так говорил следователям, потому что именно так и думаю.

При всей сложности моих отношений с Березовским – сложностей чисто психологических – он нормальный партнер, сложный, как все партнеры. Но для него убийство Влада стало невероятным ударом. Надо представить ситуацию 95-го года. Они с партнерами с такими трудами вползали на телевидение, едва там утверждались – на фоне таких тогда еще монстров, как Олег

Бойко и другие. Мало кто помнит тогдашний расклад сил. Березовский и К° только начинали. Деньги были, но возможностей войти в большой бизнес – немного. Не было еще никакой «Сибнефти» и прочего.

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Ищите, кому выгодно... И в этом смысле появилось несколько толковых материалов о рекламном рынке и Лисовском, о том, что последний мог быть заинтересован в смерти Влада; публикации, основанные на холодном и внятном анализе фактов. Влад был в положении человека, от которого многое зависело, в том числе и большие деньги. Могло это вызвать напряжение? Да, конечно. Была еще какая-то дребедень, что Влад занялся нефтяным бизнесом. Когда я стал узнавать, на чём это могло быть основано, то не получил никаких фактов. С моей точки зрения, это чья-то придумка. Одна из. Но с другой стороны, ясно, что для того чтобы пойти на такой шаг, как убийство, у заказчика должны были быть веские причины. После случившегося мы находились в шоке. Ничего не предполагали. Ходили все без охраны, потому что ничего не боялись и потому что жили в благоприятной, как нам казалось, среде, ни с кем не конкурировали. Так вот... Для того чтобы убить, нужны сильные мотивы. А сильные мотивы – это либо сильные патологические мотивы, либо сильные меркантильные мотивы. Иного быть не может. Патологическими я называю мотивы, не связанные с деньгами. Это ревность, ненависть. И все же деление денег – гораздо более вероятная версия.

ВЛАДИМИР ПОЗНЕР. Нет подходящих слов, чтобы оценить то, что случилось с Владом. Мне невероятно жаль, что его нет. Мы бы с ним могли очень много сделать. У него было редчайшее сочетание таланта и деловых качеств. Сильный, энергичный – он мне немножко напоминает Ростроповича. Позднее я, например, с удивлением узнал, что он много занимался бизнесом, и весьма успешно. По мере того как я больше узнавал о Владе, мне становилось ясно, что он прагматик, отнюдь не романтик. Влад, что называется, прекрасно знал, «с какой стороны намазан бутерброд». Я думаю, что теперь, в нынешней ситуации, он бы шел на определенные компромиссы. Вообще бескомпромиссность зачастую граничит с тупостью и упрямством. Вопрос всегда в том, насколько далеко распространяется компромиссность. Глядя на то, что происходит на ОРТ сейчас, положа руку на сердце, я не знаю, как бы повел себя Влад. Хотел бы думать, что он бы вел себя морально. Одно знаю: он бы вел себя умнее, нежели нынешнее руководство.

ИВАН ДЕМИДОВ. Я думаю, что проблема ушла. Поезд ушел. Если все время обсуждать только его гибель, значит, невольно становиться на одну доску с теми, кто его убил. Не знаю... У меня нет версий, нет тайных соображений. Осознать, что тебя убивают за телевидение, довольно сложно. Если говорить о деньгах, то Влад их всегда зарабатывал. Зарабатывал красиво, тем, чем умел. Не был слишком расчетлив. Он не сговаривался, не входил в альянсы. Я сейчас о другом. Знаете, мне даже не были важны проекты, которые Влад осуществлял. Просто то, что он стал точкой отсчета для многих и многих, и было главным. Именно поэтому его сейчас так не хватает. С ним нельзя было не считаться.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. Я полагаю бессмысленным разматывать сейчас это дело. Я вообще думаю, что выхода нет. В Америке такое бывало: когда криминал доходит до определенной точки, он пытается легализоваться и начинает вкладывать деньги в реальную экономику. И грани между порядочным и непорядочным стираются. Но грань между убийцей и не убийцей не может быть стерта никогда. Я знаю, что в 95-м году вопрос в очередной раз стоял предельно остро: куда мы дальше пойдем. Либо криминал, либо что-то другое. Но про это другое никто ничего не понимал. Я не думаю, что Влад ощущал, куда мы должны пойти, и уверен в том, что он не хотел помогать криминалу. И еще мне кажется, что Влад даже не мог представить весь ужас происходящего, когда впрягался в работу. Но очень быстро начал понимать. С этим и связано его угнетенное состояние.

ВИТАЛИЙ ВУЛЬФ. Есть люди, которым после гибели Влада я не подам руки. Но называть их я не буду. Заказчиков, может быть, когда-нибудь назовут. Но на моем веку это уже точно не случится. Я бы сказал иначе: это уже ничего не изменит. Изменилась жизнь. Даже у Альбины. И слава Богу, что у нее так. Я очень болезненно относился к этому. Я знал, как негативно воспринимали люди то, что она вышла замуж за Андрея Разбаша. Но когда я узнал Андрея, мне многое стало ясно. Он, безусловно, человек умный, тонкий. И вообще: любовь бывает только взаимной. Он совершенно другой, нежели Влад. И у меня с ним совершенно другие отношения. И я понимал, что Але будет так легче. Первое время я приезжал к ней почти каждый день. Она страшно переживала потерю Влада. Была тихая, невзрывчатая, некатегоричная, как обычно. Постоянно слезы. Смотреть на нее было очень горько. И когда она соединилась с Андреем, я исходил из того, что так ей будет легче. Но своей природе она не могла быть одна. И еще. Человек проживает несколько жизней. Иногда пять-шесть. У Альбины другая жизнь. Они с Андреем любят друг друга. Это удачный союз. Но и жизнь с Владом была другой. Думаю, что ото никогда не уйдет. Сравнивать нельзя. Наверное, для обывательского сознания это не очень понятно.

АЛЬБИНА. После смерти Влада у меня не было страха за свою жизнь. Нет. Возникло абсолютное неприятие этой страны. И я думаю, оно останется навсегда.

К счастью, есть люди, близкие Владу, которые свое дело на телевидении делают очень хорошо. Но того канала, который хотел создать он, уже быть не может.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВ. Я помню Влада. Но анализировать причины его смерти мне не хочется. Дружбу и память о дружбе не анализируют. Я воспринимал Влада таким, каким он был. Сейчас мне даже тяжело вспоминать что-то очень личное, дружеское, что нас связывало. Не вспоминается. Или не укладывается в слова. С ним можно было легко молчать. А потом начать разговор с полуфразы.

ЛЕОНИД ЯРМОЛЬНИК. Что-либо говорить, а тем более писать о Владе невероятно трудно. Прежде всего потому, что еще долго белым пятном останется буквальная причина смерти. Все пока струится в воздухе. Знай я – что, почему, зачем? – мне бы было, безусловно, легче. Что-то в моих мозгах стало бы на место. А так – все отдельно: отдельно смерть Влада и отдельно сам Влад.

ЮРИЙ НИКОЛАЕВ. На какое-то время нас – общих друзей Влада – сблизила его смерть. Мы были по-мальчишески открыты, старались быть верными его памяти и вообще – быть вместе. Но сейчас от этого почти ничего не осталось. Кое-что из того, что закладывал на ОРТ Влад, еще присутствует. Возможно, остался вектор. Но количество случайных людей при нем было значительно меньше. Он был чистоплотным, он подбирал партнеров для общего дела. Люди, которые не вписывались в его принципы работы, долго не задерживались.

ТАТЬЯНА ДМИТРАКОВА. ...Люди почувствовали себя буквально обойденными после гибели Влада. Ведь «Тема» – это целая индустрия. Это выпускающие, редакторы, авторы, это масса людей. И все развалилось, ничего этого больше не существует. Так же как «Час Пик». Ведь это были люди Влада, они его устраивали, и им хотелось работать именно с Владом. Этой индустрии больше нет.

АЛЬБИНА. В день похорон, на поминках, очень много смеялись, рассказывали какие-то истории, связанные с Владом. Понятно, что это защитная реакция организма. В тот момент это было естественно. Это было правдой. Наверное, большей правдой, чем какая-либо другая реакция.

ИВАН ДЕМИДОВ. ...У него было несколько таких профессиональных штучек. Одна – это когда во время интервью он так, несколько многозначительно, приспускал очки и внимательно смотрел на собеседника Создавал ощущение некоего публициста. Я спрашивал: «Ты что,

это репетировал, что ли?» Влад сказал, что этот жест он отработал, еще будучи секретарем комитета комсомола, чтобы придать себе хоть какой-то солидности.

АЛЕКСАНДР ТОБАК. Помню, в какой-то момент в различных тусовках появилась мода целоваться при встречах. Такой немного восточный обряд. У Влада была своя разработка этой темы. При встречах с не очень близкими людьми, которые лезли к нему, он вытягивал одну свою руку на уровне плеча, одновременно пожимая другой, так что к нему невозможно было вплыть в объятия. При этом излучал самые дружеские чувства. Левая рука, однако, доверительно упиралась в плечо потенциального целовальщика. Человек при этом не имел возможности обидеться, но вынужден был сохранять дистанцию вытянутой руки. Это было ноу-хау Влада.

АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ. ...По-моему, больше всего на свете он любил мороженое и бананы. Бананы он пожирал в диком количестве. Когда мы собирались, то до прихода Влада съедали все бананы. Это его могло расстроить, как младенца. А сам он постоянно придумывал какие-то приколы, розыгрыши. Однажды накануне Нового года Влад с Альбиной и Леней Ярмольником просили нас прийти в карнавальных костюмах. Помню, мы долго готовились, было потрачено много сил и фантазии. Мы – «Машина времени», – старые люди, пришли все разряженные, а они – как обычно: в пиджачках, курточках. Почему-то это было жутко смешно.

АНАТОЛИЙ ЛЫСЕНКО. Мне как-то рассказали историю, не знаю, правда или нет... Однажды Влад возвращался утром после романтического приключения. Шел к автобусной остановке. И вдруг из того же подъезда раздается грохот, вылетает огромный детина. И буквально следом оттуда же – милиционер, несущийся за ним. И когда детина поравнялся с Владом, тот ему аккуратно подставил ногу. Амбал пропахал физиономией по асфальту, а милиционер перепрыгнул через него и помчался дальше, к уходящему автобусу. Тогда Влада спасло лишь то, что он занимался бегом и был очень хорошим стайером.

ИГОРЬ УГОЛЬНИКОВ. ...Он мне приснился на сороковой день с перевязанной правой рукой, в которую попала первая нуля. Он звал меня поиграть в теннис. Я спросил: «Как же ты будешь играть, ведь рука не работает?» А он мне: «Я буду левой...» И пошли играть.

СЕРГЕЙ ЛОМАКИН. У нас с Владом были общие друзья в Ташкенте, с которыми мы познакомились во время наших поездок. И вот жена одного из них спустя несколько лет обратилась к нам за помощью. Влад сразу откликнулся. Мы послали деньги переводом. Что-то около пяти тысяч нынешними. Очень быстро получили оттуда письмо с благодарностью. Кажется, это был 93-й год. А в 95-м мне вдруг снится Влад, старое время, когда мы выступали в Ташкенте в Доме культуры, снится жена этого человека. И Влад ее спрашивает: «Ты наши деньги получила?» Она говорит: «Нет». Влад на меня растерянно смотрит: «Серега, а что, разве не дошли наши деньги?» Почему-то это очень ясно запомнилось.

ОЛЕГ ВАКУЛОВСКИЙ. После убийства мне приснился очень странный сон: Влад, который мне что-то говорит. Отчаянно говорит. Я ничего не слышу. Он начинает артикулировать, но понять ничего нельзя. Потом он исчезает в какую-то паутину, и на его месте возникает изображение конкретного человека, как я понимаю – убийцы Влада. И потом – уже наяву – я долго ждал, когда этого человека увижу. И однажды увидел...

АНДРЕЙ РАЗБАШ. Сны как анекдоты – если их часто не рассказывать, они не запоминаются. Но во сне я помню только ощущение: я Влада жалел. Висело страшное напряжение, что-то там происходило, и никак не прикрыться от этого! Ужасно!

АЛЕКСАНДР ТОБАК. Было одно чувство... Очень не хотелось, чтоб его, Влада, обидели. С одной стороны, он был очень сильный. С другой – невероятно ранимый. ...Мы как-то говорили: «Добрых людей так мало, давайте кучковаться».

ИВАН ДЕМИДОВ. Он мне не снится, а видится. Возникает, как в голографических рисунках – всегда с одним поворотом головы...

ЕВДОКИЯ ХАБАРОВА. Не помню до конца сюжет этого сна. Знаю только, что Влад вернулся оттуда. Сказал, что у него очень мало времени...

АНДРЕЙ МАКАРОВ. ...Постоянно слышу его голос. Звоню ему: «Привет, Влад». В ответ: «Толстый!» Такая реальная радость жизни, щедрость общения, которая все реже встречается.

ВИТАЛИЙ ВУЛЬФ. Не могу сказать, что Влад был мне другом. Но он был мне товарищ. Дело, видимо, в том, что мы были интересны друг другу. Я очень тяжело пережил его уход. Я его всегда помню. Все помню. И главное – всегда буду помнить его отношение к себе. Могу сказать без ханжества и без хвастовства: я прожил довольно долгую жизнь, у меня есть недруги и почитатели. Но чтобы так тепло относиться, как Влад... Если б не он, не было бы никакого «Серебряного шара». Я всего в жизни добился сам, вопреки обстоятельствам. Со смертью Влада у меня исчезла опора. Я всегда ценил человека по тому, помню я его или нет. Влада я помню всегда.

АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ. Однажды я увидел его в полной растерянности. Во время съемки «Темы» он спросил меня: «Андрей, вы смерти боитесь?» Я ответил: «Нет». Возникла странная пауза. Она длилась довольно долго. Потом Влад сказал: «Я не знаю, что дальше говорить...»

Трагически погибшему тележурналисту Владиславу Листьеву было 38 лет. В 1982 году он окончил факультет журналистики МГУ по специальности «Журналист-международник». Владел тремя языками: французским, испанским, венгерским.

В 1982—1987 годах Владислав Листьев работал на Всесоюзном радио. В 1987—1990 годах он был одним из ведущих программы «Взгляд» молодежной редакции Центрального телевидения (телекомпания «ВИД»). С 1990 года Листьев был художественным руководителем, ведущим программ «Поле чудес», «Тема», «Час Пик».

С сентября 1994 года Владислав Листьев являлся вице-президентом Академии российского телевидения, а с января 1995 года – генеральным (исполнительным) директором АО «Общественное российское телевидение» (ОРТ). Готовил новую детскую программу «Галактика» (еженедельная получасовая игра).

Жена Листьева – Альбина – реставратор станковой живописи Музея искусства народов Востока.

Он имел двоих детей от предыдущих браков.

Кандидат в мастера спорта. Играл в теннис.