Текст книги "Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья (СИ)"

Автор книги: Алексей Хренов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Договорились. Я тебе на сто сорок шесть процентов обещать не могу. Испанцы в принципе могут на дыбы встать, но вроде пока аппарат за нами. Его обещали нам на Родину отправить для изучения. Вот пусть начала у тебя полетает, сколько надо, а потом ты его и отправишь на своих пароходах! – не упустил своего интереса и Штерн.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Кузнецов, улыбаясь, хотя собеседник этого не видел. – Забирай Алексея, как договорились. Смотрите только, не испортите мне пилота!

– Будем трястись над ним, беречь, как бутылку коньяка на чёрный день! – пошутил в ответ Штерн. Он понимал, что сделка состоялась и запрос Ильи Старинова он выполнил.

Планируемая операция стала чуть-чуть более реальна.

На другом конце провода, положив трубку, Кузнецов усмехнулся. Надо признать ему нравился это весёлый, открытый и очень сообразительный парень, Алексей Хренов. Он поймал себя на мысли, что скорее относится к нему, как к младшему брату.

И было очень похоже, что Алексей снова влип в какую-то историю.

Середина июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

День попаданца начался исключительно бодро.

Лёха, следуя своим привычкам, встал рано, ещё до того, как солнце окончательно взобралось над крышами Мадрида. Первым делом он направился в советское представительство, чтобы закончить все формальности у местного НКВДшника. И, к своему и НКВДэшному удивлению, застал того уже в кабинете. На подколку в стиле «Сбежал, чтобы не помереть от удовольствия?» он реагировать не стал и, проведя там меньше часа, заполнил бумаги, после чего оказался официально свободен.

Выйдя из кабинета наш товарищ поржал на мемом из будущего, что настоящий чекист должен обладать тремя вещами: аккуратным почерком, каменной задницей и хорошей авторучкой. Теперь он был уверен, что знает, где получила свое рождение эта шутка!

Следующим пунктом стала попытка связаться с Картахеной. Он быстро сгонял на переговорный пункт, но столкнулся с тем, что линия до его аэродрома не работала.

– Помехи! Нихрена не слышно! – Разводили телефонисты руками.

Долго ждать он не собирался. Вместо этого, Лёха дозвонился в порт и, хоть начальника на месте не оказалось, оставил ему сообщение.

С чувством выполненного долга, герой направился в единственное место в Мадриде, где его действительно ждали.

Он ловко просочился в крохотную комнатку своей рыжей подруги, проник под одеяло, где беспечно валялась лентяйка, и тут же получил кулаком в бок.

– Ты чего такой холодный! – возмущённо пробормотала его подруженция, даже не открывая глаз.

– Все гораздо хуже! – весело объявил Лёха и, ухватив одеяло за край, ловким движением снёс его вниз, оставив девушку совершенно беззащитной.

Рыжая возмущенно завопила, но поздно.

Через полчаса напряжённых физических упражнений они оба валялись, запутавшись в простынях и тяжело дыша. Подушки валялись на полу, и женская часть, наконец, вытянулась во всю длину, раскидав рыжие волосы по подушке, произнесла:

– Всё, я умираю… выбросьте меня на помойку, и лучше перед этим накрой одеялом! – простонала она.

– Подожди с умиранием, – фыркнул Лёха. – Чувствую, мой желудок уже окончательно взбунтовался.

Молодая женщина приподняла голову и взглянула на него подозрительно.

– Ты намекаешь, что я тебя заморила голодом?

– Я намекаю, что ты высосала из меня все силы.

– А ты сам-то хорош! С утра как вихрь ворвался, не дал советскому человеку выспаться!

Лёха ухмыльнулся, схватил подушку и запустил ей в голову.

– Давай собирайся, женщина. Пора искать место, где нас накормят.

– Тебя накормят. Мне надо меньше жрать, а то скоро в юбку не влезу, – промурлыкала Надя, натягивая рубашку на свой абсолютно плоский и худой животик.

– Не напрашивайся на комплименты! Всё у тебя прекрасно. – не повелся на скулёж Лёха, – Подумаешь, трагедия. Я спасу друга и сожру твою порцию!

– Попробуй только!

Они вывалились на улицу – голодные, довольные и с твёрдым намерением опустошить ближайшее кафе.

Середина июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

Проведя целый день в Мадриде, Илья Старинов уже успел получить и подробно разобрать поставленную задачу со своими новым начальником, а затем заскочить в штаб и обсудить оперативную обстановку с испанскими командирами.

Прямое подчинение главному военному советнику открывало огромные перспективы и окрыляло энтузиаста минно-взрывного дела.

Его мысли вертелись вокруг предстоящей операции. Республиканцы готовились к наступлению, рассчитывая отбросить мятежников от столицы и снизить давление фашистов на северных союзников в Стране Басков.

Проблема была в том, что задач у него было – хоть отбавляй. В армии всегда так – кто тянет, на того и грузят. А Старинов был именно таким человеком. Задачи на него навалили, как на целую дивизию, словно он один должен был сделать всю работу. Еще недавно он только-только закончил обустраивать школу диверсионного движения на юге, превратив её в полнокровный батальон. Теперь же ему поручили новый фронт работы, и как всегда с ограниченными ресурсами и в сжатые сроки. Пока же он прилетел в Мадрид всего с двумя испанскими соратниками и своей переводчицей – Аней. Анной Константиновной. Остальной батальон планировалось перебросить сюда в ближайшее время.

Обсуждая нарезанные задачи, его мысль постоянно возвращалась к одной точке, играющей ключевое значение. Слишком далеко от линии фронта, слишком рискованно… Группе пришлось бы пробираться по тылам противника до места неделю или даже больше. И тут в его памяти всплыл виденный им буквально вчера маленький немецкий самолётик. Малый вес, короткий разбег, возможность садиться где угодно… Для транспортировки диверсионной группы вместе со всем снаряжением, машина подходила идеально.

И даже прямой его начальник – Григорий Штерн – не послал сразу с такой идеей, а поднял телефонную трубку и набрал Картахену…

Ситуация складывалась. Оставалось найти пилота.

Середина июня 1937 года. Маленькое кафе в самом центре Мадрида.

Измотанные активной утренней «зарядкой», молодые люди, обнимаясь, вышли на улицу в поисках еды. Девушка потянулась, глубоко вдохнула воздух и ткнула пальцем в сторону ближайшего кафе:

– Туда! У них там самый хороший кофе и свежие булочки!

– Булочки? – подозрительно уточнил Лёха. – Хренова! Ты что, опять решила на утреннем кофе продержаться до ужина?

– А ты предлагаешь что? Вломиться в ресторан и заказать полноценный обед из семи блюд? У нас что, безлимитные талоны на еду?

– У нас есть потрёпанный, но очень голодный пилот! – Лёха притянул её за талию и шутливо потряс, как будто проверял, насколько она лёгкая. – И да! На пожрать у этого пилота денег точно хватит! Поэтому заведение должно обладать тремя самыми главными качествами! Недорого, много и быстро!

В ответ Надя только закатила глаза к небу и покачала головой, но спорить не стала и потащила, как бы сказали в будущем, своего «бойфренда» за собой.

Через несколько минут они зашли в небольшое кафе, заполненное шумными мадридцами. В зале витал густой аромат кофе, жареного хлеба и чего-то мясного.

– О, вот это уже похоже на то, что мне нужно! – радостно заявил Лёха, внимательно разглядывая стоящие у соседей тарелки.

Официант, худощавый парень с закатанными рукавами, подлетел к ним, молниеносно стерев с ближайшего столика крошки.

– ¿Qué desean?

Лёха ткнул пальцем в большую тарелку, с которой мимо проходил другой официант:

– Вот это хочу!

Парень кивнул, даже не уточняя, о чём идёт речь, и вопросительно посмотрел на Надю.

– Café con leche, зелёный салат и тосты, – ответила она, перехватывая взгляд Лёхи.

– Неправильный выбор, – укоризненно покачал он головой.

– Учитывая, что ты питаешься как троглодит в период полового созревания, у меня нет шансов с тобой тягаться! – радостно засмеялась Надя.

Лёха уже не слушал, наблюдая за тем, как к ним несут заказ. Первым на столе появилась глубокая тарелка с густым, наваристым cocido madrileño – тушёной говядиной с нутом, картошкой и овощами. Вслед за ней поставили тарелку с жареными колбасками, запечённый перец и корзинку с хлебом.

– Вот! Вот это другое дело! – довольно потерев руки, заявил Лёха.

Он моментально схватил кусок хлеба, обмакнул его в соус и с полным ртом пробормотал:

– Пофняль… н-нада было с-разу сюдя л-ететь, а не в наш… Карт…хену… Тут кормят, как богов!

– Кормят, как богов, а ты всё равно жрёшь, как свинья! – показала ему язык рыжая нахалка.

– Варвар! – скептически улыбаясь Надя, цедила кофе.

– А ты думала, я вилкой буду фасольку укладывать в пирамидки? – ухмыльнулся он, отправляя в рот огромный кусок тушёного мяса.

Они ели молча, наслаждаясь моментом. Время от времени Надя украдкой разглядывала Лёху: тот выглядел помятым, но исключительно довольным жизнью. Он ел, как будто за всю войну только мечтал о таких обедах.

Наконец, Лёха, добив остатки рагу, откинулся на спинку стула, вздохнул и, довольно поглаживая себя по животу, заявил:

– Всё. Теперь можно хоть снова в бой!

– О, нет-нет! – Надя строго погрозила ему пальцем. – Ты мне нужен не для твоих боевых подвигов, а совсем для других дел.

Лёха подозрительно прищурился, явно заинтересовавшись.

– Это каких таких дел?

– О, Ржевский! Смотри! Вон и девочки из секретариата подошли. И, кстати, вон кто-то новый приехал. С ними еще одна пара, видишь!

Глава 20

Дедукция или интуиция

Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

Как и любой нормальный военный, Старинов избегал общения с особистами. Он понимал, что без них никуда, но инстинктивно старался не светиться перед их зоркими глазами.

Однако, как сказал начальник: «Две недели у тебя есть, а потом отожмут и самолёт, и пилота. Так что рви прямо сейчас всё, что можешь. Как раз твои появятся – к наступлению подгадаешь!»

Выбора не оставалось.

Поэтому он скривился, словно от кислого, но направился в кабинет к Белкину, представителю от НКВД. Тот был человеком вежливым, улыбчивым и крайне въедливым – типичный опер, который знал обо всём, что творилось вокруг, но выдавал информацию только тогда, когда это было нужно ему.

Наум Маркович встретил его с неизменной сигарой, устало посмотрел и подозрительно доброжелательно улыбнулся:

– Товарищ Рудольфо, какими судьбами? Неужели мы вам понадобились?

– Наум Маркович, у вас Алексей Хренов был? Нужен он срочно, – как мог изобразил доброжелательность в ответ Илья Григорьевич.

– А! Товарищ Хуян Херров! – Белкин сделал вид, что удивлён, но быстро спрятал эмоции за плотной завесой профессиональной невозмутимости. – Был здесь с самого раннего утра. Заполнил бумаги, а потом исчез. Куда-то по своим делам умотал.

Старинов шумно выдохнул. Он ожидал чего угодно, но не того, что пилот просто растворится в воздухе.

– Где его искать, не подскажете?

Белкин хмыкнул и стряхнул пепел.

Вместо конкретного ответа Старинов получил подробную беседу про положение на Южном фронте и использование диверсионных групп. Он отвечал аккуратно, кратко, стараясь не выдать ничего лишнего. Белкин, казалось, слушал с искренним интересом, но, конечно, параллельно оценивал, что можно из этого вытащить для своих интересов.

Когда разговор наконец свернул в нужную сторону, Белкин с лёгкой усмешкой произнёс:

– А ты у Ржевской его не пробовал искать?

– У корреспондентки? – Старинов даже прищурился.

– Угу. Думаю, более информированного товарища тебе не найти, – сказал особист, а затем, выражая огромное сомнение, предупредил: – Правда, доступ к телу лётчика тебе вряд ли выдадут.

Старинов промолчал, но про себя отметил, что чем больше он узнаёт об этом Хренове, тем сильнее начинает удивляться. Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и отправился к Ржевской.

После неоднократного стука и долгого ожидания дверь её гостиничного номера открылась на пару сантиметров, и на Старинова сонно уставились голубые глаза под рыжей челкой. Фотокорреспондентка выглядела так, будто её разбудили в самый неподходящий момент.

– Добрый день, мне Алексей Хренов нужен, – снова стараясь быть вежливым, спросил Илья.

Ржевская зевнула, совершенно не испытывая желания продолжать разговор, и произнесла:

– Нет его. И когда будет, мне неизвестно. Отсыпаюсь в выходной.

Дверь хлопнула.

Старинов выругался. Он бы ещё постучал, но решил, что оно того не стоит.

Он потратил ещё час, прочёсывая представительство и пытаясь найти хоть какие-то следы Хренова. Всё без толку. Он даже подумывал поехать на аэродром, но решил всё-таки оставить это на крайний случай. В конце концов, пилот явно был в городе.

Оставался один вариант.

Он нашёл Аню – свою переводчицу, которая имела удивительный талант узнавать нужную информацию быстрее, чем успевали моргнуть даже самые ушлые разведчики. Её невозможно было купить или запугать, но она любила помогать, когда это казалось ей интересным.

– Ань, – сказал он, глядя на неё с видом человека, который готов на многое. – Найди мне Хренова, а?

Аня внимательно выслушала, загадочно улыбнулась, потом задумчиво склонила голову и прикусила губу. Затем, видимо что-то решив, распахнула глаза ему навстречу и, состроив забавную рожицу, весело заявила:

– Будешь должен!

– Ага. И где? – нетерпеливо спросил Старинов.

Она махнула рукой и заявила, что ушла «наводить справки».

Через пятнадцать минут она вернулась, сияя, и, хитро улыбаясь, заявила:

– Пошли обедать. Сейчас найдём тебе этого Хренова!

Вот так поиски Лёхи обрели новую, гастрономическую направленность.

Начало июня 1937 года. Кафе «Три пескаря», самый центр Мадрида.

Кафе было небольшим, но уютным, наполненным шумными мадридцами, густым ароматом кофе и чем-то жареным, явно вкусным. Старинов в компании Ани и пары девочек из секретариата выбрал столик рядом с Лёхой и Надей, которые уже почти закончили обед.

Лёха, откинувшись на спинку стула и сложив руки на животе, с выражением полного довольства смотрел куда-то в потолок.

Надя, сидевшая напротив, с лёгким неодобрением посматривала на него, но молчала – видимо, заранее зная, что переубеждать его бесполезно.

Пока новая компания делала заказ, Старинов – высокий, сухощавый, с уверенной осанкой – подошёл к Лёхе. В его глазах поблёскивал лёгкий азарт – тот самый, что бывает у людей, когда они находят что-то действительно полезное.

– Алексей Хренов? – спросил он с улыбкой.

– Он самый, – кивнул Лёха, разглядывая его в ответ.

– Илья Старинов, – представился гость. – Прилетел вчера с Южного фронта. Ты же из Картахены?

Дальше они полностью выпали из беседы девочек, увлекшись обсуждением общих знакомых, недавних операций и анализом обстановки на фронтах. Они перебрасывались короткими фразами, обсуждая, кто где воевал, кто как себя показал и кто уже отличился чем-то выдающимся. Старинов, хоть и знал многое, внимательно слушал Лёху, отмечая его взгляд на ситуацию с позиции авиатора. Лёха же, в свою очередь, с интересом прислушивался к рассказам Ильи Григорьевича, стараясь выловить что-то новое про партизанские группы и диверсионную работу. Разговор тек быстро, живо, с лёгкими подколками и взаимными ухмылками, а девочки за соседним столиком только переглядывались, явно понимая, что мужская часть компании провалилась в свою отдельную военную реальность.

Надя, видя такое дело, пересела к девочкам из секретариата за соседний столик и тут же вовлеклась в их тихий, но оживлённый шёпот. Они периодически поглядывали на Лёху и Илью, хихикали и что-то быстро обсуждали между собой.

Лёха, с любопытством наблюдая за этим женским сборищем, прищурился, повернулся к Старинову и вдруг заговорщически улыбнулся:

– Илья, может, тогда самый лучший десерт? – предложил он. – Точнее, мне десерт, а вам… аперитив? Пива? Я угощаю!

Старинов хмыкнул, скосил глаза на Аню, которая с весёлым интересом наблюдала за их диалогом, а затем неопределённо пожал плечами.

– Вот это другое дело! – Лёха с довольным видом махнул официанту и, не сомневаясь, громко сказал:

– Dos cervezas! А сеньоритам кувшин сангрии!

Старинов слегка приподнял бровь, но в душе только усмехнулся.

«Наш человек,» – решил он про себя.

Лёха повёл плечами, потянулся, потирая затёкшую шею, и, прищурившись, лукаво посмотрел на Старинова.

Слишком внимательно тот присматривался к нему, слишком уж целенаправленно шёл на контакт.

– Илья! Ты ведь не просто так за мной ходишь, да? – хмыкнул он, чуть подаваясь вперёд и делая хороший глоток из кружки с пивом. – Давай уже выкладывай, что у тебя там, раз даже пообедать спокойно не даёшь?

Старинов мгновенно посерьёзнел. Исчезли лёгкие ухмылки, искры в глазах – теперь перед Лёхой сидел человек с конкретной задачей, с точно выверенным планом в голове.

– Мне нужен самолёт с пилотом, – сразу перешёл он к делу. – Нужно высадить группу далеко за линией фронта.

Лёха приподнял брови, не перебивая, внимательно слушая.

– Мой командир сегодня звонил Кузнецову, – продолжил Илья, чуть понизив голос, чтобы девочки случайно не расслышали. – Договорился, что передадут тебя ко мне в команду на две недели.

Самолёт, который ты у немцев позаимствовал, – тут он ухмыльнулся, – тоже дают.

Лёха фыркнул и покачал головой.

– Значит, угнал я его не зря, раз он уже записан в народное достояние, – в голосе чувствовалось скорее любопытство, чем недовольство. – Так бы сразу и сказал!

– И на разведку бы слетать несколько раз! Давай часа через полтора встретимся, обсудим всё детально, – твёрдо добавил Старинов.

Лёха отставил кружку, задумчиво потёр подбородок, склонив голову набок. В голове уже крутились варианты: во-первых, понятно, что это будет не просто перелёт – раз группа партизан, значит, сбрасывать их придётся в глухом тылу, в удобном месте, куда пешком не доберёшься. Во-вторых, нужно как-то вернуться назад, чтобы самолёт не достался мятежникам. В-третьих…

Он медленно ухмыльнулся и протянул руку:

– Ну что ж… У нас, кажется, есть план на ближайшие две недели!

Его тихая жизнь снова закончилась, едва успев начаться.

Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

Пару часов спустя в комнате при штабе, Старинов вытащил из кармана карандаш и аккуратно показал на несколько пометок на карте.

– Смотри, – сказал Илья, ткнув в одну из точек. – В начале июля республиканцы планируют наступление, чтобы отодвинуть линию фронта от Мадрида и помочь северным союзникам под Бильбао. Франкисты сейчас получают снабжение по двум железным дорогам. Одна идёт прямо от Саламанки до Авилы, вторая – через Пласенсию на Торрихос и Баргас. Машинами они тоже возят, но дороги там дерьмо полное, и это отдельный вопрос.

На этих маршрутах есть два ключевых моста.

– Один вот здесь, – он ткнул пальцем в одну из отметок, – через речку Тьетар, приток Тахо, по которой в основном и проходит линия фронта.

– А вот второй мост – в соседней долине, около Авилы.

Лёха молча кивнул, крутанув карандаш в пальцах, затем, переваривая информацию, наклонился над картой, внимательно разглядывая обозначенные мосты. Его пальцы пробежали по линиям железных дорог и остановились около Авилы. Взгляд становился всё более сосредоточенным.

– Если до Тьетара ещё можно добраться пешком от линии фронта, – продолжил Старинов, – то до Авилы скрытно пробраться практически невозможно. Далеко слишком, больше ста километров. К тому же там плотный контроль, аэродром рядом, железнодорожный узел. Поэтому нам нужен самолёт, чтобы доставить группу.

Лёха уставился на Илью, затем снова на карту… и неожиданно громко заржал.

– Авьола! Или Авила! Пофиг, в общем! – выдохнул он, с трудом подавляя смех.

Старинов удивлённо поднял брови, явно не понимая, что так развеселило советского пилота.

– Ты вообще понимаешь, куда ты нас посылаешь⁈

Илья не ответил, продолжая наблюдать, как Лёха, подрагивая от сдерживаемого смеха, показал карандашом участок на карте.

– Вот смотри, мост, который тебя интересует. А вот здесь, буквально в пяти километрах, – он ткнул в точку чуть выше, – у нас был бой с «Фиатами», где меня сбили, и где я болтался на парашюте, как ёлочная игрушка!

Илья чуть подался вперёд.

– А вот, – Лёха ткнул карандашом ещё в одну точку, чуть юго-восточнее, – тоже примерно в пяти километрах от моста, но уже в другую сторону – аэродром, откуда я этот самый самолёт и подрезал!

Старинов начал понимать, куда ведёт Лёха. Уголки его губ дёрнулись.

– Украл, – уточнил он, сдерживая ухмылку.

– Ну, позаимствовал, – хмыкнул Лёха, отмахиваясь. – Короче! Я думаю, они этот «Шторьх» там просто очень хорошо помнят!

Он выпрямился, сложил руки на груди и посмотрел Старинову прямо в глаза.

– И ты предлагаешь нам среди бела дня нагло лететь туда на этом самом немецком самолёте⁈

В комнате повисла напряжённая пауза. Лёха чуть наклонил голову, ожидая объяснений, но вместо них увидел, как на губах Ильи появилась лёгкая ухмылка.

– Ну, вообще-то да, – невозмутимо ответил Старинов. – Другого самолёта у нас всё равно нет, а мост взорвать надо. Приказ.

Лёха моргнул, глядя на него с выражением глубокой душевной боли.

– Просто охренеть… – потрясённо выдал наш герой. – Илья! Собьют же нафиг, как только увидят!

Илья спокойно пожал плечами.

– Давай думать, как выполнить задание. Время пока есть, но очень мало.

Лёха закатил глаза и устало провёл рукой по лицу.

– Ладно, давай пока оставим, как мы туда попадём. А сколько народу или там килограммов надо забросить?

Илья улыбнулся и назвал цифру.

– СКОЛЬКО⁈ – Лёха уставился на него в полном изумлении.

Илья улыбнулся ещё раз и сказал, что, конечно, хотелось бы в два раза больше.

– Мне завтра с утра обещали фотографии с авиаразведки. Заходи, будем думать!

Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

Не найдя свою девушку, Лёха вышел из здания представительства, на ходу закуривая сигарету. Совещание со Стариновым было, конечно, продуктивным… но оставило в голове попаданца полный хаос. Он не испытывал ни малейшего желания снова соваться на этой летающей табуретке просто так в центр снабжения франкистов.

Лететь в Авилу было полным безумием, да и названные Ильей цифры в переводе на авиационный язык подразумевали как бы не десяток рейсов. После совещания со Стариновым будущий воздушный извозчик имел в голове кучу бурлящих мыслей, а в душе – лёгкое, щекотливое чувство предстоящего приключения.

Он уже пытался придумать, как загрузить аппарат, как выруливать через линию фронта, как выйти на какую-нибудь точку в темноте, ждать ли, пока партизаны вернутся… Вопросов было уйма, и пока они никак не увязывались в стройное решение.

Он неспешно шагал по улице, без особого направления, просто решив пройтись. Около ближайшего кафе ему пришла в голову мысль, что неплохо было бы и поужинать, но хотелось найти рыжую подругу. «Отпускник» глубоко вдыхал прохладный мадридский воздух, когда услышал характерный топот каблучков позади. Не успел он пройти и десятка шагов, как услышал знакомый голос:

– Лёша!

Он обернулся и тут же поймал в объятия Надю, которая подбежала к нему с лёгкой улыбкой.

– Ну что, отловила? – ухмыльнулся он, притягивая её ближе.

– Ага! – она прищурилась. – Ты сразу после обеда пропал. Я думала, может быть, ты уже на аэродром сбежал!

– Не, пока ещё тут болтаюсь.

Они пошли бок о бок, обнявшись, и Надя тут же принялась его расспрашивать:

– Где был? Чем занимался?

Лёха улыбнулся:

– В представительство заходил, общался по работе с товарищами, потом…

– Потом?

– Потом у меня для тебя отличная новость! Я выяснил, что остаюсь в Мадриде на две недели.

Надя резко остановилась, схватила его за рукав:

– Правда⁈

– Правда, – кивнул Лёха, наблюдая, как в её глазах вспыхивает радость.

– Лёша! – она подпрыгнула и повисла у него на шее. – Две недели! Ты и я, вместе, в одном городе!

– Ну, выходит, так, – усмехнулся он, но тут же заметил, как лёгкое облачко сомнений накрыло её лицо.

– Ты же в штабе был!

– По работе, – он развёл руками.

– Ой! – Надя забавно округлила глаза, отчего стала похожа на японское аниме. – Я с Аней говорила недавно! Она сказала, что Илья тоже сразу после обеда всё время был занят… В том же кабинете!

Лёха мысленно застонал. Ну вот, приехали…

– Ну, в представительстве много народу работает! Я там многих видел.

Она прикусила губу, прищурилась и задумчиво повторила:

– Ты с ним совещался…

Он молча пожал плечами. Врать не хотелось, а правду рассказывать было нельзя.

И тут она вдруг напряглась, её пальцы сжались на его рукаве.

– Лёша, – её голос изменился, стал тревожным. – Ты полетишь опять за линию фронта. С Ильей! На этой своей этажерке…

Лёха тяжело выдохнул, понимая, что отпираться бесполезно.

– Надя…

Надя фыркнула:

– Лёша, не ври мне! Я тебя знаю. Ты сияешь, как начищенный медный таз! У тебя вот этот блеск в глазах, когда ты влезаешь в какую-то очередную историю! Такой же точно был, когда ты угнал этот свой «Шторьх»!

– Лёша! – она крепче сжала его руку. – А по-другому никак⁈ – с лёгкой надеждой спросила она, но, видимо, сама знала ответ.

Лёха, глубоко затянувшись, выдохнул дым в сторону и улыбнулся. Он посмотрел в её обеспокоенные глаза, взял её ладонь в свою и слегка сжал.

– Надюша, я же лётчик. Меня тут оставляют облетать этот самолётик, написать рекомендации. Его в Союз планируют отправить. Придётся слетать тут в тыл в пару мест, проверить аппарат, – улыбнулся он мягко.

– Ты же знаешь меня, я безрассудно никуда не полезу! Это не мой метод.

– Читала я подпись на твоём самолёте! «Слабоумие и отвага»! Вот твой метод!

Глава 21

«А нюх, как у соба-баки!»

Начало июня 1937 года. Аэродром Алькала, пригород Мадрида.

Три дня спустя, Лёха стоял насмерть.

Он не собирался отступать, не сдавался и не колебался перед лицом превосходящих сил противника. Против него выступили сам Илья Старинов и его верные подручные, вооружённые мешками, тюками и свёртками. Они осаждали его маленький немецкий самолётик, намереваясь набить его до отказа оружием, боеприпасами, сухпайками, какими-то загадочными тюками и снаряжением для подрывников.

Лёха держал оборону.

– Не надо! – страдальчески воскликнул он, вырывая из рук бойца мешок с чем-то тяжёлым. – Вы его убьёте! Он маленький, ему и так плохо!

– Лёха, не психуй! – пробасил Старинов, таща какой-то странного вида пулемёт. – Тут всё нужное, по граммам рассчитано!

– По граммам, говоришь? – Лёха яростно размахивал руками. – Вы хоть представляете, сколько весит эта куча добра⁈ У самолётика, между прочим, тоже есть предел! А как садиться со всем этим барахлом в темноте на чёрти какую поверхность⁈

– Пилота не будем больше кормить, он будет легче, вот и компенсируем! – отмахнулся Старинов, пихая в кабину ещё один мешок.

– Ты мне предлагаешь не жрать две недели⁈ – возмутился Лёха. – Мои семьдесят пять килограммов превратить в сорок девять⁈ Я всё Наде расскажу! И Ане! Из нас всех вон Илья самый упитанный! Его и надо на диету!

– Пилот – это оптимальный вариант! – ухмыльнулся Старинов, но тут же уклонился, потому что Лёха в сердцах швырнул в него подвернувшийся мешок.

Испанцы переглянулись, явно развлекаясь этим зрелищем. Один из них, прислонившись к крылу, даже достал сигарету и, наблюдая за борьбой двух упрямцев, смеясь, произнёс:

– Такое ощущение, что у них ритуальный танец.

– Я был бы более спокоен, если бы сам не летел на этом аппарате! – хмыкнул второй, пожимая плечами.

Битва разгоралась.

* * *

Эти три дня пролетели, как один миг.

Договорившись о порядке действий, Лёха вертелся, как электровеник – бегал, договаривался, проверял, ругался, снова проверял. Казалось, он успевал быть везде одновременно, а к вечеру валился с ног, только чтобы наутро снова броситься в эту круговерть подготовки.

Первым делом, приступив к своим обязанностям пилота диверсионного отряда, Лёха решил максимально обезопасить своё будущее. Он поставил свой самолётик на виду около ангара и отправился к местным зенитчикам. Разговор предстоял важный – наш отчаянный авиатор до дрожи в коленках боялся точности дружественных зенитчиков, особенно когда не надо.

Пресловутая посадка на «Протезе» вместе с прервавшей её очередью проносилась перед глазами, как будто это было только вчера. Было бы обидно получить очередь с земли от чрезмерно бдительных зенитчиков из-за несогласованности.

Спустя примерно час интенсивного общения, перемежавшегося сигаретами, жестами в сторону стоящего недалеко «Шторьха» и крепкими выражениями, у Лёхи появилась некоторая уверенность, что ребята не станут палить по маленькому самолёту, не разобравшись. Они подробно обсудили углы подхода, процедуру посадки, договорились о передаче по смене информации о прилёте, да и вообще пришли к выводу, что стрельба без разбора – вещь вредная. Хотя в глазах испанских деятелей от ПВО явно читалось: «Полезная!»

Даже после этих переговоров Лёха ещё раз убедился, что в первый раз он всё сделал правильно. Раз, прыг из-за леса – и уже катишься по полосе!

* * *

Следующим этапом его программы стала поездка на аэродром истребителей в Сото. Найдя Казакова, Лёха тут же был стиснут в крепких объятиях, и они хорошенько похлопали друг друга по плечам. Поздравлений с тараном и тем, что он вообще умудрился выжить, было предостаточно.

Шуточки сыпались одна за другой, истребители переглядывались, качали головами и всё повторяли, что у Лёхи явно железные нервы, а инстинкт самосохранения где-то потерялся – причём давно и безвозвратно.

После обмена любезностями перешли к делу. Лёха договорился, что накануне операции, вечером, он перелетит в Сото, а уже глубокой ночью возьмёт курс на цель.

Истребители пообещали выделить дежурное звено И-15, которое проведёт его через горы и прикроет от возможных встреч с патрульными машинами франкистов.

Середина июня 1937 года. Советское представительство, Отель «Палас», самый центр Мадрида.

Общение с Ильей Стариновым выдалось активным и, мягко говоря, непростым.

Основные действия диверсионного отряда планировалось развернуть примерно через неделю, когда прибудет основная его часть. По плану диверсанты должны были сосредоточить основные усилия на южной железной дороге, проходящей от Талаверы до Навалмораля, переправляя небольшие группы через реку Тахо.

Северный берег реки контролировали франкисты, в то время как на южном закрепились республиканцы. Линия фронта проходила по воде, и переход через неё был рискованным, если не сказать самоубийственным – наблюдение противника, патрули и засады.

Операция под Авилой же должна была выполнять скорее отвлекающую функцию.

Лёха склонился над столом, разложив перед собой фотоснимки. Он долго рассматривал их, но, к сожалению, интересующая его часть была снята лишь фрагментами. Глаза бегали по изображениям, но нужной информации явно не хватало. Он покачал головой и бросил взгляд на Старинова, который, скрестив руки на груди, терпеливо ждал комментариев.