Текст книги "Багряная радуга (СИ)"

Автор книги: Алексей Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 26

До заведения Ханум он не дошел совсем чуть-чуть. Уже был виден красный фонарь, зажженный по традиции всех портовых борделей всего мира, уже слышались веселые визги и разудалый смех. И все. Темнота, из которой вынырнул с жуткой болью в затылке.

Руки и ноги крепко связаны, его, как куль с овсом, тащат двое могучих стражников, во весь голос проклиная и тяжелую ношу, и неведомого мюдюра, заставившего бедолаг напрягаться, вместо того чтобы гнать гнусного тутуклу в камеру пыток пинками. И им не тяжело, и ему не скучно.

Широкий двор. Огорожен высокой, метра в три, стеной, по которой мерно расхаживают вооруженные охранники.

Кто-то, получше прочих охранников одетый, тоже, поди, мюдюр, отпирает дверь.

– Принимай груз! В третью камеру приказано.

Груз? Ах да, это ж о нем речь.

Выходят еще два бугая. Один низко кланяется.

– Господин, у нас вода кончилась, дозвольте к колодцу сходить.

В ответ получает удар в морду. Несильный, скорее для порядка.

– Куда? До конца смены из тюрьмы выход запрещен всем, что бы ни случилось. Даже паша, если желает лично кого допросить, ждет условного времени, а ты кто такой?

Круто у них тут. Зато надежно, этого не отнять.

Новые носильщики тащат пленника по узкому коридору, освещенному редкими факелами, по ведущим вниз лестницам. Еще одна дверь, закрытая на простую, но крепкую щеколду. Еще один пост. Ну, здесь все проще. Часовой развалившись сидит на стуле, лишь при подходе своих товарищей встает.

– Открывай, чего расселся.

– Да пожалуйста. Назад пойдете – пожрать захватите.

– Угу. Если пойдем. Только воды нет, кончилась.

Понятно, почему наверху так строго – здесь народ на дисциплину, кажется, плевал с высокого минарета.

Несут дальше, и ведь не лень парням. Хотя этих богатырей, кажется, такая ноша и не тянет вовсе.

Слева открытая дверь, комната, получше освещенная, за большим столом десяток охранников. А где помещение для дознавателей? Или они роздыха не знают, из камеры в камеру ходят, с людьми работают? А нет, вон из-за той двери дружный хохот слышен, вряд ли подопечных анекдотами пытают. Значит – здесь. Запомним.

Вот и пришли. Охранники, не мудрствуя лукаво, бросили ношу на каменный пол. Удар головой, и вновь темнота.

В этот раз очнулся привязанным к крепкому креслу.

Но одетым, стало быть, сразу пытать его не собираются. И это хорошо. Плохо, что невозможно активировать переданный Линчу амулет. В принципе, это несложно, достаточно расстегнуть пряжку ремня. Беда в том, что пряжка спереди, а руки сзади.

Придется выкручиваться самому.

Так, что вокруг?

Каменный, сложенный из грубо обработанных булыжников пол. Стен и потолка не видно, они теряются во тьме. Свет лишь здесь, рядом, от камина слева. Рядом с ним аккуратно сложены железяки самого зловещего вида. Пока рядом. Когда их начнут калить, тогда-то и начнется веселье. Страшно. До дрожи страшно.

– Он очнулся, – прозвучало откуда-то справа.

Повернуть голову. Да, стоят трое. Один – самый обычный, небогатый и не бедный горожанин. По виду. Только здесь обычному горожанину делать нечего. Значит, он тут главный и есть.

Второй – голый здоровяк. Совсем голый, даже фартуком не прикрылся. И верно, кого ему стесняться? Взгляд равнодушный, могучие руки скрещены на груди. Палач.

А третий кто? Над головой аура, значит, маг. И опять же, судя по ней, не самый сильный, но для моряка, абсолютно не способного к магии, и такого достаточно. Стоит в стороне от тех двоих. Но подследственным не интересуется вовсе, косит глазом на причиндалы палача.

Черт бы вас всех побрал! Ну, начинайте уже, что ли.

– Представьтесь! – тихим и ровным голосом задал вопрос главный. На галлийском, готовились, сволочи, знают, что по-магрибски говорю плохо.

Обстановка не способствовала игре в вежливость, мол, вначале должны представляться хозяева.

– Штур… кхе, извините, Корнель, штурман с фрегата «Внимательный».

Боже, только бы экзамен по судовождению не вздумали устраивать! Провалюсь же к чертям собачьим!

– Давно?

– Что, на «Внимательном»? Две недели, нанялся здесь, в Тунисе.

Дьявол, а где раньше ходил? Твою-ж мать, что там по легенде? А, на шебеке «Быстрая». Их здесь до хрена бегает, замучаются проверять. Если Линч не подведет. И если получится активировать амулет. Как?

– Вы готовы отвечать на вопросы?

– А-а… ага… то есть… г-где я? – Как же мерзко дрожит голос…

– Не готовы, – с наигранной грустью констатировал главный.

И, бросив взгляд на палача, скомандовал:

– Готовь инструменты.

Железяки, немелодично звякнув, тут-же легли в огонь, их концы, искусно выкованные в форме игл, замысловатых крючков и штопоров, медленно начали краснеть.

– Последний раз спрашиваю, отвечать будете?

И тут-же вновь палачу:

– Подготовь его к допросу.

Могучие руки, сопротивляться которым невозможно в принципе, ловко раздели догола. Голое тело, накрепко привязанное к жесткому креслу, огонь и раскаленное железо. Так страшно не было никогда!

Вонь? Кажется, неверный обоссался. Главный и маг брезгливо поморщились.

Но, раздевая, палач расстегнул ремень! Значит, Линч с командой своих головорезов скоро будет здесь!

Или не скоро. Кто знает, где этот застенок.

Главный кивнул магу. Слаженная команда, им даже слова не нужны.

Маг свел ладони, что-то прошептал, и перед ним возникла вязь из разноцветных полупрозрачных линий. Конструкт. Из которого вырвался тонкий желтый луч. Уперся прямо в лоб допрашиваемому.

Заклятье правды. При нем нельзя солгать, можно только отказаться отвечать. Ну так для отказников и приглашен палач.

Сопротивляться заклятью невозможно. Никто не может, кроме магов, превосходящих по силе того, кто активировал заклятье. В том, что штурман Корнель не маг, они уже убедились.

Что делать? На размышление пара секунд, потом палач примется за работу.

Можно перехватить заклятье, изменить, вообще поубивать этих троих. Или двоих, маг, пожалуй, успеет защититься. Дальше что? Даже если сбежать, нахрена тогда вообще подставлялся?

Спасенье в одном – после отказа от магии он стал невосприимчив к ней. Почти. Даже старый шрам, изуродовавший левую щеку, никто до сих пор не смог вывести. Только четыре мага когда-то смогли провести ритуал лишения дворянства, ну так это были сильнейшие маги Европы. А с этим справимся. Точно. Спрашивай!

– С-спрашивайте! Я все рас-скажу! Н-но я плохо знаю…

Главный довольно улыбнулся.

– Вам известны планы капитана фрегата «Внимательный»?

– Ли-линча? Д-да, но не все, к-конечно. – А ведь заикание он не играет, само так получается.

– Фрегат два дня назад вернулся в Тунис. Куда и зачем плавали?

– Х-ходили. – Вырвалось автоматически. И также автоматически голова втянулась в плечи, ожидая удара. Палач уже замахнулся, но был остановлен легким движением руки мага. Все правильно, в работающее заклятье лучше не вмешиваться.

– Корабль ходил в Монпелье! – даже прокричал, чтобы избежать удара.

Главный глубоко вздохнул. Сдерживает раздражение? Пока. Не переиграть бы.

– Зачем?

– Возили груз шелка и пряностей. – Он сжал кулаки? Не-не-нет! Не надо! – Из Каира. – Набрал в грудь воздух? Сейчас скомандует? – Но это было лишь прикрытие!

Уф-ф, выдохнул. Продолжаем.

– Г-главной целью была про-окладка фарватера п-по реке Орб д-до крепости Б-безье. Достаточного, для п-п-прохождения груженой шеб-беки.

Успокоился. Естественно, все совпадает с информацией твоего шпиона. А в том, что шпиона послал именно этот невзрачный тип, сомнений практически нет.

– Зачем?

Мог бы и сам догадаться.

– Капи-итан Линч хочет за-ахватить его.

– Когда?

Неужели сами не просчитали? Вряд-ли, просто ждут подтверждения.

– Ш-шест-тнадца-атого июня, за день д-до по-омолв-вки гал-лийского короля и к-кастильской принцессы.

Проняло мерзавца? Несомненно. Он должен решить, что делать дальше. Здесь палач и маг, что потом делать с ними? Ну, насколько ты им доверяешь? Ты ведь догадываешься, что сейчас они тоже узнают подробности. Оставишь их в живых? И оставят ли в живых тебя самого, после доклада начальству? Оно ведь тоже свидетелей не любит.

Итак, что ты решил, умник?

– Огонь потушить, проверить крепления. Не вырвется? Отлично, тогда выходим. Не скучай тут, штурман.

Шутник. Однако возникла пауза. Успокоиться. Хоть немного! И думать, черт побери. Думать!

Умник и впрямь не дурак, сообразил, что лишняя информация вредна для здоровья. Что может сделать? Самое простое – убить. Мол, сдох бедолага под жуткими пытками, как говорил великий Карлсон – ерунда, дело житейское.

Но это если только уверен в своей команде. А они – точно команда, слаженная, сработавшаяся.

Нет, не годится. Маг еще может устоять против того же заклятья правды, а он сам? А палач? То-то же.

Остается доклад руководству и переложение ответственности на его могучие плечи. А руководство – тоже люди, со своими недостатками, они тоже жить хотят. И что остается?

Одно. Пригласить сюда, в жуткую и вонючую камеру того, кто уверен в собственной непотопляемости. Значит, ждем высокого гостя. Извините за минимализм в одежде и неподобающий парфюм.

Глава 27

Однако, зябко. С камином было жарко, теперь холодает. Не иначе кто-то когда-то озаботился вентиляцией в этом узилище.

Да нет, реально холодно! Идиоты, заморозить решили? Чтобы ни самим ничего не узнать, ни другим не сболтнуть?

Сколько уже прошло времени? Хрен знает. Попробовал пошевелиться – бесполезно. Умеют работать, гады.

Шаги в коридоре? Наконец-то. Тот или иной конец, но он близок. Итак…

Дверь открылась, свет факела, кто-то вошел. Лица не видно, оно прикрыто чем-то вроде шарфа. Это радует, от покойников лица не прячут.

Вошедший достал что-то из кармана, положил прямо на пол. Амулет! Ого, не слабый, однако. Собраться, начинается главное.

Амулет засветился магическим светом, снова возник конструкт заклятья правды, снова уперся в лоб желтый луч. Итак?

– Как давно вы стали моряком? – Вопрос задан на галлийском, но с грубейшим акцентом.

– Одиннадцать лет назад. – Легенда продумана, все возможные вопросы учтены. Кажется.

– Почему не меняли веру?

Да, на голом мужчине это сразу видно.

– Не было нужды, никто из капитанов этого не требовал.

Так и есть, пиратов вера подельников не интересует, только добыча.

– Вас использовали мужчины как женщину?

Ловок, сволочь. По доброй воле в этом никто и никогда не признается, однако на кораблях редко кому из юношей удается избежать позорной участи. Если нет влиятельных покровителей, разумеется. А в легенде такого покровителя нет.

– Да.

– Кто и как часто?

Сволочь!

– Мой первый капитан шебеки «Пиявка», Реис. Как часто – не помню, не считал.

Проверите? Таких пиявок и Реисов во всех портах полно. Ищите, если успеете. И если Линч не подведет. Пора бы уже ему появиться.

– Где учились штурманскому делу?

– У того же Реиса. Зря что ли я ему прислуживал? – Ого, а заикание-то ушло. Что радует.

– Вы за столько лет не выучили язык Магриба и империи. Почему? Глупы?

Самый опасный вопрос.

– Реис говорил со мной на галльском, с остальными я не общался. Вообще редко выходил из его каюты. Но язык я знать. – Он перешел на магрибский. – Уметь говорить, и писать.

Действительно, больше года учил, по четыре часа в день. Зря, что ли? По приказу самого короля, между прочим. Но об этом – молчок.

– Как оказались в море?

– Был похищен во время налета, – вновь перешел на галлийский.

Обычная история. Сколько таких европейских мальчишек продано на рабских рынках.

Но посетитель, кажется, доволен. Во всяком случае, перешел к делу.

– На что ваш капитан рассчитывает? Почему уверен в успехе налета?

А вот этот вопрос главный. Ради него и была задумана вся авантюра.

– Первого июля в Мадриде состоится обручение галлийского короля и кастильской принцессы. Линч узнал, что короля будут сопровождать все галлийские фрегаты и галеоны, базирующиеся в Средиземном море. То есть Монпелье, как и Безье, останутся без флотского прикрытия. А гарнизон Монпелье ни за что и никогда не придет на выручку замку – там у них непреодолимые противоречия, в своего Спасителя верят слишком по-разному.

– Откуда Линч знает про королевский конвой?

А ты не обнаглел, мужик? Чтобы капитан со штурманом такой информацией делился?

– Этого я не знаю. Линч лишь сказал, что добыча будет богатая. Кстати, отозваны из портов приписки будут все тяжелые корабли Галлии.

Вот тебе крючок. Ну, сам заглотишь, или подсекать придется?

– Откуда в провинциальном замке богатство? Там что, королевская казна хранится? Не врешь? Уверен?

Сам клюнул! И это радует. Получай!

– Уверен. Я подслушал разговор Линча с его квартирмейстером. Год назад в устье реки Орб бросили якорь три корабля под галлийским флагом. Двое моряков с тех кораблей потом попали на корабль Линча и рассказали, что это были пираты, захватившие на Карибах огромный куш. Какой точно, Линч не знает, но шлюпки два дня безостановочно возили в замок сундуки с золотом. Пока в Монпелье базируются тяжелые корабли галлийцев, о захвате замка нечего было думать. Зато сейчас…

Ну как, попался? Дыхание участилось, потираешь руки, даже не замечая этого. Отлично, теперь не соскочишь. Еще вопросы будут?

– В Монпелье Линч взял двоих пассажиров. Зачем? Кто такие?

Черт, шпион оказался проворнее, чем мы рассчитывали. Молчать нельзя, а что соврать? Если только… да, пожалуй.

– Какие-то шишки из охраны замка, должны помочь в его захвате. Точнее не знаю, Линч их бережет от команды, как зеницу ока.

И впрямь бережет, а зачем – пойди, проверь.

Но где же этот Линч? Как бы тем временем в мудрую голову неизвестного собеседника глупые мысли о пытках не полезли. На всякий случай, для верности.

Топот в коридоре! Успел? Началось?

Деликатный стук в дверь. Тюремную. Никто там пыточную с королевской спальней не перепутал?

Но собеседник идет открывать. Лично и важно, как король в сортир.

Вроде там давешний главнюк стоит, что-то шепчет. Так. Выходят оба, даже амулет забыли. Очень интересно. Точно Линч пожаловал. Испортить им амулет, что ли? Так, из вредности. Не, не стоит. Стоп! Не расслабляться, хрен знает, до чего эти деятели сейчас додумаются. Убить не должны, но все же…

Опять шаги. Входит палач. Мамочка… нет, всего лишь одевает. И впрямь заботливо, как мать родная любимого сыночка. Уходит.

Теперь – маг. Отключает амулет, убирает в карман. Развел руки, создал конструкт. Какой? Ну-ка, ну-ка… ба, да все знакомое, можно сказать, родное. Заклятье забвения. Ну-ну, что там забыть требуется? Все, что было в этой комнате? Да с дорогой душой!

Все, забыл. Теперь ведите меня к свободе! К свету! Темница рухнет, и свобода нас примет радостно у входа! И братья меч нам отдадут! Не рухнет, не отдадут? Ну и плевать, главное, что примет, и живым!

Железная дверь с мерзким скрипом открылась, яркое солнце на мгновенье ослепило, а когда зрение вернулось, на улице стоял улыбающийся во все тридцать два белоснежных зуба толстый Линч. А где-то в стороне бурлило, кричало и чего-то требовало людское море.

Линч коротко обнял за плечи и потащил за собой.

– Жив? Цел? Тогда пошли, пока ребята бунт не учинили!

Де Камбре наскоро огляделся. Так, они вышли из городской тюрьмы, но с какого-то другого, невзрачного входа. А у главных ворот бушевала пестрая толпа моряков. Кричащих, потрясающих кулаками, но пока не доставших оружие.

– Эй, парни, все в порядке! Наш брат свободен! Произошла ошибка, ничего, бывает. Все целы и здоровы! Расходитесь, а вечером жду всех на пирсе! Будут красотки от Ханум и много плова!

Все, победа! Пусть пока и предварительная. Теперь спать. Мамочка родная, как же все болит.

* * *

Тунис. Дворец правителя. Рабочий кабинет.

А он действительно велик! Годы, проведенные в неге правления Тунисом, не притупили чутья на золото. Его сейчас много, это так, но когда его было достаточно?

Золото. Металл, обладающий своей душой. Он завораживает, манит, заставляя забыть о многом, часто – обо всем остальном. Что огромные и прохладные дворцы, прекрасные женщины, утонченные яства? Восторженные взгляды толпы, почет и уважение? Если вдуматься.

Всего лишь дополнение. Их покупают те, у кого золото есть. И о них мечтают, грезят во сне и дурманном забытьи те, у кого его нет.

Так можно ли пресытиться золотом? Ерунда! Глупая сказка о некоем царе, превращавшем в золото все, к чему прикоснется, и умершем от голода. Так никогда не было и никогда не будет! Да оно само – дар небес, мерило, которым Всевышний указывает на свое благоволение к человеку. И чем выше то благоволение, тем больше у человека чего? Вот именно! Его! Такого прекрасного и такого неповторимого.

В этот раз паша выслушал доклад Хафтара, сидя за европейским, пусть и украшенном тончайшей позолоченной резьбой, столом, на типичном европейском стуле. Да, искусно сделанном лучшими венецианскими мастерами, но все же. Шайтан знает… нет-нет, все же на то была воля Всевышнего, что лучше всего думалось именно за этим столом и именно на этом стуле.

Аль-Шорбан давно замолчал. Рядом замер как каменный Хафтар, боясь лишним движением, даже громким дыханием отвлечь правителя от глубоких мыслей.

Это Хафтар-то, никогда не знавший удержу в драке, неукротимый в яростных абордажных схватках и лихих кабацких загулах.

Вот он изменился. Стал расчетлив и угодлив, познав вкус роскоши и власти. Ну и пусть постоит. И помолчит. В самом деле, пусть не отвлекает.

Итак.

Год назад в мелкий замок, каких полно на юге Галлии, какие-то корабли привезли много золота. Могло такое быть?

Ответ – запросто. Слухи об этом до сих пор ходят по всему Средиземному морю. И если никто до сих пор тот замок не тронул, то только по одной причине: прорваться к нему можно. Выбраться живым – уже нет. Река Орб неглубока, хотя какая-нибудь шебека с низкой осадкой и могла бы по ней пройти. А вот уже возвратиться – не получится. С ходу замок не захватить, а за это время тяжелые фрегаты Галлии успеют подойти и разнести в щепки любую пиратскую эскадру.

Потом, кто сказал, что золото до сих пор в замке? Что его не вывезли вглубь страны?

Нет, такая операция представляется для пиратов невыгодной. Если не получить дополнительных сведений.

А Барбаросса, паша даже в мыслях называл капитана «Внимательного» по прозвищу, он их, кажется, получил. И поверил настолько, что решился поставить на эту карту все. Не выйдет – не сможет рассчитаться с командой, перестанет быть капитаном.

Отказался продавать захваченные корабли – убыток.

Вложился в их ремонт – убыток.

Набирает для них команды – еще убыток.

Сходил в Монпелье с убыточным грузом, даже не пытался кого-то захватить по дороге, за рейс команде заплатил из своего кармана. Все – сплошные убытки. Осознанные.

При том что до этого Барбаросса деньги всегда считал. Тщательно и удачливо, надо отметить.

Значит, точно что-то знает и на богатый куш рассчитывает.

Проверить можно? Можно, но некогда.

Это про Безье.

А про отплытие боевых кораблей?

О, вот здесь другое дело!

Люди уже посланы во все южные порты Галлии и Кастилии, приготовления к походу такого масштаба скрыть невозможно. Через неделю подтверждение будет. Наверняка будет. Так стоит ли терять время?

– Если побережье Галлии остается без охраны с моря, стоит ли нам заниматься только Безье? В конце концов, может этот поход окончиться неудачей? – Это были первые слова паши в этом разговоре.

– Неудачей – нет, если, конечно, галлийцы и впрямь отзовут свои корабли. Высадить десант человек в двести, плюс орудия шебеки… гарнизон и дня не продержится. Но вот ждет ли там добыча? Это действительно вопрос. – Это уже Хафтар, заговорил-таки.

Паша поднял взгляд, посмотрел прямо в глаза собеседника.

– Именно. Поэтому я решил. Собрать наших братьев со всего моря. Определить, какие галлийские прибрежные города нам по силам захватить, спланировать нападение. Одновременное. Ну и с Барбароссой надо кончать, не на свой кусок он позарился, зубки у нахала не выросли.

Глава 28

Летняя жара захватила Магриб. Беспощадная, обжигающая на юге и удушающая на побережье, где даже ночью нет от нее спасения. Дожди? Их нет. Во всяком случае их не было этим летом, ни одного.

Ветер? Спасительный, приносящий если не саму прохладу, то хотя бы ее видимость? Ветер есть, это точно. Иначе как могли бы заходить в порт и отправляться в плавание корабли. Его успешно ловят паруса, но почему-то не чувствуют измученные душной жарой люди.

А комары? Мелкий гнус способен лишить сна самого измученного человека. Мерзкий, ненавистный каждому ночной зуд, не очень болезненные, но бесконечно раздражающие укусы, место которых способно чесаться не один день.

Или это год выдался такой неудачный? Ведь даже выросшая здесь Делал, перед тем как под утро забыться-таки тяжелым сном, больше похожим на беспамятство, говорит, что не помнит ничего подобного. Говорит? Какой там, ругается не хуже портового грузчика.

И это на поверхности. Что же говорить о подземельях, прохладных и сырых, по которым приходится бродить уже больше месяца. Ну да, именно пять недель назад к д,Оффуа, все еще продолжающему разыгрывать роль не слишком удачливого купца аль-Малуфа, пристал нищий, грязный и вонючий настолько, что на достойного молодого человека с жалостью поглядывали прохожие. Но помогать не спешили, опасаясь, как бы внимание бродяги не перекинулось на них самих.

Лишь отойдя от первого шока, присмотревшись, д,Оффуа узнал в этом подобии человека Рияза Бен Фарука, прибывшего в Тунис вместе с виконтом де Камбре. И означать это представление могло лишь одно – путь по подземельям до тайного входа во дворец прежнего паши, отца Делал, найден.

– На, бери, и пошел вон! – Д,Оффуа с брезгливой миной швырнул на землю мелкую монету. Та не успела коснуться земли, как оказалась зажата в костлявом кулаке.

Обычно после подаяния уличные попрошайки спешили уйти, найти новую жертву где-то в другом месте, чтобы не испытывать терпение господ и сохранить в целости собственные ребра, но этот решил выразить благодарность, упав ниц, едва не поцеловав туфлю благодетеля. От такого безобразия д,Оффуа растерялся, но начеку был слуга, последнее время сопровождавший его буквально повсюду. Чтобы быть всегда под рукой, как он говорил.

Так вот Джамиль подскочил к нищему и от души зарядил тому ногой по ребрам. Для порядка, чтобы знал свое место. Точнее, попытался, но неудачно. Попрошайка вовремя сообразил, что наказание будет суровым, и мигом затерялся в толпе, бормоча слова благодарности.

А д,Оффуа в едва не расцелованной туфле почувствовал какой-то предмет. Мелкий, но раздражающий при ходьбе. Как потом оказалось – мелкий синий камушек. Все ясно, почтенный Бен Фарук с супругой ждут господина виконта с супругой по заранее оговоренному адресу. Но категорически без какого-либо сопровождения.

Отделаться же от этой навязчивой парочки, Джамиля и Сальвы, удалось с большим трудом. Нет, в принципе, затеряться на улицах города проблемой не являлось, но сделать это следовало аккуратно, чтобы не вызвать подозрения у этих верных слуг Старца горы. Не надо этого, пусть считают, что д,Оффуа и Делал по-прежнему лишь разрабатывают план возвращения трона.

Могут ли жертвующие помочь? Безусловно. Но и плату за свои услуги потребуют немалую. Нет уж, должником этих добрых людей лучше не становиться. Для здоровья полезнее.

– Джамиль!!! – Д,Оффуа выглянул в коридор и позвал слугу.

– Слушаю, мой господин. – Появился мгновенно, словно ожидал прямо под дверью, но ведь нет же, не было его там. Виконта вообще удивляла эта его способность возникать ниоткуда, как по волшебству. Было предположение, что существует некий амулет, магией переносящий владельца сквозь стены и двери, так ведь нет, не существовало в мире ничего подобного. Во всяком случае, в этом были убеждены высокомудрые преподаватели Магической академии. Много… сколько… целых семь лет назад юный курсант д,Оффуа лично у них поинтересовался.

Но вот же, стоит, чуть склонившись в уважительном поклоне, ждет указаний.

– Сходи на рынок, купи говяжьей вырезки… да, прямо целую возьми. Не баранины! (Господи, как же она надоела, но это в мыслях.) Зелени возьми, разной, свежей обязательно (этого можно было и не говорить, подсохшую Джамиль отродясь не брал). Буду сам мясо готовить. И… это… зайди к ювелиру… ну, ты знаешь, где мы с Делал уже были пару раз… он обещал две бутылки хорошего вина. Знаю, что не положено, а ты все равно принеси. Вот, держи еще два акче, отдашь ювелиру.

Вот так. Теперь Джамиль пойдет на рынок, а Сальве придется остаться дома, ибо женщине не следует ходить по улицам в одиночестве там, где поклоняются Всевышнему. Кроме, правда, Магриба. Увы. Здесь дозволено многое, в других краях запрещенное. Например, можно не закрывать лицо, чем местные красотки пользуются к радости мужчин и огорчению товарок. Тех, что сами не прочь продемонстрировать при случае лукавый взгляд и тонкую улыбку. В общем, сложно здесь все.

Потому избавиться от служанки будет непросто. Не убивать же ее, в самом-то деле. А ведь мимо нее не пройдешь, бдительность этой милой дамы обмануть не получается.

Пришлось уходить одному, оставив любимую супругу на попечение навязчивой служанки. Ну да ничего, сегодня лишь первый выход. Потом что-нибудь придумается.

Где эта очаровательная гхуль? Ну конечно, на боевом посту, следит за коридором в дверную щель. И не заметил бы, если б не так ярко сверкал прекрасный, как редчайший коричневый бриллиант, карий глаз.

Сделал вид, что не заметил, и прошел к выходу. Погоди, красавица, сегодня тебе будет не до шпионства. Делал, огорченная, что пришлось остаться дома, твердо обещала устроить служанке веселый день.

Так, теперь главное – сделать дело. Вспомнил адрес, определился с маршрутом. Уже знакомым, по нему трижды прогуливались с женой. Якобы просто так, чтобы подышать свежим воздухом. Какой он, к шайтану, свежий! Обычный городской, с запахом жареного мяса, вонью выброшенных прямо на улицу отходов, безнадежно ждущих дождя, чтобы смыться в море. И все это помножено на июньскую жару, от которой нет спасенья.

Но другого воздуха здесь нет, так что пришлось привыкнуть и если не получать удовольствие, то хотя бы игнорировать эту пакость.

Идти приходилось от моря, а значит, все время вверх. Среди людского потока, обходя оседланных ослов, груженых ослов, запряженных в телеги ослов. Будто ослиный табун только что пригнали сюда и пристроили к делу для процветания прекрасного города Туниса.

И при этом – проверяться. Незаметно, но тщательно, чтобы не дай бог не привести за собой людей правителя или жертвующих к дому, от которого сейчас зависит успех или провал большого дела. Д,Оффуа не знал, сколько сил задействовано в его подготовке, но если на месте его организует сам де Камбре, мелким оно быть не может.

Чисто? Да, чисто. Точно чисто. Можно сворачивать на нужную улицу. Узкую, кривую, одну из сотен в этом душном городе.

Прежде сюда не заходил. Лишь отмечал в памяти поворот и шел дальше, ни на мгновение не сбавляя шаг. И вот сейчас… Где нужный дом? Демоны, да они же неотличимы друг от друга! И что теперь? Спросить прохожих? О чем? Где проживает мужчина, у которого голубоглазая и светловолосая жена?

Можно заранее поклясться, что она ото всех прятала волосы, благо, хиджаб их скрывает надежно. Но глаза! Ни чадра, ни никаб их не скроют, а не заметить их невозможно! Тем более здесь, среди моря глаз карих. Значит – паранджа. Обычная на Востоке, но редкая именно здесь, в Тунисе.

Спрашивать об этом соседей все равно нельзя, как посмеет правоверный интересоваться женой, а не ее мужем. Но можно внимательно смотреть вокруг, не может быть, чтобы его не ждали…

Есть!

Открылась калитка и какая-то женщина, укутанная в душную голубую паранджу, открыла калитку и вымела на улицу мусор, тут же раскидав его подальше от невысокого, выбеленного известью глиняного забора. Она?

Д,Оффуа степенно продолжил путь, а когда поравнялся с женщиной, услышал шепот:

– Заходите в дом.

Но как зайти? Просто так? Чай, не Европа. Это сейчас прохожие не обращают на них внимания, но, если мужчина войдет в дом, когда там нет хозяина, не просто запомнят, а еще не меньше месяца будут обсуждать недостойное поведение хозяйки.

– Малик, Малик, у нас гость дорогой!

Уф-ф, теперь – порядок.

Из дома вышел Бен Фарук. Разве он Малик? Хотя кто знает, кем он тут назвался.

Раскинул руки, бросился навстречу, обнял, как родного сына.

– Друг мой, как я рад вас видеть! Прошу в дом, заходите, будем ароматный чай пить, вкусный плов кушать!

Но имени гостя благоразумно не назвал.

Уже в доме де ла Сьота с видимым удовольствием стянула с себя паранджу и от души чертыхнулась на чистом галльском языке.

– Виконт, когда вы, наконец, сделаете свое дело? В Париж хочу, сил моих нет таскать этот мешок, да еще в такую жару!

Пришлось развести руками.

– Сам не знаю, друзья мои, но месяц на подготовку у нас есть, это точно. Так не будем терять время даром. Вы нашли путь?

Бен Фарук кивнул.

– Так пошли немедля! Ну же, вперед. Где спуск в подземелье?

– Немедленно не получится. – Де ла Сьота улыбнулась. – Вы собираетесь бродить по подземелью вот в этом? Измажетесь, как трубочист. Уверены, что потом к вам не возникнет вопросов? И еще. Там, внизу, полно комаров. Так что придется крепко натереться специальной мазью, чтобы лицо не превратилось в распухший пирог.

– Фарук, но мы уже бывали в тех пещерах. Я не запомнил ни грязи, ни комаров. Сухо было!

– Да, но сейчас мы пойдем в другую сторону, так что Дениз права, надо подготовиться.

Выйти смогли только через час. Из прежней одежды на д,Оффуа остались лишь сапоги. Штаны и куртка из плотной ткани обещали защиту от гнуса, но гарантировали духоту и ручьи пота. Впрочем, спутники были одеты также, и спорить не имело никакого смысла. Им виднее.

Лицо и руки защищал слой довольно приятно пахнущей мази, голова и шея укрыты платками наподобие хиджабов – недостойно мужчины, но злобные комариные насмешки можно и проигнорировать.

Факелы зажжены, вперед!

Входом в подземелье оказался люк, проделанный прямо в полу. Откуда Бен Фарук узнал, что именно в этом доме есть именно такой люк, д,Оффуа предпочел не интересоваться. Но не позавидовал прежним хозяевам: его самого учили не церемониться в выборе средств убеждения для получения необходимого результата. Вряд ли и в этот раз кто-то проявил милосердие.

Подземелье. Ходы, прорытые когда-то первыми последователями Всевышнего, только-только начинавшими проповедовать Его слово. Здесь прятались от языческих правителей, здесь приобщали к истинной вере новорожденных, здесь молились и хоронили по священному обряду ушедших на небеса братьев и сестер.

И здесь же готовилось восстание, покончившее с язычеством, открывшее прекрасную и великую эпоху торжества учения Пророка.

После победы было принято решение уничтожить подземелье, чтобы никто не смог повторить проделанное однажды. И его вроде бы выполнили. Но даже крепкие в вере люди остаются людьми. Сделать поменьше, заработать побольше – кто из нас мыслит иначе? Какие-то проходы уничтожили, показали проверяющим завалы, получили плату, каждый соответственно своей должности. Естественно, больше всех – проверяющие. На этом все и успокоилось.