Текст книги "Стародум (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Стоим вдвоём с папаней, смотрим на бедную, мёртвую зверушку.

– Думаю, я справлюсь. Вылечу Жука.

– Шутишь? Он же мертвец.

– Но ещё тёплый, даже окоченеть не успел. Я ещё не лечил полностью мёртвых, но чувствую, что могу это сделать.

– Смотри только, на пол не грохнись.

В первые разы, когда отец только начинал лечить других людей, он постоянно терял сознание и падал на пол, чтобы потом несколько часов проваляться без чувств. Лес каждому человеку силы даёт совсем чуть-чуть: искру из пальца выпустить или над землёй взлететь на пару пальцев. Попробуешь больше – очень быстро устанешь и спать уйдёшь. Но если использовать её каждый день по чуть-чуть, то она к тебе привыкает. Сначала папаня мой царапины лечил, затем на лёгкие раны перешёл, а после и вовсе кости сращивает, да зубам новым вырастать велит.

Это как мускул: каждый день его напрягаешь, вот он и растёт.

И папаня мой – очень силён по своей части. Очень редко кому удаётся двадцать лет подряд каждый день силу свою использовать. А ему за это ещё и еду приносят – в благодарность. Особенно благодарны те, кто из города вернулся с болячкой между ног.

– Если почувствуешь, что не справляешься – остановись, – говорю. – Может так случиться, что ты свою жизнь за пса отдашь. Не надо нам этого.

– А, – Федот лишь рукой махнул.

Это его самый частый жест.

Он из тех людей, что мало о чём-то тревожатся.

Кладёт руки на брюхо Жука, закрывает глаза. Наш поп тоже лечить умеет, но там немного другая сила. Отче Игнатий обычно благословит, что нечисть отпугивает. Исцеление у него слабое.

А отец – это да.

Он в Вещем – настоящий кудесник.

Плюёт на Жука и приговаривает:

– Вернись, окаянный. Не отпускали мы тебя с нашего света.

Тело пса начинает трястись, извивается, шерсть ходуном, кровь идёт брызгами. Можно услышать, как кости становятся на место, раны соединяются, срастаются. Папаня плюёт на него второй раз.

– Вернись и служи своей хозяйке. Ермиония очень без тебя тоскует.

Пёс вздрагивает и замирает. Очень медленно поднимается на лапы, всё такой же заляпанный кровью, но физически – полностью здоровый. Отец плюёт на него в третий раз, и глаза Лютого тут же открываются. Некоторое время животное стоит неподвижно, словно глядя сквозь стену дома далеко-далеко за горизонт, после чего приходит в себя.

Начинает вилять хвостом, высовывает язык и пытается облизать батю.

– Ну всё, всё, довольно. Беги к своей хозяйке.

Пёс ещё некоторое время пытается облизать нас обоих, после чего бежит на улицу обрадовать соседскую дочурку.

– Ты как? – спрашиваю. – Всё нормально?

– Нормально.

– Сознание потерять не хочешь?

– В том-то и дело, – отвечает папаня. – Я даже не устал.

Он выглядит очень задумчивым, даже хмурым.

– Что не так?

– Помнишь, я раньше мог новый ноготь отрастить и на два дня спать ложился – подняться не мог. А теперь я целого пса из остатков соединил… и даже не почувствовал. Посмотри на меня: я всё так же бодр и полон сил.

– Так это же хорошо. Ты двадцать лет животных с людьми лечишь, вот и стал силён.

– Да, наверное, хорошо.

– Даже не сомневайся в этом. Что может быть плохого в том, чтобы лечить людей?

– Ничего плохого.

– Вот видишь.

Однако Федот остался хмурым. Я очень редко вижу его печальным – это самый счастливый человек на свете, его любит всё наше село. Все зовут его в гости, и он с радостью ходит. Очень редко когда он проводит свободное время дома, наедине с собой – всегда либо на подворье, либо у кого-то. Но сейчас он выглядит молчаливым и погружённым в себя.

– Ты какой-то не такой, – говорю. – Что случилось?

– Всё нормально, – вздыхает папаня. – Честно. Как твой поход? Принёс серп?

– И не только серп.

Пока описывал свою историю, свечерело.

День у меня выдался долгий, с самого утра в пути, поэтому и спать я пошёл пораньше. И уже перед самым сном, перед тем как провалиться в беспамятство до самого утра, тоненький нежный голос раздаётся над самым ухом:

«Спокойной ночи, Тимофей».

Так тихо, что даже не понять, показалось или нет. Ответить я не успел – заснул.

До появления крепости Стародум из земли осталось 44 дня.

Глава 4

Воевода укрыл малыша собственным телом, чтобы тот не замёрз.

Если наутро его найдут мёртвым, то хоть ребёнок уцелеет.

Весь следующий день мы с батей и соседями собираем рожь, да не серпом, а настоящей косой-горбушей!

У каждого жителя села свой огород, но рожь всегда общая, на одном большом поле. Всё Вещее приходит, чтобы собрать урожай, посаженный ещё в прошлом году. У нас на Новгородской земле сажают только озимую рожь, что всходит за год, так как яровая, растущая полгода, даёт сильно меньше урожая. Спелость проверяем «на зуб»: если зёрна хрустят, значит готовы.

В начале августа собираем, под конец сажаем на следующий год.

Раньше молились, чтобы холода её не выморозили, и не сгнила от дождей. С эпохой безумия добавилась ещё одна работа: каждый день поп ходит по полю и прогоняет злые силы. Если не делать такого – красная плесень всё съест.

В наше время вообще много всякой скверны происходит: животных освящаем, чтобы двуглавые не родились, волхвы Стрибога просят, чтобы ветра холодные в сторону уводил. Да и сами люди стараются поменьше злиться и ругаться – это привлекает всяких злобных духов, которые пакостят в округе.

– Появись, – шепчу в воздух перед собой. – Я знаю, что ты меня слышишь.

– Кому это ты? – спрашивает неподалёку Светозара.

– Духу меча.

– Духи не умеют разговаривать. И не понимают людей.

– Знаю, но мне кажется, что именно этот дух понимает.

Если и понимает, то не отвечает. Очень своенравный мне попался дух, но они все такие. Нечего жаловаться.

Работаем на жаре, в поту.

Колосья упаковываем в снопы для переноски. Первый сноп украшаем лентами, чтобы затем отнести в дом как символ урожая – такая в наших землях традиция. Получившиеся снопы складываем на крестцы для просушки, чтобы позднее отделить зерно от соломы с помощью цепа. Зерно пойдёт на муку, солома на подстилки для скота, на крыши домов, корзины и обогрев.

Постепенно во время работы ко мне приближается Ратмир, наш старейшина. Он ещё заговорить не успел, а я заранее знаю, о чём пойдёт речь.

– Тимофей, – произносит он величественным тоном. – У нас в конце недели собрание. Придёшь?

– Не, – говорю.

– Ты уже достаточно взрослый, чтобы приходить на наши собрания.

– Спасибо, но у нас работы ещё полно.

– Брось свои отмазки! Каждый взрослый мужчина должен приходить на наши собрания.

Собрания – пустая трата времени.

Раньше в Вещем жили воины, а теперь кучка стариков, что собирается каждую неделю, чтобы почесать языками. Они называют это собранием и делают вид, что участвуют в делах княжества. Но говорят тихо, чтобы о них никто не узнал.

Доспехи и оружие давно продали, ратное дело забросили.

Только и осталось, что на собрания собираться, да бесконечно трепаться о том, какой у нас новый удельный плохой. Я им сразу сказал: захотите кому по шее надавать – позовите, а балабольствовать я не хочу.

Нет, нашего нового удельного и правда все ненавидят, но я привык быть человеком действия. Если за словами не стоит ничего кроме слов – это не для меня. Из всех людей в Вещем только мы с Волибором упражняемся в мастерстве оружия.

– Твой папа когда-то приходил на наши собрания, – не унимается Ратмир. – Мы – ратная сотня, не стоит забывать об этом.

«Балабольная вы сотня, а не ратная».

– Ладно, – говорю. – Если найду время – приду.

– Эй, о чём это вы там болтаете? – кричит папаня с другого конца поля.

– Ни о чём!

– Вот и правильно! Работы ещё – конь не валялся, нужно всё до вечера успеть!

– Короче, ждём тебя в конце недели, – не унимается Ратмир.

– Я не приду, – говорю.

– Но мы всё равно будем тебя ждать.

И уходит, довольный.

Сегодня у нас праздник – день Велеса.

Его всегда устраивают в последний день сбора ржи. Но его нельзя праздновать до того, как будет собран последний колосок. Вот и работаем толпой изо всех сил, чтобы управиться к вечеру.

Всё это время я пытаюсь призвать краснокожую девушку, но появляется только красный меч, который пришёл ко мне на выручку в лесу. Никак не могу выбросить из головы, с какой лёгкостью клинок разрезал тела людей в чёрном. Если моя догадка верна, то он без помех пройдёт и сквозь дерево, и сквозь камень. Такой полезной вещи можно выдумать тысячу применений.

Вытягиваю руку, будто хватаю невидимую рукоять.

Меч тут же появляется в руке. Я держу его достаточно низко, чтобы односельчане не увидели. Делаю короткий взмах, и небольшой камень под ногами разваливается на две части. Действительно чудо!

Мысленно обращаюсь к краснокожей девушке, что сидела в клетке.

Пытаюсь настроиться на оружие.

– Ну же, появись, – говорю едва слышно. – Я знаю, что ты где-то рядом.

Девушка определённо дух. И, как любой дух, она очень своенравна. Она появляется как предмет, но не как живое существо. Это обидно, между прочим. Пусть я и не знаю как, но именно я освободил её из клетки на рынке. Ей стоило быть чуть более благодарной за мою помощь.

– Чего это ты делаешь? – спрашивает папаня. – Рука болит?

– Не, – говорю. – Это я так. Просто.

– Ну ты смотри. У одного моего друга детства тоже рука болела, а потом отнялась.

– Пустяк, ничего лечить не нужно.

Пока я не хочу никому говорить, что у меня появился чудодейственный живой меч, который может появляться и исчезать, когда угодно. Скажу – сразу всем понадобится, а я не хочу ни с кем делиться.

– Значит так, – говорю, отойдя подальше. – Либо ты прямо сейчас появляешься передо мной, либо я больше никогда с тобой не заговорю – заброшу на чердак, где ты проваляешься много лет. Зачем мне меч, который умеет говорить, но который не разговаривает со мной? Это вопрос доверия и уважения.

Похоже, мои слова показались девушке разумными: не прошло и мгновения, как она появилась. Сначала в виде яркого красного свечения, собирающегося в одном месте, затем в форме мерцающего сгустка. Только после этого свет оформился в силуэт маленького человека. Сидит на ближайшем валуне, болтает босыми ножками и очень мило улыбается. Вся красная и в длинной рубахе, развевающейся на ветру. Словом, точно такая же, какой я видел её в Перепутье.

– Привет, – произносит она.

От удивления у меня даже дыхание перехватило! Чтобы духи да разговаривали!

– Ты… говоришь?

– Представь себе, не только люди умеют разговаривать!

У меня скопилось так много вопросов, которые я хотел бы задать, но сейчас, когда она появилась, внезапно они все куда-то пропали.

– Кто ты? – спрашиваю.

– Дух, – отвечает девушка.

– Уж, конечно, дух!

Голос у неё – нежнейший. Приятный и мелодичный.

– Как ты здесь оказалась?

– Ты сам меня позвал, вот я и пришла.

– Не в том смысле. Почему ты увязалась за мной? Гвардейцы говорили, что тебя много лет возили в клетке, но ты решила покинуть её только когда увидела меня.

– Честно говоря, я и сама не знаю. Мне показалось, будто мы с тобой знакомы…

– Поверь, я бы определённо тебя запомнил, если бы мы раньше встречались, – говорю.

Девушка взлетает в воздух и парит вокруг меня аки привидение бестелесное. Рассматривает со всех сторон, словно пытается вспомнить, где мы могли встречаться. Ладно я – обыкновенный человек, которых она могла повидать тысячи за годы странствий. Но уж я бы точно не забыл краснокожее рогатое существо, что выглядит как взрослый человек, но ростом по колено.

– Это странно прозвучит, но я словно бы не существовала, пока тебя не встретила.

– Как это?

– Я ничего не помню до того, как встретила тебя в городе. Только вспышки, обрывки воспоминаний.

– Хочешь сказать, что ты помнишь только последние пару дней?

– Даже меньше. Я уже плохо помню, что было этим утром.

– Впервые вижу духа с такой плохой памятью. Точнее сказать, я вообще впервые вижу духа, который умеет разговаривать. Или думать.

– Представь себе, каково мне!

Девушка ещё несколько раз облетает меня по кругу.

– И всё-таки я тебя откуда-то знаю, больно ты мне знаком. Ты – один из волхвов?

– Нет. Они у нас на окраине села живут, подальше от церквушки. Приверженцам старых богов не нравится колокольный звон, а у некоторых кровь из ушей идёт.

– Общаешься с духами?

– Только с тобой.

– Может, ты во сне вне тела путешествуешь?

– Нет, отрубаюсь так, что гром не разбудит.

Подлетает ближе.

– Я чувствую странное притяжение, будто мне жизненно необходимо быть рядом. Мне кажется, что я только потому и могу думать, что нахожусь поблизости.

Принимается тягать за щёки, трепать по волосам, словно пытается понять каково это: состоять из плоти и крови. В конце концов девушка прижимается к груди в нелепых объятиях. Её коротких ручек не хватает даже чтобы до обоих моих плеч дотянуться.

– Ты очень мягкий и тёплый, – заявляет она.

– Спасибо. Ты дух чего?

– Как это?

– Ну, у каждой человеческой эмоции есть дух. Они появляются, когда кто-то испытывает что-то очень сильное, и не может это скрыть. Может быть, ты дух ярости? Только очень странный. Ты тоже красная, как и те.

– Я – дух оружия.

– Вздор! У вещей не бывает духов.

– А вот тут ты ошибаешься. У каждой вещи есть дух, просто его сложно разбудить. У твоих сандалий есть дух, у твоей косы тоже. Но ты никогда их не увидишь, поскольку они дремлют. А если и просыпаются, то ненадолго.

– Но ты же живая.

– Меня разбудили.

– Кто разбудил?

– Не знаю…

Девушка садится на моё плечо и тяжело вздыхает. Никто из окружающих не видит её: ни батя, работающий неподалёку, ни друзья, ни соседи на своих участках поля. Кажется, она может показывать себя только тем людям, которым хочет. Сейчас только я могу рассмотреть её.

– Если ты – дух оружия, значит чувствуешь, когда я в тебе нуждаюсь?

Девушка тут же исчезает, а на мне в руку падает длинное двуручное копьё. Тёмно-красное, почти невесомое. Размахнувшись, метаю его вдаль. Некоторое время оно летит по прямой, после чего исчезает и снова появляется у меня в руке.

Чудеса!

Мысленно приказываю копью превратиться в короткий кинжал… и он превращается! Непонятно каким образом оружие чувствует, чего я хочу. Оно будто бы является частью меня, пока я держу его в руке.

Отхожу подальше, где у нас лежит тяжеленный валун. Направляю на него клинок и медленно двигаю остриё. На этот раз сопротивление появилось, но совсем лёгкое. Значит этим оружием можно одним движением сразу нескольких человек скосить! В доспехах, со щитами.

– Ты всё на свете можешь вот так легко разрезать?

– Нет, – звучит голос в голове. – Я не смогу пробить особую броню, духовную. И другие такие же оружия.

– Есть и другие?

– Хоть я ничего и не помню, но чувствую, будто у меня есть братья и сёстры – тоже духи оружия. И немало.

Внезапная мысль мелькает в голове.

– А можешь превратиться в косу?

– Ишь чего удумал! Не буду я вместо тебя рожь косить! Я тебе не какой-то грубый топор для работы! И вообще… неприятно, когда ты трогаешь меня грязными руками!

– Прости.

Кинжал снова принимает облик девушки, на этот раз очень недовольной.

– Как тебя зовут? – спрашиваю.

– Я… не знаю.

– Нехорошо. У каждого живого существа должно быть имя. Придумай какое-нибудь.

– Веда… – выдаёт через мгновение.

– Почему это? Веда – означает ведущая. Та, кто всё знает. А ты вчерашний день не помнишь.

– Мне всё равно! Хочу быть Ведой.

– Ладно, – говорю. – Пусть так. Я – Тимофей.

Девушка подлетает к моему лицу, кладёт ладошки на виски и очень серьёзно произносит:

– Очень рада познакомиться!

До самого вечера мы с односельчанами собираем будущий хлеб. Сколько бы я ни старался вытащить из девушки подробности о ней, все попытки оказались тщетными – она попросту не знает, как так получилось, что стала разумным духом.

Мало того, что человекоподобные духи – большая редкость. Мыслящие – ещё бо́льшая. Рядом со мной летает не просто сказочное существо, а настоящее чудо!

К тому же очень красивое.

Пока я кошу, а мои друзья переносят снопы, Веда летает по округе и рассматривает людей. Стражники говорили, что возили её в клетке много лет, но поскольку память к девушке пришла только в последние дни, всё происходящее для неё в новинку.

Мы заканчиваем работу с заходом солнца, как раз в нужный момент, чтобы устроить праздник. Сначала казалось, что придётся всё переносить на следующий день, но нет. Управились.

– Вы как? – спрашивает Светозара. – Устали?

– Уж, конечно, устали, – говорю. – Но праздник отменять не собираемся.

– Это хорошо. Тогда пошли на реку. Может, суздальских встретим, утопим парочку.

Светозара ненавидит суздальских. Всё из-за кавалера одного.

Сразу же после умывания в реке мы идём в лес, где старики уже подготовили всё для празднования. Каждый год, неизменно, с последним днём сбора урожая, мы собираемся в лесу, чтобы почтить Велеса. Именно его благосклонность позволяет нам прожить ещё один год и не умереть от голода.

Почти всё Вещее собирается в глухой чаще. Огромная толпа с факелами и венками на головах. Не пришли только хромые и лежачие, а также поп Игнатий: он никогда не приходит на праздники в честь старых богов, но и нам не препятствует.

Старые боги хоть и старые, но отказаться от них люди не могут. В итоге мы чтим и христианство с триединым Богом, и тех, что с нами издревле.

Мы собираемся у самого широкого пня в этих землях, дубового. Толщиной в полтора аршина и высотой взрослому человеку в пояс.

Обычно мы не рубим дубы – они священны и все принадлежат Перуну. Но один всё-таки срубаем, поскольку именно на дубовом пне нужно воздать почести Велесу. Это олицетворяет вечное соперничество Перуна и Велеса: они старинные соперники, с тех самых пор как Велес похитил жену Перуна и тот без конца пускает молнии, крошит камни, землю и деревья, стараясь найти врага.

На пень кладём свежеиспечённый ржаной хлеб, мёд и творог.

– Велес-батюшка, дары прими, корни рода укрепи, – провозглашает Мелентий, старший из волхвов.

Мужчина, с ног до плеч одетый в волчьи шкуры, несколько раз обходит вокруг пня с зажжённой лучиной. После этого он опускается на колени, как и все остальные жители села.

Он принимается раскачиваться из стороны в сторону и что-то напевать на старом языке. Мы же уткнулись лбами в землю, каждый на свой лад произносит благодарность Велесу. Просим у него покровительства на будущий год.

Постепенно наше бурчание сливается в единый шум, в котором нельзя что-то разобрать.

Поднимается ветер, такой сильный, что способен взрослого человека с ног опрокинуть. В воздух поднимаются ветки, старые листья, мох и сосновые иголки. В какой-то момент даже глаз открыть невозможно от частичек земли, бьющих по векам.

– Явился батюшка! – объявляет Мелентий.

Стоит ветру стихнуть, перед нами появляется старик в жилете из овечьей шкуры, в рубахе, портках, и кривым посохом в руке. Длинные седые волосы, длинная седая борода. Взгляд грозный. Светится так, что и факелы не нужны.

Велес!

Явился!

Не совсем сам, поскольку к нему сейчас взывают в каждом селе и деревне на Руси. Везде, где почитают старых богов. Пусть он и могуч, но он один и не может быть во многих местах одновременно. К нам явился его дух, одна лишь его часть.

Старик этот может чихнуть и наше село сметёт. Скажет слово бранное – все посевы посохнут. Разозлится, и земля дыбом встанет. Но Велес милостив: каждый год он приходит к нам, чтобы убедиться, что все живы, а земля даёт пропитание.

– Спасибо, батюшка! – продолжает Мелентий. – Твоими усилиями мы не голодаем.

– Всего ли было в достатке? – спрашивает Велес.

Голос его доносится сразу отовсюду, словно сам лес заговорил.

– Всего, батюшка.

– Голодали ли люди при мне?

– Не голодали, батюшка.

– Довольны ли вы всем?

– Довольны, батюшка.

– Хорошо. Пусть так и будет.

Велес – Бог плодородия, скота и золота. Он настолько могуч, что может заставить землю цвести, а посевы всходить сами по себе, без руки человека. Но он этого не делает, поскольку не любит лентяев. Человек сам должен вставать с восходом и трудиться до заката: возделывать землю, плести лапти и корзины, следить за домом и домашним скотом. Только так можно заслужить его благосклонность.

Велес медленно проходится между жителей, заглядывая в лица.

Возле меня он останавливается, пристально глядя на Веду, сидящую на моём плече. Кажется, девушка-дух очень удивилась, что её увидел кто-то кроме меня. Пусть она и волшебное создание, но до Велеса ей ой как далеко. Мало кто может тягаться со старыми богами.

– Здравствуйте… – смущённо произносит Веда.

Велес не отвечает. Смотрит на девушку хмуро, отчего та ещё больше краснеет и прячется у меня за спиной. Старик лишь встряхивает бородой, а затем двигается дальше.

Убедившись, что все жители нашего села чисты и здоровы, ни на ком нет печати смерти, он возвращается к пню, забирает принесённые нами дары и исчезает в вихре листьев и сухой травы.

Подношение завершено, но сам праздник ещё не окончен.

Даже после ухода Велеса мы устраиваем игры в знак его почитания. Сначала идёт борьба Морока и Осени: один из взрослых мужчин надевает маску из углей и гоняется за одной из девочек, стараясь её поймать, пока жители села ставят ему подножки и всячески мешают. Затем гонки с камнями в лаптях, а следом поиск очень редкого белого цветка на белой ножке, который, по преданиям, растёт только в эту ночь и дарует нашедшему все тайны мира.

И уже в самом конце неженатые мужчины и женщины разделяются на две группы для гадания. Я, разумеется, оказываюсь в мужской группе. К нам подходит Мелентий и гадает, как скоро мы встретим свою суженую. Геласию нагадали, что он проживёт всю жизнь бобылём, что не удивительно с его-то характером. Никодиму, моему дружбану, что встретит он любовь через несколько лет. Ну а мне… что я встречу её уже в ближайшие дни.

Глупости, конечно. Мелентий умеет гадать, но редко говорит правду. У него шутки такие – издеваться любит.

Домой мы возвращаемся за полночь. Уставшие, но довольные. Папаня сразу же отправляется спать, а я ещё некоторое время сижу на крыльце дома.

Люблю ночь.

Это время отдыха.

– Красиво у вас тут в Вещем, – произносит Веда, отчего я вздрагиваю. – Чего ты?

– Прости, никак не могу привыкнуть, что разговариваю с духом.

– Это ещё ничего, мне вчера ваш домовой целое испытание устроил. Не пущу, говорит, на порог. Докажи, что вреда семье не принесёшь.

– Это да, он у нас такой… уже много поколений дом стережёт: нечисть отпугивает, да и людей некоторых. Уже несколько лет его не видел: сидит в печи, а вылезает только по ночам. Он всё такой же волосатый?

– О да, – присвистывает Веда. – Одни сплошные волосы.

– Его можно увидеть очень редко, только в те моменты, когда он с другими домовыми шушукается. Помнится, чудище лесное в дом залезло к соседке на той стороне. Младенца съесть хотело. Так домовые собрались и так его дубинками отходили, сбежало и три ночи по лесам скулило.

– Но я же не нечисть! – возмущается девушка.

– Для него все нелюди – нечисть. Не обижайся.

– Знаешь, а я ведь вчерашний вечер вспомнила. Чем больше я нахожусь рядом с тобой, тем больше памяти ко мне возвращается.

– Это хорошо.

– Глядишь, припомню, что год назад было.

Посидев ещё некоторое время на улице, иду в дом, чтобы устроиться на своей соломенной кровати. Несмотря на конец августа, ночка выдалась прохладной, поэтому помимо одежды прикрылся зимним тулупом. А ещё Веда легла рядом.

– Чего? – спрашивает. – Духам тоже нужно спать.

– Ладно, – говорю.

Я не против. Будет бок греть. Слыхал о людях, которые с ножом спят, на случай если грабители в дом залезут. У меня то же самое – я сплю с волшебным мечом.

До появления крепости Стародум из земли осталось 43 дня.