Текст книги "Стародум (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 26

Воевода бежал в ночи, проваливаясь в ямы и цепляясь за ветки.

Несколько раз он упал, чуть не раздавив малыша.

Несмотря на стремительность Вихробоя, до нашего села всё равно слишком большое расстояние, чтобы проделать его в одно мгновение.

Конь скачет по воздуху, опираясь о невидимую дорогу, высекает копытами искры. Мы несёмся над верхушками деревьев: я самый первый, последний – Никодим. Между нами сидит Светозара без сознания. Парень держит её голову, чтобы она не болталась во время движения. Вихробой оказался умным скакуном, поэтому старается двигаться как можно более плавно, чтобы не навредить раненой девушке у него на спине. Но это всё равно конь – он не может двигаться как лодка на воде.

Держусь во время движения за гриву, состоящую из молний. В руках и ногах щиплет, когда касаешься Вихробоя, но щиплет приятно, тепло.

– Я не знаю, дотянет ли она, – шепчет Никодим отстранённо.

Из-за ветра его почти не слышно.

– Дотянет, – говорю. – Не сомневайся.

– А вдруг нет?

– Светозара на самом деле очень сильная. Нужно лишь добраться до Вещего – там папаня её мигом на ноги поставит.

Даже не знаю, как такое получилось: Никодим – худший воин из нас троих, но именно он в этой битве не получил даже царапины. Меня ранили несколько раз, я потерял много крови и усилием воли заставляю себя оставаться в сознании. Светозара и того хуже. А Никодим – хоть бы хны.

Из-за облаков совсем не видно направление, в котором мы движемся, но я всецело доверяю Вихробою. Если Перун сказал, что он доставит нас куда надо, значит так и будет.

После долгого времени в пути мы останавливаемся на ночлег возле небольшого озерца – даже такое волшебное создание, как скакун Перуна, не может двигаться в темноте.

Разжигаем костёр посреди леса, устраиваем небольшой навес против ветра. У нас с собой нет никакой еды, поэтому Никодим с Вихробоем уходят искать грибы и ягоды. Если повезёт, то и ручей найдут, чтобы воды попить.

Я же остаюсь присматривать за Светозарой.

Мои раны постепенно затягиваются, кровь больше не идёт, силы возвращаются. Девушке же всё хуже: она стала совсем горячая, бормочет что-то нечленораздельно. И постоянно зовёт какую-то Ягмилу.

– Тише, – говорю. – Лежи, отдыхай.

– Ягмила, позови её…

– Про кого она? – спрашивает Веда. – Это её мама?

– Нет, ни мамы, ни бабушки с таким именем. Я вообще его впервые слышу.

– Бедная…

Протираю ей лоб и руки тряпкой, смоченной в воде. Насколько получается, обрабатываю рану в боку: вычищаю грязь с краёв, собираю поблизости сосновую смолу и наношу её прямо на повреждённый участок. Свежая живица закупоривает кровь, не даёт ей вытекать наружу, убирает гной, если он появляется. Но это лишь вторая мера: она замедляет болезнь, но не останавливает.

Чтобы излечиться девушке нужны настои, покой, и присмотр опытного травника – её деда Мелентия.

Мы здесь мало что сделаем. Чем дольше мы находимся вдали от дома – тем хуже ей будет становиться. Так что немного передохнём и отправляемся в путь с первыми лучами солнца.

Никодим возвращается с выдранными из земли кустами черники, охапкой рыжиков, и даже раздобыл лещины – ореха. Ягоды отдаём Светозаре: Веда мелкими ручками их перетирает и закидывает в рот девушке, заставляет её глотать, а остальное съедаем мы.

Веда – дух, поэтому поднимать может только маленькие и лёгкие предметы, вроде ягод.

Спать не удаётся ни мне, ни Никодиму. Мы лишь лежим под небом, затянутым тучами. Как тут уснёшь, когда нашей подруге так плохо? В итоге я просто лежу на спине, сжимая в руке подкову, одолженную Перуном. Утром она снова превратится в Вихробоя. Таких даров у людей на самом деле очень много: старые боги любят давать вещички смертным, если те это по какой-то причине заслужили. Кажется, у Мелентия есть сапоги Семаргла, позволяющие ногам не уставать, но он ими не пользуется из уважения к хозяину. Кузнец Еремей из Перепутья как-то напился и рассказал, что у него есть молот Сварога, мнущий холодное железо так легко, как горячее.

Старые боги не скупятся на дары людям, не то, что христианский. Этот только через попов свою силу проявляет: нечисть из ребёнка изгнать, воду освятить. А поговорить – хера с два. Мордой не вышел. Хорошо хоть крест тварей всяких коробит. Хоть какой-то признак, что он следит за нами.

Всю ночь стоит холодная, пасмурная погода. Но хотя бы дождя не было.

Наутро мы, не выспавшиеся и уставшие, садимся на спину молниевого скакуна и мчимся дальше на восток.

Светозаре стало настолько плохо, что она даже бормотать в бреду перестала. Теперь она болтается между нами как кукла, а Никодим следит, чтобы она не упала на землю.

– Смотрите, острог! – вскрикивает Веда, когда мы проносимся в стороне от крепости.

– Точно, – отвечает Никодим с удивлением.

Оказалось, что восемь дней пути, которые мы шли в сторону Новгорода, обратно заняли всего два. Когда скачешь по воздуху на волшебном скакуне, время в пути сильно сокращается.

Возле Ярого Острога Вихробой сменил направление, обходя тяжёлое дождевое облако, поливающее землю. Скакун принялся лавировать между ливнями, чтобы доставить нас к дому сухими. Ближе к вечеру второго дня под нами оказалось само село.

Вещее.

Как же я по нему скучал.

– Вон туда, – говорю Вихробою. – К мельнице. Там мой папаня, он вылечит Светозару.

– К церквушке тоже можно, – замечает Никодим. – Думаю, Игнатий с таким тоже справится.

– Нет, лучше к нам. Прости, но Федот гораздо лучше людей лечит.

В преддождевую погоду на улице Вещего – ни одного человека. Пусто, будто под нами село-призрак. Это немного странно, поскольку перед дождём люди часто выходят на улицу, закрывают кур в курятниках, лошадей заводят в стойла, собак в сени. Иногда репу ветками закрывают, чтобы не побило.

Подготавливают двор перед ливнем.

Сегодня же – пусто.

Никого.

Вихробой останавливается возле мельницы. Я, замёрзший без рубахи, слажу со скакуна и заношу Светозару в наш дом. Никодим заботливо открывает перед нами дверь, но папани дома нет.

– На подворье, наверное… – говорю. – Но он к вечеру обычно домой возвращается.

Матюгаясь, мы выносим Светозару обратно на улицу, где ждёт Вихробой. Мы грузим девушку и на этот раз скачем на подворье: все двери и ставни закрыты, даже с высоты видно, что там нет ни одного человека.

– В церквушку! – кричит Никодим.

Мы несёмся к месту службы отче Игнатия, но и там никого нет.

Во всём Вещем ни одного человека.

В недоумении мы продолжаем ходить взад-вперёд, не понимая, что происходит. Вокруг нет ни следов сражения, ни сожжённых домов, как если бы сюда добралась армия безумца. Такое чувство, будто жители взяли и ушли…

– Бессмыслица какая-то, – говорю.

– Может, наши в Каролине? – спрашивает Никодим? – Спрятались там от князя…

– Не, бред какой-то. Каролина – маленькая деревня, она никогда бы не вместила всех наших жителей. Да и глупость прятаться от безумца в соседней деревне.

– Простите, – вмешивается Веда. – Кажется, я знаю, где все жители села.

Мы с Никодимом смотрим на девушку-духа, что висит в воздухе с тревожным видом.

– И где?

– Там.

Веда указывает в сторону, где ничего нет. Одни лишь поля, леса и ничего более.

– Где это – там?

– В той стороне. Просто поверьте мне.

Я смотрю девушке в глаза. У неё на лице мольба, просьба поверить и не задавать вопросов. Так и быть: она была верным другом всё недолгое время нашего знакомства, так что нет никаких причин ей не верить. Даже наоборот. Думаю, на неё можно положиться.

Пожав плечами, я снова приближаюсь к Вихробою.

– Последняя просьба, дружище. Отнеси нас, пожалуйста, куда скажет Веда.

Вихробой склоняет голову в знак согласия. Он понимает всё, что мы ему говорим. Поистине умнейшее создание.

Скакун взлетает в небо и несёт нас на север, но не успеваем мы преодолеть и небольшого холмистого участка сразу за нашими полями, как вдали вырисовывается что-то невообразимое: странное, высокое сооружение, тянущееся от земли до туч и скрывающееся в вышине. Мы заметили бы его раньше, не будь вокруг такой пасмурной погоды и дождя, поливающего половину земли вокруг.

– Это… – шепчет Никодим в благоговейном трепете. – Это Стародум?

– Так и есть, – отвечает Веда. – Он поднялся из земли.

У нас в селе давно ходила легенда, что крепость старого удельного князя ушла под землю во время сражения с армией безумца, и что однажды она поднимется на поверхность, но никто из молодого поколения в такое не верил. Это уж слишком походило на байку наших родителей. Старики вечно любят всё сочинять и приукрашивать.

Я много раз бывал на этом месте и видел лишь голую землю. Ни следа крепости, а теперь…

Величественное, исполинское строение, от которого дух захватывает.

Никто не говорил, что Стародум был таким большим. Его описывали как маленькую крепость, вдвое меньше Ярого острога, с более тонкими стенами, с меньшим количеством внутренних сооружений.

Сейчас же перед нами возвышается строение полностью из камня. Основание замка шириной с сучий Новгород, тянется вверх, выше облаков. Вокруг него множество строений поменьше, а ещё дальше – неровный круг крепостных стен. То есть осаждающим не только нужно пробраться за стены, но ещё и сам замок атаковать, что выглядит той ещё задачей. Две линии обороны.

Жду не дождусь, когда настанет ясная погода, чтобы увидеть это великолепие во всей красе.

– Э… – тянет Никодим, вглядываясь на внутреннюю территорию крепости. – Это люди безумца?

– Похоже, на то, – говорю. – Если только глаза не подводят нас обоих.

Оказалось, что все врата крепости открыты, а внутри ходят черномасочные уроды и регулярные воины со всей Новгородской земли. Тысяч пять человек из армии безумца. Все жители Вещего сидят на земле, окружённые вооружённой охраной со всех сторон как пленники. Кажется, мы всё-таки опоздали.

Более того, сам безумец тоже здесь!

С высоты, на которой мы летим, виден его сутулый силуэт, двигающийся возле входа в замок. Похоже, у него тоже есть волшебный способ перемещения, из-за которого он прибыл в Стародум одновременно с нами.

– Приземлись, пожалуйста, – начинаю я, но договорить не успеваю.

Что-то очень тяжёлое бьёт по нам, и Вихробой, сделав дугу над землёй, исчезает как дым. Мы с Никодимом и Светозарой, балансирующей на грани смерти, падаем на одну из открытых площадок замка.

Кажется, у нас назревает последнее столкновение с безумцем.

Глава 27

Атакующие нашли чёрный ход, поэтому вслед за ними отправили погоню.

Воевода бежал как мог, но раны давали о себе знать.

Из нас троих только Светозара была без сознания, поэтому она приземлилась хуже всех.

Я отбил колени и локти, Никодим повредил лодыжку, а девушка ударилась головой: свежее пятно крови набухает у неё в волосах. Как будто мало ей было и без этого.

– Что это было? – спрашивает Никодим, прижимая руку к свежей ране на голове Светозары.

– Княжеский защитник, – говорю. – Я видел, как он поднимает руку в нашу сторону, но думал, что он просто указывает. А оказалось, что это сила такая. Меня будто гигантским молотом сшибло – до сих пор в голове звенит.

– Что будем делать? Спрячемся в этой… цитадели?

– Нельзя прятаться – нам нужно найти Федота, чтобы вылечить Светозару.

– Но если мы спустимся вниз к остальным пленникам, безумец нам сразу же головы снимет.

Случайно или нет, но Вихробой исчез ровно в том месте, чтобы мы упали не на землю, где сейчас сидят жители Вещего, а на широкий балкон замка. Только это позволило нам остаться в живых, не быть растерзанными сразу же после приземления.

Отсюда Стародум выглядит ещё больше.

Огроменный, крепкий. Мы сейчас в относительной безопасности, но это ненадолго.

Стоит нам подойти к ограждению балкона, как несколько стрел врезаются в каменные перила и стену замка. Сейчас вся армия князя стоит внизу, задрав головы. Лучники целятся в нас, кто-то уже бежит к замку, чтобы подняться сюда.

А чуть в стороне жители Вещего: испуганные, жмущиеся друг к другу.

Даже не знаю, как поступить. Если спустимся вниз к остальным, то Федот вылечит Светозару, но её тут же казнят вместе со мной и Никодимом. Если останемся в замке, то выживем, но некому будет помочь Светозаре.

Ни одно из решений нам не подходит.

– Давай быть разумными, – говорю.

– Давай, – соглашается Никодим.

– Если мы прямо сейчас спустимся вниз к безумцу, то он тут же нас прикончит.

– Я тоже так думаю. Такие люди не прощают, когда их пытаются убить. Особенно какие-то вонючие крестьяне вроде нас.

– Если же не спускаться, то можно попытаться спрятаться в замке – он большой, наверняка найдётся хороший укромный уголок.

– Но нас всё равно найдут, – возражает Никодим. – Посмотри, какая большая толпа внизу. Эти тысячи людей в каждую мышиную дырку нос засунут. И у них на это не уйдёт много времени.

– Тогда какой у нас ещё остаётся выбор?

– Вы можете поискать сокровищницу, – предлагает Веда. – Там полно чудодейственных вещей, которые принадлежали князю Гориславу. Там точно есть спящие духи оружия вроде меня.

– Ты знаешь, где она?

– Под землёй, но где именно – не представляю. У нас могут уйти дни, чтобы отыскать её.

– Светозара столько не протянет.

Сидим с Никодимом и Ведой на балконе, молчим. Пытаемся понять, какой из всего этого есть выход. Эх, будь у нас чуть больше времени…

Светозара лежит на холодном камне, белая и беспомощная. Мы не можем просто так позволить ей умереть: если есть шанс её спасти, то нужно его использовать. Спустимся вниз, Федот её излечит. А с безумцем как-нибудь разберёмся.

Внезапно Никодим оживляется и смотрит куда-то вниз.

– Эй, а это разве не…

– Это же Снежана! – через чур бодро вскрикивает Веда.

– Она делает какие-то странные жесты рукой.

Выглянув одним глазом между каменными перилами, я гляжу на девушку, от которой у меня дыхание перехватывает. Она такая же, какой я её запомнил: своим присутствием затмевает всех остальных людей вокруг. На ней снова длинный плащ с капюшоном, но уже другой. Сегодня Снежана выглядит более печальной. Оно и понятно… как тут будешь радоваться, находясь рядом с безумцем?

Она стоит позади князя, рядом с каким-то парнишкой наших лет.

Её левая рука повёрнута ладонью вперёд, она без перерыва машет пальцами, будто делает приглашающий жест спуститься к ним. Но из-за того, что окружающие либо носятся, следуя приказам безумца, либо глядят вверх, никто этого жеста не замечает. Только мы.

Даже с большого расстояния я могу видеть, что она смотрит точно на меня. Пристальным, немигающим взглядом, будто хочет что-то сказать, но не может.

– Я принял решение, – говорю.

– Что? – удивлённо спрашивает Никодим.

– Мы со Светозарой спускаемся вниз, где я передам её Федоту, а ты с Ведой пойдёшь вниз и попытаешься найти сокровищницу.

– Скажи мне, ты идиот? Как только ты выйдешь наружу, то всё, конец тебе!

– Сомневаюсь, что это будет так скоро. Безумец наверняка захочет позлорадствовать, поиздеваться. Немного времени у меня есть. К тому же Снежана явно что-то хочет сделать, иначе она не звала бы нас таким способом.

– Ты готов спуститься из-за какого-то дурацкого жеста?

– Я ей доверяю.

– Ты видел её один раз… пьяным…

– Никодим, когда я впервые её увидел, меня будто молнией прошибло. Всё сразу стало понятно, обрело смысл. Причём не только меня, но и её саму – я видел это. Для кого-то другого это может ничего не значить, но не для меня. Я привык доверять своим внутренним позывам и ощущению, что правильно, а что нет. И сейчас я собираюсь сделать то, к чему меня ведёт всё внутреннее естество – потому что так нужно сделать.

Не говоря больше ни слова, я поднимаюсь на ноги, подхватываю Светозару и направляюсь к выходу с балкона.

– Веда, скажи ему, – велит Никодим. – Это же самоубийство! Он идёт прямо в лапы к безумцу!

– Пусть идёт, – отвечает девушка-дух. – Если он чувствует, что так надо, значит так и должно быть.

– Тупицы вы… долбанные тупицы!

Во время пути я открываю металлическую дверь внутрь замка… подумать только, целая дверь из металла! Даже представить не могу, сколько она может стоить. Таких даже у князей нет.

Мы оказываемся в просторной комнате с высоким потолком. Внутри стоят столы, стулья, кресла, полки, шкафы… будто дом, подготовленный к въезду гостей. Откуда всё это взялось? Чудеса творятся в этом мире!

Не задерживаясь, иду дальше.

В коридор и на лестницу, ведущую вниз.

У нас сейчас две задачи. Всего две: найти Федота, чтобы вылечить Светозару, и защититься от безумца. Хотя нет, есть ещё третья задача: узнать, какого чёрта здесь вообще происходит. И желательно как можно скорее.

Никодим со злобным сопением следует за мной: это его манера материться, не говоря ни слова. Он не поддерживает моё решение спуститься вниз, но правильного хода сейчас нет – Светозара умирает, и её нужно спасти. Я за любого из друзей готов жизнь отдать. Пусть меня заживо сварит безумец, если это будет означать, что Никодим со Светозарой будут в порядке.

– Всё тут выглядит знакомым, – произносит девушка-дух. – И одновременно другим. Стародум стал намного больше.

– Как ты узнала, что мои односельчане будут здесь?

– Это сложно…

Мы говорим прямо во время ходьбы, двигаясь по ступеням круглой лестницы.

– Я знала, что Стародум ушёл под землю, потому что была там и сама всё видела. И знала, что он поднимется где-то в ближайшие дни. Так что, когда увидела пустое село, сразу поняла – Волибор всех увёл сюда. Тут должно быть безопасно.

– Не так уж и безопасно, с открытыми-то вратами.

– Может, люди просто не успели их закрыть? Или не смогли понять, как это делается?

Светозаре совсем плохо. Сердцебиение на её шее прощупывается с трудом, будто сердце бьётся через раз. Честное слово, если она покинет нас… хотя нет. Не хочу думать об этом.

Вскоре мы выходим на нужный этаж.

– Вот наши пути и расходятся, – говорю.

– Пока, – мрачно произносит Никодим. – Было приятно с тобой дружить.

– Это не последний раз, когда мы видимся.

– А я уверен, что последний.

Покачав головой, я улыбаюсь и направляюсь к выходу.

Наверное, стоило бы взять с собой Веду, чтобы попытаться убить безумца ещё раз, но она сейчас нужна Никодиму как проводник. Я спасу Светозару и узнаю, что именно хотела Снежана. Никодим найдёт сокровищницу и, если повезёт, полезные волшебные предметы.

Я бы тоже хотел отправиться с ними – это менее опасно. Но Светозаре осталось совсем немного – я не могу бросить её такой.

Сдвигаю вбок массивный металлический засов центральных врат замка и выхожу на улицу.

За то время, пока мы блуждали внутри этой титанической цитадели, успело совсем стемнеть. Ветер на улице успокоился, тучи ушли. Теперь снаружи обыкновенная ночная благодать – даже тепло вернулось.

Я стою прямо напротив входа в замок с девушкой на руках, а в меня со всех сторон направлены копья гвардейцев безумца. Странно, но на их лицах замер испуг. Кажется, величественный замок, подпирающий небеса, напугал их до усрачки.

Приятно видеть.

Двигаюсь к толпе крестьян, сидящих на земле, враги расступаются передо мной, пропуская. Они даже слово вымолвить бояться, только оружие нацелили в молчаливой настороженности. До тех пор, пока не явился князь, воины ведут себя как стая испуганных мышей.

Добравшись до группы пленников, я останавливаюсь со внезапным изнеможением. Волибор, Третий и ещё несколько человек подбегают к нам. Они все что-то говорят, но из-за этого ни одного конкретного слова не разобрать.

– Где Федот? – спрашиваю. – Светозаре очень плохо.

– А, это… – задумчиво тянет Волибор. – Твоего папани здесь нет, он не пришёл.

Стою на месте, пытаясь понять, что только что услышал.

– Что это значит?

– Он сказал, что не хочет бежать ни в какой Стародум, а лучше спрячется с Душаной в лесу неподалёку отсела. Но ты не беспокойся. Думаю, он бродит где-то возле Вещего, целый и невредимый, в отличие от нас…

– Ладно… А Игнатий здесь?

Наш сельский священник обнаружился чуть в стороне, крепко прижимающим ладони друг к другу.

– Как там Никодим? С ним всё в порядке?

– Да, – говорю. – Он внутри замка.

Несмотря на то, что мой друг – приёмный сын, между ним и Игнатием – самая настоящая любовь родителя и ребёнка. На лице мужчины проступает искреннее облегчение. Он делает жест положить Светозару на траву.

Поп не умеет лечить так же хорошо, как Федот, но это всё равно лучше, чем ничего.

Я опускаю Светозару, после чего мужчина закрывает глаза, возведя руки к небу. Я стою напротив с тяжело трясущимся сердцем. Не уверен, что поп сможет помочь Светозаре – всё-таки она из волхвов, что чтят старых богов. У Светозары кровь из ушей идёт, когда Игнатий в колокола бьёт, а сейчас ему нужно её исцелить. Нет никаких сомнений, что поп очень хочет помочь, но неизвестно, как подействует святая сила на язычника.

– Благослови, душа, Господа, и не забывай всех благодеяний Его. Воздаёт он тебе всё исцеление и венчает тебя милосердием и щедротами.

Игнатий прикладывает руки к шее и пояснице Светозары.

– Дух Господень на мне, ибо помазал меня благовествовать нищим, послал меня исцелять сокрушённых сердцем.

Его ладони загораются свечением, но не таким ярким, как когда он лечил других людей. На волхва христианская сила работает хуже.

– Исцели её, Господи, и исцелится. Спаси её, и спасена будет. Ибо ты – хвала её.

Некоторое время мы стоим над Светозарой, но никаких внешних признаков исцеления не видно: раны не зажили, силы не вернулись, она по-прежнему без сознания и никак не реагирует на происходящее.

– Я сделал всё, что мог, – вздыхает Игнатий. – Будь она христианкой, уже встала бы на ноги. А так будем надеяться, что моих сил оказалось достаточно.

– Она справится, – говорю. – Светозара всех нас за пояс заткнёт, если что-то касается упёртости.

Теперь остаётся только надеяться, что она выкарабкается – всё зависит от того, насколько близко она подошла к миру мёртвых, сможет ли отыскать дорогу домой. Но и хуже всё ещё может стать: раны исцелены, но вред уже нанесён.

– Меня тоже исцели. Получил слишком много ран во время сражения со всадниками безумца.

Игнатий накладывает руки мне на спину, на голову. Особенно долго занимается правой ступнёй со сломанными пальцами. Я – крещёный, поэтому на мне его лечение отражается лучше.

Наконец-то наше длинное путешествие окончено.

Я позволяю себе опуститься на землю рядом с девушкой и немного расслабиться. Но ненадолго, поскольку скоро сюда явится сам князь. Много дней назад мы выступили к Ярому острогу, чтобы спасти пленников, которых должны были увести к безумцу, но вместо этого сами отправились в Новгород, чтобы убить его. План провалился и теперь мы здесь, проиграли почти со всех сторон.

Чувствую смертельную усталость, давящую на плечи.

Даже не помню, когда я последний раз спал.

– Что это вообще за место? – спрашиваю у Волибора. – Как оно тут оказалось?

– Очень просто, дружище…

Кажется, у мужчины превосходное настроение, несмотря на то, что мы все – пленники.

– Много лет назад бывший удельный князь оживил Стародум. Он ушёл под землю и всё это время рос, вбирая в себя камни и дерево. А теперь посмотри на него! Большой, красивый!

– Как они вообще пробрались в крепость? Почему все врата открыты?

– Мы с вещинцами не успели добраться до ворот раньше армии безумца. Они проникли сюда вместе с нами. Но ты не думай, что они победили.

Волибор наклоняется поближе с ехидной улыбкой.

– Стародум – на самом деле живое существо. Примерно как Веда. Горислав Лютогостович оживил его, используя редчайший осколок силы. Замок и окружающие стены могут открывать и закрывать двери самостоятельно, превращать лестницы в гладкие спуски, путать коридоры, заставляя незваных гостей бродить по кругу. Понимаешь, к чему я?

– Пока нет…

– Армия безумца сейчас заперта в стенах крепости. Если они прикончат всех нас – Стародум превратит это место в тюрьму. Они никак не смогут выйти наружу и все умрут тут от голода!

– Но мы ведь тоже здесь. Значит мы все умрём вместе.

– Я уверен, что всё закончится хорошо, – заверяет Волибор. – Я уверен, что мы покромсаем всю армию безумца на куски.

– Ты шутишь? Ты на самом деле говоришь о сражении? Их тут несколько тысяч человек, а нас сколько? Тридцать старых воинов?

– Не спеши оценивать кого больше. Знаешь, почему много лет назад Стародум пал?

– Конечно знаю, – говорю. – Наступила эпоха безумия, Юрий и Мартын захватили и суздальское, и новгородское. Не будь они такими болванами, Смоленск с Полоцком тоже оказались бы под ними. Чёрт, да они бы до Чернигова дошли, если бы не схлестнулись на Волге, как идиоты.

– Это не всё. Они захватили Стародум, поскольку смогли отрезать нас от арсенала. Куклы безумца проникли в крепость ещё до начала осады, и отрезали защитников от кладовых. Они сожгли несколько зданий и не дали нам добраться до сокровищницы. Если бы у нас был к ней доступ, эти придурки никогда бы не захватили крепость. Но она всё ещё цела и ждёт нас.

– Это я знаю, – говорю. – Веда рассказала, что где-то под землёй есть сокровищница.

– Если мы доберёмся до неё – то всё, мы победили. Горислав двадцать лет назад проиграл, поскольку защитники не смогли пробраться в неё.

– Что в ней? В этой сокровищнице?

– Оружие, дружище, – с удовольствием покачивая головой, отвечает Волибор. – Такое же, как Веда, но больше. Сотни. И духовные доспехи, которые не пробить никаким оружием, кроме духовного. И всякие вещи, о которых даже я не знаю.

Сотни духовных клинков? Это же оружие, способное победить любую армию! Если бы мы в лесу сражались со всадниками не одним духовным мечом, а тремя, от противников осталась бы только куча тел, порубленных на куски.

– Ну да, осталось только подняться на ноги и дойти до сокровищницы, – говорю. – Уверен, люди безумца нас пропустят…

– Посмотрим, как они поведут себя через несколько дней, когда их желудки начнут урчать от голода.

Только мы упомянули безумца, как появляется он сам. Худой силуэт князя Новгородского появляется между копейщиками. Второй раз мы с ним видимся и второй раз это происходит ночью.

Сегодня он выглядит намного более величественно: на нём больше не тонкий кафтан для похода в туалет, а богато украшенный сюртук, пояс, шапка. Только смотрится всё это по-прежнему нелепо на его сутулом теле. Довольная улыбка озаряет его лицо, но она не вяжется с маленькими, беспокойными глазками.

Даже сейчас, в окружении тысяч подчинённых, он постоянно озирается по сторонам, словно ищет врагов. Не может расслабиться, что-то подозревает, ожидает предательства и удара в спину.

Позади него стоит личный воитель и защитник – здоровенный мужчина с вытянутым лицом и шрамами, прорезающими русые волосы. Этот человек неотрывно глядит на Волибора, а Волибор на него. Эти двое знакомы? Почему я не удивлён?

– Снова ты! – заявляет безумец, сплюнув на землю. – И живой…

– Живой, – говорю.

– Ну, это не надолго. Взять этого скота.

Несколько людей в чёрных масках тут же меня хватают, выводят вперёд и опускают на колени. Светозару волокут за ноги по земле.

– Да, неплохо вас поколотила погоня, – произносит безумец, удовлетворённый несчастным видом девушки. – Но я немного удивлён, что вы вообще ушли. Что это был за конь, на котором вы сюда прилетели?

– Вихробой. Перун дал нам его за хорошую битву.

– Неплохо для каких-то выродков. Но вы всё равно не смогли обогнать мою колымагу, запряжённую призрачными лошадями.

Безумец подходит очень близко, заглядывает в глаза, от него воняет гнилой капустой.

– Хочешь знать, почему я выжил после нашей встречи?

Никодим бы на моём месте ответил что-то вроде «потому что ты – коровья лепёшка, она не сдохнет даже если её разделить на две части». Я же не собираюсь злить человека, который может отнять мою жизнь по щелчку пальца. Когда нужно, я вполне могу вести себя подобострастно, и даже ползать на коленях. Удар надо наносить тогда, когда знаешь, что он будет смертельным.

– Почему? – спрашиваю.

– Потому что ты – всего лишь человек, а я – высшее существо. Такой как ты не может убить меня. Это невозможно. Понимаешь?

Киваю в согласии.

Если спросить меня, то высшее существо – тот здоровяк за спиной безумца. Среди присутствующих не найдётся никого, кто мог бы сравниться с ним в росте. Но раз безумец хочет потешить своё самолюбие – пожалуйста. У каждого человека есть на это право. Кто я такой, чтобы ему мешать.

– Вздёрнуть его! – командует князь.

– Если ты убьёшь нас, Стародум не выпустит тебя наружу. Спроси у своих людей, они уже наверняка заметили, что все врата крепости закрыты и нет ни одной лестницы, чтобы перебраться через стену.

– Вздор!

Огроменный воитель с вытянутым лицом подходит к безумцу и делает несколько жестов руками. Уж не Молчун ли это, о котором столько слышал? Они переговариваются некоторое время, после чего безумец подходит ко мне с задумчивым выражением лица.

– Мне советуют оставить тебя в живых, но я этого не сделаю, – шипит он, чуть ли не плюясь слюной. – Ни одно ничтожество не уйдёт, попытавшись меня убить, понятно? Вы все сдохнете! Вздёрнуть его!

Несколько человек хватают меня за плечи и ведут к ближайшему дереву. Кажется, история повторяется: совсем недавно то же самое пытались сделать разбойники в лесу, а теперь люди самого князя. Да я расту!

Один перекидывает верёвку через ветку, другой ставит внизу пустую деревянную бочку.

Надевают мне петлю на шею.

Безумец стоит рядом, следит за всеми действиями, почёсывает затылок. Я же смотрю на Снежану, которая сжимает в кулаке кулон, прежде висевший не шее. Она явно что-то собирается сделать, но ждёт подходящего момента. Решается.

– Ты мою корову не видел? – спрашивает князь.

– Что? – выдавливаю из себя.

– Я где-то тут корову потерял. Вот, хожу ищу.

Окружающие люди в чёрных масках слышат наш разговор, но никак на него не реагируют.

– Какую ещё корову? – спрашиваю.

– Я каждый день прихожу сюда пасти нашу корову – Молюту. Она не любит ходить с пастухом, поэтому я привязываю её здесь, к колышку. Но сегодня её нет – сбежала, наверное.

Князь принимается ходить из стороны в сторону, заглядывает за дерево, словно там может обнаружиться таинственная корова. Я же стою на бочке, с петлёй на шее, и совсем не понимаю, что за херня происходит.

– Мне нужно найти её до темна, – продолжает Юрий Михайлович. – Она у нас добрая, но глупая совсем. Её же волки сожрут, а она этого и не поймёт. Примет их за своих маленьких серых телят.

– Я… я не видел никаких коров.

– Жаль. Придётся поискать в другом месте.

Как ни в чём ни бывало князь направляется прочь от дерева, под которым я стою. Окружающие люди не шевелятся и ничего не делают. Безумец ходит между воинами и всех спрашивает о пропавшей корове, но никто не отвечает.

В конце концов он идёт к вратам крепости, запертым. Осматривает их, направляется к замку, потом обратно ко мне.

– Ничего не понимаю, – говорит. – Её нигде нет, куда же она могла уйти?