Текст книги "Стародум (СИ)"

Автор книги: Алексей Дроздовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Со дня на день Юрий Михайлович должен направить войско прямо на Вещее.

Так что у нас совсем мало времени.

– Фух, чувствуешь, пропадает? – спрашивает Никодим.

– Точно, – говорю. – Уже не такая слабость в коленях.

Оказалось, что Мартын Михайлович уже уезжает из города. Он и его свита взбираются на коней и строятся в дальнюю дорогу во Владимиро-Суздальское княжество. И чем дальше он от нас находится, тем легче думать и передвигаться.

– Стройся! – командует сотник. – Сейчас вам дадут мешки с едой и в дорогу!

– Какую дорогу? – кричит Никодим. – Мы ведь уже на месте.

– Юрий Михайлович передаёт вас своему брату. Вы будете служить у него.

Ясно, почему у этого сотника была такая паскудная улыбка всё это время. С самого начала нас собирали не для службы в замке безумца. Мы – дань. Люди со всего княжества, отобранные гвардейцами, чтобы направить их к людоеду. Рабы, откупное. Скорее всего безумец проиграл битву и вынужден заплатить за своё поражение вот таким ужасным способом. Передать во владение соседнему правителю горстку своих людей в дополнение к деньгам, землям и чёрт знает чему ещё.

А монетой мне быть ой как не хочется!

Не хочу, чтобы мной расплачивались точно так же, как мы на рынке платим шкурами куниц.

– Пора сбегать, – говорю. – Раз уж нас не доставят к безумцу в покои, придётся пробираться к нему самостоятельно.

– Значит князь Новгородский не повесил своих работников? – спрашивает Светозара.

– Скорее всего повесил, но новых набрал из рядовичей прямо в Новгороде. А нас с вами никогда и не везли ему в услужение. Нас с самого начала хотели передать людоеду.

– Думаешь, Мартын Михайлович собирается нас съесть?

– Не мели чепухи. Скорее всего он однажды съел сердце своего врага, чтобы получить его силу, как это сделал Перун с Поревитом. А его за это навсегда окрестили людоедом. Ты же знаешь какие у нас люди живут: всё приукрашивают, всё додумывают, любые байки сочиняют.

– Я знаю, как нам сбежать, – произносит Никодим. – Доверьтесь мне.

Никодим аккуратно ползёт вбок, между толпы, едва стоящей на ногах. Людоед от нас удалился недостаточно далеко, поэтому его влияние до сих пор ощущается. Соображается туго, взгляд поднять выше уровня земли страшно. К счастью, эта сила направлена не только на пленников, но на всех людей вокруг, даже на стражников.

Сбоку от нас находится один из людей безумца в чёрной маске, преграждает нам путь на свободу.

Создаю в руке красный кинжал, Веда послушно принимает нужную форму.

Однако пускать его в ход даже не потребовалось: стражник с копьём сидит на корточках и смотрит себе под ноги, совсем не обращая внимания на окружающее. У этого типа оказалась совсем слабая воля по сравнению с остальными, поэтому мы без труда обошли его стороной и не прибили по пути.

Остальные стражники оцепления, что должны были охранять пленников, тоже либо сидят на корточках, либо на коленях, никто не смотрит поверх голов. Все борются с внутренними демонами. Удивительное дело: людоед пришёл сюда, чтобы взыскать долги с безумца и увести с собой людей. Но он же послужил причиной, по которой нам удалось так легко улизнуть.

С другой стороны, даже если бы нам не удалось сбежать сегодня, мы ушли бы в одну из ночей по пути во Владимиро-Суздальское княжество. Никто не смог бы нас удержать.

Никодим направил нас прямо в заросли кустарника, после чего мы без труда вышли из Ярославого дворища и оказались на свободе.

– Это место – что-то вроде нашего подворья, – горделиво замечает Никодим. – Когда-то это был дом князя Новгородского, а теперь место, где останавливаются богатые люди. Мы с друзьями сюда почти каждый день пробирались, чтобы в отходах покопаться. Огрызки яблочные доесть, кости высосать. Эх, старые добрые времена!

– Что делаем теперь? – спрашивает Светозара.

– То, ради чего пришли. Нашего удельного князя Фому Сивовича мы уже убили, так что на очереди следующий удельный. Великий князь Новгородский, как он сам себя кличет. В простонародии безумец.

– Но у нас же будет время походить по городу и всё здесь посмотреть?

– Конечно. Перед убийством нужно как следует к нему подготовиться.

Мы выходим на открытую улицу и двигаемся вдоль реки, не переставая удивляться, какой же это большой и густонаселённый город. Жизнь здесь бурлит и мы вместе с ней. Приятно снова чувствовать себя свободным.

До появления крепости Стародум из земли осталось 2 дня.

Глава 22

Воеводу окружили, когда он укрылся в одинокой избушке посреди леса.

Преследователи кричали и угрожали, требовали выйти.

На их голоса явились ночные твари, позволившие ему сбежать.

Мы хотим проникнуть в детинец – самое укреплённое место на всей Новгородской земле.

На первый взгляд это кажется невозможным. Сам Новгород окружён стеной, а внутри города ещё одна крепостная стена. Там располагаются княжеские хоромы, палаты архиепископа, кладовые, амбары, скрипторий, тюрьма и избы дружинников, не считая Софийского собора. Внутрь даже целая армия не сможет проникнуть, что уж говорить про трёх человек.

Однако у нас как раз оказался меч, который может резать и дерево, и камень так же легко, как крапиву. Нужно лишь понять, с какой стороны лучше зайти.

– Жаль никто из нас не умеет летать как птица, – с грустью произносит Светозара. – Можно было бы взлететь повыше и посмотреть, как внутри стоят дома, где нет стражи, а где она есть.

– Если бы люди умели летать, никто бы не строил высоких стен, – замечает Никодим.

– Это да, но я так, просто мечтаю.

– Думаю, где-то есть человек, который может отращивать крылья на спине и летать в небе, – говорю. – Звучит довольно просто.

– Так может это твоя сила?

– Нет, – вздыхаю. – Пробовал – не получилось. И крылья отращивать, и самому в птицу превращаться.

– Прости, Тимофей, но ты неудачник, – усмехается Никодим.

– Ошибаешься. Из-за того, что у меня нет силы, я очень хорошо научился сражаться: кому угодно череп проломаю. К тому же рано или поздно сила найдётся – я чувствую её в груди.

Мы двигаемся вдоль Волхова, глядя на приплывающие и уплывающие суда. Именно вокруг этого места и возник целый город. Река связывает варягов и Византию, поэтому через Новгород проходят все товары и все моряки между двумя частями света.

Двигаемся всё дальше по торговой стороне, осматривая стену детинца. Повсюду стоят башни с лучниками, так что даже приблизиться к ней без внимания не получится. Одни врата выходят к реке, другие, по словам Никодима, на обратную сторону.

– Говорят, есть тайный путь в детинец, – шёпотом произносит парень. – Будто бы он ведёт прямо на склад с провизией, запасённой на случай осады. И если туда попасть, можно будет до конца жизни есть еду, и никто об этом не узнает, потому что там её очень много.

– Байки, – возражает Светозара. – Никто не станет делать тайный ход прямо на склад.

– А я говорю, что никакие это не байки! В детинец можно забраться по тайному туннелю. Нужно только его найти.

– Если бы в детинец был другой путь кроме двух врат, местная голодная детвора уже давно бы его нашла, – говорю. – Думаю, вы в детстве выдумали эту историю, чтобы было о чём помечтать.

– В Стародуме был тайный ход, – внезапно замечает Веда. – Когда крепость пала, половина людей смогла сбежать.

– Кстати насчёт этого, – Светозара наклоняется поближе к летающей между нами девушке-духу. – А это правда, что в крепости остались сокровища?

– Правда.

– И что они прямо сейчас где-то под землёй?

– Тоже правда, но откопать их не получится – Стародум ушёл слишком глубоко.

Пока день, мы обходим детинец по кругу, осматриваем его со всех сторон, ищем слабые места, но их конечно же нет. Нет никакой прорехи, через которую можно было бы незаметно проникнуть внутрь. Более того, нет ни одного участка стены, который не просматривался бы со всех сторон. Земляной вал, каменное основание, толстые дубовые стены. На вид очень прочно и надёжно.

Нужно подождать ночи и посмотреть, как меняется караул, и как освещается крепость.

Вполне вероятно, что мы сможем проникнуть в детинец в темноте.

А пока просто гуляем, смотрим на город, в котором так давно хотели побывать. Мы прибыли сюда как похищенные крестьяне, но оказались единственными, кто смог сбежать. Жаль тех, что увели к людоеду, но мы там ничего не могли сделать. Мы – люди маленькие, а против нас куча стражников и человек, который подавляет разум одним своим присутствием. Хорошо, что мы сами смогли уйти.

Надеюсь, однажды подвернётся случай, и все похищенные люди окажутся на свободе, но это явно случится не сегодня, не с нашими силами.

– Эй, ребята, вашим мамам нужны льняные полотна? – зазывает нас один из торгашей.

Даже не знаю, почему он решил, что мы можем что-то купить. Выглядим мы хоть и довольно уверенными в себе, но при этом помятыми и бедными.

– Нет, спасибо, – говорю.

Мы идём вдоль рядов торговых навесов, под которыми выставлены шкуры и рога, ткани, мёд, воск, рыба, зерно, ягоды, железо, медные и бронзовые изделия, специи, дерево, дёготь, глина, посуда. Тут же можно встретить торговцев скотом, лошадьми и птицей. Все кричат, зазывают прохожих. У нас в Вещем все друг друга знают, поэтому за сандалиями идут к Казимиру, а за квасом ко мне. Не приходится выставлять товар на полках. Здесь же сплошь незнакомцы, поэтому без громких речей ничего не продашь.

Повсюду летают пёстрые духи торговли в виде маленьких меховых тряпок. Таких я встречал только на Перепутье, но гораздо меньше.

Чуть дальше находятся пекарни, откуда идёт запах, заставляющий исходиться слюной.

Ещё дальше таверны, где отдыхают моряки. Там они пьют, гуляют, веселятся. Как наше подворье, только больше. Мимо Новгорода проходит намного больше торговцев, чем мимо нашего села.

Чувствую, как кто-то прижимается сбоку.

Оборачиваюсь и вижу мелкого пацана. Судя по виду, он пытается меня обокрасть, но паренёк явно ошибся в своём выборе: у нас со Светозарой и Никодимом нет ничего, кроме пары корок хлеба, которые мы сэкономили во время путешествия. Единственная моя ценность – Веда, волшебный клинок, но ни продать, ни отдать её невозможно. Она – живое существо, и сама решает, кому будет служить.

– Не на того напал, шкет, – произносит Никодим. – Если хочешь залезть к кому-нибудь в карман – посмотри у того в шкурах. У него наверняка пара старых монет найдётся.

– Тот меня уже знает, – недовольно выдыхает мальчик. – Побил меня вчера. А я со вчера ничего не ел.

– В таком случае предлагаю тебе уйти из Новгорода и поискать судьбу в какой-нибудь деревне.

– Погоди, – вмешивается Светозара. – Вот тебе чуть-чуть хлеба.

Девушка отламывает пацану половину своего куска. Тот, довольный, убегает.

– Зря ты так, – говорю. – Теперь нам самим есть нечего.

– Такому мелкому ребёнку нужно меньше еды, чем нам. К тому же нам добыть еду легче, чем ему. Мы-то взрослые и сильные.

Вечереет.

Вдоволь побродив по торговой зоне и посмотрев на товары, мы направляемся дальше вдоль города, осматривая стены крепости. Мы могли бы обойти весь детинец очень быстро, но поскольку мы в Новгороде ходим как зеваки, то времени на всё уходит очень много.

Уже когда солнце почти село за горизонт, Никодим внезапно останавливается. Замирает с видом полнейшего изумления.

– Это… это тут?

– Что тут? – спрашиваю.

– Это место. Я думал оно дальше…

Мы стоим на самой северной границе города, где живут обыкновенные крестьяне, что с рассветом поднимаются и идут трудиться в поле. В этой части Новгорода дома стоят как попало, далеко друг от друга. Каждый отделён от других огородами и зарослями деревьев. Никодим как раз смотрит на один из таких домов.

– Ты здесь жил когда-то?

В молчании Никодим направляется к дому. Большой, широкий, с длинным чердаком, явно на две семьи. Разве что заброшен уже много лет: стены сгорели, настила на крыше нет совсем, повсюду дыры и сквозняк. Такое случается в деревнях – неаккуратное обращение с огнём никого не щадит. Кто бы тут ни жил когда-то, им пришлось строить новый дом. Большое несчастье, о котором гласят пустые окна.

Мы со Светозарой идём за парнем, пытаясь понять, что он чувствует. Никодим весь день был полон энергии, показывал всякие места, рассказывал истории, а теперь с мрачной отстранённостью движется к старому дому.

– Тут жили твои друзья? – спрашивает Светозара.

На этот раз Никодим даже головой мотать не стал.

Очень-очень медленно он входит в дом, двигается осторожно, словно на него нападёт сразу сотня грабителей.

Внутри пусто, только кучка старых углей, оставшихся от сгоревшей мебели. Обыкновенная картина, я видел такое уже много раз: даже у нас в Вещем есть пара сгоревших домов. Все они похожи друг на друга в своём угольном посмертии.

Никодим проходит вдоль одной из комнат, останавливается в дальней части дома, у противоположного выхода. Там он так же молча принимается оттаскивать в сторону кучу сгоревших брёвен. Мы со Светозарой точно так же, в молчании, помогаем ему. Если он это делает, значит так нужно.

Когда брёвна оказались в стороне, Никодим поднимает несколько досок с пола и перед нами открывается вполне целая деревянная лестница вниз, под землю. Не могу понять: её построили после пожара, или она уцелела во время его. Так или иначе, Никодим спускается вниз, а мы за ним.

Приходится некоторое время постоять в темноте, чтобы глаза привыкли и выцепили очертания окружающего. Первоначально я думал, что это обыкновенный погреб, где люди хранят продукты на зиму, но тут оказалось на удивление свободно. Под большим домом оказался такой же большой и просторный подвал. Более того, он оказался разделён на две части стеной с дверью, за которой оказалась ещё одна дверь. Три отсека под землёй. Должно быть, его выкопали ещё до того, как сам дом построили.

– Что это такое? – спрашивает Светозара, не выдержав.

– Я был тут когда-то, – отвечает Никодим после заминки. – Тут должна быть свеча где-то.

Полазив по углам, Никодим поднимает с пола настоящую свечу из пчелиного воска. Довольно дорогая вещь – такие есть только в церквях и боярских домах. У обыкновенных крестьян они не водятся.

Тут же нашлось и огниво.

Никодим зажёг немного старых древесных опилок, от которых занял свечу. Света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть первую из комнат подвала. Бардак, сваленный в кучу мусор, ничего примечательного.

– Я был тут когда-то, – произносит Никодим. – Нельзя сказать, что я здесь жил – просто был.

– В каком смысле? – спрашивает Светозара.

– С десяти до двенадцати лет я провёл в этом подвале, ни разу не выйдя на поверхность. Взаперти. Был один плохой человек, который держал меня здесь в клетке, кормил костями и заставлял лаять как собаку.

Никодим открывает дверь в следующее помещение, оставляя нас со Светозарой в изумлении. Мы смотрим друг на друга, не в силах понять, правду говорит Никодим или нет. Всё, что мы о нём знаем – он был беспризорником в Новгороде, никогда не знал своих настоящих родителей, сбежал из города и осел в Вещем, где его приняли как своего. Всё это время он говорил, что ему пришлось уйти, поскольку выживать стало очень трудно. Ни разу парень даже не заикнулся, что его кто-то держал взаперти.

– Но вы не переживайте, – продолжает Никодим. – Я проломил этому уроду голову. Слепил из глины шар, высушил его и размозжил череп ублюдку. Его тело лежит там, дальше.

– Ты серьёзно?

– Как никогда.

Никодим переходит в следующую, последнюю комнату подвала, самую большую среди всех. Две предыдущие показались всего лишь маленьким тамбуром по сравнению с третьей. Свечи оказалось едва достаточно, чтобы показать стены.

* * *

Дубовые доски вокруг.

Земляной пол, старая кровать. И одна одинокая свеча, которую ему всегда оставляет Стихарь, потому что даже собакам нужен свет, чтобы жить.

Двенадцатилетний Никодим сидит в углу и прячет за спиной собственноручно сделанное оружие. Сегодня его не посадили в клетку, поскольку в последнее время он вёл себя хорошо. Ему даже оставили тарелку, чтобы он ел из посуды.

– Тихо, – шепчет Боря. – Идёт, слышишь?

– Слышу, – так же тихо отвечает Никодим.

– Готов?

– Не знаю…

Целых два года Никодим сидел взаперти, в подвале заброшенного дома. Стихарь посадил его сюда и ужасно избивал, если видел, как он ходит на двух ногах или слышал, как он разговаривает. Он настолько свыкся с одиночеством, что был уверен, что никогда не увидит другого человеческого лица, если не считать пленителя, конечно же, но Стихарь – не человек. Никодим отказывался воспринимать его таким.

Ему было десять, когда этот человек подошёл к нему и предложил еды.

«У меня тут дом недалеко сгорел, – сказал он. – Там в погребе полно еды осталось. Поможешь поднять – сможешь забрать сколько унесёшь».

Никодим повёлся.

Многие годы он ел впроголодь, поэтому обещание пира вскружило ему голову.

Это оказалось очень большой ошибкой: с тех пор Стихарь, без перерыва цитирующий Библейские тексты, заставлял его сидеть в клетке и лаять.

Но несколько дней назад у него в подвале появился новый человек – Боря. Такой же мальчуган, как и он сам, но сильный и пока ещё не сломанный. Именно Боря надоумил его напасть на мучителя. Если бы не он, сам Никодим никогда бы не осмелился на что-то подобное.

– Хорош сопли жевать! Либо вмажешь этому уроду по башке, либо я сам тебе вмажу!

– Ладно…

Сначала они с Борей хотели выкопать туннель наружу, но потом передумали: вдруг Стихарь окажется поблизости в момент, когда они будут вылезать. Это станет их концом.

Нет.

Лучше прибить его прямо на месте, чтобы он больше не смог причинить зла. И для этого они придумали план, как найти оружие там, где его. Выкопали яму вниз и добрались до глины. Много дней ушло, чтобы превратить его в крепкий кусок камня, обернули его в одеяло и сделали что-то вроде кистеня. Пусть Стихарь и взрослый, суровый мужчина за пятьдесят, но даже ему хватит сильного удара по голове.

– Я готов, – шепчет Никодим. – Честно, готов.

– Хорошо. Я рассчитываю на тебя, помнишь?

– Да. Я не дрогну.

Скрежет отодвигаемых брёвен с люка в полу.

Скрип тяжёлых шагов по деревянной лестнице.

Каждый раз, когда Никодим слышал эти звуки, его начинало сильно трясти. Сегодня же он не просто в ужасе, он в панике из-за того, что собирается сделать. Но он всё равно благодарен, что рядом с ним оказался Боря. Без него у Никодима не хватило бы духу даже подумать о побеге.

Дверь открывается, и перед ними предстаёт человек, которого они так сильно ненавидят. Высокий, крепкий, не смотря на возраст, и как всегда со злобным выражением лица, словно он недоволен каждой частичкой окружающего мира.

– Как поживают мои любимые собачки? – спрашивает с порога. – Господь был к вам сегодня милостив. Я принёс немного мяса.

– Гав, – тут же отвечает Никодим.

– Никакие мы не собаки, вонючее ты отродье, – рявкает Боря согласно задуманному. – Мы – люди. Ничего ты с этим не сделаешь.

На Стихаре медленно меняется выражение лица. Никодим хорошо знает, к чему это приводит. Несколько мгновений, и он примется избивать Борю до полусмерти. Но это именно то, чего они и хотят.

– Ах ты мелкий сукин сын! – шипит Стихарь.

Он лупит Борю сначала кулаками, а затем пинает ногами. Никодим тем временем встаёт в полный рост: он и сам забыл, когда делал это в последний раз. Чтобы не навлечь на себя новые избиения, он предпочитал перемещаться на четвереньках даже в отсутствие своего пленителя.

Сейчас же он твёрдо стоит на ногах, а кулак так сильно сжимает сделанное им оружие, что ногти больно врезаются в кожу.

Он заносит руку за голову и в последний момент Стихарь оборачивается на него. Глаза красные от гнева, зубы сжаты в оскале. Но сделать уже ничего не может – слишком поздно. Даже такой страшный человек не обладает достаточной реакцией, чтобы уклониться.

Шар из глины, опускается ему прямо на лоб с хрустом и чавканьем.

Человек, который так долго его истязал, превратился в мертвеца быстрее, чем успел это осознать.

Далее произошло то, чего Никодим сам от себя не ожидал. Ноги понесли его к выходу, он слышал, как за ним бежит Боря. Они выскочили из подвала и дёрнули в разные стороны, как два напуганных зайца. Никодим бежал так долго, как только помог. Прочь от этого места как можно дальше. Чтобы даже призрак Стихаря его не нашёл.

Больше Никодим не видел ни Борю, который его выручил, ни место своего заключения.

* * *

* * *

– Веда, помнишь ты спрашивала, как я получил свою силу?

– Да, – отвечает девушка-дух, появляясь между нами.

– Так вот, я сидел здесь два года и очень хотел увидеть голубое небо. Так я и получил свою силу.

Мы со Светозарой снова переглядываемся, пытаясь понять, как так получилось, что Никодим ни разу не обмолвился о своём заключении в подвале под присмотром помешанного любителя собак.

– Он должен быть где-то здесь, – шепчет Никодим, подносят свечу к полу. – Тут должен быть труп. Там, где я проломил ему голову.

Он ходит вдоль помещения, осматривая пол, но никакого тела здесь нет. Даже скелета не осталось. Пусто. В помещении лишь мы трое, Веда, пара старых кроватей, и небольшая деревянная клетка.

– Да где же он? – не унимается Никодим. – Я отчётливо помню, как он упал прямо у выхода, и как кровь сочилась у него из головы, создавая лужу на полу.

– Послушай… – начинает Светозара.

Она хочет сказать то, до чего мы все уже догадались, но Никодим ничего не хочет слышать.

– Может его муравьи съели? – спрашивает парень.

– Муравьи?

– Ну такие… прожорливые муравьи, которые могут человека вместе с костями и зубами съесть.

– Не существует таких муравьёв, – говорю. – Даже если бы они его сожрали, тут должен был остаться скелет.

– Тогда его крысы утащили, или червяки, или трупоеды забрались сюда… Потому что он должен быть здесь. Обязан. Я своими глазами видел его тело, его бездыханный труп.

Трупоеды не заходят в дома, и крысы не съедают человека целиком, до самого основания. У всего этого может быть лишь одно объяснение – именно то, которое Никодим так боится принять.

– Если тут нет тела, значит он не умер, – тихо, будто извиняясь шепчет Светозара.

– Этого не может быть.

У нас на глазах Никодима начинает трясти. Мы знаем этого парня уже много лет и ни разу за всю нашу жизнь он ничего не испугался. Он всегда был самым храбрым из всех, кого я знал, но это лишь потому, что ни один человек на свете не мог сравниться с мучителем, которому он когда-то проломил голову.

Никодим когда-то победил свой самый большой страх и это сделало его абсолютно неуязвимым перед всеми другими страхами.

Но теперь, осознав, что самый большой враг его жизни до сих пор жив, парень потерял контроль над собой. Не в силах устоять на ногах, Никодим опускается на пыльную кровать, хватает ртом воздух. Даже в свете свечи видно, какой он белый, как встали волосы у него на голове.

– Тихо, – шепчет он. – Тихо. Слышите?

Мы все вместе прислушиваемся. Ветер завывает на улице.

– Пойдём отсюда, – говорю.

– Я только за, – соглашается Светозара.

Мы вылезаем на поверхность, где Никодим принимается оглядываться в поисках невидимого врага. Весь путь обратно в центр города он то и дело оборачивается, будто ожидая слежки. Будто человек, которого он так сильно боится, окажется у него за спиной.

– Как ты вообще там оказался? – спрашивает Светозара.

– Я не хочу сейчас об этом говорить, – отвечает Никодим с отсутствующим видом. – Мне надо всё обдумать.

– Ладно.

Когда мы доходим до таверны, где до сих пор гуляют моряки, я останавливаю бледного парня и заставляю его посмотреть мне в глаза.

– Послушай. Ты больше не жертва, ты теперь хищник. Я тебе обещаю, мы найдём этого типа и надаём ему по горбу. Идёт?

– Ладно.

– Согласен?

– Согласен.

– Молодец. Помни, твои проблемы – теперь и наши проблемы. Ты не один, у тебя всегда есть на кого положиться. А теперь улыбнись. Мы со Светозарой хотим увидеть нашего старого доброго забияку, который отказался поклониться Фоме Сивовичу. Парня со стальным стержнем вместо позвоночника.

Глубоко вздохнув, Никодим чуть-чуть улыбнулся.

– Так держать!

Мы обязательно найдём этого таинственного мучителя, если он ещё не сдох своей смертью. Но сейчас у нас другая задача.

Втроём мы направляемся в таверну, чтобы узнать, можно ли у них где-нибудь поспать. Таких мест не нашлось, поэтому ночевать пришлось в сарае одного из дворов на западном берегу без спроса хозяев. Неудобно, зато не на ветру.

Наше путешествие в город проходит не совсем так, как мы рассчитывали, но в целом ничего не изменилось. На завтра у нас назначена очень важная встреча с безумцем. И мы постараемся, чтобы она ему совсем не понравилась.

До появления крепости Стародум из земли остался один день.