Текст книги "Класс отщепенцев (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Кстати про нечисть, пополнившую коллекцию городских трупов еще одной жертвой…

Магический магистрат – специальное учреждение, следившее за магическими и околомагическими происшествиями в городе, в очередной раз оказался бессилен. Приехавший по бумажным делам с восточной границы королевства архимаг Дарракус, специализирующийся как раз по нечисти, прилюдно развел руками и заявил, что происшествие не по его части. Но у почтенного борца с порождениями ночи все же хватило ума обратить внимание на странные следы. До сих пор все старались необычных следов не замечать, дабы ненароком не направить следствие по ложному пути, и тем самым подставить свою голову под неминуемую кару – это ведь куда хуже, чем продолжающиеся убийства, которые все равно происходят только ночью. Добропорядочные граждане по ночам не ходят.

Архимаг Дарракус, в отличие от своих столичных разленившихся коллег, не привык перепихивать все дела на ближнего своего, а посему взялся за расследование дела с большим рвением. Его тяжкий личный опыт утверждал, что если в городе появилось какое‑то особо зловредное создание, то это неспроста. Правильно, в общем‑то. Но еще он утверждал, что наличие буквально в двух шагах Академии Высокого Колдовства не может быть случайностью. Логика мага связала эти два события в прочную цепь и заставила искать ниточки доказательств в заведении, к которому он никогда особой приязни не питал, хоть и окончил его с отличием и неизменно украшал стенд «наша гордость».

По роду своей деятельности архимаг регулярно сталкивался с разного рода сбежавшими экспериментами. Сбежавшими случайно, не пожелав добровольно утилизироваться, как надлежит всякому добропорядочному отработанному результату эксперимента, или сбежавшими неслучайно, когда эксперименту требовалась проверка в «полевых условиях».

Восток королевства – довольно обширная лесистая территория, граничащая с землями орков и эльфов. Там есть, где спрятаться «непризнанному ученому», есть множество небольших деревянных поселений, где так удобно «проверить кое–какие выкладки», да и от «добропорядочных соседей» временами приветы обнаруживаются. Одним словом – раздолье для всех и головная боль для магического магистрата, чьи специалисты вынуждены безостановочно мотаться от одной деревни к другой, ибо среди выпускников Академии опять не нашлось добровольно желающих променять столичную жизнь на чащобы востока…

У архимага Дарракуса зуб на Академию и столичный магистрат был давно – с одной стороны из‑за вечных отказов в пополнении кадров (вы и так чудесно справляетесь, уважаемый) и бюджета, с другой – из‑за вечной спесивости коллег, почитающих всех провинциалов безродными бездарями и относящихся к ним соответственно.

В столице архимаг был по своим делам – в очередной раз пытался выбить средства для своего ведомства из столичного отделения магистрата, искренне недоумевающего, откуда вообще взяться магии за пределами городской черты? Разумеется, слухи об убийствах быстро достигли чутких ушей архимага, а его немалый опыт мигом определил, что дело серьезное… И архимаг решил подзадержаться в столице, дожидаясь, пока местные бездари, привыкшие расследовать дела о поддельных безделушках, торжественно распишутся в собственном бессилии и передадут официальное дело ему. Дождался. Не столь официально, конечно – его попросили всего лишь «проконсультировать частным образом», а не возглавить следствие, но и это было победой. Дождался… А теперь не знал, что с этой победой делать, ибо заготовленные версии рухнули в одночасье при одном только взгляде на картину происшествия.

Но архимаг не привык сдаваться. Он просто не мог себе этого позволить. Не только в этом деле, где он взялся утереть нос столичному магистрату, но и вообще по жизни – простолюдинам такой привилегии как почетная сдача не предоставляется.

Явные противоречия сбивали с толку, но именно в них и крылся ключ к разгадке. С одной стороны – явное поведение ночного хищника, притом, не слишком умного, хоть и весьма умелого и осторожного. С другой – странные следы, указывающие на монстров или существ, которые привыкли охотиться совершенно иными способами. И над всем этим возвышается шпиль Академии…

* * *

Про шпиль Академии легенд ходило мало – шпиль себе и шпиль. Под ним не то покои ректора, не то зал для совещаний старшего преподавательского состава, одним словом, не самое таинственное место.

Подвалы Академии – совсем другое дело! Вот про них легенд ходило немало, при том не только на улицах города, но и среди самих воспитанников данного учреждения. Очень, знаете ли, разыгрывается воображение при взгляде на старые стены непомерно большого особняка. К тому же история обязывает – у древнего обиталища могущественного мага просто обязано быть несколько подземных этажей, под завязку забитых разными таинственными штуковинами. И совсем хорошо, если штуковины эти состоят из смеси щупалец, зубов и когтей, хотя как такая гротескная тварь может передвигаться, да и вообще веками жить в подвале – непонятно. Но чем непонятнее – тем лучше!

К легендам архимаг Дарракус относился снисходительно. Он отлично знал, что те, кто выдумывают подобные легенды, ни бельмеса не смыслят в магии. А те, кто смыслят – предпочитают помалкивать, ибо действительность порой куда страшнее любительских баек…

Архимаг знал совершенно точно – в подвалах Академии помимо бесчисленных складов с разного рода рухлядью и учебными материалами есть несколько вполне серьезных исследовательских лабораторий, ибо Академия была и есть кузница магической науки, а наука должна двигаться. Должны же и преподаватели где‑то развиваться, а не только раз за разом повторять одни и те же азы? После Академии есть специальная аспирантура, в конце концов. В городе оборудовать нормальную лабораторию довольно трудно – размеры столичных домишек и их тесная размещенность к размаху не располагают. Нет, можно конечно скупить инкогнито полквартала и объединить его в один комплекс, но зачем, когда есть Академия с ее бесчисленными подвалами, и отличная возможность провести любой эксперимент под эгидой научной работы? Запретных тем, слава небесам, в аспирантуре нет. Выше – тем более. Старайся, дерзай, чем сможем – поможем. Придумал новое проклятие? – Отлично! Боевое заклинание массового поражения? Замечательно!! Особо зловредный морок? Получай звание архимага! Так почему новый вид нечисти должен быть исключением? А архимагу Дарракусу и ему подобным потом расхлебывай…

Есть еще конечно королевский архимаг и его приближенные, которые тоже могут поразвлечься, но они далеко… И им как правило не до подобных шалостей – слишком поглощены заботами о делах государства. Так что главный подозреваемый напрашивается сам собой.

Доступ в лаборатории архимаг мог получить частным образом или как сотрудник магистрата. Частным, разумеется, предпочтительнее, потому что есть шанс обнаружить хоть какие‑то следы и зацепки, а не стерильное помещение. Но сильно рассчитывать на это все же не стоит – его звание «грозы нечисти» в любом случае насторожит руководство или сотрудников, если они хоть краем причастны к этому делу.

Впрочем, архимага Дарракуса уважали не только за принесенные им головы разномастных упырей, но и за умение к этим головам найти подход. Не всегда тривиальный. Он не стал пытаться прикидываться кем‑то посторонним. Напротив, он напрямую связался с ректором Академии и предложил, что раз уж он в городе и магический магистрат выдал ему очередную почетную грамоту (вместо увеличения бюджета, но это к делу не относится), то почему бы ему не прочитать какую‑нибудь лекцию? Поделиться опытом, так сказать.

Архимаг подошел к задаче творчески и даже немножко поплакался ректору «в жилетку» – посетовал, что не идут молодые кадры служить на границу, где ночи темны, и что таким вот нехитрым образом архимаг надеется зажечь в учениках искру романтики, ну и так далее. Ректор скушал за милую душу, да и где это видано, чтобы руководство Академии отказывалось от добровольных начинаний на благо отчизны? А уж если под этим соусом можно загнать всех этих юных оболтусов в потоковую аудиторию и заставить слушать какого‑нибудь седобородого старца, то вообще нет дела прекраснее. А то, что подобные начинания никогда не приносят желаемых результатов… Пардон, но у каждого свои представления о желаемых результатах…

* * *

Сообщение о потоковой лекции Сержи увидел на доске общих объявлений. Разумеется, там было сказано «всем желающим», но по опыту староста уже знал, что когда «представление» дают ожившие портреты со стенда «наша гордость», «всем желающим» каким‑то поистине магическим образом превращается в «попробуй только не приди»! С другой стороны, освобождает ли отщепенцев от этого занудства их новый статус?

Этот вопрос беспокоил темного эльфа ровно до того момента, пока глаза не добежали до информации, расположенной под объявлением. Там обычно мелким шрифтом публиковались все регалии докладчика, чтобы не захламлять этой бесценной информацией основную суть. Острый взгляд эльфа вычленил в скоплении крючочков такое сочетание как «борец с нечистью» и пинком отправил прямиком в верхние отделы мозга, занятого извечными вопросами студенческой халявы. Халява увидела, кто ломится на ее место, взяла под козырек, лихо развернулась на сто восемьдесят градусов и, чеканя шаг, удалилась, освобождая место в мыслительном процессе. Примерно вот так.

На влетевшего в комнату старосту посмотрели с тревожным вниманием – нечасто этот заносчивый и высокомерный эльф в спринтера играет. Но сообщение Сержи особого интереса не вызвало: ну приехал из леса какой‑то архимаг, ну будет общий сбор в потоковой, ну и что? Не будет же он давать мастер–класс по боевым комплексам против нежити, а слушать треп общего плана, посвященный важной роли и ответственности магов в современном мире, желания мало.

– Ну как вы не понимаете? – распалялся эльф. Тут за три улицы от нас нежить людей каждую ночь потрошит, а к нам приезжает архимаг–спец по борьбе с нежитью…

– Видать, слабенький он спец, раз нежить все еще гуляет, а он тут лекции читать собрался… – пожал плечами Баргез.

Валек с Тридриллом о чем‑то оживленно зашептались. Похоже, неуемный гремлин предлагал проверить профпригодность лектора на практике, но одного хмурого взгляда старосты хватило, чтобы парочка с невинным видом разошлась по углам. Ох, надолго ли?

– Это‑то меня и смущает. Чего он тут забыл?

– Покрасоваться… – предложила Налинна.

– Вряд ли… Не такой он мужик… – покачал головой Сержи. – Совсем не такой… Я потом на стенд «наша гордость сбегал». Уж если кто и заслужил там свое место, так это он. Притом, делом заслужил, а не деньгами или связями. Очень уж разница в глаза бросается. Его, небось, на восточную границу специально отослали. Уж очень серьезный дядя…

– А ты не преувеличиваешь? – спросила Налинна. – Согласись, несолидно перед публикой выступать и хвастаться, когда под носом такое безобразие…

– В том‑то и дело… Думаю, это будет первый вопрос из зала… И, думаю, он к нему готов…

– Вс–с-с–е равно непонятно, зачем выс–с-с–ставлять с–с-с–себя на пос–с-с–мешище? – нахмурился Хлиис.

– Значит, у него для этого есть серьезные основания… Очень серьезные…

– Или наоборот – он рассчитывает сегодня ночью собственноручно отловить Градобоя, чтобы приволочь завтра его голову на всеобщее обозрение, и на этом фоне сделать какое‑нибудь громкое заявление, вроде как претензия на пост королевского архимага… – предложил свою версию Друххук. Хоть эта версия и переплеталась теснейшим образом с оркскими традициями, зерно здравого смысла в ней явно имелось.

Повисла напряженная тишина. Каждый думал, вроде, о своем, но как‑то об одном и том же…

– А не прогуляться ли нам вечерком? – озвучил, наконец, общую мысль Тридрилл.

* * *

Соваться на улицу в эту ночь было опасно вдвойне, ведь если выкладки Друххука верны, то существует угроза попасться под руку не только Градобою, но и архимагу, и вопрос еще, что из этого хуже?

Ситуацию несколько облегчало то, что отщепенцам были известны, хоть и в общих чертах, оба условных противника, в то время как они об их присутствии на поле брани знать не должны… Вроде как…

Но чтобы быть в этом полностью уверенными, группа озаботилась массовой маскировкой.

– По каким критериям выбирает свою жертву Градобой? – спросил Баргез, подбирая на пару с Дучей компоненты для зелья, которое должно отбить любое обоняние.

– Трудно сказать… – пожал плечами Сержи. – Они не слишком‑то привередливы… У вампиров тонкое обоняние, но, если не ошибаюсь, Градобои больший упор делают на зрение и слух. Зрение у них скорее термическое, чем цветовое, а слух легко усилить магически. Так что сходство с летучей мышью есть и тут, но не полное. В смысле в пространстве они ориентируются больше по зрению, чем по эхолокации… Но могут и так, и эдак… При таком наборе выследить жертву не составляет труда, а дальше вступает в действие инстинкт самосохранения. То есть, для Градобоя предпочтительна безопасная жертва, а не вкусная, что бы он ни считал вкусным.

– А что он считает безопасным?

– В первую очередь одинокую жертву. Во вторую очередь – дезориентированную. На крадущегося вдоль стены хищника неголодный или слишком осторожный Градобой может и не польститься…

– А как же группы стражников, которые, вроде как, должны быть основной жертвой этой твари? Это всяко не одиночная и дезориентированная жертва… – не понял Голан.

– Ну так вы спрашиваете о предпочтениях в режиме охоты, когда основная цель – таиться и выживать. Это же элементарно! Когда есть выбор, то предпочтение отдается более простой жертве – что тут непонятного? Согласись, есть разница между тем, что он может и что он хочет!

– То есть у нас, то бишь неумело крадущейся группы из тринадцати особей, довольно неплохие шансы эту тварь отогнать? – обрадовалась Дуча, которая не слишком рвалась совершать тесное знакомство с Градобоем.

– Теоретически – да. Плюс, мы все же излучаем магию, притом немаленькую, а Градобои стремятся магов избегать, насколько могут. Не скажу, правда, что у них хорошее чутье на магию. По–моему – это довольно слабая их черта. А минус – мы молодые. А молодые жертвы вызывают у Градобоя повышенный интерес, так что группа молодняка вряд ли его сильно напугает. Ну а конкретный ответ зависит от настроения нашего конкретного Градобоя. Этой ночью, кажется, никого не съели – народ в округе понял, что по ночам лучше не высовываться, так что следующей ночью наша каменюка будет несколько изголодавшей. Не настолько, чтобы ломиться в чужие дома, но все же менее переборчивой, чем обычно.

– А она может войти в чужой дом? – удивилась Дуча.

– Конечно, а почему нет? – удивился в ответ Сержи.

– Я думала, вампиры по домам не шастают…

– Глупость какая! Самая глупая сказка про вампиров, на мой вкус, глупее даже сказки про чеснок, что доказывает, что ее придумал простой люд, а не вампиры. По–твоему вампиры и живут на улице?

– Ну, так‑то свой дом, а так – чужой…

– А какая разница? – уточнил Сержи, подняв бровь. Но, видя смущение гномки, пояснил: – разница может быть в том случае, если дом защищен магически или просто проникновение в него сопряжено с шумом, что вампирам совершенно не надо. И хищники, кстати, предпочитают охотиться не в замкнутом пространстве. Умные вампиры понимают, что проникновение в дом сопряжено с риском оставить следы, или просто просигнализировать об опасности в городе. Зачем, спрашивается, если смерть какого‑нибудь бедолаги на улице воспринимается так естественно? Вампиры просто не стремятся усложнять себе жизнь, а все остальное придумывают их потенциальные жертвы, чтобы себя успокоить… Градобой больше хищник, чем разумное существо, но если его вынудит голод, то тонкая дверь или окно его не остановит.

– Так что, если наш Градобой останется пару раз без ужина, то начнет дома ломать? – испугалась Дуча.

– Нет, скорее расширит зону охоты. Уж где–где, а в столице ночных обитателей всегда хватает. Не хотелось бы, если честно… – Покачал головой Сержи.

– Почему?

– Потому что искать его в этом случае будет сложнее…

* * *

От посторонних глаз и ушей отщепенцев в этом походе должно было прикрывать комплексное заклятье. Проблема была в том, что действовало оно на строго ограниченном пространстве – вынужденная мера, поскольку прикрывать надо было сразу много объектов, а возиться с индивидуальной защитой не было ни времени, ни желания. В итоге Сержи, Баргез, Лоувель и Маури создали настоящий шедевр межрасовой магии, который и должен был всех прикрыть, но который приходилось кому‑то нести на себе. Заклинание поместили в небольшой хрустальный шар, а шар для удобства закрепили на одном из посохов Баргеза, так что ему и выпала честь быть носителем заклинания. А заодно и условным его центром, по которому будут ориентироваться все остальные.

Заклинание покрывало круг радиусом в три метра. Находящиеся внутри его отлично видели друг друга и то, что творится за пределами круга, а вот находящиеся снаружи не видели тех, кто находится внутри. Действовало заклятье только на заранее помеченные объекты, так что можно было не опасаться, что какая‑нибудь кошка или случайный прохожий их демаскирует, разве что наткнется. Или кто‑нибудь увидит висящую в воздухе одежду, ибо обычно такие заклятья привязываются к одушевленным объектам, после чего и возникают легенды о призраках, как о висящих в воздухе балахонах…

В итоге небольшая толкучка в дверях и воротах, и тесная группа отщепенцев двинулась нарушать накрывшую город тишину.

Трудно ожидать от столь разношерстной команды слаженности в действиях. Тем же гномам так вообще сложно объяснить смысл слова «красться»… Да и склонность к магии редко способствует обилию телесных тренировок, повышающих ловкость и координацию. Одним словом, только заклинание спасало толкающуюся и вечно друг на друга наступающую команду от того, что они перебудят весь квартал.

Пустынные ночные улицы редко способствуют приливу оптимизма. Особенно если по ним стелется осенний туман, а единственным доносящимся звуком является испуганная возня крыс. Как‑то не идут в такой обстановке в голову мысли о счастливом безоблачном будущем, да и в целом радость бытия несколько сомнительна.

– Сержи… – несколько натянуто начал гремлин. Эльф насторожился: когда гремлин вот так прямо обращается к кому‑то по имени, минуя длину ушей и цвет кожи, ничего хорошего он точно не скажет. – А мне вот стало интересно: а что мы будем делать, если нам на голову свалится эта проголодавшаяся каменюка?

Судя по притихшему дыханию, этот вопрос беспокоил примерно половину отщепенцев.

– Скажем так, если мы не наделаем в штаны, то у нас весьма неплохие шансы с ней совладать. Я имею ввиду не только себя и те разделы боевой магии, которые не проходят в Академии, но и Салли, и Валека, и Друххука. Все они в состоянии ударить достаточно сильно, чтобы избавиться от этой напасти. У гномов тоже есть приличное преимущество – эта тварь изначально из камня, так что гномы почувствуют, куда можно направить энергетический поток, чтобы его разнести на мелкие кусочки. Да и за тебя я сильно не беспокоюсь – наверняка у тебя что‑то в заначке имеется, иначе бы ты так на эту прогулку не рвался. Остальным в случае чего лучше озаботиться защитой, своей и товарищей. И вообще – раньше надо было такие вопросы задавать!

– Ладно–ладно, я просто понадеялся, что у тебя есть хорошая градобоебойка…

– Подойдет любое боевое заклятье третьего порядка и выше…

– Ммм… Я не уверен, что смогу вот так сразу выдать третий порядок… – смутился Валек, польщенный тем, что его включили в основную боевую группу.

– Как раз от тебя требуется заклятье развоплощения нежити! – рыкнул Сержи на недогадливого одногруппника.

– А, ну логично… – кивнул головой Валек, и смутился еще больше.

– А разве мой огненный удар поможет? – на этот раз Салли решила внести сумятицу. Сержи хлопнул себя по голове.

– Взрыв поможет! Тебе нужно создать разрывную сферу малого радиуса поражения – это как раз третий порядок!

– Не сердись, ушастенький! – встал на защиту одногруппников Тридрилл. – Это ты у нас битвами вскормлен, а ребята‑то наши пламя лагерных костров еще не нюхали. Вот и теряются…

Сержи вынужден был признать правоту гремлина, хотя его самого не радовала перспектива оказаться посреди перепуганных детей, а не достаточно неплохо подготовленной группы магов. Он в любом случае не привык ни на кого рассчитывать, но хотелось бы, чтобы, чтобы ребята с перепугу не разбежались и не запаниковали, отмахиваясь не глядя боевой магией. Очень, знаете ли, мешает сосредоточиться!

– А куда мы, кстати, идем? – вновь с невинным видом встрял Тридрилл. Такое ощущение, что не он вбросил идею ночного похода. По крайней мере, становилось понятно, зачем это было надо самому гремлину – когда еще выдастся возможность поглумиться над всеми отщепенцами сразу?

– На Закатную улицу, – ласково ответил темный эльф.

– А поконкретнее?

– Я бы хотел занять какую‑нибудь удобную наблюдательную позицию в верхней части улицы – там больше разных темных переулков, и от площади далековато. Не знаю, как ты, Тридрилл, а я рассчитываю только понаблюдать. Хорошо, если за обоими действующими лицами, но меня устроят сведения и о каком‑нибудь одном.

– Ну надо же, какие мы нетребовательные…

– Тридрилл…

– А?

– Заткнись!

Верхняя часть Закатной улицы именовалась так неслучайно: она проходила по небольшому пологому холму, который регулярно костерили извозчики и носильщики и который мог дать некоторое преимущество обзора, если устроиться где‑нибудь между бесконечных коньков и мансард. Относительно, конечно, но это было лучше, чем ничего.

Оказавшись на нужном перекрестке, отщепенцы первым делом посмотрели на Валека – тот играл роль сканера.

– Ничего нет, – уверенно заявил юноша, проведя нехитрый ритуал, помогавший ему обнаружить присутствие нежити. Следующим был ход специалистов по левитации: кто мог, поднял себя на крышу трехэтажного здания, а потом совместными усилиями затянули остальных. В итоге порядком запыхавшаяся группа обосновалась на удобном участке городских крыш, откуда открывался вполне неплохой вид на панораму пустых городских улиц.

– Ну и дальше что? – спросил неуемный гремлин.

– Сидим. Ждем. Восстанавливаем силы. Желающие могут заняться установкой защитного периметра на крыше, чтобы незваные гости не оказались для нас неожиданностью. Я, когда передохну, то тоже присоединюсь к этому празднику паранойи, а пока мне нужно отдышаться после транспортировки гномов. Тоже мне, грузчика нашли…

Гномы бурчание эльфа поняли правильно – у них с левитацией традиционно были нелады, но по части создания защитных колец на них можно было всецело положиться.

Тем не менее, все эти предосторожности казались напрасными: текли томительные часы ожидания, вслушивания и всматривания в темноту. Никого и ничего. Ни одна из ожидаемых отщепенцами целей не посетила эту часть Закатной улицы. Ночной город был столь тих, что слышно было журчание воды в канавах. Градобой хорошо оправдывал свое имя – район будто бы вымер…

Первые лучи рассветного солнца стали своеобразной точкой ночного дежурства – ждать дальше не имело смысла.

– А теперь что? – Валек был изрядно удивлен подобным поворотом дела. Казалось, уж чего–чего, а пустого ожидания он не рассматривал среди вариантов развития событий.

– Идем домой, – зевнул Сержи. – У нас сегодня лекция, если ты еще не забыл, что это вообще такое. Но сначала я поставлю тут небольшой маячок – мы узнаем, если Градобой соизволит посетить эту крышу.

– Правда? Вот здорово! – обрадовалась Салли.

– Особо не радуйся. У этого маячка очень ограниченный радиус действия – я уже говорил, что Градобоя сложно обнаружить магически. Но пару крыш он накроет, тут и через дорогу.

– Тогда зачем ты это делаешь? – удивился Голан.

– Очень уж удобное место для ночной охоты, на мой взгляд… Слишком удобное…

* * *

Возвращались в Академию так же аккуратно, как и покидали ее пределы – лишних вопросов со стороны деканата никому не хотелось. Добравшись до своих постелей, отщепенцы дружно повалились спать, твердо обещая себе, что таких глупостей как просиживание ночами на сырых крышах в их жизни больше не будет.

Тяжелое пробуждение через несколько часов напомнило всем о тяжких ученических буднях, а кое‑кто даже припомнил парочку героических попоек. Немного бытовой магии и бытовых же проклятий, и сонная вереница отщепенцев двинулась в сторону Академии, где на втором занятии должна была состояться потоковая лекция заезжего борца с нечистью…

– Узнай, были ли этой ночью происшествия… – попросил Сержи Тридрилла, когда вокруг образовалась толкучка ожидающих.

– Уже, о мой Сероухий Властелин! Пока вы почивать изволили после катания молодцев и девиц седобородых, ваш верный слуга глаз не сомкнул и все–все новости к сумрачному завтраку доставил! – осклабился гремлин. – Ваши мудрые пророчества сбылись как нельзя точнее, видимо, постоянное повторение трудов прорицателя Меммекуса идут вам на пользу…

– Тридрилл!

– Молчу–молчу… В смысле, ты был прав на счет того, что эта тварь, проголодавшись, вполне может сменить место охоты. Она загрызла человека почти на подступах к районному рынку… – посерьезнел гремлин.

– Да уж, далековато от того места, где мы сидели…

– Во–во, так что до звания эксперта прорицаний тебе пока далеко…

– Тридрилл!!

– А что я? Я просто отмечаю твои успехи и неудачи… Когда займешь эльфийский трон – пригласишь меня на должность летописца! – Последние слова гремлин произносил уже на ходу, уворачиваясь от цепких рук эльфа – Сержи шуток на эту тему на дух не переносил.

Темный эльф скрипнул зубами, но на провокацию гремлина не поддался: ловить Тридрилла в толпе – это все равно что устраивать балаган прямо на площади. Осталось только понять, на что именно рассчитывал в этой ситуации гремлин – на то, что общественность убережет его от неминуемой расправы, или наоборот – на сам балаган?

Внезапно гремлин вновь вынырнул из толпы. Но вид при этом имел какой‑то задумчивый, так что Сержи решил повременить с возмездием.

– Я забыл тебе важную вещь сказать… – гремлин смотрел куда‑то в пол, что бывало, когда он что‑то тщательно взвешивал. – Архимаг Дарракус… Ну, этот корифей по вампирской стоматологии, что у нас сегодня лекцию читать будет… Он территории Академии этой ночью не покидал…

– Ты уверен? – с нажимом спросил Сержи. – Он мог воспользоваться маскировкой, как и мы – ворота Академии, конечно, защищены от подобного рода проникновений, но мы‑то лучше других знаем, что эта защита несовершенна. Архимаг вполне может знать или придумать парочку способов обмануть защиту. В конце концов, он тоже тут учился когда‑то, а посему в курсе насчет ворот…

О вратах Академии первокурсников предупреждали едва ли не на первом вводном занятии. Дескать, твердыня знаний окружена непроницаемым барьером, который не пропустит ни незваных гостей, ни содержимое их вещмешков… Дисциплина и правила поведения на территории, и все такое.

В некоторой натянутости последнего положения первокурсники убеждались вечером того же дня, когда студенты старших курсов устраивали традиционную пирушку в честь пополнения студенческих рядов, а заодно и просвещали зеленых новобранцев насчет истинного положения вещей. Магический барьер вокруг Академии и вправду был, и он действительно содержал в себе ряд элементов, препятствующих проникновению замаскированных объектов, кое–какого оружия и артефактов, а также алкоголя, наркотиков и прочей радости студенческого бытия, но барьер этот не обновлялся с момента своего создания сколько‑то там столетий назад. Смысла не было: народу на территорию Академии ежедневно проходило столько, что проникнуть сюда смогла бы целая армия захватчиков, вооружись они книгами и нацепив скорбное выражение лица. Остальной маскировкой можно было пренебречь. С предметами было сложнее, но ненамного – чуть ли не треть воспитанников Академии не могла расстаться с фамильными зубочистками, как называл их Баргез, так что действовало послабление на оружие, а что касается некоторого количества вина… Ну так преподаватели тоже люди… Короче, неприступным барьер был весьма условно, что регулярно доказывали все, кому не лень. Отщепенцы, например, знали чуть ли не с десяток способов пройти незамеченными под сводами врат, а вчерашнее коллективное заклятье вообще могло считаться шедевром маскировки, потому что содержало в себе сразу несколько разнородных ядер. Но кто сказал, что прерогатива на выдумку есть у одних только отщепенцев? Архимаг–охотник вполне может быть специалистом по незаметности. Должность обязывает, а опыт – подтверждает…

– Уверен, – кивнул Тридрилл. – Я на наши ворота особо и не надеялся, так что вчера, пока вы готовились к выходу, прошмыгнул в преподавательское крыло и оставил в коридоре около выделенной ему комнаты специальную метку, как раз на него.

– Это какую такую метку? – подозрительно спросил темный эльф.

– Я ж говорю – персональную. Ты должен знать – когда вводится элемент персонификации…

– И что ты использовал в качестве такого элемента? – подозрения эльфа крепли. Уж больно осведомленным на поверку оказывался гремлин.

– Волос из его бороды. Борода – это вообще сплошная персонификация. Любого гнома спроси…

– Так–так, и вдруг оказывается, что еще до выхода у тебя оказались волосы архимага… Ну–ну… Чего я еще не знаю?

– И не узнаешь, если не перестанешь строить из себя короля сыска и не дашь мне закончить… Так вот, метку я оставлял не около двери, на случай если проверять будет, а около перекрестка. Еще одну поставил у ворот, когда мы через них протискивались всей гурьбой. Но главное – когда мы вернулись, я тут же побежал проверять результаты.

– И?

– Архимаг не покидал территорию Академии. Но в комнате практически не ночевал…

– А время ты как определил?

– Очень просто: маячок когда сработал – кинул сигнал на одно маленькое устройство, спрятанное в моей комнате. В результате капелька катализатора упала на заранее подготовленную бумажку…

– Я понял. По величине расплывающегося пятна можно точно определить время.

– Именно. Так что я точно могу сказать, что дядя покинул свои покои где‑то через час–полтора после полуночи…

– Не лучшее время для прогулок, учитывая, что у него в апартаментах есть свой санузел.

– Во–во. А вернулся он еще позднее, чем мы – я же говорил, что пошел туда, как только мы вернулись. Ну и поставил еще одну метку, которая благополучно сработала через час после рассвета. Так что не мы одни сегодня будем невыспавшимися…

– Очень мило… Спец по нежити приезжает читать лекцию, но вместо охоты за бесчинствующим неподалеку представителем оной отправляется в ночные странствия по Академии… Ты часом не в курсе, куда он шлялся?