Текст книги "Класс отщепенцев (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Вернулся Тридрилл. Проехался на счет способностей Сержи к предсказаниям и пояснил, что лаборатория кафедры проклятий занята.

– Проверять вторую? – спросил гремлин после доклада. Темный эльф мотнул головой.

– Не имеет смысла. По мне, так действительно проще идти вниз: сэкономим потом на «зачистке».

Остальные согласились. Придя к консенсусу, тихо двинулись в путь. Первая часть – до конца коридора – была безопасной. Элементалей нет, любые шаги эльфы услышат задолго до появления их обладателей в зоне видимости, а сами они шума не издают. Первая сложность поджидала в коридоре перехода из восточного крыла в основное. Там дремал старый охранный амулет.

Амулет был старым и капризным. Обмануть его было непросто, но существовал в его контроле один недостаток – устанавливающие его маги как‑то не предполагали, что взломщики могут двигаться по потолку…

– Маури, втяни когти, если не хочешь потом зализывать царапину на панели… – буркнул Тридрилл, ведя всю команду вперед. Пока друзья висели на балках, гремлин спустился и проверил, что творится за дверью. – Так, пошли. У нас полторы минуты, чтобы добраться до класса по магсопротивлению. Я пошел вперед – открою вам дверь. Преподаватель так часто теряет ключи от двери, что на него устали ругаться в деканате, и замок от класса не меняют уже тридцать лет…

Гремлин юркнул в приоткрытую дверь, эльфы последовали за ним, а муррист, глянув напоследок недобрым взглядом на замаскированный под лампу амулет, закрыл проход в восточное крыло.

Короткая перебежка – отдых. В образовавшейся тишине можно было расслышать, как в коридоре мимо их двери проплыло облако живого газа. Элементали – специфические создания. Причислять их к разумным нельзя: разума у них нет. Причислять их к стихиям сложно: они слишком четко определяемы. Но главное – их ни в коем случае нельзя причислять к безопасным явлениям. Элементали опасны. В–первую очередь, за счет того, что любое их прикосновение опасно для незащищенной цели, будь то живое существо, предмет обстановки или часть живой природы. Во–вторую – они практически неуязвимы. Трудно повредить облаку газа или сгустку пламени. Может, ледяную глыбу еще куда ни шло, но ледяных элементалей тут и не держали. Это для дилетантов. В общем, с элементалями лучше не шутить.

Но обмануть их можно: их восприятие оставляет желать лучшего, так как сами создания страдают от большой концентрации магии и нестабильности элементалеобразующих стихий. Другой вопрос, стоит ли рисковать? Обычные воры считали, что не стоит, разве что куш совсем уж соблазнительный. Воры, имеющие за плечами кое–какие магические способности, относились к вопросу философски, и, как правило, считали, что игра стоит свеч. Особенно, если свеча – не ты.

После отмашки гремлина отщепенцы двинулись на лестничный пролет. Теперь им предстояла игра в кошки–мышки сразу с тремя элементалями. К счастью, два из них были неподвижны, и висели у входа наподобие неусыпных стражей. Третий наворачивал круги по холлу.

От колонны к колонне, по стеночке, держа наготове отвлекающие заклятья, отщепенцы пересекали холл. Двигаясь как стрелки часов, они преодолели путь от лестницы, ведущей на второй этаж, до лестницы, уходящей в подвалы. В какой‑то момент Сержи пришлось принять позу стоящей в холле статуи, чтобы его силуэт был полностью скрыт неживым препятствием. Маури изображал из себя вазон. Лоувелю и Тридриллу было проще – они тут уже бывали, и не раз. Наконец, позади остался и холл.

Как это ни странно, ошибки часто допускаются не на самых сложных этапах, а после них. Дело тут в том, что во время ответственного участка концентрация обостряется до предела, а потом наступает естественный спад. Именно тут таиться основная опасность для всех, чья работа так или иначе связана с риском, да и не только…

Отщепенцы прочувствовали это на своей шкуре, когда, переводя дух после холла, услышали рядом с собой твердые шаги.

В любой другой ситуации эльфы расслышали бы подобную поступь за сто метров. Сейчас же обладатель приблизился к ним на десять, и отделял их от обнаружения один лестничный пролет. Еще одна драгоценная доля секунды была потеряна на то, чтобы осознать, что им крышка… Еще одна – на то, что никаких толковых укрытий тут нет, а отступать в холл чревато самоубийством. Куда и когда делся Тридрилл, никто так и не заметил, но первым из крупногабаритных взломщиков опомнился Маури. Его кошачья натура взяла свое, и он буквально взлетел с места вертикально вверх. Там, повинуясь все той же натуре, муррист выпустил свои когти и уцепился ими за потолочную балку. Взгляни на эту картину какой‑нибудь сторонний наблюдатель, первым бы вопросом стал тот, зачем нужно было одевать кота в одежду? Второй – почему кот такой большой? Все остальное вряд ли показалось бы стороннему наблюдателю странным, зато странным оказалось бы то, что этот кот – разумное существо, и уж совсем невозможным, что этот кот является воспитанником престижнейшего учебного заведения.

Прыжок Маури стал тем щелчком, который привел в порядок и эльфов. Еще миг, и они втиснулись в углы между стенами и опорными балками, шепча заклинание отвода глаз. Главное теперь – не шевелиться. На полноценную невидимость времени не было, так что приходилось довольствоваться тем, что есть.

Проходящий мимо доцент с кафедры снохождения так был поглощен своими мыслями, что не заметил бы и розового бегемота. Можно было смело сказать, что он спал на ходу, и это не было бы данью изящной словесности: спать на ходу сноходцам приходилось постоянно, балансируя на грани между нашим миром, и миром снов. Можно снова перевести дух.

– Подождите, я не понял – а что он тут делает? И как он пройдет через холл, в котором дежурят элементали?! – Сержи, наконец, понял, что что‑то тут не так, и переполошился.

– Успокойся, все в порядке, – ответил неизвестно откуда появившийся Тридрилл. – В Академии есть места, где элементалей нет, и есть охраняемая по ночам зона. Но все прекрасно понимают, что иногда нужно получить доступ к закрытой территории. Не отключать же ради этого всю безопасность! Вот и сделали для таких случаев несколько амулетов–оберегов, которые позволяют ходить по всей Академии и не боятся элементалей…

– Жалко, что у нас таких нет… – Сказал Сержи, и тут же получил в награду несколько снисходительных взглядов. Наконец гремлин вспомнил, что, в кои‑то веки рядом с ним не собрат по безобразиям, а можно сказать, единственный поборник порядка и дисциплины во всей Академии, и снизошел до пояснений:

– Ну сам подумай! Есть несколько оберегов. Они хранятся у ректора, и выдаются под роспись на одну ночь. Если хоть один такой пропадет, хоть на сутки, то поднимется жуткий переполох, который, скорее всего, приведет к полной замене всей системы безопасности. Ведь таким нехитрым способом ты сразу проинформируешь всю верхушку о том, что их святыню штурмуют. Более того, штурмуют конкретно. И кто‑то из своих. Оно тебе надо? Иногда система безопасности сама помогает злоумышленнику тем, что наделяет жертву ложным чувством безопасности… Интересный каламбур… И в результате жертва расслабляется, давая тем самым простор для деятельности…

– Хм… Ну предположим… – Сержи смутился, но быстро нашел выход. – А подменить? Вроде того, как ты поступил со свитками госпожи Рэссер?

– Ты путаешь, ушастенький, предмет частого потребления и высший элемент иерархии безопасности. А этого делать не стоит, даже если речь идет об одном и том же предмете… Высший – не значит самый неприступный. Чаще это значит, что он сделан прямо для высшего руководства, а посему уникальный, вылизанный до блеска, ну и так далее. Это, скорее, игрушка и подтверждение статуса, чем защита. А ее проще обойти, чем скопировать, уж поверь мне на слово. В нашем конкретном случае существует еще и шкатулка, где хранятся обереги, и эта шкатулка распознает то, что в нее положено. Не один ты такой умный, видишь ли…

Сержи развел руками, признавая поражение и отсутствие квалификации в нелегком деле медвежатничества.

– Ничего, мне нравится ход твоих мыслей! Мы еще сделаем из тебя шалопая! – гремлин осклабился и поспешил скорее спрятаться от вспыхнувшего темного эльфа, которого теперь точнее было бы назвать бордовым. Новая разновидность в единственном экземпляре. В качестве особенности можно выделить непреодолимое желание придушить одного конкретного гремлина…

Но сделать это сейчас – значит подвергнуть опасности всю их операцию, так что пришлось брать себя в руки в который раз утешаться обещаниями будущей расправы. Сержи сам иногда поражался своей выдержке…

В любом случае, нужно было двигаться дальше. Дальнейший путь – поворот налево, а затем два поворота направо – особой опасности не представлял, но гремлин все же велел товарищам обождать его тут, пока он проверит лабораторию на предмет наличия там других лунатиков.

– Хороши мы будем, если и там занято… – покачал головой Маури.

– Лабораторий в подвале вроде три, и под наши нужды сойдет любая… – неуверенно ответил Сержи. – Не могут же они все быть заняты всю ночь…

– Странно, что тут вообще так людно… – пожал плечами Лоувель. – Я много раз был ночью в корпусе, но чтобы были заняты сразу две лаборатории… Не так уж много тут любителей сверхурочной работы…

Вернулся Тридрилл и всех успокоил: лаборатория была пуста. Более того, она оставлена была в столь небрежном состоянии, что отщепенцам не составит труда скрыть следы своей деятельности.

– Я останусь тут, – шепнул Маури на первом перекрестке. – Буду контролировать спуск в подвал. Если что – подам условный знак.

– Хорошо, – ответил Лоувель. – Если что – я буду снаружи их лаборатории, так что и тебя услышу, и этих экспериментаторов успею предупредить…

Аккуратная пробежка по коридору, вежливое пропускание двух патрулирующих элементалей, и оставшиеся отщепенцы остановились у тяжелой, потемневшей от времени двери.

– Ну что… Я остаюсь тут… Удачи, – веско сказал Лоувель, открывая перед Тридриллом и Сержи дверь.

– Спасибо!

* * *

Дверь за ними с тихим скрипом захлопнулась.

– Мда–а… И если это и есть те самые тайные подземелья Академии… Я разочарован, – скептически высказался Сержи после беглого осмотра достопримечательностей. Скепсис у темного эльфа появился еще во время их перебежек по коридорам подвала. Нет, мозгами он понимал, что в подвале Академии должно храниться уйма вещей, начиная от новых парт и стульев для учащихся, заканчивая всевозможными склянками, пробирками и ингредиентами для ежедневных занятий.

Но сердце требовало большего… Ну не походило это все на логово заговора, как не походила эта лаборатория на средоточие магических экспериментов. Обычная лаборатория, может, чуть больше тех, что есть вверху. Чуть более многофункциональный перегонный куб, чуть более обстоятельный верстак, несколько хрупких инструментов, которые явно опасаются давать в неумелые руки… И ничего больше… Разве что привлекало внимание обилие шкафчиков и шуфлядок…

– Ты часом не в курсе содержимого этих шкафов? – невинно осведомился Сержи, заранее предчувствуя утвердительный ответ.

– Ничего особого, поверь… – кивнул гремлин, еще раз подтверждая, что с предсказаниями у темного эльфа все в порядке. – Просто собрали для удобства все стандартные ингредиенты в одном месте, чтобы по тюкам не шариться… Немножко не то, что ты ожидал, да?

– Да, – Сержи не стал отрицать очевидного в глупой попытке сохранить лицо и образ умудренного всезнайки. От таких попыток образ ломается намного хуже… – Просто странно, что именно человеческий архимаг привлек наше внимание к этим подвалам… Ладно. Сейчас не время для рассуждений – нас сюда привели более конкретные дела.

– Командуй. Я не очень в курсе ваших ритуалов…

– Странно, – улыбнулся Сержи. – А я уже приготовился было удивляться твоей осведомленности… Как ни крути, а она частенько выходит за рамки не только Академической программы, но и моих представлений о возможностях гремлинов… О возможностях умудренных опытом гремлинских магов, точнее… Как и твое поведение, кстати… Меня давненько подмывает спросить, сколько тебе лет… Мы ведь никогда тебя об этом не спрашивали…

Гремлин вдруг втянул голову в плечи. Это был настолько ребяческий жест, что Сержи даже усомнился в своих умозаключениях.

– Только никому не говори, ладно? – Тридрилл на всякий случай даже по сторонам огляделся.

– Ладно.

– Вообще‑то мне сто пятьдесят…

– Ого! – У Сержи чуть земля ушла из‑под ног. Такой внушительной цифры он не ожидал даже в самых смелых предположениях. Возраст подходящий скорее для пенсии, чем для студенчества. Хотя кто их, этих гремлинских магов знает? Продолжительность жизни разная у всех рас, но занятия магией ее стабильно продлевают. Опять же, на разное количество. Сержи знал, что слабее всего с этим делом обстоит у силгов и мурристов, а вот насчет гремлинов ничего конкретного припомнить не мог. Вот что значит умение расы хранить свои секреты. Эльфийские‑то особенности известны всем желающим.

– Давай все‑таки вернемся к делу. А то глупо получится, если наша затея не выгорит из‑за нашей с тобой болтливости. Языками почесать мы еще успеем.

– Ты прав… – воспитанному Сержи нелегко было обращаться к столь пожилому существу на «ты», но делать, похоже, нечего… Да и привычка уже выработалась. – На самом деле нам предстоит не такая уж сложная операция. Сам понимаешь – она должна была проводиться в походных условиях. Нам нужно расплавить свечу из салемского жира на зеленом огне и отлить из него фигурку человека. В процессе плавки добавить половину крови… Можно не точно. Важно, чтобы одна часть крови была внесена в процессе зачарования, а вторая – в сам момент ритуала для его активации. Ну а набор заклинаний… Сейчас услышишь, одним словом…

Сержи устроился за верстаком. Тридрилл оперативно организовал все необходимое для плавки и старательно поддерживал ровность горения зеленого огня: искать сейчас из‑за нерасторопности вторую свечу было бы очень нежелательно. Сержи вводил в тигель кусочки свечи, а затем, когда весь жир был помещен в емкость, простер над ней свои руки и начал монотонное пение. По оговоренному сигналу Тридрилл капнул внутрь крови (благо Баргез взял с запасом). Пение эльфа длилось минут двадцать, после чего начался процесс создания куклы.

– Сильно! – кивнул Тридрилл, когда все было кончено. – Только не говори, что ты все это запомнил, будучи пеленочного возраста и подслушивая сплетни выживших из ума эльфийских старейшин, грезящих о захвате власти в вашем Темном лесу… Знаешь, у меня от твоего пения мороз шел по коже… К тому же, я точно могу определить, когда заклятье тренированное, а когда – нет. Опыт – сам понимаешь…

– У этого заклятья много общего с классической формой подобия…

– Это я заметил. Я не про общую форму, которая у тебя тоже от зубов так и отскакивает, пацифист ты остроухий! Я как раз про отличия. Формулу связывания, в частности… Никогда такой не слышал…

– Еще бы… – не без гордости произнес темный эльф. – Я ее сам придумал!

– Сам?! – глаза гремлина в этот момент напоминали блюдца. Пожалуй, можно было сказать, что его впервые в жизни что‑то проняло.

– Сам, – сухо подтвердил эльф. Усомниться в его честности в этот момент мог только не знающий эльфов самоубийца. Тридрилл посмотрел на эльфа с нескрываемым уважением, а потом сокрушенно покачал головой.

– Хана эльфийским домам… Что бы ты там себе сейчас не думал…

– Я уже говорил, что не намерен бороться за престол, – эльф поджал губы.

– Это мы лет через двести посмотрим… Если ты к тому времени какой‑нибудь апокалипсис не учинишь…

– Вот тогда и обсудим.

– Тогда точно учинишь! Я ведь тебе такого насоветую…

– А я все наоборот сделаю!

– Вот и я про что… Ладно, дело сделано, следы заметены. Пора убираться отсюда…

* * *

Дорогу назад в историях о приключениях почему‑то принято опускать. Ведь главное уже сделано, а лишний треп лишь оттенит геройский подвиг… Увы, в жизни именно на обратную дорогу приходится уйма сложностей, ведь не осведомленные о поражении враги не падают ниц пред героями, в скалах не появляются тоннели, а верные союзники частенько переходят к этапу устранения рабочих рук, ставших вдруг ненужными. А ведь сил‑то уже, как правило, нет… Все на подвиг ушли… Может, поэтому обычно и не рассказывают?

Дорога назад для отщепенцев была не менее сложной, чем туда. От колонны к колонне, по стеночке, по потолку, мимо вечно несущих свою вахту оживленных стихий. И только спрятанный под полой у эльфа сверток грел мыслью о том, что все это не дежавю.

С каждым этапом, словно кто‑то пустил всю историю задом–наперед, их становилось все больше и больше, пока, наконец, Баргез не подал условный знак, что все чисто и тихо. Еще четверть часа… таких тяжелых, наполненных нервами и беспокойством четверть часа, и к засевшим в кустах отщепенцам присоединился восстановивший магическую целостность Академии Тридрилл.

– Я же говорил вам топать в общежитие! Говорил же, что догоню! Почему вы еще здесь?! – гремлин рассердился не на шутку. Он шипел и плевался как печка, в которую суют сырые поленья.

– Мы тебя ждали!

– Зачем? Ваша работа – унести подальше куклу! А если бы я ненароком шум поднял? Вы бы что – отбивать меня пошли? Умники! У меня шансов тихо уйти больше чем у вас всех вместе взятых! Хорошо еще, что я решил этим же путем отступать… Справить малую нужду в этих самых кустиках! Вот на вас сейчас и справлю!

Гремлин все‑таки не стал переходить от слов к делу, и уже в скором времени вся команда взломщиков ввалилась в родные пенаты. Тихо, но с чувством…

Не спавшие отщепенцы встретили прибывших так же, в смысле тихо, но с чувством. Короткие многозначительные «Ну что? Ну как?» И не менее многозначительные кивки в ответ, и даже демонстрация запакованного до поры до времени свертка. Долго ему не придется ждать своего часа… Но пока что впереди был еще один день, который наверняка готовил свои сюрпризы. Предчувствуя это, отщепенцы не стали долго засиживаться, и поскорее разбрелись по своим комнатам.

– Если так пойдет и дальше, то сон для нас станет самой желанной наградой после всей этой катавасии… – буркнул Лоувель, падая в кровать.

– Ничего… Можно сказать, что Салли сейчас за нас всех отсыпается…

– Ага… А потом заставим ее за всех работать!..

С этими многообещающими планами на общежитие, наконец, снизошли всеобщий покой и тишина.

* * *

И все‑таки напряженный график давал о себе знать. Кого бы не строили из себя отщепенцы, но железными они не были, и самое мягкое, что можно было сказать о группе на следующий день, это то, что вид у них был помятый…

– Да вы же прямо сидя спите! – всплеснул руками преподаватель «взаимодава» Наггис Баттер после того как Маури, вызванный к доске, аккуратно нарисовал квадратик вокруг цифры, которую нужно было возвести в квадрат. К ужасу «нагибатора» это действие повторила треть группы в своих тетрадях, что и вызвало подобный всплеск. За последние дни профессор Баттер стал намного теплее относиться к отщепенцам, исправно приносившим ему на проверку множество задач, так что сегодняшнюю оплошность он согласен был рассмотреть как досадный конфуз… Если ему приведут достойные объяснения случившегося…

– Зачет по физподготовке был вчера… До вечера гоняли… – вялым голосом отчитался за всех Сержи. Сам эльф был серее, чем обычно и чуть ли не покачивался: все‑таки вчера ему пришлось прилично поколдовать, а вот поспать толком так и не довелось… Словно встав на сторону условного врага или отыгрываясь за излишне долгую полосу везения, злодейка судьба подбрасывала отщепенцам с утра одну мелкую пакость за другой. То у соседей снизу падал шкаф, то под окнами разбился какой‑то горшок и поднялась страшная ругань между уборщиками, то в дверь постучались ремонтники, перепутав этаж… Одним словом, даже те несколько часов сна, что выпали отщепенцам, регулярно прерывались всевозможными помехами. Казалось бы, после такого дня спать им и спать при любом шуме, но не тогда, когда под половицей спрятан сверток, чреватый смертной казнью после особо доверительной беседы с королевским архимагом. Нервы, знаете ли… Как итог – квадратики в конспектах и квадратные же глаза…

– Ясно все с вами… – кивнул профессор. – Но это ж никуда не годится! Надо написать жалобу на этого Сурабера: после него студенты вечно приходят на занятия спать! Я понимаю, что к любому предмету нужно относиться ответственно, но нельзя же, чтобы от этого страдали другие дисциплины… Куда более важные для будущего мага, если уж на то пошло…

Справедливости ради стоило отметить, что любой преподаватель Академии считал свой предмет наиважнейшим для будущих магов и совсем не был против увеличить часы занятий за счет других дисциплин, но отщепенцы были не в том состоянии, чтобы комментировать это странное явление…

Вторым занятием была ботаника. Баргез ненароком раздавил в своих могучих лапах экспериментальный росток, Голан засыпал семена в горшок с кипящей водой, а Хлиис уснул лицом в горшке с рассадой. Впрочем, все это, как и более мелкие оплошности госпожа Рэссер не заметила…

Ботаничка стояла у окна… Она смотрела в сторону своего закутка, и в ее глазах читалась скорбь демиурга о гибнущем мире… Скорбь и непонимание того, что же все‑таки произошло. Это трудно описать словами… Ее фигура была натянута как струна и в то же время выгибалась, будто от ударов плетьми. Временами госпожа Рэссер принималась комкать в руках батистовый носовой платок, а потом застывала, словно статуя… Отщепенцы сочли за нужным не выяснять причин столь глубокой скорби: мало ли чего можно сболтнуть с недосыпу… В этом случае смерть действительно будет казаться избавлением… Недоступным и невозможным избавлением…

– Знаете, мне ее даже жалко стало… – покачал головой Голан после конца занятий.

– Правда? Ну так иди, утешь! – хмыкнул Друххук. – Если помнишь, нас из‑за ее паранойи чуть из Академии не выкинули…

– Ну, мы тогда тоже были не без греха…

– Сравнил тоже… Невинный чих, опасный разве что для пролетающей рядом мошки, и обвинение всей группы в отравлении… Как по мне, так это был достойный ответ. Пусть наслаждается плодами настоящего заговора, раз уж она так в него верит.

– А все равно мне стыдно! – заявил погрустневший вдруг Лоувель. – В конце концов, она ярчайший представитель магии природы у людей, а мы так надругались над ее детищем… А что до характера – у кого из гениев он легкий?

– У меня! – осклабился Друххук. – Стыдно – так иди все восстанови! Сам же ведь придумал! Эх… Только я подумал, что эльфы не безнадежны! – Друххук в сердцах махнул рукой.

– И пойду! Только с нашим делом разберемся… Зато я всегда знал, что орки – просто образец скромности!

– А то!

– Раз уж кто‑то вспомнил, что у нас, вроде как имеется некое общее дело… – усталым тоном Сержи вклинился в перебранку. – То давайте на нем пока и сосредоточимся. Нам, если помните, надо еще факелы сделать из прутьев зарейского дерева и скригальского мха, посыпанного пыльцой фей. Набор заклинаний на отсечение посторонних эффектов и усиление действия внутри кольца. Знает кто‑нибудь это плетение? – Отщепенцы сокрушенно покачали головой и развели руками. Тридрилл явно должен был знать, но гремлин предпочел подстраховаться со своей легендой – пусть лучше темный эльф строит из себя архимага, тем более, что ему приятно… – Ясно. Тогда хоть с самими факелами поможете…

– Ну, это не вопрос, – дружно кивнули гномы.

* * *

Вот так и получилось, что кроме сна отщепенцы были вынуждены принести в жертву на благо своего дела еще и обед. Бурчащие животы считали эту жертву уже чрезмерной, но упрямые глаза не оставляли возможности оспорить решение. Кроме внутреннего несогласия вдруг образовалась еще одна проблема. Небольшая, но все же…

Для факелов нужна была специальная оплетка. Прутья зарейского дерева надо связать… Материалом для оплетки подобного рода факелов всегда служили волосы эльфов. Казалось бы, материала в избытке, вот только…

У Сержи на голове было нечто вроде ежика… Не то чтобы совсем короткого, но на оплетку явно не сгодится. Самые пышные локоны были у Налинны… Но эльфийка превратилась в разъяренную виверну, когда над ее прической повисла угроза надругательства… Ну, может и не в буквальном смысле, и не так страшно, но ее отказ был однозначным. А косой взгляд в сторону любимого подразумевал, что есть и более подходящая жертва для экзекуции… Любовь – странная штука…

– Да ладно тебе… – утешал товарища Сержи. – Я с такой прической давно хожу, и ничего страшного…

Лоувель все никак не мог оторвать трагического взора от зеркала. Оттуда на него с грустью смотрел эльф, посетивший по пьяни заведение орков–стилистов… Хотя нет, тогда бы ему еще и наколок бы наделали на самых видных местах…

– Так то ты… Ты у нас всегда демонстративно идешь наперекор устоям… К тому же тебе такая прическа действительно идет! Ты с ней выглядишь всегда готовым таким к драке бунтарем… А я выгляжу как упавший с сеновала крестьянин!

– Самая распространенная форма всегда готовых к драке бунтарей… – сухо уточнил Сержи.

В дверь решительно постучали, и на пороге материализовался гордый собой донельзя Голан.

– Все сделали! – отрапортовал гном.

– Так быстро? – Сержи сначала посмотрел на клепсидру, судя по которой с момента жестокого облысения длинноухих прошло всего минут сорок. – У наших мастеров на это обычно часа два уходит…

– Так мы же все‑таки гномы! – Голан чуть ли не сиял от самодовольства. – У нас оплеткой факелов занимаются подмастерья!

Сержи направился в их общую учебную лабораторию, временно переоборудованную в гномью мастерскую, и убедился, что все действительно сделано, притом, на высочайшем уровне. В знак восхищения Сержи отсалютовал гномам специальным жестом, будто в руке у него была большая кружка пива. Вообще‑то положено было, чтобы кружка там была на самом деле, а «пустой» жест означал обещание проставиться, но это были уже нюансы. В конце концов, они общее дело делали… И отмечать они будут вместе, если все получиться… Ну, или вместе понесут наказание, если их постигнет провал. Тут действительно все было поровну.

Оставшиеся два занятия прошли без эксцессов: воодушевление прогоняло сон, а внезапное разрешение проблемы с факелами прибавляло уверенности в собственных силах. Под конец даже Лоувель отвлекся от тягостных дум об испорченном имидже…

И хотя преподаватели отмечали явное отсутствие внимания к предмету у отщепенцев, причиной этого были уже не две бурно проведенные ночи, а планы на ночь грядущую. Точнее, составление этих планов.

Самым актуальным вопросом был выбор места предстоящего побоища, и от этого выбора зависело все остальное. Главное даже было не в том, чтобы выбрать для проведения ритуала безлюдное место… Важно было, чтобы выбранное место оставалось безлюдным даже после начала общения с Градобоем, которое может пройти отнюдь не по тихому и бескровному (со стороны отщепенцев) сценарию. Пленение Салли в этом вопросе сыграло ключевую роль, так что отщепенцы дружно согласились, что девушка внесла свою посильную лепту в это дело, пусть даже таким странным и опосредованным образом. То, что именно Салли фактически втравила всех в это дело, да еще и создала столько сложностей, отщепенцы старались не вспоминать.

Парадоксально, но отбросив наиболее «перспективные» районы для засады, занятые теперь ретивыми сотрудниками магистрата, отщепенцы остановились на районе, находящемся как раз около предположительно затопленного прохода в подвалы Академии. Да–да, предположительно не только затопленного, но и являющегося активным проходом в святилище людской магии со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Смотрите… – убеждал своих одногруппников Сержи. – Если это действительно выход, по которому Градобой покидает свое убежище, то перехватить его там будет удобно по нескольким причинам. Во–первых, он не успеет далеко уйти и кого‑нибудь съесть. Это самая главная причина. Сытый Градобой может не отреагировать на ритуал, или отреагировать, но не так, как нам надо…

– Это как? – спросила Дуча, которую вышеописанная перспектива почему‑то не обрадовала.

– Это значит, что он не примчится, сломя голову, а аккуратно подкрадется… Со всеми вытекающими, словно кровь из распоротого горла, последствиями…

– Ну и сравненьица у тебя… – Дуча покачала головой.

– Чтобы не расслаблялись. Мы не на привязанную к дереву козу охотиться идем… Дальше. Второе преимущество этого места – там действительно безлюдно. Не знаю, стало ли это результатом естественных причин, или кто‑то хотел максимально обезопасить вход, но сейчас нам это на руку… В третьих – оттуда достаточно легко будет унести ноги. Когда мы там обследовали местность, я таких способов насчитал уйму. Магистрату придется подключить половину личного состава, чтобы перекрыть их все, а состав этот будет рассеян по городу, что нам опять же на руку. Ну и в–последних… – Сержи задумался. – Нас там не ждут… Знаю, звучит нагло и нахально… Но иногда это работает… Мы ведь не штурмуем заведомо охраняемый вход. Мы действуем как раз на той полосе, которую условный противник старательно очищал. Для себя. Но воспользуемся этим мы…

– Мне нравится! – кивнул Тридрилл. Остальные тоже поддержали, правда, отнюдь не так уверенно. Все‑таки соваться прямо в пасть неизвестно кому желающих было немного, но этот вариант действительно казался лучшим.

* * *

Выдвигались за час до заката. Время неумолимо поджимало, но делать нечего – осторожность требовала взятку в виде драгоценнейших минут за то, чтобы выход отщепенцев прошел незамеченным. В этот раз дополнительную сложность создавал еще и необходимый для проведения ритуала инвентарь.

– Хорошо этим рыцарям… – бурчал по привычке Тридрилл. – Когда они едут своих драконов убивать! И крестьяне вдоль дороги выстроятся с хлебом–молоком, и прекрасная дама из окошка платочком помашет… Все чинно, красиво, не надо ни от кого прятаться…

– Тебе что, молока хочется? – не понял Друххук.

– Нет, чтобы ты мне платочком помахал! – огрызнулся гремлин. – Я, можно сказать, всю жизнь мечтал громкий подвиг совершить… Только чувствую я себя при этом почему‑то не как рыцарь, а как крыса!

– Главное, чтобы и дальше наблюдались различия по ключевым пунктам, – вклинился Лоувель в намечающуюся перебранку. – Ты правильно сказал – уходят рыцари именно так, притом не только в сказках, но и в жизни. А вот возвращаются, под фанфары и сразу на пир в честь собственной свадьбы, эти рыцари только в сказках. Потому что в жизни они не возвращаются вообще… Не знаю… Сколько историй про это слышал, но на деле, когда стал копаться в архивах, обнаружил, что еще ни одному рыцарю не удавалось притащить в замок собственноручно отрубленную голову дракона…