Текст книги "Периферия (СИ)"

Автор книги: Алексей Аксёнов

Соавторы: Саша Миндаль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Кстати, она-то откуда взялась? Проклятие такой силы – ЧП, привлекающее внимание не только Ночного Дозора, но даже Инквизиции. Юрий не просто погибнет, он заберёт с собой ещё кого-то. Агон не мог не защитить своего ближайшего помощника – а ведь Юра, пусть он всего лишь человек, "особа, приближённая к императору". И Агон не мог не предполагать, что, заметив воронку, мы начнём расследование и, даже если не найдём преступника-мага, узнаем о существовании "фильтра".

Или – он хочет, чтобы мы о нём знали? После находки в карьере Стойленского ГОКа обстановка в городе стала, мягко говоря, нервной – а невыдержанность Твердислава, шефа Ночного Дозора давно уже стала легендарной среди Иных-оскольчан. Агон мог таким вот ненавязчивым образом проинформировать нас о том, что располагает силами, достаточными для отпора.

Формально "фильтр" не был нарушением Великого Договора. Он не превращал людей в Тёмных Иных, как мифическая книга "Фуаран". Он просто собирал вместе тех, кто уже от рождения мог войти в Сумрак, и будил зёрна Тьмы, уже упавшие в их души. И никто никогда не запрещал собирать рассеянную Силу.

Больше того, юристы-люди из "Шиканы" действительно были профессионалами, лучшими в нашем городе. Они помогали людям. Юрий не раз видел, как после консультации распрямлялись те, кого придавила к земле нежданно свалившаяся проблема, и в их глазах появлялась надежда.

Правда, за эту помощь приходилось расплачиваться. Юрий, практически не куривший в Воронеже, забивает в лёгкие ударные дозы никотина. Кто-то из его коллег глушит себя алкоголем, и по крайней мере один из стажёров балуется "травкой". Иные, которых в штате тоже было предостаточно, успешно высасывали из них Тьму, но ведь известно давно: заберешь горе – оно вернётся вновь, заберёшь радость – она исчезнет навсегда.

Дополнительными донорами служили только молодые, ещё не приобретшие спасительной брони профессионального цинизма. Адвокаты старшего поколения, "вольные хищники в джунглях закона", давно уже не забивали себе голову такой ерундой, как переживания клиентов…

Раздался визг тормозов, и в паре шагов от меня затормозил "уазик" с синими номерами и мигалкой на крыше. Из распахнувшейся задней правой дверцы выпрыгнул невысокий черноволосый парень. Он на секунду сунулся внутрь салона, пожал руку милиционеру-водителю, хлопнул его по плечу, и только после этого повернулся ко мне:

– Привет, Следопыт!

– Привет, Кириллыч, – растеряно отозвался я, провожая взглядом отъезжающую машину. – Ты поумнее ничего придумать не мог, чем с ментами кататься?

– Зря ты, Санёк! – категорично и с наигранной обидой отозвался Кирилл. – На фига мне силы тратить на магию, если можно доехать по знакомству?

– По знакомству?! Блин, это с каких же пор у тебя завелись знакомые в милиции?

– Так всегда были, – пожал плечами мой напарник. – Это Вовка, мы с ним на одной площадке живём. Он всё равно в первый отдел ехал, так что и меня подвёз.

Я ухмыльнулся. Кирюхина лень совершенно естественным образом переходила в жуткую деловитость, если требовалось обеспечить себе возможность ничего не делать. Действительно, магией от машины и не пахло: Кирилл ухитрился убедить соседа, что круг на четверть города – самая короткая дорога к "первухе". Иной, которому лень заниматься магией – что ж, в нашем дурдоме на триста тысяч пациентов бывает и такое!

– Зря машину отпустил, – сказал я, закуривая седьмую по счёту сигарету. – Как нам сейчас в офис возвращаться?

– Да нет, Следопыт, – возразил Кирилл. – Вовка и так опаздывал. Что ж ему теперь, из-за нашей работы лишаться своей?

Я почувствовал короткий острый укол стыда. Для Светлого Иного забыть про людей – непростительно.

– Ты пока рассказывай! – продолжал Кирилл, деликатно не заметив моей оплошности. – Что ты там откопал?

Я вздохнул и, глядя в круглую физиономию своего напарника с острым носиком и густыми вразлёт бровями, ответил:

– Дневной Дозор, а может, Агон лично, начал массовую инициацию Тёмных Иных. Кроме того, он тянет Силу из людей.

Кирилл присвистнул:

– Это всё? Да он только этим и занимался последние лет триста!

– Ещё, – игнорируя реплику, продолжал я, – здесь живёт… субъект, не являющийся ни человеком, ни Иным. Он знает всё. И над ним воронка. Полтора метра, нестандартная.

Сонные глазки Кирилла моментально превратились в два поблескивающих алмазных буравчика. Вместо очень молодого разгильдяя передо мной стоял дозорный. Розыскник и боец.

– Юрий Серых? – не сколько спрашивая, сколько утверждая, поинтересовался он.

– Да.

– Помню такого. На нём уже была воронка, снимали… Опять с ведьмой поцапался?

– Стоп, что там с ведьмой? Рассказывай с самого начала, я же не в курсе!

Кирилл вздохнул и, сунув руки в карманы брюк, ответил:

– Да, честно говоря, я сам тоже… не особо. Стоял в оцеплении, когда началась вся эта… Ну, в общем, когда стряслась. Ты с Андреем поговори, он шёл в передовой группе… Знаю только, что какая-то ведьма нарушила Договор, оказала сопротивление и погибла при задержании. ЧП, все на ушах… ну, про это ты знаешь. Расследовала тройственная комиссия из области – Кристина от наших, Вирул от Тёмных, да ещё и наблюдатель от Инквизиции. Пытались нас обвинить в превышении полномочий – ведьма же убита, не вампир или оборотень какой-нибудь полоумный… Какая, блин, разница? Нарушаешь Договор – марш на Трибунал, будь ты хоть сам Завулон… А мы ещё чего-то чикаемся…

Кирилл тоскливо поморщился.

– Кстати, а что сейчас в городе творится? – поинтересовался я.

– Да без изменений. По-прежнему хреново. Над городом – колпак, Сумрак блокирован… Да, из-за этой блокады час назад произошло ЧП в Каплино. Какой-то дурной маг из Тёмных пытался прорваться в город. Даже на щиты не глянул, идиот! Инквизиторы ему сигналили-сигналили, пытались остановить – как об стенку. С разгону влетел на своей тачке под колпак… Видно, почувствовал неладное, пытался уйти в Сумрак, да ещё сразу на второй уровень… Что вышло, объяснять?

Я покачал головой. Решением Инквизиции в Старом Осколе вплоть до завершения кризиса была наложена блокада на Сумрак – со второго по четвёртый уровень. Любой Иной мог смело входить на первый слой, но при попытке уйти глубже нарушитель вываливался в реальность. Если же он упорствовал, то его могло кинуть сразу на пятый уровень, откуда возвращались только Высшие.

Тёмный на трассе мгновенно растворился в Сумраке.

– У него семья была, блин, дети! – буркнул Кирилл. – Как им теперь объяснять, куда папашка делся?

– Инквизиция его убила, пусть теперь и разбирается, – пожал я плечами. – За свои трупы мы отвечаем сами… У той ведьмы тоже ведь была семья?

– Родители… Тебе ещё нужен свидетель?

– Пока нет. Что надо, я снял, а самого заблокировал наглухо, чтоб никто в память не влез.

– Тогда пошли!

Кирилл вытащил наконец руки из карманов и лёгким пассом остановил нёсшийся в сторону дорожного кольца джип – Силу он решил больше не экономить.

Через десять минут мы были уже в отделе. Что бы там ни показал анализ вероятностей, добрались мы без приключений – то ли Тёмные смирились с утечкой информации, то ли просто не успели среагировать.

Очень люблю наш кабинет, пусть даже и сидим мы друг у друга на головах. Слава богу, все розыскники собираются здесь только раз в неделю, после планёрки, да и то ненадолго. Столы приходится делить пополам, но в этом есть даже своя прелесть – никогда не знаешь, что оставил в ящике твой напарник. Помню, сколько было шума, когда Кирюха, патологически невезучий в личной жизни, пытался решить свои проблемы с помощью приворотного зелья, да ещё умудрился, остолоп, забыть его в моём столе! Дело тогда дошло до Твердислава… Я думал, шеф сгноит Кирилла в патрулях, но всё кончилось только полуторачасовой приватной беседой на тему: "Сравнительная характеристика методов Светлых и Тёмных Иных и последствия их использования в личных целях". По-моему, после неё вся несчастная любовь из головы этого юного ловеласа вылетела с гиперзвуковой скоростью… Или когда Серёга, подхватив в бассейне грибок, принялся экспериментировать с магическими экстрактами, вместо того, чтобы просто пойти к дерматологу. Грибок-то он вылечил, но зато половина отдела вынуждена была ходить на работу в пляжных сланцах – по закону подобия ноги зудели у всех, но держались в рамках приличия только Олег с Ингой.

Офис как офис – пять столов, три компьютера, завязанных на локальную сетку, мощный лазерный принтер. Над столами висели плакаты: наша маленькая традиция – каждый новый сотрудник обязан чем-то украсить рабочее место. Например, за спиной Инги, погруженной сейчас в медитацию и даже не отреагировавшей на моё приветствие, маячил календарь с каким-то среднерусским пейзажем. Справа от неё красовалась фотография роскошного "харлея" – это постарался Кирилл, наш байкер-пешеход, обожавший мотоциклы, но так и не собравшийся купить собственный. Плакат с фантастически красивым готическим собором привёз Серёга из Германии – там у него жила какая-то дальняя родня. Сам я долго колебался между своим детским кумиром Брюсом Ли и плакатом с росписью Константина Арбенина из "Зимовья Зверей". Не выбрав ничего, я, начхав на недовольную гримасу Инги, прилепил обычный календарь с полуголой красоткой на пляже.

На подоконнике из последних сил боролась за жизнь вялая полудохлая фиалка, и я первым делом схватил с сейфа чайник и полил её. Вода не совсем остыла, но несчастный цветок на своём веку выдерживал и не такое.

Олег, сидевший за своим столом – этот буржуй беззастенчиво пользовался привилегией единоличного владения рабочим местом – оторвался от бумаг и поднял взгляд на меня:

– Проходи, садись… Кирилл, будь другом, наполни и поставь чайник, а?

– Бу сделано, ваше благородие! – уныло отозвался мой напарник и потащился с чайником в туалет – единственное помещение на нашем этаже, где имелся водопроводный кран.

Когда за ним закрылась дверь, Олег спросил:

– Что ты нашёл, Сашка?

Вместо ответа я бросил ему через Сумрак "кусок памяти", скачанный мной у свидетеля. Если бы я умел отправлять образы на расстояние, вряд ли стал бы тащиться через полгорода.

Приняв информацию, Олег на секунду прикрыл глаза, раздумывая, после чего твёрдо и убедительно произнёс, не обращая внимание на ушедшую в себя Ингу, всего одно слово:

– …!

– Вот именно, – кивнул я. – Надо идти к шефу. Нам самим не разобраться. Да и бороться с Агоном через голову Твердислава… Чревато, в общем.

– Никуда идти не надо! – оглушительно пробасил над моим ухом чей-то голос. – Чебуреки ждёте? Чебуреки пришли!

Я оглянулся и моментально вскочил на ноги. Рядом с моим столом возвышался метра на два от пола русоволосый жилистый мужчина лет шестидесяти на вид, одетый в тёмно-синие джинсы и светлый трикотажный свитер. Твердислав, начальник нашего отделения, имел два неисправимых недостатка – способность появляться мгновенно, как только упоминалась его имя (не самое лучшее качество с точки зрения подчиненных), и любовь к цитатам из каких-то давно забытых источников: то ли книг, то ли советских фильмов. Вот откуда, например, взялись эти самые "чебуреки", спрашивается?

Твердислав, маг вне категорий, руководил Старооскольским Ночным Дозором уже вторую сотню лет. Говорят, он мог бы стать Великим, если бы умел сдерживать свои порывы, губительные как для Тёмных, так и для нас.

Твердислав был уникален во многих отношениях. Во-первых, своим возрастом: Иные его ранга стараются тщательно скрывать свою биографию, но все мы знали, что шеф родился задолго до крещения Руси и поэтому владел многими магическими навыками, утерянными в позднейшие века. Своей внешностью Твердислав, появившийся на свет где-то под Муромом (однако не в Карачарове, что бы там ни болтали его прихвостни – в те времена и села-то такого ещё не было!), опровергал широко распространённое мнение о том, что до монголо-татарского нашествия все русичи были белокурыми и голубоглазыми. По крайней мере глаза мага, прячущиеся среди глубоких морщин и шрамов, были светло-карими.

Во-вторых, очень долгое время шеф не был Иным в полном смысле этого слова. Он был инициирован в двухсотлетнем возрасте. Активно пользуясь Силой, владея многими заклинаниями, почти не старясь, Твердислав был уверен, что он – самый обычный человек, только наделённый по милости богов силой чуть большей, чем у прочих сородичей. Именно в те времена он и усвоил тот оставшийся навсегда с ним стиль мышления, согласно которому хорошая нечисть – мёртвая нечисть. Если Великий Гесер, Онфим и большинство руководителей региональных управлений были в первую очередь интриганами, способными просчитывать действия противника на десятки ходов вперёд, то Твердислав был и оставался бойцом, решительным и неукротимым. Его можно было обмануть (что, надо сказать, Тёмные не раз с успехом и проделывали), но победить, да и просто остановить – невозможно. Если уж прибегать к аналогиям с оружием, как это любят в Москве, то оружием Твердислава была отнюдь не спортивная рапира. Ему гораздо больше подходил богатырский меч или даже "палица стопудовая", излюбленное оружие его земляка Ильи Муромца, – палица, не разбирающая, где свой, где чужой…

Кстати, многие всерьёз считали, что прототипом великого богатыря был как раз наш шеф. Я твёрдо знал, что это не так. Как-то под настроение Твердислав рассказал мне, что был знаком с Ильёй лично. По его словам, это был отличный боец, знаменитый по всей Руси, но вовсе не настолько сильный, как это описывается в былинах. Лет до пятнадцати Илья страдал от врождённого смещения позвонка и почти не мог ходить. Позвонок ему вправил "калика перехожий", странник-костоправ, случайно забредший в Карачарово. Сильно подозреваю, что каликой был как раз наш Твердислав, и что одной мануальной терапией дело не обошлось…

Однажды, желая подольститься к шефу, я при нём принялся длинно и неискренне ругать западные и восточные боевые искусства, сожалея, что так и не смог научиться чему-то исконно русскому, мощному и эффективному. Шеф с минуту слушал меня, затем презрительно фыркнул:

– Не криви душой, Алексашка, кривобок на тот свет уйдёшь! Никакого "русского стиля" не было и нет. Бои "стенка на стенку" – были, – Шеф мечтательно прикрыл глаза, явно вспоминая молодость. – Эх, вдаришь разок – так его, болезного, с поля едва живого уносят, шапку в соседней деревне ищут!.. Единоборства, когда дрались один на один – тоже бывали… А вот школы своей, только Руси присущей, так и не создали. Одной силой далеко не уйдёшь, а знаний-то – кот наплакал… Да и с оружием-то наши, честно говоря, не шибко блистали. Дрались не хуже прочих, но так, на среднеевропейском уровне… Русские всегда другим брали – строй держать умели, не бросали друг дружку, да и не боялись ни чёрта, ни дьявола. Так что не трепись, о чём не знаешь!

В Воронеже злые языки болтали про Твердислава, что из всего, что появилось после 989 года на Руси он признавал только водку. Прибыв в Оскол, я убедился, что это далеко не так. Да, выпить шеф любил и умел, однако он не чурался ни компьютеров (именно благодаря ему оскольский Дозор одним из первых в России подключился к Интернету), ни даже рок-музыки (однажды Твердислав насмешил всех Иных России, отправившись через портал на концерт любимой группы "ДДТ" и пройдя через два слоя Сумрака исключительно для того, чтобы получить автограф у Шевчука). Правда, моё предложение заменить для дозорных экстренные навыки рукопашного боя на полноценные тренировки было встречено такой гримасой, будто я ухитрился засунуть шефу в рот сразу килограмма полтора лимонов, но это уже дело десятое…

– Так… И чем же мои любимые сыскные отроки решили порадовать меня, старика? Неужто нашли схрон со вторым экземпляром "Фуаран"? Или убедили всех местных упырей улететь в тёплые края, – Шеф сделал рукой лёгкое волнообразное движение, точно шевеля крылом, – и навеки запамятовать обратную дорогу?

Инга, при появлении шефа вынырнувшая из нирваны, не удержалась и хихикнула, увидев на лице Твердислава выражение растерянного вампира, забывшего, как лететь в родной город.

– Нет, Твердислав Владимирович, – Настоящего отчества шефа Олег не знал, как, собственно, и никто в нашем Дозоре, но каким-то образом в обиходе закрепилось именно это. – Однако есть кое-что интересное… Да посмотрите сами! – Олег лёгким пассом отослал полученный от меня образ шефу.

– Та-а-ак, – повторил Твердислав, получив его. – Память закрепить на кристалле… Где там ваш Серёжа? Пусть вырастит новый, нечего жадничать, порошки я ему выпишу… Человека – завтра с утра ко мне! Ты, – Толстый палец, лишённый ногтя ещё во время "Стояния на Угре", упёрся в грудь Олега, – поднимай аналитиков. Чтоб через час картина воронки была у меня! И пусть просчитают вероятности на всех, кто имеет близкое касательство к этому человеку – его родных, сослуживцев, друзей… впрочем, друзей у него почти нет… Да ещё и на нашего Сашу! Месяца на два вперёд, пусть сил не жалеют. Я к нему уже привык, и поминать его пока что не желаю.

В нашем отделе все знали, что шеф хотя и прекрасно умеет смотреть линии событий, но крайне не любит этого делать, предпочитая сваливать разбор вероятностей на аналитический отдел.

– Есть какая-то опасность, Твердислав Владимирович? – осторожно поинтересовался я.

Шеф повернулся ко мне:

– А ты сам-то что думаешь? Или Онфим тебя зря в Дозор взял? Ты перешёл дорогу самому Агону, так что ходи теперь, да оглядывайся! От силовых операций я тебя пока что отстраняю. А то ведь сам понимаешь, у нас это быстро – полоумный вампир, сбесившийся оборотень… Был дозорный, и нет дозорного.

Шеф крепко провёл рукой по лицу. На секунду он стал похож на того, кем и был – древнего, безмерно уставшего старика. Он явно вспомнил судьбу наших предшественников. Я попытался представить, скольких сотрудников он похоронил за годы службы в Дозоре, и мне стало страшно.

– Ладно, – справившись с собой, подвёл итог Твердислав. – Волю государеву вы слышали, так что – вперёд и с песней!

Шеф уже направился было к двери, однако с полдороги развернулся:

– Да, кстати, а что там с выбросом? Разобрались?

– Нет, – вынужден был признать я.

– Так, значит, сразу же ухватился за возможность накрутить хвоста Агону, а прямую цель задания – коту в одно место? Ну что ж, далеко пойдёшь, юноша… Ладно, Светлый, разбирайся сам. Однако что-то ты мне не нравишься, Александр!

Когда за Твердиславом закрылась дверь, я возмущённо стукнул кулаком по ладони:

– Ну что ещё этому дубу, баньяну, баобабу стоеросовому надо?! Мы ведь действительно получили шанс переиграть Агона, а он – о каком-то выбросе!

– Боюсь, что шефа удовлетворил бы шанс не обыграть, как ты выразился, Агона, а извести его под корень, – меланхолично произнёс Олег, снимая очки и отхлёбывая кофе. – А что до выброса, то не боишься получить примерно такой же этой ночью себе под пятую точку?

– Ты думаешь, это новое оружие Тёмных?

– Не обязательно. Но не исключено, что это может быть использовано как оружие.

– Да брось ты! Скорее всего, это какой-то побочный эффект от воронки.

– Да, кстати, что там с воронкой? – голосом Твердислава поинтересовалась Инга. Есть у нашей колдуньи такой вот небольшой талант… – Если честно, я так и не поняла, мальчики, откуда там взялся этот вихрь, и что он из себя представляет.

– Чему тебя только на курсах учили! – буркнул Кирилл, в последнее время становящийся откровенным женоненавистником.

Отмахнувшись от него, командир принялся объяснять:

– Воронка – это вихрь инферно. Стабилизированный локальный сгусток Тёмной Силы, видимое последствие проклятия. Вносит патогенные изменения в структуру судьбы…

– Спасибо, теорию я помню, – довольно ехидно отозвалась Инга. – Инцидент девяносто восьмого года с тридцатиметровым инферно тоже можешь пропустить. Я хотела спросить другое: что такого особенного именно в этой воронке?

– Она пульсирует, – сказал я. – Вполне возможно, что вспышка-выброс – это последствие этой пульсации. Какой-нибудь неожиданный фазовый эффект…

– Запросим архив? – предложил Олег. – Наблюдалось ли когда-нибудь что-то подобное?

– Я тебе и так скажу – не наблюдалось, – ответил я. – Это ведь не обычная пульсация. Вихрь может увеличиваться, когда растёт подпитка, может приседать. Но вот так, чтобы размеры и скорость вращения оставались прежними, а изменялась лишь видимая плотность… Такого в принципе быть не может!

– Тогда как будем со всем этим разбираться? – задумчиво пробормотал Олег.

– Подождём заключения аналитиков, – развела руками Инга. – Что они там накопают?

Отчёт из аналитического отдела пришёл через полчаса – когда надо, они выдают просто феноменальные по скорости результаты.

После чтения первых же строчек наша надежда быстро решить загадку воронки не просто увяла, но прямо-таки рассыпалась пылью. Никаких магических акций на протяжении последнего года в отношении Юрия Алексеевича Серых, 1980 года рождения, уроженца Курской области, проживающего по адресу: микрорайон Дубрава-4, дом тридцать один, квартира восемьдесят один, юриста, сотрудника коллегии адвокатов "Шикана", – не проводилось. Ни Светлые, ни Тёмные никогда не пытались воздействовать на этого парня.

Никогда.

За исключением одного-единственного случая.

– Так я и знал! – горестно вздохнул Кирилл. – Никакой зацепки, кроме ведьмы… Ладно, Следопыт, запроси данные по тому инциденту.

Я послушно набрал на клавиатуре команду, и через секунду поперёк монитора высветилась ярко-красная надпись: "Доступ закрыт".

– Здравствуйте, я ваша тётя! – тихонько пробормотала Инга. Нет, общение с шефом на неё определённо влияет как-то ненормально… – Саш, а обойти это можно?

– Нет, – Я покачал головой. – Нашу защиту не обойдёшь. Это же не просто компьютерная программа… Тут маги-электронщики трудились.

– Тогда идём к Твердиславу? – сказал Кирилл, и тут же испуганно покосился через плечо на дверь.

Шеф, однако, материализоваться не спешил.

– Да не поможет он, – досадливо морщась, проговорил Олег. – Дело было на контроле у Инквизиции. Именно они наложили запрет… Придётся восстанавливать данные другим путём. Кто что вообще помнит по этому делу?

– Меня вообще в Осколе не было! – поспешил откреститься от "мозгового штурма" я.

– Мы с Ингой в оцеплении стояли, – добавил Кирилл. – Самый осведомлённый сейчас – это ты, Палыч. Ты допрашивал свидетелей.

– Допрашивал… – буркнул Олег. – Сашка вон тоже его допрашивал, а хрен ли толку? – Похоже, наш интеллигентный командир тоже пребывал в растерянности и опять не контролировал выражения. – Серёга вроде бы тоже участвовал в том деле. Вернётся, может, что-то расскажет. Я лично ничего не знаю.

– А кстати, куда это его унесло? – поинтересовался Кирилл.

– Он как отоспался, ушёл к экспертам. А сейчас, наверное, сидит у Твердислава, записывает кристалл.

Выращивание магических кристаллов, способных, среди прочего, сохранять воспоминания, входило в компетенцию наших алхимиков из техслужбы. Сергей когда-то там начинал, и до сих пор кристаллы с важнейшей информацией по старой памяти заряжал именно он. Похоже, ему самому нравилось такое занятие, и в этом он был близок с Андрюхой. Правда, тот больше экспериментировал, пытаясь перенести на материальный носитель многие заклинания, считавшиеся принципиально незаписываемыми…

– Андрей! – неожиданно вспомнил я. – Он ведь шёл в передовой группе!

– Шурочка, ты – гений! – Инга чмокнула меня в щёку. Я поморщился, стирая помаду. – Он там ещё не сменился?

Запрос дежурному послал Олег, телепатически – нам всем пока что оставалось только мечтать о подобном владении магией, а звонить по внутреннему телефону почему-то в голову никому не пришло. Всё-таки мы ещё не успели вдоволь наиграться своими способностями Иных.

Выяснилось, что Андрей Тихомиров сменился ещё утром, однако домой не ушёл, а остался отсыпаться в дежурке. Будить его пришлось мне, потому что, как выразился Кирилл: "Тебя-то он спросонья не убьёт".

Когда заспанный и спотыкающийся на обе ноги сразу Андрей дотащился до нашего кабинета, его там уже ждали, как почётного гостя. Обласканный, осыпанный градом извинений и комплиментов, усаженный в лучшее кресло и напоенный лучшим кофе, а потому уже слегка ошалелый от всего этого, Андрюха согласился ненадолго проснуться и рассказать нам о том загадочном инциденте:

– Где-то с полтора месяца назад, – Андрей обернулся ко мне, – ты как раз в командировку ездил, у Тёмных был шабаш. Ежегодный, согласованный с нами. Собрались они тогда в карьере СГОКа…

– Где?! – не выдержал Кирилл.

– На дне! – хмыкнул Андрей. – Блин, в точности в центре карьера! За каким их туда понесло – сами, наверное, хрен знают. Экстрима, что ли, захотелось? Ну да чёрт с ними. В общем, развлекались они там: водка, травка, групповуха… Впрочем, насчет последнего не уверен. Сами знаете, протокол N5 от 1643 года – Светлые не имеют права приближаться к санкционированным шабашам на расстояние прямой видимости, если не имеют точных данных о том, что на шабаше причиняется вред людям. В карьере всё было тихо, мирно, закрытая вечеринка только для своих. Наш патруль приглядывал издали, километра за полтора, чтобы к людям не цеплялись, но ничего запрещённого не происходило… Куролесили, наверное, часов пять, почти всю ночь. Потом разошлись. Наши наблюдали, но не вмешивались. До того самого момента, пока на Олимпийском не началась эта бодяга с ведьмой…

Андрей вздохнул.

– Она как с цепи сорвалась. Молодая, да ещё и обкуренная… Творила невесть что. Заклятья, вмешательства в психику, файрболы в небо… Специально вреда причинить не старалась, но из-за неё, например, развалились две семьи: в одной муж не с того ни с сего заехал жене по физиономии, в другой – ещё что-то, плохо помню, по-моему – измена, да ещё прямо на глазах у супруга. Ведьму, похоже, после шабаша на сексе слегка повернуло. Ну и так ещё по мелочи: сделала, например, у маршрутки колёса квадратными, на паре прохожих вывернула одежду и обувь наизнанку, десятка полтора проклятий – не смертельных, но пакостных… Резвилась, в общем, как могла. А на десерт слепила что-то особо мощное и запустила в человека. Как раз в этого твоего приятеля с Дубравы. Чёрт его нёс через тот микрорайон… Мы уже подтягивались, а тут шеф и вовсе тревогу объявил, поднял всех, кто был в конторе. Ещё бы, проклятье, да такой силы! Над мужиком – воронка метра на три! Потом она немного схлынула, но пока не сняли, сантиметров семьдесят крутилось… В общем, мы стали наконец ведьму брать по-настоящему. Всё как положено: "Сдавайся, ведьма, Ночной Дозор!"…

Андрюха хмыкнул, припомнив песенку, но тут же снова помрачнел:

– Она отказалась сдаться. Не знаю, что на неё нашло… Попыталась оказать сопротивление, дралась – бешено, в полную силу. А сил у Маши, кстати, оказалось чёртова уйма…

– Маши? – перебил его я.

– Да. Мария Будинцева. Не знал её? Ну и хорошо… Она была начинающей, почти безвредной – гонору больше, чем сил, как у всех в той компании. Едва-едва пятый уровень. Но дралась, причём безо всяких амулетов и артефактов, почти как ведьма вне категорий…

Андрей замолчал.

– Дальше-то что? – спросил я, подождав с полминуты.

– Дальше? – ссутулившись, повторил Андрей. – Патруль с ней не справился, ГБР – тоже. Чудом никто не пострадал… Прибыл сам шеф, через портал. Он победил. Вот только сил не рассчитал – так шарахнул по ней Ступором, что у ведьмы остановилось сердце. Откачать наши знахари не смогли.

Я сочувственно кивнул. Да, против Твердислава у Маши Будинцевой не было ни малейшего шанса. Наш шеф помнил ещё дикие времена до того, как русские Иные присоединились к Договору, и ещё тогда привык разбираться с противником коротко и надёжно. "Если враг не сдаётся – его уничтожают", "Правой рукой махнул – стала улица, левой махнул – переулочек"… Перестарался, что и говорить. Убить парализующим заклинанием раньше считалось невозможным даже теоретически. Сколько же Силы ухнул шеф в простенький Ступор?

– Дальше уже не интересно. Сняли информацию с очевидцев и пострадавших, привели всё в норму, отписались от Инквизиции, осадили Тёмных, чтоб не вякали: мол, Ночной Дозор убивает прямо на улицах! Следствие вела смешанная комиссия из области: от обоих Дозоров, плюс Инквизитор-посредник… Собственно, это был первый звоночек, с него и начались эти скачки вокруг карьера.

Андрей поднялся:

– Ребята, извините, но я пойду. Мне опять в ночь, а сегодня… Сами знаете, какая сегодня ночь может выйти.

Оставшись в своём узком кругу, мы некоторое время молчали.

– "Грянули всякие хренации…" – не отрываясь от кружки с кофе, проговорил Олег. – А ведь Андрей прав. Действительно, кризис начался именно с гибели Марии Будинцевой. Интересно, что она ухитрилась перед смертью сделать с обычным человеком?

Он вопросительно посмотрел на меня, и мои пальцы точно сами собой пустились в пляс по клавиатуре.

Вход в сеть Ночного Дозора России, пароль первого уровня доступа… Основная база данных… Второй пароль, подтверждение моих полномочий запрашивать информацию… Раздел "Принципы магии", подраздел "Люди"…

– Есть! – Я откинулся на спинку кресла. – По-моему, вот оно!

Халфер. Другие названия – промежуточник, двоедушник, тии-тенгу. По некоторым представлениям – человек, обладающий рядом базовых свойств Иного (в частности, умением входить в Сумрак), однако не владеющий магией. Существование Х. не доказано, однако НД в разное время отмечено пять человек, предположительно являющихся Х.:

– Джошуа Гриффит (? – 1810).

– Луиза фон Валленштайн (1851–1898).

– Грегори Бартон (1911–1941).

– Мари Гримо (1891–1942).

– Пётр Лещинский (1924–1944)…

Против каждого имени синела круглая «кнопка» гиперссылки. Под аккомпанемент взволнованного сопения – за моей спиной торчал весь отдел – я вывел и распечатал файлы с кратким жизнеописанием каждого из пяти халферов.

Скажу честно: после первого чтения распечаток лично я стал знать о халферах ещё меньше, чем до того, как листы выползли из принтера. Ну скажите на милость, что общего между английским бандитом, дворянкой из Пруссии, матросом военного флота США, пожилой французской фермершей и молодым польским художником?

В короткой таблице предполагаемых свойств халферов, приведенной после перечня известных Ночному Дозору имен, указывалось, что их способности часто проявляются перед смертью, либо непосредственно в момент смерти. Так, посмотрим, как они умерли…

Совпадений тут оказалось больше. Только Луиза фон Валленштайн умерла естественной смертью от воспаления лёгких. Джошуа Гриффит был повешен в Эдинбурге за убийство. Гибель же всех остальных оказалась так или иначе связанной со Второй мировой войной. Бартон, служивший на линкоре "Аризона", погиб при японском налёте на Пёрл-Харбор. Гримо, укрывавшую у себя в доме партизан-"маки", расстреляли фашисты. Лещинский, член "Армии Крайовой", погиб в бою с советскими войсками…