355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Шепелев » Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ) » Текст книги (страница 20)
Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ)
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 03:33

Текст книги "Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ)"


Автор книги: Алексей Шепелев


Соавторы: Макс Люгер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

А больше во дворе ничего и не было, если не считать большой кучи песка в углу рядом с клеткой медведя. Куча как куча, из неё торчали рукоятки пары лопат, да стояла рядом небольшая тачка. Ничего интересного, всё как на Земле.

Работа спорилась. Тем временем быстро притащивший две бадейки Кау откровенно бездельничал. Леендерс ему не мешал, видимо, находил это справедливым: свою работу он переложил на мальчишек, с какой стати его должно было возмущать, что старший из ребят скинул большую часть труда на младшего?

Закончив уборку, Серёжка подкатил тачку с медвежьим навозом к стоящей у ворот телеге, в которую и перекинул вилами дерьмо. Понятное дело, удобрение. Ещё, наверное, за хорошие деньги продают. Леендерс тщательно запер дверь клетки, после чего не без усилия вытащил заслонку. Медведь одарил людей сонным взглядом совиных глаз, ухукнул и заковылял к поилке.

– Забавный, – прошептал Серёжка.

Подросток фыркнул.

– А вы чего глаза пялите? Работайте, работайте! – прикрикнул Леендерс.

В скорпионьей клетке грязи оказалось слегка поменьше. Зато присутствие рядом людей гигантского насекомого сильно раздражало. И так не очень смирный, он буквально кидался на заслонку. Та скрипела, но не поддавалось. Кау, однако, чувствовал себя не слишком уютно и то и дело поёживался. Серёжка сначала даже хотел предложить ему поменяться работами, но передумал. Сам захотел, пусть сам и расхлёбывает. Мальчишке хватало и своих проблем. Вытащить ведёрко из колодца было проще простого, только вот бадейка, даром что деревянная, вмещала в себя побольше привычного земного ведра. Парнишка схитрил: наполнял её не полностью. Вместо двух ходок пришлось сделать три, но это было не страшно. Гораздо хуже оказалось то, что и неполную бадью до клетки он едва дотаскивал. Плечо, было успокоившееся, заболело с новой силой. Втаскивая в клетку третью бадью Серёжка едва не уронил её, сумев удержать лишь в самый последний момент.

Отдохнуть не получилось: Кау закончил уборку почти сразу, как только Серёжка отнёс бадейку к колодцу. Леендерс придирчиво проверил за ним чистоту, остался удовлетворён, опять тщательно запер клетку, но задвижку открывать не стал: похоже, скорпиона он недолюбливал. Затем оглянулся на стоявших поодаль ребят.

– Чего опять стали? Драконье дерьмо кто ворочать будет?

– Страшно, – к некоторому удивлению Серёжки подал голос Кау. – А вдруг он чего… Лапой наступит – мокрое место останется.

Мальчишка кинул взгляд на дракона, тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами, словно происходящее во дворе его совершенно не касалось, вот только еле заметно шевелились кончики ушей. Похоже, не смотря на показную безразличность, чудовище внимательно прислушивалось к разговору людей. Интересно, а человеческую речь оно понимает? В сказках драконы не только отлично понимали, что им говорят, но и сами по-человечески прекрасно разговаривали. Но то – в сказках. Серёжка уже давно понял, что в этом мире, чем-то похожем на сказку, очень многое устроено совершенно по-другому.

– Что ж вы тупые-то такие? – в сердцах сплюнул Леендерс. – Вам же ясно сказано: детей эта тварюга не трогает. Третий месяц она здесь сидит, и что, хоть кого-нибудь убила или покалечила?

– Не… – пробормотал подросток. – А только всё равно боязно.

– А мне плевать, боязно вам или нет, – вскипел мужчина, выхватывая из-за голенища плеть. Не такую страшную, как у Вена, всего лишь палка да привязанная к ней верёвка с узелком на свободном конце, но всё равно, получить такой по спине совсем не хотелось. – Давай, работай.

Рыжий обречено глянул на тушу дракона, глубоко вздохнул, перевёл взгляд на Серёжку. Мальчишка уже успел вскинуть на плечо вилы и, иронически улыбнувшись, кивнул на тачку: давай, мол, напарник, вперёд.

Но с каждым шагом приближаясь к дракону, ребята испытывали всё больший испуг: уж больно громаден и страшен был зверь. Но тот по-прежнему оставался неподвижен, словно скала из синего камня. И, поравнявшись с мордой, мальчишки почувствовали, что страх уже не усиливается, а, наоборот, начинает постепенно уменьшаться. Правда, стоило чудовищу фыркнуть и чуть шевельнутся, как у обоих ёкнуло сердце, а душа ушла в пятки, но, увидев, что дракон снова успокоился, ребята снова осмелели.

А уж когда они добрались до возвышавшийся у стены кучи, то стало как-то не до страха: уж больно сильный шел от неё запашок. Все мысли были только об одном: побыстрее перекинуть навоз в тачку и оказаться от него как можно подальше. Сменяя друг друга, мальчишки справились с работой в несколько минут, и покатили тачку к телеге. Когда прошли мимо драконьей головы, Серёжка не сдержал облегченного вздоха: теперь уж точно всё кончилось благополучно.

Почти тут же Кау попросил:

– Подожди!

И присел, чтобы перетянуть ремешки сандалий. Серёжка задрал голову вверх, посмотреть на небо. Дождь уже давно кончился, но низкие тучи по-прежнему нависали над городом, окутывая его беспросветной серой мглой. Наверное, плохая погода установилась надолго, на несколько дней.

Нет, не следовало мальчишке терять бдительность. Кау, заметив, что напарник отвлёкся, схватил Серёжку за лодыжки и резко дёрнул назад. Не удержав равновесия, мальчишка полетел вперёд, лицом и плечами прямо в драконий навоз.

Жуткая вонь на мгновение парализовала мальчишку. По ушам полоснул крик Кау:

– Господин бестиарник!

Хлопнула дверь – Леендерс выскочил во двор из своей сторожки. Серёжка, опершись о борта тачки, выбрался из навоза, весь перемазанный и с кулаками бросился на обидчика.

Разумеется, без толку. Это когда Серёжке удавались продуманные неожиданные атаки, он мог постоять за себя. Сейчас же юному гладиатору не составило ни малейшего труда уклониться от быстрого, но предсказуемого нападения мальчишки. Мало того, успевший встать на ноги Кау ещё раз врезал Серёжке по щиколотке, теперь уже ногой. Мальчишка снова упал, на сей раз лицом в мокрую пыль.

Взревел дракон. Мальчишке показалось, что рядом с ним одновременно загудело десятка полтора сумасшедших тепловозов. Оглушенные рёвом застыли все трое: и вскочивший Серёжка, и готовый отразить новую атаку Кау, и добежавший до тачки Леендерс, успевший даже замахнутся плёткой. Так и замер, с поднятой рукой.

Дракон вскочил на лапы, моментально увеличившись в размерах чуть ли не вдвое, выпрямил длиннющую шею, и ревел, задрав в небо шипастую голову. И лишь когда в огромных лёгких (или что там внутри у драконов) закончился воздух, он присел, пытаясь достать мордой до тачки и людей. Серёжке показалось, что его сердце бьётся где-то в горле. Что именно хотел сделать дракон, было не понятно, но, так или иначе, пары метров ему не хватило. Подойти ближе он не мог: теперь, когда он стоял, были ясно видны толстые цепи, идущие от обнимавших лапы широких колец к похожим на грибы каменным столбам, удерживающим зверя на месте.

Все трое инстинктивно попятились подальше от опасного чудовища. Леендерс запнулся и тяжело грохнулся на задницу. А дракон, убедившись, что до людей ему не дотянуться, снова опустился на землю, но теперь он внимательно следил за происходящим огромными желто-зелёными глазами с вытянутыми зрачками.

У Серёжки внутри образовалась какая-то пустота. Кау стоял от него в каких-то двух шагах, всё внимание юного гладиатора было обращено на дракона, и врезать ему от души по шее было проще простого. Но мальчишка не мог этого сделать. Не не хотел, а именно не мог. Зрелище распрямившегося дракона настолько потрясло паренька, что он застыл, словно парализованный.

Чертыхаясь, поднялся с земли Леендерс.

– Что у вас тут случилось, демон вас в клочья раздери?

– Он споткнулся и говно рожей упал, – пояснил Кау, тыкая пальцем в сторону Серёжки. – А потом на меня бросился, словно я его толкнул.

От такого наглого вранья у Серёжки захватило дух. Рыжий стоял с таким невинным видом, словно примерный пионер на сборе дружины. Конечно, такие примерные мальчики врать не могут. Внутри Серёжки вновь вскипела злость, он сжал кулаки, но броситься на обидчика не успел. Леендерс, то ли случайно, то ли потому, что был намного умнее, чем казался, вклинился между ребятами всей своей немалой тушей.

– Иди к колодцу, отмывайся, – скомандовал он Серёжке. – Волосы лучше промой, чтобы не вонял.

Да уж, пахло сейчас от мальчишки сногсшибательно, в самом прямом смысле этого слова. Едва надсмотрщик обратил на это его внимание, как Серёжка почувствовал, что просто задыхается от вони. Теперь ему было уже не до мести: он изо всех сил рванулся к колодцу.

– Нечего зубы скалить, – донеслось из-за спины. – Давай, перегружай дерьмо в телегу, и покатим её к выходу, пока малыш будет отмываться.

– Это он будет отдыхать, а я – работать? – возмутился подросток.

– Недоволен? Хочешь, сейчас тебя в говно башкой макну и от работы освобожу? Ну?

– Не надо, – голос Кау как-то сразу поутих. Правда у Серёжки это никаких эмоций не вызвало: он, наконец, добрался до бадьи и торопливо смывал с лица вонючее месиво.

– То-то, – ухмыльнулся Леендерс. – Тогда заткнись и работай.

Отмывался Серёжка долго. Первой бадейки хватило только на то, чтобы с грехом пополам смыть с тела основную часть драконьего навоза. Во второй мальчишка начисто отмыл плечи и лицо, но с волосами дело обстояло хуже. Пока Кау перегружал содержимое тачки в телегу, а Серёжка мылся, Леендерс успел заглянуть в сторожку, и вынес оттуда небольшой коричневый брусок, который отдал мальчишке.

– Намылься, а то несколько дней от тебя будет драконьим дерьмом разить, всю школу распугаешь, – и снова захохотал, тряся брюхом.

Мальчишка угрюмо принял дар. Это и вправду оказалось мыло, едкое, вроде хозяйственного, и с резким запахом то ли каких-то незнакомых Серёжке трав, то ли чего-то ещё. Но сейчас это было даже лучше: лучше уж пахнуть этой дрянью, чем драконьим навозом. Серёжка, в былые времена ненавидевший мыть голову, сейчас натирался тщательно и неторопливо: и чище быть хотелось, да и от телеги хотелось оказаться подальше. К счастью, Леендерс пошел навстречу его желаниям. Не успел ещё мальчишка смыть с головы мыльную пену, как скотник крикнул:

– Носа со двора не высовывай, пока мы не вернёмся, – а потом скомандовал Кау. – Покатили.

Толкаемая мужчиной и подростком телега с противным скрипом выкатилась со двора. Серёжка в одиночестве домылся. Стало полегче, только теперь вместо вони мальчишку душила обида. Лучше бы его избили, чем так вот, исподтишка. Плюнуть в суп, толкнуть в навоз… Удивительно подлыми были ребята в этом мире. Дома, в Днестровске мальчишкам и в голову бы не пришло так издеваться над человеком, даже над врагом. И против такой подлости мальчишка чувствовал себя совершенно беззащитным. Терпеть – глупо и позорно, жаловаться – глупо и позорно. Проситься, чтобы перевели в другую группу – тоже глупо и позорно. Куда не кинь – всюду клин.

Серёжка был готов разревется от обиды и несправедливости происходящего. Благо и обстановка позволяла: вокруг не было ни одного человека. Скорпион ничего не поймёт, медведю на всё наплевать, дракону… Взгляд мальчишки задержался на драконьей морде. Чудовище внимательно смотрело прямо на него огромными, размером с глубокую тарелку, глазами. "Интересно", – подумал мальчишка, – "а он всё-таки разумный или нет?" Если разумный, то плакать было стыдновато, всё-таки Серёжка не какой-нибудь малыш-дошколёнок, а большой мальчик, пионер.

"В сказках драконы всегда разумные", – продолжал размышлять Серёжка, – "не спроста же это. Уж наверное он не хуже Пушка соображает". Взгляд мальчишки упал на колодец, и вспомнились слова Леендерса о том, что дракона нельзя поить: он наказанный. И тут обида сменилась решительностью. Серёжка упрямо тряхнул головой и сглотнул подступившие к горлу слёзы.

"Вы со мной так, а я вот дракона напою", – мальчишка даже не думал о том, что травят его одни люди, а наказывают дракона – совсем другие. Он ненавидел всю гладиаторскую школу господина Луция, за исключением сгинувшего где-то там в её глубине несчастного ящера Шипучки. С суетливой яростью мальчишка вытащил из колодца полное ведро, перелил воду в бадью и потащил её к дракону. Тяжесть ноши и боль в плече никакого значения не имели. Серёжку перекосило, лицо покраснело от натуги, вода выплёскивалась через край и обжигала холодом ноги, но мальчишка упрямо нёс бадью через двор. И только с тяжелым вздохом поставив ношу прямо перед обтянутой крупной синей чешуёй мордой, подумал: "А дальше-то что?"

Дракон наблюдал за стараниями мальчишки с полным безразличием, словно час назад упился компотом. Никаких движений в сторону ведра он не сделал, даже рта не открыл. А насильно разве такую пасть раскроешь?

– Пей! – с отчаянием выдавил из себя Серёжка.

Дракон безмолвствовал. Серёжка устало опустился рядом с ведром, и с досадой ударил кулаком по земле, перепачкав руку во влажной пыли. Буквально несколько минут назад мальчишка обмирал от ужасного вида чудовища, а сейчас сидел от него на расстоянии вытянутой руки и совершенно не боялся: странный был дракон, не настоящий какой-то. Сказки рассказывают не про таких.

– Ну, почему ты не пьёшь? – с отчаянием в голосе пробормотал мальчишка.

– Я не покорюсь Луцию! – произнёс в ответ дракон человеческим языком.

Вот тут Серёжка понял, что значит "волосы дыбом встают". Хорошо, что мальчишка сидел, а то бы, наверняка, свалился бы с ног от удивления. Одно дело размышлять, что может и чего не может дракон, и совсем другое – услышать его речь своими собственными ушами.

А Скай с усмешкой наблюдал за удивлением глупого человеческого детёныша, который, видимо ничего не знал про драконов и полагал их безмозглыми тварями, вроде живущего в клетке совиного медведя, что способен только пить да жрать. Глупое удивление, которое при первых звуках голоса диктатора исказило лицо человека, раздражало Крылатого до остервенения. Вот, вот она – гнусная идея о превосходстве людей над остальными жителями планеты. Только себя они считают способными мыслить, чувствовать и говорить, остальных же держат за неразумный скот. Будь сейчас перед ним взрослый человек, Скай уже растерзал бы его в клочья, чтобы все поняли, что безнаказанно расхаживать перед носом диктатора им недозволенно. Но поднять лапу на детёныша дракон не мог. Крылатый надеялся, что испуганный малыш уберётся от него подальше, но тот убегать не собирался. Вместо этого маленький человек тряхнул головой, после чего его лицо приобрело более осмысленное выражение, и произнёс:

– Да при чём тут Луций? Он-то как раз запретил тебе пить. Пей!

Дракон совсем по-человечески мотнул головой.

– Мне хвостом на угрозы Луция. Я – диктатор Скай Синий! Я не уроню своей гордости и пить не стану!

"Говорить он умеет, а вот насчёт того, что соображает не хуже Пушка я, кажется, ошибся", – с горечью подумал Серёжка. Кот не терпел фамильярного обращения, но и никогда не отказывался, если его угощали от чистого сердца.

– Разве позорно выпить холодной воды? – беспомощно спросил мальчишка. Опять у него ничего не получилось. Вообще, ничего у него не получается с тех самых пор, когда он угодил в этот проклятый мир. Пытался помочь Анне-Селене – сам попал в рабство. Убежать так и не сумел. Развлекал купцов и наёмников прыжками в воду. Стал бесплатной игрушкой воспитанников гладиаторской школы. Теперь вот дракон от него морду воротит. Всё время хотел как лучше – а получалось так, что хуже и не придумаешь. Когда это закончится? Неужели – никогда? И снова запершило в горле.

А Скай смотрел на мельтешащего перед мордой малыша и думал, что у людей даже доброта какая-то ущербная. Слезливая, мягкая, рыхлая, точно тающая куча грязного весеннего снега. Нет, доброта должна быть крепкой и суровой, чтобы из тех, кто осмелился на неё посягнуть, клочьями летела шерсть или что там у них есть. Но люди этого не поймут, даже дети. Может, если только их с самого рождения отбирать у испорченных родителей и воспитывать под присмотром мудрых и благородных драконов. Да, наверное, тогда из таких вот, как этот детёныш, может и вырасти кто-нибудь достойный. Но сейчас малыш уже был непоправимо испорчен общением со взрослыми людьми и не мог понять тонкую и гордую натуру вольного дракона.

Серёжка вдруг разозлился. Что он тут, в самом деле, разнюнился, как девчонка какая-то. А то не знал, что будет трудно. Терпеть надо, а не хныкать. Терпеть назло всему этому миру. Терпеть до тех пор, пока не придут на помощь Балис Валдисович и его друзья. А они придут, обязательно придут. Потому что иначе просто не может быть…

Мальчишка решительно вскочил на ноги.

– Ну, не хочешь – и не надо. Упрашивать не стану.

Серёжка оценивающе посмотрел себе под ноги. Пожалуй, выливать бадью прямо тут рискованно: пыль хоть и намокла под дождём, но след останется слишком ясный, Леендерс может сообразить, что мальчишка пытался нарушить его приказ. Придётся тащить бадью назад. Ничего, ради собственной безопасности можно и потрудится. Серёжка не сомневался, что если кто-то узнает, что он дал дракону воды, то порка будет такая, что мало не покажется. Если за дело – ещё куда не шло. Но из-за упрямства дракона получалось, что его могли выдрать за просто так. Что ж он, дурак что ли, ни за что ни про что плети под спину подставлять?

– Шипучка бы не стал строить из себя героя, выпил бы воду и всё, – пробормотал мальчишка, берясь за дужку.

– Кто? – машинально переспросил диктатор.

– Шипучка, мой друг. Он хоть и не умеет говорить, а только шипит, зато сразу всё понимает.

– Шипит? Почему?

– Потому что он ящер, – устало объяснил мальчишка.

Скай напрягся. Если этот детёныш – друг ящера, то многое менялось. Значит он из тех, кто порвал с безумным человечеством… насколько возможно для человека. Из тех, с кем так любили возиться Ланта и Тхолот. Диктатор никогда не пытался узнать их подопечных поближе, убеждённый, что человек всегда остаётся человеком. Рождённый ползать – летать не может! Не может, и всё тут! Но всё же Скай признавал, что эти люди были лучшими среди своих собратьев. Пожалуй, принять воду от такого человека не унижало.

– Ладно, я выпью твою воду.

Серёжка не сдержал улыбки. Огромный дракон с когтями в размер разводного ключа сейчас очень напоминал Иринку, когда ей приходило в голову поупрямиться за столом. Не сказать, чтобы сестрёнка вредничала часто, но иногда на неё находило, и в такие минуты мальчишке казалось, что более капризное существо не найти не только в городке, но и во всей Молдавии, а так же и на соседней Украине. Большой дракон от маленькой девочки ушел недалеко.

– Вот и хорошо. Открывай рот, я тебе налью.

Скай, страдая от собственной беспомощности, распахнул пасть. Серёжка с немым восхищением уставился на белые и острые драконьи клыки, самые маленькие из которых были подлиннее пальцев на мальчишкиных руках, ну а самые длинные, были величиной почти что с руку. Правда, почистить зубки не смотря на белизну не помешало бы: запашок из драконьей глотки доносился не самый приятный. Но об этом мальчишка деликатно промолчал: что толку говорить о том, что невозможно исправить. Собравшись с силами, Серёжка вскинул на руки бадью, и наклонил её над раскрытой пастью. Холодная колодезная вода хлынула в пересохший рот дракона.

Бадьи хватило Скаю на три крупных жадных глотка.

– Счас ещё притащу, – пообещал мальчишка.

– Если тебя застанут за тем, как ты меня поишь, то накажут, – диктатор чувствовал себя очень неуютно: ещё никогда не бывало такого, чтобы ради него чем-то рисковал детёныш. Конечно, самым умным было бы не принимать эту жертву, но сделанного не воротишь. Сколько теперь не рычи и не бей хвостом, малыш уже виноват и единственное возможное решение – чтобы никто ничего не узнал. Пока что заметить нарушение приказа хозяина школы никто не мог: во дворе пусто, на стены охранники выходили только по вечерам. Самое время бросить ведро у колодца и сделать вид, что ничего не произошло. Человек просто обязан поступить таким образом, но детёныш повел себя не по-человечески.

Малыш широко улыбнулся, и пообещал:

– Счас задрожу от страха и ведро уроню!

Улыбка у него получилась настолько нахальной и язвительной, что Скай всерьёз усомнился человек ли перед ним. Может, ему помогает драконёнок в человеческом теле. Рассказывал же Дак, что до Катастрофы многие Крылатые могли менять облик по своему желанию. Конечно, слова Дака всерьёз воспринимать нельзя: никогда не знаешь, где кончается правда и начинается сказка. Дак и о богах говорил так, будто они реально существуют, и ещё много разных глупостей рассказывал. Но, может быть, под некоторыми выдумками выжившего из ума старого философа была реальная почва. В превращение драконов в людей Скай сейчас был готов поверить. Другое дело, что сам диктатор никогда бы не влез в шкуру двуногих волосатиков, но дети есть дети… Ещё и не в такую дырку залезут: всё им интересно.

На самом же деле, Серёжка действительно подумывал, стоит ли тащить вторую бадью: уж больно много времени потрачено на уговоры. Вряд ли телегу с навозом нужно было катить слишком далеко: Леендерс явно не из тех, кто исполняет тяжелую работу. Бестиарник и Кау могли появиться во дворе в любую секунду, и о том, что будет, если они застанут Серёжку за нарушением приказа, лучше было не думать. Лучше сказать мягко: ничего хорошего в этом случае мальчишку не ожидало. Но, с другой стороны, это для человека такая бадья – очень много. А дракону она, наверное, как дяде Хоме Семочко, отцу Павлина, рюмочка водки.

Мальчишка вспомнил свадьбу Трифона Петрова, брата одноклассницы Арины. В Серёжкином классе учились двое гагаузов, точнее – гагаузок: Арина и Евлампия. Девчонки как девчонки, но имена… Арину звали Няней, потому что у Пушкина была няня – Арина Родионовна, на Евлампию – Лампой, потому что похоже. Они особо не обижались – кто ж в школе обходится без прозвища?

Но дело вообще не в прозвищах. На свадьбу Трифона, понятное дело, набежали все Аринкины друзья и приятели с Тенистой улицы и её окрестностей, а значит и Серёжка: интересно же, да и без чего-нибудь вкусненького никто ребятни не ушел. Так вот, уже ближе к вечеру, когда начало темнеть, сидевший в саду Серёжка вдруг заметил вышедшего на крыльцо изрядно захмелевшего дядю Хому. Здоровый мужик, он слесарем в совхозе работал, трактора чинил. Ростом чуть ниже Балиса Валдисовича, в плечах заметно пошире. Ладонь – не ладонь, а лапища какая-то, фонарный столб, наверное, обнять может. И в это лапищи – маленькая хрустальная рюмочка с тонюсенькой ножкой. Смотрелось это совершенно потрясно. Мальчишка тогда никак не мог понять, почему она сразу не на кусочки не разлетается. Да и сейчас не понимал.

За этими воспоминаниями Серёжка машинально вытащил из колодца воду, перелил в бадейку и потащил её к дракону. Вот тут-то воспоминания сразу и кончились: уж больно тяжела была бадья. И всё-таки мальчишка её дотащил: покраснев от натуги, тяжело сопя, расплёскивая водные кляксы на право и налево. Донёс на одном самолюбии: раз уж пообещал дракону второе ведро – надо выполнять. О третьем мальчишка даже не заикался. Дракон не попросил, но и «спасибо» не сказал – вот и помогай такому странному. Но всерьёз обидеться Серёжка не успел: вдруг лупанул такой мощный ливень, что, забыв обо всём, мальчишка вихрем донёсся до сторожки толстого Леендерса, чтобы встать под скат крыши, куда струи воды не залетали. И вовремя: буквально через минуту послышалась грубая брань, и в воротах показались бестиарник и Кау. Подросток тут же пристроился под скатом, но подальше от Серёжки, у другого угла хижины, а Леендерс с неожиданным проворством заскочил внутрь, а через пару минут вышел уже закутанный в толстый и длинный плащ.

– Пошли, отведу вас обратно! – скомандовал толстяк.

– Господин бестиарник, может, переждём ливень? – с надеждой попросил Кау.

– Экие нежности, – ощерился Леендерс. – Прямо графский сыночек на отдыхе. Пшел под дождь, чище будешь! А ты, дохляк, ведро оставь и тоже пошёл!

Последнее относилось к Серёжке, продолжавшему машинально сжимать в руках ручку бадьи.

Пришлось идти. К счастью, небесные силы сжалились над ребятами. Едва они вышли за ворота бестиария, как дождь прекратился – так же неожиданно, как и начался. Правда, проулок оказался весь заполнен лужами, некоторые из которых простирались от одной стены до другой, не обойдёшь, но Серёжка промочить ноги не боялся. Радостный от того, что сумел насолить хозяевам и напоить дракона, он беззаботно шлёпал прямо по водной глади: сандалии высохнут, ноги – тоже. В просвет между облаками выглянуло местное Солнце, из лужи мальчишке улыбнулись солнечные зайчики. Серёжка подмигнул им в ответ. Краем взгляда перехватил кислый и недоумённый взгляд Кау. Ну да, ему же сейчас полагается терзаться и страдать, а он улыбается. Это не по правилам. Ну, и пошли бы эти правила. Как забавно выразился дракон: "Хвостом мне на них!"

Да, будь на месте Серёжки кто-нибудь постарше и поопытнее, он бы извёлся от ожидания очередной пакости. Что может быть ужаснее, чем в каждом движении, в каждом слове, в каждом жесте ожидать постоянную угрозу? Но мальчишка был ещё слишком мал и слишком наивен, чтобы понять, сколь грозные тучи сгустились над его вихрастой головой. Даже после подлого поступка Кау Серёжка рассчитывал, что синие от него вскоре отстанут. Ну, должны же они понять, что всё равно не дождутся от новичка того, чего им нужно. И рисковать собой им должно надоесть. Биньнигу Вен уши уже надрал, причём не слабо, до ярко свекольного цвета. Мальчишка чувствовал, что если кто-то из юных гладиаторов попадётся ещё раз, то одними ушами уже не отделается, накажут посерьёзнее. Зачем им это надо?

Словно отвечая этим мыслям, ребята вели себя с Серёжкой подчёркнуто спокойно. Никто не смеялся, не напоминал ему, что только что его окунули лицом в навоз. За обедом никто не пытался ни толкнуть, ни испортить еду. Правда, и никакого дружелюбия подростки не высказывали, но их дружелюбие мальчишке и не было нужно. Лишь бы не лезли, а там пусть дуются, сколько душе угодно.

После обеда какое-то время ребята сидели в казарме, разбившись на кучки болтали о том, о сём. Серёжка в одиночестве прилёг на своём матрасе, никто его не беспокоил. Вскоре пришел Вен, выгнал всех во двор, демонстративно посчитал по головам и повёл наружу. Тут-то Серёжка, наконец, и узнал тайну высоких стен. За ними прятался самый настоящий стадион. Или, почти настоящий. Во всяком случае, трибуны были уж точно настоящими, потому и стены были так высоки: снаружи – стены, внутри – трибуны.

А вот «поле» подкачало. Овальная арена была засыпана смесью песка с какой-то мелкой каменной крошкой. Эта гадость моментально набилась в сандалии, царапая подошвы и мешая нормально ходить. Остальные ребята на это никак не отреагировали, смолчал и Серёжка. В конец концов, за время путешествия в рабском караване ему приходилось идти и по более неприятным местам. И не в сандалиях, а вообще босиком. "Но в футбол поиграть на таком стадионе я бы не хотел", – мрачно заключил мальчишка. – "После первого же подката все ноги тут же будут в крови".

Доктор Вен учил ребят сражаться в строю. Когда Серёжка читал учебник истории, ему казалось, что всё просто: знай себе иди вперёд плечом к плечу и маши мечом. Но оказалось, что такой бой – целое искусство. Строй таких лопухов, как Серёжка, опытный воин вроде Вена смог бы прорвать не особо напрягаясь. Строй синих запросто бы отбил атаку вдвое большего числа необученных мальчишек.

Серёжка быстро понял, что в строевом бою является слабым звеном. Не хватало роста, стена щитов теряла необходимую монолитность. Мальчишку это очень огорчало: сбывались слова Лауса. А значит, и всё его сопротивление теряло смысл: получалось, своим упрямством он тянет всю группу назад. Сам бы Серёжка порадовался бы, если бы в его класс и его звено добавили третьеклашку? Хочешь, не хочешь, а успеваемость упадёт. Хоть малыш в этом и не виноват, но всё равно, у всех ребят была бы только одна мысль: быстрее от такого подарка исправиться.

Но не прошло и получаса, как мальчишке пришлось пересмотреть точку зрения. Вен разбил ребят на два отряда, по пять в каждом. А одиннадцатому, Серёжке, приказал держаться позади строя одной из команд. Тут-то и выяснилось, что мальчишка может быть полезен и в защите и в атаке. В защите, образуя собой как бы вторую линию обороны на самом слабом участке. В атаке – устремляясь вперёд сквозь прорванный вражеский строй. Серёжка повеселел – оказывается, и он мог быть полезным.

Время до вечера пролетело незаметно. Потом были бассейн, ужин, вечернее сидение в казарме, где на него опять не обращали внимания и, наконец, удар в било возвестил о том, что настало время сна.

"Не так всё плохо, жизнь налаживается", – успокаивал себя мальчишка, ворочаясь на тонком матрасе. Лишь бы только быстрее подоспела помощь. И ещё, обязательно надо узнать о том, как дела у Шипучки. Может, и ему помощь нужна…

Время уже перевалило за полночь, когда в казарме синих началось тихое шевеление. Один за другим ребята поднимались с матрасов, и, стараясь не шуметь, специально не обувая калиг, отправлялись поднимать со сна ближайшего товарища. Спустя несколько минут весь отряд, кроме новичка Шустрёнка был на ногах. Ничего друг другу не говорили: всё было обговорено заранее. Каждый знал, что ему делать.

Ребята обступили сладко спавшего Серёжку, Тино набросил ему на голову свой плащ, и тут же юные гладиаторы принялись молча пинать лежащего мальчишку. Боль моментально пробудила Серёжку, он попытался как-то отразить градом сыпавшиеся на него удары, но не тут-то было. Наброшенный на голову плащ мешал ориентироваться, и сковывал движения рук. Вторым движением мальчишки была попытка встать на ноги, но удары сверху бросили его обратно на матрас. Один из пинков пришёлся в лицо, в правом глазу так и брызнули искры.

Несмотря ни на что, соображать Серёжка не перестал. Вцепившись в плащ, он резким рывком содрал его с головы. В темноте было трудно что-либо увидеть и понять, но он каким-то чудом перехватил чью-то ногу, резко дёрнул… В ответ раздался приглушенный вскрик, на какое-то мгновение град пинков ослабел и мальчишка воспользовался моментом, чтобы вскочить на ноги. Но в следующее мгновение он получил сильнейший удар в голову, в глазах заплясали разноцветные круги, и Серёжка провалился в бархатную обволакивающую темноту.

Мальчишка тяжело упал на матрас, и шум драки сразу стих. Тишину нарушало только громкое прерывистое дыхание столпившихся вокруг ребят.

– Кажись, без сознания? – шепотом спросил, наконец, Лаус.

– Ага, – растерянно отозвался кто-то из темноты.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю