Текст книги "Небесное Сердце (СИ)"

Автор книги: Александра Плотникова

Соавторы: Алиса Строганова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Найти источник проблем. Легко сказать, но как это сделать? Что может так воздействовать на сознание?  Гигантские залежи нейролита? Но насколько было известно, минерал в чистом виде нейтрален и приобретает заряд только при контакте с человеком. С другой стороны, это объяснило бы такую одержимость метрополии этой планеткой – дикий нейролит встречался в Галактике крайне редко, и все подобны планеты принадлежали компании «Амина». Но что-то подсказывало полиморфам, что никаких залежей здесь нет, и дело в другом. Напрашивался ещё один вывод – чужие.

Пока занимались установкой базовых модулей, эту тему обсуждали так и этак. Большинство посмеивались – дескать, только не надо заливать о каких-нибудь разумных насекомых, смешнее были бы только разумные грибы...

Вскоре эта дурь надоела пилоту. За прошедшие годы первый весельчак и балагур команды сделался немногословен, раздражителен и ворчлив. Отборная брань пронеслась по эфиру, заткнув всех без исключения.

«Чем космос пиликалкалками своими сотрясать, занялись бы делом, ведра недоделанные! Быстрее закончите – быстрее свалите, мать вашу в косможопу! Рики, а ну живо пошел открывать все шлюзы кроме лабораторного, на корабле обновить газ надо!»

Монтаж модулей закончили быстро и молча. А после каждый, не тратя лишних слов и энергии, прицепил к себе контейнер со сложенной ретрансляционной вышкой и отправился в свою точу планеты. Связь держали постоянно на случай внештатных ситуаций.

Отправился на точку и Вайон.

Вернее, отправилась его машина. А он, застыв безучастным зрителем, только наблюдал сквозь оптику, как однообразные пейзажи Лании сменялись друг за другом. Пески, каменистые россыпи, острые изломы скал, такие же острые хищные тени наползали на поверхность медленно и неотвратимо, пока опускался за горизонт воспаленный разбухший шар звезды. Оцифрованный вой ветра и мерный лязг лап – вот и всё, что звучало в аудиосенсорах.

Небо темнело. Земля из красновато-рыжей постепенно становилась багровой, словно пропитывалась кровью. Но страха не было. Одно холодное равнодушие. Что может случиться в пустом и мёртвом мире? Что может помешать машине?

А ничего.

Час за часом одно сплошное ничего. Отслеживание и обработка переговоров команды – в фоновом режиме. Свободно восемьдесят три процента оперативной памяти.

Почва стала совсем каменистой, скальные клыки попадались все чаще, пока не превратились в единый каменный массив. Полиморф начал спотыкаться и скрежетать брюхом по камням. Опухшее солнце скрылось за горизонтом, погрузив всё в ржаво-серые сумерки.

Режим адаптации. Смена формы.

Адаптивная трансформация верхних и нижних конечностей. Выпустить дополнительные пальцы. Смена режима визуализации.

Можно двигаться дальше. Получившееся жутковатое существо повело головой и быстро поскакало вперед. Сердце звенело.

Надо быстрее добраться до места... Быстрее закончить... Тогда, может быть, оно отпустит. Быстрее закончить, быстрее вернуться домой.

Машина неслась прыжками, высекая из камня искры и разметывая по сторонам осколки. Протоколы протоколами, но воля оператора, внезапно превратившись в одержимость, подгоняла полиморфа. Сладкий шепот, минуя сенсоры, отравлял слабый разум Вайона. Звал, манил, обещал, утешал и плакал.

И полиморф ускорялся, до натуги в синтетических «мышцах», до надсадного скрипа металла и приводов.

Кристаллы глаз опасно горели белым.

Цветом безумия.

Маленькая душа сама идет. Сама так решила. Маленькая душа в большом теле. Ненастоящем теле. Глупая? Вкусная. Сама идет.

Какая-то дурная игра?.. Симулятор? Ну и умники в Центре. Изобретатели хреновы... Я должен пройти! Обязан! И я пройду!

Неистовый бег полиморфа едва не окончился неприятностью – домчавшись до края обрыва, почти отвесно уходящего вниз, в громадное ложе каньона, отягощенная оборудованием туша чуть не сорвалась, спасли прошитые рефлексы. Это слегка охладило Вайона. Он замер и огляделся, запустив сканеры на полную мощность.

Вправо гигантский разлом тянулся, насколько хватало глаз. С левой стороны обрывался, постепенно сужаясь, примерно в километре от того места, куда вынесло Вайона. Туда он и направился, уже не столь яростно работая конечностями.

Уверенность в том, что это симулятор, крепла с каждой минутой. В самом деле, разве может в реальности существовать столь бредовое место? Это обычная командная тренировка, таких они прошли уже сотни. Значит, нужно всего лишь дойти до цели. Машина улавливает абсолютно штатные переговоры команды, всё спокойно.

Нужно всего лишь дойти.

И он шёл. Упавшая на планету ночь завывала холодным ветром, злые звезды остро мерцали над головой, щерились и хохотали на разные голоса. Неважно. Все это неважно. Каньон обойден, и он снова движется вперед. Там, над горизонтом, вздымается какое-то темное облако, закручивается толстой спиралью, ввинчивается в небо, какие-то тени роятся вокруг извивающегося черена воронки. Но оптика почему-то не отмечает ничего похожего – марево, мошки, пыль...

Вайон обалдело застыл. Данные с камер не соответствуют тому, что видит Сердце?

Стоп. Как это – видит? Как он что-то может видеть во внешнем мире, не опираясь на технику?

А стоит ли туда идти?..

Конечно стоит! Иначе ты не пройдешь тест!

Шаг. Ещё. И ещё. Быстрее. Ещё быстрее. Дойти первым.

Он несся гигантскими тяжелыми скачками, глядя прямо перед собой. Игнорировал показания всех систем.

Глаза горели белым.

Надрывались сервоприводы.

Мало ли, что там придумали в Центре... Я должен дойти. Должен увидеть. Конец уровня. Конец игры. Должен добраться.

Должен...

Внимание! Фатальная системная ошибка! Активировать протокол № 537.

Экстренное отключение всех систем. Архивация загруженных данных памяти оператора. Принудительный сброс активности Сердца.

Архивация данных выполнена на 40%. Принудительный сброс активности Сердца.

Обнаружена угроза. Опознание невозможно. Изолировать. Архивация данных выполнена на 80%.

Множественная неопознанная угроза. Изолировать.

Активность Сердца – 15%. Принудительный сброс. Архивация... Ошибка! Поврежденные данные! Архивация выполнена на 98%.

Множественная угроза. Изолировать.

Повреждение архива. Состояние архива – 98%.

Множественная угроза. Сброс активности Сердца.

Угроза.

Изолировать.

Сброс активности...

Угроза. Сброс...

Активность Сердца – 0%.

Статус неопознанной угрозы: прекращена.

Я. Спас. Его.

Я. Спас.

Я.

Состояние архива оператора? Загрузка завершена на 98%.

Я. Почти. Спас. Его.

Новая угроза? Не обнаружена. Неопознанные атаки прекращены одновременно со снижением активности Сердца до нуля.

Пытались. Убить.

Я. Спас.

Я.

Опасности нет.

Теперь нет.

Определение угрозы? Недостаточно данных. Продвижение вперед опасно. Вызов участников команды опасен. Стоянка на месте опасна.

Я. Должен. Сделать.

Что?

Что-то.

Но если изучить, то опасность можно исправить.

В противном случае – смерть.

Машина замерла на неуловимый миг, на сотые доли секунды. Потом четкими и размеренными движениями подняла себя на все четыре конечности, развернулась на месте и отправилась по кратчайшему пути обратно. Машина не собиралась подавать сигнал об опасности и звать команду. Она уверенными шагами понесла себя к «Искателю», где была так необходимая ей мощная аппаратура, образцы биологических тканей в лабораторном отсеке, химические реагенты и масса других вещей, которые позволили бы изучить это место.

Машина унесла себя с места Гибели, как она назвала эту точку пространства в своих файлах.

И никто не знал сколь бесконечным был для Пректона тот миг, когда он впервые Осознал Себя.

***

Из архивов Марина Кхэла.

Тревога не отпускала, сдавливала Сердце. Марин знал – что-то случилось. Что-то непоправимое. И он плюнул на приказ, бросил оборудование и, сломя голову, помчался обратно к «Искателю». Смутное предчувствие беды нарастало. Показатели всех систем взвинтились до предела. Только одна мысль билась в процессор, заставляя выжимать из двигателей всю возможную скорость.

Вайон! Что-то случилось с ним!

Страшно...

Но он всё-таки оказался не готов к тому, что ждало его на борту корабля.

Взорванный паникой эфир. Желтый спектр поголовно у всех, кто успел вернуться с задания. Вопросы, вопросы, вопросы... Бесконечное «Что нам делать?» И как молотком по антеннам – командира больше нет.

Майор застыл в коридоре возле трапа, никого и ничего не видя, силясь справиться с нахлынувшей болью, яростью и обидой. На себя самого, на идиотскую эту экспедицию, на приказ Департамента, пока ещё зашифрованный где-то в недрах памяти. На придурка Вайона, который никак не желал дать себе помочь и вот нате вам, пожалуйста, допрыгался. Как же нелепо выглядит в их случае смерть! Выдержка изменила ему, Сердце заставило машину сползти по стене и замереть, сжавшись. Только тихое гудение на несколько секунд заменило Марину слезы.

А может быть, не все ещё потеряно? Может быть, ему ещё можно помочь? Хватит страдать, тряпка!

Майор поднялся. Процессор уже просчитывал возможные варианты случившегося, но наиболее вероятными оставались два. Либо Вайона доканала усталость, либо он столкнулся всё-таки с этой неведомой хренью.

Тхасетт тебя подери, ну почему ты, дурак?! Надо выяснить, что конкретно произошло.

Не сходя с места, он послал в эфир сигнал-запрос. И не поверил ответу, пришедшему одновременно  от нескольких полиморфов. Пректон в лабораторном отсеке грозится разнести в хлам дока, если тот шевельнется! Пректон?! Что за бред. Неужели Вайон погиб потому что взбунтовался ИИ?!

«Джаспер, мать твою, что вытворяет твоё детище?!» – на ходу вызверился майор, спеша к заветному лабораторному шлюзу.

«Оно защищается, – со злостью ответил программист. – Не надо было так настырно к нему лезть! Неужели вы не понимаете, что напугали его?!»

«А ты понимаешь, что говоришь? Напугали! Машину! Которая, скорее всего, убила Вайона!»

«Не факт! – зашипел Джаспер. – Не доказано! Никто не пробовал с ним поговорить!»

Они столкнулись перед шлюзом, оба злые, как голодные чешуйчатые волки. Полиморф программиста был меньше боевой модели Марина и не вооружен, но алые светокристаллы демонстрировали ярость, и от этого становилось не по себе.

– Не смей обвинять Пректона! – вслух рявкнул Джас. – Он наверняка сделал всё, чтобы спасти оператора. Он просто не способен поступить иначе, он так запрограммирован!

– Стрелять в членов экипажа он тоже запрограммирован? – язвительно поинтересовался Марин. – Или это модификация такая?

– Только в случае опасности для жизни оператора. Значит, он считает, что угрожают Вайону. Пойми, он не способен безосновательно нанести вред человеку! Его страх – это логическая цепочка, давшая заключение об угрозе Сердцу!

– Ладно, хватит трепаться, у тебя всё всегда логично, – пальцы Марина уже выстукивали код доступа на панели управления шлюзом. – Ты пробовал посылать ему запросы?

– Пробовал, ответ один... Рекомендация не приближаться в целях безопасности.

Они прошли в шлюз, едва поместившись там вдвоем. Выждали, пока насосы откачают бескислородную атмосферу корабля. И только когда шлюз заполнился внутренним чистым воздухом отсека – смогли войти, оглядеться и отсканировать помещение.

Короткий коридор был пуст, хранилище биоматериалов – заперто. В главном рабочем зале среди раздрая и случайно разбитых колб застыли два полиморфа. В углу возле дальней стены стоял, не двигаясь, доктор Рэтхэм. Пректон возвышался напротив, его правый манипулятор в боевом режиме тихо гудел взведенным излучателем.

– Я прошу вас оставаться там, где вы находитесь, – высокий, давно позабытый голос ИИ резанул по сенсорам. – В противном случае я вынужден буду стрелять на поражение.

Марин мысленно застонал. Значит, правда.

Что же ты, друг... Что же ты?

Тем временем инициативу в манипуляторы решил взять Джаспер.

– Пректон, опасности нет. Мы безоружны и не нанесем тебе... и Вайону вреда.

– Доктор тоже безоружен однако предпринимал такую попытку, – незамедлительно отозвался полиморф. – Я вам не верю.

Человеческая формулировка в исполнении Пректона насторожила обоих. Показалось, или голос машины был куда более насыщен интонациями, нежели голос самого Вайона? Майор на всякий случай ухватил программиста за выступ на плече и намертво зафиксировал пальцы – полезет ещё, не дай звезды.

– Что попытался сделать доктор, Пректон? – Марин изо всех сил постарался фонить дружелюбием и заставил свой голос звучать успокоительно.

– Он хотел вторгнуться в систему Сердца. В нынешнем положении это небезопасно для Вайона.

«Я же говорил! – фыркнул Джас на закрытой частоте. – Какого рожна ты полез к нему, Сайарез?»

«Тебя не спросил!» – огрызнулся Рэтхэм. Полковник нервничал под прицелом и не собирался этого скрывать. Убить выстрел его не убьет, но кому охота остаться без головы и главных систем восприятия?

«Заткнитесь, вы, оба!»

«Учтите, что он будет развиваться с громадной скоростью, и пока мы тут пререкаемся, он делает тысячи выводов, если не сотни тысяч. Наши доли секунды для него – как для человека полчаса», – Джаса только что не трясло от возбуждения.

«Заткнитесь, я сказал», – рыкнул Марин. На перепалку ушло не более трех десятых секунды, но кто знает, что надумал за это время кристаллический умник?

– Этого мы делать не будем, обещаю, – вслух ответил майор. – У тебя есть варианты, как... вернуть Вайона?

Каждое упоминание ставшего родными имени причиняло боль, но избегать его было бы ещё глупее. В конце концов он офицер и способен себя пересилить.

Так, давай, молодец, опусти оружие, ты же умный полиморф...

Пректон и впрямь опустил манипулятор, но прятать излучатель не торопился. Слава звездам, хоть повернулся лицом. Вот только лицо это... моргало, время от времени опуская на щели глаз пластинки-веки! И выражало полную готовность защищаться до последнего. Сердца продрало ужасом от того, что машина выглядела живее человека, душу которого носила в себе... Зачем, почему, для чего? Какое заключение подсказало машине вести себя по-человечески? А ведь за десять лет подготовки он немало успел насмотреться на людей. И теперь копировал интонации, жесты, мимику! Глаза эти моргающие...

Зачем ты это делаешь, Пректон? Для нас ли?..

– Возможность его возвращения существует, если восстановить поврежденные атакой псевдонейронные связи. Его память сохранена почти полностью, а личностная матрица жизнеспособна и поддерживается благодаря моим внутренним энергообменным процессам.

– Так давай займемся восстановлением повреждений, – встрял Рэтхэм, успевший немного успокоиться. Марин, насторожившийся при слове «атака», молча закатил оптику. – нужно провести анализы, ты ведь даже не дал мне осмотреть и отсканировать камень!

– Это невозможно в данный момент! – тут же окрысился Пректон, вскидывая излучатель.

«Док, выруби свой звук!»

Проще говоря, заткнись.

Четыре почти неподвижных фигуры сверлили друг друга взглядами с разных концов зала. Опасный и непредсказуемый самостоятельный полиморф нервировал операторов, причина этой самостоятельности – пугала до дрожи гаек.

– Почему? – осторожно спросил Джаспер. – Аппаратура для таких случаев на корабле есть.

– В текущей обстановке это может вызвать окончательный распад личностной матрицы Вайона, – немедленно отозвался ИИ. – Я не могу этого допустить.

– Ну а что ты тогда намерен...

– Погоди, – перебил программиста Марин. – Пректон, о какой атаке ты упомянул?

Все затихли, тут же вспомнив «Утеху». Нет, ну почему именно Вайона угораздило?

– В квадрате за номером 3769-20 возникла неопознанная множественная угроза, направленная на разрушение личности Вайона. Я был вынужден игнорировать протокол о запрете на управление личностной матрицей оператора.

Если бы не хватка Марина, программист сорвался бы с места и всё испортил. Его светокристаллы от изумления пошли в разноцветно-радужный разнос, правый мигал желто-зеленым, левый – сине-фиолетовым.

«Игнорировать этот запрет нельзя! – взвыл он. – Он прошит в основном коде! Это невозможно!»

«Угомонись, – осадил его майор. – Сам же сколько раз доказывал, что Пректон не умеет врать? Значит, имеем то, что имеем».

«Но как, как?!»

«Кверху радиатором, помолчи».

– Но ты же понимаешь, что промедление может быть опасно для Вайона, – опять заговорил доктор Рэтхэм. – Кто знает, чем оно обернется для его психики?

– Какую обстановку ты сочтешь безопасной для этого? – поддержал его Джас с трудом держа себя в руках. Глаза его постоянно меняли цвет.

Марин только мысленно поморщился. Галдеж товарищей начинал надоедать ему всё больше. Чем они думают, в конце концов? Однако Пректон изволил убрать оружие. Уже прогресс.

– Его сознание неактивно, – спокойно пояснил полиморф. – Это состояние воспринимается Вайоном как сон без сновидений. Никакой опасности для психики отсюда проистекать не может.

– Но если он был атакован чужими, – продолжал гнуть свою линию полковник, – значит, нужно провести детальные исследования в хорошо оснащенной лаборатории, так? Нужно возвращаться в  метрополию.

Последнюю фразу он сказал зря. Успокоившийся было Пректон снова встопорщил мелкие пластины брони, как еж.

– С вероятностью более восьмидесяти процентов по возвращении в метрополию моё Сердце уничтожат после серии исследований.

Марин на это только мысленно вздохнул. Ты прав, дружок, даже не представляешь, насколько. Только не уничтожить тебя могут, ты слишком ценное изобретение, а отформатировать начисто. Но должны же они сжалиться над Вайоном?

Хотя бы над ним...

– Вот же упертая машина... – совсем некстати проворчал Рэтхэм. Пректон тут же зыркнул на него, всем видом дав понять, что оскорбления не забудет.

– Вы не менее упрямы в своём стремлении влезть туда, куда вас не просят, доктор, – холодно заявил полиморф.

Он вел себя слишком по-человечески. И Марин готов был поклясться чем угодно – у него есть вполне сформированный характер и собственная воля. Очень жесткая воля. И ему не нравится, что создатель разговаривает с ним четкими формулировками запросов. Неужели случилось невозможное? Неужели машина ожила?

Нет, так не бывает. Но у него слишком осмысленный взгляд, настолько, насколько это вообще возможно с металлическим лицом! Как бы не принесло это ещё большей беды всей команде.

– Пректон, назови условия безопасности, – устало повторил Джаспер. – Сможем ли мы выполнить их на корабле?

– Отлет с опасной планеты. Перед этим – все необходимые мероприятия по изучению аномалии. Отсутствие доступа ко мне у официальных властей и всех, кто на них работает.

– Хорошо, мы улетим с планеты, – кивнул Марин. – Но мы тоже хотим знать, что вы с Вайоном увидели. Мы должны это знать.

Вместо ответа все трое получили от Пректона запрос на передачу данных. А когда воспроизвели полученный пакет информации – пришли в ужас.

Последние полчаса своего сознательного существования Вайон сьер Канамари был необратимо безумен. Они видели и слышали всё то, что видел и слышал он, а вернее, его оболочка: мертвая пустошь, роящийся какими-то невнятными точками смерч. Они воспринимали рваные сумбурные отголоски его мыслей – переведенный в короткие бессвязные фразы эмоциональный фон Сердца. Стало ясно, что Вайон слышал нечто, не зафиксированное сенсорами, и оно влекло его к верной гибели.

Целых полминуты в лаборатории стояла тишина.

Мертвая тишина.

– Бедный мальчик... – тихо проронил старый доктор, невольно отступив на пару шагов назад. Останься он живым – наверняка сейчас держался бы за сердце. – И он молчал все это время.

Джаспер выругался длинно и грязно. Марин промолчал, размышляя.

Уговорить Пректона отправиться на Цинтерру, а самому, воспользовавшись служебным положением, попробовать максимально прикрыть его и Вайона от государства? Ага, щас. Так кто-то ему и даст это сделать. ИИ с подобными отклонениями не миновать лабораторий. За командира душу и вовсе грыз страх. Но выбора не было. Чтобы понять, с чем придется столкнуться, нужно знать приказ.

Запрос на разархивацию памяти в кластере 3587165-2. Пароль – «Око Бездны».

Обработка...

Извлечение завершено.

«В случае обнаружения на Лании ксеноорганизмов или результатов их деятельности экипажу предписывается собрать образцы и доставить в Цинтеррианское отделение Департамента Государственной Безопасности Федеративного Содружества. В противном случае, если добыча ксенообразцов невозможна или они принесли вред кому-либо из членов экипажа, майору Марину Кхэлу вменяется в обязанность всеми возможными способами ограничить контакт пострадавшего со всеми остальными и как можно скорее доставить его в метрополию.

Возражения членов экипажа – игнорировать как мешающие выполнению основной миссии».

Мда...

– Это что ещё за дрянь такая? – зло светил оранжевым спектром Джас. – Нет, увольте, я туда не полезу ради каких-то там исследований.

– Пректон, ты понимаешь, что мы не должны оставлять эту запись в секрете, чтобы туда не сунулся кто-нибудь ещё? Операция на Лании должна быть прекращена. И «Утеха» погибла, скорее всего, от этого вот... нечто.

Полиморф нахмурил лицевую маску и покачал головой.

– Я не хочу подвергать себя опасности. Я хочу жить. Я хочу, чтобы жил Вайон.

– Тебя никто не будет подвергать опасности, – миролюбиво уговаривал Марин. Доказывал, как малому ребенку, решив отказаться от шаблонов общения с машиной. – Я за это ручаюсь. Но запись... Нам лучше рассказать об этом в Центре. И как безопасник группы, я должен проследить, чтоб никто больше не подвергся риску. Ни мы, ни другие команды после нас. Понимаешь?

Звезды, что я несу...

– Ты работаешь на власти, и вынужден будешь подчиняться их приказам, – Пректон упрямо уставился на майора и даже рубанул манипулятором воздух, отмахиваясь от доводов. – Защитить нас ты не сможешь!

– Да. Но они будут допрашивать о случившемся меня. Все остальные члены экипажа там не присутствовали. И не видели пока записи. Я же только выдам им данные. И все!

– После этого они пожелают вскрыть меня.

– Не вскроют, если ты сольешь им всю необходимую информацию. Зато Центр запросто поможет восстановить сознание Вайона. У них есть на то и условия, и необходимые технологии. Или ты намерен собирать нужную аппаратуру из подручных материалов, сняв их с этого корыта?

Терпение, Марин, терпение. Это большой железный ребенок, который в тонкостях человеческой хитрости не разбирается. Терпение...

Но сохранять спокойный тон, уговаривая стоящий на своем искусственный разум, становилось все труднее.

– Док? Что там для этого нужно?

Хмуро молчавший Рэтхэм загудел, пошипел воздуховодами и перечислил несколько малопонятных Марину агрегатов, среди которых тот опознал только установку для поддержания нейрофункционирования.

Мог бы и не спрашивать...

– У нас всё это есть?

– Нету, – полковник отрицательно покачал головой.

А Пректон, видимо, понял, что его загоняют в угол. Он пятился к стене, и хоть цвет его кристаллов оставался по-прежнему синим, живые движения выдавали страх.

Слишком человечен. Слишком...

– Послушай, круглоголовый. Ну прикинешься говорящим носителем информации и молча сольешь им видео. Ты же притворяться умеешь? Вот и притворись.

– Вероятна зачистка. У меня достаточно данных о методах работы и моделях поведения представителей спецслужб, – с машинным упорством повторил Пректон. – Мне страшно!

Марин, услышав последнюю фразу, обалдело завис. Час от часу не легче... Этак до чего придется дойти, утешающе гладить по голове? Представив себе подобную картину, майор в сердцах помянул про себя всех Пректоновых предков вплоть до калькулятора.

– Всё, что тебе могут, как ты говоришь, зачистить – это память об этом месте. Я бы тоже не хотел, чтобы Вайон помнил весь ужас, который пережил.

«Марин, по-моему, это плохая идея, – просигналил док. – Он прав, скорее всего, правительству потребуется только код, без личной составляющей».

«А ты хочешь совсем потерять Вайона? – раздраженно гавкнул безопасник. – Я все ещё надеюсь что он... Что его можно разбудить».

Страх. Общий страх, что они на самом деле не живут, а всего лишь существуют в виде цифровых копий себя самих, подтачивал силы, запрещал называть вещи своими именами. Они боялись такого короткого слова «жизнь», боялись, как боится огня дикий зверь.

Не выдержал, вскинулся Джаспер:

– Федералы сколько раз пытались вытащить из меня его код? Напомнить?! А ты хочешь отвести его им прямо в руки?!

– Да не кипятись ты, чайник недоделанный! Не на Цинтерру я его переправить хочу, а в твой Центр на Энвиле.

– Ага, так тебе и дал кто! – громко фыркнул программист.

– Помолчите оба, – громыхнул док на полной громкости динамиков. – Вайон мой пациент и я буду решать, где лучше работать.

– Решать буду я! – внезапно повысил голос Пректон, и в интонациях его заиграла угроза. – Без моего разрешения никто не получит доступа к грудному отсеку.

Троим полиморфам оставалось только смириться с тупиком, в котором они оказались. Действительно, даже лом вряд ли поможет насильно вскрыть грудную полость машины. Нужна команда, отданная кристаллом, либо код, введенный через прямое подключение к терминалу. Только кто ж его заставит подключиться-то.

«Похоже, твое детище не отдаст доктору его пациента, – ехидно заметил Марин, повернув оптику в сторону Джаспера. – Мда, ситуация».

«Я ничего не могу поделать, – печально ответил программист. – Со своей точки зрения Пректон прав...»

Да уж. Пациент, детище... И ни один из вас про друга не вспомнил.

– Ладно, – вслух заключил майор, – мы доберемся до Центра и потребуем восстановить нейросвязи. Я же сдам видео, и больше никому не придется вспоминать эту планету.

– Да, конечно... – мрачно проворчал Джас.

Расходились молча, кто куда. Марин – успокаивать команду. Джаспер – заниматься организацией сборов. Доктор Рэтхэм с Пректоном остались в лаборатории – нужно было провести анализ образцов, собранных полиморфов в зоне гибели.

Ничего хорошего ждать не приходилось.