Текст книги "Обретение (СИ)"
Автор книги: Александра Лисина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)
Глава 7
Целыми днями Айра была предоставлена сама себе. С самого утра ее будил все тот же назойливый гонг, к которому она до сих пор не могла до конца привыкнуть. Затем ненадолго заглядывал господин Лоур – пощупать лоб и внимательно осмотреть ее и Кера. Потом он пристально следил за тем, как девушка поглощает свой завтрак, и, только убедившись, что тарелка пуста, возвращался к своим ученикам, от присмотра за которыми его, разумеется, никто не освобождал. А приходил снова уже поздним вечером – точно так же заботливо проследить, чтобы истощенная Айра обязательно съела легкий ужин.
Кормили в лечебнице хорошо, даже слишком. Правда, мяса в рацион никогда не включали: старый лекарь искренне считал, что животная пища вредит состоянию ауры и, забирая на себя много сил, мешает скорейшему выздоровлению. Однако Айра не возражала – за прошедшие месяцы она и без чужой помощи отвыкла от мяса, потому что в столовую вместе со всеми ходила нечасто, а в Оранжерее куски ветчины на деревьях не добудешь. Поэтому сейчас она совсем не огорчилась, когда узнала, что и дальше ее не увидит. Правда, аппетита все равно особого не было. Она ела скорее по привычке и для того, чтобы не огорчать старого целителя, который каждый отказ от приема лекарства (а правильную еду он считал таким же лекарством, как специально составленные отвары) полагал личным оскорблением. И еще – чтобы поддержать собственные силы, от которых, как оказалось, слишком сильно зависел Кер.
Ради него она была готова на все. Поэтому беспрекословно съедала то, что приносили, и старалась не замечать, как приносящий ей обеды, завтраки и ужины Эйл пугливо замирал каждый раз, когда видел грозно раздувшегося метаморфа. Айра не знала, был ли несчастный парнишка наказан за свою прошлую оплошность, но ни о чем не спрашивала – его внешний вид и без того был красноречив. Особенно то, с какой поспешностью он всякий раз сбегал из ее комнаты и с какой неохотой заходил лишь через полчаса, чтобы забрать пустой поднос.
Пару раз ее навещал лер Легран, заботливо справляясь о самочувствии, но едва стало понятно, что умирать она не собирается, а Кер выглядит все лучше и лучше, эльф приходить перестал. Впрочем, оно и неудивительно: у него наверняка хватало более важных дел, чем сидеть возле постели выздоравливающей ученицы, которой, в общем-то, его помощь уже не требовалась. Так что она лишь кивнула, когда в один прекрасный день учитель одобрительно улыбнулся и сказал, что будет рад снова видеть ее на своих занятиях, и не удивилась тому, что он больше не появлялся.
Все остальное время она могла делать все, что душе угодно... в пределах своей комнаты, разумеется. Причем господин Лоур на этот раз был так решительно настроен блюсти ее режим, что самолично наложил на дверь охранное заклятие, которое не позволяло ослабленной девушке выйти, не оповестив об этом лично его. Он, правда, еще не знал, что на Айру эти заклятия никогда не срабатывали, но она не стала беспокоить уважаемого лекаря сведениями об особенностях своего необычного Щита. А, терпеливо дожидаясь наступления вечера, бесшумно выскальзывала в окно, чтобы поспешить к дожидающимся ее Шипику и Иголочке, да тщательно проследить за тем, чтобы Бриер... а этот упрямец все равно нагло нарушал распорядок... не поранился, перебираясь через игольник.
По правде сказать, Айра была рада его видеть. В первую очередь потому, что это был единственный человек, который навещал ее просто так, по дружбе. Нет, он, конечно, придирчиво изучал ее внешний вид всякий раз, как только Шипик опускал его на землю. Демонстративно оглядывал с ног до головы и, воткнув руки в бока, преувеличенно серьезно вопрошал о самочувствии "самой тяжелой в мире больной". Но даже это он умел делать так, что ни раздражения, ни злости, ни желания отправить его куда подальше не возникало. И Айра просто не обращала внимания на эту, ставшую своеобразным ритуалом фразу, только вежливо интересовалась в ответ, не поранил ли благородного рыцаря оседланный им игольник. Он, разумеется, возмущенно фыркал и намекал в ответ, что, дескать, "конь-то" не его, а взятый взаймы... и вообще, он не оседлывал, а лишь позволял лапать себя колючими ветками, за что, естественно, нужно бы стребовать адекватную компенсацию... девушка, охотно подыгрывая, гневно вскидывалась, ядовито осведомляясь, какая ему еще нужна компенсация, если она и так позорит свое честное имя, болтая с ним ночами напролет. И дело непременно доходило бы до настоящей, хоть и шутливой, перепалки, но каждый раз все портил плохо понимающий шутки Кер, который вздыбливал шерсть и грозно урчал. Так что, в конце концов, Бриер со смехом сдавался и охотно признавал, что был неправ, после чего клятвенно обещал исправиться... а на следующий день все начиналось по-новому.
Как правило, вечерами они подолгу сидели возле довольного до ужаса игольника, болтая о самых разных вещах. Иногда Айра рассказывала о том, как спокойно жила до Занда. Иногда они веселились, наблюдая за тем, как Кер бесстрашно лазает по разросшемуся Шипику, проворно избегая попыток его выловить и вернуть в ласковые руки хозяйки. Иногда его действительно приходилось выпутывать из-под плотно сомкнувшихся ветвей, потому что Шипик не очень любил, когда его используют в качестве живой игрушки и покусывают за иголки. Но чаще всего Бриер предлагал пространные прогулки по Академическому саду, в котором по ночам, кроме них двоих, никогда и никто не бродил. Так что можно было не опасаться, что кому-то вдруг станет известно о вопиющем нарушении режима Айры.
Бриер говорил много. Он вообще оказался на удивление говорливым и всегда охотно отвечал на ее вопросы. Даже тогда, когда сами вопросы порой ставили его в тупик.
Например, он искренне не понял, зачем Айра попросила его назвать все признаки, по которым можно было отличить человеческий облик виара от вампа. Или, наоборот, элементы сходства, которые могли бы свидетельствовать в пользу теории, что вампы и виары произошли от одного создателя. Он немало удивился, когда она захотела узнать его мнение по поводу истории возникновения мира. Заинтересовалась всем, что он знает о Занде. Просила вспомнить все мифы, что он слышал о метаморфах, особенно интересуясь охранными и совсем уж легендарными "боевыми". Она спрашивала его об учебе. О классах и о том, какие учителя ведут у него разные предметы. Конечно, немало озадачилась, когда он честно ответил, что на старших курсах преподаватели остались прежними, только все уроки по Стихийной магии увеличились по продолжительности в два с половиной раза, Практическая магия, наоборот, была урезана до одного занятия в неделю, Естествознание – разумеется, тоже. Основы заклинаний и уроки господина Дербера полностью прекратились, но зато вместо них появился пространный курс трансфигуральной магии, который вел господин Борже. А также обязательная для вампов некромантия, которой, разумеется, занимался лер Уртос. А также Боевая и Защитная магия с лером Викраном, которая на втором курсе занимала всего один час в неделю, а вот на последнем уже почти треть учебного времени. То есть, получалось, что дер Соллен каждый день проводил сразу по нескольку занятий у разных курсов, несколько раз в неделю уделял пристальное внимание своему норовистому ученику, при необходимости заменял лера Альвариса, когда тот находился в разъездах. По ночам занимался виарами и вампами, чередуя занятия с ними попеременно. И вообще, со слов Бриера был вездесущим, бесконечно много знающим, опытным и поистине незаменимым человеком, почему, собственно, и ценился директором, как один из лучших в Академии преподавателей. А еще на его плечах лежали вопросы безопасности учеников, защита корпусов, Охранные Сети и много чего такого, о чем Бриер знал весьма смутно. А потому искренне удивлялся, для чего учитель взял на себя труд заниматься с еще одной ученицей, которой в качестве наставника гораздо лучше подошел бы владеющий Землей лер Легран.
Айра на длинную речь Бриера касательно мастера Викрана ничего не ответила, а последний вопрос вообще пропустила мимо ушей, потому как совершенно искренне считала, что лер Альварис доверяет боевому магу неоправданно много дел. Однако насчет лера Леграна она была полностью согласна, потому что ее Земля и правда нуждалась в хорошем учителе, коим бывший Охранитель Занда, безжалостно уничтожавший игольник и всевозможных живых существ, которых считал опасными или дикими, никак не являлся. Даже с учетом того, что (по словам того же Бриера) каким-то образом умудрялся с одинаковой легкостью управляться с заклятиями всех четырех стихий. Более того, умел ими пользоваться, как чистокровные эльфы, одновременно. А потому справедливо считался, несмотря на свою молодость, одним из самых опасных магов в Ковене.
На Айру, честно сказать, такая правда не произвела никакого впечатления. Просто потому, что мнение о будущем наставнике она уже составила и твердо знала, что Бриер далеко не все знает о своем учителе. Правда, избавлять его от заблуждений она не стала – доказывать что-то, не раскрывая тайны Кера, было невозможно. А сделать этого по понятным причинам она не могла. Поэтому, терпеливо выслушав сумбурную речь приятеля, просто отвернулась и вежливо промолчала, подумав про себя о том, что Бриер был бы далеко не в таком восторге, если бы только узнал, что их общий учитель едва ее не убил. А также о том, какому унизительному осмотру он ее подверг, немало не озаботившись тем, что уже этим нанес ей глубокую, болезненную и до сих пор кровоточащую рану, о которой она, хоть и старалась, все равно не могла забыть.
Покон в Аргаире очень строг. Он запрещал незамужней девушке оголяться перед посторонним мужчиной. А в случае, если это вдруг происходило... даже если последствий не было никаких... низводил несчастную до такого уровня, что она и жить-то была не рада. В Лигерии и Карашэхе не водилось таких строгостей. В Иандаре с Поконом было намного проще. Однако Айра родилась в Аргаире. Пусть на окраине, в такой глубинке, что о ней многие вовсе не слышали. Однако Покон там был. И законы его были впитаны с молоком матери, строго соблюдались и искренне полагались незыблемыми.
Викран дер Соллен в один день разрушил ее представления о мире. Не заметив, растоптал ее страхи и отбросил их за ненужностью и неправильностью. Неудивительно, что Айра не желала ни слышать о нем, ни видеть его, ни обсуждать, ни, тем более, сносить его прикосновения. Однако ей приходилось это терпеть и постоянно напоминать себе, что подчиняется только ради их с Кером будущего.
Бриер только огорченно вздохнул, когда увидел ее закаменевшее лицо. Но он еще не знал о том, что боевой маг приходил к своей новой ученице каждый вечер. Как всегда, без стука и предупреждения – просто появлялся на пороге, без лишних слов указывал на постель, брался за ее голову и на протяжении целого часа заставлял терпеть свое присутствие, от которого все внутри буквально переворачивалось. После чего так же отрывисто бросал несколько ничего не значащих фраз, привычно дожидался безразличного "да" или "нет" и молча уходил, оставляя ее цепенеть от застывшей внутри ярости и искренне жалеть о том, что у нее пока слишком мало сил, чтобы ему противиться.
Пожалуй, это и было той главной причиной, по которой Айра больше не пыталась прогнать от себя Бриера – рядом с ним, благодаря легкому неунывающему нраву и поразительной способности переводить все в шутку, она отходила после приходов наставника. Разжимала кулаки, расслабляла сведенные плечи и переставала сжиматься в комок.
Бриер помогал ей прийти в себя. Он теребил ее, заставлял двигаться, постоянно дергал и тащил куда-то прочь. Он громко смеялся, охотно шутил, подтрунивал и всячески отвлекал от гнетущих мыслей о будущем. Он поддерживал ее самим фактом своего присутствия, и Айра не могла не испытывать искренней благодарности за эту помощь.
– Он хороший, – однажды сказала она Керу, когда Шипик бодрым шелестом доложил, что благополучно переправил парня на его сторону. – Действительно, хороший друг. Жаль будет, если он в нас разочаруется.
Крыс внимательно покосился, но ничего не ответил, а Айра, позволив ему обвиться вокруг своей шеи, тихонько вздохнула и, развернувшись, направилась прочь – навестить Марсо. Благо теперь, когда не было уроков, она могла себе позволить проводить в Хранилище все свободное время.
Господин Лоур, если и знал со слов Эйла о ненормальной сонливости ученицы в дневные часы, никогда ничего не говорил. А когда протягивал каждый день бокал с горьковатым настоем, неизменно приговаривал:
– Сон – такая же лечебная процедура, как пробуждение ауры, зашивание ран или этот чудный настой, в котором есть немало полезных трав. Когда спишь, тело и дух восстанавливаются гораздо быстрее, чем во время активного бодрствования, поэтому, леди, для вас созданы все условия для скорейшего выздоровления. Пользуйтесь этой возможностью и скорее поправляйтесь.
– Спасибо, лер, – вежливо улыбалась Айра и, не морщась, выпивала отвратительное на вкус зелье, от которого потом еще долго мутило. – Я стараюсь.
После чего возвращалась в постель, закрывала глаза и продолжала терпеливо ждать очередного визита Викрана дер Соллена.
Так прошла неделя.
На вторую, как и было обещано, господин Лоур самолично и весьма торжественно объявил, что теперь Айра достаточно окрепла, чтобы совершать самостоятельные прогулки. Разумеется, только в пределах близлежащего сада, и, разумеется, с жесточайшим ограничением на использование каких бы то ни было, даже самых крохотных чар.
Девушка на это смиренно опустила ресницы, не став огорошивать лекаря известием о том, что уже давно гуляет в саду без его разрешения.
– Спасибо, лер, – благодарно улыбнулась Айра, увидев торжественно преподнесенное им платье. Такое же серое, как было раньше, только гораздо лучше, из мягкой и приятной на ощупь ткани, которая совершенно дивно льнула к телу и не раздражала его жесткими шерстинками. А к платью – аккуратные сапожки, в которых наверняка гулять по дорожкам Академического сада будет много удобнее, чем в принесенных Бриером стоптанных башмаках.
– Время прогулки пока ограничено, – строго добавил господин Лоур, пристально взглянув на окрепшую ученицу. – С завтрака до полудня и после обеда в течение одного мерного деления ваших часов. Все остальное время вам пока следует находиться в помещении – слишком много свободы тоже не приносит пользы. И чтоб никаких попыток воспользоваться магией! Вы меня поняли?
– Да, лер, – покорно кивнула Айра.
– Прекрасно. В таком случае желаю хорошего времяпрепровождения и за сим откланиваюсь. Эйл вам теперь не понадобится, поэтому прошу вовремя принимать пищу в нашей столовой.
– Да, лер, я поняла.
Господин Лоур еще раз с преувеличенной строгостью взглянул на нее, но нашел, что высказался уже достаточно ясно, и, удовлетворившись ее смиренным видом, ушел. Впервые оставив на столе полный до краев бокал и не заставив выпить неприятного вида настой в его непосредственном присутствии.
Айра, недолго поколебавшись, все-таки подошла и проглотила вязкую, мерзкую до тошноты жидкость, потому что смутно подозревала, что лекарь не оставил бы ее здесь просто так. Наверняка где-то на столе или на самом бокале есть слабенькое заклятие, которое немедленно просигнализирует ему о том, что ученица схитрила и, едва заполучив свободу, тут же нарушила его предписания. Пришлось принять свое обязательное лекарство и только после этого повернуться к платью.
– Ну что, Кер? Теперь мы с тобой больше не пленники?
Метаморф придирчиво обнюхал обновку, заметно отличающуюся от ее прежней одежды в лучшую сторону, и одобрительно заурчал: платье совсем новое, очень скромное и с виду совсем простое. Но в таком не стыдно будет и на королевском балу появиться – тончайшая лигерийская шерсть издавна ценилась на вес золота. И покрой его был таким, чтобы подчеркнуть все достоинства стройной фигуры девушки, но при этом открыть ровно столько, чтобы позволить восхищенному воображению самому додумывать о том, что было тщательно скрыто. Оно обнимет Айру, как заботливая мать может обнять драгоценное дитя. Сделает еще более хрупкой, уязвимой, но и придаст немыслимого очарования. Так что тот, кто сделал ей сегодня этот баснословно дорогой подарок, обладал не только превосходным вкусом, но и действительно знал толк в по-настоящему важных вещах.
Кер с удовлетворением оглядел переодевшуюся хозяйку, моментально перекинулся в ласку и, как только она протянула руку, тут же вскарабкался на свое законное место, свернувшись вокруг ее шеи живым шарфом и став похожим на роскошную меховую накидку, которая удивительным образом дополняла ее новый наряд.
Айра выразительно скосила глаза, но протестовать не стала. И ничем не показала, что уже не первый раз замечает подозрительную тягу своего маленького друга к своему нежному горлу. Ей не было страшно, отнюдь. Однако метаморф будто только и ждал момента, когда можно будет юркнуть наверх и обвиться вокруг нее серой лентой. Он даже по ночам не мог отказать себе в удовольствии ткнуться мордочкой в крохотную ямку над ее ключицей. Не говоря уж о том, что во время прогулок почти все время, за очень редким исключением, проводил именно так – неподвижным живым манто, от которого порой даже лишнего движения было не дождаться.
Бриер этого не замечал – кажется, считал, что так и должно быть. Однако Айра чувствовала, что ее питомец отчего-то беспокоился, если ему приходилось подолгу проводить время вне любимого места. Во время длительных визитов Викрана дер Соллена он откровенно тяготился вынужденным сидением на подоконнике. Заметно настораживался, когда чужие пальцы приближались к шее хозяйки, и немедленно возвращался, как только за магом закрывалась дверь. Причем Айре начинало казаться, что это стало для метаморфа настойчивой потребностью. Какой-то навязчивой идеей, причин которой он, возможно, и сам не до конца понимал. Она даже заподозрила, что это истощение на нем так сказалось, однако чем больше проходило времени, тем больше начинала в этом сомневалась. И порой тоже испытывала странное, необъяснимое чувство защищенности, когда на ее шее мягкой тяжестью застывала пушистая серая ласка. А если ее там не было, ощущала неясный, но от того не менее неприятный дискомфорт. Который день ото дня становился все отчетливее. В первую очередь потому, что мастер Викран неожиданно стал задерживаться у нее все дольше и дольше.
Время лечения он, правда, сократил почти вдвое, но вместо этого вдруг ни с того ни с сего завел скверную привычку садиться у окна, по несколько минут пристально изучать упорно молчащую ученицу, а затем задавать самые разные (порой – совершенно непонятные) вопросы, на которые ей против воли приходилось отвечать. Причем спрашивал он хаотично, обо всем, что только приходило в голову. О ее прошлом, о родителях, о жителях погибшей деревни, о ее брате, об оставшихся в небытие родичах. О Кере, конечно, и о том, как могло случиться, что взрослый метаморф вдруг решил обрести себе хозяйку...
Айра отвечала максимально осторожно, всем существом чувствуя, что идет по зыбкому болоту. Отвечала только правду и ничего, кроме правды. Но коротко. Как можно лаконичнее, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.
Да, родителей своих помнила... ах, имя? Вот, такое-то и такое-то. Вторых имен ни у кого в семье сроду не было. Магов, конечно, тоже. Отец был простым человеком, который никогда не гнушался и в поле поработать, и в кузнице постучать, и с матерью на рынок в ближайший город съездить...
Где жили?.. да в деревеньке у подножия Снежных Гор. Их там много, разбросанных вдоль многочисленных притоков Арги, потому что жить там, хоть и тяжело, все же не так дорого, как вблизи столицы. К тому же народ там простой, жизнью битый, умеющий и за себя постоять, и дом оборонить. Да и редко когда в той стороне разбойники или иные лихачи захаживали – что им там делать-то? Ни поживиться, ни добра унесть... да и Охранные леса, опять же, недалече...
Она говорила неохотно, с явным трудом переживая тяжелые воспоминания. Голос держала ровным, бесцветным, неизменно смотрела мимо, с внутренним беспокойством ощущая на себе пристальный взгляд чужих глаз и хорошо помня о том, что дер Соллен, как прямой потомок эльфов, отлично чувствует ложь. И о том, что она ни в коем случае не должна ему позволить почувствовать даже малейшей фальши. Поэтому и говорила одну лишь правду. Но говорила так, чтобы ее близость к Занду осталась тайной за семью печатями.
– Спокойнее, милочка, – тоном опытной обольстительницы мурлыкал в ее голове внутренний голос, едва взгляд мага становился особенно острым, а Айра начинала беспокойно ерзать. – Спокойнее. Ведь правда может быть и такой, что станет очень похожей на ложь. А ложь можно представить так, что она будет очень похожа на правду. Будь искренна с ним. Будь откровенна. Но при этом стань лицемерной настолько, что твоя откровенность превратиться в месть. Говори то, что он хочет от тебя услышать. Поступай так, как он ждет. Дай ему узнать ровно столько, сколько ты хочешь позволить ему узнать. Но сделай так, чтобы он даже не заподозрил, что ты что-то утаила...
И Айра послушно отвечала, пользуясь неожиданной помощью, как лучшей подсказкой.
...А? Что вы говорите? Хотите узнать, как у меня проснулась магия? Извольте. Это не тайна: некоторое время назад на нашу деревню напали и уничтожили всех ее жителей. А мне удалось убежать, спрятавшись от преследователей в ближайшем лесу. Потом я скрывалась, долго плутала, совсем запуталась в днях, поэтому не могу сказать, сколько точно прошло времени. И пребывала в сомнениях до тех пор, пока не нашлись добрые люди и не приютили меня, дав кров, стол и все то, в чем я тогда нуждалась. Они-то и помогли мне выжить, бескорыстно и просто по-человечески...
Что? Ах, магия? Ну, конечно, я не забыла ваш вопрос... просто я почти не помню, как это произошло – слишком была испугана и очень сильно... прямо-таки смертельно устала. Да, я убежала из деревни. Куда – не знала тогда. Мне было все равно: видение смерти всех своих родных и знакомых убило во мне почти все чувства, кроме дикого страха. Я просто бежала, куда глаза глядят, а потом окончательно потерялась. И выбралась на волю только тогда, когда впереди забрезжил смутный свет и послышались чьи-то незнакомые голоса. Они-то и вытащили меня из мрака, протянули руку помощи, которую я ощущаю до сих пор, а затем помогли попасть в Лир, на праздник Обретения. И вот именно там-то и открылось, что у меня на самом деле есть дар...
– Умница, девочка, – довольно шептал в ее голове все тот же голос. – Умница. Это и есть искусство обманывать, не произнося при этом ни единого ложного слова. Так и веди его, милочка. Веди до конца. Потому что, если он и почует что-то, то лишь для того, чтобы снова убедиться – ты ни в чем его не обманула...
– Расскажи мне о метаморфе, – в один из дней задал маг самый главный вопрос. – Как ты о нем узнала? Когда в первый раз увидела? Что делала, когда его обнаружила, и как вышло, что он тебя признал?
– Я узнала о нем здесь, – в который раз спокойно ответила правду Айра. – В тот день, когда прошла через Арку и оказалась в Академии. До этого я никогда в жизни не слышала о метаморфах и понятия не имела, как они приручаются. Почему он меня признал, я тоже не поняла. Просто считала его обычным крысом. Меня уже спрашивали об этом лер Альварис и лер де Сигон. Зачем повторяться?
Мастер Викран недобро сузил глаза.
– Это мне решать, что именно спрашивать и стоит ли повторяться. Когда он в первый раз перекинулся?
– Не помню, – равнодушно отозвалась девушка, позабыв добавить, что не помнит точную дату. Тогда как место и то, что это случилось прямо на глазах у удивленного Марсо, помнила очень даже хорошо.
– Молодец, – тут же хихикнул внутренний голос. – Осваиваешься!
Она сделала вид, что не услышала.
– Каким он стал?.. Что делал?.. Видел ли его кто-то еще из преподавателей? – снова посыпались на нее вопросы Охранителя.
Айра послушно ответила.
– Почему ты никому не сказала об этом? – хищно уставился на нее боевой маг.
– А зачем?
– Затем, что обо всем необычном ученики обязаны докладывать своему непосредственному куратору!
– Это не написано в "Правилах", – ровно отозвалась девушка, словно не заметив, как опасно сверкнули его глаза. – Нам запрещено колдовать вне занятий, покидать корпуса после отбоя, выказывать неуважение к учителям и не соблюдать распорядок. Правила: первое, второе, третье и пятое. Также нам не рекомендуется покидать свои этажи с наступлением темноты, пребывать без сопровождения преподавателя в Оранжерее после окончания урока и пропускать занятия без веской причины, о которой следует ставить в известность куратора заранее. Однако насчет метаморфов и крыс там не сказано ни слова.
Мастер Викран неожиданно улыбнулся, безошибочно почуяв тщательно скрытую издевку, и от этой улыбки у Айры мороз продрал по коже.
– Хорошо. В таком случае, не объяснишь ли мне, что именно случилось на уроке Дербера?
– Обморок, – уверенно подсказал внутренний голос. – Подумаешь, девушка оружия испугалась! А еще ночь плохо спала, переутомилась и страшно расстроилась из-за того, что пришлось прочитать два десятка каких-то дурацких методичек...
На последних словах Айра запнулась и, секунду помедлив, все-таки заменила их на более нейтральное "книжек", но маг, кажется, заметил невольную оговорку и улыбнулся совсем зловеще.
– Кто трогал твой Щит?
– Что? – моргнула она, лихорадочно размышляя над ответом.
– Я спросил, кто изменил его так, что за ним стала не видна твоя аура?!
– О-па, – неловко кашлянул невидимый советчик. На этот раз – довольно молодой и бойкий парнишка, у которого, видно, тоже вдруг возникли схожие проблемы. – Вопрос, как говорится, на засыпку... друга выдавать нельзя, себя подставлять тоже... притвориться глухим, что ли? Или спешно сушить сухари?..
Тишина в комнате стало просто невыносимой. Лер дер Соллен смотрел на заколебавшуюся ученицу так внимательно и остро, что у нее неожиданно ослабели ноги, а во рту стало сухо, как в пустыне. Что делать? Как прикрыть Марсо?! Это ведь его работа, я его просила... или нет, он сам предложил, чтобы с эльфом больше не было проблем...
– Итак? – нехорошо прищурился маг. – Почему ты молчишь? Так сложно ответить?
– Нет, – наконец, вздохнула Айра. – Я просто не знаю, какой вам дать ответ.
– Ты уж попробуй, а я сам решу, устраивает он меня или нет.
– Это из-за лера Леграна, – мысленно сжавшись, промямлила она.
– Что?! – мастер Викран словно обратился в камень, настолько обездвижилось его лицо, тогда как впившийся в девушку взгляд вовсе заледенел и стал похож на смертоносный взор взбешенного василиска. – Что ты сказала?!
– Просто его Щит... или мой?.. не знаю точно, кто виноват больше... – невольно заторопилась Айра. – Но оказалось, что он пропускает его чары. Ну, может, не все, а какую-то их часть. Я сначала сама не поняла, в чем дело, пока не узнала насчет природных особенностей эльфов. А потом очень захотела, чтобы это больше не повторилось, сказала Керу... и... вот. Так все и получилось.
– Ты попала под ЕГО чары?! – кажется, невозмутимый маг впервые изменил своему знаменитому хладнокровию и едва не отшатнулся.
– Да, – перевела дух девушка.
– Эльфа?! Восточного?!
– Да. И мне это не понравилось.
– И ты одна с ними справилась?! – искренне опешил маг, неверяще изучая спокойное лицо девушки.
– Не одна, – не моргнув глазом, ответила Айра. – Мне помогли, это правда. Спасибо Керу, что подсказал насчет Щита. И леру Леграну – за то, что вовремя все понял и поправил.
"Ну, и Марсо, конечно, иначе быть бы мне совсем уж дурной!"
Мастер Викран надолго замолчал, исподволь рассматривая ее неестественно бесстрастное и равнодушное лицо.
Эльфийские чары трудно преодолеть... порой настолько, что люди с ума сходили, пытаясь от них избавиться. А у нее – лишь природный Щит, хоть и усиленный дополнительными свойствами. Но такое бывает... действительно бывает, что у сильного, поздно инициированного мага чрезмерно сильные эмоции... гнев или страх... способны работать по типу настоящего заклинания. Скажем, неожиданно, но в нужный момент создается портал, через который можно убежать от преследователей, или рвется с рук живой Огонь, или вдруг просыпается тяга к морю, в котором ты никогда уже не утонешь... всякое случалось. Он видел и такое, что люди, оказавшись на краю гибели, становились чем-то гораздо большим, чем простые смертные, а эльфы, напротив, превращались в существ, которым по безразличию и цинизму далеко даже до последних нищих, готовых убивать за жалкие гроши.
Но могло ли быть так, чтобы простая девчонка вдруг сумела изменить свой природный Щит? На одном только страхе, на простых инстинктах? Так, как случилось недавно с никсой? Смогла ведь она стать другой? Смогла же потом вернуться обратно? Сумела как-то с игольником договориться? И через собственную кровь плюс свою удивительную Землю, каким-то чудом заставить его себя принять, как равную?
Он задумчиво пожевал губами, а затем резко поднялся и, не говоря больше ни слова, быстро вышел.
Айра с легким удивлением проводила его глазами.
– Уф-ф! – облегченно вздохнул кто-то в голове. – Я уж думал – все, попались... ан нет! Поживем еще, приятель! Погуляем по свету! Побуяним! Побегаем! Потому что есть, значит, Всевышний на небе! Есть! И, демон его забери, он кое-что понимает в людях!..
Поняв, что сегодня маг не вернется, девушка неслышно выдохнула.
– Уж это точно Кер, пихни меня в следующий раз, если я начну запинаться. Или отвлеки его, чтобы я могла собраться с мыслями. Хорошо?
Метаморф согласно пискнул и с готовностью прыгнул ей на шею. И это неожиданно принесло столько облегчения, такой долгожданный покой и уверенность, что все будет хорошо, что она смогла лишь бессильно опуститься на стул и прижаться к крысу щекой. После чего устало свалилась на помятую постель и уснула так крепко, как только могут измученные, ослабленные, но довольные своей находкой девушки, которым еще предстоит многое пройти, прежде чем окончательно решиться на открытое противостояние со столь могучим противником.
