Текст книги "Обретение (СИ)"
Автор книги: Александра Лисина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
Глава 16
С обрыва Вэйру и Дасту пришлось спускаться почти полчаса, постоянно оскальзываясь, откидывая с лиц гибкие ветки, стряхивая с плеч мокрые капельки с листьев, и с вожделением посматривать на раскинувшуюся внизу бухту.
Она выглядела нетронутой и девственно чистой, будто сохранилась в неприкосновенности с первого дня творения. Глубоко забирающаяся в сторону суши, идеально ровная, круглая, усыпанная по краю мягчайшим белым песком, на который лениво накатывались прозрачные и совершенно спокойные волны. Вдаль от нее убегал бескрайний голубой горизонт, искрящийся под солнцем настоящими природными бриллиантами. Синее небо было невероятно высоко и, одновременно, чисто, как слеза младенца. Поверху лениво гулял теплый ветерок. Высокие скалы, окружившие бухту со всех сторон заботливыми ладонями, не пропускали внутрь ни одной тучи или холодного порыва ветра. Только с моря и долетал порой игривый прохладный бриз, но он был слишком слаб, чтобы вызвать заметный дискомфорт. И повсюду царило удивительное чувство покоя, поразительного умиротворения, неги. Оно буквально пропитывало насквозь. Заставляло расслабленно опуститься на песок, прижаться к нему лбом и блаженно прикрыть глаза, наслаждаясь каждым мигом, каждым вздохом и чувством сопричастности к некой древней тайне.
Прямо чудо какое-то. Уютная колыбель жизни. Настоящая жемчужина.
И Даст, первым ступивший на теплый берег, пораженно покачал головой.
– Невероятно...
– Как красиво! – благоговейно выдохнула Мира, когда Вэйр, наконец, ее отпустил. – Никогда не знала, что бывает такая красота! Просто чудо!
Южанин прошелся вдоль полосы прибоя, недоверчиво попинал мягкие волны. Наконец, зачерпнул пригоршню чистейшей воды и плеснул себе в лицо.
– Теплая! – ошарашенно обернулся он. – Вы не поверите: она теплая!
Девушка нетерпеливо притопнула босой ножкой и, больше не сдерживаясь, бегом кинулась к воде. Влетела с разбегу по самый пояс, радостно засмеялась, потому что суровый нахибец был прав, шумно плеснула воду ладошками и счастливо обернулась.
– Вэйр, посмотри! Она и правда теплая!
Однако юноша неожиданно нахмурился: что-то смутно тревожило его. Что-то подсказывало, что так неправильно. Ну, не может быть в природе такого, что на одном и том же берегу, на расстоянии меньше, чем один дневной переход, случилось такое чудо. Вчера они замерзали на холодном ветру. Зябко ежились, когда от моря долетали соленые брызги. Вчера они едва не погибли в его холодных (действительно холодных, прямо ледяных!) объятиях, а сегодня...
Он нахмурился еще сильнее и, подойдя к морю, осторожно опустил в воду ладонь. Но почти сразу убедился: Мира права – вода оказалась неестественно теплой. И он тоже прав – такого никак не могло быть. По определению. Но, тем не менее, было.
Вопрос в другом: ПОЧЕМУ?
Вэйр медленно провел рукой по волнам, ощущая внутри нечто странное. Чувствуя себя будто... обманутым. Он не знал точно, что за мысль не дает нему покоя, но продолжал ласкать море ладонью, вслушивался в его мерный шепот, старательно пытался понять и распознать в этом шепоте чей-то голос... а потом резко поднялся.
– Уходим, – отрывисто бросил непонимающе обернувшейся Мире. – Сейчас же. Немедленно.
Она ошеломленно хлопнула длинными ресницами, искренне недоумевая: в чем дело? Что случилось? Они так сюда стремились, так долго шли, устали, проголодались и едва не бежали, завидев издалека это природное чудо. Здесь тихо. Мирно. И так хорошо, что никакими словами не описать. А теперь он говорит, что надо уйти?!
Даст, заслышав странные нотки в голосе юноши, поспешно отер мокрое лицо и вопросительно взглянул.
– В чем дело?
– Что-то не так, – медленно уронил Вэйр, пристально всматриваясь в безбрежный горизонт. – Мне не нравится.
– Что-то чувствуешь? Магия опять проснулась?
– Не то что бы... просто вода волнуется. Она не должна быть теплой, и она это понимает. Она НЕ хочет быть теплой. Не привыкла. Это неправильно. Ее цвет – холодный, темный, а не такой, как сейчас. И я этого тоже НЕ понимаю, поэтому нам лучше уйти. Море не могло разом потеплеть после того, что мы с вами видели. А если и могло, то лишь по одной причине.
– Магия, – моментально помрачнел южанин, и Вэйр согласно наклонил голову.
– Да. Думаю, где-то поблизости есть маг, который сделал это место пригодным для жизни.
– Тебе не стоит с ним встречаться, – Даст тоже нахмурился.
– Знаю. Я прямо чувствую, что ты прав.
– Маг? – удивленно посмотрела на мужчин Мира. – Но тут никого нет! Ни людей, ни лодок, ни домов! Зачем он это сделал, если здесь никто не живет?!
Вэйр странно втянул ноздрями соленый воздух и, неожиданно уловив в нем какой-то привкус, тихо прошептал:
– Нет. Если мы кого-то не видим, это вовсе не означает, что берег пустует.
– Так! Уходим! – отрывисто бросил Даст и принялся торопливо выбираться из воды. – Мира, перемотай ноги. Вэйр, если что-то чувствуешь, продолжай себя слушать. Все на траву! Прочь с песка! Я попробую убрать наши следы!
Девушка, вздрогнув от столь резкого перехода от неги к почти прежнему страху, поспешно вышла на берег и отжала намокший подол. А затем проследила за напряженным взглядом нахибца, со все возрастающей тревогой оглядела бесконечно далекие и крутые склоны, по которым им при всем желании будет нелегко подняться обратно, вдруг почувствовала, что находится в одной огромной ловушке, и внутренне сжалась.
– Всевышний... отсюда некуда идти!
– Есть проход между скалами, – отозвался Даст, задержав взгляд на отчетливо виднеющемся разрыве в стене многочисленных деревьев, над которым висел такой же широкий провал в высокой каменистой гряде. Как раз напротив входа в бухту. – Вон там. Мы пойдем туда. Вэйр, что у тебя?
– Пока ничего.
– Хорошо. Если что учуешь – скажешь. За мной!
– Нет, – вдруг тихо, но твердо возразил Вэйр. – Первым пойду я. Если наткнемся на мага, вам лучше быть в стороне.
Даст мгновение смотрел в непривычно потемневшие глаза юноша, но потом кивнул и, взяв Миру за руку, послушно отступил. Вэйр, в свою очередь, невесело хмыкнул, понимая, что много на себя берет, но иного пути он не видел – встречать незнакомого мага ему отчего-то не хотелось. И быть насильно забранным в Академию – тоже. А не хотел он туда по той причине, что когда-то из-за магов пострадала его семья. Когда-то из-за них и их проклятого колдовства он потерял сестру. Не так давно из-за этого же его выгнал из дому отец, и Вэйр клятвенно пообещал вернуться... матери пообещал! На пороге дома поклялся, ненавидя себя за ее слезы!
Но так и не пришел.
Когда-то, еще будучи мальчишкой, он страстно хотел, чтобы приезжие маги, рассылаемые Ковеном во все Четыре Королевства, признали в нем нечто особенное. Когда-то он грезил о том, чтобы попасть к ним в ученики. Днями и ночами напролет мечтал о далекой Академии, тщетно старался увидеть в себе что-то, что могло привлечь строгий и придирчивый взгляд чародеев. Уехать вместе с ними в новые земли. Взлететь с этой грешной земли, как взлетают в небеса гордые орлы. Вырваться из родной деревни, повидать мир, встретить новых людей. Стать кем-то особенным. Кем-то могучим и сильным. Кем-то, кто может повелевать и отдавать приказы, а потом вернуться и с гордостью показаться отцу, говоря: "смотри, каким я стал!" И так было ровно до той ночи, когда магический туман впервые в его жизни смертоносным покрывалом опустился на родной дом.
С тех пор Вэйр испытывал к магам стойкую неприязнь. Он забыл о своей мечте. Он почти возненавидел Ковен за то, что тот допускал существование тех, кто отправляет в деревни проклятый туман, но при этом понимал, что выступить против него не сможет ни сегодня, ни завтра, ни через десять лет. Да и как воевать с теми, кто способен одним движением бровей разрушать целые горы? Поэтому в какой-то мере он смирился. Принял мысль о том, что в одиночку ничего не сможет сделать. Однако в тот день, когда туман вернулся, а суровый отец выгнал его из дому, Вэйр принял твердое решение – добраться до столицы, отыскать резиденцию городского мага и, явившись к нему на прием, посмотреть в глаза, а потом тихо спросить: "Как вы это допустили?". А потом выяснить, знает ли он о том, что творится на окраине его владений. А если знает, то почему тогда до сих пор там пропадают и гибнут люди?!
Вот только Всевышний избрал для него другой путь: встреча с Краттом изменила все его планы. Вэйр попал в рабство, не сумел помочь родителям, не отыскал тех, кого хотел, и не успел сообщить Ковену о том, что происходит в его родной деревне. Он не сделал ничего из того, что собирался. И испытывал весьма сложные чувства, когда внезапно осознал, что его детская мечта все-таки сбылась. Что в нем преобладало на данный момент? Мгновенное разочарование? Раздражение? Злость? Мимолетная ненависть к себе – за то, что стал таким же, как те, кого ненавидел столько лет?
Пожалуй, хватало и того, и другого, и третьего. Хотя, возможно, ненависти в нем все же было немного больше. Причем поначалу она накладывалась на ненависть к Кратту, его мордоворотам, проклятому судну, увозившему его от родных берегов, и, особенно, незнакомому молодому магу, который намеревался его убить. Причем ненависть эта была черная, страшная. Вэйр даже не знал раньше, что способен на такое сильное чувство, и это, надо признать, застало его врасплох. Он буквально утонул в нем, словно песчинка в бескрайнем море. Захлебывался в волнах бешеной ярости. Взлетал то ввысь, взметывая вокруг себя пенные брызги, то падал на самое дно вместе с настоящими морскими волнами, с легкостью сметшими неугодный корабль со своей поверхности, словно ненужную фишку с игрового стола.
Сейчас, вспоминая о том, что он испытал тогда, Вэйр смутно сознавал, что без ненависти никогда не сумел бы подчинить себе своенравное море. Но в тот момент он и сам был морем – рокочущим, могучим и бескрайним. В тот день он стал штормом. Грозой. Стал ревущим водяным валом. Почти растворился в этой бешеной круговерти стихийных сил и мог бы никогда не вернуться обратно. Но Мира... вернее, ее испуганные глаза, все же удержали его на гребне. Не позволили рухнуть в разверзшуюся под ногами бездну. Спасли. Именно поэтому он испытывал к этой перепуганной и слабой девчонке столь странные чувства – желание защитить, помочь, спасти. А еще – безмерную благодарность, смешанную с искренней радостью за то, что она оказалась так похожа на его погибшую сестренку.
Вэйр тяжко вздохнул и пристально посмотрел в сторону перевала, куда им предстояло идти.
За прошедший день его эмоции немного улеглись. Ненависть к себе поутихла. Злость прошла. Раздражение и разочарование постепенно улеглись, сошли на нет, присмирели, словно поняв, что самое страшное уже случилось и изменить ничего нельзя. А взамен пришло странное ощущение ответственности за тех, кто сейчас находился рядом. За Миру. За Даста, несмотря на то, что южанин был почти в два раза старше, намного опытнее и давно вышел из того возраста, когда нуждался в чей-либо опеке. Однако ощущение все равно было. И память о том, что случилось, тоже была. Правда, именно она – эта память, в какой-то мере примирила Вэйра с самим собой, потому что за долгие часы пути и напряженных размышлений он пришел к неожиданной мысли о том, что сила сама по себе еще ничего не значит. Это как с оружием. Как с поднятым с земли камнем: кто-то положит его в основание дома, а кто-то азартно кинет в чужое окно, со злорадством заслышав звон бьющегося стекла. Силу определяет только тот, кто ею владеет. И именно он отвечает за последствия ее применения. Поэтому сила, как и магия, это не добро и не зло. Она – просто инструмент, орудие, камень... тот самый камень, который мог быть положен в очаг, а мог быть брошен в чью-то несчастную голову.
Юноша решительно сжал зубы.
Что ж. Значит, так тому и быть. Значит, магия – Вода. Если Всевышний так распорядился, получается, так было нужно. Однако это все равно не значит, что Вэйр должен тут же бросить своих друзей и бегом проситься в ученики. Нет. Быть может, когда-нибудь ПОСЛЕ. Когда он поможет выбраться отсюда Дасту, вернет Миру ее родителям, найдет, наконец, своих собственных и опустится перед отцом с матерью на колени, молча прося соизволения и благословения. А вот уже после этого...
"Посмотрим", – тряхнул светлой головой Вэйр и сдвинулся, наконец, с места.
Шли долго, быстро и настороженно поглядывая по сторонам, потому что тревога Вэйра теперь передалась Дасту, и, особенно, Мире. Она вообще была пугливой, но теперь, когда за широко шагающими мужчинами ей приходилась почти бежать, это стало хорошо заметно. Даст тщательно ограждал ее от окружающего леса, стараясь, чтобы всегда между ней и пышными кустами оставалось его сильное тело. С другой стороны и чуть впереди шел нахмуренный, сосредоточенно что-то выискивающий среди деревьев Вэйр. Причем южанину в какой-то момент показалось, что парень движется не просто так – ориентируясь не только на проем среди сравнительно недалеких гор, а еще и к себе прислушивается.
– Нам надо пройти три дня, – неожиданно уронил Вэйр, слегка повернув голову. – День потратим на лес, потом еще один – на тот проход, что ты приметил, и еще день – чтобы спуститься по ту сторону. Обратно идти нет смысла – там нет людей. А вот впереди... возможно.
– Откуда знаешь? – настороженно покосился Даст.
– Чувствую.
– Что именно?
Вэйр свел брови к переносице.
– Не уверен, но, кажется, к морю под землей сходит водяной пласт. Я его ощущаю. Не слишком хорошо, конечно, потому что он лежит глубоко. Воспользоваться им вряд ли смогу – не умею. Однако в нем чувствуется странная примесь, и я бы сказал, что эта примесь – след живого разумного существа, которое не так давно пересекло текущую впереди реку.
Южанин изумленно вытаращился, но юноша действительно не мог объяснить иначе: ему в самом деле казалось, что земля в разных местах то теплая и приятная, дающая силу, то холодная и сухая, в которую сила утекала, словно в песок, и от этого он быстро уставал. Еще не поняв, в чем дело, Вэйр инстинктивно тянулся туда, где хорошо, старался двигаться вдоль этого странного, дарующего облегчения желоба, а потом неожиданно потянулся мыслью вперед и сообразил: река. Вода. Такая же вода, которая помогала ему на море – дарила силы, поддерживала против созданного незнакомым чародеем урагана. Как заботливые руки, подхватывала его, когда он был уже готов сдаться, и держала до тех пор, пока он этого просил.
И здесь – то же самое: Вода.
Попробовав так и этак, помучавшись и заработав нешуточную головную боль, Вэйр, в конце концов, нашел причину своих непонятных ощущений. Сумел отыскать текущую в недрах земли реку, смог мысленно проследить за тем, как она исчезает в бескрайнем море, а затем так же мысленно поднялся вверх по течению и с немалым трудом проследил за ее изгибами, нарисовав в голове примерную карту местности. Смутно, конечно, на грани ощущений, слабо и не слишком уверенно. Но все-таки смог. Более того, он даже сумел уловить, что впереди довольно скоро появится и настоящая река – та, что течет на поверхности, зажатая между острыми скалами и крутыми обрывами. Мощная, широкая, бурлящая; с неровным дном, усыпанным камнями и загроможденным высокими порогами так, что никакой безумец не решился бы перебраться через нее вплавь. Однако именно эта река привлекла его внимание. Она манила к себе, обещая защиту и покой. И к ней он решил идти, потому что почувствовал рядом нечто родное.
– Ты уверен? – с сомнением переспросил Даст, когда Вэйр окончательно остановился и снова ненадолго умолк, старательно прислушиваясь к собственным ощущениям. – Вэйр? Ты как? Я спросил: а ты уверен?
Юноша, наконец, очнулся и мотнул головой.
– Нет. Но или туда, или совсем в дебри, где я не знаю – смогу ли отыскать что-то похожее.
– Если через реку не перебраться, зачем туда идти?
– Я смогу ее успокоить, – медленно проговорил Вэйр. – Да. Думаю, что смогу.
– Гм. А что на той стороне?
– Не знаю. А что на этой?
– Ты прав, – вздохнул Даст. – Разницы никакой, только на той, возможно, никаких магов нет. Ладно. Веди. Надеюсь, что чутье тебя не обмануло.
– Рядом с Водой я сильнее, – задумчиво обронил Вэйр. – Река поможет. Она даже оттуда меня слышит. А я слышу ее. И это так странно...
Мира, отдышавшись, с любопытством тронула его за рукав.
– А раньше с тобой такого не было?
– Нет, – покачал головой юноша. – Хотя мальчишкой я почти не вылезал из воды. У нас рядом с домом было много озер. Правда, потом я все больше по болотам бродил, но все равно... впрочем, не знаю. Теперь мне начинает казаться, что я уже тогда что-то чувствовал, только не понимал, почему меня туда так тянет. Как-то раз отец выловил меня в кадке с водой, потому что я нырнул в нее с головой... мелкий был совсем... только ходить начал. А мама потом сказала, что я и тогда уже брыкался, пока вытаскивали, да и потом постоянно лез, куда не надо... может, это ОНО и было?
Даст поджал плечами.
– Кто знает? Может, и было. Чего ж тебя тогда маги из Ковена упустили?
– А они не упустили, – вдруг усмехнулся Вэйр. – Это меня к ним не пустили, хотя я очень хотел. Но запретили и все тут. Так что в их первый приезд... они к нам редко заглядывали... я не сумел удрать от родичей, а потом... сам не захотел.
– Я-а-сно, – задумчиво протянул южанин. – Выходит, ты у нас самородок, нераспознанный в детстве. Вот за такими бродячие маги и ходят по Четырем Королевствам. Кого могут – забирают, учат сколько-то лет, а потом делают такими же, как они сами. Может, оно и к лучшему, что тебя не забрали еще тогда?
– Может. Кто б знал, как оно – лучше...
Мира вдруг смущенно помялась.
– Даст... можно, я отойду ненадолго? Мне надо. Очень.
Мужчины дружно кивнули, сделав вид, что заинтересованно изучают верхушки дальних деревьев, а она порозовела, отступила в сторону и торопливо зашуршала листьями, старательно отходя подальше. И отходила до тех пор, пока их силуэты не перестали даже угадываться за пышной растительностью.
Вэйр, едва треск сучьев отдалился, внимательно взглянул на спутника. И смотрел так долго, пристально, совсем не по-юношески, что изрядно поживший и немало повидавший на своем веку мужчина неожиданно насупился.
– Что?
– Она славная, – словно невзначай обронил парень.
– Сам знаю, – буркнул южанин.
– Мне бы не хотелось, чтобы с ней что-то случилось.
Даст внезапно сузил глаза.
– Ты на что намекаешь?
– Ни на что, – ровно отозвался Вэйр, глядя куда-то в сторону. – Просто сказал.
– Ах, сказал... ты, сопляк, по кому судишь? – недобро качнулся навстречу нахибец, машинально сжимая могучие кулаки. – По себе? По друзьям-приятелям? Или, может, по Угрю?
Юноша на мгновение взглянул прямо, встретившись с бешено горящими глазами южанина, которого, судя по всему, задел за живое. Секунду изучал его исказившееся от гнева лицо. С досадой осознал, что перегнул палку и неправильно истолковал чужие действия. Заметно смешался и виновато вздохнул.
– Нет. Прости: дурость сморозил.
– Дурость, говоришь? – почти ласково переспросил Даст. – Дурость, значит... нет, пацан, это не дурость. За такие слова я бы тебя в землю вбил по самые уши, понял? В другое время я бы тебе язык отрезал и не поморщился. Знаешь, как у нас принято за хулу рассчитываться?!
– Нет, – опустил взгляд Вэйр.
– Так я тебе скажу: за то, что ты меня с Краттом сравнил, я тебя должен сейчас пнуть так, чтобы ты кровью захлебнулся. Чтобы валялся у меня в ногах, выл бешеным волком и умолял оставить тебе жизнь. Но знаешь, что? – прошипел разъяренный нахибец. – Я этого делать не буду. Пока. Но лишь потому, что ты недавно избавил меня от плена! А еще потому, что это причинит беспокойство Мире, а она мне тебя, подлеца, так просто не простит!
– Извини, – глухо повторил Вэйр, чувствуя, как больно жжется внутри невыносимое чувство стыда. – Прости, я не хотел.
– Мне плевать, что ты хотел! – отрубил оскорбленный южанин. – За девчонку можешь не волноваться – никто ее не тронет. Но отныне учти, сопляк: свой долг я тебе отдал. Полностью. И как только мы отсюда выберемся, наши дороги тут же разойдутся.
– Даст...
– Пошел ты...
Неожиданно из-за кустов раздался испуганный женский вскрик, полный ужаса и неподдельного страха. Мужчины замерли друг напротив друга, мгновенно обратившись в камень, а потом резко переменились в лице и одновременно вломились в ближайшие кусты.
– Мира!
Вскрик повторился, и они опрометью кинулись на шум, неприятно похожий на то, что кто-то сломя голову мчался по дикому лесу, не видя ничего и не понимая. Даст, мгновенно позабыв об обиде, кивнул побледневшему Вэйру в ту сторону, перехватил свою дубину, чувствуя себя дикарем, собравшимся воевать с закованным в прочные доспехи гномьим хирдом. Но потом решил, что ему плевать, и прибавил ходу, ориентируясь на быстро приближающийся шум и готовый схватиться с кем угодно, чтобы отбить одну слабую, невезучую, беззащитную и поразительно красивую девчонку. Он едва не зарычал, слыша неподалеку такой же яростный выдох, затем подумал, что мальчишка, кажется, положил на нее глаз. Наконец, плюнул даже на это и...
Едва не упал, когда в него на бегу врезалось что-то некрупное, дрожащее и явно живое.
– Мира! – выдохнул южанин, с трудом удержавшись на ногах.
– Там... там... – на него взглянуло насмерть перепуганное лицо. – Я видела!
– Кого?!
– Мира, что случилось? – подлетел запыхавшийся Вэйр, похожий сейчас на взъерошенного волчонка. – Кто тебя обидел? Где?
– Там что-то ужасное, – прошептала девушка, вздрагивая словно от ужаса. – Я сперва не поняла. Думала, просто оступилась. А когда хотела рассмотреть, то увидела...
– Что?!
– С-след. Ог-громный. Звериный, какого просто не бывает.
Мужчины быстро переглянулись и, не сговариваясь, сошлись плечом к плечу.
– Мира, что за след? Чей?
– Н-не знаю. Но очень большой, – прошептала она, забившись между телами мужчин, словно мышонок в норку. – Просто очень. Я в него наступила и чуть не упала. А потом поднялась и поняла – это не просто яма.
– Где?
– В-вон там. За папоротником. Там еще камень большой лежит, и вот на камне-то он и есть. А рядом – второй, такой же огромный.
– Я посмотрю, – тут же вскинулся Вэйр, и южанин хмуро кивнул.
– Только быстро. Мира, не бойся, мы рядом. В обиду тебя не дадим.
– Но он огромный!
– Ничего, – Даст успокаивающе погладил ее по спине. – Тот зверь давно ушел, так что тебе ничего не грозит.
Обняв девушку за плечи, он выразительно кивнул юноше, и тот молниеносно растворился в кустах. Причем умело, ловко, не захрустев сучьями и почти не потревожив притихший лес. Однако пропадал он недолго – всего пару минут, а когда вернулся, то лицо у него было таким странным, что нахибец всерьез задумался над тем, куда же они попали, если даже привыкший к диким лесам парень смотрит на него так, будто встретил ожившую легенду.
– Что? – нетерпеливо спросил Даст, по-прежнему не отпуская Миру.
Вэйр вместо ответа протянул ему широкий плоский камень, на котором виднелись странные отметины. На первый взгляд, ничего особенного – царапины как царапины, местами довольно глубокие, словно кто-то настойчиво сверлил в камне крохотные дырочки. Целых четыре штуки. От дырочек вниз шли ровные полосы, будто неизвестный пытался распилить булыжник, но почему-то бросил это неблагодарное дело на полпути, а обрывались они на самом краю, оставив после себя отчетливые ровные сколы.
У Даста волосы зашевелились на затылке, когда он понял, что видит не что иное, как следы острых когтей. Он попытался представить себе их длину и остроту, размеры лап, которые оставили эти царапины, а затем внутренне содрогнулся и дикими глазами уставился на бледное лицо юноши.
– Там еще два следа, – бесцветным голосом отозвался Вэйр на невысказанный вопрос. – Старые, не меньше недели. Один совсем рядом и сильно вдавлен, будто зверь прыгнул сверху, есть следы старой крови – он охотился. Вторую пару я нашел под листьями, а следующую... шагах в десяти.
– Я же говорила, – вздрогнув, прошептала Мира, с ужасом косясь на страшный отпечаток. – К-кто это? Что за зверь?
Юноша осторожно положил камень на землю.
– Не знаю. Похож на волчий, но он так велик...
– Уходим, – напряженно велел Даст, мигом забирая руководство на себя. – Кто бы там ни был, лучше запутать следы и укрыться. Тут может водиться... всякое.
Вэйр без лишних слов повернулся и, уже уверенно поймав ускользающее чувство направления, почти побежал прочь, старательно прогоняя из мыслей жутковатую догадку. Просто заставил себя не думать об этом, потому что это никак не мог быть волк. Ведь таких просто огромных не бывает на свете. Точнее, когда-то раньше они были, наводя ужас на все окрестные земли. Но, во-первых, не везде, а только в одном-единственном месте, а, во-вторых, их давно истребили, освободив эти земли от чудовищных порождений мрака.
Правда, никто туда потом особо не спешил заселяться, люди ютились по краям, старательно не смотря в сторону жутких своей славой лесов, где некогда водились эти монстры. И предположить, что они все еще где-то сохранились... нет. Нельзя об этом думать. Их уже нет. Их просто нет. Это какая-то нелепая ошибка. А если же все – правда, если след действительно недельный и действительно принадлежит кому-то из НИХ...
По спине Вэйра пробежала волна холодных мурашек.
"Сольвиар, – судорожно сглотнул он, несясь прочь, как от лесного пожара. – Тогда это – Сольвиар. Нас забросило прямиком туда. А этот след оставлен виарами. Оборотнями. Проклятием и кошмаром Сольвиара, который просто не может существовать в действительности! И который издревле обитал только там! ТАМ! В Сольвиаре!!! Всевышний... да как же это может быть?!"
Даст с беспокойством покосился на посеревшее от внезапной догадки лицо юноши и открыл рот, чтобы задать тот же самый вопрос, однако это уже не понадобилось – ответ пришел сам собой. Издалека. Из бескрайних лесных дебрей. Из непролазной чащи, куда не было ходу ни живому, ни мертвому. С верхушки одной из далеких скал, откуда до похолодевших от ужаса людей вдруг донесся протяжный, заунывный, полный странного торжества пронзительный волчий вой.
