Текст книги "Обретение (СИ)"
Автор книги: Александра Лисина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
Глава 18
А утром стало еще хуже: промучившись всю ночь и с трудом уснув, а затем неохотно открыв глаза под звуки невидимого гонга, Айра попыталась пошевелиться, собираясь, как обычно пойти на занятия, но тут же с мучительным криком рухнула обратно на подушку. Потому что болело все: голова, руки, бедра, спина, живот... даже кожа горела огнем в тех местах, где к ней прикоснулся маг. Жилы стянуло будто веревками. Их выгибало, выкручивало стальными тисками. Они выли и стонали вместе с ней, моля о пощаде и клятвенно обещая умереть прямо здесь, сейчас, если только она еще раз пошевелится. Айра никогда прежде не знала, что может быть так больно. Тело буквально разламывалось на части, каждое движение превращалось в настоящую пытку, в глазах плавал мутный туман, и даже дышать было так трудно, словно под ребра вогнали острые колья.
– О боже... – простонала девушка, снова пытаясь подняться, однако дрожащие руки подломились, и она безвольным мешком рухнула на пол, судорожно хватая ртом воздух, беззвучно крича и почти умирая на пушистом ворсе белоснежного ковра.
Метаморф с отчаянным вскриком спрыгнул со своей Сети, прижался к Айре всем телом, задрожал, словно в лихорадке. В его глазах тоже метнулась боль, но не за себя – он-то не пострадал, а за хозяйку, которая корчилась в муках и уже не сдерживала слез. Наконец, она свернулась на полу клубком и отчаянно разрыдалась, больше не в силах сдерживаться. Боли было так много, что она буквально тонула в ее волнах, задыхалась, не будучи готовой к чему-то подобному. Хотелось тихо выть, мечась по комнате подобно дикому зверю. Она была готова на что угодно, чтобы хоть немного ослабить эту боль. Но могла только недвижимо замереть и с бессильной ненавистью вспоминать то, что сотворил с ней вчера Викран дер Соллен.
О-о-о... как она его ненавидела.
Викран дер Соллен...
Он смеялся над ней вчера. Издевался. Наглядно показывал, насколько же он сильнее. Он избил ее так, что на теле не осталось живого места. Он наслаждался своей победой. Торжествовал. Да, наверное... и он бросил ее в том подвале, ничуть не тревожась вопросом, каким образом измученная ученица доберется до собственной комнаты.
Вчера Айра еще как-то сумела: с трудом поднявшись и пошатываясь от усталости, она стащила плащ с указанной полки, на ощупь выползла из зала, с неимоверным трудом одолела длинную лестницу и буквально вывалилась наружу, задыхаясь и почти не видя ничего вокруг. Потом долго отдыхала. Снова куда-то шла, ориентируясь скорее на чувства и глаза Кера, чем на свои собственные, в которых помутилось от боли. Но дошла. Кое-как, со стоном, с бессильными слезами, шатаясь и едва волоча ноги, все-таки дошла. После чего мертвым грузом рухнула на кровать и провалилась в бездонный черный колодец, из которого, как ей показалось, не было выхода.
Викран дер Соллен...
Вчера она с трудом удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. Тогда она еще смогла как-то скрыть обуревающие ее чувства. Удержала Кера. Сумела изобразить покорность, чудом не сорвалась на крик и пустые обвинения, потому что они все равно бы его не тронули. Она даже как-то сумела выполнить все, что он от нее потребовал... но сейчас больше не могла. Сейчас она снова его ненавидела – еще сильнее, чем раньше. Еще яростней, чем когда бы то ни было. И ненависть эта была столь велика, что у маленького Кера внезапно шерсть на загривке стала дыбом, а он начал быстро увеличиваться в размерах, потерял серебристый цвет меха, потом начал терять и сам мех, постепенно покрываясь страшноватыми хитиновыми пластинками. Его морда вытянулась, жутковато изменилась, обрастая жесткими щупальцами на месте носа и острыми жвалами вместо нормальных усов, после чего из его горла вырвался глухой, полубезумный рык...
И Айра внезапно опомнилась.
– Нет, – жалобно всхлипнула она. – Не надо... Кер, нам не справиться с ним... пока еще не справиться... остановись... пожалуйста...
Стремительно набирающая рост никса неуверенно замерла.
– Не надо, – с трудом приподнялась девушка и дрожащей рукой откинула со лба лиловую прядь. – Он убьет тебя.
Кер презрительно фыркнул.
– Нет, – прошептала Айра. – Ты не понимаешь: он всю жизнь убивал таких, как ты. Я видела его глаза, малыш, и знаю: он не пощадит... не остановится... до тех пор, пока не уничтожит нас. Пока мы подчиняемся, он не станет... не посмеет нарушить приказ директора. Лер Альварис хочет посмотреть, на что мы способны. Но как только представится случай, у дер Соллена будут развязаны руки. Как только он получит хоть одно доказательство, что ты не простой дикий, он тебя убьет. Чтобы не рисковать. Чтобы быть уверенным в том, что ты не станешь снова зверем. И лер Альварис узнает об этом слишком поздно. А бороться с ним мы пока не можем. У нас мало сил. У нас нет опыта. У нас не хватает магии... даже Шипик с Иголочкой не смогли восстановить ее полностью. Ни у тебя, ни у меня. Я просто не удержу его удар снова. А ты не сумеешь меня защитить. Поэтому нет. Не надо. Не сейчас. Пожалуйста... нам нужно время, чтобы восстановиться.
Никса сердито засопела, но увеличиваться в размерах прекратила, возвышаясь над измученной хозяйкой почти на высоту человеческого роста. На большее у ослабленного метаморфа просто не хватило сил, но он был готов попробовать даже сейчас. Любым путем. Даже без сил, с трудом сохраняя облик крупного зверя – он был готов бороться и умирать. На все готов, лишь бы избавить хозяйку от этого кошмара.
Айра со всхлипом прижалась к жесткой лапе.
– Нет, Кер! Пожалуйста, пойми: я не хочу, чтобы ты умирал! Я не справлюсь... не выживу без тебя... я не вынесу, если с тобой что-то случится... пожалуйста, остановись. Умоляю: не трогай ЕГО! Пока еще не трогай!
Она вдруг вскинула голову и, глядя в пылающие ненавистью глаза, торопливо зашептала:
– Пусть научит нас, Кер. Пусть научит тому, что знает. Пусть думает, что мы сдались, и считает, что сломал нас. Пусть... пусть думает что угодно! Мне все равно. Но это – только на время. Лишь на то время, пока мы не сможем окончательно слиться и стать единым целым! Тогда он уже не сможет нас подчинить. Как в тот раз, в лесу... помнишь? Тогда у нас почти получилось. Тогда мы почти сумели... нам просто не хватило опыта и сил. Тогда было слишком рано. Но скоро это изменится, и ты станешь мной, а я буду тобой. Навсегда. До самой смерти. И уж этому он не сможет помешать. Мы не покажем ему свою боль. Не дадим даже повода сомневаться. Ничем не насторожим и не позволим заподозрить, что сливаемся. Ты будешь смотреть на него через меня. Я стану следить за ним через тебя. Всегда вместе. Всегда с двух сторон, чтобы он не смог застать нас врасплох. Мы усилим защиту на двери. Мы встроим в твою Сеть исцеляющие заклятия, чтобы быстрее восстанавливаться. Мы узнаем у Марсо, как слиться так, чтобы этого никто не заметил. Я научусь всему, чему только можно. Я узнаю, что для этого нужно. Я справлюсь. Клянусь тебе, что выдержу. И вот тогда... когда мы станем едины... нам больше не нужно будет его бояться...
У никсы странно дрогнули жвалы.
– Пожалуйста, Кер, – со слезами на глазах посмотрела на метаморфа Айра. – Пожалуйста... потерпи.
И только тогда он, наконец, сдался: обреченно вздохнув, начал стремительно уменьшаться в размерах, вновь обзавелся пушистой серой шерсткой, избавился от жуткого вида жвал, снова стал мягким, теплым и тихо урчащим. Сперва перекинулся в волка, затем – в енота, после этого – в ласку и с жалобным писком прыгнул на руки хозяйки.
– Спасибо, мой хороший, – сглотнула слезы девушка. – Спасибо, что понял. Я никому тебя не отдам. Никому не позволю тебя обидеть. Ты спас мне жизнь в Занде, сберег мое сердце, охранял его целых семь лет, и я никогда этого не забуду. Я люблю тебя, Кер. Я очень тебя люблю. И я не хочу, чтобы ты снова умирал.
Метаморф горестно заскулил, но не протестовал, когда она крепко прижала его к груди. Только тоскливо вздохнул и обнял мягкими лапками за шею.
На урок по Практической магии Айра снова пришла самой последней. Но не потому, что заблудилась в коридорах или вспомнила свои прошлые ошибки, а по той причине, что не хотела, чтобы девочки в подвале видели ее искалеченное тело.
Дождавшись, пока коридор опустеет, а настойчивый стук в дверь, сопровождаемый удивленным голосом Лиры, прекратится, Айра оделась, с трудом управляясь с застежками платья сведенными от боли пальцами. Затем осторожно выглянула за дверь, торопливо огляделась, но убедилась, что подруги уже умчались, очевидно посчитав, что соседка просто встала раньше них, и никем не замеченная спустилась вниз.
Стоя возле большого зеркала, где так любила вертеться модница Лизка, она надолго застыла, изучая многочисленные кровоподтеки, усеявшие ее кожу с ног до головы. Там действительно не было живого места – безжалостный маг не пощадил ее, и теперь повсюду жутковатыми разводами плыли багровые синяки, расчерчивая тело причудливыми линиями. Да так плотно, что даже Кер не сдержался и тихонько завыл, только сейчас понимая, насколько же хозяйке пришлось вчера тяжело.
А вот сама Айра молчала.
Едва вытерев слезы, она недвижимо стояла у зеркала и со странным выражением рассматривала свою изувеченную кожу. Стояла долго, изучала себя очень внимательно. Так, словно старалась запомнить каждый синяк, каждую отметину и каждую капельку крови, надолго запечатлевшуюся на ее светлой коже. А их было много... очень много. Под ними не было пустого пространства. Нигде. От горла до самых пяток. Только лицо бездушный мучитель почему-то пожалел, да грудь почти не тронул, однако, скорее всего, лишь по той причине, что не хотел, чтобы кто-то знал, КАК она начала свое обучение.
Айра стояла и долго молчала, вспоминая каждый удар, оставивший на ее теле такие страшные следы. Вспоминала голос наставника, которым комментировалась каждая ее ошибка. Его безразличное лицо. Холодную усмешку на губах, с которой он следил за тем, как она пытается подняться. Резкие окрики, когда ей казалось, что сил больше нет, но от болезненного эха в ушах каждый раз приходилось со стоном делать очередное усилие и все-таки поднимать потяжелевшую рапиру.
Викран дер Соллен не пожалел ее вчера. Он не пожалеет ее и дальше. Он не погнушался ее ударить. Ему все равно, насколько больно ей было. Ему безразлично, что сегодня она едва поднялась с постели. И он не остановится, пока не сломает ее окончательно.
Вчера у него почти получилось этого добиться. Вчера, измученно лежа на холодном полу, Айра была уже готова сдаться. На все была готова, чтобы он только прекратил ее избивать. Вчера она бы даже взмолилась о пощаде, но, к несчастью, во рту пересохло так, что наружу вырвался лишь жалкий всхлип, который он, кажется, тоже не услышал. А если и услышал, то не подал виду. И не остановился даже тогда, когда по ее щекам покатились горькие слезы. Только унизив и доведя до полубессознательного состояния, только вдавив ее в пол и заставив сдавленно охнуть, только тогда, когда она не смогла больше пошевелиться, он, наконец, сжалился и ушел. Но даже это сделал так, что хотелось при следующей встрече лишь плюнуть ему в лицо и громко крикнуть: "хочешь убить?! ну, давай!"
В ее глазах неожиданно проступила и окрепла странная решимость.
"Я выдержу, – с неестественным спокойствием подумала девушка, поняв, что не позволит себя сломать. – Я все выдержу. Я смогу. Я сумею. Я закрою свою ненависть на ключ в самой дальней комнате, какая только найдется, чтобы он никогда этого не почувствовал. Я не дам ей вырваться на волю. Я не дам ей сбить меня с толку. Я велю ей уснуть и не позволю проснуться до тех пор, пока не настанет время. А до этого я буду молчать. До этого я сделаю все, что он велит. Я встану на колени, если он захочет. Я не отвечу, если он ударит меня снова. Я буду лишь тенью той Айры, что была раньше. И я никогда не покажу ему своей боли, потому что она ему тоже не принадлежит".
Айра пристально всмотрелась в свое окаменевшее лицо и, словно убедившись, что оно не подведет, медленно заставила угаснуть в глазах отчетливый лиловый блеск Занда. Теперь они стали обычными. Теперь они стали просто серыми. А если и просматривалась в радужках прежняя голубизна, то так неясно, что это казалось наваждением. Теперь ее глаза словно выцвели, помертвели, стали пустыми и безжизненными. Теперь эта пустота словно отделила ее от остального мира, поставив между ней и Викраном дер Солленом невидимую преграду. Теперь он никогда туда не заглянет и никогда туда не войдет. Чтобы ни случилось, чтобы он ни сделал, он не увидит и не найдет здесь ничего, что хотел бы. Да, он холоден, пуст. Он жесток. Он тлен. Он мертв. Он не умеет чувствовать. Он потерял себя в бесконечных войнах. И она, чтобы выжить, станет такой же. Она умрет, как делала это тысячи раз во снах. Она не скажет ему больше ни единого лишнего слова. Ни мольбы, ни просьбы, ни стона. Ничего. Она застынет в вечности, как вмороженный в лед зверь. Она оставит в этом льду свои чувства. Она тоже станет холодной и бесстрастной, чтобы уравнять силы.
И это будет война. Молчаливая, напряженная, смертоносная и кровавая война, в которой будут лишь два участника: он и она. Та самая война, в которой не бывает победителей. Потому что он никогда не станет для нее учителем. Она никогда не назовет его своим наставником, не будет испытывать к нему ничего, кроме холодной ненависти. Но он этого даже не почувствует.
Да. Это будет бой. Долгий, утомительный, изнемогающий и тяжелый. Бесконечно долгий бой под красивым названием "ученичество". Викран дер Соллен вчера наглядно это доказал. Он все сделал, чтобы его ученица это хорошо осознала. Чтобы не ждала снисхождения и пощады. Чтобы не думала, что хоть в чем-то для нее сделают исключение. Чтобы боялась, дрожала ночами, просыпалась в бреду и даже не помышляла воспротивиться. А если и рискнула бы вдруг от отчаяния, то была готова встретить новый удар, от которого уже не оправится.
Он избрал своим оружием боль и страх. Он сильнее. Опытнее. Быстрее и гораздо лучше владеет магией. С ним не сравнится никто. Он не проигрывал ни разу. И он знает это, а потому заранее празднует победу. Однако ее оружием станет вовсе не сила, потому что он все равно сильнее и сопротивляться открыто – бесполезно. Нет. Вчера Айра это хорошо поняла. Поэтому она не станет пытаться бороться мечом. Не станет кричать или жалобно плакать. Не станет упорствовать, пытаясь доказать, что сильнее. Потому что знает: именно тогда она проиграет. И, значит, ее оружием станет то, чего он совсем не ждет. Особенно после того, что сделал. Ее оружием станет... покорность. Смирение. Повиновение. Такое, что даже радость испытывать от него он не сможет, потому что есть смысл глумиться лишь над тем, кто еще пытается бороться и на что-то надеяться. А измываться над трупом бесполезно: когда не видишь, что делаешь больно, это не приносит никакого удовлетворения. И пусть так будет для него. Снаружи. На поверхности. Тогда как в самой глубине... там, куда он никогда не достанет... останется крохотная, маленькая, надежно запертая дверка, за которой будет в неприкосновенности храниться ее истинная суть.
Ровно до тех пор, пока не настанет время к ней вернуться.
Айра, закончив осмотр и тщательно запомнив свое прежнее "я", с грохотом захлопнула невидимую дверь, отсекая его от действительности, затем снова оделась и, подхватив слегка ошарашенного метаморфа, стремительно вышла.
На этот раз в столовую со всеми она не пошла: здорово озадачив своими сухими, короткими ответами лера де Сигона и заявив удивленным донельзя одноклассникам, что у них с Кером возникли сложности, сразу после урока Айра вернулась в свою комнату. Бросила на кровать учебник, бестрепетно раскрыла терпеливо дожидающийся портал и, убедившись, что Хранилище пустует, быстро шагнула.
– Марсо, мне нужны книги по лечебному делу, – с ходу потребовала девушка, едва над Сонным Креслом замаячил обрадованный неурочным визитом призрак. – Те, где есть формулы заклятий по снятию боли, ускоряющие регенерацию и восстанавливающие силы. Желательно, найти схему Исцеляющей Сети Агла и Целебного Круга Сотари. Плюс заклинания рассеивания, обновления и сокрытия. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я их использую.
– Зачем тебе столько? – опешил призрак.
– Надо. Поторопись, пожалуйста, у меня всего один час.
– Айра, да что случилось?!
Она нехорошо прищурилась.
– У меня был урок с дер Солленом. Подозреваю, что в следующий раз он запретит мне пользоваться исцеляющими заклятиями, как Бриеру, поэтому хочу успеть сделать все до того, как это произойдет. Когда у меня появится Исцеляющая Сеть, я смогу спокойно спать, пока она работает, а наутро честно сказать, что не использовала ничего запретного.
– Но... но это слишком сложно! И долго!
– Значит, мне придется поторопиться.
– Но ты никогда этого не делала! Это – работа для пятого курса!
– Значит, мне придется ОЧЕНЬ сильно поторопиться.
– Айра, он все равно заметит следы!
– Вот для этого мне и нужно заклинание рассеивания: исцеление будет происходить медленно и постепенно. В течение всего времени, пока я буду находиться в комнате. Поэтому моя аура при этом никак не изменится. И еще я надеюсь, что ты поможешь мне усилить Щит на двери и заодно мой собственный. Что-то мне подсказывает, что вскоре его попытаются сломать.
– Всевышний... – Марсо невольно отшатнулся, когда встретил ее сосредоточенный и полный холодной ненависти взгляд. – Айра, что с тобой случилось?!
– Ничего. Кажется, я просто прозрела. Ты поможешь или мне самой идти к Книгочею?
Он поджал губы.
– Это не так быстро, как ты думаешь. Давай, я посмотрю, а вечером...
– У меня нет времени до вечера! – отрезала девушка. – Я должна закончить все сегодня. ДО того, как дер Соллен снова велит явиться на занятие!
– Он... что он с тобой сделал? – неожиданно напрягся Марсо.
– Неважно. Так ты поможешь?
Призрак внимательно посмотрел на ее неподвижное, неприятно закаменевшее лицо и больше не решился расспрашивать – тихонько вздохнув, он покачал головой и послушно отправился искать нужные книги.
Едва вернувшись, Айра оставила Кера перестраивать его Защитную Сеть так, чтобы туда можно было включить еще несколько элементов, попросила преданного зверька постараться накинуть ее еще и на дверь, прикрываясь простеньким плетением Бриера. Затем устало потерла гудящие виски и снова вернулась к урокам, потому что никакие причины не могли оправдать прогул, и она не хотела, чтобы этим вопросом заинтересовался лер Альварис, когда вернется.
"Никто не должен знать!" – потребовал от нее дер Соллен, и она сделала все, чтобы никто не узнал.
Всего за вечер, снова закрывшись от настойчивых и откровенно обеспокоенных подруг, Айра, истощив себя до предела, с третьей попытки все-таки сплела нужную схему. После этого, разумеется, рухнула без сил и несколько часов просто неподвижно лежала, рассматривая новые узоры на исчерченном магическими нитями потолке. А затем тяжело вздохнула, помотала головой, прогоняя разноцветные круги перед глазами, открыла портал снова и потянула подпитывающую ниточку в Хранилище.
– Вот так, – измученно прошептала она, привязав ее призрачной лентой к Источнику. – Теперь ни одна из Сетей от меня не зависит. Что бы я ни делала, чего бы ни желала, они все равно будут работать день и ночь, не затрагивая моей ауры.
– Упрямая девчонка! – буркнул Марсо, придирчиво проследив за ее действиями. – Ты же сейчас с ног свалишься! Тебя спасает лишь то, что про Источник знаю лишь я и Альварис. А теперь еще и ты. Но Альвариса, во-первых, нет; во-вторых, он уже лет десять к нему не подходил, потому что отлично знает, что мне отсюда некуда деться, а в его кабинет от Источника проведена небольшая отводка, так что ему нет никакой необходимости спускаться в в Хранилище. А в-третьих, я действительно не вижу на тебе следы Целебного Круга.
– Вот и отлично. Значит, дер Соллен тоже не увидит. Он все же не Всевышний.
– Эх, Айра...
– Прости, Марсо, я должна идти, – измученно прошептала Айра. – Мне пора бежать к Иголочке и успокоить Бриера. Он там, наверное, уже устал дожидаться.
– Иди, горе мое. И хлебни на всякий случай из Ключа. На тебя ж без слез не взглянешь!
– Спасибо, – слабо улыбнулась она и, сделав прямо из бассейна пару больших глотков, вернулась к себе. После чего уложила уставшего Кера отдыхать, прокралась мимо бдительных подружек, поспешила в парк, потому что действительно уже опаздывала, и как раз успела нагнать идущего туда же юношу, который в кои-то веки тоже задержался.
– Привет, – уныло взглянул на подругу Бриер, когда они поравнялись. – Слушай, я тебе сегодня сильно нужен?
– Как всегда. А что не так? – насторожилась Айра.
– Да, понимаешь... у меня сегодня внеплановый зачет случился...
– Тебе что, влетело?! – моментально догадалась о причине его подавленного настроения девушка. – От дер Соллена?! Но за что?
– Да так, – отмахнулся Бриер. – Мелочи. Не стоит и говорить.
Она замерла, расширенными глазами обшаривая его уставшее лицо, на котором слишком явно проступила неестественная бледность. Всевышний... да как же это? Он еще и морщится, заметно прихрамывая на правую ногу, на шее виден след от укола рапирой, волосы по краям обожжены, словно его жарили на вертеле на медленном огне.
– Бриер, он что, тебя наказал... за меня?!!
– Ну...
– За то, что ты меня пожалел?!! – она похолодела от неожиданной догадки.
Юноша снова вздохнул.
– Ну да. Я же говорил: учитель не любит, когда его приказы выполняются неточно. А с тобой он велел хорошо поработать. И я не справился. Я действительно тебя пожалел, потому что... в общем, потому что. За это и получил сегодня.
Айра плотно сжала губы.
– Иди домой, отдыхай. Я все равно не собиралась сегодня много работать.
– Точно? – неуверенно посмотрел юноша.
– Иди. Я справлюсь. И вообще: давай сделаем так – если у тебя есть время и желание, то приходи. Если не можешь, то предупреди меня днем и не переживай – я все пойму и не обижусь. Со мной уже один раз... позанимались. Так что я отлично знаю, что ты сейчас чувствуешь.
– Позанимались? Когда?
– Вчера.
– Сочувствую, – непритворно вздохнул парень. – Но зато у нас теперь есть дня три, чтобы перевести дух и прийти в себя. Наслаждайся и готовься к следующему уроку. Будь уверена: легче он не станет.
Она искривила губы в презрительной усмешке: и так в этом не сомневалась. Но неужели Бриер еще не понял? Неужели не заметил, как смотрел на нее дер Соллен? Неужели не видел выражение холодного равнодушия в его ледяных глазах?! Не слышал его тона?! Не обратил внимания на то, как отстраненно он держится?! Или же у них с учителем за эти годы сложились более ровные отношения? Что ж, возможно. Возможно даже, Бриер искренне считает, что так и должно быть. Наивно полагает, что ей позволят наслаждаться покоем столь долгое время. Возможно даже, что в его время именно так и было. Но тогда ему тем более не следует знать о ее подозрениях и о том, как именно прошел ее первый (но далеко не последний!) урок. А также о том, в какое месиво вчера превратил ее тело жестокий маг, и с каким поразительным хладнокровием бросил потом без помощи издыхать в пустом зале.
Юноша, не заметив, как нехорошо изменилось ее лицо, устало потер виски.
– Ты уж извини, что я тебя бросаю, но у меня просто нет сил. Разваливаюсь на части, как старая калоша. Того и гляди, рухну.
– Я же сказала, иди, – Айра подтолкнула его в бок, отчего Бриер сдавленно охнул и, отмахнувшись от дальнейших расспросов, потащился в темноту, прихрамывая все явственнее и глубже.
Она проводила его странным напряженным взглядом, но затем решительно тряхнула головой и быстрым шагом двинулась к Оранжерее, чтобы успеть закончить еще одно важное дело, пока на горизонте призрачной тенью снова не появился Викран дер Соллен. Она откровенно спешила, когда занималась со своими питомцами, не позволив Шипику долго себя лечить. Раньше времени высвободила из ладоней его иглы, потеряв при этом несколько капель драгоценной силы. Торопливо извинилась за свою неаккуратность, скомкано попрощалась, поднялась с колен, откуда-то зная, что день сегодня еще далеко не закончился. Наконец, отпустила огорченно поникшие ветви, все с той же неоправданной поспешностью покинула зеленое царство мадам Матиссы. Почти добежала до своего корпуса, мысленно подзывая Кера, и... совсем не удивилась, когда заслышала в голове знакомый звонок.
– Раздевайся, – сухо велел Викран дер Соллен, когда она закрыла за собой дверь зала. – Сегодня у нас много работы.
А потом все повторилось с точностью, как вчера.
За тем лишь исключением, что Айра больше ни разу не позволила себе застонать и сопротивлялась не в пример дольше. За это, с легкой усмешкой подметив ее решительное лицо, маг провел занятие на полчаса больше, измываясь над ученицей так, что она буквально одеревенела от сыплющихся со всех сторон ударов. И ровным голосом регулярно сообщал, где и как она снова ошиблась.
Правда, сегодня ей показалось, что он бил немного слабее, но, скорее всего, это просто казалось, потому что к концу урока ее кожа перестала чувствовать что бы то ни было, а в глазах стоял сплошной кровавый туман, за которым она не видела ничего, кроме равнодушных синих глаз, изучающих ее сквозь узкую прорезь холодно прищуренных век. В результате урок затянулся далеко за полночь, маг снова добился, чтобы ученица трупом рухнула на пол. Потом какое-то время смотрел на то, как тщетно она пытается подняться, чтобы продолжить, а затем с сожалением в голосе констатировал, что ожидал гораздо большего, и быстро ушел, бросив напоследок равнодушное:
– Свободна.
А она снова осталась лежать на полу в полуобморочном состоянии, сквозь гул в ушах даже не услышав, как грохнула дверь, и не почувствовала, как жалобно плачет прижавшийся к ее щеке метаморф.
