Текст книги "Избавление (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

В тот раз он едва успел ее спасти. В тот раз у него под боком была Иголочка, ему помогал Бриер. И тогда у них обоих было немного времени. А теперь Марсо говорил, что возжелавший Сердца маг буквально в паре часов от цели. Что он прошел в Занд не по поверхности земли, а под ней. Что каким-то образом сумел обмануть чутких стражей, избежал внимания Охранителей, коварно пробрался к самому центру мира и теперь готовился нанести последний удар... тот самый удар, от которого Сердце должно проснуться полностью и поглотить приютившую его девушку навечно.

Мастер Викран опустил остановившийся взгляд на спящую Эиталле, слишком хорошо понимая, что это значит, окаменел от мысли, что не успел с Инициацией. А потом буквально помертвел от ужаса, потому что вдруг понял и другое: ее придется проводить немедленно, здесь, сейчас... если, конечно, он не хочет потерять Эиталле во второй раз.

– Нет...

– Да! – рявкнул в ответ призрак и легким движение пальцев направил на встрепенувшегося Кера Сонные Чары, отчего зверек сладко зевнул и уронил голову на грудь хозяйки. – Да! Без Инициации она умрет! И ты знаешь это! Мы должны ее провести!

– Нет...

– Делай! – гаркнул Марсо. – ОН уже близко! Я чую его ауру! Слышу его магию! И знаю, что ОН не остановится ни перед чем! Я упустил этого мерзавца... надо было раньше подумать... но он обманул меня и всех вас... проклятие! Все-таки обманул! Викран, не стой! Ты ей нужен!

– Я не могу, – помертвевшими губами прошептал маг. – Не могу этого сделать.

– Значит, она умрет! Ты этого хочешь?!!

– Нет!

– Думаешь, в тот раз Сердце проснулось зря?! Думаешь, ОН впервые пробует добраться до Занда?! А ты знаешь, что это из-за НЕГО она в прошлый раз чуть не погибла у тебя на уроке?! Знаешь, что тогда именно ОН потревожил эти границы, и ей пришлось вернуться сюда ненадолго... разумом... через столько лердов... чтобы принять силу Занда и дать ЕМУ отпор?!! Знаешь, каких усилий от нее это потребовало?! Понимаешь теперь, почему ее аура превратилась в решето?! Сколько сил она потратила? Сколько резервов опустошила, чтобы из Холодного моря... прямо в центр материка... а потом обратно?! Занд тогда едва ее коснулся! На несколько секунд! На пару мгновений! И это истощило ее так, что даже Кер и игольники не смогли справиться! А теперь Дерево близко! Теперь оно заберет ее в тот .миг, когда почувствует угрозу! Несли ее дар будет все еще нестабильным...

Викран дер Соллен глухо застонал.

– Мы НЕ УСПЕЕМ по-другому! – жестко сказал Марсо, зависнув перед посеревшим лицом бывшего Охранителя. – ТЫ не успеешь! Понял? Если бы я имел тело, я бы сделал это сам! Но тела у меня нет! И значит, это придется делать ТЕБЕ! Сейчас, пока она спит. Пока спит Кер. Пока спит Перводерево, и пока ОН не подозревает, что то Сердце, за которым ОН пришел, здесь. Совсем рядом. Слабое и пока не способное сопротивляться!

–Нет!!!

–ДЕЛАЙ!

–Нет... нет... нет!!! Марсо, я не могу!!! Это убьет ее!!!

–Ее убьет тот маг, которого мы с тобой прозевали!

–Но я...

Призрак вдруг хищно прищурился и неожиданно прошептал несколько коротких слов древнего заклятия.

–Прости, друг. Это слишком важно, чтобы я позволил тебе колебаться – а потом глубоко вздохнул и выпустил из себя невзрачное облачко золотистой пыльцы. Точно такое же, какое недавно выпустил в сонно сопящего метаморфа. – Вот так. До утра ты принадлежишь мне. И сделаешь только то, что я скажу.

Викран дер Соллен глухо застонал, ощущая, как тело внезапно стало совершенно чужим и полностью перестало ему подчиняться. Он дернулся раз, другой, силясь подняться и сотворить ответное заклятие. Яростно сверкнул глазами, пытаясь перекинуться. Рыкнул, попытался вскочить... но с ужасом понял, что не может ни того, ни другого. Увидел свою руку, настойчиво тянущуюся к безмятежно уснувшей Эиталле, ее бледное лицо, легкую улыбку, доверчиво приткнувшийся нос, спрятанный на его груди в полной уверенности в собственной безопасности... а потом запрокинул голову кверху и долго, протяжно закричал. Почти завыл диким зверем. Запертый в клетке собственного тела. Беспомощный. Обманутый. Застигнутый врасплох. И готовящийся совершить самый ужасный поступок в своей жизни.

Готовящийся ЕЕ предать.

Она не сопротивляюсь, когда перекошенное страшной мукой лицо оказалось слишком близко. Не почувствовала, как закаменевшие губы тронули ее нежную шею. Не дрогнула, когда с легким шелестом сдвинулось платье. И не услышала, как искаженный, изломанный болью и невыносимым стыдом голос беззвучно прошептал:

–Прости меня, любимая... пожалуйста, прости...

За эту ночь он буквально выгорел изнутри, не в силах выдержать наказания Эиталле. Он омертвел. Уничтожил себя. Развеял сухим прахом и проклял свою потерянную душу, посмевшую нарушить великий Закон. Он предал ее. Посмел прикоснуться без спроса и совершил то, чего поклялся не делать никогда. Инициация... ненавидимая, промятая и многократно проминаемая. Та самая Инициация, которой ОНА так страшилась. От которой бежала, скрывалась и в панике бросалась на верную смерть. Из-за нее Айра так отчаянно рисковала. Из-за нее шагнула в полную неизвестность. Из-за нее сунулась в болото с упырями. Из-за нее же едва не погибла.

Она просила его быть рядом. Доверилась. Приняла. С трудом начала забывать о прошлом и даже . .. Всевышний... нашла в себе силы простить! Сумела. Как-то услышала его молчаливую мольбу. Что-то почувствовала, поняла! А теперь он своими руками убивал ее. Снова. Отчаянно сопротивляясь, бессильно крича от невозможности что-либо изменить, мечась внутри предавшего его тела, для которого, как оказалось, не было ничего святого, но все-таки убивал. Медленно. Неумолимо. Верно.

И Эиталле не замедлилось с наказанием.

Для него оно стало хуже, чем смерть. Тяжелее, чем прожитые без НЕЕ годы. Мучительнее пытки. Острее любой боли. И страшнее любого другого возмездия. Эиталле сжигало его изнутри. Высушивало душy. Ослепляло глаза, чтобы они не видели того, что творят его руки. Выламывало пальцы, вырывало ногти, медленно сдирало кожу, посмевшую прикоснуться к НЕЙ. Оно жестоко пронзало его сердце, заставляя его исходить кровавыми слезами. Отрезало от него по крохотному кусочку. Каждый миг. Каждое мгновение. Даже тогда, когда все закончилось, и Айра со вздохом прижалась к предавшему ее мерзавцу.

Он мог только беззвучно выть, подбирая ее рассыпавшиеся по траве волосы. Молча кричать, следя за тем, как ненавистные руки аккуратно возвращают все, как было. Тяжело дышать, буравя бешеным взглядом маячившего неподалеку Марсо, и мечтать о том времени, когда тело снова станет послушным. Чтобы встать, смять в кулаке его драгоценное кольцо и сполна насладиться выражением страха на его прозрачном лице. Который не шел ни в какое сравнение с тем, что довелось сейчас пережить измученно привалившемуся к дереву Охранителю.

А потом Эиталле вернулось, и даже месть потеряла свое значение.

Он не знал, как дожил до утра – убитый и опустошенный. Не помнил, как дотянул до долгожданного рассвета. Не слышал, как запели в листве невидимые птицы, как застрекотали кузнечики, как зашелестели от легкого ветерка лиловые кроны... он умер этой ночью. Он предал свою Эиталле, а затем уничтожил и себя самого. Выгорел до основания и рассыпался, словно пустая, почерневшая от яростного пламени, давно потухшая головешка.

Но даже это не помогло избавиться от накатившего безумия. И не умалило ни на каплю ту боль, что принесла ему проклятая Инициация.

Все остальное время он ждал только смерти. Благословенной, необходимой, как воздух. Он молился о ней, когда встретил поутру недоумевающий взгляд своей Эиталле. Молился всю дорогу, когда Айра волокла его к Перводереву. Молился, когда узнал в пришедшем маге бывшего учителя, и страстно надеялся, что сгорит в Огне его мощного заклятия. Он ждал броска от неожиданно взявшихся на поляне нике. От Кера, от обернувшихся и потерявших человеческий разум магов. Ждал ее от Марсо, когда тот обрел, наконец, свою силу. Ждал от Альвариса, потому, что его последнее заклятие было действительно могучим. Ждал от разгневанных небес, когда учитель осыпался на землю яркими искрами. И от Всевышнего, который просто не мог допустить, чтобы под его благосклонным взглядом жило столь мерзкое, отвратительное и никчемное создание.

Он ждал своей смерти даже сейчас.

Стоя на коленях перед преданной им любовью. Ощущая на себе ее пристальный взгляд. Чувствуя последние удары истерзанного сердца и молясь про себя о том, чтобы эта смерть была достаточно мучительной и страшной. Чтобы оскорбленное Эиталле могло хоть немного утешиться. И чтобы оно, наконец, почувствовало себя отмщенным.

Викран дер Соллен тихо вздохнул, заметив беспокойное шевеление лиан Перводерева, больше похожих на ожившие копья, и покорно подставил для удара беззащитное горло. У него ведь тоже было право на одну – единственную просьбу. А просил он сейчас беззвучно лишь об одном:

– Убей...

И это было лучшее, на что он еще мог надеяться.

Глава 25

Бывший Охранитель наивно думал, что уже готов ко всему. Он не удивился, когда принявшее его просьбу Дерево медленно протянуло вперед зеленые ветви. Спокойно проследил за тем, как они обвивают его руки. Послушно поднялся, ощутив заметный толчок в спину. Ведомый чужой волей, безропотно вошел в заполненное туманом дупло и так же послушно опустился на колени, позволив опутать себя прочными зелеными лианами с ног до головы.

Он с тоской покосился в сторону, где в небольшой выемке краснел какой-то бесформенный комочек. С трудом приметил слабое движение, а потом с внезапной горечью узнал сердце... живое человеческое сердце, когда-то вынутое из детской груди и заботливо сохраненное. Да. Это было именно оно. ЕЕ сердце, некогда пронзенное чужой стрелой. Оно не погибло, не засохло, не умерло. Оно все эти годы хранилось здесь – в тишине, покое и под надежной охраной. Обычное человеческое сердце, вместо которого у Айры теперь было новое, сильное, совсем чужое... настоящее Сердце этого мира, сумевшее каким-то чудом заменить собой прежнее и невероятным образом вернувшее ее к жизни.

Теперь, пока жив этот маленький комочек, она будет жить тоже. Ее не коснутся ни яд, ни проклятие, ни время. Ее не посмеет поранить ни одно смертоносное заклятие. Не тронет ни зверь, ни птица, ни кровожадная никса. Ее не коснутся болезни. Не тронет со временем старость. Она будет молодой и полной сил ровно тысячу лет. пока, наконец, не наступит черед кого-то другого хранить этот бесценный дар, доставшийся ей совершенно случайно.

Она не умрет больше, как он когда-то боялся. Она останется такой же прекрасной, как сейчас. Она сможет все, что только захочет. Ей подчинится любая стихия. Ей станут покорны моря и океаны, вулканы и лавы, грозы и ураганы, солнце и ветер, дожди и лесные твари. Все живое отныне будет чуять в ней нечто волшебное. Нечто странное, притягательное и неприкосновенное. Мир непременно узнает ее, как только она почтит его своим присутствием, и сбережет любой ценой свое новое Сердце.

Он знал это и ни о чем не жалел. Как знал и то, что вскоре для его Эиталле найдутся другие учителя и другие наставники. Для нее быстро отыщутся верные защитники. Она никогда не будет знать недостатка в поклонниках. И вряд ли вспомнит про одинокого, никому не нужного полукровку, сумевшего сохранить от нее свое прошлое в тайне.

Когда-нибудь она снова оживет, оправится от нанесенного им удара. Со временем забудет его предательство и станет жить, как будто ничего не случилось. Возможно, даже перестанет проклинать его в веках. И. возможно, когда-нибудь в ее сердце найдется местечко хотя бы для мимолетного сожаления о его бездарно потраченной жизни.

Викран дер Соллен с грустной улыбкой проследит за тем, как одна из лиан на пробу коснулась острым кончиком его груди. Понимающе прикрыл веки, когда она чуть отодвинулась, словно примеряясь, а затем вернулась снова, метя точно в левую половину. Туда, где еще билось его изувеченное сердце и последними толчками выплевывало застывшую, выцеженную по каплям кровь. Она готовилась недолго – всего пару мгновений, за которые у него перед глазами пронеслась вся его бессмысленная жизнь. Затем напряглась, будто рука с зажатым с ней карающим клинком, на краткий миг отвела его назад...

А потом резко вернулась, с размаху вонзившись в беззащитную грудь.

Он ждал безумной боли, едкой горечи, ждал собственного стона и даже заранее стиснул зубы, чтобы не потревожить отрешенную Эиталле, не до конца очнувшуюся от слияния с Сердцем. Он ждал яркой вспышки в глазах, ждал стремительно подбирающейся темноты. Неимоверного облегчения, свободы, ощущения полета, за которым, наконец, придет благословенный покой. Ждал чего угодно. И смерти. И проклятия. Готовился принять такую судьбу и соглашался, что так будет лучше... но оказался совсем не готов к раздавшемуся за спиной короткому вздоху и полному ужаса вскрику:

– НЕТ! НЕ НАДО!

Рядом с ним неожиданно потемнело, словно кто-то заслонил собой льющийся снаружи свет. Почти одновременно послышался шорох сдвигаемого резким движением мха, тихое шипение, глухое урчание, в котором даже издалека можно было признать крайнее неодобрение. Затем стало теплее. Уютнее. Всколыхнулся потревоженный воздух. А потом к нему вдруг прижалось что-то горячее, живое, дрожащее, и срывающимся голосом прошептало:

– ЧТО ВЫ НАДЕЛАЛИ?!! УЧИТЕЛЬ!!

Мастер Викран поднял мутнеющий взгляд и с удивлением понял, что почти ничего не видит: перед глазами все расплывалось и дрожало, словно он смотрел через толстое, залитое дождем стекло. А потом сквозь него внезапно проступило лицо... ее бледное, искаженное ужасом лицо, на котором дико горели расширенные от страха глаза, в которых уже истаивали знакомые лиловые искры. Ее мягкие волосы, водопадом хлынувшие на его плечи. Теплые губы, которых он совсем недавно касался. Прерывистое дыхание, в котором все больше слышался горестный плач. И нежные пальцы, непривычно бережно подхватившие его упавшую голову.

Он как во сне ощутил на себе тонкие девичьи руки, обретшие вдруг удивительную силу. Смутно почувствовал, как отпускают его тело прочно обвившиеся лианы. Как его осторожно укладывают на мягкий мох, беспрестанно гладят неподвижное лицо. А потом внутри шелохнулось острое чувство вины и заставило неохотно разомкнуть намертво сжатые губы.

– Прости...

– Учитель! – Айра со стоном прижалась к его груди, где расплывалось безобразное алое пятно. – Не уходите! Пожалуйста, не умирайте!!!

– Так будет лучше...

– НЕТ! Никому не лучше! Я не хочу!!!

Он тихо вздохнул, не чувствуя больше ничего, кроме горечи, виновато подумал о том, что снова причинил ей боль, и неслышно повторил:

–Прости...

А потом, наконец, перестал дышать: его неистовая просьба была в точности исполнена. О большем и мечтать было нельзя.

Наверное.

По крайней мере, мечтать не ему.

Не услышав нового вздоха. Айра отпрянула и в неподдельном ужасе уставилась на его неподвижное тело, в котором больше не осталось жизни. На разорванную рубаху, где сквозь пробитую ткань алела безобразная дыра. На разметавшиеся в беспорядке черные волосы, мертвенно-бледную кожу, ощутившую на себе дыхание приближающейся смерти. Подернутые дымкой и почти погасшие глаза. Неровный трепет ресниц. Слабо шевельнувшиеся губы, на которых на миг проступила последняя, немного виноватая улыбка, застывшая там навеки...

Айра с криком обняла его за шею.

–Мастер Викран!!!..

Но от него не было ответа.

–Учитель... лер... что же вы...? Всевышний, нет!!!

Его голова покачнулась от толчка и безжизненно замерла. Несколько черных прядок упали на бледное лицо, милосердно прикрыли погасшие глаза, темным саваном опустились на сомкнутые губы, которые сумели так долго хранить свою тайну. А она... она так и не успела ему сказать самого главного.

Айра задрожала.

Боже, за что?! Сперва Марсо, теперь учитель! Их больше нет! Обоих! НЕТ! Никого рядом нет! Никого из тех, кто был по-настоящему дорог! Совсем! Но если Марсо еще мог рассчитывать на посмертие, то ОН ...

–Мастер Викран... пожалуйста...

Дерево скорбно поникло, заставив заплаканную девушку намертво стиснуть кулаки. Словно бы тоже опечалилось, видя ее неподдельное отчаяние. Затем ласково потянулось навстречу, пытаясь погладить и успокоить, коснулось листьями мокрого лица, а затем сочувственно вздохнуло, молча говоря, что всего лишь исполнило чужое желание.

Он так хотел покоя, так хотел забвения и мира – и теперь у него будет покой. Вечный. Как будет тишина в душе и холодное молчание пустоты.

– Не смей! – вдруг яростно прошептала Айра, прижавшись лицом к неподвижной груди мага. – Не смей его трогать!

Перводерево болезненно содрогнулось, торопливо отдернув зеленые «руки» от умершего мага. По толстой коре пробежала долгая судорога. Листья взволнованно зашевелились. Ветки закачались, будто сполна ощутили ее боль и теперь не знали, как от нее избавиться. Вдоль толстого ствола проступила длинная трещина, но Айра не видела: по-прежнему крепко обнимая бездыханное тело, она тихо плакала и снова, как сегодня утром, боялась.

За него боялась.

И того, что его единственное желание действительно исполнилось.

– Не тронь его! – упрямо прошептала она сквозь зубы, а потом крепко зажмурилась, чувствуя, как стремительно бегут по щекам две мокрые дорожки. – Возьми себе мое сердце! Возьми, но не трогай его! Вон оно у тебя под боком! Бери, если нужно! Все что хочешь, бери! Режь! Убивай! Но ЕГО касаться не вздумай! Ты меня слышишь?!! НЕ СМЕЙ!

Перводерево снова содрогнулось до основания.

– У меня тоже есть право!

Оно болезненно скрипнуло.

– Я тоже пришла сюда живой! – простонала Айра. И хочу, чтобы он жил! Слышишь?! Хочу, чтобы он снова ЖИЛ! Я меняю его жизнь на свою! Ты не можешь мне отказать! А я отказываюсь, ясно?! Отказываюсь брать твое Сердце!!! Мне ничего не нужно, если погибнет он!

Как ты можешь? – неслышно вздохнул заплутавший в листве ветер.

–Могу! Это мое право!

Для чего? – недовольно шевельнулась вдалеке проснувшаяся лава.

–Потому что я прощаю его!!

Зачем? – тоскливо прошептали реки.

– Затем, что он мне нужен!!! – в отчаянии вскрикнула Айра, в ужасе не чувствуя под руками жизни и отчетливо сознавая, что уже опоздала, не успела его удержать, не остановила, когда была такая возможность. Просто не услышала и не поняла. Ни месяц назад. Ни даже этим угрюм, когда он буквально помертвел и утратил всякую волю к жизни. Ради нее утратил. Все отдал, чтобы жила она. А теперь охотно умер, не прося пощады, не ища оправдания и больше даже не болея. Он умер. Это действительно так. И его сердце вырвали из груди, как он того хотел. Теперь оно больше не болит. Не терзает его как раньше. Не мучается и не рвется от осознания ошибки, которую он на самом деле никогда не совершал.

– Верни его! – отчаянно вскрикнула девушка. – Верни или забери меня! Все забери... только верни ему жизнь!

Почему? – ласково вздохнула все понимающая земля.

Айра, в последний раз посмотрев на бледное, но безумно красивое лицо, которое все последние дни так упорно преследовало ее во снах, его сомкнутые веки, рассыпавшиеся по плечам короткие волосы. Его сильные руки, в которых было так уютно. Замершую грудь, в которой совсем недавно билось и болело живое сердце... для нее билось. За нее болело! Ради нее так долго молчало! И для нее же отдало даже себя! Его сердце. Любящее. Израненное. Несчастное. И очень одинокое.

Почему, они спросили?

Почему так?

Почему он?

Викран дер Соллен?!

Она вздрогнула и вдруг поняла правильный ответ. А затем тихо вздохнула, бесстрашно потянулась навстречу, снова прильнула, неожиданно успокоившись, и бережно погладила кончиками пальцев гладкую щеку, на которой еще дрожали ее собственные слезы. Те самые слезы, что были пролиты на его иссушенную болью душу. Ради него. Ради того, чтобы он понял. И ради того, чтобы знал, что на самом деле все-таки был услышан. В последний миг. В последний раз. На последнем вздохе умирающего Эиталле.

–Потому, что я люблю его, – неслышно прошептала Айра, прижавшись к магу всем телом. – И потому, что я не хочу его потерять... верни его. Сердце, пожалуйста... умоляю... кроме него, мне никто не нужен. Ни сейчас, ни через тысячу лет. Я просто его люблю... понимаешь? И если его не будет, мне станет незачем жить. Даже с тобой.

Она надолго застыла, с трепетом ожидая ответа. Уже ничего не боясь. Не плача. Но неустанно согревая его своим дыханием. Отдавая собственное тепло. Почти касаясь губами его неподвижных губ. Надеясь. Страдая. Отчаянно веря. И искренне желая, чтобы ее все– таки услышали.

Айра не сразу заметила, как что-то изменилось вокруг. Не сразу понята, зачем крохотная струйка вездесущего тумана вдруг коснулась груди умершего мага. Какое-то время не обращала внимания на то, как стремительно она втягивается в зияющую рану. На то, что края кожи вдруг дернулись и неуверенно потянулись навстречу друг другу. Как они коснулись, склеились между собой, тесно сомкнулись, не оставив даже крохотного следа. А подняла с удивлением голову лишь тогда, когда совсем рядом громко стукнуло чье-то сердце. Большое и сильное. Могучее. Живое.

На бесконечно долгий миг замерев от невероятной догадки, она быстро обернулась и тихо ахнула. Потому что там, в темноте, в неглубокой нише, где целых семь лет дремало ее детское сердечко, теперь оно было не одно. Нет. Теперь оно мерно билось в паре с чьим-то другим. Гораздо большим. Сильным. Надежным. Билось в унисон. В одном и том же ритме. На одной ноте. Уверенно, мощно, с каждой секундой все наращивая темп.

Айра судорожно сглотнула, следя за этим чудом широко распахнутыми глазами. Вздрогнула, когда Кер на ее шее торжествующе пискнул, а затем, гордо чмокнув окаменевшую от неожиданности хозяйку, с громким воплем спрыгнул на пол и стремглав куда-то умчался.

Это было невероятно... немыслимо... невозможно! Но перед ней сейчас было два Сердца! ДВА! Ее собственное, давно привыкшее жить отдельно от тела, и ЕГО. Действительно, ЕГО сердце, которое Перводерево вдруг решило поместить рядом. Так близко, что они почти касались друг друга. Так надежно, что теперь ни одному из них было не уйти от второго. Так крепко, как только она пожелала. И так надолго, как только они этого захотят.

Перводерево исполнило ее безумное желание. Действительно исполнило, потому что не могло иначе: у НЕЕ тоже было это право. И теперь оно наконец, оказалось востребовано.

Заслышав позади неясный шорох. Айра ошарашенно обернулась снова и в еще большей оторопи уставилась на внезапно севшего мага: бывший Охранитель и бывший человек с совершенно диким видом смотрел на зарастающую рану в своей груди. Недоуменно прислушивался к себе и с не меньшим изумлением следил за живым, весьма неплохо себя чувствующим сердцем, которому было совсем не положено жить и так ровно биться.

Айра потрясенно замерла.

Дерево ответило ей! Сердце ответило! Исполнило ее неистовое требование! Потому что он здесь. Он живой... снова живой и невредимый! Такой же, как прежде. Надежный и лучащийся невесть откуда взявшейся силой. С невероятно бледным лицом. С восстановленным даром. Растерянной улыбкой. Сине-желтыми глазами перевертыша, на дне которых от волнения вдруг загорелись до боли знакомые сиреневые искры.

–Викран...

Он быстро поднял удивленный взгляд и замер тоже, торопливо обшаривая ее лицо своими странными глазами. Ее невысохшие слезы. Дрожащие от волнения губы. Тонкие пальцы, которые она в панике прижала к груди. И почти белое лицо, на котором вместо тревоги и мимолетного испуга вдруг проступила робкая надежда.

– Викран?

– Я слышу, – тихо сказал Викран дер Соллен, неверяще глядя на живое Сердце Зандокара. Нет, не на него, а на свое будущее. Свою Эиталле. Прекрасную, смущенную, невероятно красивую и до боли знакомую. Которая снова, как и семь лет назад, сидела перед ним на коленях и с волнением смотрела, ничуть не боясь. – Я все слышал. Все, что ты сказала сейчас. Даже то... во что сам еще не верю.

Айра слабо улыбнулась.

– Это – правда.

– Я знаю: Сердце Зандокара не терпит лжи.

– Да. И оно сделало так, чтобы мы больше не теряли друг друга.

Маг странно посмотрел, машинально качнулся навстречу, не отрывая горящего взгляда от своей ученицы. Он так много должен был ей сказать. Так много нужно было открыть. Так много сделать того, что не успел когда-то. Так хотелось прижать ее к груди, взять в ладони ее чудесное лицо, с трепетом всмотреться в ясные глаза и с безумной надеждой спросить: неужели правда?!!!..

Но как так может быть? КАК?! И неужели она...?!

От его взгляда Айра неловко потупилась.

В этот же миг в притихшее дупло, легко разбив возникшую неловкость, вдруг на полном ходу влетела запыхавшаяся ласка с лиловой полоской на загривке. Уверенно промчавшись мимо успокоенно свернувшихся лиан, ловко перепрыгнув через ноги хозяйки, она с какой-то непонятной гордостью, торжественно, почти повизгивая от нетерпения, всунула в руки Охранителя крохотный, неоформленный, угольно-черный комок, смутно напоминающий клубок пушистых ниток.

Викран дер Соллен изумленно поднял подарок и едва не вздрогнул от неожиданности, когда «комок» вдруг посмотрел на него в ответ -внимательно и очень пристально. Совершенно разумным, полным откровенной задумчивости взглядом, в котором внезапно проступила тихая радость и молчаливое обожание.

– Метаморф, – тихо уронила Айра. – Занд дарит тебе дикого метаморфа, чтобы его Сердце всегда было под зашитой. Как я. Как Кер. Ведь теперь ты тоже – Его свет и Его неотъемлемая частичка. В тебе Его сила, часть Его магии. Его воля. Стремления и желания. Его прошлое, будущее, настоящее. Будущее всего Зандокара, которое теперь тоже зависит от тебя.

Маг судорожно вздохнул, по достоинству оценив предложенный дар, и бережно поднял к лицу новорожденную мышку... нет, уже ласку... маленькую, но очень умную. Совершенно черного окраса. С крохотным носом-пуговкой. С ловким пушистым хвостиком, которым она резко дернула и с легкостью вспорхнула на его шею, тесно прижавшись и обвившись бархатной лентой. А потом вдруг повернулась и, ткнувшись мордочкой в незащищённое горло, доверчиво посмотрела на обретенного хозяина крупными, окончательно сформировавшимися, но абсолютно СИНИМИ глазами.

– Ты ей нравишься. – Айра улыбнулась чуть шире и подхватила довольного Кера на руки, а затем прислушалась к его мыслям и добавила: – Дай ей имя. Любое. Она очень хочет услышать твой голос.

Мастер Викран пристально взглянул на урчащего метаморфа, на лицо девушки, ради которой пошел бы на все и которая неожиданно вернула его к жизни. Внимательно осмотрел исходящее сиреневым туманом дупло, ставшее его второй колыбелью. Встретился глазами с внезапно найденной ласочкой и к чему-то присмотревшись, тихо сказал:

Кеари. Ее имя – Кеари. На языке моего Народа это значит «Возрожденная».

– Ей нравится, – перевела Айра довольное урчание Кера и юной ласки, которая тем временем снова начала меняться. Сперва вытянулась в черно-синюю змейку, затем избавилась от шерсти, покрылась мелкой гибкой чешуей, избавилась от ненужных лапок, затем свесилась с шеи удивленно замершего хозяина, юркнула ему под рубаху и быстро закаменела, повиснув неподвижным ожерельем.

– Она слишком мала, – пояснила девушка. – И ей нужно набираться сил. На это потребуется несколько месяцев или даже лет, так что пока она будет спать. Слушать тебя. Пытаться понять. Запоминать. Присматриваться к тому, что творится вокруг, и постоянно учиться. Потом она проснется уже зрелой, как мой Кер, который в свое время спал целых семь лет. Но у Кеари есть возможность сделать это быстрее. Если, конечно, ты поделишься с ней своей силой.

Викран дер Соллен послушно накрыл змейку рукой и слабо улыбнулся, почувствовав благодарное урчание в ответ.

– Да, так правильно, – кивнула Айра, отпуская радостно пискнувшего метаморфа. – Если тебе будет грозить опасность, она ненадолго проснется, а потом снова заснет, чтобы поскорее вырасти. Но не рискуй зря – для никсы ее сил пока маловато. Хотя в остальном, конечно, она ничем не будет отличаться от моего малыша. Ну разве что полом?

Кер удовлетворенно фыркнул и снова умчатся прочь, ужасно довольный тем, что скоро обретет настоящую подругу. Но напоследок все равно успел вспрыгнуть на плечо мага, одобрительно потереться о его щеку, ласково пощекотать задремавшую змейку и осторожно коснуться носом ее закрытых глаз. Словно пожелал добрых снов и побыстрее набираться сил.

Мастер Викран проводил его долгим взором и снова повернулся к беспокойно замявшейся девушке.

– Айра ?

Она неловко потупилась, нервно теребя подол своего платья.

Странно, но теперь, когда он вернулся и стоял так близко, ее недавняя уверенность вдруг куда-то бесследно испарилась. Теперь, когда она знала все. Когда оказалось, что Занд принял его тоже. Когда его сердце билось совсем рядом. Когда перед ним раскрылась делая бездна лет, которые он вряд ли захочет провести в одиночестве. Прекрасно зная, о чем он может спросить. Предчувствуя его недоверие, сомнения. Ужасно смущаясь, но при этом отчаянно желая все рассказать... это случилось так быстро. Так внезапно. Столько событий, столько чувств... целая буря! И в ней, и в нем. Словно из бушующего пожара довелось шагнуть в прохладный и роскошный дворец. Или падая в пропасть, уже перед самой землей вдруг обнаружить под ногами твердую опору. Могучую. Надежную. Несокрушимую. Такую же крепкую, как сидящий напротив маг.

Всевышний! Оказывается, это так трудно: говорить самое важное глаза в глаза!

– Айра? – снова позвал Викран, осторожно коснувшись пальцами ее щеки и заставив мгновенно вспыхнуть до корней волос. – Айра... почему?

Не поднимая глаза, она тихонько вздохнула.

–Что?

– Почему ты меня вернула?

– Потому что ты прав: Сердце Зандокара не терпит лжи. Потому что Оно слышит не громкую речь, а людские души. Потому что читает не слова, а мысли. И потому, что умеет проявлять самые потаенные наши желания. Твои... мои... Марсо... кого угодно... заставляя при этом говорить только то, что действительно важно. Ведь лер Альварис мог просить по – разному. Он мог потребовать вечной жизни. Бесконечной силы. Того, чтобы я дала ее столько, сколько он МОГ выдержать. А он оказался слишком жаден. Пожелал столько, сколько я могла ему дать. А дать я могу ОЧЕНЬ много. Понимаешь? Так много, что никакая оболочка этого не выдержит. Правда, он просил еще и вечной жизни... но у него было право лишь на одну просьбу. По крайней мере для себя. И только одну ее я исполнила. И это справедливо.

Бывший Охранитель бережно приподнял ее лицо, настойчиво заглядывая в серо-голубые глаза, и прошептал: