Текст книги "Дорога смертников (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Наемники, выразительно переглянувшись и правильно подметив угрожающее шевеление веток вокруг себя, послушно попятились. А за ними нерешительно отошли и побледневшие от волнения эльфы. Потому что Белка совершенно права: если отсюда не убраться, их действительно поджарит – от невыносимого напряжения воздух уже гудел, его распарывали невидимые молнии, тяжело провисшие небеса едва не стонали от натуги, не в силах выдерживать двойной Огонь Жизни. От него дымилась земля на многие десятки шагов в окрест. Болезненно скручивались, словно от судороги, листья. Кривились и шарахались прочь стремительно чернеющие травинки, ветки, сучья. Прыснули в разные стороны мошки и звери покрупнее. Над головами с истошными криками разлетелись вспугнутые птицы... а они все стояли. Молча стояли друг напротив друга и упорно держали Огонь.

Белка, отпихнув от Тиля очередную грозно шелестящую ветку, глухо застонала и быстро покосилась по сторонам. Дурак... ну, что за дурак... куда только полез, когда не просили?! Теперь сюда вся округа сбежится, чтобы поглядеть, кто тут сошел с ума – творить магию на пороге Кордона. Вообще все, от ползунов до последних пиявок! Пусть не прямо сейчас, потому что от такой дикой силы расплавится даже панцирь броненосца, но едва победитель определится, ему станет ОЧЕНЬ туго. Так туго, что проще будет прибить Тиля самой, а потом виновато развести руками и посетовать, что не сдержалась. Да еще стемнеет скоро, Одер наверняка в гости пожалует...

– Тиль! – простонала она. – Да что же ты натворил?!

– Я справлюсь, – напряженно отозвался эльф, и Белка снова выругалась. А потом подметила, что зеленое пламя Брегариса потихоньку начинает одолевать его алый Огонь, и ругнулась так, что у застывшего в неподвижности Владыки смущенно шевельнулись кончики длинных ушей.

– Болван... дурак... кого хрена я только с тобой связалась?! – исступленно прошептала Гончая, лихорадочно озираясь, но и с другой стороны увидела ту же картину: Камни Бездны незаметно, по чуть-чуть, но все-таки забирали из окружающего пространства магию Дома Л'аэртэ. Втягивали ее в себя, словно голодный ребенок – долгожданный десерт. Всасывали, наполняясь силой заново, а потом отдавали ее своему хозяину, тут же выплескиваясь наружу свежими волнами зеленого Огня. Который слишком явно начал теснить постепенно слабеющую алую стену Владыки. А все потому, что Тирриниэль слишком давно не взывал к своей искусственной ненависти. Потому что он, как и сын, давно научился делать Огонь совсем иным. И потому что сейчас, как ни странно, он все еще не хотел ненавидеть – ему было жаль потерянного брата. И жалость, как ни парадоксально, сделала его еще более уязвимым.

– Проклятие... проклятие... проклятие...

Тирриниэль прикусил губу, тоже поняв, что происходит. А потом увидел сквозь пламя торжествующую улыбку обезумевшего Хранителя и тяжело вздохнул.

– Уходи, Бел.

– Нет!

– Уходи. Я дам тебе время.

– А пошел бы ты..! – внезапно окрысилась она. – Пошел бы далеко и надолго со своим благородством! Я тебе щас как... забирай, мерзавец! И только попробуй мне, помри! С того света за уши достану и так в морду двину, что ты навсегда заречешься меня не слушаться! Понял?!

Владыка Л'аэртэ не успел даже головы повернуть, как она вдруг крепко обняла его со спины и прижала руки к тлеющей на груди рубахе – маленькие, удивительно твердые ладошки, на которых больше не было перчаток. Он судорожно вдохнул, неожиданно оказавшись на гребне волны поистине сумасшедшей мощи, обрушившейся из ее ладного тела, тихо взвыл, чувствуя, что вот теперь его по-настоящему разрывает, а потом поспешно выбросил этот ураган наружу, молясь про себя, чтобы личной защиты хватило удержать этот двойной, бушующий от их общей ярости Огонь.

– Бел... что ты... творишь?!

Лакр ошеломленно моргнул, когда понял, что же такое на самом деле – живой Источник. Пораженно уставился на полыхнувшую до самого горизонта зарницу. Пригнулся от раздавшегося с небес грома, а потом, едва не рухнув на колени, поспешно подхватился и, заорав во весь голос, бегом кинулся прочь. Не видя того ада, который вдруг разверзся за его спиной, боясь ослепнуть от нескончаемой череды ярких вспышек, задыхаясь от густого дыма, словно тараном ударившего по испуганно замершему Кордону, и хрипло велел остальным поторопиться, пока их всех не изжарило заживо.

– Мать вашу... малыш... чтоб тебя, дурака такого... Терг, ты только глянь!

– БЕГИТЕ!!! – вдруг во весь голос гаркнули эльфы, заметив рвущиеся позади языки жаркого пламени, и наемники опрометью бросились вон, наконец-то, сообразив, что дело пахнет жареным. Все вместе выругались вслед за рыжим, в десять рук подхватили Стрегона и быстрее молнии полетели по зеленому тоннелю. А потом услышали долгий протяжный крик, еще один гулкий удар, безумный рев, который вдруг оборвался страшным грохотом и треском разлетающихся деревьев. Наконец, в спины им ударила тугая волна сжатого воздуха, играючи опрокинула на землю. Следом донесся еще один удар, будто небеса все-таки рухнули на землю. И только после этого вдруг наступила оглушительная, неестественная, какая-то мертвая тишина. В которой где-то позади раздался крайне неуместный в этом аду смешок и излишне резко прозвучал шлепок от хлесткой пощечины.

– Очнись, Тиль! Хватит уже валяться! И вообще, убери от меня руки, неразумный повелитель кроликов, и порадуйся, что Камни Бездны так вовремя забрали твои излишки! Потому что в противном случае сегодня расплавилась бы твоя шея, а не этого придурка Брегариса!

Глава 20

Из-под зеленого полога они вывалились дружной гурьбой – одинаково красные, распаренные, задыхающиеся от жара, отчаянно кашляющие и судорожно хватающие ртами восхитительно свежий воздух. В последнем усилии преодолели длинный, почти бесконечный коридор, совершили поистине героический рывок и в клубах густого дыма выпали наружу, словно спекшиеся караси из сачка удачливого рыбака.

Проклятый Лес не сумел полностью погасить чудовищную волну магии, выброшенную двумя остроухими упрямцами на крохотном пятачке перед Кордоном. Часть силы он, конечно, забрал на себя. Часть ушла в землю, что-то рассеялось в воздухе, но оставшейся магии вполне хватило, чтобы опалить Границу на много верст в обе стороны, дотла выжечь ближайший лесок, на глубину в три локтя пропечь усеянную спорами борака почву и щедро пыхнуть в спины улепетывающим чужакам горячим жаром вместе с едким зеленоватым дымом. И, хоть они неслись во весь опор, позабыв про сон и усталость, избежать неприятных последствий не удалось никому.

Их здорово опалило, оглушило бешеным ревом, прокоптило, чуть не поджарило, едва не завалило... но они все же успели. В последний миг избежали смертоносного касания Огня Жизни. Без зазрения совести сбежали, мудро улепетывая во все лопатки, и только эта недостойная поспешность спасла их от гибели. Да еще Белка, умело взявшаяся за привычную роль проводника.

Поскольку открывшийся проход мгновенно заволокло густым дымом, она вынужденно ушла вперед и время от времени подавала голос, чтобы следующие за ней Братья не налетели на стены на полном ходу. Тергу с Лакром пришлось почти весь путь проделать со Стрегоном на руках, Ивер и Брон безропотно подхватили вещи побратимов, пытаясь хоть чем-то облегчить их ношу. Торос, идущий вторым, вынужденно ухватил Белку за край куртки, чтобы быть уверенным в правильности выбранного направления, а свой рукав отдал кому-то из побратимов, чтобы не спотыкались на каждом шагу и не угодили в какую-нибудь ловушку. Последними шли Картис и Ланниэль, таща на себе обмякшего повелителя, у которого до сих пор дымилась одежда. Правда, огонь они уже сбили, однако с плаща Тирриниэля то и дело срывались алые искры, изнутри шел бешеный жар, словно его сжигала собственная магия. А упавший на лоб капюшон не позволял в подробностях различить помертвевшее лицо, где на совершенно белой коже безумными провалами пылали два красных вулкана, а из ноздрей при каждом вздохе вырывались крохотные язычки огня.

– Дальше! – неумолимо велела Белка, заметив, что измученные до полусмерти люди вознамерились рухнуть прямо у выхода. – Живее! Сейчас закроется!

Побратимы со стоном сделали еще несколько шагов, но потом их силы все-таки закончились – максимально аккуратно уложив Стрегона на траву, они деревянными колодами попадали рядом, ничуть не смущаясь того, что от тел все еще валил густой белый дым, а в воздухе отвратительно запахло горелой кожей.

– Все... – выдохнул Лакр, уткнувшись лицом в землю. – Я сдох... не могу больше...

Терг, не в силах отдышаться, только глаза закрыл и мысленно согласился. Он даже не сразу осознал, что бесконечный тоннель, наконец, закончился, и они выбрались на уютную зеленую лужайку, где больше не было никаких колючек, где в спину не дышали отравленные цветы, где воздух был свеж и восхитительно чист, а трава под руками оказалась нежной и удивительно приятной на ощупь. Ему не было стыдно за собственную слабость. Ничуть. Потому что сегодня они сделали невозможное – промчались сквозь смертоносный Кордон не за полдня, как надо было, а всего за несколько сумасшедших часов. В страхе за Стрегона, друг за друга, обессилевшего после магической схватки Мастера; постоянно понукаемые и подгоняемые сердитыми окриками Белки; одеревеневшие от непроходящей усталости и выложившиеся за эти жалкие часы до самого дна. Так, как, наверное, не выкладывались никогда в жизни.

Но оно того стоило: Стрегон не задохнулся в густом дыму и не сгорел заживо, пока вокруг него бушевало ядовитое зеленое пламя. Пусть не такое, как снаружи, но один из горячих языков напоследок все же успел лизнуть ему пятки, жарко дохнул в спину, опалил волосы и брови, однако серьезно не достал – Гончая очень вовремя закрыла проход. Поэтому побратимы малость прокоптились, пропахли дымом, напрочь лишились плащей, но прошли. Действительно прошли туда, где уже много веков не ступала нога человека.

– Тиль? – обеспокоенно обернулась Белка, когда из задымленного тоннеля, хрипя и кашляя, вывалились эльфы. – Тиль, ты живой?

Владыка Л'аэртэ не ответил – как свалился на землю, лицом вниз, так и не пошевелился больше. Только дышал тяжело, будто целую гору на себе держал, да челюсти стиснул так, что на скулах загуляли мощные желваки. Бедняга. Однако вырвавшийся из-под его капюшона язычок Огня красноречиво показал, что повелителю, хоть и плохо сейчас, все же не грозит смерть от истощения. Скорее, наоборот – магия буквально рвалась из него наружу, неистово бушевала внутри, грозя испепелить все, до чего могла дотянуться. И билась огненной птицей, заставляя тратить силы на сохранение хрупкого равновесия, которое позволило бы не поранить соседей.

– Тиль?

– Что с ним, Бел? – испуганно спросил Картис. – Он выживет? Брегарис его задел?

Гончая, надежно запечатав проход, устало опустилась на траву и прислонилась спиной к ближайшему дереву.

– Ничего страшного. Лишь бы не перегорел.

– Он ранен?

– Нет.

– Истощен? – продолжал допытываться эльф, в то время как Ланниэль, позабыв про собственную усталость, торопливо исследовал ауру неподвижного лорда. – Лан, как он?

Молодой маг неуверенно мотнул головой.

– Я... не понимаю. Бел, он же должен был истратить все до капли! Я видел, как Камни забирали его магию!

– Ага, – измученно закрыла глаза Белка. – Они забирали у Тиля, а я в это время – у Брегариса. Да только я один, а Камней у него было двенадцать, так что все равно мог не успеть...

– Почему БЫЛО?! – не понял Картис.

– Потому что теперь их больше нет.

– Как это?!

– Вот так. Не справились с нагрузкой. Лопнули. Расплавились. И, заодно, разорвали нашего Хранителя на много мелких частей. Ты же слышал взрыв? Ну, вот. Это ОНИ и лопнули, обожравшись дармовой силой. Мерзкое зрелище, должен тебе сказать... едва не стошнило.

– Бел! – оторопело обернулся к ней Ланниэль. – Ты что...?!

Гончая вяло кивнула.

– Тилю был нужен Источник. Одному ему было не справиться: все-таки Изиар превосходил нынешнего Владыку по мощи, а Камни – его рук дело. Они бы высосали Тиля досуха и отдали его силу Брегарису. После чего этот гад благополучно сжег бы всех вас, вернулся в Темный Лес и испортил твоему отцу прическу. Разве я мог такое допустить? Разумеется, нет. Вот и помог малость. Отдал, что имел. Ну, как умею. Правда, боялся, что Тиль не справится, а он ничего... живой еще. И даже скоро придет в себя, жадина.

– Почему это я... жадина? – вдруг прерывисто поинтересовался Тирриниэль. Однако позы не поменял и глаз не открыл. Просто показал, что слышит и все понимает, но пока не в состоянии двигаться: слишком занят.

– А потому! – под облегченный вздох эльфов буркнула Белка. – Надо было сразу выпустить то, что я тебе отдал! Сбросить вовне и не хапать, сколько влезло! У тебя ж магия из ушей уже лезет, дурак! А если бы тебя, как Камни, разорвало? Что б я тогда Таррэну сказал, а? Ты хоть подумал, что все, что Брегарис нагло забирал у тебя, я так же нагло забирал у него? Хотелось мне того или нет? И что после этого опять вернул тебе, надеясь, что у тебя хватит ума избавиться от такого богатства?! А ты что натворил?! Вместо того, чтобы жахнуть по нему тем, чего нахватал, просто рот разинул и глупо таращился, будто в первый раз, пока чуть поздно не стало!

– Так я и есть в первый раз! – простонал Тирриниэль.

– Да?! А во время Ухода я кому ауру восстанавливал?!

– Да я ж этого не помню, Бел! От меня тогда только оболочка и осталась! Это Таррэн твою силу через себя пропускал, чтобы потом вернуть... и все равно лишка было столько, что чуть Чертоги не расплавились! А ты сейчас сразу... одним махом... да еще без предупреждения... как обухом по голове!

Она глухо рыкнула:

– Я еще и пинком под зад могу! Сумасшедший! Ты хоть подумал, прежде чем с ним связываться?! Да? Каким тогда, интересно, местом?!

– Брегарис не дал бы нам уйти, – вздохнул Тирриниэль.

– Сам знаю! Я хотел, чтобы он в Кордон зашел! Там бы его и прихлопнуло!

– О-ох, не шуми, Бел, – эльф, наконец, с трудом перевернулся на спину и, откинувшись навзничь, недвижимо замер, постепенно успокаивая бушующий внутри пожар. Трава под ним отчетливо почернела, из-под плаща взвился сизый дымок, воздух над головой задрожал, будто в жаркой пустыне, а длинные белые волосы, выбившись из-под капюшона, вольготно разметались по земле.

– Болван! – в сердцах бросила Гончая, резко отвернувшись.

– Если бы я его не остановил, мы могли потерять всех. Даже Ланниэля, – весомо возразил Владыка эльфов, заложив руки за голову. – К тому же, с Брегарисом все равно надо было как-то разбираться. Без Хранителя остальная троица из Совета почти ничего не решает. А теперь, без магов, они вообще не представляют для нас угрозы. Даже если вдруг выживут в Проклятом Лесу. И вообще: я давно хотел посмотреть, на что в действительности способен в таком поединке. Все-таки в Роще совсем не то. Если бы не Камни, проблем бы не возникло вообще.

– Уж конечно! Из-за глупого позерства ты рисковал собой!

– Не такой уж это был и риск, – отмахнулся Тирриниэль, наконец, открыв спокойные зеленые глаза. – Так, задело чуть-чуть. А вот ты меня едва не убил, Бел, поэтому я тебя очень прошу: в следующий раз предупреждай о своих намерениях заранее. Особенно, когда соберешься еще раз поделиться со мной магией. Потому что ее в тебе столько, что я даже боюсь представить... ты ведь пытался ее сдержать?

– Да, – насупилась Гончая, исподволь изучая его красивое лицо. – Но тебе все равно оказалось слишком много. Я боялся, совсем спечешься.

– Я просто не ожидал, – мягко улыбнулся эльф, после чего резким движением сел и сбросил надоевший капюшон. – Знаешь... если бы ты еще и умел пользоваться тем, чем владеешь, думаю, даже Хозяин не сумел бы тебе противостоять.

Белка фыркнула.

– Он и так не пытается. Но, надо признать, хотя бы на одно у Талларена ума хватило: если бы он сделал из меня мага... у-у-у, полагаю, твой Лес ни хрена бы не дожил до Последнего Похода.

Тирриниэль хмыкнул и только тут заметил, что на него отчего-то очень странно смотрят. Причем, не только люди, но и Лан с Картисом. Правда, если собратья таращились просто с изумлением, то наемники неприлично разинули рты и вылупились так, словно привидение увидели.

– Лакр, ты чего? – удивилась Белка.

Ланниец судорожно вздохнул.

– Что не так? Ты Тиля не видел?

– Н-нет, – икнул посеревший и как-то резко осунувшийся воин.

Она непонимающе нахмурилась и обернулась: да что не так? Эльф как эльф. Широкоплечий, беловолосый, глаза зеленые, руки две, ноги тоже две... ну, морда смазливая, как у всякого наследника Изиара... ну, огонек еще сверкает в глубине зрачков... но это же не повод пятиться, округляя зенки до размеров приличного блюдца, или пугливо вжимать голову в плечи, будто на приеме у грозного короля!

Ланниэль с Картисом вдруг как-то по-особенному улыбнулись и, к ее вящему удивлению, дружно преклонили колени.

– Что за...?

– Рады, что вы в порядке, сир, – торжественно произнесли эльфы. – Мы не снесли бы позора, если бы Темный Лес вас потерял.

Тирриниэль непонимающе замер. Что это с ними? Не должны же открывать правду! Уговорились ведь! Давно! Что на них нашло?!

– Мой лорд, это большая удача, что вы не пострадали, – почтительно наклонил голову Ланниэль. – Отец бы мне не простил, если бы с вами что-нибудь случилось.

Картис с точностью повторил его жест.

– Вам следует быть осторожнее, сир. Вдали от Чертогов вы уязвимы, а мы не всегда можем вас защитить.

– Картис? Ланниэль? Вы что творите?!

– То, что должны.

– Тиль! – вдруг охнула Белка, сообразив, что к чему. – Твоя личина...

Тирриниэль, ощутимо вздрогнув, быстро поднял руку и, осторожно коснувшись лица, тут же убедился: действительно, разбушевавшийся Огонь с легкостью смыл его маску, как волна смывает узоры на песке. Напрочь слизнул, будто корова языком. Это Белка на нее не обращала внимания – всегда видела таким, какой есть, вот и не заметила сразу. А теперь поняла, что его истинную суть увидели не только свои, но и... проклятье! Как же не это вовремя!

Тирриниэль с досадой отвернулся, когда Братья подскочили с земли, как ужаленные, и торопливо поклонились. Впрочем, было из-за чего всполошиться: на Лиаре во все времена действительно был лишь один Темный эльф, носящий белоснежную гриву. А они, хоть и смертные, не могли его не узнать.

– Владыка...

Наемников буквально перекосило, когда они сообразили, с кем все это время находились рядом. Почему остроухие спутники столь были осторожны в словах и поступках. Почему всю дорогу незаметно берегли своего лорда, привычно улавливая малейшие его желания, легчайшие колебания настроения. Почему опасались и смотрели с откровенным почтением. Темный Владыка... сильнейший Темный эльф на Лиаре после Хозяина Проклятого Леса... могущественнейший Перворожденный... маг. Прямой наследник Изиара – Тирриниэль Илле Л'аэртэ. Или Тиль, как непочтительно кличет его Белик, за что, на удивление, ни разу не получил нагоняя или тени неудовольствия на умопомрачительно красивом лице. Но, кажется, царственному эльфу не претит подобная фамильярность? Кажется, он совсем не такое чудовище, как о нем рассказывают? И Братство действительно – его рук дело? Выходит, они обязаны ему не только своими жизнями сегодня, но самим фактом существования?! Эльфу?! Да еще и Владыке?!

Наемники резко спали с лица.

– Ну, вот, – окончательно расстроилась Белка. – Брегарис все-таки подгадил нам напоследок... урод. Говорил я: давить его надо! Давить, как таракана! А ты глупостями занимался на своем троне!

Владыка Л'аэртэ кисло кивнул.

– Да. Это так некстати. Видимо, Огонь оказался слишком силен, а я был занят и недоглядел.

– Тьфу! Тиль, от тебя одни неприятности! Сперва пауки, потом Хранители, теперь еще это... Лакр, хватит таращиться – это невежливо! Ивер, у тебя рот раскрыт! Торос, пихни своих братьев в бок, пока я не двинул им под зад! Пусть перестанут гнуться и сядут! Меня это нервирует!

– Садитесь, – вздохнул Тирриниэль, понимая, что теперь они без приказа даже рты не раскроют: слава Темного Владыки не слишком изменилась за прошедшие пять веков. Сам-то он давно уже не тот, что раньше, но слухи... слухи рисуют его настоящим зверем. Безжалостным тираном, чудовищем, для которого чужая жизнь ничего не значит. И пусть в чем-то это имеет место быть, пусть когда-то он считал, что так надо, но теперь подобное отношение начинало раздражать. И особенно это стало заметно после лет, проведенных в опасной близости от одной маленькой, хитрой, бесцеремонной и абсолютно не терпящей авторитетов Гончей. Которая, к слову сказать, не только излечила его от неприятной болезни под названием "гордыня", но научила ценить и понимать вещи, которых он когда-то просто не замечал. А затем еще и имя исковеркала, преобразив из величественного и длинного, в короткое, простое и почти домашнее. Причем, за это неприличное "Тиль" он был ей особенно благодарен, потому что оно означало, что для нее... как для детей и любимых внуков... его высокий статус не имел никакого значения: его обожали таким, какой есть. Хорошего или плохого. Никогда не стеснялись показывать собственные чувства, а потому могли и когтистой лапой под коленки пихнуть, и за ухо ущипнуть, и звучно чмокнуть в щеку, как самого обычного отца и деда. И этим он, признаться, потихоньку гордился больше, чем собранной за полтора тысячелетия коллекцией диковинок в своей безразмерной сокровищнице.

– Садитесь, – с досадой повторил эльф, видя, что люди не торопятся с решением. – Ланниэль, Картис... хватит пресмыкаться. Мы не дома и с сегодняшнего утра ничего не изменилось. Так что прекращайте этот нелепый фарс или я попрошу Бел избавить меня от созерцания ваших пятых точек.

Наемники ошеломленно моргнули, а Белка вдруг звонко расхохоталась.

– Браво, Тиль! Кажется, ты становишься, наконец, нормальным!

– Отстань, – смущенно шевельнул ушами Владыка. – С такой занозой, как ты, просто нельзя по-другому.

– Точно! А поэтому вы... долгоносики мои лупоглазые... ну-ка сели, как приличные мальчики, или я возьмусь за вас сам! Все слышали?

Лакр первым очнулся от ступора и, вняв совершенно серьезной угрозе для своего любимого тыла, торопливо плюхнулся обратно на траву.

– Еще бы!

– Один есть, – довольно кивнула Гончая. – Молодец. Кто еще не хочет получить пинок под зад?

Терг тяжело вздохнул и тоже сдался, а за ним опустились на свои места остальные.

– Все, не буянь, Бел: мы уже сели.

– И чтоб никакого раболепства! Иначе накажу!

– Да ладно-ладно, мы поняли, – мученически вздохнул Лакр, а потом обернулся к царственному эльфу. – Простите, Мастер... вы не против, если я буду и дальше вас так называть?.. так вот, простите, что мы не сразу поняли, но это маленькое чудовище (Бел, не хихикай!) просто вынуждает нас грубо нарушить этикет.

Тирриниэль тонко улыбнулся.

– Я знаю. Но если бы вы видели, что Бел творит в моих Чертогах, когда там появляется, то сообразили бы, отчего столько моих сородичей уже много веков спят и видят, как бы его тихо удавить.

– Как я их понимаю! – лицемерно закивал ланниец.

– Но-но! – вскинулась Белка. – Не такой уж я злобный. Просто, когда Беликом бегаю, люблю пошутить. Только и всего. Я не виноват, что у некоторых напрочь отсутствует чувство юмора!

– Не продолжай, – пробурчал Ивер. – Мы уже знаем твое чувство юмора.

– Не-е-ет, на самом деле вы его еще не знаете. А вот когда я вам в настоящем виде покажусь...

– Не надо, – улыбнулся Ланниэль. – Боюсь, им станет плохо.

Белка загадочно хмыкнула.

– М-м-м... все возможно. Но думаю, что это случится довольно скоро. И вот тогда мы похохочем. В смысле, я похохочу, а вы будете киснуть и думать, почему же были такими дураками!

– Я дураком не был, – возразил молодой маг.

– И я, – немедленно встрял Картис. – И наш повелитель тоже.

– Зато Линнувиэль был. И половина ваших Чертогов, заодно. Правда, недолго, но все-таки... ух, какие у них тогда были рожи! Тиль, помнишь, когда я в первый раз...?!

Тирриниэль деликатно кашлянул.

– Конечно: в тот день у нас самым неожиданным образом сменился Старший Хранитель, меня самого чуть не убили, но зато неожиданно обнаружились сразу двое внуков, чудная невестка и в Род вернулся мой единственный сын. Скажи лучше вот что: Кордон мы прошли, от Брегариса избавились, пару тайн нашим смертным друзьям открыли, Стрегона вытащили... что дальше-то делать?

Она широко улыбнулась и, дурашливо поклонившись, приглашающе махнула рукой.

– А ничего. Добро пожаловать, гости дорогие! Пошли знакомиться с моим настоящим Домом!

– А тот какой был? – удивился Лакр. – Разве не Лес – твой дом?

– Нет, рыжий, – странно посмотрела Гончая. – Дома не бывает войны. Идем. Я покажу тебе разницу...

Это было похоже на сон, на красивую сказку или чудное видение, которое развернулось вокруг наемников, мгновенно раскрасив мир совершенно по-новому. Придав ему совсем иные цвета, загадочно приглушив звуки, щедро одарив дивными ароматами и поразительным чувством внутреннего покоя. Это было что-то странное и непонятное. Удивительное настолько, что даже Перворожденные смотрели по сторонам с жадным любопытством и нескрываемым восхищением, с каким-то детским восторгом, радостным изумлением, потому что не предполагали прежде, что суровое сердце Проклятого Леса может быть таким... волшебным.

Их ноги утопали в шелковистой траве, приятно пружинящей при каждом шаге. Усталые глаза радовались нежной зелени, окружившей долгожданных гостей своими мягкими объятиями. Ноздри жадно трепетали, ловя незнакомые ароматы, а взъерошенные и трепаные макушки блаженно нежились под теплыми солнечными лучами, разбавленными легким весенним ветерком.

Повсюду, где проходила Белка, приветливо распускались цветы – самые обычные, разных размеров, оттенков и причудливых очертаний. Здесь свободно росли белоснежные лилии, застенчиво колыхались на ветру эльфийские колокольчики, голубые ирисы, желтые клоксы... никаких ядовитых капелек под ними, никаких шипов на усыпанных цветами кустах. Ни одной заостренной кверху травинки, ни единой ползучей лианы. Палисандры, как и положено, стояли гордые и прямые. Многовековые сосны тоже словно с картинок сошли – высокие, стройные, поразительно ладные. Дубы, грабы, буки... но особенно много встречалось ясеней – величественных, в полном расцвете сил, нетронутых чужим присутствием и... белоснежных. Действительно белоснежных, как в Священной Роще Иллаэра, при виде которых эльфы дружно застонали и машинально потянулись навстречу. Эти ясени... эти полные сил исполины, много веков почитаемые Перворожденными, как братья... к ним безумно хотелось подойти и прикоснуться. Прижаться лбом и крепко обнять, молча испрашивая благословения. Причем, чувство это было настолько могучим, что даже Тирриниэль не сдержался и, проходя мимо особенно старого дерева, с почтением наклонил свою белую голову.

Между деревьями они не раз замечали чьи-то стремительные тени. По веткам деревьев бесстрашно порхали крупные красногрудые птицы. В траве дерзко шныряли кузнечики, стрекотали сверчки, деловито суетились дикие пчелы... Братья ошеломленно вертели головами, нигде не чувствуя ни угрозы, ни предупреждения, ни смертоносного касания невидимой пыльцы. Ни даже смутного ощущения, что за ними неотрывно наблюдают или готовятся напасть. Здесь не виднелись неохотно уползающие с дороги змеиные хвосты. Никто их не боялся и не шарахался прочь, чуя исходящий от них аромат. Здесь не прятались хищники за каждым кустом, не оборачивались вслед птицы, не вились рои ядовитой мошкары и не сыпался на голову смертоносный мох. Даже татуировки упорно молчали, сообщая, что никакой опасности нет, тогда как в предыдущие дни не проходило и минуты, чтобы они не обожгли Братьям кожу на предплечьях. И это странное чувство покоя... какое-то необъяснимое умиротворение, красноречиво подтверждающее, что раз уж им позволили ступить на эту благословенную землю, значит, доверяют и считают, что они по глупости или недомыслию не нарушат ее чарующей гармонии. Не растопчут грязными сапогами. Не сломают и не изгадят. А потому бесстрашно открывали сейчас свое сердце и, заботливо отводя с пути густые ветви, деликатно подсказывали направление.

Казалось, Проклятый Лес буквально вывернулся наизнанку, выставив наружу хищно оскаленную пасть и смущенно укрыв за ней уязвимое, нежное, удивительно красивое нутро, которое мало кто из живущих видел своими глазами. Всю свою агрессию и неприязнь он оставил там, вдалеке, за Кордоном. А здесь сохранил мягкую дымку нераскрытой тайны, легкий ореол древней загадки, домашний уют, удивительный покой и поразительную, ничем не нарушаемую тишину, от которой само собой становилось легче на душе.

Белка с затаенной гордостью покосилась на ошарашенные лица спутников.

– Что это, Бел? – пораженно прошептал Ланниэль.

– Мой Дом. Нравится?

– Это... это бесподобно!

– Таррэн десять лет приводил тут все в порядок. Кости захоронил, завалы разобрал, ядами пользоваться строго запретил... что-то восстановил по памяти и Темному Лесу, что-то придумал сам, что-то у Эла подсмотрел. Кстати, вода здесь обычная, чистая. Для вас – совершенно безвредная. Можно плескаться и пить, сколько угодно. И все, что тут растет, тоже съедобно, от дикого меда до желтых груш.

– Каких груш?! – изумился Лакр.

– Самых лучших. Вкусных. И яблок тут тоже полно, и ягод, и много чего еще. Живи – не хочу. Снаружи сюда никому не проникнуть, поэтому опасности нет. Можно траву жевать, можно фруктами баловаться, если угодно. Хотите – рыбу ловить или крабов... выбор большой. Тут неподалеку отличное озеро есть – чистое, глубокое. Охотиться на зверье тоже не запрещается, но хищников почти нет, так что это даже неинтересно: мы с ребятами всегда за Кордон уходим, чтобы не портить себе удовольствие.

– А как же хмеры? – непонимающе обернулся Терг, сняв с плеча какую-то ворсинку. – Ты говорил, они тоже здесь!

– И они, – кивнула Белка. – Но немного в стороне. На самом деле место, куда мы вошли, это... ну, двойной Кордон, что ли? Защита в защите, так сказать, в которой специально создан безопасный коридор для всяких... приличных гостей. Он тянется отсюда до самого Лабиринта, огибает его примерно на день пути, нигде не прерываясь, а потом ведет прямиком к противоположной стороне и выводит точно к такому же Кордону, что мы уже прошли. Насквозь, если вы меня понимаете. Как мой чехол для мечей, у которого в середине вдруг появилось утолщение. Да и вообще, эти места, если посмотреть сверху, больше похожи на большой круг, в центре которого стоит Лабиринт за надежной защитой из палисандра, от него в обе стороны тянется безопасный проход... хотя, конечно, когда надо, я в любом месте такой сотворю... ну, а на всем остальном пространстве... Лакр, закрой рот, я сейчас все скажу... так вот, на всем остальном пространстве свободно бегают самые неприятные и опасные твари, которым в обычном Лесу просто не нашлось места. В том числе, и хмеры. А также дикие гиены, кабаны, питоны... надо же нашим кискам кого-то есть? На самом деле, весь Проклятый Лес – как одна большая шкатулка с секретом: открываешь крышку, сунешься внутрь, а там – еще один маленький тайник. В нем – второй, а потом еще и третий виднеется. Лабиринт как раз – такой тайник и есть. Последний и самый главный. Спрятан за тремя Кордонами и этой, последней Границей. Этакий кусочек рая посреди самого настоящего ада. Остальная же земля такова, что вы ее дня за четыре пересечете... ну, если напрямик, конечно, и если рискнете бежать отсюда и до другой стороны Кордона. И это – по законной территории хмер, которых там все еще осталось немало. Так что тем, кто надумает прийти к нам незваным гостем, можно только посочувствовать: от Кордона (ну, кто пройдет живым) они непременно попадут в запретную зону, а кошки без разрешения Хозяина никого не пропустят. Вот так.