Текст книги "Дорога смертников (СИ)"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Брегарис снова соизволил многозначительно улыбнуться.

– Немногого: мне нужна ты, Гончая.

– М-м-м, – ничуть не удивилась она. – Надеюсь, не для себя лично? А то я ужасно расстроюсь от мысли, что ко мне все время тянет какую-то гадость! То Изиар засматривался, то Талларен, то Иттираэль...

– Лорда Торриэля не забудь, – ядовито посоветовал Берралис.

– Тебя не спросили, пенек озабоченный! Так зачем тебе я, Брегарис? Уж не для этого ли ушастого болвана присматриваешь? Тогда прости, но он старый и страшный. Я такими не интересуюсь. И вообще – не люблю эльфов. Особенно Темных.

– Нам нужен образец, – неласково сообщил один из молчаливо взирающих на ее кривляния эльфов. – Высокий лорд опрометчиво уничтожил все записи об Изменении. Поэтому нам нужен последний уцелевший образец – ты. И это – единственное условие, с которым мы согласны оставить жизнь твоим... спутникам. В противном случае, вы все умрете.

– А как же я? Вдруг вы меня пораните?

– Ничего, – нехорошо улыбнулся Берралис, поравнявшись с отцом. – Мы постараемся не уродовать твою дивную кожу и ничем не испортить рисунок. Правда, руны Подчинения утрачивают силу после смерти носителя, так что в некотором роде нам предпочтительнее видеть тебя в мертвом виде, чем в живом. Но поскольку риск все-таки есть, то мы даем тебе шанс.

– Как заманчиво... – неопределенно протянула Белка, мысленно что-то прикидывая и просчитывая варианты. – Ладно, мне надо подумать.

– Думай, – зловеще процедил Хранитель, предусмотрительно отступив еще дальше. – Но не слишком долго. Мы и так потратили много времени, чтобы вас найти.

– Эй! А Тиль? Его вы прибьете?

– Нет. Если наденет он браслеты из аконита, то будет жить. Но, разумеется, о своем прежнем положении может уже не мечтать. И магии, само собой, его тоже лишат.

Белка удовлетворенно кивнула и обернулась к взбешенным спутникам, которые в ответ уставились на ее так, словно собирались прямо здесь разорвать на куски. Внимательно их оглядела, странно хмыкнула, а потом вполголоса спросила:

– Ну, что, братцы-кролики? Как вам перспектива?

Владыка Л'аэртэ опасно побелел. При этом глаза у него запылали так страшно, что пришедшие в себя Братья опасливо попятились.

– Тиль, держи себя в руках, или я тресну тебя по башке, – строго посмотрела в ту сторону Гончая. – Лан, что скажешь? Стоит нам рискнуть моей шкурой?

– Нет, – мрачно ответил молодой маг, посверкивая такими же алыми глазами, как у Тиля.

– Решительно и твердо, – усмехнулась Белка. – Картис?

– Нет.

– Очень умно. А главное, солидарно. Тиль?

Темный Владыка зло выдохнул и скрипнул зубами.

– Ясно: нет, – ничуть не расстроилась Гончая, которая, кажется, совершено перестала беспокоиться о чем бы то ни было. И вроде бы снова натянула неуместную среди такого напряжения личину Белика. – Стрегон? Терг? Лакр... раз уж вы вляпались вместе с нами, то тоже имеете право голоса.

Стрегон, быстро покосившись на готовых к стрельбе эльфов, поджал губы.

– Какие у нас варианты?

– Первый разумный вопрос, – спокойно кивнула Белка. – Молодец. Но вариантов на самом деле немного. Первое: мы гордо говорим "нет!", затем отчаянно сопротивляемся и гарантированно мрем, потому что ушастые, как ты знаешь, стреляют довольно быстро, а от такой тучи стрел даже мне будет сложно увернуться. В итоге, вон те кролики получают себе мое тело, голову Тиля и ваши теплые трупы; они при этом жутко довольны, мы с вами оказываемся на том свете, Лана и Картиса в лучшем случае убьют, а в худшем – вернут обратно в Темный Лес, где предоставят в качестве веского аргумента нынешнему "Владыке", чтобы он осознал, что это – полный провал, после чего перестал артачиться и красиво уступил свое место во-о-он тому хмырю с недовольной рожей побитого осьминога. Второй вариант – мы опять же говорим гордое: "НЕТ, ПОШЛИ ВЫ НА...!", но вместо активного сопротивления сразу кидаемся бежать... и бежим куда глаза глядят, потому что Кордон я открыть не успею – на это требуется время, которого и так не будет. Но, стараясь выжать из ситуации все до последнего мгновения, Тиль с Ланом пытаются прикрыть нас магией, вы с парнями прикидываетесь живыми щитами, я помчусь впереди с гордо поднятой головой, а кто-нибудь самый невезучий начнет изображать героя и будет до упора прикрывать наш отход своей широкой... кхм, спиной. Исход – тот же самый, потому что после первого же магического удара за нас возьмутся здешние зверушки. Остановить их я сразу не смогу. Более того: вы, как связанные Заказом, вряд ли оставите Тиля. Лан и Картис из-за клятвы верности – тоже. Ну, а одному мне уходить несолидно. Так что Брегарис с сыночком, у которых есть отличная защита от Огня, опять живы и веселы, а мы – в полной заднице. Вариант третий: я все-таки пытаюсь открыть вам проход в Кордоне, несмотря на стрелы и высокий процент неудачи; вы опять же старательно прикрываете меня и друг друга; потом (если у меня получится, а мы все еще будем живы) пытаетесь бежать, изредка вскрикивая от удачных попаданий в голову, ноги и всякие другие места. А кто-нибудь особенно смелый останется в качестве главного "мальчика для битья". Исход печальный: скорее всего, мы свалимся примерно на втором шаге, попадем в плен или сдохнем на месте, потому что пленные им, судя по всему, не нужны. Тиля, разумеется, обезглавят, меня тихонько удавят, а люди с Ланом и Картисом... ну, оставим этот вопрос на больную фантазию победителей. Вариант четвертый: я соглашаюсь на все их условия, добровольно бросаю оружие и не сопротивляюсь, пока меня хорошенько вяжут; вас, как только все будут уверены, что мне не сбежать, быстренько нашпиговывают стрелами, а потом для верности рубят в капусту, чтобы уже не воскресли; я при этом, естественно, сержусь и кричу, что так нечестно, потом рву оковы и пытаюсь страшно отомстить, но они не теряют времени и заканчивают это дело, как в предыдущих вариантах...

Стрегон мрачно посмотрел на Тирриниэля и внутренне вздрогнул: у того в глазах бушевало пламя такой неистовой ненависти, что даже стоять рядом с ним было неуютно. У Ланниэля зрачки выглядели чуть лучше, но лишь по причине того, что он был моложе. И только Картис смотрелся более или менее пристойно. Правда, в его глаза Стрегон заглядывать поостерегся – перекошенное лицо эльфа говорило само за себя.

– А пятого варианта не предусматривается? – наконец, хрипло спросил он, поняв, что остальные, если и услышали разглагольствования Гончей, вряд ли восприняли их всерьез.

Белка широко улыбнулась.

– Я как раз до него дошел.

– Мне не нравится то, что ты задумал, – недовольно буркнул Ланниэль.

– Ты же еще ничего не знаешь.

– Поэтому и не нравится! У тебя всегда идеи сумасшедшие! Особенно, когда ты в личине Белика!

– Так предложи свою! Что, не можешь? Тогда слушай и, будь добр, сделай несчастное лицо, потому что за нами наблюдают... Тиль, у меня к тебе три вопроса!

Владыка Л'аэртэ свирепо покосился за спину Белки.

– Я им тебя не отдам!

– Да-да, я знаю, что ты меня любишь. Но все-таки ответь мне, пожалуйста, на три важных вопроса.

– Какие? – с подозрением уставился он.

– Первый: ты мне доверяешь?

Под многочисленными взглядами Тирриниэль насупился и угрюмо нахмурил красивые брови.

– Да.

– Хорошо. Второе: ты помнишь, что случилось с нами вчера лишь из-за того, что ты мне помешал?

– Да, – процедил эльф.

– И третье: хочешь ли ты, чтобы это повторилось?

– Зачем спрашиваешь? – фыркнул Владыка эльфов. – Конечно, нет! Но я не вижу выхода, который дал бы нам возможность уцелеть. Я могу только призвать Огонь и попытаться спалить их до того, как полетят стрелы. Моей силы хватит на то, чтобы превратить этот пригорок в кипящую лаву!

– Камни, – совершенно спокойно напомнила Гончая. – Твой неразумный Владыка опрометчиво забыл спрятать от чужих жадных ручек Двенадцать Камней Бездны. Не забрал с собой, как следовало, не выкинул и не уничтожил, чтоб ни у кого даже соблазна не было. А оставил их на виду, понадеявшись на Линнувиэля, у которого и без того хлопот хватает. И это при том, что подобные безделушки (даже я помню!) умеют превосходно поглощать магию в любом виде. Особенно твой Огонь. А ты, к тому же, опрометчиво пропустил среди своих недоброжелателей одного из Равных. Позабыл про Иттираэля, доверился им снова, хотя я еще пятьсот лет назад предупреждал, что идея с Хранителями весьма неудачна: их слишком много для одного повелителя. И ты даже с этим согласился, но, по-видимому, решил не усугублять ситуацию с Советом и отложил их роспуск на "более подходящее время". Да еще сыночка Брегариса проглядел, который в магии мало чем уступит отцу. В итоге ты ошибся дважды: когда оценивал потенциал своих врагов и когда решил, что они еще не готовы. А теперь скрипеть зубами поздно: они нас действительно переиграли и подготовились гораздо лучше, чем можно было ожидать. Сам посуди: ты остался один, ты слаб и почти беззащитен. А их много, у них луки, арбалеты и куча решимости избавить этот мир от твоего утомительного присутствия. Даже без всякой магии. Однако если сейчас ты позволишь себе сцепится хоть с одним из этих крысюков, мы немедленно получим две крайне неприятные вещи: ты опустошишь свой резерв досуха, но при этом не только не прибьешь своих главных врагов, но и отдашь им все свои силы. А нас, сразу после того, как тебя зашибут, охотно скушают подопечные Таррэна, которые (напоминаю) мне не подчиняются. Вернее, подчиняются, но не все, не здесь и не так, что делает наши шансы совсем уже минимальными при любом арскладе. Тогда как Брегарису и его обожаемому сынуле в любом случае ничто не угрожает.

– Я их уничтожу!

– Сомневаюсь. Но даже если так, то Совет потом уничтожит нас. Просто потому, что ты будешь пуст, как корзинка из-под маминых пирожков, а у Лана не хватит сил даже на один хороший щит: твой Огонь, как ты помнишь, благодаря Камням перейдет к Брегарису и сделает его способным уничтожить даже Венец. А это значит, что ты и Линнувиэля подставишь. Плюс Кордон, опять же, близко – не забывай. Еще варианты?

– Ты... ты мог бы побыть моим Источником, – нерешительно предположил Тирриниэль, мельком оглянувшись на Братьев. Те вежливо потупились и сделали вид, что самым неожиданным образом оглохли. – Если ты отдашь мне свой резерв... этого должно хватить на Камни.

Белка вздохнула.

– Если бы на твоем месте был Таррэн, я бы так и сделал. Но, Тиль... прости, ты очень сильный. После него, пожалуй, самый сильный. Однако даже в этом случае слишком велик риск того, что твои мысли повернут не в то русло. Пойми: я – не маг и интенсивность потока почти не контролирую. Поэтому отдам тебе сразу все, что имею. И даже если тебя не разорвет на месте, с ним будет крайне сложно управиться. Таррэн и то едва успевает, приходится вовне отводить и портить здешнюю растительность. А ты к этому не привык. К тому же, ты в любом случае спалишь Стрегона с его парнями. Ну, и Картиса, конечно. Брегарис, разумеется, тоже останется тут лежать кучкой черного праха, но мне кажется, что это – слишком большая цена за такого урода.

– Хорошо, – обреченно вздохнул Тирриниэль. – Что ты предлагаешь?

Она улыбнулась и вдруг хитро подмигнула испуганному Ланниэлю.

– Предлагаю немного поразвлечься... у кого есть ненужный нож из гномьего аконита?

Глава 11

Брегарис, стоя в отдалении, с брезгливым интересом наблюдал за тем, как яростно жестикулируют эльфы в отчаянной попытке что-то доказать решительно настроенной Гончей. Он видел, как исказилось неподдельным отчаянием красивое лицо Ланниэля ллере Л'аэртэ – младшего отпрыска Старшего Хранителя Знаний и его последней надежды. Как резко помрачнел учитель Лана – Картис илле Маллентэ, который в данный момент почти не имел права голоса. С каким неподдельным раздражением заспорили с ней смертные... идиоты... до сих пор называют ее глупым именем «Белик» и исключительно в мужском роде – странная причуда, которая не к лицу такой удивительной женщине, как Белка...

Бывший Владыка Темного Леса тоже это видит и, кажется, вот-вот взорвется от гнева. Он не хочет ее отпускать, но это вполне естественно – наследники Изиара всегда были невероятно вспыльчивы и ревнивы... да. Очень ревнивы. А он до сих пор пытается прятать свои чувства. Даже от себя самого... старый дурак. Даже слепец бы заметил, что они никогда не были по-настоящему искренними. Да и как иначе? Перед Белкой невозможно устоять. Не зря ее образ вот уже пять веков будоражит Темный Лес, а ее изысканная красота заставила не одного молодого эльфа потерять голову. Она действительно была прекрасной. Желанной до боли и опасной, как кровожадная хмера. Хотя для него... одного из Равных... эта опасность не имела особого значения. Потому что реальная угроза быть покалеченным или даже убитым почему-то воспринималась лишь пикантной добавкой к сладкому блюду под названием Измененная. И Брегарис многое бы отдал, чтобы попробовать его на вкус.

Зная о том, что Таррэн Илле Л'аэртэ надолго (а скорее всего, навсегда) исчез с Лиары, пожалуй, он не зря рискнул повторить его оглушительный успех. Тем более, когда в его отсутствие бывшие Пределы стали не в пример уязвимее, спокойнее и, как ни странно, покладистее. Они, как оказалось, признавали власть лишь одного Хозяина и лишь одну кровь, которой, кстати, в самом Брегарисе текло вполне достаточно, чтобы заполучить статус Хранителя. Да и после двенадцати лет одиночества граница между отпрысками различных ветвей рода Л'аэртэ стала для Леса потихоньку стираться. Оставшись без твердой руки Хозяина, он сперва крепко уснул, затих в ожидании чуда; затем, когда стало ясно, что Господин не вернулся, ощутимо забеспокоился, что закономерно привело к ненадежности Кордонов; какое-то время еще надеялся сохранить прежний статус, но теперь, наконец, отчаялся... вместе с Белкой начал предчувствовать, что Таррэн уже не вернется, и вполне созрел для появления нового Хозяина. Из той же ветви, к которой когда-то принадлежал старый. И тот факт, что Двенадцать Камней Бездны – единственный в своем роде артефакт, некогда принадлежавший самому Изиару – вдруг сумели его пробудить от долгого сна, лишь наглядное тому подтверждение.

Правда, Брегарис, даже досконально изучив чудом сохранившиеся записи Иттираэля, до которых Владыка Тирриниэль в свое время так и не добрался, до последнего сомневался, что сумеет подчинить себе опасное наследие Изиара. Читая вольный пересказ Хроник в исполнении бывшего Хранителя, он многое оттуда почерпнул, выяснил все об Изменении, со всей ясностью осознал его жизненную необходимость для Темных. Тщательно изучил записи, касавшиеся самого ритуала, и в итоге пришел к выводу, что просто обязан его повторить. Точно так же, как обязан воспользоваться оставленными Иттираэлем подсказками и применить артефакты Изиара по прямому назначению.

Камни, как ни странно, откликнулись на его зов. Узнали магию крови, поделились силой, помогли ощутить Равному невиданное прежде могущество... и, заодно, вызвали острую зависть к тем, кто мог безвозбранно прикасаться к Огню Жизни с тех самых пор, когда Владыка Изараэль нашел способ зажечь его в своей крови.

Тирриниэль, кстати, зря не рискнул воспользоваться его наследием. И зря опасался непредсказуемых последствий – Камни оказались на диво послушны, на редкость мощны и, как ни странно, обладали весьма полезными свойствами. В том числе, способностью подчинять себе другие артефакты создателя. Например, Зеркало Мира, о происхождении которого даже Иттираэль ничего не знал, или самого Проклятого Леса, который, как известно, был взращен со вполне определенной целью. И только для прямых наследников Изиара, к которым Брегарис... после Таррэна, Тиля и младшей ветви Л'аэртэ в лице Линнувиэля и обоих его отпрысков... тоже имел непосредственное отношение.

Теперь надо было остаться единственным наследником, чтобы осуществить свои далеко идущие планы. И в отсутствие Таррэна они, как никогда, оказались близки к реализации.

Скорого возвращения Хозяина Проклятого Леса Брегарис не боялся: раз уж тот за двенадцать лет не сумел найти дорогу домой, то за несколько последующих дней точно этого не сделает. Его сыновья все эти годы беззаветно тратили силы на то, чтобы сохранить открытый им Портал стабильным. А значит, сейчас они гораздо слабее и беззащитнее, чем когда-либо раньше. Значит, они не только не успеют, но и не сумеют помешать Совету. А если при этом все будет сделано тихо... здесь, в Проклятом Лесу, куда, благодаря Белке, даже их детям не было свободного доступа... то они и вовсе никогда не узнают правды. Следовательно, у них не будет повода для мести. Тогда как Тиль... многомудрый, высокомерный, вечно предусмотрительный Тиль, как специально, вдруг начал совершать одну нелепую ошибку за другой. Будучи в полной уверенности, что сплел красивую и безупречную интригу, он внезапно ушел из Чертогов. Отдал Линнувиэлю Венец, понадеявшись на его способности. Оставил после себя внятный след, искренне веря, что эту уловку никто не разгадает. Да еще и смертным доверился, чего никогда не сделал бы раньше. А после, напрочь позабыв об осторожности, почти открыто отправился в Новые Земли, рискнув искать помощи у обозленной Белки...

Даже странно, что она до сих пор его не убила. Зная о том, КТО прикрывал уход Таррэна и помогал создавать портал в иной мир... зная, по чьей вине Таррэн так и не смог вернуться обратно... прекрасно сознавая, что без него Проклятый Лес рано или поздно проснется и начнет искать нового Хозяина... она просто не могла относиться к Тилю спокойно. Однако поди же ты: все-таки стоит... разговаривает... что-то упорно доказывает... и даже пытается убедить его в том, что поступает правильно.

Неужто действительно приняла его в свою стаю?!

Заслышав за спиной недовольное фырканье, Хранитель быстро покосился на сына и ни на миг не усомнился, что в стремлении Берралиса участвовать в этой авантюре во многом виновата именно Белка. Берралису отчаянно нужна была такая же неистовая пара, какую повезло заполучить лорду Торриэлю. Пускай, не именно Гончей... хотя отомстить за пережитое унижение он, конечно, захочет... однако не менее страстная и способная не только стать ему верной подругой, но и принести долгожданного наследника. Ему ОЧЕНЬ нужна Измененная. И многим из рискнувших сюда прийти эльфов она нужна не меньше. Ведь это так заманчиво – освободиться от угрозы второго совершеннолетия...

Однако Белка, скорее всего, станет для них лишь образцом. Живым материалом, с которого будут рисоваться эти руны на другие, более покладистые тела, способные со временем вернуть Темному Лесу прежнюю славу, положение и влияние. А еще через несколько сотен лет, когда молодых эльфов станет, наконец, достаточно, можно будет попробовать изменить все остальное. Ведь пара веков – не слишком большой срок для тех, кто хочет повторить путь Владыки Изиара... в конце концов, сам Изиар ждал своего шанса больше девяти эпох. И что с того, что в последний момент он проиграл?

Хранитель Знаний слабо улыбнулся, когда увидел, как разъяренная несогласием своих спутников маленькая Гончая вдруг выхватила оба родовых клинка и, грозно рыкнув на несогласных, стремительно вырвалась из плотного кольца мужских тел. Кого-то намеренно больно ударила, кого-то бесцеремонно оттолкнула, остальных просто раскидала в стороны, а потом резким движением очертила на земле широкий двойной круг.

Брегарис хорошо знал об этом негласном правиле: наружный круг Белка всегда дозволяла переступить, чтобы принять чей-либо вызов. Это был ее первый и единственный подарок дураку, рискнувшему с ней поспорить, потому что тот, кто рисковал туда зайти, всегда уходил от нее живым. Покалеченным, окровавленным, но все-таки живым. Что бы ни случилось, какое бы оскорбление ни нанес или гнусный намек ни сделал. Даже такой откровенный, какой умудрился сделать его неразумный сын почти пять веков назад. Но вот те, кто решались зайти во второй круг...

Темный эльф негромко хмыкнул.

Странно, что на этот раз она обвела не себя, а других. Но, вероятно, это лишь для того, чтобы быть уверенной, что никто из них не переступит защитной черты. В том числе, Тирриниэль, который знал ее лучше всех. Как знал и то, что пощады в случае нарушения этих границ не будет даже ему: Гончая всегда держала свое слово. И раз рявкнула в голос, пообещав срубить любую дурную голову, которая только сунется следом, значит, непременно сделает. Так что не зря он так яростно матерится сейчас сквозь зубы и бессильно смотрит ей вслед, не смея переступить материальное воплощение этого обещания – ее чудесные клинки, воткнутые в землю на границе второго круга. Не зря тихо стонет, стараясь делать это незаметно. И не зря с таким отчаянием смотрит ей в спину – с болью, с настоящей мукой... все-таки есть... есть в нем и другие желания, которые он тщательно прятал все эти долгие годы. Глупец!

– Я готов, – сердито рыкнула Гончая, решительно шагнув к заметно напрягшимся эльфам. – Но у меня будет пара условий, Брегарис.

Хранитель Знаний только усмехнулся (еще бы их не было!) и благосклонно наклонил красивую голову.

– Слушаю.

– Первое: ты оставишь Тилю, Лану и Картису жизнь. Второе: отпустишь смертных восвояси – наш спор их не касается. За ушастых не прошу – понимаю, что вы все равно не отпустите, но их жизни меня вполне устроят. Наконец, третье: я не хочу, чтобы меня лапали твои нелюди. Особенно твой милый сынок. И я требую клятву Рода, что все будет так, как я хочу.

– Что взамен? – вкрадчиво поинтересовался Брегарис.

– Я не буду сопротивляться, – спокойно отозвалась Гончая. – Вы сможете увидеть все, что захотите.

– Этого мало, – нехорошо улыбнулся эльф.

– Что тебе еще надо?

– Ты позволишь нам БЕЗ ПОМЕХ изучить твой рисунок, Гончая. И позволишь изучать его столько, сколько потребуется. Ты не сбежишь, не покалечишь никого из тех, кто будет с ним работать. И не причинишь вред мне и моему сыну, если возникнут вопросы более... личного характера.

– У меня уже есть Хозяин, – криво усмехнулась Белка. – Так что не льсти себе: подчинить меня не удастся. И учти: если кто-то из вас тронет меня недостаточно аккуратно, я сверну ему шею. Если посмотрит мне на спину, умрет независимо от моего желания. Если вздумает распустить руки, то я их тут же вырву. Так что или убей меня сейчас, пока есть такая возможность, или соглашайся на то, что я могу тебе предложить.

Берралис выразительно взглянул на отца.

– Твои друзья могут пострадать от твоей несговорчивости, Бел, – вкрадчиво начал он. – Не стоит давать мне повода снова испытывать их на прочность.

Это он о Стрегоне и Братья? Решил, что сможет этим кого-то шантажировать?

– Я дам тебе возможность рассчитаться, – неожиданно кивнула Гончая. – Но только ради них и только тебе одному. Один на один. Сумеешь со мной справиться – получишь любую награду. Не сумеешь – не обессудь.

– Согласен, – прошипел Темный эльф, не заметив предостерегающего взгляда отца. – Хоть сейчас. Мои условия ты знаешь: ПОЛНАЯ свобода во всем, что касается тебя!

Она холодно улыбнулась.

– Прекрасно. В таком случае выходи, и мы поглядим, на что ты способен. Правда, мечей у меня уже нет, но я лучше рискну сейчас, чем буду потом терпеть твое мерзкое дыхание на своем горле. Кстати, я надеюсь, сегодня ты хотя бы успел вымыться? А то в прошлый раз... прости за откровенность... от тебя нещадно воняло!

– С'сош! – дернулся навстречу Берралис.

Белка насмешливо хмыкнула и, вытащив из-за пазухи короткий нож, с силой полоснула лезвием по своей ладони.

– Вот же придурок: пятьсот лет прошло, но ты все так же быстро выходишь из себя. А теперь... если, конечно, ты не струсил... я засвидетельствую свое почтение этой земле и перед всеми поклянусь, что если ты сумеешь меня обыграть, то я сделаю все, что ты от меня потребуешь. Даже то, до чего твой взбаламученный страстями мозг еще не додумался, – щедрая россыпь алых брызг оросила мягкую траву и моментально впиталась в землю. – Так что, мой ушастый красавчик? Поиграем?

Темный эльф с хрустом сжал кулаки: проклятье, это был настоящий вызов! Ему, его крови, Роду и даже мужественности! Это был великолепный шанс отомстить! Решить все здесь и сейчас! Ведь в случае победы он получит много больше, чем мог даже мечтать, хотя в случае поражения, конечно, вряд ли когда-нибудь сможет иметь дело с женщинами. А Белка сильна. Ох, как же она сильна... но и заманчиво доступна тоже... прямо нарывается, обещает несбыточное, почти поддается... настоящая ловушка для дураков!

Берралис, смутно чуя какой-то подвох, вопросительно взглянул на отца.

– Нет, – сухо остановил сына Брегарис, и тот крайне неохотно отступил на шаг назад. – Не здесь. И не сейчас. Брось нож, Гончая. Немедленно, или тебя нашпигуют стрелами.

Белка, ничуть не огорчившись, независимо пожала плечами и, присев на корточки, с размаху вогнала окровавленный клинок в рыхлую землю по самую рукоятку.

– Так и знал, что твой сын – трус. Мелкий, ушастый и ничтожный.

Брегарис не обратил на оскорбление никакого внимания. Берралиса, правда, перекосило от ярости, но ослушаться отца он не посмел и только поэтому остался на месте.

– Остальные ножи – тоже. Живее!

– Пожалуйста, – Белка без возражений отстегнула ножны с бедер. Потом сняла пояс с метательными ножами и небрежно швырнула на землю. – Раз вы такие пугливые...

– Бел, что ты делаешь?! – дружно вскрикнули за ее спиной Ланниэль и Картис.

– Шкуры ваши спасаю. Не видно?

– Не смей! Оно того не стоит!

– А ну, заткнулись, идиоты!

– Бел!!!..

– В цепи эту дикую кошку, – негромко бросил Хранитель Знаний, убедившись, что Белка отошла в сторону от своего оружия. – К коже не прикасаться, в глаза не смотреть, луки держать наготове. Если дернется – стреляйте в глаза или в горло.

Белка только презрительно скривила губы.

– Трусы. Я тут всего один. Один единственный Дикий Пес. Последний, можно сказать, а вы трясетесь, как ползуны перед дикой хмерой... ша-с-с-с-са-а-р-е-е... иллуре-е-е и-т-а-а-аоле в-в-илаа-а... как же с вами стало трудно... сейр!

Перворожденные, заслышав, как изменился ее голос, тревожно дрогнули.

Гончая же сердито сплюнула, процедив сквозь зубы еще какое-то непонятное ругательство, от которого эльфы, а вместе с ними и молчаливые агинцы, дрогнули снова. Но лишь спустя пару секунд до них внезапно дошло, что на самом деле трясет не их, а это медленно и угрожающе содрогается целый холм, на котором они стояли. Вместе с заключенными в защитный круг Братьями, Тилем, Кордоном, Гончей и всеми теми, кто держал ее на прицеле, отслеживая каждое неверное движение.

– Что ты творишь?! – в панике прошептал Брегарис, когда земля содрогнулась в третий раз, а он едва устоял на ногах. – Что это такое?!

Белка, мгновенно упав на четвереньки, зловеще искривила губы и почти так же тихо прошептала:

– Ну что, теперь поиграем, мальчики? Только, чур, мне водить...

В этот момент взгляд Хранителя непроизвольно упал на окровавленный нож, ее порезанную руку, на которой уже почти исчезла небольшая ранка, на тщательно отгороженных ее клинками Братьев, Тирриниэля, его близкого родича и верного телохранителя. На то, как стремительно и слаженно они вдруг распластались по земле, не нарушив очерченных границ. Внезапно понял все, посерел от ярости и осознания ее обмана (все-таки провела, стерва!), уже открыл было рот, чтобы отдать решительный приказ, но не успел: в том месте, где земли коснулась ее необычная кровь, пригорок неожиданно вспух безобразным комок и будто взорвался изнутри.

От мощного удара те, кто был поблизости, не удержались на ногах и попадали оземь, инстинктивно цепляясь друг за друга. Кто-то диким голосом закричал, когда что-то с силой схватило его за лодыжку и настойчиво потянуло прочь; кто-то захлебнулся кровью, когда выросший прямо из-под земли толстый корень насквозь прошел через грудную клетку. Кто-то, не дожидаясь команды, успел спустить тетиву, и стрелы с угрожающей скоростью метнулись в сторону проворно отскочившей Гончей. Вот одна клюнула ее в плечо, другая в бедро, третья уверенно чиркнула по щеке...

Тирриниэль, увидев несколько алых капелек, брызнувших в стороны, до скрипа сжал челюсти. А Белка вдруг диковато изогнулась, опасно балансируя на вздыбленных пластах земли, проворно увернулась от выросших прямо из-под них древесных корней, ловко перепрыгнула с одного на другой и, проскользнув между ними, стремительно исчезла из виду. К этому моменту растерявшиеся было эльфы уже снова оказались на ногах, агинцы, не теряя присутствия духа, осторожно попятились от многорукого чудовища, вдруг забушевавшего на том месте, где пару секунд назад торчал окровавленный кинжал. Уловив на его поверхности какое-то непонятное движение, дружно спустили тетивы, целясь в промелькнувшую там гибкую фигурку и, кажется, даже попали, потому что показавшаяся на вершине одного из корней Белка вдруг вскрикнула и ухнула куда-то вниз. Но именно после этого возле Кордона началось что-то совершенно невообразимое.

Стрегону показалось, что вся Граница неожиданно качнулась над ними, протягивая жадные ветви к тем, кто посмел пролить здесь кровь Л'аэртэ. Лес взревел на сотни голосов, возмущенно зашумел, закричал, забился, словно в болезненных корчах. Из-под земли начали буквально выпрыгивать гибкие корни, взбивали землю, с хрустом вырывали из нее целые пласты и с пронзительным свистом хлестали по воздуху, с одинаковой легкостью сметая прочь и людей, и нелюдей. А затем, жутковато заскрипев, начали с жутким чавканьем вонзаться в тела, обкручиваться вокруг тех, до кого могли дотянуться, сдавливать их гигантскими тисками, жадно хватать и рвать, рвать, рвать на части, не щадя никого и ничего.

Братья с холодком следили за тем, как над ними проносится все больше и больше жадных зеленых "рук". Слышали, как страшно кричат нанизываемые на ожившие корни агинцы. Как отчаянно пытаются спастись Перворожденные, но, при всей своей ловкости, далеко не всегда успевают увернуться. Кто-то из них пытался даже рубить неподатливое дерево, но тщетно – Проклятый Лес, внезапно выйдя из повиновения, одним махом смел дураков со своей земли и мстительно похоронил их под вырванным с мясом громадным пластом дерна.

Брегарис, по счастливой случайности стоявший от взбесившегося Кордона дальше всех и потому успевший отскочить на безопасное расстояние, до крови прикусил губу, понимая, что без магии тут не справиться. Но использовать Огонь Жизни он не мог – Иттираэль в своих записях четко предупреждал, что при живом Хозяине это будет смертельно опасно. А Двенадцать Камней Бездны, несмотря на всю свою силу, могли лишь ненадолго подчинить себе Границу. И то – не полностью и только до тех пор, пока в дело не вступит кровь прямых наследников. Таких как Таррэн, оба его взрослых сына и, как ни странно, Белка. Поэтому ему оставалось лишь бессильно наблюдать за тем, как бьется в корчах изуродованный холм, как хлещут по воздуху слепые корни. Как легко сметают со своего пути все, что только попадется, переплетаются друг с другом, сталкиваются с оглушающим треском, извиваются словно голодные змеи и ищут... беспрестанно ищут, кого бы схватить.