Текст книги "Уничтожить королевство"

Автор книги: Александра Кристо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 38
ЭЛИАН

Кишащая сиренами вода кажется черной, а вместе с ней и весь мир.

Они словно закоптили гору своим демоническим присутствием, и пока солнце силится подняться повыше, тьма накрывает и небеса. Со всех сторон доносится шипение и дьявольские крики – сирены заполняют озеро, улыбки их порочны и соблазнительны. Я не могу не любоваться, настолько они прекрасны. Такие завораживающие и смертоносные создания. Я не в силах отвести взгляд, даже когда они обнажают острые клыки и запускают когтистые пальцы во влажные волосы.

Они ужасны насквозь, но в них нет ничего отвратительного.

Ров тянется на полмили в каждую сторону, и сирены, похоже, заполняют его от края до края. Их тут как минимум пара сотен, вдвое больше, чем нас.

– Боги, – ошеломленно бормочет Кай. – Они повсюду.

– Мы заметили. – Мадрид выставляет напоказ арбалет. – Что делаем, кэп?

– Ведем себя прилично, – отвечаю я.

Она опускает оружие и хмурится:

– Что?

Я киваю в центр хаоса:

– У нас тут аудиенция.

Морская королева предстает перед нами в окружении щупалец цвета полуночи и верной дочерью под боком. Грозный дуэт. Даже в человеческом облике подле матери Лира выглядит так, будто вдвоем они способны погасить само солнце.

Королева рассекает воды озера, Лира идет рядом по зыбкой тропке. Когда они приближаются, я вижу, что глаза королевы такие же алые, как ее губы.

– Убийца сирен, – приветствует она меня.

В ее исполнении эти два слова даже на моем языке не похожи ни на что, что я слышал прежде. Голос ее мерзок и ненавистен, притягателен и гадок. И мелодия его пронизывает меня дьявольской печалью. Словно королева не говорит, а поет траурную песнь.

– Ваше величество. – Я склоняю голову ровно настолько, чтобы не отрывать своих глаз от ее.

– Лира. – Мадрид качает головой, сокрушенная предательством. – Это ведь неправда? Ты же одна из нас.

Смех морской королевы бурлит, как вода.

– Скоро вы поймете, что моя дочь не умеет хранить верность. – Она окидывает Лиру взглядом. – Изменница до мозга костей.

– Я так и знал, – говорит Кай, но без капли удовлетворения. – Знал, что тебе нельзя доверять, и все равно доверился. Ты все время играла с нами?

Он спрашивает так, будто не в силах поверить. И не поверит, несмотря на все свои подозрения, пока Лира сама не признается. Но она не отвечает. Потому ли, что ей плевать, или потому, что сказать нужно слишком многое, – не знаю. Она даже не смотрит на Кая, на нас, на меня. Глаза ее не отрываются от матери. Изучают ее. И при каждом движении Морской королевы Лира слегка подается к нам.

– Ты забрал кое-что мое, – говорит королева.

Кристалл гудит у меня в кармане.

– Не волнуйтесь, я его верну.

Она склоняет голову и протягивает руки, побуждая к действию:

– Так милости прошу, не медли.

Я бросаюсь вперед.

Морская королева одним плавным движением скользит в сторону, и едва она уходит с моего пути, восстает ее войско. Сирены выпрыгивают из воды и с визгом обрушиваются на мою команду, впиваясь зубами и когтями в любого, до кого удается дотянуться.

Лира отскакивает прочь, и мои ребята кидаются к ней. Я стараюсь не спускать с нее глаз, но здесь слишком много мечей и тел, и уже через несколько секунд я теряю ее из виду.

Зато во всей красе могу лицезреть королеву. Она парит в центре рва над морозным пятном, что выросло на воде точно маленький остров. Она позволяет своим сиренам выполнять грязную работу. И наблюдает, как они жертвуют собой ради ее сокровища, но сама ни на миг не рискует шеей.

Если подобраться поближе, то с помощью кристалла я могу отправить королеву обратно в ад, из которого она явилась.

Я срываюсь на бег, подальше от скачущих сирен, и моя команда не отстает. Мы пронзаем их клинками, стараясь избегать брызг едкой крови. Я слышу крик Кая и, повернувшись, вижу, как он падает наземь, а над ним склоняется сирена. Мадрид успевает оттолкнуть тварь прежде, чем она бы залила Кая кровью, и помогает ему подняться на ноги.

– Иди! – кричит Юкико, указывая мечом на королеву. – Мы их удержим.

Сейчас она истинная принцесса Пагоса, отринувшая ревность и жажду власти. Воплощение неистового воина, как и каждый из ее братьев и королей и королев перед ними. Юкико вскидывает меч над головой, раскручивая его с такой силой, что может поднять шторм. Она готова убивать.

– Ну же! – ревет Кай, толкая меня вперед.

Мадрид отстреливается, прикрывая нам спины.

Звуки выстрелов и крики сотрясают гору. С каждым нашим шагом очередной член моего экипажа сцепляется в яростной схватке с сиреной. Они повсюду, выпрыгивают из воды, скользят по земле словно змеи. Я бегу мимо стольких тел, подошвы мои покрыты льдом и смертью, как вдруг меня останавливает целый хор дьявольских воплей.

Сразу шесть сирен выпрыгивают из озера, и когти их сверкают как кинжалы. Они приземляются точно кошки, согнув хвосты и упершись в снег согнутыми руками.

– Осторожно! – кричит Кай, и Мадрид рядом с ним недовольно ворчит.

– Без тебя знаю. – Она осыпает смертоносных тварей стрелами. – Я не слепая.

Сирены бросаются врассыпную, обманчиво проворные даже на земле. Жабры на их неприкрытых ребрах раздуваются, обнажая сырую плоть.

– Уверена? – спрашивает Кай, и Мадрид, ткнув его локтем, бросает арбалет и вынимает меч.

Атака наша как никогда жестока.

Я режу глотки, пока ни одна из сирен не успела запеть. Вокруг нас обрываются колыбельные и эхом разлетаются мольбы о пощаде, но шума столько, что ничего не разобрать, и лишь голова кружится. Слишком много смерти, чтобы их песнь обрела форму. И все же я не стану рисковать. Одна нота, и сирены могут лишить нас разума.

Я рассекаю клинком яремную вену. Затем еще одну. Но словно сражаюсь с молниеносно отрастающими головами гидры: стоит оставить одну тварь окровавленной на земле, как на ее место выпрыгивает другая.

Одна из них бросается на Кая, вонзает когти в его колено. И пальцы ее входят так глубоко, что, кажется, и вся рука вот-вот погрузится в его плоть. Но Кай прижимает к ее виску пистолет и, когда безжизненное тело падает навзничь, выдергивает ногу из ее хватки, лишь слегка поморщившись.

– Иди же! – Мадрид забрасывает руку Кая себе на плечо и вонзает меч в открытую пасть сирены. – Доберись до королевы!

Я бегу дальше, но тут же качусь по земле, сбитый с ног очередной сиреной. Стоит убить ее, и кожу под рубашкой обжигает болью. Кровь сирены разъедает все насквозь. Я срываю ткань и, прежде чем продолжить путь, прикладываю снег к опаленной груди.

Мимо свистят пули, в воздухе словно грохочут фейерверки. Выстрелы рассекают воду рядом с плавающими телами сирен. Я слышу боевые кличи и предсмертные вопли. Мои люди умирают, сирены умирают, и я даже разобрать не могу, кто и о чем кричит.

Наконец достигнув полоски земли на воде, я почти задыхаюсь. Но иду дальше, вот только к Морской королеве близко подобраться не успеваю – что-то врезается в меня, сбивая с ног, впечатывая лицом в землю.

Не сирена. Тритон.

Он возвращается в озеро и рычит, оскалив острые акульи зубы. Я давлюсь воздухом, но когда тритон вновь атакует, я готов. Я смерч из стали и ярости, рассекающий тугую плоть от клейменой груди до впалого бороздчатого живота. Но даже истекая кровью, тритон не сдается.

Он хватает меня за горло перепончатой рукой и рычит так громко, что в ушах звенит. Я роняю меч. Острые края его зубчатых пальцев прокалывают мне шею, и тритон одной мускулистой рукой поднимает меня с земли. Лишенный воздуха, я царапаюсь, вслепую шарю вокруг. А когда нащупываю пульсирующий кинжал, не медлю.

Я вгоняю клинок под подбородок твари, пока рукоятка не ударяется о кость. В ответ в сталь приливает столько энергии, как ни после одного убийства прежде. Чистой животной силы, и не только кинжал впитывает ее – я тоже.

Тритон оседает у моих ног, и Морская королева раздувает ноздри.

– Tha pethánete[22]22
  Греч. «вы все умрете».


[Закрыть], – шипит она.

– Простите, – я потираю шею рукой, – не говорю на сучьем.

Вокруг нее яростно бурлят воды.

– Думаешь, когда ты умрешь, моя дочь заплачет?

Я поднимаю кинжал:

– Убейте меня, и проверим.

Глава 39
ЭЛИАН

Подцепив саблю ногой, я подбрасываю ее вверх и ловлю, и теперь направляю на Морскую королеву оба клинка.

– Как это по-человечески, – шипит она, – убивая, полагаться на оружие.

А затем взмахом руки насылает на меня воды озера. Я отпрыгиваю, но гигантская волна бьет меня по лодыжкам, и я лечу кувырком. Приземлившись, скольжу по земле; лед прожигает ткань штанов.

Королева смотрит на меня ехидно, удовлетворенно, и снова вскидывает руку. Я готов к удару, но у нее другие планы – водяной молот устремляется к отряду из полудюжины моих людей и, вмиг их окутав, волочет в кишащий сиренами ров.

С рычанием я бросаю в королеву клинок, но тот отскакивает от ее стеклянной кожи.

– Дурак, – сплевывает тварь.

– Ты уже проиграла, – говорю я, поднимаясь на ноги. – Кристалл Кето у меня. Лира не смогла его забрать.

Но даже произнося эти слова, я чувствую неуверенность. Может, раньше кристалл и гудел, однако теперь лежит в моем кармане мертвым грузом.

Когда я достаю его, Морская королева отшатывается.

– Лира будет наказана за это, когда все закончится. – Она отползает еще дальше. – На самом деле, полагаю, она уже наказана.

Проследив за ее взглядом, я замираю.

Невдалеке Лира сражается с Юкико. Принцесса грубо толкает ее на ледяную колонну, и Лира подается вперед, выставив перед собой меч. Мне не нужно их слышать, и так знаю, что Юкико смеется. Лира – убийца в океане, но Юкико – воительница Пагоса и на суше, и в снегу, и особенно на этой горе, что сейчас гораздо важнее. Их учат быть беспощадными, и для принцессы Лира сейчас лишь очередная сирена. К тому же легкая добыча, без своей-то силы.

Их окружают мои матросы, их клинки дрожат от жажды пронзить предательницу. Кая и Мадрид я из виду потерял, но даже будь они рядом, не знаю, что бы они сделали. Кому бы помогли: Лире или Юкико.

Юкико взмахом руки просит матросов не подходить. Показывает, что хочется сама с ней разобраться.

Лира заносит меч, но принцесса уворачивается и сильно бьет ее по щеке. Я почти чувствую этот удар. Лира сплевывает, и в следующий миг Юкико грубо хватает ее, разрывая ткань на плече. И невзирая на пинки и попытки отмахнуться, снова бьет, только на сей раз Лира падает наземь.

Принцесса Пагоса достает из кобуры пистолет, и Морская королева укоряюще цокает.

– Вот видишь, – мурлычет она. – Так по-человечески.

Отсутствие тревоги в ее голосе потрясает меня сильнее, чем должно. Для королевы это лишь игра. Все: от войны до смерти ее дочери. Она готова позволить убить Лиру, лишь бы я потом мучился виной. Она не собирается ее спасать, чтобы я сделал это сам и лишился чести.

Я мчусь к ним, даже не продумав план, и Морская королева позволяет мне уйти. Даже не оглядываясь, я знаю, что она смотрит на меня из воды с довольной улыбкой. Ухмыляется, когда я выполняю за нее грязную работу, будто один из ее верноподданных.

Но я подбегаю слишком поздно.

Что-то врезается в Юкико, и та отлетает на добрых десять футов по снегу. Сирена рычит, перед глазами ее вьются желтые волосы. Она выгибает плечи, облизывает губы, а затем вновь отталкивается от земли. Гремят выстрелы, но тварь слишком быстра, чтобы хоть одна пуля попала.

Одежда Юкико уже исполосована в клочья, и я сглатываю ком, когда сирена с рыком прижимает руку к ее груди, намереваясь вырвать свой трофей – все еще бьющееся сердце. Я стискиваю саблю и впитываю низкий гул стали, готовый к смертельному удару.

– Калья! – кричит Лира.

Сирена оборачивается ко мне. На ее лице и волосах красные брызги.

Лира молниеносно выпрыгивает между нами. Я едва успеваю остановиться и не перерезать ей горло. Широко распахнув глаза, держу дрожащую саблю у ее шеи. Вновь позволяю ей жить.

Лира сглатывает – скользнувший под кожей ком задевает сталь, – но не отступает. На щеке ее алеет след от удара, и я изо всех сил стараюсь отвести от него взгляд.

– Не ее, – просит она, загораживая от меня сирену.

Разъяренный, я надвигаюсь на Лиру, пока моя тень не накрывает ее лицо.

– Думаешь, я не убью кого-то лишь потому, что ты так сказала? – спрашиваю. – Она напала на принцессу Пагоса.

Лира смотрит на Юкико:

– Она выглядит вполне живой. – И раскидывает руки, продолжая прикрывать сирену. – Принцесса приставила пистолет к моей голове.

– Мне плевать.

Я собираюсь обойти ее, но Лира прижимает ладони к моей груди. Почти толкает, однако когда я отступаю на пару шагов – она идет следом, не отрывая пальцев от моей рубашки. И от этой близости во мне разгорается буря.

Кожа не касается кожи, но и этого достаточно. От Лиры веет холодом, который странным образом меня согревает. Я хочу схватить ее, притянуть ближе, спасти точно так, как мы спасли друг друга на корабле Райкрофта. Но этот инстинкт не сулит ничего хорошего, а то, что Лира пытается использовать его против меня, – слабость, которую сама же и породила, – дико раздражает.

Я смотрю на ее ладонь, прижатую к моему сердцу.

– Ты чокнутая, – говорю, не спрашиваю.

– Элиан, – шепчет Лира. – Ты не можешь.

Я отнимаю ее руку от своей груди и гневно прищуриваюсь:

– Ошибаешься.

И снова собираюсь проскользнуть мимо нее, но Лира отчаянно хватает меня за руку, переплетает наши пальцы, как будто в мире нет ничего естественнее. Я сжимаю ладонь.

– Элиан, – повторяет Лира. Ее пульс сливается с моим. – Это моя кузина.

Я отшатываюсь.

А когда снова смотрю на сирену, понимаю, что ей явно не больше пятнадцати. Один глаз молочно-желтый, как ее волосы, а второй – точно как у Лиры. Сирена смотрит на нас вопросительно, но ее интересует не сабля и не камень, зажатый в том же кулаке, а моя вторая рука, в которую отчаянно вцепилась Лира. Тонкие брови сирены опускаются к огромным глазам, и вдруг она уже не кажется никаким демоном, просто девчонкой.

Я отступаю, рука моя падает из ослабшей хватки Лиры.

Она снова тянется ко мне, но я стискиваю челюсть и разжимаю кулак, показывая кристалл Кето. Наверное, чтобы предостеречь, хотя не знаю, себя или ее.

Ни капли не испугавшись, Лира качает головой и делает решительный шаг вперед.

По мере ее приближения кристалл прожигает мою ладонь. И бьется, бьется так же неистово, как мое сердце.

– Стой, – требую я, и голос надламывается.

Если мы не прекратим войну сейчас, над человечеством нависнет угроза. Сирены уже доказали, что им нельзя доверять, что с ними не договориться. И позволить их кровожадному народу и дальше плодиться и размножаться было бы оскорблением всего, во что я верю. А уж оставить в живых Погибель Принцев… Из всех моих поступков этот стал бы худшим. Просто чудовищно подвергать стольких людей опасности. И все же стоит взглянуть в умоляющие глаза Лиры, и я понимаю, что так и сделаю.

Я опускаю руку и смотрю в землю. Посрамленный.

Влюбившись в чудовище, я и сам стал таким ради нее.

– Anóitos, – беспристрастно комментирует Морская королева, появляясь перед нами.

Красиво. Гротескно. Во мне закипает гнев, и от одного ее вида хочется всадить кинжал в ее холодное черное сердце.

– Лира. – Морская королева поворачивается к дочери. – Párte to apó ton.

Лира внимательно следит за мной, ее глаза магнитами притягивают мои. Она качает головой, медленно, едва заметно, и только потом смотрит на мать.

– Нет, – говорит на неуклюжем мидасане, давая понять, что обращается не только к королеве.

Это послание для меня. Для команды, частью которой она стала. Для армии ее народа, что смотрит на нас из воды. Лира не подчиняется отданному приказу, чтобы все могли услышать.

Морская королева выгибает брови:

– Любишь этот язык больше родного? Тогда, может, мне стоит вырезать твой.

И бьет Лиру щупальцем по спине, швыряя в сторону. Звук удара словно плетью рассекает воздух, и я бросаюсь к Лире. Подхватываю ее, не давая коснуться земли, а сам падаю на колени. Снег опаляет кожу, лодыжка подворачивается, но я все же успеваю удержать ее за талию.

Упираясь спиной в рукоять моего кинжала, Лира обхватывает меня руками за шею.

– У тебя хорошие рефлексы, – говорит, и от ее улыбки в венах вскипает кровь.

Я сжимаю ее крепче:

– А у тебя нет.

Морская королева рычит и хлещет щупальцами, а затем торжественно разворачивается, дабы обратиться к своим подданным. Каждый ее жест – представление. Каждая угроза замаскирована под спектакль. Перед нами не только королева, но и великая актриса.

Война вокруг будто замирает.

– Только взгляните, как эти люди обращают против меня даже самых верных моих подданных, – возмущается королева на мидасане, чтобы и мы с командой поняли. – Моя дочь пала жертвой лжи и обаяния, так что мне приходится марать свои речи этим языком, лишь бы она меня выслушала. Теперь-то вы видите, что люди могут убивать нас не только копьями и мечами? Этот принц, – она направляет на меня палец, будто это заряженный пистолет, – должен умереть от рук сирены, которую он заколдовал. И потому я верну ей былое величие. – Королева поворачивается к Лире и со змеиной улыбкой поднимает трезубец, словно кубок в тосте: – Да здравствует Погибель Принцев!

Все происходит за считаные секунды.

Морская королева вздевает трезубец к небу, а когда длины ее рук не хватает, тот поднимается уже без ее помощи. Парит над ее головой и раскручивается, и вскоре уже вращается так быстро, что блеск рубина ослепляет нас всех бесконечным лучом солнечного света. И так же внезапно все прекращается.

Лира отпускает руки и отталкивает меня. Я отступаю как раз вовремя – свет трезубца вонзается ей в грудь. А потом взрывается.

Лира стоит на коленях, раскинув руки.

Нечеловеческий крик вырывается из ее горла, и в тот же миг рядом со мной появляется Кай и крепко стискивает мое запястье. Только тогда я осознаю, что невольно шагнул вперед. Что собирался снова к ней подбежать. Что даже сейчас, когда рука друга до хруста костей стискивает мою, я не могу отвести глаз от Лиры. Не могу выпустить ее из виду.

Свет расходится от нее волнами, и вскоре она уже не может кричать и просто корчится на земле. Бьется в конвульсиях, напряженная и в то же время дрожащая. Глаза Лиры закатываются, закрываются, и я практически слышу, как она скрежещет зубами.

Все вокруг застывают. Моя команда – в ужасе. Сирены – в истовом благоговении.

Некоторые в предвкушении мелодично вздыхают, жадно распахнув пасти. Другие смотрят неуверенно, сузив глаза до щелочек и прикусив губы клыками. Желтоволосая сирена, Калья, следит за каждым содроганием Лиры. И бледнеет, когда та резко выгибает шею.

А Морская королева все это время истекает слюной.

На фоне расколотого льда ноги Лиры срастаются. Кожа плавится и бурлит, пока от самых стоп до талии не покрывается чешуей. Я прежде не видел такого цвета – смешение стольких оттенков оранжевого, будто плененный солнечный свет. Он безупречно сливается с ее бедрами, изогнутой кромкой заканчиваясь под пупком.

А не покрытая чешуей кожа начинает светлеть.

Живот, грудная клетка, и дальше приливной волной. Лира не то чтобы становится бледнее – вряд ли такое вообще возможно, – но ее кожа теперь сияет. Жидкий свет струится по ее рукам и груди. Скользит по нежным изгибам ключиц. Волосы ее рассыпаются по плечам, словно гранатовые бусы, и когда Лира откидывается на спину, широко раскинув руки, снежный покров вокруг нее обретает форму ангела.

Лира выгибается, наслаждаясь холодом, и с каждым движением жабры, рассекающие ее ребра, раскрываются. Она поворачивается на бок, частично лицом к воде, частично – ко мне. И мгновение просто лежит – с закрытыми глазами, припорошенная снегом, что отражает сияние ее кожи, совсем-совсем не похожая на человека, – и мне чудится в этом странное умиротворение.

А потом Лира открывает глаза, и я вижу, что лишь один из них знакомого мне синего цвета. Второй же – чистое адское пламя.

Глава 40
ЛИРА

Я почти позабыла, как сильна, как быстра, но когда бросаюсь в озеро, меня вновь захлестывает этой мощью. Изо рта вырывается охотничий рев, и ледяная вода затекает в горло и сочится через жабры. Может, я и не в океане, но и этого хватит. Воду не обуздать, как и меня.

Элиан наблюдает за моим появлением. На его лице отражается столько всего, и столько всего раздирает меня изнутри, что кажется невозможным отличить одну эмоцию от другой или понять, какие из них его, а какие – мои. Я смотрю на него и словно вижу впервые.

Сейчас Элиан ярче, четче. В глазах отражается каждый отблеск солнца, а кожа сверкает как отполированное золото из его родных краев. Он соткан из контрастов, света и тьмы, которые переливаются и смешиваются в единое целое, и вскоре я уже даже мысли отвернуться не допускаю.

Упираясь руками в снег, я слежу за ним, как охотник за жертвой.

– Принеси мне его сердце, – говорит Морская королева.

Приказ разносится по ветру, и, оторвав взгляд от Элиана, я вижу, как она сжимает пальцами трезубец, где Первое око Кето ждет воссоединения с близнецом. Теперь, когда они так близко друг к другу, я могу его слышать – зов двух половинок. Он слишком ритмичен, чтобы быть песней, и слишком неистов для барабанного боя. Значит, сердцебиение. Одно око напитано моей кровью, другое – магией моей матери, и связь их безжалостно пульсирует в моих ушах.

– Вырви его сердце, – шипит Морская королева на нашем убийственном языке.

В голосе ее слышны нотки отчаяния – она ведь уверена, что именно Элиан освободил Второе око. И теперь боится того, что будет, если принц попытается использовать камень и если магия его одолеет трезубец, которым королева поработила наш народ в кровавой бойне.

Элиан может не знать, но прямо сейчас Морская королева считает его ровней.

Я изгибаю шею и протягиваю руку, подманивая Элиана. Веки его вздрагивают, но он не приближается, и я бы улыбнулась, кабы не опасалась расколоть свое новое каменное лицо. Вместо этого я запрокидываю голову и дышу ветром, пока волосы свободно дрейфуют на воде.

Позади меня затягивают песнь сирены.

Мелодия расползается, окутывает людей. Нежным рефреном захватывает над ними власть, отчего матросы покачиваются на месте, теряя ощущение угрозы. Опасность обращается в сны и страхи угасающей памяти, пока сердца их не начинают трепетать в такт смертельной арии.

– Красиво, – говорит Мадрид, расслабляясь всем телом.

Элиан озадаченно наблюдает за внезапным преображением зачарованной команды. А когда поворачивается ко мне, на челюсти его играют желваки, и один только взгляд почти превращает это чудом не замерзающее озеро в ледник.

Я улыбаюсь, чуть обнажив зубы, и присоединяюсь к песне.

При первых звуках моего голоса Элиан шагает вперед, и когда мелодия моя набирает обороты, он падает на колени. У него по-прежнему есть план на каждую букву алфавита, и хотя он неплохо справляется с ролью, я чувствую каждый удар его разогнавшегося сердца. Движения принца слишком резкие. Слишком намеренные. Да и в глазах его пылает неукротимый огонь.

Песня на него не влияет.

Элиан сжимает кристалл Кето будто спасательный круг, убежденный, что именно крошечная частичка моей богини в его ладони дарует невосприимчивость к чарам. Я улыбаюсь, потому что уж он-то должен знать. Должен знать, что надо больше верить мифам и сказкам.

Когда на палубе «Саад» Мейв растворилась пеной, я, в глубине души верившая слухам, порадовалась, что принц не получил шанса забрать ее сердце и противостоять песням сирен. Но рассказывая Элиану легенду о нашей смерти, я поняла, что это уже не просто байка. Я чувствовала истину. И теперь эта истина стоит передо мной на коленях, сверкая дикими глазами, выточенными из земли и океана. Утонувших листьев и водорослей.

«Человек, забравший сердце сирены, станет невосприимчив к песне».

Только мое сердце Элиану забирать не пришлось, я сама отдала.

Протянув руку, я касаюсь его лица, и его глаза ненадолго закрываются. Элиан вдыхает, словно тем самым закрепляет воспоминание. Пальцы мои скользят по изгибам его скул. Он такой теплый, и если прежде в облике сирены под солнечным светом мое тело болезненно ныло и пульсировало, то тепло Элиана вызывает во мне совершенное иную агонию.

Я опускаю руку на его шею и притягиваю его голову к себе, а сама приподнимаюсь из воды до талии. Мне не вынести столь сильной жажды.

– Знаешь, что мне от тебя нужно? – шепчу я.

Элиан сглатывает:

– Я не отдам тебе кристалл.

– Я говорю не о нем, – отвечаю гортанным голосом.

– О чем тогда?

Я ухмыляюсь, чувствуя себя как никогда порочной.

– О твоем сердце, – признаюсь я и целую его.

Этот поцелуй несравним с нежным и неуверенным касанием той ночью под звездами. Он дикий, обжигающий, есть в нем какая-то новая враждебность. Губы Элиана, горячие, мягкие, отчаянно сминают мои, и когда наши языки встречаются, я ощущаю, как оживает моя звериная суть. И в Элиане тоже что-то пробуждается. Хищный инстинкт. Мы будто клеймим друг друга прямо здесь, на краю войны.

Элиан запускает пальцы в мои волосы, и я сжимаю его, толкаю, подтягиваю ближе к себе. Даже когда кожа касается кожи, кажется, что мы слишком далеко. Он стискивает рукой мой подбородок, и мы становимся клубком из пальцев и зубов, и мир вокруг растворяется. Остается лишь звездная пыль.

Я прикусываю его губу, и Элиан стонет мне в рот. И мы жадно пьем друг друга, пока не начинаем задыхаться.

Элиан отстраняется, дикий и напряженный, как и сам поцелуй. Не отступает, а просто отрывается от меня. От моих губ. Он смотрит на меня, и его звериный взгляд – отражение моего. Ошеломленного, яростного и голодного.

Я облизываю нижнюю губу, сохранившую его рыбацкий привкус.

Моя мать светится, наблюдая за нами со стороны. Она не понимает, что Элиан не зачарован, и точно так же ей невдомек, что к его войску вот-вот присоединится еще один солдат.

– Элиан, – шепчу я так тихо, чтобы Морская королева не услышала. И давлю пальцами ему на шею, заставляя склониться. – Ты должен верить.

– Во что? – спрашивает он хрипло, с сомнением. – В тебя?

– В свою мечту. Что убийцы могут перестать быть убийцами.

Элиан вглядывается в мои глаза:

– Почему я должен верить твоим словам?

– Потому что ты невосприимчив к нашей песне.

Он хмурится, далеко не сразу осознав мои слова. Но вот глаза его сужаются, и я практически вижу, как в голове его мелькают воспоминания, выбивая почву из-под ног. Ждать невыносимо, но у меня нет выбора, кроме как надеяться, что Элиан запомнил не только глупую сказку и не только мое предательство. Мне нужно, чтобы он ощутил мой вкус и подумал о том, как мы спасли друг друга. И сейчас вновь можем спасти – и друг друга, и мир.

– Элиан, – зову я, и он облизывает губы.

– Я тебя услышал. – Лицо его ничего не выражает.

– И что?

– И ничего.

Элиан медленно снимает мою руку со своей шеи, сверля меня взглядом. Затем качает головой, будто сам не понимает, что делает, и…

– Я тебе верю, – говорит, вкладывая око в мою ладонь.

В тот миг, когда камень касается моей кожи, я становлюсь бесконечностью.

Испытанное мной в ледяном дворце – лишь малая часть небывалой мощи, и теперь я лесной пожар, что пылает, пылает, пылает. Приливная волна, что вздымается, крушит и разносит обломки по свету. Я не просто обретаю силу, отныне я и есть сила. Она течет во мне, заменяя едкую кровь густой темной магией.

Второе око Кето говорит со мной на сотне языков, нашептывает тысячи способов, коими с его помощью я могу уничтожить людей. В голове вспыхивают яркие образы. Вот камни сливаются с трезубцем моей матери и создают Морскую королеву, обладающую всей мощью Кето. Богиню по праву. И отныне сирены охотятся по всему миру, а под ногами их трава и гравий. Непробиваемая кожа и чарующие голоса, и только смерть идет за ними по пятам.

Но есть и другая картина.

Океан сверкает, будто усыпанный кристаллами, и человеческий корабль останавливается на полпути. Земли не видно на мили вокруг. Усталые и потрепанные матросы сигают с бортов, и ветер бабочками порхает по их коже, прежде чем его сменяют холодные объятия воды. Сирены плавают рядом, но не нападают. Они не охотятся и не оценивают жертву, просто наблюдают в стихийной гармонии.

Здесь царит мир.

– Отдай мне око, – требует Морская королева, вырывая меня из транса.

Я сжимаю ладонь с камнем:

– Лучше я тебя убью.

Элиан испускает вздох – веселый, изумленный и переполненный гордостью. Я мельком кошусь на него и вновь смотрю на королеву, решительно, насколько позволяет новообретенная мощь.

– Тебе это не под силу.

– О, ты ошибаешься. – Моя улыбка знаменует начало войны. А может, ее конец. – Видишь ли, матушка, это не принц освободил око из узилища. Его освободила я.

Вопль королевы сотрясает гору.

Сбылся ее худший кошмар. Дочь, которой она так не хотела отдавать корону, готова забрать ее силой. Отныне Морская королева надо мной не властна, и это удивительное чувство. Впервые мы с ней равны. У каждой по божественному оку и шаткая преданность части нашего народа. В этих водах целая армия, но они легко могут изменить сторону. И выбрать как меня, так и ее.

Морская королева стреляет глазами влево и издает злобный рев на псариине. Горло ее напрягается, пульсирует, и через пару мгновений мимо меня проносится серая вспышка.

Я не сразу понимаю, что Элиана рядом больше нет.

Верчу головой, охотничьим взглядом обшариваю озеро и вдруг цепляюсь за какое-то движение, столь быстрое и первобытное, что даже мне приходится присмотреться, прищуриться.

Элиан в центре рва, и окружившие его сирены истекают слюной, когда запах его пропитывает воду. Они плывут к нему, но едва успевают приблизиться, как что-то яростно дергает принца за ворот рубашки и отволакивает подальше.

Стоит разглядеть напавшего, и дыхание перехватывает.

Пожиратель Плоти.

Его акулий хвост серый и толстый, ребристый и покрытый пятнами, будто язвами, медленно пожирающими его собственную плоть. Это все тот же демон, которого я помню, с лицом настоящего убийцы. Черты плоские, глаза – зияющие в голове дыры, а губы – тонкий поперечный разрез. Они покрыты коркой засохшей крови его жертв в этом бою.

Пожиратель Плоти усмехается – слюна растягивается меж акульих зубов – и прижимает лезвие хвоста к сердцу моего принца.