Текст книги "Уничтожить королевство"

Автор книги: Александра Кристо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 32
ЛИРА

Ночью мне снится смерть.

Вода, красная от крови, и человеческие тела, что дрейфуют средь пены моих павших сестер. Когда наконец поднимаются волны, они столь высоки, что могут коснуться черного неба, и они хоронят искалеченные трупы на дне морском.

Песок под ними разлетается в стороны, накрывая мое королевство золотой пылью. И во всем этом растворяется трезубец моей матери. Я взываю к ней, но я больше не часть великого океана, и потому она меня не слышит. Не видит. Не знает, что я наблюдаю за ее падением.

Она дает трезубцу ослабнуть и истаять.

Рядом с нею стоит Элиан, и воду вокруг него озаряет рассветное солнце. Глаза его – бездонные омуты, челюсть подобна обломкам затонувших кораблей и расколотых кораллов, а каждое движение быстрое и плавное, точно приливная волна. Элиан принадлежит океану. Создан для него, как и я.

Мы родственные души.

Элиан смотрит на дно. Я хочу спросить, почему он так очарован песком, когда в океане есть целый мир, какого он даже вообразить не мог. Почему он этого не видит? Почему не хочет взглянуть? Я же посмотрела на мир его глазами, разве Элиан не хочет посмотреть моими?

Меня разрывает от желания кричать, но я помню только псариин и не смею говорить с ним на этом языке.

Когда Элиан устремляет взгляд на песок, на лице его сломленное выражение, как и на лице моей матери.

Уже готовая сойти с ума от тоски и боли, я вдруг вспоминаю его язык. Я быстро перебираю слова на мидасане и нахожу нужные. Я хочу объяснить, что вне власти моей матери океан может быть полон волшебства и возможностей. Хочу утешить Элиана пусть даже крохотным шансом на мирное решение. Сказать ему, что, стань я королевой, все могло бы быть иначе. Что я не родилась убийцей. Но слова я нахожу слишком поздно. Когда они проясняются в моем сознании, я уже вижу то же, что и Элиан.

Он смотрит вовсе не на песок, но на сердца, что в нем сокрыты.

«Не смотри. Не смотри».

– Твоих рук дело?

Наши глаза встречаются.

– Твоих рук дело? – снова спрашивает Элиан на псариине.

Звуки его столь остры, что могут и язык порезать, и я вздрагиваю, когда изо рта принца сочится кровь.

– Я забрала много сердец, – признаюсь я. – Вот последнее.

Элиан качает головой, и с его уст срывается смех – прекрасное эхо хохота моей матери.

– Нет, не последнее.

Он протягивает руки, и я в ужасе отшатываюсь. Ноги подгибаются и, не в силах устоять, я падаю наземь. Я смотрю на сердце в руках Элиана, на кровь, обагрившую его пальцы. Не просто сердце. Его собственное сердце.

– Оно было тебе нужно? – кричит он.

Затем делает шаг вперед, и я качаю головой, предупреждая, чтоб не приближался.

– Лира, – шепчет Элиан. – Разве не этого ты хотела?

Я просыпаюсь, жадно хватая ртом воздух.

Руки мои комкают тонкую белую простыню, волосы разметались по обнаженным плечам. Корабль медленно покачивается на волнах, но ритм, в котором прежде я находила успокоение, теперь вызывает тошноту. Сердце мое неистово колотится о грудную клетку – скорее дрожит, чем бьется.

Когда я разжимаю кулаки, выпуская простыню, на руках остаются царапины. Злые красные полосы перечеркивают линии на ладонях. И как я ни стараюсь, не могу выровнять дыхание.

Видение повторяется по прерывистому кругу. Сердце Элиана в его руке. Его глаза, обвиняющие в предательстве. Карающий хохот моей матери.

Я всю жизнь избегала возможности быть не такой, как велит мне мать. Заглушала детское желание стать кем-то другим. Я ведь сирена, а значит, убийца. Это никогда не было правильным или ошибочным, это просто было. Но теперь мои воспоминания обратились жестокими снами, безжалостными видениями будущего, порицающими меня за прошлое, которое я не могу отрицать.

Правда о том, кто я есть, стала кошмаром.

Глава 33
ЭЛИАН

Когда мы причаливаем, под «Саад» уже не вода, а слякоть. Все вокруг пронизано холодом, и сумеречный воздух, кажется, леденеет от одной только мысли о скором отсутствии солнца. Но светло здесь все равно как утром. Зеркало замерзшего неба и белые воды, укрытые снегом и ледяными узорами, создают прекраснейшее королевство, которому неведома тьма. Даже глубокой ночью небосклон остается синим, а сама земля будто излучает свет. Снег, отражающий бесконечное сияние звезд.

Пагос.

Пока мы шагаем по сугробам, я чувствую, как напротив сердца бьется о грудь ожерелье. Кристалл наконец-то близко. У меня есть ключ и карта с тайными тропами, и осталось только, чтобы Лира раскрыла мне подробности ритуала.

Воздух царапает щеки, и, несмотря на толстые перчатки, я опускаю руки в карманы. Местный ветер способен пробраться куда угодно, даже под кожу Я так закутан в меха, что с трудом передвигаю ногами. Мы движемся слишком медленно, и пусть я знаю, что непосредственной угрозы нападения нет, все равно не люблю быть неготовым к нежданным встречам. От этого меня трясет сильнее, чем от холода.

Я поворачиваюсь к Лире. Кончики ее волос покрыты инеем.

– Постарайся не дышать, – советую я. – Воздух может застыть на полпути.

Лира приподнимает капюшон:

– Тогда ты постарайся не говорить. Никто не хочет, чтобы твои слова сохранились навечно.

– Вообще-то, это жемчужины мудрости.

Глаза ее едва видны за завесой темного меха, но губы все время изогнуты в безрадостной улыбке, которая становится чуть ярче, пока Лира придумывает остроумный ответ. Готовится отразить следующий удар.

Делано равнодушно она вытряхивает лед из волос.

– Если жемчуг нынче так дешев, лучше я вложу деньги в бриллианты.

– Или золото, – самодовольно подсказываю я. – Слышал, оно всегда в цене.

– Когда вам двоим надоест провоцировать у меня приступы тошноты, не стесняйтесь остановиться, – глумится Кай, смахивая с меча снег.

– Завидуешь, потому что я с тобой не флиртую? – Мадрид согревает пальцем спусковой крючок пистолета.

– Не нужен мне флирт, – отвечает Кай. – Я и так знаю, что ты от меня без ума.

Она меняет оружие в кобуре.

– Когда ты так одет, моему уму ничего не угрожает.

Кай оглядывает свое блестящее красное пальто, плотно прилегающее к гибкому телу. Меховой воротник льнет к его подбородку и прикрывает мочки ушей, создавая впечатление, будто у него вообще нет шеи.

– Это потому, что для тебя я неотразимее всего в чем мать родила? – улыбается Кай.

Торик душераздирающе вздыхает и сжимает пальцами переносицу. Не знаю, то ли из-за многочасовой прогулки без еды, то ли из-за того, что кусачий мороз не позволил ему надеть любимые шорты, но старпом, похоже, начал терять терпение.

– Клянусь, я пошел на смертельно опасное дело с кучкой похотливых детишек, – ворчит он. – Скоро наверняка начнете совать любовные записки в бутылки из-под рома.

– Чудесно, – говорит Мадрид. – Теперь и меня тошнит.

Я смеюсь, но звук тонет в ритме передвижных барабанов – к нам приближается воинский отряд. Идеальная «стрела» как минимум из дюжины человек яростно марширует сквозь пургу, в которой их тем не менее легко заметить. Снег плохо скрывает внушительные фигуры и впечатляюще ровный строй. Они вышагивают в ногу как единое целое, приминая сапогами снег с каждым ударом барабанов. Они похожи на великанов, раскрасивших пустынный пейзаж темными пятнами военной формы.

Когда они останавливаются, на минуту воцаряется тишина, пока мы рассматриваем друг друга.

Даже под слоями меха и доспехов нетрудно отличить королевских особ от солдат. Четыре сына правящей семьи Пагоса подобны титанам; охотничьи головные уборы перетекают в великолепные накидки на их спинах. Глаза их сверкают в раскрытых пастях зверей: белого медведя, полярного лиса, пустынного волка и – в самом центре – снежного льва.

Четыре зверя, четыре оттенка белого, что растворяются в снегу у их ног. На этом фоне доспехи и оружие – мечи и копья цвета черного дерева – кажутся еще темнее и переливаются, точно жидкость.

Братья сбрасывают с голов шкуры животных, защищавшие их от холода. Как и ожидалось, король Кадзуэ – снежный лев. Самое смертоносное из всех существ. И пусть ростом лев превосходит некоторых мужчин, король Пагоса, похоже, вполне вписывается в его габариты. По крайней мере, не смотрится карликом в шкуре мамонта.

– Принц Элиан, – приветствует Кадзуэ.

Кожа его очень бледная, почти голубая. Губы того же оттенка едва различимы на лице с чертами острыми и прямыми. Глаза – суровые точки, растянутые к кончикам бровей, а волосы – будто поток мечевидных прядей, ниспадающий до брони.

Кадзуэ прижимает ладонь к животу и сгибается в привычном поклоне. Братья следуют его примеру, но гвардейцы вокруг них стоят как вкопанные. В Пагосе не принято, чтобы солдаты склонялись пред королевской властью. Мол, так друг друга приветствует элита, а воин должен оставаться неподвижен и беспристрастен. Незаметен, пока о нем не вспомнят.

– Ваше величество, – отвечаю я. – Благодарю, что приняли нас в своем королевстве. Для меня это великая честь.

Я смотрю на принцев. Головные уборы подобраны в соответствии с их возрастом, а также – с порядком престолонаследия. Принц Хироки, второй по старшинству, – белый медведь. Тетсу – пустынный волк. А самый юный из братьев, Кодзи, – полярный лис. Я приветствую их, и принцы по очереди кланяются.

Интересно, кто из них наивный осведомитель Райкрофта?

– Разумеется, вас приветствуют не только мои братья, – говорит Кадзуэ, – но и вся наша семья.

Взмах его руки – и от строя солдат отделяется новая фигура в столь же грандиозном королевском одеянии. Пятая, гораздо ниже прочих и без явной военной выправки, но не менее горделивая. Ей даже не нужно скидывать шкуру зверя, чтобы я понял, кто это.

Заметив, как дернулось мое лицо, Сакура растягивает в улыбке губы невообразимо небесной синевы. Ее волосы короче, чем прежде, и лоб прикрывает прямая челка, касаясь приподнятых уголков глаз. Из-под нее к белой кости в мочке левого уха тянется бронзовая цепочка.

Сакура не похожа на принцессу, скорее на королеву. Воина. Противника.

– Принц Элиан, – здоровается она.

– Принцесса Юкико.

Она усмехается при звуках своего настоящего имени.

Я чувствую, как растет возмущение застывшего рядом Кая. Моя команда наконец столкнулась с той самой женщиной, из-за которой я отказался от будущего на «Саад» – и своего, и их, – и вряд ли стоит ждать от них улыбок.

Я быстро пихаю друга локтем, пока он не успел ничего ляпнуть. Кто знает, сколь много принцесса Юкико поведала своей семье о пребывании в Мидасе. Сообщила ли, что владеет знаменитым «Золотым гусем»? Что продавала мои монаршьи секреты как алкоголь, ночи напролет общаясь с главными негодяями моего королевства? Вряд ли. А даже если да, Каю лучше с ней не фамильярничать. Может, он когда-то и был сыном дипломата, но теперь лишен наследства, и это известно всем. К тому же Юкико – принцесса. Потенциальная королева. Моя королева.

При мысли об этом я вздрагиваю, надеясь, что соглашением с Галиной сумею перекрыть сделку с Юкико.

В спину мне упираются взгляды всей сотни моих людей. Но как бы они ни жаждали что-то мне высказать, я не менее отчаянно хочу поговорить с принцессой. Обсудить наш договор и сделать встречное предложение. Однако сейчас не время. Слишком уж много вокруг любопытных глаз и проколотых ушей.

Я приветственно кланяюсь.

– Только взгляни на себя, все пытаешься скрыть удивление, – качает головой Юкико. – Не нужно. Ни скрывать, ни удивляться. Разве мы не старые друзья? Разве это не мой дом? Где еще мне быть, как не дома с дорогими друзьями и семьей?

– Конечно, – говорю напряженно. – Просто не ожидал, что ты окажешься здесь так быстро.

– Не все корабли плавают. Иные предпочитают летать.

Голос ее сочится самодовольством, но, в отличие от заносчивости Лиры, эта мне совсем не нравится. Сдержав порыв закатить глаза, я ограничиваюсь коротким понимающим кивком.

Пагосские воздушные суда – одни из лучших в ста королевствах. От стремительных аэростатов, едва вмещающих полдюжины пассажиров, до передовых дирижаблей, таких роскошных, что их по праву называют плавучими дворцами. В каждом как минимум восемь отдельных винтов и три этажа высоты – для разного груза или, что встречается чаще, для пассажиров разного социального статуса.

Пагос всегда хорошо ладил с Эфевресией – родиной величайших изобретений человечества. Именно она стоит на передовой почти каждого технологического триумфа, и нынче редко можно встретить изобретение, чей путь начался в ином месте. С Пагосом они сотрудничают так долго, что даже существование на разных концах мира не помеха. Ничто не связывает два королевства прочнее, чем десятилетний брачный союз. А значит, Пагос посвящен почти во все технологические достижения Эфевресии и действительно предпочитает рассекать воздух, а не воды океана. Для прочих же королевств дирижабли, как правило, ненадежны. Поломки не редки, и путешествие, что длится дольше месяца, становится неоправданно проблемным.

– Ты и есть принцесса? – спрашивает Лира.

И как бы меня ни забавляло ее пренебрежительное отношение ко всем вокруг, я бросаю на нее острый взгляд, предупреждая не говорить лишнего. Но либо Лира не замечает, либо ей все равно. Я даже догадываюсь, какой вариант вероятнее.

Юкико кивает:

– Не знала, что принц набирает новеньких на «Саад».

– О, я не новобранец. Я здесь, чтобы его убить. – Лира многозначительно смотрит на принцессу. – И любого, кто встанет на моем пути.

Кай тщетно пытается заглушить смех тыльной стороной ладони.

Взглянув на Лиру, я стискиваю зубы. Это холод ударил ей в голову? Или она так привыкла к нашим отношениям, что решила, будто может точно так же общаться с любым представителем королевской семьи? Я пытаюсь привлечь ее внимание, но Лира не отрывает ледяных, точно местный ветер, глаз от Юкико.

– Она шутит, – говорю я, заталкивая Лиру себе за спину. – А еще, наверное, пьяна.

Она фыркает, и я сжимаю руку на ее талии, чтобы заставить замолчать.

– Не обращайте внимания на мою команду, – улыбаюсь я королю. – Когда заканчивается еда, они, как правило, выживают за счет рома.

Кадзуэ встречает замечание смехом, однако столь же четким и строгим, как его военная стойка. Юкико опускает взгляд на мою руку на талии Лиры.

– Есть более важные темы для обсуждения, – говорит Кадзуэ. – Идемте, побеседуем во дворце, подальше от нашей зубастой погоды. Судя по тому, что рассказала мне сестра, мы можем заключить довольно выгодную сделку.

* * *

Показав нам гостевые покои и предоставив достаточно еды, чтобы Торик воспрянул духом, меня сопровождают в главный зал. По просьбе короля Кадзуэ, я один, однако пока я следую за придворным распорядителем, за мной вышагивают семеро гвардейцев. Когда они явились забрать меня из отведенных покоев, вооруженные до зубов копьями, которые выглядят так, будто из зубов и сделаны, я воспринял это как комплимент. Такая настороженность лишь свидетельствует о моей репутации.

Главный зал сокрыт за снежными створками, что открываются вращающимся механизмом. Цепляясь друг за друга и издавая неоправданно много шума, шестеренки раздвигают тяжелые двери, дабы явить нам комнату. Она не так велика, но все здесь сделано с размахом и роскошью. Люстры увешаны замерзшими слезинками, а из ледяного пола, будто сорняки, растут сосульки. Я шагаю вперед, почти ожидая, что сейчас поскользнусь и грохнусь, но поверхность под ногами на удивление сухая.

Пятеро детей Пагоса взирают на меня с тронов. Каждый в черном одеянии, ткань стекает по их телам как масло. Единственное окно за их шикарными креслами исцарапано синей изморозью. Узор расползается по стеклу точно вьюнок, скрывая от нас последние капли солнечного света, что могли проникнуть в комнату.

– Надеюсь, вас устроили отведенные покои, – говорит король Кадзуэ. – Должен признаться, я рад, что ты взял только часть команды. Сотни пиратов более чем достаточно. Боюсь представить, как бы справился с целым легионом в своем дворце.

– Держу пари, было бы весело, – со смехом бормочет юный принц Кодзи. – Слухами о вас земля полнится. Немного жаль, что я не смогу испытать всего на себе.

– В следующий раз я приведу всю банду, – обещаю я и вновь смотрю на короля. – Наша договоренность в силе?

– Не помню, чтобы о чем-то с тобой договаривался, – отвечает тот. – Но моя сестра, похоже, решила, что обладает подобной властью.

Кадзуэ сердито косится на Юкико, но она лишь небрежно взмахивает ресницами, будто он не более чем досадная неприятность.

Принц Хироки склоняется к брату:

– Она отдала ему карту. Надеюсь, взамен мы получим что-то равноценное.

– Получите, – говорю я, вытаскивая из кармана ожерелье.

Великолепная синяя капля, все еще покрытая кровью Лиры, раскачивается между нами, танцуя на цепочке.

Король Кадзуэ стискивает подлокотники.

– Как можно преподносить такую вещь столь небрежно? Где ты ее нашел?

– Там же, где пленника, которого вы заперли в своем подземелье.

Принц Хироки ерзает на троне, и становится ясно, о каком из братьев говорил Райкрофт.

– Ксапрарцы, – цедит Кадзуэ. – Таллис Райкрофт и его шайка проклятых воров. Стоило догадаться, что все потерянное попадает в его руки.

– Теперь оно не в его руках. – Я сжимаю ожерелье. – А в моих.

Принц Тетсу с рычанием подается вперед:

– И сейчас ты его отдашь.

– Тише, тише, брат, – посмеивается король. – Уверен, так он и собирается поступить.

– Конечно, – киваю я. – Как только услышу достойное предложение.

Юкико медленно растягивает губы в коварной улыбке:

– Нельзя не восхищаться его мужеством.

Король Кадзуэ встает:

– Ты хочешь подняться на нашу гору, чтобы найти кристалл Кето. А дальше что?

– А дальше я верну ваше бесценное ожерелье, да и кристалл тоже, когда со всем покончу. Это шанс для Пагоса войти в историю как королевство, которое помогло раз и навсегда уничтожить сирен. Ваша семья станет легендой.

– Легендой? – Резкий смех короля сотрясает воздух. – И что же помешает мне просто забрать его у тебя?

– Как только кристалл будет освобожден, Морская королева сразу об этом узнает. И вы во многом хороши, ваше величество, но точно не в убийстве сирен. Если она умрет, то от моей руки. Позвольте мне взойти на гору, и мы сможем творить историю вместе.

– Это опасное восхождение, – говорит король. – Даже по нашему священному пути. Что скажет твой отец, если я подвергну его сына такой опасности? Пусть и ради столь благородного дела, как спасение мира. К тому же, – он кивает на сестру, – после стольких лет Юкико наконец вернулась домой, проделав немалый путь. И мне сложно представить, что на это ее сподвигла лишь вера в твою миссию.

Юкико смотрит на меня насмешливо и явно наслаждается, представляя, как я буду выкручиваться. Будто я когда-нибудь доставлю любому из них такое удовольствие. Не уверен, подстрекает ли меня король к чему-то или принцесса действительно не рассказала ему о нашей помолвке, но сам я эту тему точно не подниму.

– Конечно, нет, – отвечает Юкико брату. – Я вернулась, потому что хочу быть первой, кто все увидит. Хочу быть там, когда кристалл Кето наконец освободится.

Я до скрежета стискиваю зубы. Меньше всего мне нужно, чтобы по пятам за мной на Заоблачную гору взбиралась кровожадная принцесса.

– Не думаю, что стоит так рисковать, – говорю я. – Как сказал король, это опасное восхождение.

– Которое она уже совершала, – вставляет Хироки. – Мы все совершали.

– Еще не все, – возражает Кодзи.

Ласково взглянув на младшего брата, Хироки обращает бесцветные глаза к королю:

– Если она пойдет с ним, то так хотя бы можно быть уверенными, что нас не обманут.

Я стараюсь не выглядеть оскорбленным.

– И тогда один из нас будет там, когда кристалл наконец покинет недра купола, – поддакивает Тетсу.

Юкико откидывается на спинку трона:

– Так приятно, что всего после пары дней в моем обществе вам уже не терпится от меня избавиться.

Король Кадзуэ бросает на нее косой взгляд, а затем настороженно смотрит на меня.

– Если тебе удастся убить Морскую королеву и Погибель Принцев, то ты расскажешь миру, что мы посодействовали.

Это не просьба, потому я согласно склоняю голову, чувствуя хрупкость момента. От близости цели в горле саднит как от жажды.

– Кристалл, ожерелье и слава. – Кадзуэ возвращается на трон, жадно сверкая глазами. – Хочу, чтобы Пагос получил все.

– Я поведаю миру все, что пожелаете, – уверяю я. – Если Погибель Принцев умрет, остальное меня уже не будет интересовать.

Дети Пагоса взирают на меня с высоты своих снежных тронов, а потом по очереди улыбаются.

* * *

Когда я наконец покидаю главный зал, Лира уже ждет, упершись ногой в ледяную дверь. Волосы ее влажные от холода, а тело скрыто под толстым вязаным свитером, что лишь подчеркивает хрупкость ее запястий. Заметив меня, она вздыхает и отталкивается от двери.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

Лира пожимает плечами:

– Слежу, чтоб ты не помер.

Я смотрю на нее недоверчиво:

– Ты подслушивала.

– И теперь закончила, – не отрицает она и вскидывает брови: мол, и что ты мне сделаешь?

Однако уйти не успевает – я быстро хватаю ее за запястье и притягиваю к себе. Лира разворачивается так быстро, что волосы хлещут ее по лицу. Она трясет головой, убирая их с глаз, и хмуро смотрит на наши соединенные руки.

– Мне интересно, о чем ты думала раньше, – говорю я. – Когда угрожала убить принцессу в ее же королевстве. Не лучшая твоя шутка.

Лира выдергивает руку из моей хватки.

– А Каю понравилась.

– Я, конечно, рад, что вы двое сблизились, но не стоит забывать, что Кай – идиот.

– Ты тоже, – хмыкает она, – если доверяешь пагосцам.

– Мне не нужно никому доверять. Мне нужно только, чтобы они доверяли мне.

– Для пирата ты не очень искусный лжец. И торгуешься паршиво. Ты отказался от многого, а взамен получил ничто.

– Это не ничто. А шанс положить конец войне.

– Ты и правда дитя, коли веришь, что все так просто.

– Думаешь, уступить родное королевство принцессе Юкико было просто? – спрашиваю я. – Речь ведь не только о женитьбе на ней. Мне предстоит отринуть все, о чем я когда-либо мечтал, и погрязнуть в обязанностях, от которых всю жизнь пытался убежать.

Наблюдая за Лирой, я рефлекторно стискиваю кулаки. Хочется, чтобы она поняла: я пошел на эту сделку не ради прихоти и жалею о своем решении каждый день. Я сознаю последствия своих действий и изо всех сил ищу выход.

Лира безмолвно смотрит на меня, и я не понимаю, какой реакции от нее жду и имею ли вообще право ждать хоть чего-либо, но ее молчание нервирует сильнее, чем любой ответ.

Бой курантов в тронном зале отмечает начало ночи ветров. Лира ждет, когда отзвенит третий колокол, и наконец сглатывает. Слишком громко.

– Ты правда собираешься на ней жениться? – Она тут же качает головой, будто не хочет слышать ответ. – Полагаю, это умно. Ты получишь кристалл Кето и союз с могущественным королевством. Даже отказавшись от жизни на «Саад», все равно выйдешь победителем. – На последних словах ее натянутая улыбка слегка дрожит, и когда Лира продолжает, голос ее тих и суров. – Ты ведь никогда не проигрываешь, да, Элиан?

Я не совсем уверен, как реагировать, ибо по ощущениям в последнее время я только и делал, что проигрывал. И договор с Юкико – лишь еще один пункт в этом списке.

Я вздыхаю и, глядя, как Лира сдувает с лица волосы, чувствую необходимость раскрыть ей свой замысел. Все, что я придумал, лишь бы избежать сделки с Юкико, уже готово сорваться с языка. Я знаю, что не должен оправдываться ни перед Лирой, ни перед кем-то еще, но не могу сдержать порыва.

– Когда все закончится, все прежние договоренности станут неважны, – признаюсь я. – Если я выживу, то предложу Юкико то, от чего она не сможет отказаться.

– Не думаешь, что сделал уже достаточно предложений? – спрашивает Лира.

И глядит на меня отнюдь не ласково.

– Ты подвергаешь опасности собственное королевство, поддаваясь на манипуляции властолюбивой принцессы, которая… – Она осекается и смотрит в пол с непонятным выражением.

– Лира.

– Не надо. – Она поднимает руку, удерживая расстояние между нами. – Ты ничего мне не должен, особенно объяснений. Королевские особы никому ничего не должны.

Это ее «королевские особы» ранит сильнее, чем должно. Я так старался, чтобы происхождение не стало единственным, что меня определяет, и мне больно слышать эту убежденность в ее голосе, словно иного Лира во мне и не видела. А видела лишь принца, но не просто мужчину.

Осторожно выдохнув, я убираю руки в карманы.

– Я никогда и не говорил, будто что-то тебе должен.

Лира отворачивается. Не знаю, слышала ли она меня, но она уходит, не оглядываясь, а я не спешу следом. Хочу – сильнее, чем готов признать, – но не представляю, что скажу, если догоню ее.

Я провожу рукой по волосам. Когда же уже закончится эта ночь…

– Я заметила.

Из тени точно призрак выплывает Юкико. В бледном сиянии факелов глаза ее кажутся почти белыми, а когда она приближается, огонь смягчает резкие черты ее лица, делая его милым. Нежным.

Свет и правда играет с разумом.

– Но для меня все это не имеет значения, – продолжает Юкико.

– Я с трудом понимаю, о чем ты.

– Девушка. Лира.

– Полагаю, ее сложно не заметить.

– Да. – Улыбка Юкико пылает ярче факелов. – Ты явно в это веришь.

Я потираю виски, не готовый к очередной загадочной беседе.

– Говори, что собиралась, Юкико. Я не в настроении для игр.

– Значит, ты изменился. Но я удовлетворю твою просьбу, ибо ты гость в моем доме.

Она приглаживает волосы, покусывает уголки синих губ. Скорее предвкушающе, чем маняще.

– Ты можешь питать к ней чувства, – говорит Юкико, – но это ничего не изменит. Любовь не для принцев и уж точно не для королей. А ты обещал мне, что станешь королем. Моим королем. Я лишь напоминаю об этом обещании.

Дикий блеск в глазах Лиры мелькает в голове. Она даже не взглянула на меня, прежде чем уйти. И не пожелала слушать доводы и объяснения. Сказала, что я позволяю собой манипулировать. «Королевские особы никому ничего не должны». Но это не так. Я многим обязан, и Лира не исключение. Возможно, я не должен перед ней оправдываться, но обязан ей жизнью, а это, похоже, одно и то же.

Я переминаюсь с ноги на ногу, но осознав, что именно такой реакции Юкико и ждала, устремляю на нее гневный взгляд.

– Я не обещал тебе короля. Насколько помню, ты продалась за королевство. Не все ли тебе равно, которое?

– Звучит ужасно, словно ты вознамерился нарушить наше соглашение.

– Не нарушить, – поправляю я. – Пересмотреть.

Юкико усмехается и, прижавшись к моему плечу, проводит кошачьей ладонью по моей груди. Ее холодное дыхание льнет к шее, и когда я отворачиваюсь, она шепчет с явной улыбкой в голосе:

– Так много трюков. Тебе нужны рукава попрочнее, чтоб ни один не вывалился.