Текст книги "Дар Тёмного Ангела (СИ)"

Автор книги: Александра Гай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Пролог и глава 1

Мелкие снежные хлопья искрились в бледно-жёлтом свете фонарей, кружились в морозном воздухе и мягко укладывались на покрытый ледяной коркой асфальт. Из-за метели дорога представлялась призрачным продолжением ночного неба.

Он медленно шёл по тротуару, не чувствуя ни усталости, ни порывов ледяного ветра. Снежинки падали на длинные светлые волосы на непокрытой голове и слишком лёгкое для зимы демисезонное пальто. Бледное лицо с чистым, светлым лбом и плотно сжатыми губами выглядело бы абсолютно неподвижным, если б не глаза. Довольно необычные глаза, светло-серые и прозрачные, словно застывшая в осенний туманный день озёрная вода.

Он улыбнулся. Время бежит быстро, но для него оно остаётся бесконечным. Мимо проносятся дни, недели, месяцы и годы. Новые люди и события напоминают кадры кино, мелькающие на неподвижном экране. А он чувствует себя зрителем, сидящим в одном и том же кресле, пассивно наблюдающим пробегающую перед ним жизнь. Иногда в памяти непрерывной чередой проносятся прежние времена, лица ушедших близких, друзей и врагов, давние победы и поражения. Полузабытые воспоминания исподволь вытаскивают наружу ощущение невосполнимой утраты, старую боль, которую ему придётся таить в себе всегда. Вечность.

1 глава

В архиве было холодно. Ледяной зимний ветер проникал сквозь забитые ватой и заклеенные полосками бумаги щели старых, с прогнившими деревянными рамами окон. Две чугунные батареи давали слишком мало тепла для большой комнаты с трёхметровыми потолками на первом этаже здания, построенного ещё в позапрошлом веке.

Марина зябко поёжилась и поплотнее укуталась в широкий тёплый шарф. Часы на стене показывали половину шестого, но несмотря на холод девушка домой не торопилась. Там её никто не ждал. Разве что пустые стены и ощущение незримого присутствия дорогого человека, бабуля умерла полтора месяца назад.

– Вы уже закончили, Марина? Скоро шесть, – сочувственно напомнил осипший женский голос.

Девушка обречённо вздохнула и неуверенно произнесла: – Мне бы ещё полчасика, Надежда Сергеевна!

– Опять вы меня задерживаете! – На пороге показалась высокая сухощавая дама в строгом костюме. Женщина привычно пригладила собранные в «учительский» пучок седые волосы и требовательно добавила: – Мне пора помещение на сигнализацию ставить.

– Я уже заканчиваю! – обречённо проговорила Марина и принялась складывать документы, с которыми работала. Она понимала, что Нина Сергеевна нарочно напустила на себя строгость, хочет быстрее выпроводить бедняжку Марину отдыхать. Жалость окружающих девушку раздражала. В последнее время беды сыпались на Марину одна за одной. Сначала узнала об измене мужа, потом потеряла ребёнка, который должен был родиться через пару недель, дальше последовал развод. Всего несколько месяцев относительно спокойной жизни с бабулей, а потом – её неожиданная смерть от инфаркта!

Девушка сдала документы в хранилище, расписалась в журнале учёта и спустилась в гардероб. Почти все сотрудники архива уже разошлись по домам, рабочий день официально заканчивался в пять.

Марина надела шерстяную шапочку и серый кроличий полушубок, туго завязала шарф поверх воротника и вытащила из пакета тёплые варежки. На улице стоял двадцатиградусный мороз, и дул пронзительный, ледяной ветер. Выходить наружу и брести по пустому переулку к автобусной остановке не хотелось. Пусть на работе холодно и неуютно, но на улице ещё хуже!

– Марина! Подожди минутку, я сейчас! – в холл вбежал, перепрыгивая через две ступеньки, сухощавый высокий парень в круглых, гаррипоттеровских очках.

Девушка повернула голову и кивнула. В компании идти веселее. Андрей – хороший товарищ! Марина поправила каштановый локон, выбившийся из-под шапочки, и улыбнулась. Синие глаза на худом лице девушки потеплели.

– Всё, я готов! Цепляйся, Маринка, – Андрей протянул девушке руку и патетически продекламировал: – Я проведу тебя сквозь бурю и снега!

Марина фыркнула.

Входная дверь отворилась, и в холле появилась красивая блондинка в шубке из дорогой чёрной норки.

– Андрюшка! Вот знала, что ты меня дождёшься! Видишь, я как раз вовремя.

– Светка!?

– Неужели ты меня не ждал?! – возмутилась блондинка и капризно надула губки. – Но ты вчера…

– Что, вчера? Подумаешь, не позвонила! Я в клубе с девчонками до ночи просидела, устала до чёртиков и забыла. Поехали быстрее, а то потом на морозе не заведусь!

Света схватила Андрея за руку и, бесцеремонно оттолкнув Марину, потащила упирающегося аспиранта наружу. Марина пожала плечами и вышла вслед за ними. Идти по холоду до остановки пришлось в одиночестве.

С Андреем Марина училась в университете на историко-архивном факультете. После окончания университета талантливый парень поступил в аспирантуру. Пожалуй, Марина без особых проблем могла последовать его примеру, но она тогда была замужем, и Евгений, её муж не желал, чтобы жена занималась наукой в ущерб семейным интересам.

Похоже, автобус недавно уехал. На остановке не было ни одного человека. Марина зябко поёжилась и подошла к столбу с расписанием. Так и есть, автобус ушёл пару минут назад! До следующего – двадцать пять минут! Торчать почти полчаса на ледяном ветру неразумно, и Марина решила пойти через парк на другую остановку, где можно сесть на другой автобус, который подходил чуть ли не к самому дому девушки. Дорога по заснеженной, но хорошо освещённой аллее занимала не более пятнадцати минут. Кроме того, идти гораздо теплее, чем стоять и постепенно превращаться в ледяную статую!

Марина дошла до поворота, когда резкий порыв ветра едва не сбил её с ног. Девушка остановилась и плотнее запахнула воротник. Сумка выскользнула из озябшей руки и упала. Марина наклонилась за сумкой и, разгибаясь, в двух шагах от себя заметила незнакомца в лёгком, демисезонном пальто. Длинные светлые волосы мужчины густо запорошило снегом. Глядя на незнакомца, девушка невольно поёжилась. Неужели ему не холодно?!

Незнакомец стоял под фонарём и, молча, смотрел на Марину. Поза его выглядела свободной и расслабленной, красивое бледное лицо напоминало застывшую маску. Пронзительный ветер и двадцатиградусный мороз не вызывали у мужчины ни малейшего дискомфорта.

В следующее мгновение в светлых глазах незнакомца промелькнул интерес, неподвижное лицо ожило, тёмные брови удивлённо изогнулись. Девушка замерла на месте, не в силах отвести взгляд от странного прохожего. В глазах мужчины таилось нечто опасное, завораживающее и притягательное. Они стояли и смотрели друг на друга несколько долгих минут. А гонимые морозным ветром снежные пчёлы носились по парку в нескончаемом хороводе плотным, белым роем. Сердито нахмурившись, мужчина отвернулся и ровным шагом двинулся по противоположной аллее. Немного погодя, опомнилась Марина, нервная дрожь пробежала по её телу. Девушка оглянулась, но светловолосого незнакомца не увидела.

На сей раз с транспортом повезло. Автобус появился сразу, когда Марина подошла к остановке. Спустя полчаса девушка добралась до своего дома. Марина открыла дверь в пустую квартиру и прислушалась. Тишина. Негромко урчит на кухне холодильник, за окном гудит ветер, в прихожей тикают старые настенные часы.

***

К автобусной остановке подошла шумная компания. Крепкие мужики в небрежно застёгнутых зимних куртках на меху и тёплых дублёнках громко обсуждали качество железобетонных конструкций, рабочие расценки и какого-то Фёдора. Неподалёку строился высотный жилой дом. После трудового дня строители отметили некое важное событие. Всем известно, вечер в пятницу – самое удобное время для достойного завершения рабочей недели. К мероприятию все участники отнеслись ответственно. И спиртного, и еды хватило с избытком. К финалу застолья половина дружного коллектива не могла твёрдо стоять на ногах. Правда, до остановки бригада добралась в полном составе.

Разговор строителей постепенно принял хаотичный характер. Трое разом что-то рассказывали, нарочито громко выкрикивая отдельные слова. И никто никого не слушал. Плечистый мужик в норковой шапке, сдвинутой на затылок, того и гляди – свалится, пожелал пропеть нечто душевное. Но его не поддержали. Говорливая троица принялась яростно спорить и ругаться. Задиристый крепыш небольшого роста до того разошёлся, что сердито схватил ближайшего к нему собеседника за грудки и крепко тряхнул. Но тот примирительно положил драчуну на плечи руки, и конфликт был исчерпан.

Плотный мужчина в чёрной дублёнке споткнулся и рухнул в снег. Соседи с грубоватыми шутками безуспешно попытались поставить его на ноги. В конце концов, мужика усадили на запорошенную снегом скамейку при остановке. Он опустил голову и задремал, мирно посапывая во сне. Подошёл автобус, и компания, позабыв о спящем товарище, ввалилась в дверь.

Между тем, миновала полночь. Последний автобус ушёл с полчаса назад. Холодало. Снег прекратился, но мороз крепчал. На прояснившемся небе показалась полная луна, и стало светло. Строитель на скамейке крепко спал, рискуя замёрзнуть во сне.

Светловолосый мужчина в демисезонном пальто, ранее со стороны наблюдавший за пьяной компанией, неторопливо приблизился к спящему мужику. Склонившись над забытым приятелями строителем, он с некоторым сомнением принялся разглядывать красную от спиртного физиономию. Затем одной рукой с удивительной лёгкостью поднял здоровяка. Мужик сонно пробормотал несколько слов и повис на незнакомце.

Около двух часов ночи неизвестный нажал на кнопку звонка над дверью приёмного покоя больницы Скорой помощи. Санитар выглянул наружу и увидел крупного мужчину в приличной одежде. Бедняга лежал на бетонном полу у входа, раскинув навзничь руки. Лицо его было белым, почти как снег, в изобилии покрывший днём улицы. Удалось прощупать слабый пульс. Мужчина был жив, сердце его билось слабо и часто.

Санитар втащил умирающего в приёмный покой и кликнул дежурного врача. Пожилой эскулап быстро осмотрел пациента, покрутил головой, назначил несколько инъекций и отправил больного на обследование. Видимых повреждений на теле не оказалось. Ни на рентгене, ни на УЗИ особых проблем не нашли. Разве что молоденькая лаборантка, как ни старалась, не сумела получить ни капли крови из спавшихся вен.

***

– Марина! Твой муж полчаса ждёт, когда ты подашь обед! – губы свекрови недовольно поджались, в выпуклых тёмных глазах загорелся злой, голодный огонёк. – Ты час, позабыв обо всём на свете, занималась своим гардеробом!

Внезапно тон Нелли Павловны заметно изменился в лучшую сторону, она увидела входящего в кухню сына и проворковала с мягким укором: – Нельзя же так, детка. Ты совсем не думаешь о Евгении, а я так устаю, что просто с ног валюсь!

– Не беспокойся, мамуля. Мариша немного медлительная, ты же знаешь. – Евгений уселся за стол, картинно заложил ногу за ногу и с видом до смерти замотавшегося на работе человека откинулся на спинку стула.

Платиновая блондинка Нелли Павловна в элегантном домашнем костюмчике нежно бирюзового цвета расположилась за столом рядом с сыном, продолжая немигающим взглядом затаившейся в малиннике гадюки наблюдать за действиями невестки. Марина торопливо разливала по тарелкам суп. Под взглядом свекрови она занервничала и оступилась, тарелка с горячим супом выскользнула из её рук, и содержимое выплеснулось на мужа и Нелли Павловну.

– Дрянь! Безрукая дрянь! – взвыл Евгений. Холёное лицо мужа покраснело от негодования.

– Неряха! – взвизгнула Нелли Павловна. – Ты никогда ничему не научишься, ты всё портишь, к чему ни прикоснёшься! Стоило тебе появиться в нашем доме, сразу же, ты меня слышишь?! Сразу же здесь начался полный бардак!

– Нет! Так жить невозможно! – Евгений резко развернулся и, оттолкнув руку Марины с салфеткой, выскочил из-за стола.

– Я же тебе говорила, дорогой, она тебе не пара! – запричитала свекровь. – Ты вырос в интеллигентной семье. А она, – свекровь перевела дух перед новой тирадой, – воспитанная упрямой, невежественной бабкой девчонка втёрлась в наш дом, испортила тебе жизнь, постоянно мучает меня и позорит интеллигентную семью перед соседями!

Марина теребила в пальцах салфетку. Закусив губу, она сдерживала навернувшиеся на глаза слёзы и растерянно поглядывала то на мужа, то на свекровь. Тарелки одна за другой соскальзывали со стола и разбивались на мелкие осколки.

Звонкая трель будильника вырвала девушку из тяжёлого, мучительного сна. Она, не открывая глаз, нащупала на тумбочке пластмассовый кубик и нажала кнопку. Пару минут Марина лежала с закрытыми глазами, отгоняя от себя навеянные сном неприятные мысли. Звон разбитых тарелок, крики бывшего мужа и его матери навязчиво звучали в голове. Надо же! Она более года в разводе, а прежняя семья постоянно напоминает о себе в ночных кошмарах. Такое точно к добру не приснится! Ну и ладно! Жизнь есть жизнь, проблемы приходят и уходят.

И тут Марина проснулась окончательно. От недавно пережитых бед болезненно сжалось сердце. В конце ноября она похоронила единственного, по-настоящему близкого человека. Марина до мельчайших подробностей помнила то раннее утро: неприкрытый шторой угол окна, темноту и сырость, тусклый свет уличного фонаря, пробивающийся сквозь густой, влажный туман, шаги своих босых ног, девушка прошлёпала пару метров по холодному полу и, дрожа от холода, отодвинула штору. В доме напротив десяток другой окон светился жёлтым, электрическим светом, на стоянке протяжно гудел, не желая заводиться, чей-то автомобиль.

В ванной Марина тщательно промыла глаза прохладной водой, липкие веки никак не желали расклеиться по причине слишком короткого отдыха. И неудивительно. Накопившаяся за последние годы душевная боль переросла в хроническую депрессию. Тревожные мысли и тяжёлые воспоминания не давали спокойно спать.

Около полуночи бабуле стало плохо, пришлось вызывать скорую помощь. Благо машина прибыла быстро. Бабуля тяжело дышала, прижимая руки к груди, и тоскливо, будто большая раненая птица глядела на Марину испуганными, пронзительно синими, несмотря на старость, глазами. Молоденький доктор только что из студентов, бегло просмотрев кардиограмму, категорично заявил: – Инфаркт!

И пожилая, угрюмая медсестра, привычно наполнив шприц, сделала бабуле укол. Доктор на минуту прижал стетоскоп к груди пожилой женщины, после чего её уложили на носилки, быстро отнесли в машину и повезли в больницу. В приёмном покое бабуле сделали ещё несколько уколов и подняли наверх в реанимацию. На Марину, одиноко стоявшую в тёмном коридоре около серой металлической двери с пальто бабули в руках, никто не обратил внимания. Подождав с полчаса, девушка заглянула в приёмную и спросила, что ей теперь делать.

Врач приёмного покоя разговаривал сразу с двумя пациентами. Эскулап обернулся и с недоумением посмотрел на Марину. Медсестра, торопливо заполнявшая какие-то бланки, подняла голову и переспросила фамилию бабули. После чего профессиональным тоном произнесла:

– Не волнуйтесь, девушка! Ваша родственница в реанимации, ею занимаются. Приходите завтра утром.

– В реанимацию? – спросила Марина. – Можно я отнесу сейчас туда её вещи? У меня рубашка, халат, тапочки и минералка.

– Ничего этого ей пока не нужно! А завтра приходите на второй этаж. Перед дверью кнопка, нажмёте, и выйдет кто-нибудь из персонала.

Когда Марина, наконец, добралась до дома, было уже почти два часа ночи. Она пересмотрела вещи бабули, наспех собранные в больницу. По здравому размышлению девушка решила, что больной захочется пить, и принялась готовить морс. Затем положила в пакет баночку мёда, пару лимонов и пачку зелёного чаю. Бабуля любит зелёный чай с лимоном. Когда с делами было покончено, Марина легла спать. Пару часов она беспокойно вертелась с боку на бок, пытаясь успокоиться. Заснуть удалось лишь под утро.

На звонок из реанимации вышла пожилая тётка в зелёной спецодежде, окинула Марину сердитым взглядом и спросила:

– Вам чего, девушка?

– Бабушку ночью сюда положили. Я пришла узнать, как она.

– Фамилия!

– Ржеутская, – невнятно пробормотала Марина.

На лице тётки появилось нечто человеческое, и она, не глядя на Марину, коротко произнесла: – Подождите, позову доктора.

Сквозь приоткрытую дверь Марина услышала, как мужской голос переспросил: – Кто? Ржеутская? Та, что ночью умерла?

– Там родственница, – сказала тётка, которая выходила на звонок.

– Сейчас выйду, – ответил мужской голос.

Марине вдруг сделалось холодно, ноги ослабели, и закружилась голова. Холод и пустота внутри, и больше ничего! Окружающий мир воспринимался словно сквозь прозрачную пелену. Потом Марина поняла, что сидит на стуле, резкий запах аммиака ударил в нос. Кто-то протянул стакан с водой. Немного погодя, непослушными пальцами девушка набрала номер коллеги, коротко сообщила о смерти бабули и попросила её заменить.

Дома Марина уселась на кровать в своей комнате и долго смотрела в окно. Бабуля умерла. Рассудок отказывался верить в её смерть. Казалось, будто бабушка в соседней комнате скоро встанет с широкой, со скрипучими пружинами кровати, и послышится её хриплое, шумное дыхание астматика. Как всегда, бабуля отправится на кухню готовить завтрак, и, спустя несколько минут аппетитные запахи проникнут в комнату Марины. Но в квартире по-прежнему стояла тишина, только тикали старые часы-ходики в прихожей.

Похороны, поминки, разговоры с родственниками и знакомыми пронеслись, будто в непрерывно вращающейся карусели, оставив тяжёлый осадок на душе, раздражение и усталость.

Пришла зима, тёплая, мрачная и сырая, почти без снега. Марина ходила в музей на работу, машинально справлялась с нехитрыми домашними делами, нехотя отвечала на звонки. В душе её поселились апатия и тоска. Порой она думала, что больше никто и ничто не сможет её заинтересовать, заставить радоваться и смеяться. Пусть мир рушится в бездну, ей всё равно. Последние три года оказались худшими в Марининой жизни. В двадцать три года девушка чувствовала себя старой и никому ненужной.

Мелькали чередой серые, скучные дни. После работы Марина не торопилась в пустую квартиру, бродила по городу, пока ноги не начинали ныть от усталости. Затем девушка заходила в магазин, покупала какую-нибудь еду или не покупала ничего, возвращалась домой и укладывалась в постель. Сны, мрачные и прерывистые не приносили ни отдыха, ни покоя, а потом наступало утро.

Однажды Марина проснулась с сильной болью в горле, знобило так, что она не смогла согреться, укутавшись в два одеяла, своё и бабули. Две недели девушка проболела, просидев дома почти безвылазно. Хорошо, что ближайший магазин и аптека находились буквально в трёх шагах.

На работу после болезни Марина вышла три дня назад. Узрев молодую коллегу, начальница испугалась. Марина похудела до неузнаваемости, одежда висела на ней, словно купленная для другого человека.

По ходатайству директора архива девушке выделили льготную путёвку в санаторий. Путёвка оказалась горящей, желающих отдохнуть в середине января в бюджетном санатории, где-то в лесной глуши не нашлось.

Сегодня Марина задержалась на работе долее обычного, хотелось перед отпуском привести дела в порядок. После прогулки по парку девушка с трудом отогрелась, выпив два стакана горячего чаю и простояв четверть часа под тёплым душем. К счастью болезнь не вернулась. И на следующий день Марина отправилась в санаторий.

глава 2

Первые солнечные лучи заглянули в окна домов, посеребрили иней на ветвях деревьев в спящих садах и рассыпались искрами в снежных сугробах по обе стороны просёлочной дороги. Во дворах залаяли собаки, и послышались людские голоса. Пригородный посёлок проснулся, согнал остатки дремоты, и началось обычное воскресное утро. К супермаркету, сверкая хромированными деталями, на большой скорости подъехал чёрный джип. Из машины вышел одетый со столичным лоском мужчина лет сорока и энергичной походкой направился к супермаркету.

Охранник и продавщица вяло переговаривались возле кассы, когда у входа появился красивый брюнет в тёмном, отлично скроенном пальто. От мужчины пахло терпким, свежим ароматом дорогой парфюмерии и зимней свежестью. Незнакомец тряхнул головой с ухоженными чёрными кудрями, бегло осмотрел помещение и глубоким, низким голосом попросил пачку сигарет.

Мимолётный взгляд жгучих чёрных глаз раннего покупателя вогнал в краску молоденькую продавщицу и заставил насторожиться охранника. Некое шестое чувство подсказывало ему, что лощёный столичный гость опасен. Парень внутренне поджался и, повинуясь старой армейской привычке, коснулся рукой бедра, где ранее носил пистолет. Мужчина усмехнулся.

Девушка отсчитала сдачу и дрожащими от волнения пальчиками положила на прилавок пачку сигарет. Незнакомец небрежно сунул деньги в портмоне и спросил кратчайшую дорогу к лесу. Брови охранника удивлённо взметнулись вверх. Снегу в лесу намело выше пояса, никакая машина не проедет. И на охотника этот вальяжный, элегантный господин совсем не походил. Но глубокий бархатный баритон незнакомца легко развеял все сомнения. Причём, что конкретно сказал мужчина, ни охранник, ни продавщица не поняли. Спустя несколько секунд, охраннику более не казалось странным, что незнакомец в тонком пальто и лёгких ботинках намерен отправиться по сугробам в лес. Девушка-продавец, позабыв обо всём, смотрела на столичного гостя с немым обожанием. Мужчина кивнул и вышел из магазина. Охранник вдруг почувствовал слабость в ногах, закружилась голова, на лбу выступили капельки пота. Краем глаза он заметил, как в изнеможении откинулась на спинку стула девушка за кассой.

Вдоль лесной полосы виднелась хорошо накатанная лыжня. Прищурив веки, мужчина в тёмном пальто задумчиво разглядывал стройные сосны, возвышающиеся за густым ельником. Сколько ж он здесь не был? Наверно лет тридцать. Тем не менее, столичный гость уверенно сошёл с узкой дорожки, протоптанной до лыжни, и вошёл в лес. Свой джип он оставил на стоянке возле мотеля, в котором провёл время до обеда.

Мужчина шагал по снегу так легко и быстро, словно по ровному асфальту. Самое удивительное, что шаги незнакомца не оставляли следов. Вскоре светлый, сосновый бор сменился мрачным, еловым лесом.

Короткий зимний день подходил к концу. Наступили сумерки, но колдун уверенно следовал в хорошо известном ему направлении. Правда, Артуру Гюнтеру больше нравилось называть себя чёрным магом. Он же не какой-то там деревенщина!

Периодически колдун оглядывался по сторонам, высматривая известные ему приметы. Перед спуском в низину, Гюнтер остановился, прислушиваясь к лесным звукам, затем щёлкнул пальцами. С его ладони взмыл вверх красный огонёк, осветивший покрытую толстым слоем снега полянку между высокими скрипучими елями. Гюнтер улыбнулся, пытаясь унять подступившее к горлу волнение. Встреча с давней знакомой обещала быть плодотворной. Годы поиска, разочарований и ошибок, наконец, увенчались долгожданным успехом!

Глубокая тишина леса успокаивала, колдун глубоко вздохнул и, насвистывая популярный мотив, беззаботно зашагал вниз по видимой лишь ему узкой тропинке. Из-за древних елей появился небольшой бревенчатый дом. Ветхая крыша строения просела под тяжестью снежного покрова, выглядело так, будто там давно никто не живёт. Но чёрный маг уверенно, даже не удосужившись постучать, отворил покосившуюся дверь и вошёл в дом.

В единственной, довольно большой комнате, служившей одновременно спальней, столовой и кухней, было темно, слишком темно для обычного человека. Но посетитель чувствовал себя в темноте вполне уверенно, Гюнтер видел в темноте не хуже кошки.

Колдун спокойно оглядел помещение и поморщился. На грубо сколоченном из некрашеного дерева столе, покрытом густым слоем пыли, стояла грязная посуда. В пыльных стеклянных колбах и глиняных чашах различных размеров кое-где осталось содержимое, напоминающее серую, скользкую слизь. В середине стола на медном треножнике красовался стеклянный шар с грязными разводами и отметками мух, тускло блестевший на скупом свету из крошечного окошка. Стены комнаты были густо увешаны пучками сухих трав, видимо, поэтому здесь не чувствовалось вони нежилого помещения, застарелой грязи и гнили, пряный аромат трав перебивал неприятные запахи. Возле давно нетопленой печи стоял закопченный котёл. Над ним свисала сеть паутины, в которой с комфортом устроилось семейство пауков.

Чёрные глаза мага остановились на груде грязного тряпья в углу комнаты, и он довольно хмыкнул. В массивном резном кресле-качалке сидела сморщенная старуха в потрёпанной одежде, которую он поначалу принял за ворох рваного тряпья. Коричнево-жёлтое лицо ведьмы выглядело абсолютно неподвижным, на нём выделялись широко раскрытые, неестественно белые глаза без радужек. Старуха не дышала. Но гостя зрелище ничуть не испугало. Он достал сигареты и с удовольствием закурил, пуская кольца дыма.

Погасив сигарету, Гюнтер, не торопясь, подошёл к столу, на краю которого в закопченном подсвечнике сохранилась догоревшая до половины толстая чёрная свеча, и аккуратно зажёг её. Освещённая трепетавшим на сквозняке пламенем единственной свечи комната приобрела зловещий, пугающий вид. Причудливые тени от множества странных предметов отразились на стенах в искажённой, гипертрофированной форме. Из угла, где спала казавшаяся неживой старуха, послышался долгий, протяжный вздох. Ведьма приподняла голову, и глаза её приобрели почти нормальное состояние, если не считать едва заметное фосфорическое свечение расширенных зрачков.

– А, Гюнтер, сколько я спала в этот раз?

– Я полагаю, Неда, неделю или две, – спокойно ответил гость.

– Заклятье вызова действует?

– Как видишь, я здесь.

– Хорошо. В том мире, где живут тени, не имеющие обиталища, я наблюдала за блуждающими отвергнутыми душами. Его душа часто приходит туда, когда он спит.

– Ты говоришь о душе того, кто живёт вечно? – уточнил маг.

– Да, о нём, – подтвердила старуха и криво улыбнулась.

– Поражаюсь твоему умению заглядывать за грань!

– Ты прожил на свете слишком мало, чтобы творить заклинания без кучи подручных средств, – ехидно заметила старуха, в глазах её промелькнула насмешка.

Гюнтер нахмурился. Колдуна раздражал малейший намёк на его возраст и способности. Маг в зависимости от силы дара обычно доживает до ста пятидесяти или двухсот лет. Единицы, такие как Неда и покойный учитель благодаря способности уходить в транс и странствовать в астрале, откуда сильные волшебники тянут энергию жизни, воруя её у других сущностей, живут намного дольше. Гюнтеру в прошлом году исполнилось сто семьдесят три, и он начал стареть.

– Злобная, ехидная ведьма, ты живёшь в глухом лесу, ковыряешься в грязи, никого не видишь и ничего не понимаешь! Безвылазно сидишь в своей жалкой конуре, а я живу полноценной жизнью! – Усилием воли Гюнтер усмирил больное самолюбие и более сдержанно продолжил: – Я понимаю, что тебе надоело прозябание в дряхлом теле, поэтому ты связалась со мной. Мы нужны друг другу, поэтому мы – партнёры! И давай впредь разговаривать без взаимных оскорблений.

– Неужели обиделся? Конечно, какие между нами счёты! Мы же старые знакомые, и у нас общая цель, пока. Ты, я вижу, начал меняться, уже не тот, что раньше…

– Зато ты как была уродливой старой каргой, такой и осталась, хотя, наверно, стала ещё противнее!

– Ты глуп, Гюнтер! Что такое женское тщеславие, когда мне открыто величие астрального мира, глубина мира теней?! Тебе не понять наслаждение полётом в потоках времени, возможность видеть истинную суть всего живого! Ты всего лишь самодовольный шут, красавчик, вот, что я тебе скажу! – бесцеремонно заявила старуха.

Ведьма замолчала, прислушиваясь к доносившемуся из-под стола скользящему, глухому звуку. На середину комнаты медленно выползла необычно толстая, чёрная гадюка. Под влажно блестящей чешуёй змеи перекатывались сильные, словно у питона мышцы. Гадюка подняла плоскую голову на уровень глаз Гюнтера и уставилась ему в лицо красными глазами. Колдун отшатнулся в сторону. Старуха фыркнула, окинула мага полным презрения взглядом и заговорила скрипучим, властным голосом: – Будем считать, поздоровались! Теперь пора перейти к делу. Амулет у тебя?

Артур кивнул.

– Живущий вечно в городе. Я чувствую его в астрале. И он опасен, – сообщила ведьма.

Колдун пренебрежительно повёл плечом. – Посмотрим! Чего он хочет?

– Сдаётся мне, этот безумец всё ещё мечтает вернуться к человеческой жизни. Завёл себе дом, даже работу нашёл. Изредка на него накатывает отчаянье, тогда он ищет смерти.

Гюнтер хмыкнул. – Ты права, Неда, он действительно безумец! И я не вижу тут особой проблемы. Подойду к нему в нужный момент и предложу содействие в отправке на погост.

Ведьма рассмеялась, смех мерзкой старухи напомнил магу карканье осипшей вороны.

– Если бы всё было так просто! Он знает, что станется с ним, когда разрушится его тело. Души вечно живущих, попадая за грань, вечно блуждают в темноте. Снедаемые тоской и унынием, они теряют разум от безысходности, забывая себя. Я ж тебе говорила, что во сне он частенько туда заглядывает. Нас после смерти ждёт боль и мука, его и ему подобных безвременные скитания в беспросветной тьме, где нет больше ничего. И ты думаешь, что ему не хватит духу проткнуть себе сердце? Здесь ему тоскливо, а за гранью станет намного хуже!

– И что ты предлагаешь? Опоить его одним из твоих зелий, притащить сюда и провести ритуал?

– Опоить его невозможно. Колдовство на него не действует. Скрутить не получится. Нужно искать иной способ!

– На свете нет ни одного существа, на которое не действует магия! – самоуверенно заявил Гюнтер.

– Я и не говорю, что вечно живущего нельзя убить при помощи колдовства, – задумчиво произнесла ведьма. – Можно кое-что попробовать. Для ритуала он нам нужен пусть полудохлым, но живым! Вот что, красавчик, проследи за ним, узнай о нём больше. А теперь иди! Я должна отдохнуть. Иди и помни: одному тебе без моей помощи с ним не справиться!

Артур покинул избушку со смешанным чувством. Он осознавал, что приблизился к цели! У него появился реальный шанс надолго, очень надолго продлить свою жизнь. Гюнтер уже много лет существует за счёт других живых существ. Как многие чёрные колдуны он понемногу отнимает жизненную силу у живых людей, животных и растений. Но этого мало. Регенерация тела требует энергии жизни всё больше и больше, ещё пять-десять лет, и восстановление тканей вообще прекратится. Придёт старость, а за ней смерть. Умереть Гюнтер боялся панически, потому что знал о том, что его ждёт в после смерти.

Однажды молодому магу Артуру Гюнтеру пришлось наблюдать, как умирал старый колдун в глухой деревне. Старик использовал магию, сходную с магией учителя и хозяина Артура. Умирающий выбрал в преемники единственного внука, парнишку семнадцати лет и собирался передать ему колдовскую силу. Зная, как беззащитен молодой волшебник перед собратьями по ремеслу, готовыми, не задумываясь, воспользоваться неопытностью новичка, и отнять его колдовскую силу вместе с жизнью, старый колдун позвал могучего мага, чтобы тот защитил юношу на первых порах и продолжил его обучение. Безусловно, о бескорыстной помощи речь не шла. Молодой волшебник должен стать вассалом хозяина. Судя по хмурому взгляду, каким встретил учителя старик, мысль отдать внука во власть жестокого, расчётливого чужака, умирающему совсем не нравилась. Но он вынужден был так поступить, потому что старший сын, заранее обученный колдовскому ремеслу, недавно погиб в результате несчастного случая. Погиб глупо и безвременно.